научная статья по теме АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ Д. САМОЙЛОВА «БЫЛА ТУМАННАЯ ЛУНА…» (В ПОИСКАХ ДОМИНАНТ ИДИОСТИЛЯ) Народное образование. Педагогика
Цена:
Авторы работы:
Научный журнал:
Год выхода:
Текст научной статьи на тему «АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ Д. САМОЙЛОВА «БЫЛА ТУМАННАЯ ЛУНА…» (В ПОИСКАХ ДОМИНАНТ ИДИОСТИЛЯ)»
Анализ стихотворения Д. Самойлова «Была туманная луна. »
(В поисках доминант идиостиля)
Имя Давила Самойлова занимает особое место в литературном процессе XX в. Его произведения легко узнаваемы по классически выверенному слогу, по изысканности реализации высокого через обыденное, по интонационному богатству, афористичности и ироничности.
Самойловские тексты уникальны по интеллектуальному и эмоциональному общению с адресатом при максимальной степени доверительности Эта опосредованная диалогичность может быть как скрытой, так и явной, и ее внутреннее напряжение предопределяется способностью субъекта речи вычленять и осмысливать только важнейшие эмоциональные составляющие бытия. «Талант — это умение точно воспроизвести свое состояние в его человеческой (значит, и всечеловеческой) сути Единственный способ писать стихи — это лечь на диван и прислушаться к тому, что происходит в тебе. И наиболее точно и просто изложить свое состояние. Оно и есть состояние человечества» — это выдержки из «поденных записей» Д. Самойлова за 1964 г.1, значимые для творчества автора.
В достаточной мере характеризующим идиостиль Д. Самойлова является написанное в 1966 г. стихотворение «Была туманная луна. ». Это стихотворение полностью рассчитано на взаимодействие с адресатом: из-за незаполненности позиции названия и отсутствия вступления (два первых предложения являются коммуникативно нерасчлс-ненными2) читатель сразу оказывается погруженным в предмет речи.
1С а м о й л о в Д. С. Поденные записи: В 2 т. — М., 2002.-Т. 1.-С. 354. 361.
2 «Предложения не всегда членятся на тему и рему. Существует тип предложений с нулевой темой — коммуникативно нерасчлененные
предложения. Весь их состав образует комплексную рему. Коммуникативная цель таких предложений — сообщение о существовании, наличии или возникновении каких-то явлений, представляемых как единое целое: Бша глубокая ночь» (Русская грамматика: В 2 т. — М.,
1980. — Т. 2. Синтаксис. — С. 195).
Была туманная луна.
И были нежные березы.
0 март-апрель, какие слезы!
Во сне какие имена!
Туман весны, туман страстей,
Рассудка тайные угрозы.
01 март-апрель, какие слезы —
Смросонья, словно у детей.
Как корочку, хрустящий след
Жуют рассветные морозы.
О март-апрель, какие слезы —
Причины и названья нет?
Вдали, за гранью голубой,
Гудят в тумане тепловозы.
О март-апрель, какие слезы!
О чем ты плачешь? Что с тобой?’
При первом восприятии текста сильное впечатление производит последовательность его эмоционального развертывания. В этом стихотворении доминирует нейтральная лексика; разговорные спросонья, корочку, как и обладающее оттенком книжности словно, не меняют общей стилистической картины.
Что не позволяет адресату остаться равнодушным? Что делает стихотворение легко запоминающимся? Отвечая на эти вопросы, будем исходить из того, что любая повторяемость значима, а неоднократная воспроизводимость значима особо. Конечно же, речь идет о точном лексическом и позиционном повторе строки О март-апрыь, какие аезы, которой отведена четверть объема стихотворения и которая является лейтмотивом текста.
Строка не содержит пиррихисв, т. е. подчеркнута ритмически; она занимает третий стих в строфе с охватной рифмовкой, а это значит, что на ней наше внимание остановилось бы всегда4 и уж
3 Цит. по изд.: Самойлов Д. С. Стихотворения. — М., 1985. В других изданиях есть текстовые расхождения: Бша туманная весна в первой строке и О чем ты пшчешь? Бог с тобой.’ — в последней (см., например, книгу «Мне выпало всё. », составленную сыном поэта. — М., 2000).
‘См. об этом: Холщевников В. Е. Основы стиховедения. — СПб., 2004. — С. 132.
тем более тогда, когда она отделена авторским тире или оформлена как восклицательное предложение и представляет собой риторическое восклицание. А колоссальный интонационный потенциал риторических восклицаний существенно увеличивается за счет междометия, передающего состояние возбуждения5, сразу вслед за умолчанием. Такие интонационные «сломы» во многом обеспечивают драматизм развертывания текста. При этом следует учитывать, что наряду с эмоциональной функцией риторические восклицания выполняют коммуникативную функцию и активно воздействуют на адресата, предлагая ему видение мира и систему оценок субъекта речи. Их специфика в том. что они известны адресанту, но конкретно им не определены. Например, традиционная образность времен года является предметом разработки во многих текстах поэта. Основой разнообразных реализаций слова-образа весна является его положительная оценоч-ность; ср.:
Веселишься, малый. На носу апрель. («Музыка играет. »); Люблю я март. Вороний карк. Зимы последний выплеск. («Люблю я март. »); И вдруг почуяв, что весна, Тревожно ржали кони. И было все на волоске. И думало, и ждало. И, словно жилка на виске. Чуть слышно трепетало. («Черный тополь»); Стоял апрель. И жизнь была желанна. («Пестель, поэт и Анна»); Вдруг март на берегу залива. И то, что было несчастливо. Приобрело иной разбег. («Вдруг март на берегу залива. »);
а также: . ярый свет весны. Ярое пре-ображенье духа. («Распутица. Разъезжено. Размято»).
Аналогично этому текстовое календарное март-апрель выступает в лейтмотиве как обратимое, диахроническое и синхронное время, связанное с реа-
5 Свидетельством свободы проявления чувств является высокая частотность междометий ах, ох, ой и лр. Междометие о активно и постоянно
используется поэтом для выражения эмоций при рапичных душевных состояниях: О человек! О пыль! О прах! («Крылья холопа»); О, тыько бы оно пришло! О. только бы не опоздаю! (• Вдохновение»); О, как я любою Искр воркованье. («Бертольл Шварц»); О горе! Я не помню зла. («Весь лес листвою переполнен. »); О, разве можно сохранить. («Химера самосохране-нья. »); О краткое очарованье. («На Дунае») и мн. др.
лизацией традиционного мотива «жизнь —смена времен года». Эта временная определенность / неопределенность поддержана местоимением какой в функции оценки. Далее инерция семантической неопределенности, изначально введенная междометием, выражающим чувства без их называния, распространяется и на входящее в элегический словарь слово слезы, которое используется в предельно общем значении «эмоции».
Лейтмотивным стихом задается именной характер текста, обеспечивающий его подчеркнутую субъективность. В стихотворении явно преобладают существительные; они входят в разные тематические поля, но все более или менее явно ориентированы на тематическое поле «человек», что прослеживается в их сочетаемости: нежные березы, туман страстей, Жуют. морозы.
Специфика использования существительных состоит в их контекстуальной «размытости» благодаря одновременной актуализации прямого и метафорического значений или ассоциативного подтекста6. О последнем можно говорить, потому что большая часть существительных входит в круг слов-симво-лов русской поэзии и воспринимать текст без такого «поэтического ореола» невозможно. В связи с этим уместно отметить, что и выбор четырехстопного ямба является также определенным жестом, отсылающим к классической традиции.
Однако наличие лейтмотива не только прочно связывает строфы и обеспечивает целостность стихотворения. Оно обладает еще одной важной функцией — структурной. Действительно, вы-деленность регулярно воспроизводимого стиха противопоставляет предшествующие и последующие строки, причем на фоне большого количества акцентированных совпадений особую значимость приобретают текстовые рас-
4 «Одним из самых продуктивных приемов в творчестве Давила Самойлова 50—60-х годов становится работа с контекстными значениями слов. Он старается сделать слово динамичным и придать ему расширительное значение 1а счет разнообразия контекстов» (Клев нова Л. Ю. Поэтическая эволюция Давила Самойлова: АКД. — М., 1999).
хождения. Выявление того и другого позволит получить представление о структуре стихотворения.
Как кажется, можно говорить о разноуровневой соотнесенности двух первых строф. Прежде всего привлекают внимание словообразовательно связанные и однотипно размешенные (в первой строке строфы) туманная— туман. Вкупе с парой Во сне— Спросонья, введенной в сильную позицию начала заключительных строк тех же строф, они указывают на относительную имманентность этой части текста. Ее характеризует также морфологическое единообразие рифмующихся слов: это существительные в форме мн. числа (кроме слова луна). Обращас! на себя внимание активность назывных предложений в этой же части текста. Таким образом, на передний план восприятия выдвигается повтор как стилистический прием.
Как реализуется текстовое время? Две первые строки, связанные параллелизмом, при общей установке на статику представляют собой психологический пейзаж и ориентированы на прошедшее имперфектное. Им соответствует пятая строка, воспринимаемая на фоне словообразовательной соотнесенности как настоящее историческое.
О переходе ко второй композиционой части свидетельствует относительное «расподобление» используемых языковых средств, которое обнаруживается с третьей строфы. Индикатором этого можно считать преодоление морфологического однообразия рифмующихся слов: от нестандартных здесь след— нет к привлечению выразительных возможностей прилагательного и личного местоимения.
Установка на дифференциацию реализуется в подборе лексики. Как контекстуально противопосташгенные осознаются ориентированные на сферу эмоционального Туман весны, туман страстей и обращенные к ratio Причины и названья; ср. в предыдущей композиционной части лишь Рассудка тайные угрозы.
Синтаксическая и морфологическая палитры текста существенно изменяются с привлечением инверсированного двусоставного предложения. В нем препозиция сказуемого, акцентированного вынесением в начало строки и уси-
ленного предшествующим причастием, четко обозначает переход от статики к динамике, от визуального уровня восприятия к слуховому и указывает на смену временнбго плана. «Настоящее изобразительное» закрепляется позиционной и морфологической аналогией Жуют— Гудят7.
Последовательная смена тропов под
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
Источник
Туманная луна
Эпизод 1
— У меня вопрос к аудитории, что такое сознание? Я не прошу точного ответа, хочу услышать ваши мысли, — сказал Покровский, стоя за кафедрой университета.
По рядам студентов прошел шорох, они переглядывались, но не решались ответить.
— Ну! Смелее! — подбодрил аудиторию психолог.
— Возможно, сознание — это мышление? — предположил парень, одетый в костюм и красный галстук.
— Конечно, мышление является частью сознания. Какие ещё будут идеи? — Покровский прищурился.
— Сознание — это мышление через ощущение реальности, — выпалила девушка, сидящая на первой парте.
— Тааак, — протянул Покровский, — запишем определение, сознание — это состояние психологического бытия любого мыслящего существа, которое выражается переживанием как внешней, так и внутренней, по отношению к организму, среды, а также отчете о событиях, происходящих в этих средах и реакции на эти событии.
Покровский слушал тишину аудитории, студенты шуршать ручками. Вдруг его мысли двинулись в другую сторону, он словно поставил все происходящее на паузу, для того, чтобы в этой тишине обдумать все произошедшее с ним за последнее время.
Медицинская комиссия не нашла в его организме никаких посторонних препаратов, кроме следов галлюциногенов. Возможно, его видения некого старца было проявлением как раз этого. С другой стороны, после больницы он обратился к одному знакомому учёному, который не был столь категоричен в оценках.
— Понимаешь, если ты ведешь речь о секретных препаратах, то медицина их не обнаружит, ведь анализ ведется по определенным маркерам (он говорил маркёрам), а их на неизвестные соединения может и не быть. Это как иммунитет, он не реагирует на вирусы, которые не знает.
Покровский думал об этих словах старого эксперта и часто прислушиваться к себе, пытался найти в себе что-то новое, чего раньше не было и быть не могло.
Единственное, что он обнаружил, так это отсутствие утомляемости, работоспособность психолога выросла кратно, он мог ночь на пролет работать и не чувствовать усталости.
Вторая проблема, которая стояла на повестке дня, так это женщины. Сейчас на горизонте Покровского находились три женщины. Евгения Анатольевна, учительница школы, где некоторое время назад была криминальная ситуация с незаконными подростковыми видео, Женя говорила, что не причастна к этому, они даже поругались из-за этого, но несколько дней назад, учительница звонила и предлагала примирение.
Второй леди в жизни психолога была Аня Попова, этот несовершеннолетняя школьница, которая проявляла активный интерес к Александру Ильичу, часто звонила ему и приглашала то в кино, то еще куда-то, конечно Покровский отказывался, но эту проблему тоже предстояло решить.
Следующей женщиной была Лиза, врач, с которой он познакомился в походе на остров, туда где старый приятель вколол ему неизвестную жидкость. Лиза очень нравилась Покровскому, но было некоторое количество препятствий развитию их отношений, у Лизы был мужчина, кроме того, она избегала психолога, так как он ассоциировался у нее с неприятными событиями, которые происходили в тренировочном лагере.
Ход мыслей Покровского прервал телефонный звонок, звонил следователь Рябов.
— Слушаю, — ответил Покровский, оглядывая студентов.
— Саша, привет. Нужна твоя помощь, срочно. Когда сможешь приехать? — спросил майор юстиции.
Источник
Заметки искусство_еда
Page Summary
Во всем виноваты Сезанн и Мандельштам. Продолжение.
« previous entry | next entry »
Aug. 11th, 2011 | 09:41 pm
Уважаемый vitum прислал ответ на мое рискованное выступление-впечатление о поэзии Давида Самойлова —
http://1-9-6-3.livejournal.com/283684.html
Ответ столь существенен, что ставлю его новым постом, как развитие дискуссии, и надеюсь на новый виток обсуждения – даже не столько о достоинствах или недостатках стихов Самойлова, сколько о поэтическом творчестве и его восприятии – с самых разных точек зрения.
«Я как-то не подумал о том, что поэзия Самойлова Вам «почти неизвестна», в этом случае стоило сказать несколько слов о построении книги. Меня по собственному опыту настораживает знакомство с поэтом путем чтения стихов, выстроенных по хронологическому принципу. А здесь произошел именно тот самый случай.
Сразу надо оговориться: эта книга – вовсе не «сборник избранных стихотворений», который, наверное, лучше всего подходит для знакомства с поэтом. И прежде, чем говорить о конкретных стихах и их восприятии, я, пожалуй, всё же вкратце расскажу (а где-то, возможно, повторюсь, так как писал частично в своих постах) о том, как она составлялась.
Основой была книга, составленная для «Новой библиотеки поэта». Это том стихотворений, в котором впервые предпринята попытка воссоздать хронологическую последовательность стихотворений Самойлова. При этом корпус разбит на две части: первая — стихи, которые Самойлов опубликовал или про которые известно, что он их пытался опубликовать, вторая – стихи, им не публиковавшиеся. Задача издания – представить максимально полный (в рамках выделенного листажа) объем стихотворений, снабженный вариантами и комментариями, по которому можно изучать его творчество в различные временные периоды. Увы, только стихотворений, потому что включение поэм потребовало бы или второго тома (чего я очень хотел, но на что не пошло издательство) или формирование очередного избранного, что хоронило бы изложенную идею.
Сопоставление двух параллельных хронологических рядов получилось очень интересным. Второй ряд представил читателю практически неизвестного Самойлова. Андрей Немзер во вступительной статье основное внимание уделил именно второму ряду.
Книга разлетелась мгновенно. А вскоре московское издательство, уже выпустившее несколько книг Самойлова, в том числе сборник поэм, заказало мне большой том стихотворений. Но уже без вариантов и комментариев.
Я убрал очень небольшое число стихов (из второго ряда — те, которые, на мой взгляд, представляли интерес только для научного издания или не могли быть опубликованы без комментария, из первого – несколько стихотворений явно «на тему»), добавил два стихотворения, по случайности не попавшие в НБП, после чего объединил два ряда в единую хронологическую последовательность. А когда выяснилось, что объем не выбран, добавил в хронологический ряд почти все небольшие поэмы. Увы, за пределами книги остались и «Ближние страны», и «Последние каникулы», и «Юлий Кломпус», но тут уж ничего не поделаешь. Так и скомпоновалась эта книга.
Но читать ее подряд, не имея «реперных точек», наверное, нелегко. Начинать, безусловно, лучше с небольшой книжки избранного. А уж затем, если возникнет желание, можно углублять знакомство с помощью подобного издания.
После этого затянувшегося вступления перейдем к восприятию поэзии Самойлова.
Я безусловно соглашусь с частью Ваших наблюдений. Только выводы сделаю другие.
Да, стихи у него, конечно, разные. И достаточно таких, которые меня не задевают. Мой школьный учитель литературы, большой любитель Самойлова, которому я успел незадолго до его смерти прислать книгу из НБП, ответил мне из Мичигана: «Я не знал, что у Самойлова так много плохих стихов». Но уж те, что затрагивают, затрагивают основательно. И их немало. Пожалуй, наибольшее удивление вызвало у меня в Вашей реакции именно то, что Вы сетуете на редкость удач. Впрочем, вопрос, чего ждать от стихов. Безусловно, мысль в самойловских стихах – постоянный атрибут. И ждать от него «ананасов в шампанском» бессмысленно. Но не потому, что «так написать просто не решился бы», а потому – что у него другое отношение к поэзии, это не зажатость, а другое мировоззрение. Что не исключает ни игры, ни ярких красок, но только не игры ради игры, не красок ради красок. И в тех стихах, где мысль гармонирует и с чувством, и с музыкой, возникает та узнаваемая самойловская интонация, которая захватывает и не оставляет в покое.
Говорите, «быть странной, шальной, бессмысленной, туманной. и всем понятной, как тепло, – это утопия». А как быть с этим?
Была туманная луна,
И были нежные березы.
О март-апрель, какие слезы!
Во сне какие имена!
Туман весны, туман страстей,
Рассудка тайные угрозы.
О март-апрель, какие слезы —
Спросонья, словно у детей.
Как корочку, хрустящий след
Жуют рассветные морозы.
О март-апрель, какие слезы —
Причины и названья нет!
Вдали, за гранью голубой,
Гудят в тумане тепловозы.
О март-апрель, какие слезы!
О чем ты плачешь? Бог с тобой!
Более того, в поэме «Последние каникулы» устами Вита Ствоша Самойлов возглашает,
…
Что радость мне желанна,
И что искусство – смесь
Небес и балагана.
Высокая потреба
И скомороший гам.
Под небом – балаган.
Над балаганом – небо!
«что-то не попадались особо звучные стихи»? Перечисляю первое, что приходит в голову: «Смерть Ивана»(1950-52?), «Выезд»(1966), «Маркитант»(1973-74), «Скоморохи»(1982). А вспомните описание стола в «Гость у Цыгановых».
Звукопись?
«Вдруг обоймут большие шумы леса…»(1969), «Стройность чувств, их свободные речи…»(1963)
Чувство? «Пярнуские элегии»
А «За городом»(1985?) я умудрился пропустить в журнальной публикации и впервые услышал в виде песни в исполнении Никитина. Идеальное попадание музыки в текст.
Если попытаться сказать кратко, то, вероятно, отличительной особенностью лучших стихов Самойлова являются легкость стиля, видимая (и часто обманывающая!) простота при глубине содержания.
А уж чего-чего, а выйти за рамки Самойлов не боялся никогда. Но опять-таки, не с целью выхода ради выхода. Характерный пример – поэма «Струфиан», где в сюжете о похищении Александра I инопланетянами пародируются идеи Солженицына об обустройстве России. И это в то время, когда любое замечание в адрес А.И. воспринималось либеральной интеллигенцией как переход на сторону реакции.
В общем, мне кажется, что у Самойлова много замечательных стихов.
Но много и других. Почему? Тут можно разные гипотезы приводить. Сразу отмету прозвучавшее в комментариях предположение, что из-за денег. Нет, стихи не кормили. Кормили переводы.
А может быть, одна из разгадок таится в строках:
Уж лучше на погост,
Когда томит бесстишье ?
Тут надо отметить один весьма распространенный миф. Миф, который сам Самойлов поддерживал. А именно, что стихи не стоили ему никакого труда, что он просиживал в ЦДЛ, волочился за женщинами, а стихи писались сами. Существуют легенды на эту тему.
Откуда взялся этот миф? Вероятно, из легкости стиля. Возникло сравнение с Моцартом. Сарнов написал статью «Только Моцарт!»
Архивные документ показывают совершенно другое. Напряженную работу. Это не значит, что не было и выплесков. В поэме «Юлий Кломпус» есть строфа, отражающая действительность:
(Откуда вдруг она взялась,
Поэма эта? Полилась
Внезапно, шумно и упрямо,
С напором, как вода из крана.)
Но легкость стиля давалась очень тяжело. С постоянными сомнениями, рефлексией.
И работой, работой.
И бесстишья он, похоже, боялся больше всего.
А вот Вы несколько лукавите, беря заведомо неудачное стихотворение со словами
«Впрочем, вот, похоже, то, что искал».
Если уж брать стихи, связанные с живописью, то мне кажется, куда больше характеризует Самойлова вот это:
Березы, осины да елки —
Простой подмосковный пейзаж.
Художник в татарской мурмолке
Весенний открыл вернисаж.
Художник, немного раскосый,
С татарской раскладкою скул,
Дымит и дымит папиросой
И слушает внутренний гул.
Из гула рождаются краски,
Из звука является цвет.
Природа плетет без развязки
Один бесконечный сюжет.
Но надо включить его в раму,
И это искусства залог,
Когда бесконечную драму
Врубают в один эпилог.
В общем, резюмируя.
Мне кажется, что читать незнакомого поэта подряд просто тяжело.
Смотрите: Раф перечислил свой небольшой список (наверняка, не полный!), я с ходу дал еще несколько названий (а мог бы – гораздо больше!). Кто-то ещё отметит другие стихи. У каждого, разумеется, список свой.
Поэтому, кстати, я и хотел показать всё, не взирая на то, нравится это мне или нет. Каждый может сам оценить, что для него хорошо, а что плохо. Но картина получилась полная.
Источник