Без тебя мы не можем жить без космоса

Из маминой из спальни: «Он не может жить без космоса» — шедевр Константина Бронзита

На открытии фестиваля «Окно в Европу» показали новый короткометражный анимационный фильм «Он не может жить без космоса» Константина Бронзита, дважды номинанта на «Оскар». За новую работу он однозначно заслуживает не номинации, а статуэтки. О, возможно, главной анимационной национальной премьере года — редактор сайта «Искусство кино» Егор Беликов.

«Он не может жить без космоса» — уже третий подряд («Уборная история — любовная история» и «Мы не можем жить без космоса») душераздирающий фильм Бронзита, прошедшего путь от лав-стори через трагикомедию к подлинной общечеловеческой семейной драме. Его фильмы становятся все яснее и пронзительнее, его стиль — все чище, тоньше, горше.

Заглавие с прошлого раза изменилось не сильно, но это не сиквел и не приквел. Если «Мы не можем жить без космоса», как напрямую следует из названия, был о братстве и братской же мечте о полете в невозможное, то «Он…» — об одной маленькой жизни, казалось бы, самостоятельной, но на самом деле неотъемлемой от фигуры матери; «Отрочество» Линклейтера, изложенное в 16 минутах. В предыдущем фильме было много узнаваемых пейзажных деталей советской военки и вообще Союза: врач с планшеткой, линии ЛЭП из ниоткуда в никуда, заснеженное поле, люди в ушанках. Здесь же Бронзит идет по пути упрощения и универсальности: почти никаких деталей, даже лица героев даны только общими штрихами. Локация — один маленький домик посреди ничего, на закругленной земле под звездным небом. Материальный мир очищен от примет настоящего. Только самые болезненные, узнаваемые детали: кровать, стол, мамин шарф, детская игрушка, санки.

Пелевин в «Омон Ра», на котором дилогия Бронзита в немалой степени основывается, преломлял советский миф и пародию на воспитательный роман через призму теорий заговора о полетах на Луну. «Он не может жить без космоса» отрицает политику и историческую подоплеку и от эстетики наследия советской космонавтики оставляет только экзистенциальный символизм: снаружи отчего дома — открытый космос, съехать от мамы — все равно что выйти в него, там удастся найти свое предназначение, а затем обнаружить, что взросление было ловушкой.

Источник

«Мы не можем жить без космоса»: 5 фактов о русских на «Оскаре»

14 января российский короткометражный мультфильм «Мы не можем жить без космоса» попал в список номинантов на премию «Оскар». Отвратительные мужики раскрывают все подробности о нем и его создателях.

Его сделала известная кинокомпания «Мельница»

Если есть современный российский анимационный фильм, который тебе понравился, то с большой долей вероятности его сделали в «Мельнице». Петербургская студия существует с 1999 года, но популярность к ней пришла только через 7 лет, когда в 2006 году вышел мультфильм «Добрыня Никитич и Змей Горыныч». С тех пор аниматоры крепко взялись за серию о богатырях и создали картины про Илью Муромца, Федота-стрельца, Ивана Царевича и прочих героях русских былин.

Они же трудятся и над мультсериалами, например, историями про «Лунтика» и «Барбоскиных». Во всех творениях «Мельницы» проглядывается упор на колоритных персонажей и интересный сюжет, нежели на проработанную анимацию. С последней все тоже в порядке, но она скорее формирует героев, нежели является частью истории. Та же ситуация и с короткометражными работами, одной из которых стал анимационный фильм «Мы не можем жить без космоса», вышедший в 2014 году под черновым названием «Космос».

Создатель мультфильма — режиссер Константин Бронзит

Как и в большинстве историй успеха, номинация на «Оскар» — плод долгого и тяжелого труда его создателя. Константин Бронзит уже больше 30 лет работает мультипликатором и режиссером анимационных фильмов, так что ни о какой удаче говорить не приходится. Он, в частности, творил не только для российских студий, но поработал также во Франции, в студии «Фолимаж». Ты наверняка видел в социальных сетях их забавный и обаятельный мульт «На краю земли». Если нет — обязательно посмотри.

Только за него Константин получил больше 70 наград со всего мира: в США, Канаде, Франции, Японии и так далее. Например, Бронзит трижды завоевывал гран-при конкурса «Кристал Аннеси». В Европе Бронзита часто сравнивают с голландским аниматором Полом Дриссеном, который занимался похожей простой и интеллектуальной мультипликацией. Рекомендуем также оценить предыдущую номинацию Константина на «Оскар» — короткометражку «Уборная история — любовная история», вышедшую в 2007 году.

«Оскар» — далеко не первое признание мультфильма

Мировая премьера «Мы не можем жить без космоса» состоялась в 2014 году, а в апреле 2015 мультфильм пришел в Россию. Награды не заставили себя ждать: номинация на премию «Ника», победа на международном анимационном фестивале в Анси, а затем попадание в шорт-лист премии «Оскар». Теперь вот зачисление в пятерку номинантов, лучшего из которых объявят 28 февраля в театре Долби в Лос-Анджелесе.

Критикам анимационная работа Константина Бронзита тоже пришлась по душе. Кинообозреватель «Вестей FM» Антон Долин назвал ее маленьким шедевром: «Советская романтическая мечта о космосе выражена тут иронично и поэтично, через серию понятных даже ребенку, но при этом оригинальных метафор». А автор русской версии BBC Ольга Шервуд заявила, что «Космос в этой картине — совсем не только безвоздушное пространство для вращения планет и звезд, а также для исследования. Космос здесь — та прекрасная «сила тяжести», которая не дает людям расставаться».

И мультфильм действительно хорош

«Мы не можем жить без космоса» — на самом деле потрясающая работа именитого мастера. Без единого слова, на интонациях и намеках, Константин создал историю отношений и объединяющей людей цели. Пара астронавтов под номерами 1203 и 1204 с детства мечтали о космосе. В пятнадцати минутах уложена их история: от тренировок и тщательного отбора до полета и конечной реакции на происходящее. Лейтмотивом через повествование проходит черный альбом с фотографиями, который они ведут на двоих.

Как и в прошлых работах Бронзита, анимация стоит не на первом плане. Стремительный сюжет и обаяние двух главных героев куда важнее. «Мы не можем жить без космоса» — хоть и называется так, но немного не о космосе. Это трогательная и смешная история про детскую мечту и настоящую мужскую дружбу. В ней много наивности, но столько же честности. Особенно в финальных тридцати секундах.

Конкуренция будет серьезная

Попадание российского мультфильма в список номинантов на «Оскар» — уже победа. Но не думать о получении статуэтки и останавливаться на достигнутом было бы неправильно. Среди конкурентов у «Мы не можем жить без космоса» сплошь известные работы популярных мультипликаторов.

Первой идет «Медвежья история» из Чили, которая через призму диорамы и милейшей кукольной анимации рассказывает о разлученных семьях времен Аугусто Пиночета. Рядом с ним — мультфильм британского аниматора и режиссера Ричарда Уильямса. 80-летний ветеран мультипликации создал изумительную короткометражку о битве между спартанцами и греками под названием «Пролог». Также в списке номинантов приятный мультфильм «Суперкоманда Санджая» от режиссера Санджая Пателя, который шел перед показом «Хорошего Динозавра». В нем автор показал мечтания индийского мальчика о команде супергероев, созданных из образов популярных индуистских богов. И четвертая — анимационная работа двухкратного номинанта на «Оскар» Дона Херцфельда — «Мир будущего». Она о детском восприятии будущего, растущем влиянии технологий и тяжелом человеческом одиночестве в мире научного прогресса.

Источник

Константин Бронзит: «Я в ужасе от мысли, что придет новая идея»

Автор самого успешного мультфильма года «Мы не можем жить без космоса» рассказал Антону Долину о том, почему об этом сенсационном успехе мало кто знает.

Твой пятнадцатиминутный мультфильм «Мы не можем жить без космоса» ухитрился получить Гран-при в Загребе, потом Гран-при в Аннеси — то есть на двух главных анимационных фестивалях в мире, а еще был признан лучшим на первой отечественной премии «Икар». Совпадение? Не думаю.
Это началось больше года назад, в августе 2014 года, на фестивале в Хиросиме. На сегодняшний день фильм собрал 52 международные награды. Я сразу понимал, что снимаю так, чтобы задеть чей-то нерв… прежде всего, мой собственный. А там это откликнется и у кого-то другого. Иначе быть не может. Мультипликация, к сожалению, искусство очень условное, почти абстрактное. Там очень сложно играть на территории чувств, задевать эти струны. Часто современная анимация очень формальна, персонажи чисто функциональны: этот хороший, тот плохой. Неизбежная проблема, каждый раз приходится ее преодолевать. Главное — ее сознавать и попробовать с ней справиться через сюжет, композицию, раскадровки. В предыдущем фильме «Уборная история — любовная история» я уже прошел через это: там был человек, живущий в кадре, не функция. И речь шла о любви. А в «Мы не можем жить без космоса» сюжет коснулся смерти, потери, чувства одиночества. Чтобы с этим не справиться, надо быть совсем тупым. Хотя у меня по-прежнему нет ощущения, что я справился до конца.
А можно задать дилетантский вопрос — почему мультфильм такой? Как бы простой, едва ли не примитивный по технике. Понятно, что это иллюзия, которая разрушается к середине, открывается какой-то космос. Не понимаю — как?
Я сам не понимаю. Двигаюсь на ощупь. Есть просто ощущение, что фильм должен выглядеть так. А почему, объяснить не могу. Хотя был у меня фильм «Божество», и там я мог объяснить, почему выбрал 3D-графику. Речь шла о металле, тяжести, застывшей фактуре: об объеме. Сразу я себе так это представил, в другой технике фильм бы не состоялся. Это тоже был способ избежать условности изображения — статуя должна была жить и двигаться. А почему здесь все плосковатое, условное, как в комиксе? Мне показалось, что так надо. Прав ли я? Утешаю себя: «Наверное, прав».
Когда я смотрел «Мы не можем жить без космоса», отчетливо осознал, как похожи твои фильмы на книги Виктора Пелевина. «Божество» может служить иллюстрацией ко многим его вещам — «Жизни насекомых», например. «Уборная история» похожа на «Девятый сон Веры Павловны», а новый мультфильм — чистый «Омон Ра»… А тебе видится какая-то литературность в твоих картинах?
Я много думал об этом. И сделал такой чудовищный вывод: литература — враг кинематографа. Это настолько разные, несопоставимые средства, что, как только кино напрямую обращается к тексту, оно сразу теряет себя и становится беспомощным. Об этом и Дэвид Кроненберг недавно говорил: закадровый литературный текст — первый признак беспомощности режиссера. Кинематограф так перечеркивает себя начисто. А в мультипликации закадровый текст используется сплошь и рядом. Раньше я об этом не размышлял, но все равно старался не быть зависимым от любой литературы, обходиться без этого костыля.

Кадр: м/ф «Мы не можем жить без космоса»

Значит ли это, что свой самый популярный мультфильм, «Алеша Попович и Тугарин Змей», ты считаешь фиаско? Он же литературен насквозь.
Это коммерческий проект, большое кино! Отдельные правила игры, которые необходимо соблюдать. Без литературы никак. Хотя слово «фиаско» не такое уж пугающее. Знаешь, когда меня спрашивают, какие фильмы я сделал, я всегда забываю об «Алеше Поповиче», пока собеседник сам не напомнит. Он стоит настолько особняком — как будто другой человек сделал… Но большое кино всегда коллективный труд. «Мы не можем жить без космоса» — это я. А там — не я.

Можешь себе представить авторский полный метр?
Конечно! Или… В смысле, мой? Нет, никогда не было таких амбиций и желания. Мне даже на маленьком пятачке трудно сконструировать что-то важное. Я вообще тугодум. Каждый проект делаю все тяжелее. «Мы не можем жить без космоса» делался четыре с половиной года.
То есть успех не помогает? Не воодушевляет?
Совсем нет. Я же понимаю, чего мне стоит сделать кино. А еще, как говорит Юрий Борисович Норштейн, задача должна только повышаться с каждой следующей работой. Когда я это услышал, слова сразу легли на мои внутренности: я почувствовал, что такова моя внутренняя потребность. Я не могу все время делать одно и то же, мне необходимы шаги в стороны. А они чреваты жизненными потерями — время, силы, здоровье… Честное слово, я в ужасе от мысли, что придет новая идея, меня захватит и не будет отпускать, пока я не сделаю кино. Знаю, чего это будет стоить.
Голливудское кино, возможно, не так логоцентрично, как наше, но все-таки стремится «рассказывать истории». А ты постоянно Голливуд троллишь, еще с пародийного «Крепкого орешка». Ведь «Мы не можем жить без космоса» тоже ответ «Гравитации», «Интерстеллару», «Марсианину».
Ну как, был еще «Бумажный солдат» у Алексея Германа-младшего! Но нас мало, это правда. Я посматриваю в сторону Голливуда краем глаза. Кино люблю все меньше, заставляю себя его смотреть — только по рекомендациям друзей или соратников… В «Гравитации» есть кадр, где героиня влетает в очередной шаттл и вдруг ложится в позе эмбриона. Мысль режиссера Альфонсо Куарона я понимаю, но это вставной номер, щемящая метафора на пустом месте. Никак этот кадр не вытекает из событий, в нем нет логики и мотивации. На месте этого человека в такой ситуации мы были бы в шоке и панике — ступор, пустота, одышка. А она… В моем фильме есть схожий кадр: на скане мы видим космонавта, который принял ту же позу внутри скафандра. Но мне кажется, что это логично вытекает из того, что с ним происходило. Герой спрятался от этого мира. Кстати, «Интерстеллар» произвел на меня гораздо большее впечатление — я проникся его пафосом, меня пробило, хоть фильм и много ругали. А в замкнутой, вакуумной истории Куарона мне чувств не хватило.

Фотография: м/ф «Мы не можем жить без космоса»

Многие удивятся, что аниматор, специалист по гротеску, так серьезно рассуждает о психологических мотивациях.
Отсюда и результат. Я действительно стараюсь копать глубоко, и поэтому кино в итоге работает. Я, правда, страдаю от того, что мои фильмы чрезмерно просчитаны. До миллиметра. Научился что-то делать — и делаю. А потом возникает страх: не иссушает ли этот механизм материал? Тем не менее иногда в последний момент возникает что-то непредсказуемое. Все просчитал, а здесь дыра… И ты мучаешься, ломаешь голову, пока не приходит спонтанное решение. Так я придумал открывающиеся и закрывающиеся двери в фильме «На краю земли». А Чаплин когда-то — хлопнувшую дверь автомобиля в «Огнях большого города», чтобы слепая девушка поверила, что герой — богач. А сейчас нам кажется, что это элементарно.
Кто для тебя образцы для подражания?
Норштейна я уже назвал. Кроме него — англичанин Марк Бейкер, у него всего четыре фильма, но работы выдающиеся. И англичанин голландского происхождения Микель Дюдок де Вит, его фильм «Отец и дочь» — великая работа для меня. Таких имен вообще немного. Но я ориентируюсь не на сами фильмы, а на то, что люди делают, как проживают момент творения. У Норштейна я научился отношению к профессии. Как он говорит, нужно чуть-чуть неровно дышать.
Советская анимация работала для гигантской аудитории, но только в СССР. А сегодняшние мультфильмы можно считать вненациональными и универсальными?
Мне кажется, теперешние мультипликаторы — дерзкие, молодые, талантливые, — когда делают свои фильмы, меньше всего озабочены публикой. И даже не парятся на тему того, какой реакции он, автор, ждет от аудитории. Они настолько озабочены своим творением, что в итоге фильм замыкается сам на себя. Утрачиваются связи — и фильмы оказываются агрессивными, злыми, жестокими, холодными. Потому что автору плевать на публику.

Фотография: м/ф «Мы не можем жить без космоса»

Источник