Алиса солнце за нас смысл

«Солнце за Нас»
(К. Кинчев)

«Солнце за нас»… Получилось так, что Саня Башлачев был в достаточно серьёзной, затянувшейся депрессии. В принципе, эта песня так у меня и получилась, как некая поддержка другу. Но, к сожалению, не смог я, видимо, серьёзно донести. Несколько, наверное, поверхностная песня, потому что если б получилось так, как я хотел, Саня, наверное, был бы до сих пор жив.

***
Из интервью с К. Кинчевым, 2009:

— Расскажите о Вашей дружбе с Александром Башлачевым. Как Вы считаете, почему такой потрясающий человек, такие великие песни незаслуженно забыты?
— Что касается Башлачева, мы с ним приятельствовали. Его смерть оставила незаживающую рану. Это, пожалуй, одна из первых потерь в моей жизни, то есть я терял друзей, а близкого по оружию человека я потерял впервые. Поэтому в «Шестом лесничем» есть песня, которую я посвятил ему, чтобы хоть как-то попытаться вытащить его из той депрессии, в которую он попал. Песня называется «Солнце за нас». Не удалось. Он решил, как решил, поэтому уже больше двадцати лет его нет с нами.

***
Из интервью с К. Кинчевым, «Алла», №7/1996:

— «Солнце за нас» — это язычество?
— Конечно, язычество. Солнце создателем назвать нельзя, потому что его создал Бог. Но я вкладывал в эти слова тот смысл, что Солнце олицетворяет все светлое. Мне и сейчас очень сложно от многих символов отойти. Я считаю, что мой язык достаточно самобытен, сразу можно определить, что это мое.

***
Из интервью с К. Кинчевым, газета “Завтра”, №26(291), 29.06.1999:

— Через все ваше творчество проходит тема Солнца. С чем это связано?
— Солнце — некий поэтический образ, который мне очень близок. В понятие Солнце я вкладываю понятие — Бог.
Всуе произносить имя Бога как-то нехорошо, а вот Солнце позволительно. Мне мой внутренний цензор говорит, что Солнце — можно, а Бог — не стоит.

Текст песни «Солнце за нас»:

Пока глаза отражают свет,
Мы будем черны, мы будем чернее, чем ночь,
Но все же светлее, чем день.
Пока земля не заставит нас спать,
Мы будем босиком танцевать по углям,
Но все же летать.

Пока крапивою выстлан путь,
Пока в разорванном сердце ждешь новых рубцов —
Ты на коне.
Пока егеря не заманят в сеть,
Пока размалеванный цирк не научит скулить,
Ты будешь петь.

Но если все же в одну из ночей,
Кто-то из тех, кто в огне, поманит петлей,
Пой!
Пой до рассвета, до бурных лучей,
Пой, пока утро не вытянет душу из дыр,
Этих мертвых очей.

Скачать программу-сборник аккордов группы
АЛИСА можно здесь >>>

Источник

Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве

Кур.С.Ив. ом

Сайт Курия Сергея Ивановича

АЛИСА — «Солнце за Нас» (К. Кинчев)

КОММЕНТАРИИ к ПЕСНЕ:

«Солнце за нас»… Получилось так, что Саня Башлачев был в достаточно серьёзной, затянувшейся депрессии. В принципе, эта песня так у меня и получилась, как некая поддержка другу… Но, к сожалению, не смог я, видимо, серьёзно донести. Несколько, наверное, поверхностная песня, потому что если б получилось так, как я хотел, Саня, наверное, был бы до сих пор жив.

***
Из интервью с К. Кинчевым, 2009:

— Расскажите о Вашей дружбе с Александром Башлачевым. Как Вы считаете, почему такой потрясающий человек, такие великие песни незаслуженно забыты?

— Что касается Башлачева, мы с ним приятельствовали. Его смерть оставила незаживающую рану. Это, пожалуй, одна из первых потерь в моей жизни, то есть я терял друзей, а близкого по оружию человека я потерял впервые. Поэтому в «Шестом лесничем» есть песня, которую я посвятил ему, чтобы хоть как-то попытаться вытащить его из той депрессии, в которую он попал. Песня называется «Солнце за нас». Не удалось. Он решил, как решил, поэтому уже больше двадцати лет его нет с нами.

***
Из интервью с К. Кинчевым, «Алла», №7/1996:

— «Солнце за нас» — это язычество?

— Конечно, язычество. Солнце создателем назвать нельзя, потому что его создал Бог. Но я вкладывал в эти слова тот смысл, что Солнце олицетворяет все светлое. Мне и сейчас очень сложно от многих символов отойти. Я считаю, что мой язык достаточно самобытен, сразу можно определить, что это мое.

***
Из интервью с К. Кинчевым, газета “Завтра”, №26(291), 29.06.1999:

_______________________________________________________________________

Источник

Солнце за нас – Алиса

«Солнце за нас» – песня группы «Алиса» из альбома «Шестой Лесничий». Произведение было написано Константином Кинчевым весной 1987 года. В 80-х года композиция исполнялась как на акустических, так и на электрических концертах группы.

Алиса – Солнце за нас – слушать

Официальный клип «Алисы» на эту песню снят не был. Тем не менее, сохранились видеозаписи концертного исполнения произведения. Предлагаемый вариант прозвучал на акции «Хвалите имя Господне», которая состоялась в Москве в 1999 году.

Интересные факты о песне

По словам Константина Кинчева, эта песня была им написана в качестве поддержки пребывавшего в депрессии Александра Башлачёва. Однако, в книге «Солнцеворот» рядом с текстом произведения посвящение не проставлено. Тем не менее, в некоторых интервью, и в том числе в программе «Нашего радио» «Летопись», автор говорил, что хотел поддержать друга как мог.

Солнце в поэзии Кинчева – это поэтический образ Бога. Изначально он употреблял его неосознанно и считал языческим символом. Но с течением времени трактовка изменилась. Поскольку в Святом Писании запрещается поминать имя Господа всуе, то есть напрасно, Константин заменил его на Солнце (например, также поступал святой праведный Иоанн Кронштадтский, считая Христа Солнцем правды).

Алиса – Солнце за нас – текст

Пока крапивою выстлан путь,
Пока в разорванном сердце ждёшь новых рубцов –
Ты на коне.
Пока егеря не заманят в сеть,
Пока размалёванный цирк не научит скулить,
Ты будешь петь.
Солнце за нас!

Но если всё же в одну из ночей,
Кто-то из тех, кто в огне, поманит петлёй,
Пой!
Пой до рассвета, до бурных лучей,
Пой, пока утро не вытянет душу из дыр
Этих мёртвых очей.
Солнце за нас!

Источник

О песне группы Алиса «Солнце встаёт»

Сегодня я хочу поделиться мыслями насчет одной из моих любимых песен советского рока — «Солнце встаёт». Песня написана Константином Кинчевым в 1986 году.

Мы вскормлены пеплом великих побед.
Нас крестили звездой, нас растили в режиме нуля.
Красные кони серпами подков топтали рассвет.
Когда всходило Солнце,
Солнцу говорили: «Нельзя, нельзя».

И ночь лепила в стекло залпами снега,
Ночь плевала в лицо чёрным дождём,
Ночь хохотала, кружа и сбивая со следа.
Мы хранили огонь, но не видели с кем мы идём.

Но Солнце всходило, чтобы спасти наши души.
Солнце всходило, чтобы согреть нашу кровь.
Сторожа продолжают спать, но сон их явно нарушен.
Сторожам всё ещё невдомёк.

И демоны тусклых квартир цедили из ран нашу боль,
Сулили нам сытые кухни, лизали луной,
Стращали охраной порядка, как страшным судом,
Но мы гнали их прочь, мы жгли нашу жизнь, мы шли.
Мы возвращались домой,
Возвращались домой.

А те, что боятся огня, до сих пор воспевают сырые углы.
Они охраняют покой, что-ж, им есть что терять.
Они говорят о любви, возведя в добродетель закон.
Но когда всходило Солнце, закон позволял им стрелять.

Но солнце всходило, чтобы спасти наши души.
Солнце всходило, чтобы согреть нашу кровь.
Сторожа продолжают спать, но сон их явно нарушен.
Сторожам всё ещё невдомёк.

Мы вскормлены пеплом великих побед.

В общих чертах смысл песни понятен, но вот об одной строчке, я думаю, стоит сказать несколько слов: «Мы вскормлены пеплом великих побед»

У меня были сомнения, какой посыл у этой фразы? По первому куплету понятно, что отрицательный, но только ли отрицательный? Сомнения у меня были из-за того, что она рефреном звучит в конце композиции. Как-то это странно заканчивать такую мощную песню одним из отрицательных аспектов жизни в СССР.

А потом я узнал, что у этой песни первоначально был еще один куплет. И он то всё и расставил по местам:

Да, мы вскормлены пеплом и это наш плюс Мы не знаем конца, но мы рады всему, что нас ждёт.
Мы смеёмся в лицо тем, кто при виде огня скулил: «Я боюсь!» И тем кто пытался свинцом запаять Солнцу рот.
Смотри, Солнце встаёт, чтобы спасти наши души.
Солнце встаёт, чтобы согреть нашу кровь. Сторожа продолжают спать, но сон их явно нарушен.
Сторожам всё ещё невдомёк. Мы вскормлены пеплом великих побед.

Получается у этой строки более глубокий смысл, т.е. не просто вскормили, а вскормили на свою голову: » Да, мы вскормлены пеплом и это наш плюс. Мы не знаем конца, но мы рады всему, что нас ждёт».

Кстати говоря, в недавно вышедшей песне Бориса Гребенщикова «Баста Раста», тоже есть аллегория с солнцем, причем в том же самом значении: «Никто не сможет помещать Солнцу взойти!»

Источник

Прочти первым: «Солнце за нас»

Отрывок из автобиографической книги Ромы Зверя

Мы публикуем отрывок из «Солнце за нас» — автобиографической книги Ромы Зверя, создателя и лидера группы «Звери». В ней он рассказывает историю знаменитой команды: как искали музыкантов, как проходили первые гастроли, как складывались отношения внутри коллектива и через что им всем пришлось пройти, когда на них обрушилась лавина славы.

Начало

Постепенно я обжился. Какое-то время еще работал на стройке, а потом наступил момент, когда надо было уходить и больше времени работать в студии. Появились тексты, музыка, и надо было уже петь, записывать песни. И вот Саша говорит: «Надо тебе заканчивать работать на стройке. Мы взяли в долг у одного товарища под этот музыкальный проект, и у нас есть деньги на твое содержание».

Я видел потом этого человека, когда он к Саше приезжал. Это его старый знакомый Владимир Перепелкин. Он одолжил десять тысяч долларов под наш проект. На меня примерно выделялось долларов триста в месяц: 170 — на оплату квартиры и 130 оставалось на жизнь. Я высчитывал, чтобы мне этих денег хватало на месяц. На еду приходилось рублей по 60 в день. Сигареты, ну и бухло, конечно. Один пил. Я мог себе позволить бутылку какого-нибудь вина. Я не бухал так, чтобы купить водку и одному сидеть и пить. Еще я часто покупал литровый джин-тоник и пил его дома. Я гулял по району. Месяца через полтора нашел там пруды Гольяновские, и они мне понравились больше Чистых. Во-первых, они были больше и хотя бы походили на пруды. На моей улице Хабаровской неподалеку был рыбный магазин «Океан», а вдоль него тянулся рынок, не такой цивилизованный, не крытый, а просто лотки вместо павильончиков. Там, конечно, стояли бабушки с капустой, огурчиками. Азербайджанцы продавали фрукты. Окорочками замороженными торговали с машин. Вот там я покупал все продукты. Я часто ходил на этот рынок, потому что там было дешевле, чем в магазине или супермаркете. Я покупал продукты, выдумывал, что я буду сегодня есть. Так рассчитывал, чтобы хватило денег на еду на месяц. И мне хватало. Иногда я варил борщ и растягивал его дня на три. Но чаще всего я покупал рыбные консервы в этом магазине «Океан»: я очень любил морскую капусту, покупал ее в банках и ел. Мне не хотелось тратить время на приготовление пищи, а хотелось ездить в студию и все время работать.

Из Гольяново я добирался в студию таким образом: сначала ехал на 41-й маршрутке или на автобусе до Преображенской площади или дальше, до Сокольников, пересаживался на автобус № 86, который уходил после Сокольников на улицу Чкалова, пересекал мост, где метро «Электрозаводская», цеплял Семеновскую, потом выходил на проспект Буденного и дальше шел по 5-й улице Соколиной Горы вниз, вплоть до 8-й улицы Соколиной Горы, которая и упиралась в Окружной проезд. Это была конечная остановка «Детский психоневрологический диспансер».

Ехал я долго, больше часа. Приезжаю в студию, а Саши нет. Мы договаривались встретиться, допустим, в восемь вечера. А он опаздывает. Полчаса, час. Сижу под козырьком, если дождь или снег. Пишу песни в блокнот, сочиняю что-то для себя, тексты же за Полиенко. У меня и в мыслях не было что-то писать для этой работы. Это же грамотные люди. Один пишет тексты нормальные, другой музыку. Чё я-то буду лезть? Я буду петь.

Песни были в разных стилях: какой-то полурэп, электронный панк. Слова не то чтобы странные, но жесткие, замудренные. Среди них была песня «Лапами вверх». Валера с Сашей как-то договорились, что тексты будет писать Полиенко. Наверное, потому что он писал их для «Тату». И решили, раз у Валеры получаются тексты, а у Саши музыка (он писал ее для рекламы), то так оно и будет, а я буду петь. Я не предлагал свое, вообще об этом даже не думал. У меня сознание было как затуманенное: есть цель — петь. Зачем мне залезать в этот процесс? У меня была другая задача — хорошо все это спеть.

Но вот как петь, я и не понимал. Как. так или эдак. Какие краски добавить. Как все это исполнить? Они мне объясняли: а давай сейчас грустно попробуешь, а теперь с ухмылкой. Сейчас нагло. Сейчас расслабленно. Теперь без ухмылки, серьезно. Вот песня «Фабрика грез» — она о чем? Песня, напичканная информацией, но какой, понять невозможно. Слишком много недосказанного. Все вскользь, поверхностно. Я это чувствую. Но эти песни мне нравятся, они прикольные, потому что непонятные. Я пытался делать так, как делал в Таганроге с песнями на слова Бондарева, то есть пытался представить, что это мой текст. Но здесь это не срабатывало. В Таганроге я пел и пел, не особо заморачиваясь, а теперь задачи были уже другие. Мы искали. Это была Москва. Мне не до того было, чтобы вписываться в текст. Слова и слова. Их нужно спеть.

Мне казалось это все каким-то авангардом, Полиенко — он как революционер. Ты выбираешь спорт, ты не вступаешь в спор. Я пытался это воспроизвести. Воспроизводил. Саша говорит: «Нет, всё, конечно, понятно, только надо по-другому. Давай с другой интонацией!» Меня они мучили: надо мягче, а теперь надо жестче. А еще как. Но это было интересно. Я стоял перед микрофоном в студии и пел по десять, двенадцать часов подряд. В перерывах курил, а потом снова возвращался к микрофону. В паузах молчал больше. Я вообще иногда надолго замолкаю. Это меня так клинит. Когда даже и не конфликт, просто идет обсуждение, а у меня в голове все по-другому, и я не согласен, но сказать не могу. Мне не дается такое: «Я не хочу говорить на эту тему». Я просто выключаюсь, замолкаю и сижу, молчу. В такие молчаливые моменты я думаю, как неправильно все развивается. И вроде уже хочется заговорить, а я все равно молчу. Такой думаю: ну сколько я еще буду молчать? Но что-то меня держит. Спрашивают: что молчишь? А я не отвечаю. Потом проходило время, и я отходил. Вот так замыкало. Это еще в детстве началось. Мама говорила: «Губы надул и сидит!»

Источник