Американская история освоения космоса
«Америка» 1967 г. сентябрь (?) (№132), обл, с.19-40
 Космонавт Гордон Купер; портрет художника Митчелла Джемисона. С разрешения Национального управления по аэронавтике и исследованию космоса (см. специальный раздел об исследовании космоса, стр. 19). |
| УСЕЯННАЯ КРАТЕРАМИ ПОВЕРХНОСТЬ ЛУНЫ УЖЕ СТАЛА ПРИВЫЧНОЙ НАШЕМУ ВЗОРУ, А ВОТ ВИД НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ С КОСМИЧЕСКИХ ВЫСОТ РЯДОМ СО СВОЕЙ БЛИЖАЙШЕЙ СОСЕДКОЙ — ЯВЛЕНИЕ ЕЩЕ НЕВИДАННОЕ. НЕОБЫЧНУЮ ФОТОГРАФИЮ, КОТОРУЮ МЫ ПОМЕСТИЛИ НА ПРЕДЫДУЩЕЙ СТРАНИЦЕ, СДЕЛАЛА АМЕРИКАНСКАЯ ФОТОЛАБОРАТОРИЯ «ЛУНАР ОРБИТЕР-1». СНИМОК БЫЛ СДЕЛАН В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА «ЛУНАР ОРБИТЕР» ВЫШЕЛ ИЗ-ЗА НЕВИДИМОЙ СТОРОНЫ ЛУНЫ. ДВЕ ТРЕТИ ЗЕМНОЙ ПОВЕРХНОСТИ НАХОДИЛИСЬ ВО МРАКЕ НОЧИ, ОСТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ — ПОД ГУСТЫМ ОБЛАЧНЫМ ПОКРОВОМ. ОСНОВНАЯ МИССИЯ ФОТОЛАБОРАТОРИИ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ В ПОИСКАХ И ФОТОГРАФИРОВАНИИ ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ ПЛОЩАДОК ДЛЯ ВЫСАДКИ ЧЕЛОВЕКА НА ЛУНУ. СНИМОК ЗЕМЛИ, НЕСМОТРЯ НА ВСЮ СВОЮ ДРАМАТИЧНОСТЬ, ИМЕЛ ВТОРОСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ. |  |
| Лучи мощных прожекторов прорезывают ночную тьму над космодромом. На переднем плане: стартовые вышки для ракет серий «Титан» и «Атлас». |
Впервые я посетил мыс Кеннеди летом 1950 года — приехал на рыбачьем судне, где подрабатывал на свои студенческие нужды во время каникул. Тогда он еще назывался мысом Канаверал и представлял собой небольшой и почти пустынный, окаймленный пальмами пляж; неподалеку от Коко-Бич ютились обветшалые домики рыбачьего поселка, население которого составляло всего 750 человек. В тот вечер, закончив работу, мы не сошли на берег, а стали на якорь под прикрытием берегового выступа. «Недолюбливают они чужаков», — пояснил нам капитан, указывая на рыбачий поселок. А на берегу явно происходило что-то интересное. Поодаль мы заметили высокую стальную вышку. С наступлением темноты на верхушке ее замигал красный огонек.
И только спустя несколько дней, когда мы вернулись в нашу гавань, я узнал из газет, что на мысе Канаверал идет подготовка к запуску ракет для зондирования верхних слоев атмосферы. Тогда я понял, почему там появилась вышка. Конечно, в 1950 году все это не казалось таким внушительным, но с того времени многое изменилось. С каждым годом количество пришельцев увеличивалось. Маленький рыбачий поселок у Коко-Бич превратился в весьма оживленную колонию с 12-тысячным населением. Столь бурное развитие породило целый ряд проблем, которые требовали немедленного разрешения. Туда, где когда-то недолюбливали чужаков, начали тысячами прибывать любознательные туристы, которые в сопровождении гидов толпами бродят у ракетных установок. По воскресеньям, когда ворота космоцентра открыты для всех желающих осмотреть космодром, дороги, ведущие в район расположения стартовых позиций, запружены автомобилями.
Весь мыс покрылся высокими стальными вышками, установленными на 25 пусковых площадках, где были испытаны почти все американские ракеты, начиная с образца 1950 года. Отсюда стартовали и космические корабли — шесть серии «Меркурий» и десять двухместных «Джемини». Многие их пусковые вышки все еще стоят на мысе, словно стальные вехи, по которым можно проследить развитие американской программы освоения космоса. Не использованной остается лишь одна пусковая площадка. Она расположена на новом участке комплекса, в ожидании гигантской ракеты, которая доставит первых американских космонавтов на Луну — надо надеяться, еще до 1970 года.
В последующие годы я не раз возвращался на мыс и наблюдал запуск космических ракет, однако нового стартового комплекса, с которого ракета устремится на Луну, мне все как-то не доводилось видеть. На сей раз мне удалось получить разрешение от Национального управления по исследованию космоса (НАСА) для более тщательного ознакомления с работами по осуществлению проекта высадки человека на Луну.
Ночь я провел в городке Коко-Бич. Утром за мной приехал гид из НАСА и сообщил, что я выбрал очень удачное время для посещения, так как на сегодня никаких запусков не предвидится, и мы сможем без помех ознакомиться с подготовительными работами. Правда, через несколько недель ожидались два больших события: орбитальный полет лунного корабля «Аполлон» с тремя космонавтами на борту и первое испытание «Сатурна-5» — гигантской ракеты с силой тяги в 3 400 000 кг. Несмотря на кипучую деятельность, суматохи на космодроме не наблюдалось, не было беготни, ни толпы репортеров, ни армии инженеров и ученых, ни официальных представителей, ни любителей зрелищ, ни иностранных гостей — словом, ничего такого, чем обычно сопровождается важный запуск. Это вполне меня устраивало, так как я приехал сюда не для наблюдения за запуском, а для сбора сведений, предшествующих знаменательному событию и нужных мне для специального раздела, который подготовлялся для очередного номера журнала.
Городок Коко-Бич растянулся почти на 11 километров вдоль побережья; главная улица его идет параллельно линии берега. Между шоссе и океаном втиснулись десятки мотелей и ресторанов — одни фешенебельные, другие попроще. Все они обслуживают многочисленных приезжих. О миссии самого городка красноречиво свидетельствуют названия мотелей. Один из них, например, наречен именем ракеты «Сатурн». В свой первый визит, несколько лет назад, я остановился в «Авангарде», — так назывался один из первых американских спутников.
Весь комплекс, официально называемый Космическим центром имени Кеннеди, расположен севернее городка Коко-Бич и занимает 41 000 гектаров — сюда входят песчаные дюны, пляж, бывшие цитрусовые плантации, болота и проливы. Космоцентр состоит в основном из двух частей: мыса Кеннеди, откуда производятся запуски всех космических аппаратов, и Мерритт-Айленда, где идет подготовка полетов на Луну.
На оборудование Мерритт-Айленда США уже израсходовали почти миллиард долларов. Эта внушительная сумма красноречиво свидетельствует о размахе американской программы высадки человека на Луну. Трудно представить себе такую колоссальную сумму, однако то, что построено на эти деньги, поистине захватывает дух.
Миновав старый главный въезд на мыс Кеннеди, мы по дамбе направились к Мерритт-Айленду. С дамбы, как объяснил гид, жены и дети работников космоцентра наблюдают за всеми космическими стартами. Отсюда были хорошо видны старые пусковые площадки. Тут мое внимание привлекло белое сооружение, стоящее в стороне от пусковых вышек. Огромное и величественное, оно возвышалось вдали подобно египетской пирамиде, хотя контуры его были очерчены вертикальными линиями. Расстояние между нами сокращалось, но сооружение как будто удалялось от нас. Так бывает, когда приближаешься к большой горе.
Гигантское здание оказалось ракетосборочным цехом. Раньше сборка ракет и космических кораблей происходила непосредственно на пусковой площадке. Однако лунные ракеты настолько велики и сложны, что сборка их и подготовка к полету требуют многих месяцев. Все это производить на пусковой площадке нецелесообразно, так как тем задерживаются другие полеты. Кроме того, пребывание космического корабля столь продолжительное время на открытом воздухе подвергает его действию солнечных лучей и опасности коррозии от насыщенного солью воздуха флоридского побережья. Поэтому было решено производить сборку космических кораблей в специальном здании и отсюда уже транспортировать их на пусковую площадку для окончательных испытаний и заправки горючим.
 На тысячах гектаров раскинулся космоцентр имени Кеннеди: (1-8) пусковые площадки ракет «Сатурн-1», «Титан» и «Атлас»; (9-11) площадки для запуска меньших ракет; (12) туристский центр; (13) пусковая площадка — место запуска первого пилотируемого корабля США; (14) техническая зона; (15) штаб-квартира НАСА; (16) ракетосборочный небоскреб «Сатурна-5»; (17) пусковой комплекс «Сатурна-5». |
Лунная ракета состоит из трех ступеней и большого космического корабля «Аполлон», в котором разместятся три космонавта. В собранном виде ее высота равняется 110 метрам. Для такого гиганта потребовалось создать и соответствующих размеров здание, в котором было бы достаточно места для проведения работ. Потому высота ракетосборочного цеха достигает 160 метров. В здании четыре отсека. Таким образом, в случае необходимости одновременно можно производить сборку четырех гигантских лунных ракет. Это самое большое здание в мире.
К ракетосборочному небоскребу примыкает четырехэтажное здание центра управления запуском. Мы вошли в здание через построенный в современном стиле светлый вестибюль, стены которого украшены картинами, изображающими запуски различных ракет. Картины эти художники писали с натуры. Сначала гид вел меня по коридорам, а затем, пройдя через стальную дверь, мы очутились на устланной ковром железной лестнице, напоминающей корабельный трап. Лестница привела нас в фонарь, откуда открывается вид на пусковую площадку. С этой площадки в недалеком будущем и устремится на Луну американский космический корабль. Повернув влево, мы попали в большой, похожий на театральный, зал, где будет размещен командный пункт — нервная система этого исторического полета. В момент нашего прихода зал был пуст, но можно легко представить себе, что будет здесь происходить в день запуска корабля. На возвышении, напротив одной из стеклянных панелей фонаря, установлены вращающиеся кресла для руководителя полета и его главных помощников. Отсюда они смогут наблюдать за происходящим на пусковой площадке, а, повернувшись на 180 градусов, следить за работой технического персонала в зале, где расположены вычислительные машины и электронная аппаратура. На балконообразных галереях, тянущихся по задним и боковым стенам зала, установлены большие телевизионные экраны и электронные щиты, сообщающие данные, необходимые руководителям для наблюдения за всеми фазами старта и первыми — критическими — секундами взлета. По сторонам, чуть пониже платформы руководителей, расположены, подобно театральным ложам, десятка два кожаных кресел для высокопоставленных наблюдателей. Тут я невольно задумался: кому же доведется в них сидеть при первом полете американцев на Луну?
Затем мы по крытому переходу направились в главные отделения ракетосборочного небоскреба. Пришлось надеть защитные шлемы, или «жесткие шляпы», как их называют на мысе. Эта мера предосторожности мне стала понятной, как только мы вошли в здание: оброненный с огромной высоты ключ может стать здесь смертоносным оружием.
Поначалу мне трудно было ориентироваться, но, осмотревшись, я понял, что мы находимся не на первом этаже, как я предполагал, а несколькими этажами выше — на рабочем помосте вокруг основания огромной ракеты «Сатурн-5», в отсеке, где происходила ее сборка. Здесь мой гид в кратких словах объяснил мне всю операцию: первая ступень ракеты покоится на большой квадратной платформе, которая, по окончании сборки всей ракеты, доставит ее на стартовую площадку. Вторая ступень ракеты устанавливается поверх первой при помощи подвижного крана, находящегося под самой крышей. Монтаж третьей ступени и кабины космического корабля «Аполлон» производится также при помощи этого крана.
Когда ракета собрана и готова для отправки на пусковую площадку, под настил, на котором она стоит, подходит огромный гусеничный трактор. Верхняя часть его поднимается и снимает настил с его фундамента. Ворота небоскреба раскрываются, и трактор со своей ношей медленно движется со скоростью 1,6 км в час, по усыпанной речным галечником трассе в район стартовых позиций. Гусеничный трактор, или, как здесь его называют, «ползун», автоматически компенсирует неровности дороги, удерживая платформу с ракетой в горизонтальном положении в пределах одной десятой градуса на всем шестикилометровом пути.
К тому времени, когда эта статья будет опубликована, лунная ракета, которую я видел в сборочном цехе, совершит свое медленное и величественное путешествие к пусковой площадке, откуда будет произведен первый пробный полет ракеты «Сатурн-5», пока без участия космонавтов. Когда я был там, работа в небоскребе шла с большим подъемом, все не могли дождаться заветного дня, хотя дела было еще на несколько недель. Рабочие помосты и платформы были переполнены инженерами и рабочими. Переговариваться в здании обычным способом невозможно из-за наличия сильного эхо, поэтому многие рабочие имели при себе портативные рации, с помощью которых поддерживали в процессе работы связь со своими начальниками. На верхушку космического корабля мы поднялись в застекленном лифте. Такой лифт дает возможность главному инженеру или посетителю наблюдать за всем, что происходит на ярусах небоскреба. Для более подробного осмотра мы остановились почти на уровне кабины, установленной в верхней части ракеты «Сатурн-5». Я посмотрел вниз. Метров сто двадцать ниже нас подготавливали к подъему только что прибывшую вторую ступень для другой ракеты «Сатурн-5». Отсюда она казалась детской игрушкой, хотя в действительности размеры ее были довольно внушительные: длина 25 метров, а диаметр 10 метров. В огромных закрытых помещениях, подобных этому ракетосборочному цеху, обман зрения — явление обычное.
| Космонавты Гриссом, Уайт и Чаффи незадолго до их трагической гибели.
|
 Мильтон Неман — автор книги «Этот рослый мужчина», вышедшей в 1963 году биографии американского физика Роберта X. Годдарда. Возможно, что Цезарь, переходя Рубикон, действительно воскликнул: «Жребий брошен!» Возможно, что и Галилей, отрекаясь перед церковным судом от своей теории о вращении Земли вокруг Солнца, сказал вполголоса: «А все-таки она вертится!» Но далеко не все исторические события ассоциируются с афоризмами, и великие изобретения этого столетия, открывшие дорогу в век воздухоплавания и космоса, не сопровождались столь громкими фразами. Первый полет ракеты, работавшей на бензине и жидком кислороде, произошел 40 лет назад — в полдень 16 марта 1926 года. Ее творец, доктор Роберт X. Годдард, профессор физики в университете имени Кларка в Вустере (Массачусетс), проделал свой эксперимент втайне, что было характерно для этого исследователя, одного из самых талантливых изобретателей среди американских ученых. Не чувствовалось дыхания весны в свежем воздухе утра 16 марта. День был ясный и холодный, землю покрывал снег. Профессор ракетостроения был в теплом пальто, шерстяной кепке и кашне — о том позаботилась его супруга, тщательно оберегавшая мужа от массачусетских холодов. В этом облачении Годдард покинул университетский городок со своим механиком Генри Заксом. Они ехали через город, направляясь в соседний Оберн, где расположены Пакачоагский холм и ферма тетушки Эффи Уорд, отдаленной родственницы профессора. Поставив машину вблизи глубокого оврага, двое мужчин соскользнули вниз и осторожно спустили за собой несколько деревянных ящиков с частями ракеты. Первая ракета состояла из стальной трехметровой трубы, заключавшей в себе сопло и мотор длиною в полметра. Желая придать аппарату дополнительную устойчивость, изобретатель расположил мотор и сопло впереди, а не позади небольших топливных баков. Он ошибочно полагал, что это сделает полет ракеты более устойчивым. Позже он перенес мотор в заднюю часть ракеты, где он располагается и ныне. Вскоре после полудня ракета была готова, и ее установили на пусковой раме из труб. Отсчета не велось, не было и электросистемы для включения зажигания на хрупком механизме. Механик Закс просто зажег спиртовую горелку под мотором с помощью длинной палки, а затем бросился в импровизированное укрытие. Тут Годдард, по прошествии 90 секунд, требующихся для зажигания, отпустил стропы, удерживавшие ракету, и едва произошло возгорание кислорода и бензина, как аппарат рванулся вверх. Еще лишь двое наблюдали за полетом. Жена профессора — Эстер К. Годдард — стояла наготове с кинокамерой, у которой, к сожалению, перед самым запуском кончилась лента. А на обязанности доктора Перси М. Рупа, помощника Годдарда по университету, лежала работа с теодолитом и секундомером. Руп сообщил, что ракета набрала высоту в 12 метров, пролетела 58 метров за две с половиной секунды и затем упала. По поводу этого полета Годдард писал позднее в своем дневнике: «Это было почти похоже на чудо, когда она поднялась без сколько-нибудь значительного усиления шума или увеличения пламени, как бы говоря: ,,Я пробыла тут достаточно долго и готова отправиться еще куда-нибудь»». В 1914 году Годдард был инвалидом. Он только что был удостоен степени доктора философии в университете имени Кларка, когда получил два первых патента на ракеты. В этих документах запатентованы существенные характеристики любой современной ракеты, независимо от типа ее ускорителя или ее траектории, что положило основу дальнейшего развития ракетостроения. Характеристики эти следующие: использование камеры сгорания с соплом; система подачи топлива, жидкого или твердого, в камеру сгорания; принципы создания одноступенчатых и многоступенчатых ракет. В 1916 году по должности профессора университета имени Кларка Годдард получал тысячу долларов в год. Суммы этой, конечно, было совершенно недостаточно для задуманных им экспериментов. Он обратился за. помощью в Смитсоновский институт и послал туда монографию, озаглавленную «Метод достижения сверхвысот». Смитсоновский институт запросил ученого, сколько, по его мнению, может стоить создание высотной ракеты. «Я осмелюсь назвать цифру в 250 долларов, — отвечал Годдард, — как весьма резонную для постройки одной ракеты. Возможно, впрочем, что потребуется несколько больше. » Это был весьма и весьма неточный расчет. Смитсоновский институт первоначально отпустил Годдарду 5000 долларов, а в конечном итоге — в два раза с лишним больше этой суммы. В период Первой мировой войны он получил скромную помощь от службы связи армии, а после войны — от военно-морского флота США. В 1930 году, по ходатайству Чарлза Линдберга, Гуггенхеймовский фонд предоставил изобретателю дотацию. За сорок лет исследований в области ракетостроения Годдард получил в общей сложности 250 000 долларов, покрывших все расходы по его изобретению: жалованье сотрудникам, покупку инструментов и приборов, оплату патентов и содержание своего домашнего хозяйства. Но, конечно, помимо этих средств решающее значение имело горячее стремление Годдарда дать науке основополагающие концепции для создания ракет как ныне существующих, так и тех, что еще находятся на чертежных столах или в мечтах ученых. Авт. права: изд-ва «Нью-Йорк таймс», 1966 г. Осмотр небоскреба мы завершили прогулкой по крыше. С высоты 160 метров перед нами открылся чудесный вид на прибрежную местность. Весь космоцентр лежал как на ладони. Пусковые башни с портальными кранами, блокгаузы, телеметрические и телевизионные станции — все ослепительно сверкало под лучами тропического солнца. А там, на востоке, омывая берега мыса, Гольфстрим нес на север свои неправдоподобно синие воды. Со времени моего первого посещения многое изменилось, но синий Гольфстрим остается все таким же прекрасным. После осмотра ракетосборочного цеха мы направились к пусковой площадке «Сатурна-5» по дороге, идущей параллельно трассе, по которой на «ползуне» ракета проследует на стартовую площадку. В то время там никто не работал, и для более детального осмотра сооружения мы подъехали прямо к основанию вышки, которая будет поддерживать ракету во время заправки горючим и вплоть до старта. Здесь меня ожидало разочарование. Мой гид хотел показать мне кабину «Аполлона», на которой полетят три американских космонавта. Она была установлена на меньшей ракете, на одной из пусковых площадок для «Сатурна-1», и подвергалась окончательной проверке. Мы узнали, что корабль проверяют космонавты Вирджил Гриссом, Эдуард Уайт и Роджер Чаффи. Присутствовать при этом разрешалось только официальным лицам, имеющим непосредственное отношение к проверке. Мы, к сожалению, к этой категории не принадлежали, но, тем не менее, имели возможность подойти достаточно близко к пусковой площадке и хорошо рассмотреть космический корабль, которому предстояло совершить первый полет по проекту «Аполлон». Этим закончилось мое посещение Космического центра имени Кеннеди, и я вернулся на самолете в Вашингтон. Здесь я услышал печальную весть: в кабине космического корабля «Аполлон», который я видел всего несколько часов тому назад, вспыхнул пожар. Космонавты Гриссом, Уайт и Чаффи погибли. Я не верил своим ушам. Ведь еще сегодня днем все шло так гладко. Американский народ тяжело переживал эту потерю — пожалуй, самую страшную с трагического дня гибели Президента Кеннеди. Старший из экипажа Вирджил Гриссом был одним из семи первоначальных участников программы «Меркурий» — первого запуска американского корабля с человеком на борту. Он совершил короткий полет в космос на корабле «Меркурий», после чего стал командиром корабля при первом полете серии «Джемини». Эдуард Уайт также участвовал в одном из полетов «Джемини» и, кроме того, был первым американским космонавтом, совершившим вылазку в открытый космос. Третий и самый младший член экипажа (ему шел тридцать второй год) Роджер Чаффи еще по существу не успел стать космонавтом и с нетерпением ждал своего первого полета. Месяцы, последовавшие за трагической гибелью космонавтов, стали для американской программы освоения космоса временем проверок и испытаний. Для расследования причин аварии была без промедления создана специальная комиссия из восьми членов, куда вошли ведущие ученые, инженеры и космонавты США. Комиссии также надлежало дать рекомендации для предотвращения подобных случаев в будущем. Расследование длилось десять недель, в нем участвовало до 1500 экспертов по различным техническим вопросам. Доклад комиссии занял 3000 страниц, но наконец была выяснена причина пожара — он начался вследствие возникновения искры в электропроводке корабля. Из-за концентрации чистого кислорода и высокого давления в кабине произошла вспышка, и огонь начал быстро поглощать воспламеняющиеся материалы. Пожар произошел мгновенно, три члена экипажа задохнулись от дыма буквально в несколько секунд. Комиссия предложила ряд поправок в конструкции корабля «Аполлон» для устранения в будущем угрозы пожара и улучшения системы безопасности, чтобы в случае аварии космонавты могли быстро покинуть готовящийся к старту корабль. Изменения претерпела и сама программа «Аполлон»; по предварительным подсчетам, для этого потребуется 75 000 000 долларов. Кроме того, полет корабля «Аполлон» придется отложить до весны 1968 года. Еще свежа была в памяти трагедия экипажа «Аполлон», когда мир потрясло другое известие: во время приземления космического корабля «Союз-1» погиб советский космонавт Владимир Комаров. Поневоле напрашивается вопрос: если бы Советский Союз знал больше о результатах нашей программы, не спасло бы это жизнь Владимиру Комарову? А может быть, знай мы больше о космической технологии СССР, не было бы драмы на мысе Кеннеди? Тревожит нас и другой трагический вопрос, который мы не произносим вслух. Однако космонавт Вирджил Гриссом его предвидел и до своей гибели дал нам ответ: «Будут неудачи, — сказал он, — не обойдется и без жертв. И если нам суждено погибнуть, мы хотим, чтобы люди приняли это, как неизбежный факт. Профессия у нас опасная, и если с нами что-нибудь случится, это не должно помешать осуществлению программы. Ради освоения космоса стоит рисковать жизнью».
Ракета-носитель «Сатурн-5» настолько велика и сложна по конструкции, что для сборки ее потребовалось выработать, в соответствии с проектом «Аполлон», специальный метод. Гигантское ракетосборочное здание и мощный трактор сыграли здесь основную роль. Это здание позволило одновременно производить сборку всех четырех ступеней «Сатурна», а также космического корабля «Аполлон». Перед погрузкой на трактор и отправкой на стартовую площадку ракета подверглась тщательной проверке. По старому методу сборка ракеты-носителя и корабля происходила отдельно, соединение их и проверка совершались на пусковой площадке. Ныне, благодаря сборочному цеху-небоскребу, ракета не загромождает стартовую площадку, а попадает туда лишь после сборки, готовая к запуску. В испытательной модели «Сатурн-5», показанной на наших фото, отсутствуют лишь двигатели; во всем остальном — это точная копия ракеты, которая полетит на Луну.
Справа: Два старта космических кораблей, запечатленные фотографом на одном кадре с интервалом в одиннадцать дней: справа — «Джемини-7», слева — «Джемини-6». НАЧАЛО И ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА — РАЛФ СЕГМАН Именно с такой жизнерадостностью и проходила программа «Джемини» — с первого полета в марте 1965 года и до десятого и последнего полета в ноябре 1966 года. Спутник Макдивитта — Эдуард Уайт, погибший позже при пожаре на стартовой площадке в корабле «Аполлон», — был в таком восторге от своей прогулки в космосе, что Макдивитт с трудом заставил его вернуться в кабину. Вот часть магнитофонной записи их разговора: УАЙТ: Я себя прекрасно чувствую. МАКДИВИТТ: Говорю тебе возвращайся! Поторапливайся! УАЙТ (смеясь): Не хочу! МАКДИВИТТ: Давай обратно! Мы в космосе пробудем еще три с половиной дня. УАЙТ (уныло): Ладно, я возвращаюсь. Телезрители по всему миру своими глазами видели, как ликовал и наземный персонал. Руководитель полетов Кристофор Крафт по завершении каждого задания закуривал гигантскую сигару, и все контрольное помещение наполнялось едким голубым дымом. Его начальник Роберт Гилрут, директор хьюстонского Центра пилотируемых космических кораблей, курил не меньше его. После первой исторической встречи в космосе («Джемини-6» и «Джемини-7») присутствующие в контрольном помещении замахали американскими флажками. Проект «Джемини» — второй этап американской программы высадки человека на Луну — позволил нам приблизиться к намеченной цели. Первый этап программы, проект «Меркурий», показал, что человек может существовать и работать в космосе, и дал возможность испытать основное оборудование и усвоить технику полетов пилотируемых космических кораблей. Задача «Аполлона», третьей стадии программы, — высадить человека на Луну. Вот главные достижения «Джемини»: 1. Разработка техники встречи и стыковки космических аппаратов на орбите. 2. Определение способности человека работать в открытом космосе, вне корабля. 3. Совершенствование методов возвращения в плотные слои атмосферы и посадки в заданном месте. 4. Изучение воздействия длительных полетов на организм человека и на оборудование. 5. Проведение различных научных и технологических опытов. Испытание в полете нового оборудования, топливных элементов, бортового радара, компактных электронных вычислителей и элементов всемирной системы связи, а также тренировка летного и наземного персонала — все это было необходимо для подготовки полета на Луну. Насущное значение имела разработка техники встречи и стыковки, так как успех первого американского полета на Луну будет зависеть от того, сумеет ли экипаж «Аполлона» провести два этих маневра — причем второй из них должен быть выполнен без помощи наземных станций, когда аппарат, совершивший посадку на Луну, будет возвращаться к находящемуся на орбите кораблю-матке для обратного путешествия на Землю. Первая встреча на орбите была проведена «Джемини-6» в декабре 1965 года. Удачная стыковка корабля с запущенной до него ракетой-мишенью «Аджена» впервые произошла через три месяца при полете «Джемини-8». Первые совместные маневры после стыковки с использованием системы двигателей «Аджены» были проведены экипажем «Джемини-10». Тогда космонавты использовали реактивный импульс мощного двигателя «Аджены» для «запуска» своего космического аппарата на более высокую орбиту, проверив на практике маневр, который можно применить для встречи с другими спутниками, а также для смены команды и приема снабжения со «стационарных» космических станций. Об успехах контролируемого возвращения в плотные слои атмосферы свидетельствовала возрастающая точность посадки. Последние четыре корабля серии «Джемини» опускались на воду в пределах семи километров от поджидающего судна. Их приводнение видели находившиеся на борту корабля и телезрители во всем мире. Точность контроля при возвращении имеет для программы «Аполлон» решающее значение, потому что в обратном полете с Луны космический корабль должен проследовать через узкий «коридор». Если корабль слишком круто будет спускаться в плотные слои атмосферы, он сгорит, как метеор. Если же спуск будет слишком пологим, корабль, как мячик, отскочит от атмосферы и исчезнет в космическом пространстве. Насколько опытнее стали летные и наземные команды, показали последние полеты «Джемини», когда космический корабль запускался точно в запланированную секунду. В течение 1965 года было проведено три длительных полета, продолжавшихся четыре, восемь и четырнадцать дней. Медицинское обследование космонавтов после полетов не обнаружило вредных последствий от продолжительного пребывания в состоянии невесомости. Выяснилось, что организм определенным образом приспосабливается к этому состоянию: кровяное давление и частота пульса обнаруживали после первых дней полета тенденцию к выравниванию. Это имеет большое значение, поскольку первый полет с высадкой на Луну рассчитан на восемь дней. По ходу проекта «Джемини» было проведено более пятидесяти различных научных, технических и медицинских экспериментов, начиная с опытов в области свечения неба и ультрафиолетовой астрономии и кончая определением влияния невесомости на физиологические функции мелких организмов. Во время десяти полетов пилотируемых кораблей серии «Джемини» были поставлены следующие рекорды: Продолжительность космического полета — 14 дней: космонавты Франк Борман и Джемс Ловелл, «Джемини-7». Общая продолжительность пребывания в космосе — 425 час. 9 мин. 32 сек.: Ловелл, два полета, «Джемини-7» и «Джемини-12». Выполнение работ в космосе — 5 час. 30 мин. у открытого люка и вне корабля: Эдвин Алдрин, «Джемини-12»; 2 часа 6 мин.: Алдрин; 2 часа 7 мин.: Юджин Сернан, вне корабля, «Джемини-9». Высота орбиты — 1370 км: «Джемини-11». Первая встреча — «Джемини-6» и «Джемини-7». Первая стыковка — «Джемини-8» с ракетой «Аджена-8». Первая двойная стыковка — «Джемини-10» с ракетами «Аджена-10» и «Аджена-8». Стыковка на первом витке — «Джемини-11» с «Адженой-11». Соединение тросом аппаратов на орбите — «Джемини-11» с «Адженой-11». Общее полетное время кораблей серии «Джемини» — 1939 час. 41 мин. 52 сек. Общее число встреч кораблей «Джемини» — 10. Общее число стыковок кораблей «Джемини» — 9. За несколько недель до одного из полетов «Джемини» я посетил центры пилотируемых космических полетов на мысе Кеннеди во Флориде и в Хьюстоне в Техасе. Вернувшись домой, я чувствовал себя как школьник, который, впервые посетив зоопарк, должен рассказать своим соученикам о виденном. Поэтому я могу поделиться лишь некоторыми из своих впечатлений. На мысе Кеннеди, на стартовой площадке № 19, я поднялся в небольшом лифте-клетке для космонавтов в «белую комнату», где шла подготовка к запуску космического корабля «Джемини-4» с Макдивиттом и Уайтом на борту. На высоте 36 метров лифт остановился и, надев обязательный белый халат, я вошел в антисептическое помещение с контролируемой влажностью воздуха. Облицованная керамикой черная стальная оболочка «Джемини-4» была оттянута назад, и мы видели электронные внутренности капсулы. Сотни шлангов, кабелей и проводов заполняли тесное помещение. Около космического корабля, как врачи вокруг пациента, толпились занятые проверкой и регулировкой инженеры и техники. Здоровье пациента «Джемини-4», как показал его четырехдневный полет, оказалось в превосходном состоянии. За исключением самого запуска, руководство всеми полетами пилотируемых космических кораблей осуществляется из хьюстонского центра. Это — трехэтажное здание, забитое электронной аппаратурой, среди которой кое-где оставлены проходы для людей. При входе в контрольный центр мою обувь автоматически очистили вделанные в пол жесткие щетки. Только тогда меня пустили на первый этаж, где стоят электронные вычислительные машины. Компоненты ЭВМ большей частью размещены в вертикальных зеленых шкафах, и потому все помещение напоминает раздевалку на стадионе. Мне казалось, что тут пахнет сыростью душевого отделения, и даже почудились веселые крики переодевающихся спортсменов. Но люди говорили здесь очень тихо, как будто опасаясь нарушить покой гигантского мозга. Кондиционеры подавали в помещение сухой и прохладный воздух, обеспечивающий наилучшие условия работы ЭВМ. Машины гудели мягко и уверенно. Я старался представить себе триллионы несущих информацию электронов, точно знающих, куда и как доставить нужные данные в миллионную долю секунды. На втором этаже центра управления проводились испытания (третий этаж в точности соответствует второму и может его в случае необходимости заменить, но используется, главным образом, для подготовки и обучения). На передней стене главного контрольного зала находится большая карта Земли в проекции Меркатора. Тут же несколько больших просвечивающих экранов, на которые сзади проектируются теле— и кинофильмы. Середина помещения тесно уставлена пультами с телеэкранами. Каждый пульт — не меньше письменного стола — соединен с одним из научно-технических отделов, окружающих главный контрольный зал. Так, д-р Чарлз Берри, главный врач космонавтов, работает на медицинском пульте. Он связан с медицинским отделом, где врачи анализируют данные о физическом состоянии космонавтов по мере их поступления со станций, расположенных в различных частях света. Нажав на кнопку, д-р Берри может получить на своем телеэкране нужные ему данные. Во время испытания все шло спокойно и гладко. Данные с модели космического корабля «Джемини» и со станций слежения стремительным потоком поступали в контрольный центр. Где-то внизу глухо гудела электронная вычислительная машина, моментально обрабатывая миллионы данных и сразу же передавая их в главный контрольный зал и в научно-технические отделы: медицинский, метеорологический, управления полетом, контроля возвращения на Землю, слежения и управления запуском. Когда имитация полета окончилась, и космонавты «благополучно приземлились», я покинул помещение контрольного центра и с облегчением почувствовал снова землю под ногами. Этим закончился поверхностный осмотр двух из десятка с лишним главных центров управления полетами пилотируемых космических кораблей. Осмотреть их все было свыше моих сил. Но и без этого мне стало ясно, что космические полеты прочно вошли в жизнь. Перед проектом «Джемини» стояло много задач, но важнее всего было приобрести навыки и отработать технику полетов для программы «Аполлон». Высадка человека на Луну по этой программе произойдет следующим образом: Трехступенчатая ракета выведет трех космонавтов на околоземную орбиту. В надлежащий момент третья ступень ракеты сообщит состоящему из трех частей кораблю «Аполлон» скорость, необходимую для выхода на лунную орбиту. При запуске отсек вылазки на Луну будет находиться позади остальных двух отсеков, но в пути он от них отделится, повернется и соединится носом к носу с отсеком командования, что будет достигнуто с помощью маневров поворота и стыковки. Через три дня отсек вылазки «прилунится» с двумя космонавтами на борту. Космонавты пробудут на Луне целый день, причем 12 человеко-часов там будет затрачено на исследовательские работы. Затем космонавты покинут Луну в верхней части отсека вылазки и пойдут на встречу с кораблем-маткой, совершающим орбитальные полеты вокруг Луны с третьим космонавтом на борту. Опять стыковка — и, катапультировав аппарат для посадки на Луну, все трое отправятся в обратный путь. Через три дня они вернутся на родную Землю. При первом полете «Джемини» с человеком на борту космонавты Вирджил Гриссом, позже трагически погибший вместе с Эдуардом Уайтом и Роджером Чаффи в капсуле «Аполлон», и Джон Янг сделали 23 марта 1965 года три витка вокруг Земли. Во время этого полета «Джемини-3» оказался первым космическим кораблем, совершившим маневр изменений своей первоначальной орбиты. При полете «Джемини-4», происходившем с 3 по 7 июня 1965 года под командой Макдивитта, Уайт не только совершил выход в космическое пространство, повторив достижение советского космонавта Леонова, но и самостоятельно передвигался при помощи индивидуального реактивного устройства. Космонавты Гордон Купер и Чарлз Конрад пробыли в «Джемини-5» на орбите восемь дней (с 21 по 29 августа 1965 года), показав, что человек в космосе может эффективно работать в течение времени, необходимого для полета на Луну и возвращения на Землю. «Джемини-5» был первым космическим кораблем, снабжавшимся электроэнергией от топливных элементов. Между прочим, Купер и Конрад, пролетая над Тихим океаном, установили радиосвязь со своим товарищем космонавтом Скоттом Карпентером, который в ходе эксперимента «Силаб-2» провел в океане 30 дней на глубине 60 метров. «Джемини-6» должен был провести встречу и стыковку с запущенным до него беспилотным аппаратом — ракетой «Аджена», но при выходе на орбиту ракета взорвалась. Эту неудачу компенсировал другой наиболее удачный полет «Джемини» в 1965 году: 4 декабря 1965 года на орбиту вышел «Джемини-7», а через 11 дней за ним последовал «Джемини-6». Экипаж «Джемини-6» — Уолтер Ширра и Томас Стаффорд — приблизился на расстояние всего лишь 30 сантиметров к «Джемини-7». Стыковка космических аппаратов-близнецов «Джемини» была, к сожалению, в силу их конструктивных особенностей невозможна. «Джемини-7» с Франком Борманом и Джемсом Ловеллом на борту и «Джемини-6» с Ширрой и Стаффордом поочередно меняли позиции: они летали нос к носу, бок о бок и один за другим. Оба «Джемини» совершили рядом на расстоянии не более 30 метров друг от друга групповой полет, продолжавшийся 7,5 часа, сделав при этом пять витков вокруг Земли. Пробыв в космосе 26 часов, «Джемини-6» пошел на снижение и благополучно приводнился, тогда как Борман и Ловелл продолжали на «Джемини-7» полет, который длился в общей сложности 14 дней. Спустились они в прекрасном физическом состоянии, доказав возможность длительного пребывания человека в космических условиях. Оба экипажа с большой точностью совершили посадку: «Джемини-6» опустился на воду в 13 километрах, а «Джемини-7» — в 12 километрах от намеченного места. Успешно протекала работа и на Земле. Два космических аппарата — «Джемини-6» и «Джемини-7» — были подготовлены и проверены для запуска в короткий промежуток времени один за другим. Наблюдение и контроль за двумя находившимися на орбите кораблями проводились одновременно с достаточной точностью, чтобы обеспечить их встречу в космосе. Полет «Джемини-6» и «Джемини-7» имел особое значение: он показал, что тяжелые пилотируемые корабли обладают достаточной маневренностью, что человек в роли пилота надежнее любой самой усовершенствованной аппаратуры и что многие важные решения и маневры выполняются человеком лучше, чем заранее запрограммированной машиной. После неудачи в октябре — потери ракеты «Аджена» — руководители проекта «Джемини» решили использовать в качестве мишени «Джемини-7». Они предложили запустить «Джемини-6» всего лишь через десять дней после запуска «Джемини-7». Обычно интервал между запусками «Джемини» со стартовой площадки № 19 равнялся шести неделям. Но уже 12 декабря, через восемь дней после выхода на орбиту корабля «Джемини-7», «Джемини-6» и вся сложная система запуска были в полной готовности. Космонавты Ширра и Стаффорд ждали в кабине, готовые к полету. Запустили стартовые двигатели, но примерно через секунду из розетки в хвосте ракеты-носителя преждевременно выпал электрический патрон. Электронная система обнаружила неполадку, и через 1,17 секунды после воспламенения топлива ракетные двигатели автоматически выключились. В кабине «Джемини» Ширра следил за сигнальными огнями на приборном щите. Зажглась лампочка воспламенения, показывая, что двигатели заработали и что тяга нарастает. Контрольная лампочка должна была погаснуть, когда двигатели разовьют 77 процентов своей мощности. Пока она горела, включился из-за выпавшего патрона счетчик времени, сигнализируя начало подъема. Подъем со светящимся указателем мощности двигателей грозит катастрофой. Это означает, что огромная ракета поднимается с недостаточной для ускорения тягой, что она может рухнуть и потонуть в море пламени. При таком положении командир космического корабля должен потянуть за особое кольцо для немедленного катапультирования обоих космонавтов из кабины. Но Ширра, года три назад совершивший космический полет на аппарате «Меркурий», был опытным пилотом. Ему сразу показалось странным отсутствие ощущения подъема и преждевременное включение счетчика времени. Ширра мгновенно решил отказаться от катапультирования. Если бы он дернул за кольцо, повреждения «Джемини-6» помешали бы вовремя осуществить полет для встречи на орбите. Запуск «Джемини-6» через три дня после этого инцидента оказался наиболее успешным из всей серии «Джемини». Ширра с исключительной точностью управлял своим кораблем и провел встречу с «Джемини-7» нос к носу. Никакая автоматическая система не могла бы сработать так точно. Полет «Джемини-8», состоявшийся 16 марта 1966 года, мог окончиться гибелью двух космонавтов. Но благодаря своей блестящей подготовке Нил Армстронг и Дэвид Скотт сумели справиться с возникшими проблемами. Поскольку «Джемини-6» не провел маневра стыковки с запущенным до него космическим аппаратом, Армстронгу и Скотту выпала честь первыми совершить этот маневр. Они стартовали через 1 час 41 минуту после запуска ракеты «Аджена». Через 6 час. 10 мин. два этих космических аппарата, пролетая над восточной частью Тихого океана, находились приблизительно в 20 метрах друг от друга. «Джемини» шел с такой же скоростью, как и «Аджена» — 7600 м/сек. Армстронг осторожно сближался с «Адженой» и, готовый пойти на стыковку, удерживал свой космический корабль на расстоянии менее одного метра, до тех пор пока они не оказались над южной частью Атлантического океана и не установили радиосвязь с контрольным судном «Роз Нот». Проверив и сравнив данные о полете, оператор управления полетом на «Роз Нот» дал Армстронгу разрешение произвести стыковку, и этот исторический маневр был совершен через 6 час. 34 мин. после запуска «Джемини-8» с мыса Кеннеди. Совершив маневр, Армстронг сообщил на «Роз Нот», что «все прошло без сучка и задоринки», что «Аджена» держится устойчиво и что колебаний не отмечается. Но примерно через 27 минут соединившихся «Джемини» и «Аджену» стало неистово трясти и бросать из стороны в сторону. Космонавты сперва подумали, что произошло нарушение в системе управления ракеты «Аджена», и поэтому отключили ее, перейдя на систему управления «Джемини». Примерно на четыре минуты вращение и вибрация уменьшились, и экипаж пытался проводить намеченные маневры все еще сцепленных «Джемини» и «Аджены». Вдруг вибрация снова усилилась. Космонавты решили разъединить космические аппараты, но в тот момент, когда они оторвались от «Аджены», контроль над капсулой «Джемини» был потерян, и она начала вращаться вокруг своей оси с головокружительной быстротой, совершая по одному обороту в секунду. Стабилизировать космический аппарат космонавтам удалось лишь при помощи ракет, предназначающихся обычно для использования при возвращении в плотные слои атмосферы и спуске для приземления. На основании данных, поступивших с космического корабля и с «Аджены», а также сообщений пилотов, инженеры проекта «Джемини» пришли к заключению, что вибрация была вызвана коротким замыканием в одной из малых ракет стабилизации, которую никак не удавалось выключить. Узнав, что Армстронг и Скотт стараются стабилизировать космический корабль, используя для этого ретроракеты, которые играют решающую роль при возврате на Землю, руководитель полета отдал «Джемини-8» приказ идти на посадку в специально намеченном для аварийных случаев вспомогательном районе в западной части Тихого океана. На пресс-конференции после полета д-р Роберт Гилрут сказал, что в течение первых семи часов полет проходил успешно, что запуск и «Джемини» и «Аджены» можно назвать почти безупречным и что стыковка протекала совершенно гладко. Затем он добавил: «Экипаж космического корабля и наземный персонал прекрасно справились с возникшей по ходу полета аварийной ситуацией. Мы очень рады, что перед нами возникла такая трудная задача, и что мы ее сумели разрешить и обеспечить благополучное возвращение капсулы. Мы многому научились. большему, чем предполагали». Армстронг и Скотт подтвердили сообщения экипажей «Джемини-7» и «Джемини-6», что держаться на определенной дистанции от другого космического аппарата нетрудно, а Армстронг добавил, что считает и стыковку сравнительно простым маневром. Даже когда им грозила авария, ни Армстронг, ни Скотт не хотели прервать полета, так как им еще предстояло произвести ряд экспериментов. Журналисты, присутствовавшие на пресс-конференции, спрашивали космонавтов, что они ощущали, когда вращение корабля достигло максимума. На это Армстронг ответил, что им было трудно держать голову в нужном положении и определять, где находятся автоматические выключатели и переключатели на щите управления у них над головой. Он сравнил этот случай с ощущениями пилота-испытателя, самолет которого спускается штопором. «Джемини-9» столкнулся почти с теми же трудностями, что и Джемини-6». Ракету-объект «Аджена» не удалось вывести на орбиту, и полет космонавта Томаса Стаффорда (который шесть месяцев тому назад пилотировал «Джемини-6») и Юджина Сернана пришлось отложить на две недели в ожидании подготовки специального спутника-мишени с «усовершенствованным адаптером для стыковки» («ATDA»). Мишень была выведена на орбиту, но стартовые затруднения задержали полет «Джемини» еще на двое суток. Его запуск состоялся наконец 3 июня 1966 года, с опозданием на одну секунду против вновь назначенного срока. Стаффорд и Сернан начали преследование «ATDA» и, как было запланировано, приблизились к ней на четвертом витке. Описывая ход маневра, Стаффорд сообщил станции слежения на Гавайях, что обтекатель на носу «ATDA» не сброшен. Он сказал: «У нас перед глазами странная штука . . . Обе половинки носового обтекателя раскрыты, но не сброшены. Механизмы на «ATDA» как будто сработали. Штука эта похожа на разъяренного крокодила с раскрытой пастью». Это обстоятельство не позволило «Джемини-9» сделать стыковку. Но космонавты произвели три различных маневра для встречи, которые можно будет использовать при лунных полетах «Аполлона». Сернан работал вне кабины два с лишним часа. Ему было поручено достать находившееся снаружи устройство для изучения микрометеоритной бомбардировки, прикрепить к наружной стенке «Джемини-9» зеркало и приготовить 16-миллиметровый киноаппарат для съемок. Работать было трудно, так как все предметы, находясь в состоянии невесомости, уплывали в пространство. Когда Сернан попытался надеть на себя индивидуальную маневренную установку, которая помещалась в задней части космического корабля, от перегрева запотел смотровый щиток его шлема. Пришлось вернуться в кабину, так и не испытав установки. После трех дней на орбите Стаффорд и Сернан, пользуясь уже хорошо разработанной техникой посадки, опустились на поверхность океана в 700 метрах от запланированного пункта. Это была самая точная посадка из всей серии полетов «Джемини». В середине июля Джон Янг и Майкл Коллинс поднялись в космос на «Джемини-10», произвели стыковку с беспилотной ракетой-мишенью «Аджена» и, использовав тягу ее двигателей, достигли рекордной высоты в 764 км. Потом они разъединились и провели встречу со второй ракетой «Аджена», которая была выведена на орбиту в связи с полетом «Джемини-8». Коллинс вышел из кабины космического корабля и достал с «Аджены-8» коллектор для микрометеоритов, который, к сожалению, затем уплыл из капсулы «Джемини» и исчез в пространстве. Космонавты оставались в космосе три дня. Кроме выполнения своих прямых обязанностей пилотов-испытателей, они произвели 14 научных опытов и в конце концов приводнились в 6,3 км от намеченного места. «Джемини-11» с Чарлзом Конрадом и Ричардом Гордоном на борту совершил особенно примечательный полет. Космонавты провели встречу и стыковку на первом витке, поднялись на рекордную высоту в 1370 км и соединили корабль «Джемини» тросом с ракетой «Аджена». Для стыковки на первом витке — наиболее трудном маневре из всех проводившихся до сих пор — «Джемини-11» должен был стартовать в течение двух секунд после назначенного момента, а именно в 9 час. 42 мин. 26 сек. утром 12 сентября 1966 года. Сложная процедура предстартового отсчета времени была проведена с исключительной точностью. Космический корабль стартовал в первую полусекунду допустимого двухсекундного интервала. Встреча и стыковка с ракетой были произведены менее чем через полтора часа после запуска. К концу второго дня полета Конрад и Гордон начали при помощи двигателя «Аджены» подъем на рекордную высоту. Вот как это описывает Конрад: «Пролетая над Индией, мы убедились, что набираем высоту фантастическими темпами. Я не могу привести точных цифр, но подъем был очень крутой. Нам казалось, что мы смотрим прямо вниз на Землю и поднимаемся вертикально вверх». — «Нам казалось, что мы вообще никогда не остановимся», — добавил Гордон.
После двух суток и двух часов полета космонавты соединили «Джемини» и «Аджену» тросом. Искусно пилотируя свой корабль, они выполнили маневр вращения одного космического аппарата вокруг другого при туго натянутом тросе. Скорость вращения достигла одного оборота в 6,5 минуты, и таким образом в космосе впервые создалось слабое поле искусственного тяготения. К концу третьего дня космонавты начали приземление, и Конрад передал контроль управления установленной на «Джемини-11» электронной вычислительной машине. В результате космический корабль приземлился в 4,8 км от назначенного пункта. «Джемини-12» — последний из серии — был выведен на орбиту 11 ноября 1966 года с космонавтами Джемсом Ловеллом и Эдвином Алдрином на борту. Хотя космонавты и испытывали некоторые трудности с управлением, им удалось провести ряд сложных маневров, включая несколько встреч и три стыковки. Наиболее трудный из маневров — сохранение определенной дистанции между связанными тросом космическими аппаратами — мог бы послужить яркой демонстрацией искусного ведения космического корабля даже в нормальных условиях, а тем более при не совсем исправно функционировавших двигателях управления. После соединения обоих аппаратов тросом, в результате тонкого маневра «Джемини» оказался над «Адженой». Трос между аппаратами был туго натянут вследствие чрезвычайно малой разницы в силе естественного притяжения, испытываемого обоими аппаратами: у «Аджены», находившейся ниже, оно было на какую-то ничтожную долю больше. Орбитальный полет в таком положении продолжался 4,5 часа без ощутимого отклонения. Так удалось доказать, что два аппарата могут оставаться в том же положении по отношению друг к другу, не расходуя маневренного топлива. Космонавт Алдрин выходил из кабины три раза и пробыл за бортом корабля в общей сложности 5 час. 30 мин. Его главным заданием было фото— и киносъемки. Из сделанных им фотографий наиболее интересен снимок затмения солнца, которое наступило, когда космический корабль находился над Южной Америкой. Кроме того, он закрепил трос, соединивший «Джемини» с «Адженой», и установил на «Джемини» поручни. Алдрин первым воспользовался привязной системой, которая дала ему возможность работать вне кабины корабля без того, чтобы его относило в сторону. При возвращении на Землю после четырех дней в космосе, Ловелл и Алдрин еще раз доказали точность управляемой системы посадки, опустившись на воду менее чем в 6 км от запланированной точки. Так был завершен проект «Джемини» — эта исключительно успешная серия из десяти полетов с двумя космонавтами на борту корабля. Полеты «Джемини» продолжались полтора года с небольшим. К началу 1967 года Соединенные Штаты насчитывали 19 космонавтов, налетавших в общей сложности около 2000 часов. Так был проложен путь в неизведанные просторы Вселенной. И теперь те же люди — космонавты, инженеры, ученые, техники, администраторы и многие другие — с увлечением принялись за проведение проекта «Аполлон» и осуществление высадки человека на Луну.
Стекло, не пропускающее тепловых лучей солнца. Краска, обладающая высокой атмосферостойкостью. Молоток, выпрямляющий металл без прикосновения к нему. Что общего между ними? Помимо того, что эти изобретения в какой-то мере облегчают жизнь, общее между ними главным образом в том, что все они — результат космических исследований. Гигантские усилия, прилагаемые к тому, чтобы еще в текущем десятилетии послать человека на Луну, и для исследования межпланетного пространства при помощи сложных, оснащенных всевозможными приборами беспилотных космических кораблей и ракет, порождают тысячи новых идей, изобретений и технологических усовершенствований, из которых многие находят практическое применение в нашей повседневной жизни здесь на земле. Оконное стекло, покрытое слоем золота толщиною в одну миллионную миллиметра, пропускает только 40 процентов солнечных тепловых лучей. Метод был разработан при изготовлении козырька гермошлема для предохранения глаз космонавта от солнечной радиации в безвоздушном пространстве. Применение такого стекла в строительстве задерживает 60 процентов проникающего в здания тепла, значительно экономит средства, расходуемые на охлаждение, и открывает перед архитекторами новые эстетические возможности. Обыкновенная краска оказывается недостаточно стойкой в условиях космического пространства. Ученые разработали новую краску на щелочно-силикатной основе, значительно более устойчивую и потому не боящуюся исключительно тяжелых условий космических полетов. Эта «сверхкраска» в настоящее время производится в США для всеобщего употребления. Молоток, который обрабатывает металл, не касаясь его, является действительно «инструментом космической эпохи». Ученым предстояло разрешить проблему: как выправлять вмятины в обшивке космического корабля без повреждения чувствительных приборов, расположенных поблизости. Так был изобретен электромагнитный молоток, который, излучая короткие, но очень мощные магнитные волны, производит необходимую работу, физически не соприкасаясь с металлом. Такие молотки широко используются в промышленности. Можно привести тысячи примеров применения космической технологии в повседневной жизни, и число их увеличивается с каждым днём. Эти, так сказать, побочные продукты космической технологии уже с успехом применяются во многих областях. Однако наибольшую пользу они приносят в медицине и промышленности. Так например, был найден ряд областей применения для многослойного космического костюма, в котором космонавт может регулировать температуру, поддерживать нормальное атмосферное давление и дышать кислородом. В несколько измененном виде этот костюм применяется для жертв сердечного удара: в нем они поправляются скорее, чем при обычном лечении. Другой вариант костюма нашел применение в промышленности: им пользуются рабочие литейных, прокатных и химических цехов, где требуется предохранить человеческий организм от высоких температур и ядовитых газов. Им также пользуются пожарные. Ученые даже предвидят применение миниатюрного варианта костюма для спасения жизни преждевременно родившихся младенцев. Прежде чем войти в атмосферу, космонавты для изменения положения своего корабля пользуются датчиками горизонта. Эти приборы определяют горизонт, сопоставляя низкую температуру космического пространства с высокой температурой инфракрасной тепловой радиации Земли. Приборы, построенные на том же принципе, применяются теперь в металлургической промышленности для измерения, с точностью до пяти сотых миллиметра, толщины раскаленных стальных полос, двигающихся на прокатном стане со скоростью до 120 км/час. Прежде толщину полос можно было измерять только после того, как они остывали. Использование на земле этих и сотен других достижений космических исследований не происходит самотеком. Как показывает история, новые идеи, продукты и технические методы не остаются изолированными. Рано или поздно они находят себе широкое применение. Но нередко проходят многие годы, прежде чем изобретение в одной области добивается признания в другой. Национальное управление по аэронавтике и исследованию космоса (НАСА) всячески содействует нахождению нового применения технологическим изобретениям. В 1961 году при НАСА было создано Бюро использования технологических достижений (БИТД), на которое возлагалась обязанность выискивать новые идеи в космической программе, анализировать их и сообщать об их возможном использовании в других отраслях промышленности. БИТД имеет своих представителей в исследовательских и производственных центрах НАСА. Другие его представители прикомандированы — временно или постоянно — к более чем пяти тысячам частных предприятий, которые ведут исследовательские работы или изготовляют оборудование для НАСА. Эти представители следят за новыми идеями, новыми изделиями и новыми производственными процессами и информируют о них научно-исследовательские институты и университеты, которые со своей стороны помогают БИТД. Научные и технические факультеты университетов проверяют возможности применения этих усовершенствований в условиях обыденной жизни. В случае положительных результатов анализа, описание новых изобретений и открытий сообщается профессиональным журналам и газетам или публикуется в одном из бюллетеней НАСА. Перечислим некоторые из изданий НАСА: «Техсводки» — бюллетень, на одной или двух страницах помещающий краткое описание новых усовершенствований; «Заметки по использованию технологических новинок» — описание усовершенствований в смежных областях по определенному объекту; «Технологический обзор» — аналитическое описание усовершенствований; «Отчеты об использовании технологии», — подробное описание новых открытий. Первый номер «Отчетов об использовании технологии», опубликованный 17 января 1964 года, был посвящен усовершенствованному прибору для измерения высоты. Тысячный номер «Техсводок», вышедший 2 сентября 1966 года, описывал подшипниковые сплавы с шестигранной кристаллической структурой, уменьшающие трение и увеличивающие время износа. Никто не думал о таких безграничных возможностях использования космической технологии, когда Конгресс США в 1958 году утвердил закон о создании Национального управления по аэронавтике и исследованию космоса, положив тем начало американской программе освоения космического пространства. Законом подчеркивалось, что основная политика США всегда будет направлена на то, чтобы «деятельность в космосе служила мирным целям для блага всего человечества», и чтобы космическая программа США «обеспечивала самое широкое распространение полезной и нужной информации», полученной в ходе работ. Несмотря на все то, что делается в настоящее время для применения побочных продуктов космических исследований в повседневной жизни, специалисты считают, что до сих пор еще не использованы очень многие возможности. Тысячи производственных и научных работников вовлечены в работу по освоению космоса. Их опыт, приобретенный в процессе участия в космической программе, является уникальным и его можно использовать в других областях, не связанных с исследованиями космоса. Для руководства и координации деятельности этой армии работников нужна новая система управления. Изучение космоса связано с разрешением чрезвычайно сложных проблем, что привело к новому методу решения исследовательских задач вообще. Один из этих методов, называемый «анализом систем», или «технической разработкой систем», заключается в том, что сложная проблема — техническая или социальная — разбивается в логической последовательности на отдельные фазы. В таком виде проблема может быть проанализирована с помощью электронной вычислительной машины. Таким образом можно найти более короткие пути ее решения и избежать дорогостоящих ошибок. Опыт управления большими проектами и обращения со сложными проблемами может быть применен и в других отраслях промышленности и науки. Уже сейчас такие исследовательские методы все шире используются в планировании будущих городов, в охране природных ресурсов, в борьбе с загрязнением воздуха и воды, в улучшении народного образования, государственного аппарата и управления больницами. Вот какими путями результаты космической технологии могут изменить историю и экономическое развитие многих стран мира.
|
Вверху слева: Необычайно сложная аппаратура, точный контроль, мужество прекрасно подготовленных космонавтов, интересные и ценные эксперименты — вот отличительные черты программы «Джемини». Контрольный центр управления полетами пилотируемых космических кораблей находится в Хьюстоне. Сюда поступают сведения со станций слежения, разбросанных по всему земному шару. На передней стене главного контрольного зала — большая карта Земли в проекции Меркатора. Слева и справа от нее — просвечивающие экраны для кино— и телеизображений. Середина помещения уставлена множеством пультов с телеэкранами; каждый из них соединен с одним из научно-технических отделов, окружающих главный контрольный зал. Данные появляются на экране моментально, для этого достаточно нажать соответствующую кнопку. Вверху справа: Космический корабль «Джемини-6» (на переднем плане) с космонавтами Уолтером Ширра и Томасом Стаффордом на борту идет на сближение с кораблем Франка Бормана и Джемса Ловелла «Джемини-7». Это была первая встреча в космосе. Внизу слева: Кабина двухместного корабля «Джемини». Внизу в центре — ручка управления положением в пространстве. На щитке над ручкой расположены переключатели системы управления положением в пространстве, электронно-вычислительной машины и парашютного устройства. На следующем, центральном щитке — черные селекторы каналов связи. На освещенном экране указан план полета. Вверху — три измерителя: давления кислорода и температуры в космическом костюме и в кабине корабля. Оранжевые световые указатели справа предупреждают о неполадках в топливных элементах. Круглые световые индикаторы вверху указывают, как функционирует система микроклимата. Серебряные кольца на следующем уровне регулируют вентиляцию кабины и подачу кислорода во время приземления. С помощью переключателей в потолке кабины можно остановить двигатели управления положением. С левой стороны центрального щитка квадратные световые индикаторы извещают о состоянии корабля во время старта и приземления. Переключатели на стене слева соединены с системами тормозных двигателей, связи и посадки. Справа от них среди других приборов расположены высотомер и показатель степени снижения корабля. На щитке справа — переключатели топливных элементов, батарей, радара и медаппаратуры.
На рисунке справа показано, как космонавты проекта «Джемини» использовали беспилотную ракету «Аджена» в качестве «космического буксира». Бортовой радар на «Джемини» обнаружил «Аджену» на расстоянии 400 км. Вычислительная машина определила скорость для подхода к ракете и пункт, в котором произойдет встреча. Космонавты увеличили скорость корабля и направили его в сторону конусообразного обтекателя, защищающего стыковочное кольцо «Аджены». Оба аппарата двигались со скоростью 28 000 км/час; в момент стыковки разница в скорости ракеты и корабля составляла около 2 км. Космонавты подвели свой корабль к конусообразному отверстию в носу «Аджены». Сработало механическое защелкивающее устройство — и сцепление произошло. Космонавты сделали поворот и включили двигатели «Аджены». после чего, используя их тягу, поднялись в своем корабле на более высокую орбиту. 
