Сборник афганских песен — Опять тревога Текст песни
Сборник афганских песен — Опять тревога
Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой
Когда же дембель, я мать увижу и дом родной
Когда забуду, как полыхают в огне дома.
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
В глухом ущелье за перевалом опять стрельба
Осталось трое лежать на камнях ведь смерть глупа
А может, завтра меня такая же ждёт судьба
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
А рано утром найдут убитых среди камней
И смолкнут люди считая гибель виной своей
И все узнают, что этой ночью пришла беда
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
Песок раскален горячим солнцем за шестьдесят
И струйки пота со лба стекают глаза едят
И хоть во фляге воды осталось на полглотка
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
В людей стреляет как по мишени моя рука
Забыли б люди к чертям все войны на все века
И вот мы ночью тропой ложбинной идём в горах
И мы вернемся, но всё ж кого-то оставим там.
Уж больше года в Афганистане и вот весной
Пришел мой дембель и я вернулся к себе домой
Своей девчонке от счастья пьяный взглянул в глаза
Здесь не стреляют, а там как прежде идет война
Ну что ж ребята нальем бокалы за тех парней
Кто отдал жизни во имя счастья других людей
Кто не увидит за цинком гроба родную мать
За тех ребят, кому досталось в земле лежать.
Источник
Текст песни гр.Каскад — Опять тревога
| Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой. Когда же дембель я мать увижу и дом родной. Когда забуду как полыхают в огне дома. Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война |
В глухом ущелье, за перевалом опять стрельба.
Осталось трое лежать на камнях, ведь смерть глупа
А может завтра меня такая же ждет судьба.
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
А утром рано найдут убитых среди камней,
И смолкнут люди, считая гибель виной своей,
И все узнают что этой ночью пришла беда.
Здесь все стреляют, здесь как и прежде идет война.
Песок раскален палящим солнцем за шестьдесят
И струйки пота со лба стекают, глаза ребят
И хоть во фляге воды осталось на полглотка,
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идет война.
В людей стреляет как по мишени моя рука,
Забыли-б люди к чертям все войны на все века,
И вот мы ночью тропой ложбинной идем в горах,
И мы вернемся, но всеж, кого-то оставив там.
Уж больше года в Афганистане, и вот весной,
Пришел мой дембель, и я вернулся к себе домой.
Своей девчонке от счастья пьяный взгляну в глаза
Здесь не стреляют, а там как прежде идет война.
Ну что ребята нальем бокалы за тех парней
Кто отдал жизни воимя счастья других людей.
Кто не увидит за цинком гроба родную мать.
За тех ребята кому досталось в земле лежать.
Кто не увидит за цинком гроба родную мать
За тех ребята кому досталось в земле лежать.
Смотрите также:
Все тексты гр.Каскад >>>
Once the alarm again at night, we are entering the fray.
When demobilization I see a mother and a house mother.
When I forget how to blaze in the fire house.
Here we shoot here as always there is a war
In the deep gorge of the pass again shooting.
You’re three lying on the rocks, because death is stupid
Maybe tomorrow I have the same fate awaits.
Here we shoot here as always there is a war .
And early in the morning will find dead among the rocks,
And people fall silent, considering the death of his guilt,
And everyone will know that this night the trouble came .
Here, all shot here as always there is a war .
The sand is red hot scorching sun sixty
And a trickle of sweat running down his forehead, eyes of children
And though in a jar of water left on the polglotka,
Here we shoot here as always there is a war .
The men fired at a target like my hand,
Forgot b-people to hell for all eternity War,
And that night we go to the path of the hollow mountains
And we will be back, but even so, someone left there.
Already more than a year in Afghanistan, and that in the spring,
I came my demobilization, and I returned to my home.
His drunken girl happiness look in the eye
It does not shoot as well as before there is a war.
Well guys pour glasses for those guys
Who gave their lives voim happiness of others.
Who does not see beyond his own mother zinc coffin.
For those guys who went to lie down in the ground.
Who does not see beyond his own mother zinc coffin
For those guys who went to lie down in the ground .
Источник
1 июня 1974 года — День Рождения Виталия Леонова: автора-исполнителя песен военной тематики, боевого офицера (участника боевых действий на Северном Кавказе) (г.Череповец).
Случайные песни
Тревога
«Каскад» (г.Баграм)
Текст песни «Тревога»
Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой!
Когда же дембель, я мать увижу и дом родной?
Когда забуду, как полыхают в огне дома?
Здесь в нас стреляют, и здесь, как и прежде, идет война.
За перевалом в глухом ущелье опять стрельба —
Осталось трое лежать на камнях, ведь смерть глупа.
А может завтра тебя такая ждет судьба.
Здесь в нас стреляют. Здесь, как и прежде, идет война.
А утром рано найдут три трупа среди камней,
И смолкнут люди, считая гибель виной своей,
И все узнают, что этой ночью пришла беда.
Здесь в нас стреляют. Здесь, как и прежде, идет война.
Песок раскален палящим солнцем за шестьдесят,
И струйки пота в ХБ стекают, глаза едят.
И хоть во фляжках воды осталось на полглотка.
Здесь все стреляют. Здесь, как и прежде, идет война.
В людей стреляет, как по мишеням, моя рука,
Забыли б люди к чертям все войны на все века.
И вот мы ночью тропой пустынной идем к горам,
И мы вернемся, но все ж кого-то оставим там.
Уж больше года в Афганистане, и вот весной
Пришел мой дембель, и я вернулся к себе домой,
Своей девчонке, от счастья пьяный, взглянул в глаза.
Здесь не стреляют, а там, как прежде, идет война.
Так что ж, ребята, нальем бокалы за тех парней,
Кто отдал жизни во имя счастья других людей,
Кто не увидит за цинком гроба родную мать, | 2 раза
За тех, ребята, кому досталось в земле лежать. | 2 раза
Обзор
Формат: mp3
Размер: 3,88 Мб
Продолжительность: 04:14
Скорость потока: 128 Кбит/с
Источник
Текст песни Армейска — опять тревога
Am E (E7)
Опять тревога опять мы ночью вступаем в бой
Dm Am
1 Когда же дембель я мать увижу и дом родной
A7 Dm
Когда забуду как полыхают в огне дома
Am E7 Am
Здесь в нас стреляют здесь как и прежде идет война
2. За перевалом, в глухом ущелье опять стрельба.
Осталось трое лежать на камнях, ведь смерть глупа.
Быть может завтра такая учесть ждет и меня?
Здесь в нас стреляют, здесь, как и прежде, идет война.
3. Песок нагретый афганским солнцем под шестьдесят.
А капли пота со лба стекают на автомат.
А мы с тобою тропою узкой идем к горам.
Чтобы вернуться,но и кого-то оставить там.
4.Почти два года в Афганистане и вот весной
Придет замена,я мать увижу и дом родной.
Своей подруге от счастья пьяный взгляну в глаза:
Там не стреляют,а здесь пока что идет война.
5. Так что ж, ребята! Давайте выпьем за тех парней,
Кто отдал жизни во имя жизни других людей,
Кто не увидел за цинком гроба родную мать,
За тех,ребята,за тех кто должен в строю стоять. Am E (E7)
Again the alarm again at night we are entering into battle
Dm Am
1 When the demobilization I see a mother and a house mother
A7 Dm
When forget how blaze in the fire house
Am E7 Am
Here we shoot here as before there is a war
2 During the pass , in a remote canyon shooting again .
Remaining three lying on the rocks, because death is stupid .
Perhaps tomorrow so consider waiting for me ?
Here we shoot here , as before, there is a war .
3 Sand hot Afghan sun under sixty.
A drop of sweat from his forehead to the automatic drain .
And you and I go to the Path of a narrow mountains.
To return , but also someone to leave there .
4.Pochti two years in Afghanistan and here in the spring
Come replacement , I see a mother and a house mother .
His girlfriend drunk a look of happiness in his eyes :
There’s not a shot , but here until there is a war .
5 So what , guys! Let’s drink to those guys
Who gave their lives for the lives of others ,
Who have not seen for a zinc coffin of his own mother ,
For those guys, for those who have to stand in the ranks .
Источник
Афганским солнцем песок раскален
ИСТОРИИ ПЕСЕН
СБОР СТИХОВ И ПЕСЕН
ДИСКИ ПОЧТОЙ
ФОРУМ
НАШ КАЛЕНДАРЬ
22 июня — День памяти и скорби: начало Великой Отечественной войны (1941 год). День военно-морского флота (1939 год).
26 июня — Войсковой праздник Уссурийского войскового казачьего общества (1889 год)
Лучше умереть в поле, чем в бабском подоле.
Если Бог с нами, то кто против нас?
Если армия сильна, непобедима и страна.
Привыкши всегда считать венгерскую конницу первой в мире, после виденной мной атаки генерала Иловайского, я должен отдать преимущество Казакам перед венгерской конницей.
Французский генерал Винцегороде
Хлеб да вода – казацкая еда.
Казаки – глаза и уши армии.
Берегись бед, пока их нет.
Совершай поступки, за которые ты сможешь себя уважать!
Казак Евгений Бунтов
Люди! Увидев солдата с эмблемой ВДВ на рукаве, остановитесь, ведь это один из тех, кто каждый день рискует своей жизнью ради вашего счастья!
Счастье всегда на стороне отважного.
Евгений БУНТОВ
«ОПЯТЬ ТРЕВОГА»
(история песни)
Канун празднования 57-й годовщины Дня Победы. IV Московский международный фестиваль армейской песни «Виват, победа!» Именно здесь я и встретил Вадима Сывана — не только простого открытого человека, пишущего свои песни, но и — что важно! — моего однополчанина (на этом и сошлись). Только служить ему довелось сапёром в 345-м ОПДП в самом начале афганской эпопеи.
Но всё по порядку.
Четыре фестивальных дня промчались незаметно. Позади придирчивое прослушивание, многочасовые конкурсные программы, грандиозный гала-концерт. Гора эмоций, впечатлений, новых творческих знакомств. День отъезда. Гостиница пустеет, провожая участников фестиваля. Ханты-Мансийск, Новороссийск, Прибалтика, Украина, Таджикистан – разъезжаются кто куда. Я тоже собираю вещи. Вечером поезд – домой, в Екатеринбург. Неожиданно в дверях появляется высокая крепкая фигура Вадима – мы не закончили знакомство, случившееся вчера вечером, не успели прозвучать и обещанные авторские песни моего нового товарища (я успел рассказать ему, что занимаюсь сбором и изучением военного фольклора).
Как-то ненароком разговор коснулся популярнейшей, пожалуй, самой известной «афганской» песни «Опять тревога». Какого же было моё удивление, когда Вадим, словно мимоходом, обронил:
— Моих рук дело.
Признаюсь честно, я немного оторопел. В десятках сборников солдатских песен, где этому «афганскому» шлягеру доводилось звучать, неизменно таинственно значилось «автор неизвестен». И вдруг такое!
В голове мелькнуло, что История вряд ли простит мне упущение такого уникального случая (не доверять однополчанину не было даже мысли). Мгновенно включил диктофон. Вадим продолжал.
— Я тебе так скажу: не люблю эту песню! Пойми правильно.
Вадим работает в МЧС, недавно со служебным бортом побывал на Саланге. Его голос звучит строго, отчётливо, как постановка боевой задачи, хотя говорим мы всего лишь о песне.
— …Не люблю «тревогу». Это полностью переделанная песня – плагиат, короче! Заменены многие слова, а некоторые « украдены » полностью.
В середине марта 1980 года мы с Юрой Гречко остались в сапёрной роте из молодых лишь двое. Остальные наши (полроты) и ещё много военнослужащих из полка были из Афгана переправлены в Фергану, т.к. был зачитан приказ, что ВДВ свою миссию (переворот 27 декабря 1979 года) выполнили, и в Афгане скоро останутся лишь строительные части и подразделения, обеспечивающие аэродромы. Тогда ещё больших военных действий не велось, хотя и в полку у нас уже были погибшие. Доходили слухи, что уже начались обстрелы колонн и даже пострадало несколько ДШБ.
По вечерам было скучно. Телевизоров не было у солдат вообще, и наши дембеля развлекались следующим образом: усаживались на нижней полке одной из кроватей, раздвигали простынь и начинался «концерт в телевизоре»: мы, молодые, рассказывали стихи, анекдоты, пели песни и даже танцевали. Было действительно смешно — даже нам.
Как-то дембеля сказали, чтобы к завтрашнему вечеру мы сочинили песню про Афганистан, чтобы там было что-нибудь «про войну». К тому времени нам про Афган была известна лишь одна песня « Я воин-интернационалист » , которую написал Владимир Иващенко — старлей из нашей 1-ой роты.
Сочинять мы могли только ночью, когда стояли в наряде. Мы с Юркой долго думали, но ничего путного в голову не приходило. Я-то хоть играл на гитаре и знал много песен — туристических и военных. Юрка от творчества (кроме анекдотов и скабрёзных стишков) был очень далёк. Он предложил просто переделать какую-нибудь песню.
Я до этого ни разу не сочинял, но обратного пути не было. Сначала собирались переделать « Катюшу » , но плохо укладывалось слово «Афганистан». И тогда я напел Юрке песенку из двух куплетов (в оригинале их было 3 или 4), сколько я запомнил – у нас во дворе её пел парень, у которого отец служил в пожарной части. Там были слова: « . И тут как будто идёт война » .
К утру мы написали 5 куплетов. Писали общие фразы, ведь не было никакой конкретики: ни боевого опыта, ни потерь. Кстати, слова про «трупы» — это именно Юркина идея — ему вообще побольше хотелось крови и стрельбы. За оригинальный мотив я не отвечаю, но вроде бы старался придерживаться, как запомнил тогда во дворе.
Вечером премьера «Тревоги» прошла вяло. Приходилось постоянно заглядывать в текст, освещение было очень скудное, сбивались. Дембеля сказали: «ну вы тут и разрисовали войну. »
Стоит вспомнить, что песни-переделки, зовущиеся среди советских солдат в Афганистане «песнями-транзитами», были очень распространены в частях ОКСВА, особенно в начале 80-тых. «Забытую песню поёт миномёт», «Я афганский озорной гуляка», «Мы все спешим за бакшишами». – чего только нельзя было услышать с затёртых плёнок на трофейных магнитофонах того времени. Даже классик «афганской» песни Юрий Кирсанов смело «грешил» этим. Сочинять, а точнее, приспосабливать известный готовый текст под местный колорит, сохраняя уже популярную в народе мелодию, было проще, да и не так трудоёмко даже для бывших троечников – новобранцев.
Для большинства солдат писать глубоко и серьёзно не хватало ни таланта, ни времени, ни политической свободы. А «песни-транзиты» помогали оперативно и массово наполнять душевную пустоту « необъявленной » войны не какими-то посторонними, а именно своими, родными «афганскими» образами. Они позволяли заполнять информационный вакуум «интернациональной миссии» собственными солдатскими раздумьями, позволяли камуфлировать строчками песен своё задушевное. И для служивых людей это было не менее важно, чем выполнить боевой приказ.
Я прошу Вадима уточнить время написания «Тревоги».
— Это был март 1980-го. А в апреле мы ушли на «операцию» в Панджшер, где я был ранен. Благо, со мной был песенник. В госпитале в Чирчике я услышал переделанную песню «По дорогам чужим» и сразу же вспомнил про наш «плагиат». Ребята ту песню пели с удовольствием. Я ещё раз перечитал наш текст и дня за три написал ещё два куплета (последних). Вот тут я отразил разницу между Союзом и Афганом и вставил слова о любимой (чуть позже кто-то переделал их то «в девчонку», то «в невесту»). И тогда же в госпитале я впервые её полностью спел ребятам. Не ожидал, что она так понравится парням — у меня её сразу стали переписывать. Песня пошла «в народ».
Уже полный вариант я и привёз в Фергану, когда возвратился из госпиталя. Когда мы её пели, то «весенники» и «осенники» (по призывам) старались перекричать друг-друга в следующей строчке: «Уже два года в Афганистане. И вот ЗИМОЙ (ВЕСНОЙ)». И если в 1980 году песню знали ещё не так много «афганцев», то в 1981 году её уже пели практически во всех гарнизонах.
Мы тогда несколько раз давали подписку о неразглашении того, чем мы занимались в Афгане — можно было запросто вылететь в Союз (такое было поначалу наказание для провинившихся) за написание подобной песни. Нельзя было в письмах упоминать про ДРА, про военные действия. В полку (как и во всех других частях) устраивались « шмоны » , забирались фотографии, проверялись блокноты. Перед увольнением у меня из песенника было вырвано несколько текстов песен (и «Тревога» тоже), стихов про Афган, и даже тексты песен В.Высоцкого. То есть, в то время стучать себя коленом в грудь и орать, что я автор — подписать себе приговор.
В последнюю ночь перед дембелем 1 ноября 1981 года я записывался в домике офицеров-сапёров (который мы недавно отстроили) на магнитофон старшего лейтенанта Владимира Неставальского (ком. 2 взвода ИСАПР). Так песня сохранилась на плёнке, с неё и пошла массово гулять по Афганистану.
Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой.
Когда же дембель, я мать увижу и дом родной?!
Когда забуду, как полыхают в огне дома?
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идёт война!
В глухом ущелье за перевалом опять стрельба,
Осталось трое лежать на камнях, ведь смерть глупа.
А может завтра такая ждёт и меня судьба.
Ведь здесь стреляют, здесь как и прежде идёт война!
А рано утром найдут три трупа среди камней,
И смолкнут люди, считая гибель виной своей.
И все узнают, что это ночью пришла беда.
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идёт война!
Песок раскален палящим солнцем за шестьдесят,
И струйки пота в х/б стекают, глаза едят.
В горячей фляжке воды осталось на пол-глотка.
Здесь в нас стреляют, здесь как и прежде идёт война!
В людей стреляет как по мишеням моя рука,
Забыли б люди к чертям все войны на все века.
Но вот мы ночью тропой незримой идём к горам.
И мы вернёмся, но всё ж кого то оставим там.
Уж два года в Афганистане и вот зимой,
Настал мой дембель и я вернулся к себе домой.
От счастья пьяный своей любимой взглянул в глаза.
Здесь не стреляют, а там как прежде идёт война!
Ну, что ж ребята, нальём бокалы за тех парней,
Кто отдал жизни во имя счастья чужих людей.
Кто не увидел за цинком гроба родную мать.
За тех, ребята, кому досталось в земле лежать!
— Повторюсь, «Тревогу» мы делали компанией: с моей роты был ещё Юрка Гречко — из Барнаула, Саша с разведроты. Четвёртого «соавтора» уже не помню. Кажется, артиллерист, но все были с нашего гвардейского 345-го полчка.
Я хочу спросить Вадима, не обидно ли, что «Тревога» вплелась в канву ветеранской песенной истории под грифом «автор неизвестен», но он, опережая мои мысли, закончил.
— У этой песни есть настоящий хозяин, «отец», который её «родил» (к сожалению, не знаю фамилии), и претендовать на какое-то авторство я никогда не собирался, хотя полностью свои куплеты я дописал.
Прилетев в Фергану из Баграма, я сразу же по памяти восстановил некоторые песни и стихи, которые запомнил, в свой песенник. В Союзе это было уже не опасно. И дома для родственников и друзей я пел эту песню…
До поезда ещё было время. Вадим взял мою гитару, ещё не успевшую спрятаться в дорожный чехол. Крепким суровым голосом бодро запел – уже не «транзит», а абсолютно своё: о своей службе, о судьбе военного сапёра:
«. Одноразовый солдат.
Осторожнее будь, брат!
Жизнь одна, ей дорожи.
Щуп уверенней держи. »
Диктофон оставался включенным. Тема «Тревоги» была исчерпана. Оставался неразрешённым один вопрос: кто является автором первоначальных музыки и текста той самой «Песни пожарных»? Ведь так хочется расставить все точки над i. А оригинальный текст старой песни отыскался… Вот он!
ОПЯТЬ ТРЕВОГА
Опять тревога, ребят разбудит сирены вой.
Опять тревога, ребят уводят в смертельный бой.
На помощь к людям спасать их жизни идут друзья.
Здесь не стреляют, но, как и прежде, идёт война.
Расчёт газовки ушёл в разведку в подвал сырой,
Но нет ответа и нет связного — подвал немой…
А ведь в баллонах осталось жизни на полчаса!
Здесь не стреляют, но, как и прежде, идёт война.
А на рассвете найдут три трупа среди камней.
И будут люди считать их смерти виной своей.
И все узнают, что этой ночью пришла беда.
Здесь не стреляют, но, как и прежде, идёт война.
И похоронки пойдут из части им всем домой.
И будет плакать, их вспоминая, весь полк родной.
Салют, отданный по ним, ребята, — такой же бой.
Сведём мы счёты, огонь проклятый, в борьбе с тобой!
А на балконе раздались крики грудных детей.
А на балконе огонь проклятый, как ярый змей.
На помощь к людям спасать их жизни идут друзья.
Здесь не стреляют, но, как и прежде, идёт война.
Опять тревога, ребят разбудит сирены вой.
Когда же снова я мать увижу и дом родной?
Когда забуду огнем объяты в дыму дома?
Здесь не стреляют, но, как и прежде, идёт война.
Р.S. В годы Великой Отечественной войны в 4 городах СССР создавались внештатные полки пожарной охраны, куда зачисляли и студентов, и школьников, и эвакуированных пожарных из оккупированных районов. Можно предположить, что песня была написана ещё в годы Великой Отечественной войны (идёт настоящая война, но пожарные на «своей» линии фронта: спасают людей в домах, подожжённых фашистскими «зажигалками», гибнут их друзья и пр.).
Не исключён вариант, что песня появилась сразу после ВОВ под пером неизвестного дворового сочинителя – «по горячим следам» на мотивы воспоминаний какого-нибудь ветерана-огнеборца.
Согласно исторической справки, только в Ленинграде в годы войны погибло более 2.000 пожарных — профессионалов и добровольцев.
В 1980 году Харьковском пожарно-техническом училище – по воспоминаниям ветерана пожарной службы – эта песня, как «служебный» фольклор, звучала с уже «причёсанными», адаптированными под сегодняшнюю пожарную службу словами:
Опять тревога, ребят поднимет сирены вой.
Когда же отпуск, когда я снова вернусь домой?
Когда забуду, огнём объяты, в дыму дома.
Здесь не стреляют, но каждый день здесь идёт война.
Стальные кони рванутся с места в глухую ночь.
В беде мы людям, пусть неизвестным, должны помочь!
И мы не вспомним в секунды эти, что жизнь одна.
Здесь не стреляют, но каждый день здесь идёт война.
Расчёт пожарный уйдёт сквозь пламя в подвал глухой.
И нет ответа, и нет связного — подвал немой…
А в их баллонах осталось жизни на полчаса!
Здесь не стреляют, но как и прежде идёт война.
А рано утром найдут три трупа среди камней,
И будут люди считать их гибель виной своей.
И все узнают, что этой ночью пришла беда.
Здесь не стреляют, но как и прежде идёт война.
Опять тревога. Ребят поднимет сирены вой.
Когда же отпуск, когда я снова вернусь домой?
Когда забуду, огнём объяты, в дыму дома?
Здесь не стреляют, но каждый день здесь идёт война…
Источник