Анжела кристова заноза во вселенной или наша маша

Как прокатиться и не убиться.

(Москва, 21 февраля)

— Маш, догоняй! — крикнула ей Ольга и отвернулась к остальным всадникам.

Маша только и успела подобрать поводья, как послышался гул мотора. Конь успел сделать десять шагов в направлении группы, как из сосняка на всадников внезапно выехал снегоход. Резкий рев мотора, брызги талого снега с полозьев внезапно вылетевшей из ниоткуда бензиновой рычащей махины, и ее Ландыш, взметнувшись на дыбы, резко рванул влево, в лес. Маша чудом удержалась в седле, споро вцепившись в гриву коня обеими руками. Перчатки на руках. Пальцы все время съезжали. Девочка только и думала лишь о том, как ей не упасть. Уже несясь без разбора по лесу, она смогла ухватить болтающийся на шее повод. Влетела в гущу высоких сосен и понеслась дальше. Лошадь шарахалась от встречных деревьев то вправо, то влево, все время меняя направление.

Через некоторое время лошадь начала уставать. Лицо горело, глаза слезились. Приходилось их держать чуть приоткрытыми, ветки кругом. Сквозь ресницы, мокрые от брызг талого снега, следила кое-как за мелькавшей массой деревьев. Эти деревья, что проносились мимо нее на скорости галопа, мелькали в сумерках то справа, то слева, совсем близко от ее коленок и морды несущегося в испуге коня.

Понеслись по нехоженой глубокой снежной канаве. В этом месте она была впервые. Оглянулась. Незнакомый, чужой и нехоженый какой-то участок леса. Занесло же ее черте куда! Кругом завалы старых деревьев. Потянула на себя чуть повод. Лошадь вроде слушалась. Рыхлый, талый снег под ногами. Сегодня оттепель.

Ландыш замедлил свой бег, мощными прыжками пробираясь по снежной целине. Маша решилась и натянула поводья. Лошадь замерла, бока животного тяжело вздымались. Левый повод натянула сильнее, и голова коня свернулась вбок, налитый кровью влажный и злой глаз глянул на Машу.

— Ну успокойся! — раздался не звук, а какой-то всхлип, а еще послышался стук зубов. Маша попыталась голосом успокоить испуганного коня.

Упасть в такой глуши или же, что хуже в разы, свалиться и зацепиться сапогом за стремя, было страшно. Но дрожащий от напряжения голос девочки только еще больше испугал животное. Не узнал. Конь дернул мордой, и не получив повод, попытался встать на дыбы. Маша испугалась, что он завалится, прижалась к его шее и отпустила поводья совсем. Схватилась за гриву.

«Опять понес. Только бы не упасть. «

И вторая и третья попытки взять контроль над лошадью не привели к успеху. Маша не сдавалась. Ландыш, поджав в угрозе дать козла круп, упрямо рванул дальше в глубь лесного массива. Жеребец устал и несся по лесу уже не так быстро, как в самом начале, только шарахался от одной встречной сосны к другой.

Через некоторое время Маша снова попыталась натянуть поводья, пытаясь хоть как-то нащупать контакт с лошадью — без успеха, и шенкеля он не слушался. Сапоги постоянно теряли опору стремени. Еще несколько сотен метров галопа, то ускоряющегося, то замедляющего бег коня, и впереди прямо под ногами возник внезапно крутой обрыв. Лошадь метнулась в провал мордой вперед. Удержалась в седле каким-то чудом. Снежное месиво, взлетевшее до головы, мешало вконец видеть куда они падали.

Окончательно остановить лошадь удалось только на дне оврага — вернее жеребец сам остановился, уткнувшись в противоположный крутой склон своей мордой.

Конь дышал тяжело, раздавался хрип, он животного валил густой пар, а все его четыре ноги дрожали.

— Вот это я влетела! И куда?

Маша подняла голову и оценила высоту. Овраг был огромен, вид — как огромная воронка от взрыва снаряда — глубокий, круглый в диаметре. Вперед не проехать — склон такой- же крутой, как и тот, с которого она сверзилась вниз. Девочка обернулась — назад, пригляделась — тоже не выйдет подняться. Снег оголил грязный, скользкий растаявший в оттепель грунт. Очень круто взбираться. На самой высоте красовались все те же здоровенные сосны. Корни есть, но не дотянуться со спины лошади. А на дне оврага ничего не росло, так пара голых кустиков не пойми чего выглядывали из под снега.

— Ох! Ничего не сломала при падении вниз — уже хорошо. Хотя сверзиться с такой высоты и ничего не сломать ни себе ни лошади?! Обошлось!- Вслух прохрипела Маша. Голос совсем сел, еще и срывался. Конь услышав человеческую речь разволновался, опять повернул уже сам морду и скосил огромный, испуганный глаз на наездницу.

— Тихо милый, тихо. Куда ты летел?

Маша старалась сама успокоиться, не волноваться. Но руки тряслись, а голос никак не выравнивался, срывался на хрип, сопение, кашель, что угодно, только не на спокойный лад. И в горле все пересохло так, что трудно даже дышать.

Девочка нервно гладила Ландыша по мокрой, покрытой белой пеной грязной шее. Кожаные перчатки совсем намокли. Тишина вокруг — ни звука.

Попробовала поговорить еще с лошадью и поняла, что голос окончательно пропал. Девочка попыталась прокашляться, не вышло. Наклонилась вбок и схватила горсть мокрого снега со склона оврага, запихнула ладонь в рот, прожевала. Стало немного легче. Слова проговорить вышло.

— Главное, что ты ноги не переломал. Сейчас попробуем подняться вверх. Только вот как?

Девочка начала разворачивать коня в направлении откуда они свалились. На вид тот склон был более пологим. И в этот момент, прямо ей и Ландышу на голову свалилась еще одна хрипящая лошадь. Их товарка — гнедая кобыла Резина и Олег, ее наездник.

— Блин, мать твою! Охринеть! Я вас раздавлю сейчас! — орал валящийся на девочку в вихре снега и комьев мокрой земли сверху мужик. И вправду, его лошадь просто смяла Ландыша. Несчастный конь не устоял, повалился на бок. Коленка второго седока больно врезалась Маше в левое бедро. Вторая лошадь сразу же провалилась по самое брюхо в снег, и Олег завалился на Машу.

Маша только и успела, что подтянуть выше ноги и выдернуть их из стремян. Толчок дернувшегося коня, и девочка отлетела в снег, где сразу утопла по грудь, завалившись навзничь в каких-то двух шагах от повалившейся рядом лошади. Замелькали копыта в подковах, со страху показалось, что у самого лица. Маша аж зажмурилась. Когда открыла глаза, то увидела, что Олег усидел. Кобыла была совсем рядом. Это ее подкованные копыта мелькали перед взором. Кобыла влетела на спину Ландышу. Не свались со спины Ландыша вовремя Маша, и вторая лошадь подмяла бы девочку под себя. Наконец кони расцепились и кобыла Олега нашла опору для ног в снегу оврага.

Ландыш же барахтался безнадежно, пытался встать, но потом отчаялся и вообще завалился на бок, вытянув шею и голову уложил на снег. Пар шел от мокрых тел коней такой, что неба не видно было. А между тем уже начало темнеть.

Двум лошадям в овраге было не развернуться.

Маша отстраненно подумала о времени. Она так и лежала на спине в снегу.

— Ты как? — наконец спросил Олег. — Я не специально. Да, что уж оправдываться?! Как выбираться будем? — спросил вновь.

Маша наконец встала на ноги, ухватила за повод коня. Вверх смотреть было очень печально. Вечерело и зимнее солнце уже скрылось за лесом. Небо затянуто облаками. Становилось все темнее с каждой минутой. Маша посмотрела на Олега. Мужик так и сидел на лошади, оглядываясь все время.

— Ты бы слез с нее, — просипела Маша и закашлялась. — Верхом не подняться из оврага. Снег глубокий. Давай помоги мне, нужно снять седло с Ландыша. Ему очень плохо. — Маша боялась подойти с той стороны, где были все четыре копыта коня, но сделать это нужно было, подпругу расстегнуть нужно было, а замки были там, под боком коня.

Олег продолжал невозмутимо сидеть на кобыле и оглядываться. На лошади было конечно удобнее. Маша стояла в снегу по грудь.

Источник