Преломляя реальность: Race to Space – о космосе в музыке и земной экзистенции
Звук не может распространяться в космосе, зато космос в звуке – вполне, и группа Race to Space яркое тому подтверждение. Корреспондент m24.ru поверил в инопланетян и решил отправиться в загадочную галактику экспериментальной электроники вместе с участниками коллектива – композитором Вадимом Маевским и актрисой Мириам Сехон. В интервью они рассказали, что общего между творчеством и пребыванием в невесомости, могут ли инопланетяне писать музыку, к чему приводят экзистенциальные трипы и как одна метафора может подчинить себе весь смысл песни.
Фото предоставлено Race to Space
Спецпроект m24.ru «Делитесь музыкой»: пусть мир вас услышит
– С чего все начиналось и почему вы называетесь Race to Space?
– Мы долго экспериментировали со стилем и в какой-то момент поняли, что нам ближе всего электроника. Постепенно наша музыка начала приобретать какие-то границы. К моменту, когда нужно было придумать название, космичность и атмосферность уже были найдены. Еще с детства мы увлекались космосом и Sci-Fi кино. Собственно, Race To Space – это название одного научно-фантастического фильма. Это очень объемное название, в нем множество понятий и ассоциаций, с которыми можно играть бесконечно.
– Что для вас значит космос?
– Космос – это бесконечность, что-то вневременное и объединяющее нас. Даже уход от реальности – это космос. В каждом из нас есть маленькая вселенная, в то же время существует далекий холодный космический вакуум, находящийся где-то там, за пределами Земли. Мы же в основном работаем с внутренним космосом. Каждый из нас в той или иной степени ощущает одиночество, и чем быстрее ты это одиночество осознаешь, тем спокойнее тебе живется. Поэтому и тексты, и музыка у нас достаточно абстрактные: мы не знаем, где свет и где тьма. При этом нам не чужды и человеческие чувства, в то время как космос – это форма для внутренних переживаний, способная отделить их от чего-то мелкого и бытового.
– Уход от реальности?
– Да, мы уходим от реальности, вернее – преломляем ее. В этом уходе намного интересней, чем в буквальном спектре, разбираться в волнующих тебя вещах. Мы отстраняемся от буквального и стремимся создать неоднозначную форму, чтобы наше творчество можно было прочесть по-разному. Самое ценное в искусстве – это когда ты заворожен и при этом не понимаешь, что именно тебя заворожило.
– То есть вы делаете абстрактную отстраненность, при этом в вашем творчестве есть и отголоски личных переживаний? Как вам удается балансировать между космическим и человеческим? Вы передаете что-то свое и одновременно абстрагируетесь от себя?
– Мы передаем преломленное нами всеми. Каждая песня – это некое состояние. Мы не ставим себе задачи передать космос. Мы не договариваемся в духе «а давайте похолоднее, мы же с вами про космос». Нам просто комфортно существовать в этой форме, а космос рождается сам собой. Мы очень близки по духу и общаемся друг с другом как живые люди со своей обычной жизнью – это и есть человеческое.
Фото предоставлено коллективом
– Ваше творчество – это результат коллективного импульса или коллективного разума?
– Бывает и так, и так – одно совершенно не исключает другого. Но чаще всего – это все же коллективный импульс. Как правило, сначала рождается некая музыкальная субстанция, которая дает импульс вокалу. Какие-то вещи могут быть переосмыслены уже в процессе, как на уровне интонации, так и на уровне фактуры. Зачастую даже противоречия могут родить интересные самобытные решения.
– Какую роль играет текст в передаче космической атмосферы? Или это прерогатива музыки?
– Для нас мелодия неотделима от фонетики: те слова и слоги, с которыми мы работаем, приносят в композицию свою ритмику. Возможно, поэтому мы поем на английском – это очень музыкальный язык. Иногда одна метафора может подчинить себе весь смысл песни.
– Получается, посыл в вашем творчестве и существует, и отсутствует одновременно?
– Например, у U2 посыл а-ля «мир во всем мире» – таких посылов мы стараемся избегать. При этом мы поем о любви во вселенском смысле этого слова. Любовь, как и космос, – очень широкое понятие. Мы скорее стараемся заманить слушателя в экзистенциальный трип.
– Можно ли сравнить процесс написания музыки с состоянием пребывания в невесомости?
– Это состояние, когда ты находишься в той невесомости, в которой тебе комфортно. Идея космоса еще и про то, как ты отстраняешься, улетая далеко-далеко, и все твои земные проблемы кажутся тебе такими же мелкими, как и наша планета из окна иллюминатора. Однажды покойный космонавт Георгий Гречко на вопрос «как человек привыкает к Земле после долгого пребывания на орбите» ответил следующее: «Стою я как-то на балконе с чашечкой кофе и слышу, как в комнате звонит телефон. Я, конечно, выпускаю из рук чашку, чтобы она тут в воздухе немного повисела, и уверенно иду отвечать на звонок. Как вы уже поняли, в этот момент за спиной раздался звон разбитой чашки». Это же гениально! Невесомость – это то состояние, когда ты подвис, подобно той чашке. Невесомость можно ощутить и в исполнении музыки, и в общении с людьми.
– Ваша музыка кинематографична?
– Хочется верить, что да. Наверное сказывается то, что многие из участников группы работают в кино. Вообще, кинематографичность – это очень ценное качество для музыки, и мы, безусловно, к ней стремимся.
– Удается ли вам отразить посредством этой космической отстраненности то, что происходит на Земле?
– У нас нет такой задачи, но, возможно, это получается само собой. Нам нравится, что космос может стать твоей обыденностью. Знаете, бывает, когда дети надевают колготки, им говорят «одевайся!», а они надели одну колготину и остановились, опять же, – подвисли. На самом деле в этот момент они пребывают в каком-то своем мире. Так же и мы: когда ты можешь подвиснуть и помечтать, вся твоя увлекательная бытовуха становится такой мелкой… Это и есть душевное равновесие, твоя медитация, твое стремление к звездам. В такие моменты ты перестаешь зацикливаться на себе и начинаешь замечать, что этот мир может тебе предложить.
– Что для вас первично: структура или импровизация?
– Есть какие-то четкие негласные границы со своими законами, которые, по сути, и являются нашей структурой. Они ощущаются на интуитивном уровне. Разным стилям музыки метод импровизации свойственен в большей или меньшей степени. Например, в джазе важна импровизация, а в академической музыке на первый план выходит структурная форма. Можно часами импровизировать с четырьмя аккордами, а можно столько же времени посвятить выбору того звука барабана, с которым ты будешь играть – второе касается электронной музыки. В электронике очень многое зависит от фактуры звука: один удар палочкой может быть сухим или плоским, а может создавать целое пространство. Поэтому как таковой импровизации в нашей музыке, наверное, мало, хотя иногда бывает. Что же первично, вы спрашиваете? Первично само ощущение от будущего трека и какой-то элемент, который можно развить, ухватившись за него.
Фото предоставлено коллективом
– Значит ли это, что электроника дает больше возможностей для передачи концепции космоса?
– Мы просто выбрали определенный набор инструментов, на которых всем интересно играть. При этом мы можем использовать и акустические инструменты, и модульные синтезаторы. Просто, как правило, все космическое так или иначе связано с развитием техники. Электронные музыкальные инструменты зачастую очень похожи на пульт управления космическим кораблем. В то же время гитара также может звучать по-космическому – весь вопрос в том, кто и как на этом инструменте играет, и возникает ли ощущение этой космичности при прослушивании.
– Можно ли сказать, что концепция космоса стала трендом среди электронных музыкантов?
– Это скорее вопрос шаманизма. Все музыканты немного шаманы – каждый по-своему, на своих частотах, тонах и вибрациях. Можно ли назвать это трендом? Дело в том, что космос появился в музыке еще лет 50 назад. Этот тренд существовал всегда, когда дело касалось вовлечения аудитории в некий трип – так делали, например, The Beatles или Pink Floyd. Сегодня же этот тренд, скорее всего, уже ушел. Просто сейчас музыка стремится к тому, чтобы ее фактура имела актуальные формы. На подсознательном уровне мы стремимся слышать то, что происходит вокруг нас.
«Москва гид»: прогулка по весенней Москве с Мириам Сехон
– Как звучит музыка будущего?
– Музыка будущего – это технологии. Электричество подарило нам рок, электронный синтез подарил нам электронику, а компьютеры дали возможность заниматься этим почти каждому. Когда нейронные технологии коснутся бытовых приборов, это будет новая эра в культуре. Возможно, когда-нибудь фильмы ужасов в кино будут совмещены с импульсом модифицированного нейронного страха, который нельзя будет отличить от настоящего. С другой стороны, все уже существующие музыкальные формы никуда не денутся. Например, классическую музыку придумали давно, но она актуальна и по сей день, несмотря на развитие технологий. Люди всегда будут любить живые инструменты. Музыкальные стили никуда не исчезают, просто они адаптируются под веяния времени. Поэтому, скорее всего, все стили будут жить и переплетаться между собой.
– Верите ли вы в инопланетян и считаете ли себя частью чего-то инопланетного?
– Часть из нас по-любому инопланетяне. Для нас инопланетяне – это не те зеленые человечки. Когда ты делаешь что-то чуждое другим, но свойственное тебе, то можешь почувствовать себя пришельцем. Если же пофантазировать об инопланетянах в традиционном понимании: предполагается, что инопланетяне более развиты технологически, чем мы. Во многих фильмах у них коллективное сознание. Поэтому отважимся предположить, что, возможно, они лишены абстрактного мышления и вообще не умеют создавать музыку или другие виды искусства. Если так, то нам есть чем их удивить!
– Расскажите про ваши творческие планы.
– Скоро выйдет клип, который мы снимали на далеком севере. В целом, сейчас у нас идет очень активный репетиционно-творческий период, мы коллаборируем с разными музыкантами и пробуем расширять границы своего космоса.
– Как выглядит портрет вашего слушателя?
– Хотелось бы, чтобы наш слушатель был похож на нас и у нас с аудиторией были похожие вкусы. Сочиняя музыку, мы всегда ориентируемся, прежде всего, на свои рецепторы. А если честно, определять портрет своего слушателя – дело неблагодарное.
– Пожелайте молодым музыкантам чего-нибудь
– Делайте то, что вам нравится, будьте самими собой, старайтесь никому не подражать и никогда не отчаивайтесь, если у вас что-то не получается сразу.
Спецпроект «Делитесь музыкой»
Редакция m24.ru запустила специальный проект «Делитесь музыкой», чтобы помочь молодым музыкантам найти новых слушателей. Если у вас есть такие знакомые или вы сами экспериментируете с музыкой, поделитесь с нами. Присылайте на почтовый адрес yourmusic@m24.ru:
- название группы или исполнителя;
- контакты для связи;
- ссылку, по которой можно послушать эту музыку.
Куратор проекта Маргарита Маслова внимательно изучит все письма и свяжется с избранными, чтобы записать интервью. Пока вы думаете, почитайте наши предыдущие беседы с молодыми музыкантами. Новые тексты – по субботам.
Источник
Симфония вселенной: Как звучат «голоса» далеких звезд
Несмотря на то, что долгие годы существовало убеждение, что в вакууме звуковые волны не могу передаваться, ученым удалось преобразовать электромагнитные волны в звуковые. Это позволило людям услышать настоящий космический оркестр.
«Человеческое ухо воспринимает звуковые сигналы в диапазоне от 10 Гц, в то время, как на Солнце эти колебания составляют 1000 Гц. Если композитор- авангардист попытается спектр этих колебаний акустических преобразовать в музыкальные, он должен будет просто увеличить частоту каждой гармоники в 1000 раз. Тогда получится настоящее звучание космоса», — рассказывает зав. отдела института астрономии РАН Николай Чугай.
Голос вселенной научились записывать только в 1964-м году. Сейчас с помощью электронно-вычислительной техники у нас есть уникальная возможность услышать эту музыку.
«Во время прослушивания радиостанций на коротких волнах люди довольно часто наблюдали плавающие высокочастотные сигналы типа свистов, завываний, это, оказывается, звуки, которые порождаются в нашей земной магнитосфере. Связаны они с теми возбуждениями, которые приходят от Солнца в виде сгустков плазмы, которые ударяют о наше земное магнитное поле, возбуждают эти колебания. Так они трансформируются в радиоприемниках в такие странные звуки», — говорит Николай Чугай.
Ученые выяснили: не только, Земля, а все планеты Солнечной системы производят электромагнитные волны. И, если их преобразовать в звуковые, можно услышать мелодии различных небесных тел. У каждой планеты есть своя уникальная «песня». Объясняют этот факт ученые величиной, быстротой вращения и удаленностью от Солнца. Например, Сатурн, наиболее далекая планета от Солнца, дает самый низкий звук.
Совсем недавно ученым удалось сделать просто невероятное открытие. Оказывается, когда наша вселенная только зародилась, она звучала, и звуки эти можно было слышать. Другими словами, если бы в то время космонавт вышел на орбиту, то он услышал невероятный космический оркестр.
Дело в том, что в ранней Вселенной не было вакуума. Она была заполнена газом, в котором могли распространяться звуковые волны.
«Реликтовое излучение, которое мы видим, может содержать какие-то неоднородности, они действительно обнаруживаются, правда, очень-очень слабые, на пределе чувствительности. Но по этим неоднородностям, можно попытаться восстановить картину изначальной Вселенной и попытаться определить, какие звуки этой Вселенной ранее могли бы существовать», — утверждает ведущий научный сотрудник Физического института имени Лебедева Сергей Богачев.
По мере того, как Вселенная расширялась, менялись и звуковые волны, то есть в разное время она звучала по-разному.
«Таким образом, некоторые события астрономии, сложные для понимания человека, как события ранней Вселенной и т.д., удается преобразовать в простые картины звуков, шумов, которые мы можем послушать и вообразить себе, как будто мы слышим раннюю Вселенную, слышим голос далекой галактики», — говорит Сергей Богачев.
Исследования о том, как «поют» планеты, имеет большую значимость для астрофизиков. Так как возможно записывать звуки далеких звезд, которые не видно даже в телескопы. Эти записи позволят изучать строение небесных тел.
Подобный метод называется звездной сейсмологией. Правда, многие ученые пока считают ее слишком сложной — все равно, что пытаться определить форму музыкального инструмента по звуку.
«Действительно считается, что в излучении звезд можно выловить звуковые сигналы, которые помогут определить внутренне строение звезд. В определенном смысле это можно назвать звуками звезд. Но важно понимать, что это некие колебания, которые чем-то похожи на звуки», — рассказал Сергей Богачев.
Оказывается, поют не только планеты и звезды. В 2002 году астрофизики обнаружили в созвездии Персея поющую черную дыру. И она излучает только одну ноту – си бемоль. Эта нота длится уже 2,5 миллиарда лет и звучит настолько низко, что что человеческое ухо услышать это «пение» пока не может.
Смотрите полную версию сюжета в программе «Территория заблуждений» сегодня в 20:00 на РЕН ТВ.
Источник