Учения Бэкона об Идолах сознания.
Задача вооружить человека методами получения нового знания полагается Бэконом гораздо важнее. Решение ее он дает в работе «Новый Органон ». Значительным препятствием в развитии действительного познания служат предрассудки, вжившиеся, закоренелые, или даже врожденные представления и фикции, которые способствуют тому, что мир в нашем сознании отражается не полностью адекватно.
Бэкон называет эти представления идолами. Учение об идолах, согласно Бэкону, является важным средством преодоления этих представлений. Об отношении науки об идолах к новой логике и новому методу познания он говорит: «Наука об идолах так относится к объяснению природы, как наука о софистических доказательствах к обыкновенной логике».
Бэкон предпосылает проблему очищения ума человека от следующих «идолов» (ложных представлений, призраков):
Идол рода
Это предрассудки, коренящиеся в природе человека как родового существа, в несовершенстве органов чувств, в ограниченности ума. Ощущения обманывают нас, они имеют границы, за которыми объекты перестают восприниматься нами. Руководствоваться только ощущениями наивно. Разум помогает, но ум часто дает искаженную картину природы (уподобляет кривому зеркалу). Ум приписывает природе свои свойства (антропоморфизм) и цели (телеология). Поспешные обобщения (например, круговые орбиты).
Идолы рода являются не только естественными, но и врожденными. Они исходят из естественного несовершенства человеческого разума, которое проявляется в том, что «предполагает больший порядок и равновесие в вещах, чем те, которые в них есть».
Идол рода – самый неустранимый по Бэкону. Едва ли можно освободиться от своей природы и не присовокуплять свою природу к представлениям. Путь к преодолению идолов рода заключается в осознании этого естественного свойства человеческого разума и последовательном проведении правил новой индукции в процессе познания ( это необходимое, безусловно, основное и самое надежное средство для преодоления и других идолов).
Идол пещеры
Если идолы рода происходят от естественных недостатков человеческого разума, которые являются в большей или меньшей степени общими, то идолы пещеры также вызваны врожденными недостатками человеческого разума, но индивидуального характера.
«Идолы пещеры — это идолы человека как индивида. Ибо каждый индивид кроме ошибок, порожденных природой человека как вида) имеет свою индивидуальную пещеру или логово. Эта пещера преломляет и искажает свет природы, с одной стороны, потому, что каждому принадлежит определенная, собственная природа, с другой стороны, потому, что каждый получил различное воспитание и встречался с другими людьми.
Так же и потому, что каждый читал лишь определенные книги, почитал и обожал разные авторитеты, наконец, потому, что его впечатления были отличны от других, согласно тому, какие души они имели — предвзятые и полные предрассудков либо души спокойные и уравновешенные, а также по другим причинам такого же рода. Так же и собственно человеческий дух (так как он содержится в отдельных людях) является весьма переменчивым, запутанным, как бы случайным». Человеческий ум – ум существа, принадлежащего к роду человеческому; но одновременно обладающего индивидуальными особенностями: тела, характера, воспитания, интереса. Каждый человек смотрит на мир как бы из собственной пещеры. «Незаметно страсти пятнают и портят разум». Избавиться от этого «идола» легче, чем от первого – коллективный опыт нивелирует индивидуальные отклонения.
Идол рынка
Его опасность кроется в опоре на коллективный опыт. Идол – продукт общения людей, главным образом, речевого. «Существуют, однако, такие идолы, которые возникают путем взаимного общения. Их мы называем идолами рынка потому, что возникли они путем взаимной договоренности в обществе. Люди договариваются при помощи речи; слова определяются общим пониманием. Плохой и неправильный выбор слов значительно мешает и разуму. Эти помехи не могут исправить ни определения, ни объяснения.
Слова просто насилуют разум и все приводят в смятение, а людей ведут к бесчисленным излишним спорам и идеям Люди полагают, что их разум повелевает словами. Но они непроизвольно проникают в сознание «.
Вредно неверное словоупотребление. Принимая слова за вещи, люди ошибаются. Здесь его критика направлена против схоластов. Преодолеть идол можно, осознавая, что слова – это знаки вещей. Осознавая, что существуют единичные вещи – то есть нужно встать на позицию номинализма. Слова не репрезентируют реальность, а лишь обобщающую деятельность ума.
Бэкон уделяет большее внимание, но не находит (кроме последовательного выполнения правил новой индукции) эффективного способа их преодоления. Поэтому он определяет идолы рынка как наиболее вредные.
Идол театра
Продукт коллективного опыта. Если человек имеет слепую веру в авторитеты, особенно в древние. Чем древнее, тем большую иллюзию авторитет вызывает. Как актеры на сцене в свете рампы, древние мыслители находятся в ореоле своей славы. Это результат «аберрации зрения». А они такие же люди, как и читатели. Надо понимать, что чем древнее – тем наивнее мыслитель, ибо он меньше знал.
«Это идолы, которые переселились в человеческие мысли из различных философских учений. Называю их идолами театра, ибо все традиционные и до сих пор изобретенные философские системы являются, по моему мнению, как будто театральными играми, которые создали миры, вымышленные как будто в театре. Не говорю здесь ни о нынешних философиях и школах, ни о тех старых, потому что таких игр можно сложить и сообща вести еще очень много. Поэтому истинные причины ошибок, совершенно отличных друг от друга, являются более или менее почти одними и теми же».
14.Социальная утопия Бэкона.
В 1627 г. выходит «Новая Атлантида» — в этой работе проявляется самая важная черта его философской позиции. «Новая Атлантида» является социальной утопией, в которой Бэкон выражает свои представления об оптимальном устройстве общества.
По жанру книга напоминает «Утопию» Т. Мора. Но если Мор и Кампанелла уделяют внимание вопросу, что будет, если не будет частной собственности, то Бэкона этот вопрос не интересует вовсе. Его идеальное общество на легендарном острове Бенсалеме есть, по сути, идеализация тогдашнего английского общества.
В нем существует деление на богатых и бедных, значительную роль в жизни людей на острове играет христианская религия. И хотя Бэкон в своей утопии осуждает определенные негативные явления, типичные для Англии того времени, он не затрагивает сущности общественных отношений, а в большинстве случаев осуждает нарушение моральных норм, признанных обществом. Так, в Бенсалеме, например, осуждается легкомысленная жизнь, строго преследуются воровство и любые проступки, ведущие к нарушению закона, не существует подкупа чиновников и т.д.
Центральный момент книги – описание Дома Соломона. Это своеобразный музей науки и техники. Там островитяне изучают природу, чтобы поставить ее на службу человеку. Техническая фантазия Бэкона оказалась достаточно нетривиальной – искусственный снег, искусственно вызванный дождь, молнии. Там демонстрируется синтез живых существ, выращивание органов человека. Будущий микроскоп и другие технические устройства.
Бэкон имел достаточно политического и юридического опыта, чтобы прийти к убеждению в необходимости согласия науки и власти. Поэтому в «Новой Атлантиде» «дом Соломона» как центр развития науки имеет такое исключительное положение.
Советы и указания, которые он выдает, являются для граждан этого утопического государства обязательными (с точки зрения социального принуждения) и принимаются серьезно и с уважением.
В связи с высокой оценкой науки в утопическом Бенсалеме Бэкон показывает, насколько наука, развиваемая «домом Соломона», отличается (как по своему содержанию, так и в отношении методов) от европейской науки его времени. Таким образом, в этой утопии утверждается взгляд Бэкона на науку как важнейшую форму человеческой деятельности.
Критичность его социальной утопии не обращена против господствующих общественных отношений, но направлена на их «оздоровление», очистку от негативных явлений, которые сопровождали (закономерно и с необходимостью) развитие капиталистических производственных отношений.
Значение философии Бэкона не определяется его социальными воззрениями, которые, несмотря на относительную прогрессивность, не переступают рамок эпохи; оно состоит прежде всего в критике спекулятивного созерцательного подхода к миру, характерного для поздней средневековой философии.
Этим Бэкон существенно способствовал формированию философского мышления Нового времени.
Гносеология Р. Декарта
ДЕКАРТ РЕНЕ(1596, Ла Турень – 1650, Стокгольм) — французский философ, математик, экспериментатор и теоретик-естествоиспытатель, основоположник философии Нового Времени, один из создателей новоевропейской интеллектуальной традиции.
Происходил из знатного дворянского рода. Получил классическое для развитой католической страны образование в привилегированной иезуитской коллегии Ля Флеш (1606–1615), где обрел помимо традиционной подготовки начала математического знания, сведения о современных научных веяниях. По окончании коллегии познавал «книгу мира», в том числе в качестве вольнонаемного офицера. Продолжил обучение в университетах Франции и Голландии. Основные труды: «Правила для руководства ума» (1629), «Мир или трактат о свете»(1634), «Рассуждение о методе» (1637), «Размышление о первой философии» (1641), «Начала философии» (1644) , «Страсти души» (1649), были созданы в Голландии, где Д. жил очень уединенно («Хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался»), в безбрачии, ибо «невозможно найти красоты, сравнимой с красотой Истины», напряженно работая. Итогом его творчества становится качественно новая картина мира и технология мышления — Д. делает последний шаг из средневековой рациональности в рациональность гуманистической культуры.
В круге вопросов философии, которые разрабатывал Декарт, первостепенное значение имел вопрос о методе познания. Как и Ф.Бэкон, Декарт видел конечную задачу знания в господстве человека над силами природы, в открытии и изобретении технических средств, познании причин и действий, в усовершенствовании самой природы человека. Декарт ищет, безусловно, достоверное исходное основоположение для всего познания и метод, посредством которого возможно, опираясь на это основоположение, построить столь же достоверное здание всей науки. Ни это основоположение, ни этого метода он не находит в схоластике. Поэтому исходный пункт философских рассуждений Декарта – сомнение в истинности общепризнанного знания, охватывающее все виды знания. Однако, как и у Бэкона, сомнение, с которого начинал Декарт, есть не убеждение агностика, а только предварительный методический приём. Можно сомневаться в том, существует ли внешний мир, и даже в том, существует ли моё тело, но само моё сомнение, во всяком случае, существует. Сомнение же есть один из актов мышления. Я сомневаюсь, поскольку я мыслю. Если, таким образом, сомнение – достоверный факт, то оно существует лишь, поскольку существует мышление, поскольку существую я сам в качестве мыслящего: «…Я мыслю, следовательно, я существую…».
В учении о познании Декарт был родоначальником рационализма, который сложился в результате наблюдения над логическим характером математического знания. Математические истины, по Декарту, совершенно достоверны, обладают всеобщностью и необходимостью, вытекающими из природы самого интеллекта. Поэтому Декарт отвёл заключительную роль в процессе познания дедукции, под которой он понимал рассуждения, опирающиеся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы) и состоящие из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, с полной ясностью и отчётливостью. Для ясного и отчётливого представления всей цепи звеньев дедукции нужна сила памяти. Поэтому непосредственно очевидные исходные положения, или интуиции, имеют преимущество сравнительно с рассуждениями дедукции. Вооружённый достоверными средствами мышления – интуицией и дедукцией, разум может достигнуть во всех областях знания полной достоверности, если только будет руководствоваться истинным методом.
Таким образом, важной частью плана Декарта является не новая наука, которую он разработал, а его концепция методов, с помощью которых он должен был проводить исследования. В своей частично биографической, частично философской работе, вышедшей в свет в 1637 г. и озаглавленной «Рассуждения о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках», он излагает четыре правила, которые, как он утверждает, являются достаточными для того, чтобы направлять свой разум:
«Первое – никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, то есть тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что предоставляется моему уму столь ясно и отчётливо, что никому никаким образом не может дать повод к сомнению (т.е. допускать в качестве истинных только такие положения, которые представляются истинными и отчётливыми, не могут вызвать никаких сомнений в их истинности).
Второе – делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить (т.е, расчленять каждую сложную проблему на составляющие её частные проблемы или задачи).
Третье – располагать свои мысли в определённом порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало по малу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу (т.е., методически переходить от известного и доказанного к неизвестному и недоказанному). И последнее – делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено» (т.е. не допускать никаких пропусков в логических звеньях исследования). Прежде всего, метод Декарта – это метод вопрошания. Другими словами –это метод доказательства того, что вы уже знаете, или усовершенствование вашего знания путём его систематизации. Правило для ума Декарта должны послужить руководством для человека, который пытается разрешить какую-либо проблему или проанализировать какое-либо явление. Другими словами, он принимает точку зрения человек, который ещё не знает нечто, но пытается открыть это нечто с помощью своего ума, а не исходя из точки зрения учителя или эксперта, которые совершенно уверены в том, что они знаю нечто, и просто пытаются объяснить это кому-нибудь ещё.
Во-вторых, метод Декарта – это метод сомнения. Его первое правило: «никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью». Декарт имеет в виду, что мы должны отказываться принимать нечто, как бы до этого ни были уверены в том, как бы много людей не верило в это, сколь бы очевидным это ни казалось до тех пор, пока мы не сможем быть абсолютно уверенными в том, что это на 100% верно. Если же существует малейшее, самое смутное, самое слабое сомнение относительно истинности подобного факта, то мы не должны его принимать.
Когда метод вопрошания комбинируется с методом сомнения, начинается трансформация самой природы философии. Эта трансформация, называемая некоторыми эпистемологическим поворотом, потребовала для своего завершения полтора века, вплоть до кантовской «критики чистого разума». После этого вся философия настолько изменилась, что сами вопросы, которые философы ставили, а также ответы, которые они давали, очень мало походили на то, что было написано до «Размышлений. ». Эпистемологический поворот – очень простое, но хитрое понятие.
Сердцем эпистемологического поворота не более, чем обращение назад в постановке двух основных вопросов философии. Со времён первых досократовских космологов до эпохи Декарта на первое место философы ставили вопросы о том, что существует, о природе Вселенной, и только потом вопрошали о том , что я могу узнать относительно того, какова природа Вселенной. Это означает, что философы считали, что вопросы бытия имеют превосходство и они важнее вопросов сознания. Таким образом, в философии, которая предшествовала Декарту, метафизика брала верх над эпистемологией.
Два метода Декарта – метод вопрошания и метод сомнения – результат пересмотра предшествующего положения вещей. Понятые в прямом смысле слова и проводимые с последовательностью и твёрдостью, которых сам Декарт никогда не достигал, эти два метода заставили философов отложить вопросы бытия до тех пор, пока они не разрешат вопросов познания. А сам этот факт изменения значения вопросов о бытии так, что ко времени, когда революция, начатая Декартом, пошла своим ходом, привёл к тому, что метафизика старого типа закончила своё существование, а эпистемология нового типа заняла её место в качестве основной философии.
Как упоминалось выше, когда Декарт резюмировал доказательства своего собственного бытия на латинском языке, он употреблял фразу: «Cogito, ergosum», что означает «Я мыслю, следовательно, существую». Таким образом, его доказательство стало известным в философском обиходе как Cogito – аргумент. Произнесение или утверждение высказывания является решающим моментом, потому что именно утверждение гарантирует истинность. Суть состоит в том, что если высказывание утверждается, то кто-то должен совершать это утверждение и, если я утверждаю его, этот кто-то должен быть мною. Нет необходимости говорить, что я не могу использовать это доказательство для утверждения существования кого-либо ещё. Моё утверждение всякого высказывания, истинного или ложного относительно меня самого или относительно кого-либо ещё, гарантирует, что я существую, потому что я есть субъект (то есть тот, кто утверждает, то есть сознательно мыслит это высказывание). А это есть ключевой момент – высказывание есть утверждение, и, следовательно, оно должно быть утверждаемо кем-то.
В своём первом «Размышлении. » Декарт сомневается во всём, что неизвестно с достоверностью. Он доходит до того, что принимает такой строгий критерий достоверности, что, в конечном счёте, ничто, кроме утверждения о его собственном существовании, не может удовлетворить его требованиям. Рассматривая всё многообразие своих верований, Декарт далее разделяет их на две большие группы: те верования, которые, как он считал, ему известны на основании свидетельств его собственных чувств, и те верования, которые, как он полагал, известны ему на основании мышления с помощью общих понятий. Таким образом, благодаря аргументации в первом «Размышлении. » Декартом поднимаются две главные проблемы. Первая – это проблема достоверности. Какой критерий истинности мы должны принять в качестве стандарта, с которым мы соотносим наши познания? Вторая проблема есть проблема источников познания. Если мы что-либо знаем, то встаёт вопрос о том, основано ли наше знание на источниках чувств, на абстрактном размышлении, или на некоей комбинации их обоих? Философия последующих 150 лет после опубликования «Размышлений. » представляла собой различные вариации этих двух главных тем.
Сам Декарт предложил предварительные ответы на вопросы о достоверности и источниках познания в заключительной части второго «Размышления. ». В отношении проблемы достоверности он предложил два критерия, две проверки достоверности размышления:
1. «. ясное и чёткое ощущение того, что я произвожу высказывание, чего в действительности было бы недостаточно для того, чтобы убедить меня в том, что-то, что я говорю, истинно».
2. «. все вещи, которые я ощущаю, совершенно ясно и отчётливо, являются истинными».
Что касается источников нашего знания, то Декарт честно и прямо становится на сторону разума, а не на сторону чувств. Это именно то, чего и следовало ожидать от того, кто мечтал создать математическую физику. Вместо наблюдения и собирания данных на основе зрения, слуха, обоняния и осязания Декарт предпочитает создавать универсальную систему науки, исходя из логических и математических предпосылок и обоснованную жёсткой дедукцией. Чтобы убедить своих читателей в первичности разума в процессе познания, Декарт использует то, что называется «мыслительным экспериментом». Другими словами, он просит нас вообразить вместе с ним некую ситуацию (в данном случае то, что он сидит около камина с куском воска в руке), и затем он пытается нас заставить увидеть благодаря анализу ситуации, что наши методы рассуждения и познания должны иметь достоверный характер. Философы часто прибегают к такого рода утверждениям, когда они пытаются установить некоторые общие высказывания, а не доказать определённый факт. В современной науке считается, что мысленный эксперимент не может выступать в качестве доказательства. В действительности он скорее является простым инструментом исследования логических и концептуальных взаимоотношений между различными идеями, так как должен дополняться тщательными вычислениями.
Онтология Декарта.
Онтология — это учение о бытии, выступающее в системе философии одним из базисных её компонентов; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы устройства бытия, его начала, сущностные формы, свойства и категориальные распределения.
Научный метод познания приводит Декарта к беспредельному доверию разуму, но разуму скептическому, сомневающемуся. Именно из сомнения начинается путь к философии. Поэтому подвергать сомнению надо и чувства, и все свои мысли. Этот вывод вытекает из первого правила метода. Но тогда, согласно второму правилу, несомненным будет сам факт сомнения. А то, что сомневается, мыслит. Значит, существует нечто мыслящее, то есть субъект, «Я». Остается последний шаг: «я мыслю, значит, существую, следовательно, есть мыслящая вещь или субстанция, душа, дух». Декарт считает этот тезис наиболее достоверной интуицией, более надежной, чем интуиция математическая.
Допуская наличие духовной, мыслящей субстанции, Декарт отдает дань схоластике с ее положением о том, что наличие мышления требует наличия персонального, мыслящего духа. На самом же деле формула Декарта направлена против схоластического принижения человеческого разума и проникнута глубокой верой в его познавательную мощь. Философ применяет мышление для построения своей онтологии в идеалистической трактовке. Он считает, что субъект есть только мыслящая сущность: «. если бы тела даже вовсе не было, душа не перестала бы быть всем тем, что она есть». Таким образом, Декарт заранее исключал возможность того, что тело может мыслить и заранее постулировал, что мышление есть личность-дух. Принять эту формулу необходимо как одну из основных «врожденных» идей, полагает Декарт.
Учение о врожденных идеях появляется у Декарта после попыток построения всеобщего знания. Когда он понял беспочвенность своих замыслов, тогда и появляется признание врожденных идей. К ним относятся: бытие, бог, понятия, числа, длительности, телесность и структурность тел, факты сознания, свободная воля. Кроме того, к врожденным идеям относятся и некоторые суждения-аксиомы: «у ничто не бывает свойств», «нельзя одновременно быть и не быть», «целое больше части», «дважды два четыре» и др.
Сама по себе идея о врожденности знаний была ошибочной, но не абсурдной: ведь мы всегда опираемся на знания предшествующих поколений, не задумываясь, откуда мы черпаем информацию. Хотя и теория врожденных идей, и признание мыслящей субстанции прямо вели к солипсизму, Декарт вовсе не стремился к этому. Его задача – познание природы, и потому он нуждался в доказательстве достоверности человеческих познаний о внешнем мире.
Ради получения этого доказательства он пытается предварительно увериться в бытии Бога как необходимого, по его мнению, посредствующего звена между «Я» и природой.
Декарт ссылается на то, что Бог нужен нам как гарант существования мира, его познания и вообще безошибочного действия человеческого разума, ибо только Бог мог бы быть надежным источником «естественного света», противоположным всякой лжи и обману. Недопустимость лжи есть первое доказательство бытия Бога. Второе доказательство, формулируемое Декартом, – только Бог в состоянии вселить в души людей как существ несовершенных мысль о существовании всесовершенного существа. Третье доказательство логически вытекает из декартовского рационализма: «Никто, мыслящий, что такое Бог, не может помыслить, что Бога нет». Последнее доказательство весьма близко средневековым схоластическим доказательствам.
Все три доказательства весьма сомнительны и логически плохо доказуемы. По-видимому, чувствуя это, Декарт вводит еще одно, четвертое доказательство бытия Бога, хитроумно выводя его из факта самого сомнения. Оно гласит, что под интуицией сомнения в нас находится интуиция о всесовершенном бытии. Так Декарт замыкает круг: ссылаясь на Бога как на гаранта надежности принципа интуиции, порождающей истину, он обосновывает само бытие Бога путем ссылки на интуитивное усмотрение ума. Но из этого заключения вытекает неожиданное следствие: Декарт сделал понятие бога зависимым от человеческого разума и его действий. По сути, Декарт устанавливает принцип деизма.
Деизм означает, что Бог, хоть и является последней причиной бытия мира, не может изменить фактический состав прошлого времени, не может творить чудеса и не способен отменить им же самим установленные законы природы. Поэтому, создав законы и наделив ими мир, Бог как бы самоустраняется и предоставляет природе развиваться самостоятельно. Дальнейшая его функция – быть гарантом законов сохранения природы, истинности познания и неизменности уже полученных истин. Он обеспечивает общую устойчивость и незыблемость мироздания.
Вместе с тем вопрос о создании мира Богом вызывает у Декарта некоторые сомнения. Рассматривая структуру физического мира, Декарт делает допущение о возможности возникновения мира без божьего вмешательства. Он предполагает, что в природе господствует единая телесная субстанция, обладающая неизменными свойствами – объемностью и протяженностью. В мире нет пустоты, потому что она должна занимать место (протяженность). А протяженностью обладают только материальные объекты. Так Декарт наделяет материальный мир математическими свойствами.
Поскольку протяженность неограниченна, то материальная Вселенная беспредельна, и нет нигде места ни для рая, ни для ада. Не было и «всеобщей бестелесной пустоты» до создания мира, иными словами материальная Вселенная существует вечно. Если материальный мир беспределен, то всякое движение тел возможно только как относительное взаимосмещение, и никаких «идеальных» движений в надлунном мире нет.
Возникает вопрос: как быть с границей между телами? Ведь пустоты нет. Проблема делимости материи и различной ориентированности движения ее частиц оказалась непосильной задачей для Декарта. Он не может объяснить различий в плотности тел, потому что его телесный континуум столь же однороден и бескачественен, как и пространство, а структурные границы между фрагментами телесных образований представляют собой что-то эфемерное.
Тела также обладают свойством инерции. Причем, поскольку пустоты нет и все частицы примыкают друг к другу, то стоит двинуться хотя бы одной из них, и в движение приходит все. Декарт считает, что внутренне все тела обладают инерцией к покою, а все движения и изменения происходят вследствие внешних причин. Первопричиной движения является Бог. Вслед за первой причиной возникают «вторые» причины движений, которые являются законами механики.
Так как всеобщность касаний, примыканий и сцеплений тел обеспечивает передачу где-то происходящего движения на все прочие уголки Вселенной, приводя в движение весь материальный мир, то абсолютного покоя нет, а есть абсолютное движение. Объяснение происхождения геометрии движения, как бы ни было оно механистично, вело к диалектической идее об изменчивости и развитии всех движений и состояний. На основе этой идеи он создал учение о генезисе Вселенной, известное как «теория вихрей», – одна из самых ранних гипотез возникновения солнечной системы и подобных ей космических систем.
Декарт представлял ход разворачивания Вселенной как процесс самоупорядочения мирового хаоса, из которого образуются корпускулы. Они усложняются, сцепляясь друг с другом, образуют тела и неживую материю. Что касается появления живых организмов, то Декарт предпочел рассматривать их как механические автоматы, созданные внешней и высшей силой.
Многие идеи Декарта были вскоре критически осмыслены и развиты в других философских системах, таких, как философия Т. Гоббса (1588-1679).
Источник