Басе луна или утренний снег
Уж осени конец,
Но верит в будущие дни
Зеленый мандарин.
Первый снег под утро.
Он едва-едва прикрыл
Листики нарцисса.
Луна или утренний снег.
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.
Уродливый ворон —
И он прекрасен на первом снегу
В зимнее утро!
Все засыпал снег.
Одинокая старуха
В хижине лесной.
До столицы — там, вдали, —
Остается половина неба.
Снеговые облака.
Монахини рассказ
О прежней службе при дворе.
Кругом глубокий снег.
Одеяло для одного.
И ледяная, черная
Зимняя ночь. О, печаль!
Молись о счастливых днях!
На зимнее дерево сливы
Будь сердцем своим похож.
Зимняя ночь в саду.
Ниткой тонкой — и месяц в небе,
И цикады чуть слышный звон.
Даже дикого кабана
Закружит, унесет с собою
Этот зимний вихрь полевой!
Скалы среди криптомерий!
Как заострил их зубцы
Зимний холодный ветер!
Ладят зимний очаг.
Как постарел знакомый печник!
Побелели пряди волос.
Солнце зимнего дня,
Тень моя леденеет
У коня на спине.
Ударил я топором
И замер. Каким ароматом
Повеяло в зимнем лесу!
Луна сияет в зимней роще.
я, глядя на неё, забыл
о поэтической печали.
На две деревушки
Одна лавчонка ростовщика.
Зимняя роща.
И поля и горы —
Снег тихонько всё украл.
Сразу стало пусто!
Снега холодней,
Серебрит мои седины
Зимняя луна.
Укрывшись под мостом,
Спит зимней снежной ночью
Бездомное дитя.
Стаял зимний снег.
Озарились радостью
Даже лица звёзд.
Холодная зима.
В пустынном поле пугала —
Насесты для ворон.
Падает первый снег.
я б насыпал его на поднос,
всё глядел да глядел.
Тяжелые створки ворот
давно на замок закрыты.
луна в морозную ночь!
Только их крики слышны.
Белые цапли невидимы
Утром на свежем снегу.
Контактные телефоны каждого зала указаны в разделе Залы.
Источник
Мацуо Басё. Времена года. Жанр хокку. Перевод
Глупый человек имеет много вещей, чтобы беспокоиться о них. Те, кто делают искусство источником обогащения. не способны сохранить своё искусство живым. — М а ц у о Б а с ё
МАЦУО БАСЁ (1644 – 1694) – известнейший японский поэт и теоретик стиха родился в небогатой, но образованной самурайской семье Мацуо Ёдзаэмона. Получив хорошее домашнее образование, будущий поэт некоторое время был чиновником, но сухая официальная служба оказалась не для него. Пришлось жить на доставляемые уроками поэзии скромные средства.
Вот всё, чем богат я!
Лёгкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка. (Пер. Веры Марковой — В.М. далее)
* * *
Плодотворный поэт — Басё оставил 7 антологий: «Зимние дни», «Весенние дни», «Заглохшее поле», «Тыква-горлянка», «Соломенный плащ обезьяны» (книги 1-я и 2-я,), «Мешок угля», лирические путевые дневники, предисловия, письма об искусстве и сути творчества.. До Басё в отличии от высоко эстетической «танка», «хокку» была ближе к вмещающей любую эмоцию повседневной эпиграмме (не подписанные хокку даны в переводе автора этой статьи – С. Сангье):
Каша одна с водой, — совсем
рыжий кот отощал. . Но любовь!
Сладостна крыши песнь!
* * *
Осень. Скука — вздохи дождей.
Так что ж? Тоску под дождь, —
к красоткам летим скорей! (Светлана Сангье — С.С. далее)
* * *
Здесь нужно оговориться: х о к к у — это определение строфической формы, вне зависимости от жанра — от содержания стиха. Пейзажно лирический жанр х о к к у называется — х а й к у. Японская стихотворная сатира в совокупности определяется как — к ё к у. У Басё же лирическо философский подтекст х а й к у — нередко сочетается с комизмом ситуации, что придает стихам особое очарование. Но и делает их весьма и весьма трудно переводимыми.
Разные языки имеют разные возможности стихотворного выражения. Отсюда два типа переводов т а н к у: в одних попытка соблюсти три строки и жёсткое количество слогов: 1-я строка — 5 слогов; 2-я — 7; 3-я — 5 или менее. Причём жёсткое соблюдение этого правила в нашем языке ограничено: в целом русское слово — длиннее плюс далеко не всегда могут быть опущены необходимые в предложении синтаксические связки, которых нет в языке иероглифов. Приведённые здесь переводы Г.О. Монзеллера по форме — внешне самые правильные и близкие строфике подлинника.
Переводы второго типа при ломке внешней формы х о к к у стремятся передать трудноуловимое философское содержание: путь заманчивый и опасный, безнадежно завлекший и автора этой статьи. Возможен ли полностью — и в эмоциональном, и в ритмическом, и в образном смысле — адекватный перевод с восточного языка на европейский с сохранением всех оттенков оригинала. Наверное, именно поэтому многие переводчики оставляли по мастерству равнозначные переводы обоих видов: и даже при таком двойном переводе содержание трёх строчника х о к к у выражается не полностью.
* * *
Стиль Басё определил путь японской поэзии более чем на 200 лет вперёд. Один из принципов мироощущения Басё — «роскошная бедность»: не материальное богатство, но глубина отзывчивости — к людям, ко всему мирозданию. Простота жизни помогает найти гармонию в себе и в творчестве отразить высшую гармонию. А умение посмеяться над собой — верный способ быть выше жизненных невзгод. Вне зависимости от обстоятельств, друзья всегда находили в Басё доброго и радушного хозяина, готового поделиться запечатлённой в три коротких строки хокку безмерной полнотой бытия:
Смеётся в окно луна, — она
в хижине бедной моей засыпала
золотом все четыре угла.
* * *
Луна ушла — золото унесла.
Стол пустой, темны четыре угла.
. О, мимолётности вкус! (С.С.)
_______________________________
Я банан посадил –
и теперь противны мне стали
ростки бурьяна. (В.М.)
* * *
Посадил я у дома банан, — и бурьян
Не даёт мне покоя. А был тот бурьян — верным
Спутником долгих скитаний моих.
* * *
Посадил я у дома банан, —
И бурьян стал противен мне.
Спутник скитаний моих! (С.С.)
Возле подаренной ему одним из учеников скромной хижины поэт сам посадил банан. Считается, что именно он подарил поэту псевдоним: «банан» — яп. «басё». С 1884 г. последнее десятилетие своей жизни Басё много странствует пешком, в одиночестве или с кем-то из учеников.
В путь! Покажу я тебе,
Как в далеком Есино вишни цветут,
Старая шляпа моя. (В. М.)
* * *
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле. (В. М.)
* * *
Плетёная шляпа (какую обычно носили монахи), простой коричневый плащ, на шее сума, как у всех паломников и нищих; в руке посох и буддийские чётки, —таков был простой дорожный наряд. В сумке лежали две-три книжки стихов, флейта и крохотный деревянный гонг.
В пути я занемог.
И всё бежит, кружит мой сон
по выжженным полям. (В. М.)
* * *
Заболел в пути.
Снится: полем выжженным
Без конца кружу. (Г.О. Монзеллер)
* * *
Занемог в пути. Мнится, —
Всё кружу выжженной стезёй
в бесконечности. (С.С.)
__________________________________
Едва-едва я добрёл
Измученный до ночлега.
И вдруг – глициний цветы! (В. М.)
* * *
Измученный, я до ночлега
Едва добрёл. О, снег глициний здесь, —
Дождём цветочным щедро всё увито! (С.С.)
* * *
Простые любители поэзии и аристократы — все желали заполучить в гости уже знаменитого странника, надолго нигде не задерживающегося. Источник поэзии – путешествия служили упрочению известности, но едва-ли были полезны для хрупкого здоровья поэта. Зато странствия способствовали почерпнутому в философии дзэн принципу «вечного одиночества» или «печали поэтического одиночества» (ваби). Освобождая от мирской суеты, нищие странствия помогали служить только высшему сакральному предназначению: «Ваби и поэзия (фуга) далеки от повседневных нужд…» (Послесловие Басё к своему сборнику «Пустые каштаны»).
Сакральный смысл должен быть освобождён от повседневности, чтобы преобразить её, — сквозь её призму явить сияние вечности:
Парящих жаворонков выше
Я в небе отдохнуть присел —
На самом гребне перевала. (В.М.)
* * *
Отдохнуть присел
Выше жаворонков я;
Горный перевал. (Г.О. Монзеллер)
* * *
В лазури жаворонков выше
Я отдыхаю. Я устал. Небесный горный
Перевал. И шаг последний — ещё выше. (С.С.)
________________________
Паутинки в вышине.
Снова образ Будды вижу
На подножии пустом. (В.М.)
* * *
Паутинки в вышине — нитей
Разноцветных чудо. Образ Будды —
Всюду-всюду: мир — подножие ему. (С.С.)
Басё стремится отразить мир и сопричастного ей человека минимальными средствами: как можно более ударно кратко – незабвенно кратко. И, раз только прочитав, хокку Басё невозможно забыть! Воистину, это «грустное просветление отрешённости» (саби):
В осенних сумерках
Долго-долго тянутся досуги
Скоротечной жизни. (В.М.)
* * *
Луна или утренний снег.
Любуясь прекрасным, я жил как хотел.
Вот так и кончаю год. (В.М.)
Искусство и эстетика не служат прямому морализированию, тем не менее они несут высшую мораль – принцип «мгновенного озарения»:
В день рождения Будды
Он родился на свет,
Маленький оленёнок. (В.М.)
* * *
Грустите вы, слушая крик обезьян!
А знаете ли, как плачет ребёнок
Покинутый на осеннем ветру? (В.М.)
_______________________
Старый пруд заглох.
Прыгнула лягушка. миг —
Тихий всплеск воды. (Г.О. Монзеллер)
* * *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине. (В.М.)
* * *
Пруд умирает. Спят
В воде года. Всплеск лягушачий —
Рябь — сомкнулася вода. (С.С.)
Удивительно, что видение мира японским поэтом 17 века иногда очень близко В 19 веке русским поэтам, с японской поэзией едва-ли знакомым. Особенно ярки созвучия с Басё в стихах Афанасия Фета. Конечно, конкретные реалии – цветы, животные, элементы пейзажа – в разных странах разные. Но в основном, будто одними глазами увидено.
Естественно, что с детства знающие Фета русские переводчики Басё могли добавить совпадений: свободный от влияний переводчик — из области фантазии (ибо переводчик — родился в определённой стране и образован определённым образом). И всё равно такие совпадения могли явиться только при условии, что созвучия имеются в японском и русском оригиналах. Сравним строки Басё с приведенными в нижней колонке отрывками из стихотворений Фета:
Б А С Ё
Жаворонок поёт,
Звонким ударом в чаще
Вторит ему фазан.
* * *
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!
* * *
Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя…
* * *
Есть особая прелесть
В этих, бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
* * *
О этот долгий путь!
Сгущается сумрак осенний,
И — ни души кругом.
* * *
Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.
* * *
Тоненький язычок огня, —
Застыло масло в светильнике.
Проснёшься. Какая грусть! — Пер. Веры Марковой
__________________________________
А Ф А Н А С И Й Ф Е Т
…Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом. (Степь вечером)
* * *
Пропаду от тоски я и от лени…
В каждый гвоздик душистой сирени,
Распевая, вползает пчела. (Пчёлы)
* * *
Месяц зеркальный плывёт по лазурной пустыне,
Травы степные унизаны влагой вечерней.
Длинные тени вдали потонули в ложбине.
* * *
Осыпал лес свои вершины.
Сад обнажил своё чело.
Дохнул сентябрь, и георгины
Дыханьем ночи обожгло.
* * *
Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,
Изрыдалась осення ночь ледяными слезами,
Ни огня на земле.
Никого! Ничего.
* * *
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли. (Афанасий Фет)
__________________________________
Зачем переводить Басё, когда в его переводах уже нет недостатка? Зачем вообще переводят не только профессионалы? Неисчерпаемость внутреннего – за словами – смысла поэзии Басё сама по себе отставляет возможность разных, несхожих взглядов. Обдумывая — как бы «приспосабливая» к себе строки большого мастера, в первую очередь, стремишься понять самого себя – вспомнить что-то свыше дарованное, но забытое.
Переводить – безмерное удовольствие и столь же безмерный труд: буквы уже плывут перед глазами, а всё переставляешь слова! Без прогулки проходит законный выходной. Обедал ты или нет?! И всё не оторваться от блокнота, — нечто сродни светлой магии! Переводишь, — и бредёшь с поэтом по дорогам средневековой Японии или по дорогам собственной страны?! Главное: видишь всё внове – как в первый день творения: себя как в первый день творения!
Впервые я познакомилась с Басё в переводе Г. О. Монзелер (2). Хоть ныне его упрекают во многом, на мой взгляд, очарование — «запах» поэзии японского мастера переводчик донёс. Очень нравятся мне переводы Веры Марковой, — её тоже туманно упрекают в «отсутствии цельности композиции и плавности интонации оригинала». Зато переводчица нашла равновесие между европейской рассудочность и скреплённой традициями японской культуры для европейца «рваной» образностью танку и хокку! Ведь, если читатель не проникся, для чего и перевод? (Любители упрекать чаще всего сами не переводят.
«Слова не должны отвлекать внимание на самих себя, потому что истина — за пределами слов» — уверял Басё. С этим весьма сходно Афанасий Фет (кстати, великолепный и педантичный переводчик с немецкого, латыни и греческого!) говаривал, что поэзия – не вещи, а только запах вещей, — их эмоциональное отражение. Что же тогда перевод: запах запаха стихов.
Вообще, не подойти ли к проблеме перевода с другой стороны?! Чем более переводов, тем богаче выбор читателя: сравнение оттенков смыслов эстетически обогащает читателя! Причисляя самоё себя к непрофессиональным любителям перевода (трогает за душу – не трогает…), я не соперничаю и не спорю здесь ни с кем.
Известный перевод Георгия Оскаровича Монзелер перепечатываю (сверху на странице) как дань моей благодарности и уважения к этому – увы! – не встреченному мною в жизни человеку; ниже свой перевод. . Даже и не перевод в прямом смысле, но перепевы темы — личный опыт сопричастности к «мгновенному озарению» великого японского поэта.
____________________________________________
МАЦУО БАСЁ. В Е С Н А. — ПЕРЕВОД Г. О. МОНЗЕЛЕР (1)
Ах, соловушко!
И за ивой ты поешь,
И перед кустом. (Г.О.М.)
* * * * *
Соловей — певец! И за сливами
Ты поёшь, и на веточке ивовой, —
всюду весть весны!
_____________________
Сливу уже сорвал.
Хочется камелию
Положить в рукав! (Г.О.М.)
* * * * *
Дождались весны! Сливовый цвет —
в рукаве уже. И камелию тоже хочется, —
жаль сорвать цветок.
________________________________
Скажет кто-нибудь:
«Надоели дети мне!» —
Не для тех цветы! (Г.О.М.)
* * * * *
«Как докучливы дети
Мне!» — если скажет кто, —
для него ль цветы?!
______________________
Месяц со стыда
Скрылся в облаках совсем —
Так красив цветок! (Г.О.М.)
* * * * *
Так пьянит цветок красотой, —
Глаз не отвести! Месяц со стыда
в облако ушёл.
_________________________
Лето близится.
Рот тебе бы завязать,
Ветер на цветах! (Г.О.М.)
* * * * *
Срывает ветер цвет – весны очарованье.
О, ветер, ветер! Завязать тебе бы
на устах дыханье!
____________________________
Вот упал листок.
Вот еще листок упал.
Это — ветерок. (Г.О.М.)
* * *
Роняет лепестки цветок.
Листок. Ещё один. Ах, ветер —
шаловливый господин!
_______________________________
Ну, и жарко же!
Даже раковины все,
Рты открыв, лежат. (Г.О.М.)
* * * * *
Жарко, — мочи нет!
В обмороке рты разинули — рты
захлопнули даже раковины.
________________________
Скал азалии
Алы от кукушкиных
Слезок красящих.* (Г.О. М.)
* * * * *
Кукушка плачет и поёт, —
и слёзы алы её. И алятся от слёз
цветы азалии и скалы.
*По японскому поверью кукушка плачет красными слезами
_________________________
О, камелии!
«Хокку» написать мне мысль
В голову пришла. (Г.О. М.)
* * * * *
О, камелии! Нынче время вам.
Рифма расцвела, — «хокку»
вновь пишу!
______________________
Ночь совсем темна.
И, гнезда не находя,
Плачет пташечка. (Г.О. М.)
* * * * *
Так уж ночь темна.
Не найдя гнезда, пташка плачется —
стонет малая.
__________________________
Как прохладна ночь!
Ясный месяц молодой
Виден из-за гор. (Г.О. М.)
* * * * *
Как дышит ночь прохладой!
Ясный месяц – красавец молодой-
глядится из-за гор.
_________________________
Летом ночью ты
Раз ударишь лишь в ладонь —
И уже светло! (Г.О. М.)
* * * * *
Так летом ночь робка!
В ладони хлопнешь, — эхо звенит.
Луна бледнеет, — уже рассвет.
______________________
Постоянно дождь!
Как давно не видел я
Лика месяца. (Г.О. М.)
* * * * *
Дождь. Дождь. Так долго
уже не виден лик ясный месяца.
И вылиняла радость.*
*Лето в Японии – скучный сезон дождей.
_______________________
Майский дождь не шел
Здесь, наверно, никогда.
Так сияет храм! (Г.О. М.)
* * * * *
Как ярко крыша храма золотится!
Не шёл совсем здесь дождь, — или
монахи буддийские так святы?!
* * *
Упал листок. Ещё один
Непрошенный. О, увяданья господин —
О, ветер осени!
________________________
Осень началась.
Вот и бабочка росу
С хризантемы пьет. (Г.О. М.)
* * * * *
Начало осени. И бабочка,
забывшись, последнюю росу
из хризантемы так жадно пьёт!
_________________________
О! камелия
Опадая пролила
Воду из цветка. (Г.О. М.)
* * * * *
Умчалось! Лето провожая
Грустит камелия, слезой
росу и лепестки роняя.
______________________
Высока вода!
И в пути придется спать
Звездам по скалам. (Г.О. М.)
* * * * *
Небо на землю опустилося, —
Поднялась вода. Нынче на скалах
звёздам ночевать!
_______________________
Ночью при луне
У подножья гор туман,
Облачны поля. (Г.О.М.)
* * * * *
Горы облачны. В молоке поля
у подножия. Ночью под луной
стелется туман.
___________________
Как заговоришь
Осенью при ветре ты,
Холодно губам. (Г.О.М.)
* * * * *
Торопись сказать! Осенью
На ветру холодно губам, —
стыло на сердце.
________________
Повернись сюда!
Сумерками осенью
Скучно ведь и мне. (Г.О.М.)
* * * * *
Обернись ко мне! В хмурых
сумерках старой осени
так печально мне!
_________________
Осенью такой
Как живется в облаках
Птицам в холода? (Г.О.М.)
* * * * *
Осень, осень. Холода множатся.
Как живётся в облаках мёрзлых
птицам – как им можется?!
_______________________
Думается мне:
Ад похож на сумерки
Поздней осенью. (Г.О.М.)
* * * * *
Мнится — видится: Ад –
как сумерки поздней осенью…
Хуже некуда!
______________________
Вот занятно как
Превратится ли он в снег,
Этот зимний дождь? (Г.О.М.)
* * * * *
Ледяная изморось: кап, кап, — дрожь.
Превратишься ли ты в снег,-
скучный зимний дождь?!
__________________________________
Ведь не умерли
Под снегом вялые
Камышей цветы? (Г.О.М.)
* * * * *
Совсем завяли камышей цветы, —
погибли или о весне в снегу
им снятся сны?
____________________
Только снег пойдет, —
Балки гнутся в потолке
Хижины моей. (Г.О.М.)
* * * * *
Снег падает – трещит тростник
на крыше. В лачуге холодно, —
летите думы выше!
____________________
Хоть и холодно, —
Но в пути вдвоем заснуть
Очень хорошо! (Г.О.М.)
* * * * *
Так уж холодно! Ветер лют.
А вдвоём заснуть на пути —
так бы сладостно!
______________________
Чтобы видеть снег —
До того, что с ног валюсь, —
Я брожу везде. (Г.О.М.)
* * * * *
1. Снег первой ризою укрыл поля.
С ног падаю, но всё брожу, брожу
я от суеты вдали.
2. Гляжу на снег. Уже замёрз, застыл, —
А всё не надышусь снегов дыханьем.
. Как уберечь сиянье чистоты?!
1. Георгий Оскарович Монзелер (1900 – 1959) — японовед и китаевед. В 1930–1931 – преподаватель ЛГУ. В 1934 был выслан (возможно, уехал сам, спасаясь от ареста), на Север, где работал «в экспедиции по обследованию ресурсов Кольского полуострова». По возвращении работал в ЛВИ (до 1938 г.) и других учреждениях АН СРСР. Переводил стихи (Ли Бо, Басё), чаще выступал как автор подстрочников (для Гитовича, Ахматовой и других).
2. Приведённый выше перевод Монзелер «Из стихотворных циклов Басё» напечатан в сборнике под редакцией — Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках. Том 1. С. 463—465. Ленинград. Издание института живых восточных языков имени А . С. Енукидзе, 1927 г.
Источник