Повесть непогашенной луны — краткое содержание произведения Пильняка
Многие заблуждаются, пытаясь отыскать в «Повести Непогашенной Луны» реальные факты, знакомые лица из действительности писателя. Пильняк подчеркивает, что произведение также не связано со смертью М.В. Фрунзе.
Начинается повесть с доклада трех штабных вояк, они могут себе позволить стоять вольно, и даже интересуются здоровьем командарма. Гаврилов отвечает, что в целом он здоров, так как недавно лечился на Кавказе. После чего он остается наедине с Поповым, своим старым другом. Из утренних газет мы узнаем, что оказывается, командарму прооперировали язву желудка. Именно поэтому некоторое время он не мог командовать своими войсками.
Гаврилов встречается с «негорбящимся человеком», который заводит разговор о нынешнем здоровье командарма и говорит о необходимости пройти консилиум хирургов. Он соглашается, после чего попадает на этот консилиум, и к удивлению, его почти никто не осматривает, а с ходу пишут бумаги о необходимости операции. Профессор Лозовский будет оперировать Гаврилова, помогать ему будет ассистент Кокосов.
После самой операции, мы узнаем, что, оказывается, операцию можно было не делать, в ней не было абсолютно никакой необходимости. Это становиться понятно и из реплик оперирующих хирургов.
Вернемся к вечеру после консилиума. На небе виднеется луна, и в этот вечер Гаврилов решает заехать к Попову в гостиницу. Старый друг рассказывает, что от него ушла жена, променяв его с маленькой дочкой на желание красивой жизни в роскоши. Командарм также рассказывает другу про свою единственную подругу. В ночь перед операцией Гаврилов пишет письмо с пометкой «вскрыть после смерти», замет утром, заказывает себе гоночный автомобиль, на котором мчит по улицам навстречу ветру.
Непосредственно перед операцией, автор показывает нам жизнь профессора и его ассистента, которые будут оперировать Гаврилова.
Сделав анастезию, и вскрыв живот пациенту, Лозовский обнаруживает, что никакой язвы у командарма то и нет. Экстренно накладывая швы, профессор и ассистент обнаруживают, что у пациента остановилось сердце. Никакие манипуляции не помогают заново запустить его работу. И что же решают делать виновные? Они запирают «мёртвого живого» в операционной палате, дабы отвести от себя вину.
Далее мы видим, как «негорбящийся человек» посещает палату мертвого командарма, произносит прощальные слова, садится в его гоночную машину и едет тем же маршрутом, что и Гаврилов перед операцией.
Попов, после похорон, читает письмо своего друга, где тот наказывает ему поселиться с его подругой и вместе растить детишек. Гаврилов предчувствовал свою смерть.
В последней сцене мы видим дочурку Попова, стоящую на подоконнике, и пытающуюся «задуть» огонь луны.
Также читают:
Рассказ Пильняк — Повесть непогашенной луны (читательский дневник)
Популярные сегодня пересказы
Эрнест Сетон-Томпсон был родом из английского старинного дворянского семейства. В возрасте шести лет из Саут-Шилдса его перевезли в Канаду. Будущий писатель был любознательным ребёнком, посвящал свободное время изучению природы.
Эта сказка о воспитании животными человеческого детеныша. В ней человек и звери общаются друг с другом на одном языке. События происходят в джунглях, отличающихся богатством животного и растительного мира
Князь Андрей Курбский сильно разгневал царя Иоанна и вынужден ночью тайно бежать из собственного дома, дабы уклониться от наказания и сохранить жизнь. Он намеревается найти защиту у литовцев. Сопровождает его стремянной Васька Шибанов.
Рассказ К. Г. Паустовского посвящен цветку под названием кипрей. Как-то летом рассказчик проводил время среди сосен в городе на берегу реки. Однажды, проходя по территории, где располагался базар
Источник
Краткое содержание Пильняк Повесть непогашенной луны
В самом начале автор говорит, что данное произведение никоем образом не относится к смерти Фрунзе, написано оно, потому что создателю хотелось поразмышлять. Именно поэтому любые совпадения случайны, а герои выдуманы.
Гаврилов едет в экстренном поезде, к нему приходят три штабиста, спрашивают о его здоровье. Когда начальство покидает его вагон, то главный герой начинает разговор со своим другом – Поповым.
Утренние газеты приносят весть гражданам о том, что Гаврилов покинул войска и отправляется в больницу на операцию желудка. Гаврилов боится за свое состояние, но специалисты делают положительные прогнозы.
Командарм разговаривает с врачом о революции, по его мнению, революция принесет только кровь, боль и насилие.
Гаврилов попадает к хирургам, которые даже не удосужились осмотреть его. На спех они принимают решение, что операцией займутся Лозовский с Кокосовым.
Когда разговор об операции был закончен, то все понимают, что делать ее было бесполезно, но на совещание никто это не упомянул. Лозовский и Кокосов все же сказали, что можно обойтись без хирургического вмешательства, но их никто не послушал. Аргументом стало то, что операция не повредит организму.
Далее читатель узнает об истории Попова: у него есть дочь, которую он растит один, потому что жена ушла.
Перед сном Гаврилов читает Толстого, пишет письма близким с пометкой «вскрыть после моей смерти». Утром же едет на автомобиле с большой скоростью, наблюдая за городом.
Кокосов – человек, служащий на благо Родины, он бескорыстно помогает другим людям, отказывается от машины.
Лозовский же наоборот ценит только деньги.
На операции обнаруживается, что язвы нет, живот зашивают, но происходит несчастный случай – Гаврилов задыхается и умирает. Хирурги, которые проводили операцию, кладут главного героя в палату, заявляя, что он еще жив. Попов навещает друга, понимает, что он умер и уходит.
Дома, прочитав письмо, узнает, что Гаврилов предполагал о своей смерти и желает счастья другу, поэтому предлагает ему жить с женой, чтобы растить детей.
Данное произведение учит милосердию, которое проявляет главный герой, заботясь о своей жене и друге. Он пытается сделать их жизнь легче. Также рассказ показывает настоящую дружбу, которой нужно дорожить. Попов до последних минут остается с другом, поддерживает его, а когда тот умирает — тяжело переносит потерю. Гаврилов же пытается решать проблемы своего друга.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Пильняк — Повесть непогашенной луны. Картинка к рассказу
Сейчас читают
Почтенный горожанин Горжибюс мечтал выдать поскорее замуж свою дочь Мадлон и племянницу Като. Девушки были дружны и мечтали об одном и том же – балах, высшем свете и такой любви, какая описывалась в романах.
Принц Арагонский дон Педро со своим сводным братом доном Хуаном возвращаются из военного похода. С ними едут слуги и двое знатных молодых людей – Клавдио и Бенедикт. Оба они отличились в сражениях и снискали доброе расположение принца
В рассказе «Ёлка с сюрпризом» главный герой — мужчина по имени Чероки — находит золото и приглашает друзей приехать и отметить это событие. Люди собираются вместе и решают создать посёлок около месторождения драгоценного металла
Книга «Владычица озера» является седьмой частью знаменитой и полюбившейся многим, саги. Впрочем, каждое из творений Сапковского уникально – потому, может быть расценено читателем как отдельное произведение вне зависимости
Рассказ Артура Конана Дойла «Человек с рассечённой губой» — это одно из приключений Шерлока Холмса. Все начинается с того, что одна женщина попросила великого детектива найти ее брата, который очень пристрастился к опиуму.
Источник
Повесть непогашенной луны
В предисловии автор подчёркивает, что поводом для написания этого произведения была не смерть М. В. Фрунзе, как многие думают, а просто желание поразмышлять. Читателям не надо искать в повести подлинных фактов и живых лиц.
Ранним утром в салон-вагоне экстренного поезда командарм Гаврилов, ведавший победами и смертью, «порохом, дымом, ломаными костями, рваным мясом», принимает рапорты трёх штабистов, позволяя им стоять вольно. На вопрос: «Как ваше здоровье?» — он просто отвечает: «Вот был на Кавказе, лечился. Теперь поправился. Теперь здоров». Официальные лица временно его оставляют, и он может поболтать со своим старым другом Поповым, которого с трудом пускают в роскошный, пришедший с юга вагон. Утренние газеты, которыми, несмотря на ранний час, уже торгуют на улице, бодро сообщают, что командарм Гаврилов временно оставил свои войска, чтобы прооперировать язву желудка. «Здоровье товарища Гаврилова внушает опасения, но профессора ручаются за благоприятный исход операции».
Передовица крупнейшей газеты сообщила также, что твёрдая валюта может существовать тогда, когда вся хозяйственная жизнь будет построена на твёрдом расчёте, на твёрдой экономической базе. Один из заголовков гласил: «Борьба Китая против империалистов», в подвале выделялась большая статья под названием: «Вопрос о революционном насилии», а затем шли две страницы объявлений и, конечно, репертуар театров, варьете, открытых сцен и кино.
В «доме номер первый» командарм встречается с «негорбящимся человеком», который разговор об операции со здоровым Гавриловым начал со слов: «Не нам с тобой говорить о жёрнове революции, историческое колесо — к сожалению, я полагаю, в очень большой мере движется смертью и кровью — особенно колесо революции. Не мне тебе говорить о смерти и крови».
И вот по воле «негорбящегося человека» Гаврилов попадает на консилиум хирургов, почти не задающих вопросов и не осматривающих его. Однако это не мешает им составить мнение «на листке жёлтой, плохо оборванной, без линеек бумаги из древесного теста, которая, по справкам спецов и инженеров, должна истлеть в семь лет». Консилиум предложил прооперировать больного профессору Анатолию Кузьмичу Лозовскому, ассистировать согласился Павел Иванович Кокосов.
После операции всем становится ясно, что ни один из специалистов, в сущности, не находил нужным делать операцию, но на консилиуме все промолчали. Те, кому непосредственно предстояло взяться за дело, правда, обменялись репликами вроде: «Операцию, конечно, можно и не делать. Но ведь операция безопасная. »
Вечером после консилиума над городом поднимается «никому не нужная испуганная луна», «белая луна в синих облаках и чёрных провалах неба». Командарм Гаврилов заезжает в гостиницу к своему другу Попову и долго беседует с ним о жизни. Жена Попова ушла «из-за шёлковых чулок, из-за духов», бросив его с маленькой дочерью. В ответ на признания друга командарм рассказал о своей «постаревшей, но единственной на всю жизнь подруге». Перед сном у себя в салон-вагоне он читает «Детство и отрочество» Толстого, а потом пишет несколько писем и кладёт их в конверт, заклеивает и надписывает: «Вскрыть после моей смерти». Утром, перед тем как отправиться в больницу, Гаврилов приказывает подать себе гоночный автомобиль, на котором долго мчит, «разрывая пространство, минуя туманы, время, деревни». С вершины холма он оглядывает «город в отсветах мутных огней», город кажется ему «несчастным».
До сцены «операции» Б. Пильняк вводит читателя в квартиры профессоров Кокосова и Лозовского. Одна квартира «консервировала в себе рубеж девяностых и девятисотых российских годов», другая же возникла в лета от 1907 до 1916-го. «Если профессор Кокосов отказывается от машины, которую ему вежливо хотят прислать штабисты: «Я знаете, батенька, служу не частным лицам и езжу в клиники на трамвае», то другой, профессор Лозовский, наоборот, рад тому, что за ним приедут: «Мне надо перед операцией заехать по делам».
Для анестезии командарма усыпляют хлороформом. Обнаружив, что язвы у Гаврилова нет, о чем свидетельствует белый рубец на сжатом рукой хирурга желудке, живот «больного» экстренно зашивают. Но уже поздно, он отравлен обезболивающей маской: задохнулся. И сколько потом ни колют ему камфару и физиологический раствор, сердце Гаврилова не бьётся. Смерть происходит под операционным ножом, но для отвода подозрения от «опытных профессоров» «заживо мёртвого человека» кладут на несколько дней в операционную палату.
Здесь труп Гаврилова навещает «негорбящийся человек». Он долго сидит рядом, затихнув, потом пожимает ледяную руку со словами: «Прощай, товарищ! Прощай, брат!» Разместившись в своём автомобиле, он приказывает шофёру мчать вон из города, не зная, что тем же путём совсем недавно гнал свою машину Гаврилов. «Негорбящийся человек» тоже выходит из машины, долго бродит по лесу. «Лес замирает в снегу, и над ним спешит луна». Он тоже окидывает холодным взглядом город. «От луны в небе — в этот час — осталась мало заметная тающая ледяная глышка. »
Попов, вскрывший после похорон Гаврилова адресованное ему письмо, долго не может оторвать от него взгляда: «Алеша, брат! Я ведь знал, что умру. Ты прости меня, я ведь уже не очень молод. Качал я твою девчонку и раздумался. Жена у меня тоже старушка и знаешь ты её уже двадцать лет. Ей я написал. И ты напиши ей. И поселяйтесь вы жить вместе, женитесь, что ли. Детишек растите. Прости, Алеша».
«Дочь Попова стояла на подоконнике, смотрела на луну, дула на неё. „Что ты делаешь, Наташа?“ — спросил отец. „Я хочу погасить луну“, — ответила Наташа. Полная луна купчихой плыла за облаками, уставала торопиться».
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Источник
Голый год, Пильняк Борис Андреевич
Краткое содержание, краткий пересказ
Краткое содержание романа
Роману предшествуют два эпиграфа. Первый (ко всему роману) взят из книги «Бытие разумное, или Нравственное воззрение на достоинство жизни». «Каждая минута клянется судьбе в сохранении глубокого молчания о жребии нашем, даже до того времени, когда она с течением жизни соединяется, и тогда когда будущее молчит о судьбине нашей, всякая проходящая минута вечностью начинаться может». Второй эпиграф (к «Вступлению») взят из А. Блока: «Рожденные в года глухие, / Пути не помнят своего. / Мы, дети страшных лет России, / Забыть не в силах ничего».
Однако память несуразна и бессмысленна. Так композиционно и предстают воспоминания первых революционных лет («новой цивилизации») в постоянном сопоставлении с тысячелетней историей, со стариной, плохо поддающейся перековке. В канонном купеческом городе Ордынине живет, к примеру, торговец Иван Емельянович Ратчин, «в доме которого (за волкодавами у каменных глухих ворот) всегда безмолвно. Лишь вечерами из подвала, где обитают приказчики с мальчиками, доносится подавленное пение псалмов и акафистов. Дома у приказчиков отбираются пиджаки и штиблеты, а у мальчиков штаны (дабы не шаманались ночами)». Из такого дома когда-то на первую мировую войну уходит сын Ивана Емельяновича — Донат. Повидав мир и однажды подчинившись безропотно коммунистам, он по возвращении конечно же хочет все изменить в сонном царстве и для начала отдает отцовский дом Красной гвардии. Доната радуют все перемены в Ордынине, любое разрушение старого. В лесах, раскинувшихся вокруг города, загораются красные петухи барских усадеб. Без устали, хотя бы в четверть силы, меняя хозяев, работают Таежные заводы, куда давно проведена железная дорога. «Первый поезд, который остановился в Ордынине, был революционный поезд».
Определяет лицо города и нынешняя жизнь старой княжеской семьи Ордыниных. «Большой дом, собиравшийся столетиями, ставший трехсаженным фундаментом, как на трех китах, в один год полысел, посыпался, повалился. Впрочем, каинова печать была припечатана уже давно». Князь Евграф и княгиня Елена, их дети Борис, Глеб и Наталья запутались в водоворотах собственных судеб, которые ещё больше, до безысходности, затянула родная Россия. Кто-то из них пьет, кто-то плачет, кто-то исповедуется. Глава дома умирает, а одна из дочерей тянется к новой жизни, то есть к коммунистам. Железная воля, богатство, семья как таковые обессилели и рассыпаются как песок. «Те из Ордыниных, кто способен мыслить, склоняются к тому, что путь России, конечно, особенный. «Европа тянула Россию в свою сторону, но завела в тупик, отсюда и тяга русского народа к бунту. Посмотри на историю мужицкую: как тропа лесная тысячелетие, пустоши, починки, погосты, перелоги-тысячелетия. Государство без государства, но растет как гриб. Ну и вера будет мужичья. А православное христианство вместе с царями пришло, с чужой властью, и народ от него в сектантство, в знахари, куда хочешь. На Яик, — от власти. Ну-ка, сыщи, чтобы в сказках про православие было? — лешаи, ведьмы, водяные, никак не господь Саваоф».
Герои, занимающиеся археологическими раскопками, часто обсуждают русскую историю и культуру. «Величайшие наши мастера, — говорит тихо Глеб, — которые стоят выше да Винча, Корреджо, Перуджино, — это Андрей Рублев, Прокопий Чирин и те безымянные, что разбросаны по Новгородам, Псковам, Суздалям, Коломнам, по нашим монастырям и церквам. Какое у них было искусство, какое мастерство! Как они разрешали сложнейшие задачи. Искусство должно быть героическим. Художник, мастер-подвижник. И надо выбирать для своих работ — величественное и прекрасное. Что величавее Христа и богоматери? — особенно богоматери. Наши старые мастера истолковали образ богоматери как сладчайшую тайну, духовнейшую тайну материнства — вообще материнства».
Однако современные бунтари, обновители мира, авторы реформ в ордынинской жизни бескультурны и чужеродны России. Чего стоит комиссар Лайтис, приехавший в Ордынин издалека со стеганым сшитым мамой атласным одеяльцем и подушечкой, которые он по наущению объявляющего себя масоном Семена Матвеича Зилотова расстилает в алтаре монастырской часовни, чтобы предаться там любви с совслужащей, машинисткой Олечкой Кунс, невольной доносчицей на своих соседей. После ночи любви в алтаре кто-то поджег монастырь, и ещё одно культовое здание было разрушено. Прочитавший всего несколько масонских книг Зилотов, как старый чернокнижник, бессмысленно повторяет: «Пентаграмма, пентаграмма, пентаграмма. » Счастливую любовницу Олечку Кунс арестуют, как и многих других невиновных.
Один из персонажей уверен, что новой жизни надо противостоять, надо противиться тому, что так властно ворвалось, надо оторваться от времени, остаться свободным внутренне («отказаться от вещей, ничего не иметь, не желать, не жалеть, быть нищим, только жить с картошкой ли, с кислой капустой, все равно»). Другая анархически и романтически настроенная героиня Ирина утверждает, что в новое время нужно жить телом: «Мыслей нет, — в тело вселяется томленье, точно все тело немеет, точно кто-то гладит его мягкой кисточкой, и кажется, что все предметы покрыты мягкой замшей: и кровать, и простыня, и стены, все обтянуто замшей. Теперешние дни несут только одно: борьбу за жизнь не на живот, а на смерть, поэтому так много смерти. К черту сказки про какой-то гуманизм! У меня нету холодка, когда я думаю об этом: пусть останутся одни сильные и навсегда на пьедестале будет женщина».
В этом героиня ошибается. Для коммунистов барышни, которых они поят чаем с ландрином, всегда были и будут «интерполитичны». Какое там рыцарство, какой пьедестал! На экране Вера Холодная может умереть от страсти, но в жизни девушки умирают от голода, от безработицы, от насилия, от безысходных страданий, от невозможности помочь близким, создать семью, наконец. В предпоследней главе «Кому — таторы, а кому — ляторы» отчетливо и категорически вписаны большевики, величаемые автором «кожаными куртками»: «Каждый в стать кожаный красавец, каждый крепок, и кудри кольцом под фуражкой на затылок, у каждого крепко обтянуты скулы, складки у губ, движения у каждого утюжны. Из русской рыхлой и корявой народности — отбор. В кожаных куртках не подмочишь. Так вот знаем, так вот хотим, так вот поставили — и баста. Петр Орешин, поэт, правду сказал: «Или воля голытьбе или в поле на столбе». Один из героев такого толка на собраниях старательно выговаривает новые слова: константировать, энегрично, литефонограмма, фукцировать. Слово «могут» звучит у него как «магуть». Объясняясь в любви женщине красивой, ученой, из бывших, он утвердительно говорит: «Оба мы молодые, здоровые. И ребятенок у нас вырастет как надо». В словарике иностранных слов, вошедших в русский язык, взятом им для изучения перед сном, напрасно он ищет слово «уют», такого не разместили. Зато впереди в самой последней главе без названия всего три важных и определяющих будущую жизнь понятия: «Россия. Революция. Метель».
Автор оптимистически изображает три Китай-города: в Москве, Нижнем Новгороде и Ордынине. Все они аллегорически восходят к просуществовавшей долгие тысячелетия Небесной империи, которой нет и не будет конца. И если проходящая минута вечности начинается голым годом, за которым, вероятнее всего, воспоследует ещё такой же (раздрай, мрак и хаос), это ещё не значит, что Россия пропала, лишившись основных своих нравственных ценностей.
Источник