Космогония Данте

В средние века, как впрочем и сейчас, многие умы занимала мысль о загробной жизни. Данте не был первооткрывателем этой темы. Ещё задолго до него в народе ходило множество поэтических сказаний и легенд о странствованиях литературных персонажей по аду, чистилищу и раю. Но в этих легендах редко какой персонаж посещал несколько областей невидимого мира сразу. Обычно его скитания ограничивались только одним адом. Данте был первый, кто провел своего героя через ад, чистилище и рай. Впоследствии, гениальное произведение великого флорентийца вдохновило Николая Гоголя, который решил использовать форму построения «Божественной комедии» при написании «Мертвых душ». Первая книга романа должна была символизировать ад, вторая – чистилище, третья – рай. Гоголю, как известно, не удалось полностью осуществить свой замысел.
Ад, Чистилище и Рай в «Божественной комедии» Данте являются символическим изображением его верований относительно вселенной. В необходимых, так сказать мирообъемлющих архитектурных очертаниях, поэма, рисует, каким образом христианин Данте представлял себе добро и зло в виде двух полярных элементов этого мира, вокруг которых и вращается всё мироздание. Всё христианство, как исповедовали его во времена Данте, воплощено здесь в образах.
По средневековым представлениям, Данте считает, что земля является центром вселенной. В «Божественной комедии» земля изображена в виде острова, омываемого океаном и имеющая шарообразную форму. В недрах этого острова находится ад, что соответствовало воззрениям средневековых церковников. В самом низу ада, в центре земли, а значит и в центре вселенной Данте помещает Люцифера – средоточие всего мирового зла.
Ад состоит из девяти кругов, в которых, в зависимости от степени земных грехов, наказываются грешники. Здесь, наряду с историческими личностями, очень много современников поэта, его политических противников. Так Данте мысленно расправляется со своими врагами.
По понятиям Данте и географов его времени, обитаема только половина земли, другая – покрыта океаном. Середину земли и в то же время самую высшую точку на планете составляет Иерусалим, а именно – гора Голгофа. Это мнение, основанное на библейских сказаниях, было всеобщим для средних веков. Так обозначалось и на средневековых географических картах, всегда указывавших места на земле ада, чистилища и рая. Хотя, мысль, что земля должна обязательно иметь центральную точку, принадлежит не одним только средним векам, – ещё древние ассирийцы считали Вавилон, а греки Дельфы центром планеты.
По представлению Данте, противоположное полушарие не всегда было покрыто водой. Люцифер, свергнутый с неба за свои грехи, упал на землю и провалился в её толщу, головой к европейскому полушарию. Суша, занимавшая до этого противоположное полушарие, покрылась волнами океана, а часть земли, составлявшая эту сушу, отошла к европейскому полушарию и здесь, поднявшись вверх, образовала самую высокую точку на земном шаре – Иерусалим с горой Голгофой. А та земля, которую Люцифер вытеснил из глубины планеты своим падением, выскользнула из-под его ног, поднялась над водами океана и превратилась в гору чистилища. Таким образом, гора примирения Голгофа и гора очищения чистилище, обе имея одно космологическое происхождение, являются вместе с тем и настоящими антиподами.
Этот образ чистилища, расположенного на горе, принадлежит исключительно Данте. Во множестве средневековых легенд, изображавших потусторонний мир, чистилище обычно помещалось в недрах земли по соседству с адом. Океан на запад от Геркулесовых столбов, в середине которого по Данте находится гора чистилища, в средние века был совершенно не исследован. Он назывался «Морем Тьмы». Все попытки его изучения считались нарушением божьей воли. Никто из смертных не должен был выходить за пределы Гибралтарского пролива.
Некоторые источники отмечают, что именно благодаря «Божественной комедии» Данте, генуэзец Христофор Колумб уверовал в существование за «Морем Тьмы» большого материка и совершил свою экспедицию через Атлантический океан на трёх испанских каравеллах.
События третьей части «Божественной комедии» происходят на небе. В изображении этой последней области невидимого мира – рая, Данте уже не следует за народными сказаниями и легендами, а излагает систему схоластиков, основанную на космологических взглядах Аристотеля.
Согласно этого учения, небо состоит из благородных небесных тел, или из первичной, неразрушимой небесной материи, по аналогии с человеческим телом. Эта материя неразрывно связана с первичной силой, как человеческое тело связано с душой. Сила эта является животворным началом неба, она исходит непосредственно от Бога.
В небесном пространстве вращаются планеты и другие светила. Кроме того, Данте выделяет четыре стихии: огонь, воздух, воду и землю. Стихия земли образует нашу планету, которая, как твердое, неподвижное тело находится в центре всего мироздания. На земле находится вода, вокруг земли – воздух. Над воздушным пространством помещается огонь, как стихия легчайшая. Огонь примыкает к сфере луны и является местом зарождения грома и молнии, откуда они обрушиваются на землю. Над сферой огня расположены девять небесных кругов или девять прозрачных, полых, одна в другой помещенных сфер. Семь низших кругов принадлежат семи известным тогда планетам. Самый ближайший к земле круг – это круг Луны, за которым идет круг или сфера Меркурия, за ней сферы Венеры и Солнца, далее сферы Марса, Юпитера и Сатурна и наконец небо неподвижных звёзд. Над этим небом, по представлениям средневековых астрономов, движется кристальное небо, над которым покоится огненное небо или эмпирей – обитель ангелов и блаженных. Эмпирей – это не тело, а некая божественная сущность, вне всякого пространства объемлющая вселенную и простирающаяся в бесконечность. Эмпирей неподвижен и состоит из чистейшего света.
Что касается кристального неба, то это уже тело, правда, величайшее в мире, движущееся с огромной быстротой. Небо неподвижных звезд состоит из бесчисленного множества светил. Остальные семь кругов имеют по одной планете каждый.
Вращение неба и его светил является причиной возникновения низшего мира. Каждый из девяти небесных кругов, как прозрачная полая сфера, имеет два полюса и экватор. Все круги вращаются с различной скоростью на своей оси, проходящей через землю, как центр мира. Кристальное небо и небо неподвижных звезд передают движение прочим заключенным в них кругам. Кроме этого движения, сферы планет имеют ещё своё собственное движение, которое зависит от разнообразного их положения.
По различному влиянию небесных кругов на возникновение и протекание жизни в мире, Данте разделяет их на несколько частей. Первая – это эмпирей, являющийся орудием, посредством которого небесная сила может передаваться низшим телам. В эмпирее движутся все тела, сам же он застыл в вечном покое. Это круг чистейшего света и любви, крут, на который непосредственно ничто не действует кроме Бога. Огненным небом эмпирей называется потому, что он наполнен духовным огнем, в нём – обитель блаженных.
Затем идёт кристальное небо, которое вращается внутри эмпирея. Это небо является границей природы, так как от него начинается всякое движение, вследствие которого низшие круги могут оказать воздействие на стихийный мир.
Третья часть – это небо неподвижных звёзд. Это небо имеет только одно движение – с востока на запад. Оно заключает в себе множество звёзд.
И наконец – семь планетных небес. Каждое планетное небо имеет только по одной звезде, но совершает различные движения. От этих движений каждое небо приходит в различную связь с разными созвездиями неба неподвижных звезд, а это обусловливает различное его влияние на стихийный мир.
Таким образом, все эти компоненты мира размещены ступенями так, что, получая свою силу от высших ступеней, передают ее низшим.
Движение небесных тел и их влияние не является случайным, – оно подчиняется внутренней необходимости, внутри них есть некое начало, которое их оживляет, передаёт им силу вращения.
Этим внутренним началом является ангелы. Данте определяет девять ангельских чинов, как это принято было церковниками.
По мнению Данте и богословов средних веков, всё, что движется во вселенной, движется к предназначенной Богом цели. Бог является конечной причиной всякого движения и он же является целью любого движения.
Великое начало, которое сохраняет весь этот порядок вещей во вселенной, которое приводит в движение весь мир и дает ему вечное бытие, есть стремление каждой вещи слиться с высшими, совершеннейшими предметами материального мира, – этим началом является любовь. Предмет этой любви – Бог. Он разливает свою любовь по всему миру, на все создания: на животных, растения, человека. Все существа и предметы материального мира одарены Богом стремлением содействовать по мере своих возможностей, общему порядку. Любовью наполнен эмпирей, любовь побуждает кристальное небо вращаться с огромной скоростью.
Такова космогония «Божественной комедии» Данте. Мир Данте – это действительный космос, отпечаток своего первообраза – Бога. На Данте оказали влияние и учения древних греков, и теории арабов, и современные поэту воззрения отцов католической церкви, а также взгляды схоластиков, мистиков и т. д. Весь этот богатый материал мастерски переработан пламенной фантазией поэта-мыслителя и слит в одно целое, отличающееся единством и гармонией. По его системе весь видимый и невидимый мир подчинен одной идее: как относится божество к человеку, как спастись человечеству.
Воззрение Данте на мир является взглядом философа-астронома: земля для него уже не плоскость как считали до этого древние, а шар, небо не простой свод, а полая, замкнутая везде сфера, состоящая из вложенных одна в другую сфер.
Однако, это всё равно остается воззрением чисто поэтическим, которому далеко до научного уровня. Своей поэмой Данте завершает эпоху средних веков и возрождения, отдавая дань своему времени. Он заложил первый камень в фундамент чисто научного, философского подхода к пониманию вселенной и человека в ней. Эпоха великих научных и географических открытий была еще впереди.

Источник

Божественная комедия. Данте Алигьери

«Божественная комедия» Данте (1265-1321) с иллюстрациями Гюстава Доре (1832-1883)

Перевод М. Лозинского

Содержание

Песнь первая

Лес — Холм спасения — Три зверя — Вергилий

1 Земную жизнь пройдя до половины, [*]
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.

4 Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!

7 Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще.

10 Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.

13 Но к холмному приблизившись подножью, [*]
Которым замыкался этот дол,
Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

16 Я увидал, едва глаза возвел,
Что свет планеты, [*] всюду путеводной,
Уже на плечи горные сошел.

19 Тогда вздохнула более свободной
И долгий страх превозмогла душа,
Измученная ночью безысходной.

22 И словно тот, кто, тяжело дыша,
На берег выйдя из пучины пенной,
Глядит назад, где волны бьют, страша,

25 Так и мой дух, бегущий и смятенный,
Вспять обернулся, озирая путь,
Всех уводящий к смерти предреченной.

28 Когда я телу дал передохнуть,
Я вверх пошел, и мне была опора
В стопе, давившей на земную грудь.

31 И вот, внизу крутого косогора,
Проворная и вьющаяся рысь,
Вся в ярких пятнах пестрого узора.

34 Она, кружа, мне преграждала высь,
И я не раз на крутизне опасной
Возвратным следом помышлял спастись.

37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной
Сопровождали те же звезды вновь, [*]
Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

40 Божественная двинула Любовь.
Доверясь часу и поре счастливой,
Уже не так сжималась в сердце кровь

43 При виде зверя с шерстью прихотливой;
Но, ужасом опять его стесня,
Навстречу вышел лев с подъятой гривой.

46 Он наступал как будто на меня,
От голода рыча освирепело
И самый воздух страхом цепеня.

49 И с ним волчица, чье худое тело,
Казалось, все алчбы в себе несет;
Немало душ из-за нее скорбело.

52 Меня сковал такой тяжелый гнет,
Перед ее стремящим ужас взглядом,
Что я утратил чаянье высот.

55 И как скупец, копивший клад за кладом,
Когда приблизится пора утрат,
Скорбит и плачет по былым отрадам,

58 Так был и я смятением объят,
За шагом шаг волчицей неуемной
Туда теснимый, где лучи молчат. [*]

61 Пока к долине я свергался темной,
Какой-то муж [*] явился предо мной,
От долгого безмолвья словно томный.

64 Его узрев среди пустыни той:
«Спаси, — воззвал я голосом унылым, —
Будь призрак ты, будь человек живой!»

67 Он отвечал: «Не человек; я был им;
Я от ломбардцев низвожу мой род,
И Мантуя [*] была их краем милым.

70 Рожден sub Julio, [*] хоть в поздний год,
Я в Риме жил под Августовой сенью, [*]
Когда еще кумиры чтил народ.

73 Я был поэт и вверил песнопенью,
Как сын Анхиза [*] отплыл на закат
От гордой Трои, преданной сожженью.

76 Но что же к муке ты спешишь назад?
Что не восходишь к выси озаренной,
Началу и причине всех отрад?»

79 «Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
Откуда песни миру потекли? —
Ответил я, склоняя лик смущенный. —

82 О честь и светоч всех певцов земли,
Уважь любовь и труд неутомимый,
Что в свиток твой мне вникнуть помогли!

85 Ты мой учитель, мой пример любимый;
Лишь ты один в наследье мне вручил
Прекрасный слог, везде превозносимый.

88 Смотри, как этот зверь меня стеснил!
О вещий муж, приди мне на подмогу,
Я трепещу до сокровенных жил!»

91 «Ты должен выбрать новую дорогу, [*] —
Он отвечал мне, увидав мой страх, —
И к дикому не возвращаться логу;

94 Волчица, от которой ты в слезах,
Всех восходящих гонит, утесняя,
И убивает на своих путях;

97 Она такая лютая и злая,
Что ненасытно будет голодна,
Вслед за едой еще сильней алкая.

100 Со всяческою тварью случена,
Она премногих соблазнит, но славный
Нагрянет Пес. [*] и кончится она.

103 Не прах земной и не металл двусплавный, [*]
А честь, любовь и мудрость он вкусит,
Меж войлоком и войлоком [*] державный.

106 Италии он будет верный щит,
Той, для которой умерла Камилла,
И Эвриал, и Турн, и Нис убит. [*]

109 Свой бег волчица где бы ни стремила,
Ее, нагнав, он заточит в Аду,
Откуда зависть хищницу взманила.

112 И я тебе скажу в свою чреду:
Иди за мной, и в вечные селенья
Из этих мест тебя я приведу,

115 И ты услышишь вопли исступленья
И древних духов, бедствующих там,
О новой смерти тщетные моленья; [*]

118 Потом увидишь тех, кто чужд скорбям
Среди огня, в надежде приобщиться
Когда-нибудь к блаженным племенам.

121 Но если выше ты захочешь взвиться,
Тебя душа достойнейшая [*] ждет:
С ней ты пойдешь, а мы должны проститься;

124 Царь горних высей, возбраняя вход
В свой город мне, врагу его устава,
Тех не впускает, кто со мной идет.

127 Он всюду царь, но там его держава;
Там град его, и там его престол;
Блажен, кому открыта эта слава!»

130 «О мой поэт, — ему я речь повел, —
Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:
Чтоб я от зла и гибели ушел,

133 Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай врат Петровых [*] мне увидеть свет
И тех, кто душу вечной муке предал».

Источник