Выпускная ночь
Ольга только окончила школу, прозвенел ее последний звонок, и она наслаждалась долгожданной свободой и цветущим, сверкающим летом. Бесшабашная, красивая, стройная девушка часто ловила восхищенные взгляды мужчин, иногда даже доходило до смешного – они шеи сворачивали ей вслед!
Это знаменательное событие Ольга решила отметить с друзьями. А так как денек выдался на редкость жарким, все дружно приняли решение пойти на залив купаться, ну и там как раз и выпить за успешное окончание школы. В этой компании только Ольга была выпускницей. Ее друзья были постарше кто на три, а кто и на пять лет. Так что она была в центре внимания во всех отношениях. Еще и потому, что была единственной девушкой в компании. С одним из ребят – Лешей она встречалась уже несколько месяцев. Остальные – Сергей, Ваня и Вадим – были друзьями детства Алексея. Он ее с ними и познакомил, когда они начали встречаться. У них тоже были девушки, но постоянно ни с одной никто из них не встречался. Поэтому чаще всего с ними и была одна Ольга.
На заливе было много народу, часто попадались и знакомые лица, и постепенно их компания заметно увеличилась, а Сергей, Ваня и Вадим мигом нашли себе спутниц на сегодняшний вечер. И каждый вновь присоединившийся приносил с собой пиво или вино. Все поздравляли выпускницу и каждый хотел с ней выпить. Что и привело потом к неожиданному приключению.
Уже порядком подвыпившая Ольга была весела и явно возбуждена чувством свободы. Сумасбродство начинало брать верх над рассудительностью. Речь стала более откровенной, а глаза сияли игриво и заманчиво. Мальчики, видя ее состояние, смекнули, что можно воспользоваться ситуацией и спровоцировали ее раздеться topless, сказав, что она трусишка и не осмелится оголиться прилюдно. Конечно, расчет оказался верным, и с видом коварной страстной соблазнительницы Ольга быстро скинула вещь, чтобы не дай бог не передумать. Всем открылся вид ее красивой аккуратной груди, упругой, с набухшими от нежного ветерка сосками. Так она и завалилась загорать на капот машины каких-то очередных знакомых, подъехавших с четверть часа назад.
Алексей, глядя на почти обнаженную любимую, возбуждался не на шутку, особенно видя, как пожирают ее глазами другие. К счастью вечерело, солнце уже стало скатываться к горизонту, и вскоре Ольга засобиралась уходить с пляжа. Сергей, Ваня и Вадим уже укатили с новыми подружками в клуб, остальная часть, собравшейся по началу компании, тоже потихоньку разбрелась кто куда.
Но даже вечерняя прохлада не освежила Ольгу, и протрезветь ей никак не удавалось. В таком виде показываться родителям было никак нельзя. Поэтому когда Алексей предложил ей пойти к нему – она не задумываясь, согласилась. К тому же у него она чувствовала себя почти как дома, потому что проводила там почти все свое время.
Дома она прилегла на постель, прямо поверх одеяла, в одежде, чтобы немножко вздремнуть. Но сон все не шел, голова кружилась невероятно! Алексей, видя, что Ольга мечется, понял, что с ней происходит. Вспомнив ее слова о том, что «вертолет» ей можно вылечить только двумя способами: в обнимку с унитазом избавиться от излишков алкоголя или хороший бурный секс. Алексей выбрал второй вариант. Он прилег рядом с ней и начал поглаживать ее грудь, ноги, мимоходом проскальзывая пальцами между ног. Она с радостью приняла его помощь. Дыхание ее начало учащаться. Не торопясь Алексей освободил Ольгу от одежды. Постепенно снимая одну вещь и зацеловывая оголившийся участок тела. К тому моменту, когда был снят бюстгальтер купальника, который так и не сумела переодеть Ольга, она уже вся пылала, голова кружилась с удвоенной силой. А Алексей трепетно и нежно начал целовать ее грудь, играть языком с сосками, иногда тихонечко втягивая их губами, заставляя отзываться на эту ласку стоном, почти криком, от сотрясающих тело волн возбуждения. Он ласкал так долго, что Ольга почти кончала только от одной этой ласки! Когда же слетела последняя преграда и он начал целовать уже порядком распустившийся бутон ее страсти, она вдруг почувствовала чье-то присутствие. Это напрягло, ведь дома они должны были быть одни. Приоткрыв глаза, она увидела, сидящего в кресле напротив, старшего брата Алексея – Дмитрия. И было ясно, даже несмотря на хмель, туманящий мозг, что наблюдает он за ними уже довольно давно. Глаза у него лихорадочно блестели, из-под брюк заметно выступал возбужденный орган мужчины. Увидев взгляд Ольги из-под ресниц, Дима понял, что его присутствие обнаружили, а сдерживаться больше он не в состоянии. Не сказав ни слова, он подошел к постели и начал яростно ласкать молодое упругое тело. Ольга пребывала в шоковом состоянии и не могла даже возражать. Больше ее глаза не открывались, она отдалась на это сладкое растерзание двум мужчинам и уже окончательно выпала из реальности.
Она превратилась в одно сплошное ощущение, в череду нескончаемых стонов, иногда переходящих на крик. Руки мужчин были везде! Они ласкали ее тело, не пропуская ни миллиметра. Пальцы гладили, рисуя узоры по бархатной коже, покрывшейся маленькими бусинками пота. Пальцы проникали в самые потаенные уголочки, скользили, повторяя все округлости и впадинки. Нежные губы Алексея продолжали играть с сосками, а руки бережно гладили грудь и живот Ольги. Руки Дмитрия, более грубые, порывистые, скользили по бедрам и ногам, в то время как губы целовали внутреннюю часть бедра, иногда запуская язык вглубь раскрытого на встречу лона Ольги. Вскоре ласки Дмитрия стали более настойчивыми, перестав дразнить, и без того находящееся на грани, естество девушки, он стал втягивать губами и яростно сосать ее жемчужину наивысшего наслаждения. Запустив пальцы в трепещущее тело, он все быстрее и быстрее двигал ими. Она чувствовала, что просто не в состоянии что-либо делать, они заласкали ее до изнеможения. За секунду до взрыва он мощно вошел в нее и глубокими резкими толчками довел начатое до конца. Алексей смотрел, как извивается под его братом любимая, и чувствовал как ревность и странное, новое ощущение жгучего всепоглощающего возбуждения охватывало его. Никогда он еще не ощущал подобного. Это возбуждение было настолько сильным, что не походило ни на что, из того, что было у него раньше с другими женщинами. Он целовал Ольгу в губы, чувствуя, как учащается ее дыхание, как вырывается стон, как она стремительно несется к пику наслаждения. Это заводило его до предела. Он едва не кончил, глядя на то, что вытворял с Ольгой его брат. И когда тот, наконец, разразился потоком спермы, Алексей тоже стремительно вошел в Ольгу. Нежно, медленно скользя внутри шелковых тканей, он дразнил, то легонько, поверхностно двигаясь взад-вперед, то проникая до самых глубин, замирал, заново поднимая девушку на вершину возбуждения. Кончили они одновременно, бурно и ярко.
Проснувшись утром с дикой головной болью, Ольга с трудом вспоминала события прошедшей ночи. Все произошедшее казалось сном и в памяти всплывали лишь какие-то обрывки, кадрами, и никак не связывались в единую картину. Дмитрия в квартире не обнаружилось. Было очень тихо и казалось, что она совсем одна. Превозмогая пульсирующую головную боль, девушка вышла из комнаты и направилась в ванную. И неожиданно натолкнулась на Алексея, одетого в передник на голое тело, с подносом в руках, на котором дымился горячий ароматный кофе и источали неповторимый сладкий аромат блинчики с клубникой, заботливо поджаренных мужчиной. В дополнение к соблазнительной картине поднос украшала красная розочка. В глазах Алексея светилась такая искренняя любовь, что угрызения совести за развратное поведение улетучились моментально. Хотя и остался осадок, что она оказалась таким бревном и была не в состоянии ответить своими ласками ублажающим ее мужчинам и доставить им того же удовольствия. Ее просто не хватило на двоих.
Источник
Песнь о Луне
Ночь, великая богиня,
Дева тьмы и Матерь мира,
изъявив свое желанье,
волю проявив благую
подчеркнуть волшебным светом,
проявить как можно ярче
красоту свою, загадку,
тайн своих очарованье,
породила два Светила,
два сияющих Созданья:
близнецов Луну и Солнце,
лучезарных сестру с братом.
И надменной и холодной,
не знакомой с состраданьем
оказалась Дева неба,
Дочь самой богини Ночи.
Брат ее же златокудрый,
златопламенное Солнце,
Был горяч и горд без меры,
страстью, ревностью пылал он.
И хоть были столь различны,
не похожи друг на друга
дети Ночи бесконечной
близнецы Луна и Солнце –
были равными по силе,
одинаково сияли
над огромным вечным миром,
над простором бесконечным.
Дар от матери-богини,
дорогой подарок Ночи
получили на рожденье,
в честь начала жизни новой
оба ясные Светила,
дети Матери великой:
время каждому для власти,
каждому в распоряженье.
И Луна владела ночью,
правила над темнотою,
в ней являя лик свой светлый,
серебристый образ нежный.
Брату-Солнцу день достался,
время яркого сиянья.
Там, средь неба голубого,
в вышине его лазурной
золотым великолепьем
гордо Солнце полыхало.
Все растения и травы,
все цветы и все деревья,
все животные и птицы,
твари неба и земные
разошлись меж двух хозяев,
на два мира разделились.
И одни пошли за Солнцем,
за теплом его тянулись,
расцветали, щебетали,
в золотых лучах ласкались;
а другие – за Луною,
под ее прохладным светом
выходили на охоту,
в тени полночи скрываясь.
Только Ночь, Создатель мира,
черновласая богиня
больше Солнца золотого,
больше пламенного света
полюбила образ нежный,
невесомое сиянье
молодой Хозяйки мрака,
мягкий свет Луны полночной.
Возлюбив ее безмерно,
тешась обществом любимой,
отдала ей больше власти
и способности богаче.
И отныне Дева тени,
хладнокровная Дочь Ночи
вопреки желанью Солнца,
против воли близнецовой
появлялась в небе чистом,
на высоком небосклоне
среди бела дня – и ночью,
в час, когда лишь ей хотелось.
Солнце гневное палило,
выжигало все живое,
но Луною своевольной,
непокорной и надменной
воды моря поднимались,
устремлялись волны к небу –
и собой гасили пламя,
все огня следы смывали.
А порою, шутки ради,
ради шалости девичьей
представала Дева мрака,
Ночи гордое созданье,
впереди Златого брата,
лик затмив его собою.
Недовольно было Солнце,
раскалялось и ярилось:
«Неравны подарки Ночи,
в разделеньи нету чести.
Я значительней и ярче,
я теплее и важнее.
И меня, а не сестрицу,
не Луну на небе синем,
а меня, Златое Солнце
люди утром привечают,
И распахивают ставни
своих окон мне навстречу,
под мои лучи выходят,
Солнцу шлют благословенье.
Отчего ж Луне, не Солнцу,
отчего сестре, не брату
больше прав и привилегий,
Матери дары богаче?»
Ночь же, на небесном ложе,
на постели неботканой
вслад наперсницей любуясь,
нежную лаская взглядом,
нарекла ее желанной,
имя ей дала, любимой:
Повелительницы тени,
Госпожи, Хозяйки Ночи.
И оставив ей владенья,
наделив своею властью,
скрылась Ночь в глубинах неба,
обернулась мягким мраком,
чтоб легко и безмятежно,
не волнуясь понапрасну,
наблюдать за ходом жизни,
созерцать времен теченье.
Златоликое Светило,
брат-близнец Луны холодной,
гордой страстью пламенея,
возмущением пылая,
не желал принять, что было,
не имел в душе смиренья.
«Разве может Дева ночи,
покровительница мрака,
принося кошмары людям,
повергая их в безумье,
колдунам давая силу
и колдуньям чары злые,
быть меня, Златого Солнца,
лучезарного Светила,
что дарует милость людям,
что теплом их согревает,
благодатнее и выше?
Разве может быть любимей?
Видел я Луны творенья,
наблюдал их облик мерзкий:
голодны и кровожадны,
ненасытны, беспокойны!
В их глазах – огонь безумства,
жажда вечная убийства!
Только хищники ночные,
только сумрачные твари
из-под рук Луны выходят,
боль и страх – ее созданья.
Право, власть ее опасна,
нежелательна для мира.
Я – могу создать светлее,
жизнерадостней и чище,
под моим благим правленьем,
под лучами золотыми
будут радужнее краски,
звонче песни, веселее.
Не должна Луна отныне,
не могу я ей позволить
появляться днем и ночью
над нетленным миром ясным.
Заберу ее я в жены,
станет пусть моей невестой –
совладать с Луной смогу я,
подчинить себе сумею.
Вот тогда прольется счастье,
озарит всю землю радость,
будет свет и днем и ночью –
ни опасности, ни страха».
Так себе считало Солнце,
так о мире размышляло,
в невесомой колеснице,
в злато-огненной упряжке
по темнеющему небу
над сиянием заката
торопилось, поспешало,
нетерпением сгорая,
на свидание с Луною,
свататься к сестре холодной.
Но на Солнца предложенье,
Златоликого посулы
отвечала Дева мрака,
Ночи гордая Хозяйка
неприветливым молчаньем
и отказом равнодушным.
Нежных Матери объятий,
ласк бездонных черной Ночи
да свободы созиданья,
воли творчества безбрежной
для Луны, во тьме царящей,
для правительницы тайны
в мире не было дороже,
не было ценней на свете.
Оскорбленное отказом,
небрежением надменным
раздосадовано, Солнце,
брат Луны неблагодарной,
закатилось за вершину,
за скалой высокой скрылось,
предоставив небо – Ночи,
синеву – богине мрака.
Там, на сумрачной постели,
на высоком темном ложе,
руки нежные целуя
разливая ласку-негу,
обращалась Луна к Ночи,
а к Создателю – Творенье:
«Погляди, моя богиня,
обведи ты мудрым взором
мир у твоего подножья,
твой подарок мне и Солнцу.
Все в нем честно и разумно,
все предельно справедливо.
Лишь одно меня терзает,
сердце ранит и тревожит –
люди, смертные земные,
человеческие души.
Я дарую им таланты,
им свое благословенье
подношу, едва родятся,
в первый час их новой жизни.
Я зову с собой достойных,
увлекаю, кто способен
голос слышать мой, кто внемлет
чувственному вдохновенью –
открываю им высоты,
безграничность дарю неба.
Я несу им сны и вести,
предсказания, гаданья.
Их покой оберегаю,
отвожу несчастья, беды.
Но едва восходит Солнце,
брат мой гордый златоликий –
обо мне они забудут,
как дурное наважденье,
поспешат мой свет развеять,
отмахнутся лишь небрежно.
А меж тем одни лишь люди –
не животные, не птицы –
люди к творчеству способны,
созидать, богам подобно,
свойственно лишь человеку,
чья душа – огонь и ветер.
Окажи, богиня, милость,
подари мне снисхожденье –
раздели людей меж нами,
между мной и Солнцем-братом».
Ночь, ласкаема Луною,
в упоеньи сладострастном,
прошептала ясноликой
серебристой Деве неба:
«Ты людей себе желаешь?
Хочешь властвовать над ними?
Так возьми. Я не помеха.
Я препятствовать не стану.
Только помни, Дева Ночи,
помни, Дочь моя, всечасно:
ты должна давать им силы,
делать их неуязвимей,
обеспечивать защиту,
укрывать во тьме полночной,
ибо Солнце, брат-близнец твой,
лучезарное Светило,
не простит тебе и людям,
станет гнать жестокой местью».
И Луна, Хозяйка Ночи,
неба темного отрада,
избрала, взяла с собою,
тени пологом накрыла
нескольких, достойных самых,
самых сильных и красивых,
с кровью буйною, горячей,
сердцем преданных навеки,
но с холодной головою,
чей расчетлив, ясен разум.
Их, надежных, одарила,
поднесла своей рукою
мощь и силу урагана,
бурь неистовство полночных,
скорость ветра штормового,
неприметность, легкость бриза,
сна неверное скольженье,
упоительность дурмана.
Множество даров бесценных,
много благ незаменимых
подала Хозяйка Ночи,
Дочь-наложница богини,
тем, кто следовал за нею,
кто Луне сказался верным.
Самым главным же подарком,
данным с истинной любовью,
оказалось время жизни,
что людьми зовется – Вечность.
Увела Луна с собою,
под землей от Солнца скрыла
новоявленных Созданий,
нежных рук ее Творений.
Искушенные в охоте,
изощренные в соблазне,
юной прелести невинность,
воплощение коварства,
красота и утонченность –
и кровавая жестокость…
Им не «люди» – Дети Ночи
имя вечное отныне.
Ранним утром Солнце встало,
Вышло, ясное, на небо,
оглядело под собою
землю, взглядом оценило:
все вокруг, как было прежде,
не нарушился порядок.
Только где укрылись двое,
трое, четверо исчезли?
Впятером запропастились
и шестого за собою?
Скрылись, глупые, от Солнца,
неразумные, не рады
благодатному Светилу,
что теплом их согревает.
Стало спрашивать всех Солнце,
всех к ответу призывало:
отчего людей не видно,
где несчастные пропали?
Но никто не знал ответа,
ни один про то не ведал.
Только маленькая пчелка,
легкокрылое созданье,
что взлетает прежде солнца,
пред рассветом пробуждаясь,
отвечала Господину,
дня великому Светилу,
что по самой по границе,
промеж царства дня и ночи
проходила Луна-Дева,
Ночи властная Хозяйка.
Увлекла она с собою,
в царство мрака заманила
семь людей красивых, статных,
семь сынов прекрасных Солнца.
Льстивым, лживым обещаньем
и коварством безграничным
соблазнила их: бессмертьем,
вечной юности посулом.
А сама в убийц жестоких,
в ненасытных кровососов
превратила их, несчастных,
злыми чарами своими.
Разъярилось дня Светило,
ненавистью полыхнуло
взорвалось негодованьем,
жаждой мести разгорелось:
«Не бывать на белом свете,
не носить по миру скверну
кровожадным монстрам тени,
порожденьям тьмы проклятым!»
И едва над горизонтом,
над высоким краем неба
засияла Дочь богини,
поднялась Хозяйка Ночи –
веер стрел золотоносных,
копий солнечного света
в лик прекрасный серебристый
в стан точеный устремился.
Но сколь ни были жестоки,
сколь сильны бы не казались
Солнца ранящие стрелы,
разъяренного удары –
не смогло оно сестрицу,
Деву ночи не сумело
одолеть в бою открытом,
в равной битве поднебесной.
Лишь следы лучей горячих,
потемневшие ожоги
на лице ее прекрасном,
на чудесной коже светлой,
словно сонных листьев тени,
легким пятнышком остались.
И тогда решило Солнце,
возжелало, Золотое,
к самим людям обратиться,
и у них просить подмоги,
за тепло его, за ласку,
за огонь неугасимый
ожидая благодарность,
услужить ему стремленье.
Так пришло оно на землю,
с неба синего спустилось
в чистом юноши обличье,
златокудрого красавца.
Средь лесов непроходимых,
посреди безвестной чащи,
где ни тропки, ни дороги –
ни следа от человека,
разыскало Солнце старца,
седовласого, хромого,
что один, себе хозяин,
вдалеке от прочих смертных
жил, изгнанник добровольный,
своей волею отшельник.
Знал он все деревья, травы,
что в земле произрастали,
и каменьев ведал свойства,
изучал веществ составы,
изменяя их строенье,
проявляя в виде новом.
Постигал законы мира,
свойства тайные природы.
Упросило старца Солнце,
светлое, уговорило
меч сковать тончайшей стали,
серебристой, невесомой,
свету лунному подобный,
чтоб не видели острее
ни в дневном пресветлом мире,
ни в полуночных владеньях.
В полдень лишь, когда Светило
златоликое сияло
и сестры его холодной
не было на небосводе,
меч отшельником ковался –
величайший из секретов.
Много времени минуло,
безвозвратно пролетело,
только день настал несчастный,
горький час богини Ночи,
когда Сын ее ревнивый,
жаждой мести воспылавший,
против собственного рода,
на сестру свою родную
поднял грозное оружье,
ярой ненависти силу.
И сверкнуло в небе синем
белой молнии подобно
серебро, и Девы мрака,
тьмы Хозяйки безмятежной,
рассекло прекрасный образ,
на две части разделило.
Ночь, великая богиня,
прародительница мира,
не смогла смотреть спокойно,
безучастною остаться.
Вырвав меч из рук у Солнца,
на куски его разбила –
сотней, тысячей осколков
он по небу разлетелся.
И Луне своей любимой,
нежной Дочери желанной
не позволила погибнуть,
кануть в вечность безвозвратно,
но взяла две половинки
в свои нежные ладони –
жизнь в них новую вдохнула,
имена дала обеим.
Так одна Луны частица
стала светлою Селеной,
а вторая – черной тенью,
темноликою Гекатой.
И Селена пожелала
в небе сумрачном остаться
и холодной красотою
освещать владенья Ночи,
а Геката – мир подземный,
глубину богини мрака
предпочла. И в нем укрылась,
вечной тайной обернувшись.
Мир стоит такой, как прежде,
чередуя дни и ночи,
тьму и свет, сиянье с мраком,
холод – с пламенем горячим.
Но не те остались силы,
нет уже той прежней власти
у Хозяйки Ночи темной,
покровительницы хищных.
Днем, когда восходит Солнце,
Златокудрое сияет,
не появится на небе,
не придет ночная Дева.
Беззащитны Дети Ночи,
уязвимы, слабы стали
пред лицом дневного Света,
пред огня пыланьем жарким.
Жжет их Солнце беспощадно,
убивает их лучами,
самый день – отъемлет силы,
погружает в сон глубокий.
Лишь в ночи, после заката
пробуждаемы Луною,
обретают они снова
власть над миром человечьим
и свое берут по праву,
Тьму и Вечность восхваляя.
Но однажды час настанет,
тот великий, благодатный,
когда черная Геката,
повелительница мрака,
и сестра ее Селена,
света лунного сиянье,
обретут, найдут друг друга,
части две – соединятся,
нераздельным станут целым,
станут полною Луною –
и взойдет Хозяйка Ночи,
всем своим великолепьем
небо, землю озаряя,
воссияет Солнца ярче.
И отныне Дети Ночи,
верные Луны Созданья,
возвратят былую силу,
властью прежней облекутся –
будут править миром смертных
в час любой, в любое время!
Источник