Человеке подобен вселенной микрокосм эпоха

Микрокосм и Макрокосм

«Знай же, что улямы и мудрецы считают человека «малым миром», ибо все, что есть во вселенной, есть и в человеке».
Аджа’иб ад-дунйа.

Согласно эзотерической терминологии, Макрокосм есть вся вселенная, весь окружающий мир, точнее — все проявленное. Под микрокосмом подразумевается человеческое существо с составляющими его компонентами. Соотношение Макрокосма и микрокосма может определяться различным образом.
Во-первых, они могут противополагаться, как это явствует из самих наименований, указывающих на противоположность макро — большого и микро — маленького.
Во-вторых, могут отождествляться, как это принято в магии и астрологии, где ткани и органы человеческого тела отождествляются с частями космоса. Таково, например, мнение Парацельса, говорящего: «Макрокосм и человек — едины».
В-третьих, человек может считаться частью Макрокосма, одной из составляющих его компонент.
Какое из этих соотношений верно?
Однозначно на этот вопрос не ответишь. Все три взгляда имеют право на существование, ибо все три верны в соответствующих аспектах, под которыми мы рассматриваем Макрокосм и микрокосм.
Но следует учесть, что они становятся неверными и могут привести к заблуждению, если применяются к несоответствующим аспектам.
Древнейший, первоначальный аспект соответствует магическому способу мышления, свойственному первобытному человеку.
В глубокой древности мир представлялся единым, а человек не воспринимался как нечто отдельное от мира.
Человек считался существующим изначально или сотворенным одновременно со всем миром.
Мир и человек представлялись неразделимым целым. Древние не знали, где кончается человек, и где начинается мир.
Вселенная древними олицетворялась, то есть представлялась подобием человека, имеющим те же части и органы.
Такой взгляд лежит в основе магических соответствий, согласно которым, к примеру, созвездие Близнецов на небе соответствует правой и левой рукам человеческого тела, а созвездие рыб — соответственно ногам. Солнце мыслилось как правый глаз, Луна — как левый, Юпитер соответствовал печени и так далее.
На системе соответствий основывается магическая медицина (медицинская астрология), а также имитативная магия, при помощи которой человек при помощи соответствующих органов или частей тела пытался воздействовать на природные процессы.
Таким образом, областью применимости принципа тождества или аналогии Макрокосма и микрокосма являются магия и астрология: в этой области данный принцип приносит положительные результаты и поэтому применение его оправдано.
Но мы не смогли бы продвинуться в познании, если бы продолжали придерживаться магического мировоззрения. Активное исследование мира началось с того, что мир был противопоставлен человеку как объект исследования — субъекту. Никакое объективное исследование невозможно, пока субъект на разделен с объектом.
В гносеологическом аспекте мир и человек представляются как полюса, как противоположности, не предполагающие никакого тождества.
Разделение и противопоставление Макрокосма — микрокосму есть начало логического исследования, начало всякой настоящей науки. При этом происходит отрицание прежнего магического мировоззрения и критический пересмотр теории соответствий.
Макрокосм представляется пассивным объектом исследования, а человек — активным познающим субъектом.
Такой подход характерен для раннего периода развития всякой науки — периода каталогизации и механицизма.
Именно в этот период, продолжавшийся до XIX — начала XX века, принцип противопоставления мира человеку был наиболее востребован. Можно сказать, что областью применимости принципа противопоставления является область традиционного научного исследования.
В результате исследования было установлено, что в действительности человек является по отношению к миру не сторонним и независимым наблюдателем, а неотъемлемой частью, как бы неким органом или атрибутом вселенной, связанным с ней системой взаимных влияний и зависимостей.
Из отрицания принципа противопоставления возникает новое представление о взаимоотношении макро и микрокосма, выражаемое принципом соподчинения.
Человек, согласно этому воззрению, является органической частью вселенной, возникшей на определенном этапе ее развития.
Формированию такого взгляда способствовали исследования анатомии и физиологии человека, открытия законов эволюции, возникновение кибернетики и др.
Дальнейшим развитием этого воззрения стал экологический способ мышления, получивший распространение с конца XX века. Экологическое мышление предполагает учет обратного воздействия на человека тех изменений во внешнем мире, которые вызваны человеческой деятельностью.
Принцип соподчинения является, таким образом, неотъемлемой частью современного научного, социального и даже бытового мироощущения и представляется в настоящее время наиболее оправданным и очевидным. Хотя, следует это отметить, прибегая к магии более целесообразно пользоваться методом тождества (аналогии), а принимаясь за научное исследование — исходить из принципа противоположения объекта субъекту.
Что касается метафизической области, то и здесь все три принципа находят свое применение и здесь также следует различать области их применимости. К примеру, мы можем говорить о безусловном единстве микро- и Макрокосма, подразумевая их происхождение из единого, в котором они, как и любые противоположности, были слиты воедино.
Мы можем говорить о противоположении микро- и Макрокосма, имея в виду слова Бога, выделившего человека из числа прочих творений и подчинившего ему остальной мир со всеми населяющими его существами. А рассматривая структуру Макрокосма и место в нем человека, следует пользоваться принципом соподчинения. В соответствии с этим принципом человек в мире является тем же, чем мозг является в теле человека: органом мышления.
В самом деле, функцию мышления материя приобретает лишь на последней стадии своего развития, когда из неразумной материи возникает разумное существо. Только разумное существо во всей вселенной обладает способностью выделять (высвобождать) бестелесные и нематериальные объекты — идеи, что и является главной функцией мышления.
В человеческом теле из всей массы вещества только вещество мозга обладает такой способностью. Сам мозг телесен, но производит бестелесное.
Человечество тоже телесно, но способно вырабатывать идеи.
Поэтому очевидно, что оно выполняет во вселенной ту же роль, что и мозг в теле человека.

Источник

Ясный Свет

Человек – это микрокосмос

Человек – это микрокосмос

Человек — это прежде всего микрокосмос, как образ и подобие макрокосма; данное представление прослеживается во всех символических традициях, повсеместно подчеркивается связь элементов мира с телесными органами и органами чувств.

Космические законы связывают человека и космос, микрокосм и макрокосм. Сам космос, по Платону, представляет собой разумное существо, вместилище космического ума, космической души и космического тела.

В даосизме человек также соотносится с космосом. Пять органов и членов тела, пять его отверстий, пять нравственных качеств и эмоций человека соотносятся с пятью направлениями, пятью священными горами, уровнями неба, временами года и стихиями.

Тот, кто постиг суть человека, постиг и суть вселенной.

Ученый-физиолог знает, что кровоток возможен постольку, поскольку течение рек переносит воду; ему известно, что в теле 360 сочленений, так как именно столько дней насчитывает год ритуального календаря.

Религиозное учение даосизма помещает в теле человека тех же богов, что обитают на земле и в небесах; адепт ищет своего божественного наставника в священных горах, а находит его в одном из «потаенных покоев» собственного мозга.

В средневековой традиции человек предстает как сжавшаяся вселенная, микрокосм, во всем подобный макрокосму. Четыре элемента, составляющие универсум, пронизывают человеческое тело: плоть — земля, кровь — вода, дыхание — воздух, жизненная сила — огонь. Голова человека может быть уподоблена небесной сфере в своей круглой форме; глаза человека — это солнце и луна, семь отверстий лица соответствуют семи тонам гармонии сфер. Грудь человека принимает различные жидкости из тела, как море — реки.

Подобно тому, как мир состоит из семи планет, порождающих семизвучную гармонию, человек состоит из семи частей: четырех элементов и трех способностей души. Поэтому человек и есть микрокосм: он образует созвучие, аналогичное гармонии небесной музыки.

В скандинавской поэзии части человеческого тела уподобляются явлениям природы и наоборот: голову называли небом, пальцы ветвями, камни и скалы — костями, траву и лес — волосами земли.

Миф об эволюции от человека к космосу и наоборот является универсальным.

Так, в китайской мифологии тело первочеловека Паньгу, зародившегося в мировом яйце, стало основой мира. Из его частей возникли элементы мироздания: из вздоха — ветер и облака, из левого глаза — солнце, из правого — луна, из туловища с руками и ногами — четыре стороны света, из крови — реки, из жил — дороги, из плоти — почва, из волос на голове и усов — созвездия, из кожи и волос на теле — деревья и цветы, из зубов и костей — камни и металлы, из пота — дождь и роса, из блеска глаз — молния. А из ползавших по его телу паразитов произошли люди. Аналогичным образом ведийской мифологии является Пуруша; в Ведах говорится: «Ведь Пуруша — это Вселенная».

Человек может выступать как модель общества.

Согласно Иоанну Солсберийскому, в теле государства правитель является головой, советники — сердцем, судьи и управители — глазами, ушами и языком, воины — руками, финансовые чиновники — желудком и кишечником, крестьяне — ногами.

Аналогичное представление встречается в Ведах в качестве обоснования системы варн: из уст первочеловека Пуруши возникли брахманы, из рук — кшатрии, из бедер — кшатрии, из ступней — шудры. «Отчего зачадилися цари, князья со бояры, да крестьяне?» — спрашивается в «Голубиной книге», древнерусском литературном тексте. Ответ: от уст, рук и других частей тела Христова.

В талмудическом трактате «Санхедрин» сказано, что убивший человека уничтожил мир. Сопоставимое с этим представление находим у Джона Донна в проповеди, процитированной Хемингуэем в романе «По ком звонит колокол»: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка… смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством».

Человек есть микротеос, образ Бога.

Средневековая философия провозгласила человека «образом и подобием Бога» и тем самым утвердила ценностный статус личности, наделив ее свободой воли и возвысив ее над миром природной необходимости и судьбы.

В античном мифе сказано, что Прометей создал человека смотрящим в небо, подобно богам (у Овидия); в греческой этимологии слово «антропос» («человек», «мужчина») возводится к выражению «тот, кто смотрит вверх».

Плотин разделяет человека низшего, который не стремится к движению по вертикали, живет по горизонтали; и человека высшего, обретшего вертикальное положение благодаря высоте души, духа: в своем стремлении к Абсолюту душа как бы исступает (латинское «экстаре») из тела.

Человека принято рассматривать как царя природы и венец эволюции.

Согласно римской мифологии, при строительстве Карфагена были найдены головы быка и коня, что предвещало богатство и военную мощь; однако при закладке храма на Капитолии в Риме была найдена человеческая голова — знак господства Рима над миром. «Подобно тому как в этой жизни мастера каждому орудию придают вид соответственно надобности, так и наилучший Мастер сотворил нашу природу как бы сосудом, нужным для царственной деятельности, устроив, чтобы и по душевным преимуществам, и даже по телесному виду она была такая, как требуется для царствования» («Об устроении человека», Григорий Нисский).

Для восточной традиции человек является всегда органичным, но достаточно кратковременным соединением космических элементов; в целом душа и тело тесно взаимосвязаны и в сфере обыденного существования, и на пути спасения (мокши, нирваны, слияния с дао), который подразумевает специальные упражнения духовного и телесного плана.

В западной философии, начиная с Платона, заостряется дилемма души и тела. У Платона выступает как изначально дуальное существо; в нем тело, принадлежащее суетному миру природных процессов, противопоставлено разумной душе, стремящейся к утраченному бытию вечных идей.

Источник

Человек: микрокосм или макрокосм?

(Свя­то­оте­че­ский взгляд на про­блему)

В своем сооб­ще­нии я затрону одну из про­блем пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии, уна­сле­до­ван­ную хри­сти­ан­скими бого­сло­вами от антич­ной дохри­сти­ан­ской фило­со­фии. Речь пойдет о весьма важном для свя­то­оте­че­ской антро­по­ло­гии пони­ма­нии образа чело­века как все­объ­ем­лю­щего “мик­ро­косма” (μικροκοσμος). Как известно, по выра­жен­ному в свя­то­оте­че­ских писа­ниях мнению, чело­век “мик­ро­косм” отра­жает в себе и вклю­чает в себя каче­ства пред­ме­тов мате­ри­аль­ной вселенной-“макрокосма” (μακροκοσμος). По опре­де­ле­нию свя­ти­теля Гри­го­рия Нис­ского, “чело­век есть некий малый мир, содер­жа­щий в себе те же стихии, кото­рыми напол­нена все­лен­ная”. О том же сви­де­тель­ствуют и другие Отцы. Напри­мер, пре­по­доб­ный Исидор Пелу­сиот учит: “чело­век, содержа в себе все состав­ля­ю­щие мир стихии, сам есть сокра­щен­ный мир”. Подоб­ные же суж­де­ния мы можем обна­ру­жить в тво­ре­ниях Кли­мента Алек­сан­дрий­ского, Ори­гена, свя­щен­но­му­че­ника Мефо­дия Патар­ского, Тер­тул­ли­ана, Лак­тан­ция, свя­ти­теля Васи­лия Вели­кого, Неме­сия Эмес­ского, пре­по­доб­ного Мак­сима Испо­вед­ника, пре­по­доб­ного Иоанна Дамас­кина, свя­ти­теля Гри­го­рия Паламы и целого ряда других цер­ков­ных писа­те­лей.

Как я уже сказал, идея человека-“микрокосма” берет начало в антич­но­сти. Однако для доклас­си­че­ской антич­ной фило­со­фии чело­век явля­ется “мик­ро­кос­мом” прежде всего постольку, поскольку он отра­жает и вклю­чает в себя реаль­ность только мате­ри­ально-чув­ствен­ного кос­моса. Именно в таком виде это учение фор­му­ли­ру­ется в трак­та­тах гип­по­кра­то­вой школы, у Галена, Демо­крита и других. Замечу, что и Ари­сто­тель, раз­мыш­ляя о про­блеме веч­но­сти дви­же­ния во все­лен­ной, также исполь­зует идею “мик­ро­косма”. Говоря на стра­ни­цах своей “Физики” о спо­соб­но­сти к дви­же­нию всех живых существ и срав­ни­вая при этом образ их бытия с обра­зом бытия окру­жа­ю­щего неоду­шев­лен­ного мира, Ста­ги­рит име­нует всякое живое суще­ство кос­мо­сом “малень­ким” — на фоне кос­моса бес­ко­неч­ного, “боль­шого”. При­сут­ствует идея “мик­ро­косма” и в сочи­не­ниях Филона Алек­сан­дрий­ского, чья фило­со­фия, как известно, ока­зала замет­ное вли­я­ние на хри­сти­ан­скую пись­мен­ность. Вместе с тем, у Филона человек-“микрокосм” явля­ется тако­вым уже не только потому, что вклю­чает в себя все основ­ные эле­менты мате­ри­аль­ного тво­ре­ния, но также и эле­менты мира духов­ного.

Святые отцы и учи­тели Церкви, будучи пре­красно зна­комы с язы­че­ской фило­соф­ской тра­ди­цией и обли­чая заклю­чав­ши­еся здесь ложь и заблуж­де­ния, одно­вре­менно вос­при­няли из нее все то доброе и благое, чего достигло антич­ное любо­муд­рие за время своих мно­го­ве­ко­вых блуж­да­ний в поис­ках истины. “Все, что ска­зано кем-нибудь хоро­шего, при­над­ле­жит нам, хри­сти­а­нам…” – властно утвер­ждает право Церкви на такие заим­ство­ва­ния святой Иустин Муче­ник. Вместе с тем подоб­ные заим­ство­ва­ния нико­гда не осу­ществ­ля­лись без­думно-авто­ма­ти­че­ски, но были всегда кри­ти­че­скими и твор­че­скими. Отцы Церкви неиз­менно заново осмыс­ли­вали вос­при­ни­ма­е­мое ими чужое насле­дие, напол­няя его новым, под­линно хри­сти­ан­ским содер­жа­нием. Так про­ис­хо­дит и с антич­ной идеей “мик­ро­косма”. Посмот­рим же, что внесли нового святые отцы и учи­тели Церкви в древ­нее учение о чело­веке как о мик­ро­косме. Во-первых, в тво­ре­ниях древ­них цер­ков­ных писа­те­лей поня­тие человека-“микрокосма” уже не огра­ни­чи­ва­ется лишь вклю­чен­но­стью в этот малый мир качеств только мате­ри­аль­ной сто­роны “большого”мироздания. Ведь и люди не только мате­ри­альны, но и духовны. Чело­век, по опре­де­ле­нию Кли­мента Алек­сан­дрий­ского, – стран­ное двой­ствен­ное суще­ство, он “пред­став­ляет собою нечто вроде мифи­че­ского Кен­тавра, почи­тав­ше­гося в Фес­са­лии. Он состав­лен, с одной сто­роны, из тех же эле­мен­тов как и живот­ные; с другой сто­роны, есть в нем начало еще духов­ное… чело­век состоит из души и тела”. Именно поэтому чело­век, вклю­чая в себя эле­менты как умо­по­сти­га­е­мого, так и мате­ри­аль­ного бытия, ока­зы­ва­ется един­ствен­ным свя­зу­ю­щим звеном между духов­ным и перст­ным пла­стами миро­зда­ния. Неме­сий Эмес­ский пишет об этом так: “Творец… через сотво­ре­ние чело­века связал воедино умо­по­сти­га­е­мое (τα νοητα) и види­мое (τα Θεωρατα)… По сотво­ре­нии умо­по­сти­га­е­мого и — затем — види­мого бытия, над­ле­жало про­из­ве­сти (создать) и неко­то­рую связь того и дру­гого, чтобы все бытие (το ον) было единым, сораз­мер­ным в себе самом и не чуж­да­ю­щимся самого себя. Вот чело­век и явился живым суще­ством, свя­зу­ю­щим обе (выше­упо­мя­ну­тые) при­роды. Все это выра­зи­тельно сви­де­тель­ствует о муд­ро­сти Творца”. Однако идея “мик­ро­кос­мич­но­сти” чело­века как отра­жа­ю­щего в себе основ­ные эле­менты не только мате­ри­аль­ного, но и духов­ного планов бытия, не может, как я уже заме­тил выше, вос­при­ни­маться в каче­стве дости­же­ния исклю­чи­тельно хри­сти­ан­ского бого­сло­вия. Идея эта была отча­сти выра­жена уже фило­со­фами клас­си­че­ского пери­ода антич­ной фило­со­фии, и наи­бо­лее ярко Фило­ном. И тем не менее, в хри­сти­ан­ском бого­сло­вии чело­веку – суще­ству, содер­жа­щему в себе эле­менты и мате­ри­аль­ного и духов­ного планов бытия, – отво­дится гораздо боль­шая роль, чем в фило­со­фии Филона. В соот­вет­ствии со свя­то­оте­че­ским взгля­дом, чело­век после его сотво­ре­ния ока­зался на гра­нице двух планов сущего – духов­ного и перст­ного, связуя два эти плана бла­го­даря соб­ствен­ному род­ству с тем и с другим из них. Каж­дому из этих миров чело­век при­над­ле­жит по есте­ству, причем оба уровня бытия при­ве­дены в его при­роде в стро­гое един­ство. При этом не только духов­ная и перст­ная при­роды внутри чело­века, но и все нахо­дя­щи­еся вне его сотво­рен­ные из этих природ духов­ные и чув­ствен­ные пред­меты также ока­зы­ва­ются, бла­го­даря чело­веку, нераз­рывно свя­зан­ными между собой. Ведь явив­шийся в бытии послед­ним из всего создан­ного Адам – посред­ник между ангель­ским и мате­ри­аль­ным – стал во главе миро­зда­ния, “воз­гла­вил” всю тварь.

И тем не менее, важ­ней­шую заслугу хри­сти­ан­ского бого­сло­вия в раз­ра­ботке учения о чело­веке как о суще­стве, вклю­ча­ю­щем в себя все важ­ней­шие эле­менты твар­ного – во всем его пест­ром раз­но­об­ра­зии, – сле­дует видеть не в этом.

Здесь сле­дует отме­тить, что помимо основ­ного, маги­страль­ного русла свя­то­оте­че­ского под­хода к данной про­блеме, суще­ствует и еще один, иной взгляд на то, как соот­но­сится чело­век с окру­жа­ю­щей его все­лен­ной. При изло­же­нии свя­то­оте­че­ского учения о поня­тиях “мик­ро­косма” и “мак­ро­косма” нельзя не упо­мя­нуть и о тех двух тра­ди­циях исполь­зо­ва­ния этих фило­соф­ских кате­го­рий, кото­рые равно при­сущи образу мысли древ­них цер­ков­ных писа­те­лей. В пони­ма­нии ряда отцов (как я уже гово­рил) чело­век есть “мик­ро­косм”, вклю­ча­ю­щий в себя и отра­жа­ю­щий собой как чув­ствен­ный, так и умо­по­сти­га­е­мый уровни твар­ного бытия – “мак­ро­косма”. Ярче всего это учение выра­жено, пожа­луй, в тво­ре­ниях пре­по­доб­ного Иоанна Дамас­кина: “И так, Бог сотво­рил чело­века непри­част­ным злу, прямым, нрав­ственно добрым, без­пе­чаль­ным, сво­бод­ным от забот, весьма укра­шен­ным всякою доб­ро­де­те­лью, цве­ту­щим вся­кими бла­гами, как бы неко­то­рый второй мир: малый в вели­ком (выде­лено нами, — П. М.), – дру­гого ангела сме­шан­ного (т. е. из двух природ) почи­та­теля, зри­теля види­мого тво­ре­ния, посвя­щен­ного в таин­ства того тво­ре­ния, кото­рое вос­при­ни­ма­ется умом, царя над тем, что нахо­дится на земле, под­чи­нен­ного гор­нему Царю, зем­ного и небес­ного, пре­хо­дя­щего и бес­смерт­ного, види­мого и пости­га­е­мого умом, сред­него между вели­чием и ничтож­но­стью, в одно и то же время — духа и плоть…”.

Весьма, каза­лось бы, схожие тексты нахо­дим мы и среди писа­ний свя­ти­теля Гри­го­рия Бого­слова. Однако свя­ти­тель Гри­го­рий осмыс­ли­вает поня­тия “мик­ро­косма” и “мак­ро­косма” иначе. И свя­ти­телю Гри­го­рию чело­век тоже видится как стран­ное дву­со­став­ное суще­ство, духов­ное и перст­ное одно­вре­менно, един­ство про­ти­во­ле­жа­щего, посред­ник между неви­ди­мым и види­мым. Но если боль­шин­ство Отцов гово­рит о чело­веке как о “малом мире”, то для свя­ти­теля Гри­го­рия чело­век — это “мак­ро­косм”, “вели­кий мир”, вби­ра­ю­щий в себя и вме­ща­ю­щий в себе без остатка все мате­ри­аль­ные и духов­ные реалии пол­ноты тво­ре­ния, — тво­ре­ния, зри­мого уже теперь — в срав­не­нии с таин­ствен­ным вели­чием чело­ве­че­ского устро­е­ния — лишь как “мик­ро­косм”, “малый мир”. Вот что пишет свя­ти­тель Гри­го­рий Бого­слов: “Худож­ни­че­ское Слово сози­дает живое суще­ство, в кото­ром при­ве­дены в един­ство… неви­ди­мая и види­мая при­рода; сози­дает, говорю, чело­века и, из сотво­рен­ного уже веще­ства взяв тело, а от Себя вложив жизнь (что в слове Божием известно под именем разум­ной души и образа Божия), творит как бы неко­то­рый второй мир — в малом вели­кий (выде­лено нами, — П. М.); постав­ляет на земле иного ангела, из разных природ состав­лен­ного, поклон­ника, зри­теля види­мой твари, таин­ника твари умо­со­зер­ца­е­мой, царя над тем, что на земле, под­чи­нен­ного гор­нему цар­ству, зем­ного и небес­ного, вре­мен­ного и бес­смерт­ного, види­мого и умо­со­зер­ца­е­мого, ангела, кото­рый зани­мает сере­дину между вели­чием и низо­стью, один и тот же есть дух и плоть — дух ради бла­го­дати, плоть ради пре­воз­но­ше­ния, дух, чтобы пре­бы­вать и про­слав­лять Бла­го­де­теля, плоть, чтобы стра­дать и, стра­дая, при­по­ми­нать и поучаться, сколько ущед­рен он вели­чием; творит живое суще­ство, здесь преду­го­тов­ля­е­мое и пре­се­ля­е­мое в иной мир и (что состав­ляет конец тайны) чрез стрем­ле­ние к Богу дости­га­ю­щее обо­же­ния”.

Итак, для свя­ти­теля Гри­го­рия “малый мир” — это отнюдь не чело­век, но вся окру­жа­ю­щая нас мате­ри­аль­ная все­лен­ная; чело­век же по отно­ше­нию к ней явля­ется под­лин­ным “мак­ро­кос­мом”, “вели­ким миром” — как вклю­ча­ю­щий в себя не только мате­ри­аль­ную, но и духов­ную реаль­ность твар­ного бытия и как спо­соб­ный дости­гать мак­си­маль­ной сте­пени бого­при­част­но­сти, обо­же­ния. Замечу, что свя­ти­тель Гри­го­рий все же исполь­зует одна­жды поня­тие “мик­ро­косм” и в при­ло­же­нии к чело­веку. Однако делает он это лишь при изло­же­нии натур­фи­ло­соф­ских антич­ных взгля­дов на физи­че­скую и пси­хи­че­скую орга­ни­за­цию чело­ве­че­ских существ, не каса­ясь вплот­ную вопро­сов мета­фи­зики. Таким обра­зом, чело­век видится свя­ти­телю как “мик­ро­косм” лишь при рас­смот­ре­нии нашей физико-пси­хи­че­ской кон­сти­ту­ции, а отнюдь не духов­ной сто­роны люд­ской при­роды.

Инте­ресно отме­тить, что такая, осу­ществ­ля­е­мая свя­ти­те­лем Гри­го­рием, вза­и­мо­за­мена поня­тий — при опре­де­ле­нии чело­века как “в малом вели­кого” мира — зача­стую вос­при­ни­ма­ется иссле­до­ва­те­лями как допу­щен­ная Свя­ти­те­лем ошибка. Пред­ста­ви­тели пат­ри­о­ти­че­ской науки иногда бывают склонны при­ни­мать эти (дважды встре­ча­ю­щи­еся в двух про­по­ве­дях свя­ти­теля) слова всего лишь как досад­ную неточ­ность, “описку”. Так думает пере­вод­чик и ком­мен­та­тор извест­ного тво­ре­ния пре­по­доб­ного Иоанна Дамас­кина “Точное изло­же­ние пра­во­слав­ной веры” А. Брон­зов. В при­ме­ча­нии к содер­жа­ще­муся в книге и цити­ро­ван­ному нами выше фраг­менту из сочи­не­ния пре­по­доб­ного Иоанна, харак­те­ри­зу­ю­щему чело­века как “малый в вели­ком” мир, он отме­чает: “У Назианз hom. 38 и 42 чита­ется: εν μικρω μεγαν… Однако на этом чтении нельзя оста­но­виться: чело­век не мак­ро­косм, а мик­ро­косм”. Отец же Павел Фло­рен­ский, при­водя в статье “Мак­ро­косм и мик­ро­косм” вос­про­из­ве­ден­ную нами цитату из про­по­веди свя­ти­теля Гри­го­рия, никак не ого­ва­ри­вая своих дей­ствий, меняет поря­док слов в пред­ло­же­нии, поправ­ляя “в малом вели­кий” на “в вели­ком малый”. Таким обра­зом отец Павел, стре­мясь достичь уни­фи­ка­ции поня­тий, меха­ни­че­ски урав­ни­вает поня­тие о чело­веке с поня­тием “мик­ро­косм”.

Но, может быть, пример из сочи­не­ний свя­ти­теля Гри­го­рия, сви­де­тель­ству­ю­щий о пони­ма­нии чело­века как “мак­ро­косма”, еди­ни­чен? И если так, быть может, свя­ти­тель дей­стви­тельно неверно исполь­зует этот термин и, таким обра­зом, невольно совер­шает некую доста­точно серьез­ную фило­соф­скую ошибку? Однако, и это важно под­черк­нуть, пример свя­ти­теля Гри­го­рия не может рас­смат­ри­ваться как еди­нич­ный. При­веду, в част­но­сти, выска­зы­ва­ние пре­по­доб­ного Никиты Сти­фата, кото­рому чело­век также, как и Нази­ан­зину, видится “вели­ким миром в малом”: “чело­век был создан миром, отлич­ным от мира, лучшим и высшим, и как в малом /мире/ видится вели­ким”. Пре­по­доб­ный Никита писал об этом неод­но­кратно. Важно отме­тить, что в одном из своих сочи­не­ний, говоря о том, что чело­века сле­дует рас­смат­ри­вать как “вели­кий” и лучший мир в окру­жа­ю­щем его мире “малом”, он прямо ссы­ла­ется на свя­ти­теля Гри­го­рия Бого­слова. Таким обра­зом, пре­по­доб­ного Никиту, в том что каса­ется его учения о “макрокосме”-человеке, можно счи­тать после­до­ва­те­лем свя­ти­теля Гри­го­рия. Допу­стимо почти с полной уве­рен­но­стью утвер­ждать, что это учение свя­ти­теля Гри­го­рия пре­по­доб­ный Никита скорее всего вос­при­нял и усвоил через посред­ство своего духов­ного настав­ника — пре­по­доб­ного Симеона Нового Бого­слова. Пре­по­доб­ный Симеон, следуя бого­сло­вию Нази­ан­зина и даже прямо ссы­ла­ясь на него, утвер­ждает: “Каждый из нас созда­ется Богом как второй мир, боль­шой внутри малого сего види­мого мира, как сви­де­тель­ствует вместе со мною и Гри­го­рий Бого­слов…”. Таким обра­зом, можно сде­лать вывод, что свя­ти­тель Гри­го­рий закла­ды­вает здесь целую тра­ди­цию пони­ма­ния чело­века именно как “вели­кого мира”, вби­ра­ю­щего в себя эле­менты “мира малого”. Именно при таком под­ходе, соот­вет­ству­ю­щем взгляду свя­ти­теля, “сумма” содер­жа­щихся в чело­веке и свя­зу­е­мых им двух (мате­ри­аль­ного и духов­ного) уров­ней бытия — как еди­не­ние и пол­нота в нем этих “сла­га­е­мых” — ока­зы­ва­ется более зна­чима, чем их неза­ви­си­мое и друг от друга и от чело­века авто­ном­ное суще­ство­ва­ние. Кроме того, чело­век не есть просто сумма, состо­я­щая из этих двух сла­га­е­мых. В нем при­сут­ствует и третье — “несчис­ля­е­мое” сла­га­е­мое: зало­жен­ный при тво­ре­нии таин­ствен­ный образ Божий, кото­рый и выде­ляет его из всего раз­но­об­ра­зия твар­ного; этот-то живу­щий в нем образ и соде­лы­вает его под­линно вели­ким миром, “мак­ро­кос­мом”, отра­жа­ю­щим в себе не только всю тварь, но и ее Пред­веч­ного Творца. При этом далеко не слу­чай­ным ока­зы­ва­ется и то, что двое из при­дер­жи­вав­шихся подоб­ной точки зрения цер­ков­ных писа­те­лей — свя­ти­тель Гри­го­рий и пре­по­доб­ный Симеон — полу­чили име­но­ва­ние “бого­сло­вов”. Именно они, воз­но­сив­ши­еся в соб­ствен­ном бого­мыс­лии до лице­зре­ния тайн Тро­ич­ного Боже­ства в той сте­пени, в какой эти тайны и могут быть открыты чело­веку, через такое обре­та­е­мое ими виде­ние вели­чия Трехи­по­стас­ного Бога удо­сто­и­лись понять и сте­пень вели­чия бого­об­раз­ного в соб­ствен­ной ипо­стас­но­сти чело­века.

Вспом­ним о том, что в соот­вет­ствии с пра­во­слав­ным антро­по­ло­ги­че­ским уче­нием, чело­ве­че­ская бого­об­раз­ность прежде всего нахо­дит свое осно­ва­ние в при­су­щем нам бого­об­раз­ном лич­ност­ном начале — “во образ” бытия Лиц Пре­свя­той Троицы. Само поня­тие чело­ве­че­ской лич­но­сти пред­став­ля­ется хри­сти­ан­скому созна­нию также вполне “апо­фа­ти­че­ским”, как апо­фа­ти­чен и Сам Бог, а потому и опре­де­ля­е­мым и выра­жа­е­мым через отри­ца­ние: по мысли В. Н. Лос­ского, “лич­ность есть несво­ди­мость чело­века к его при­роде”. Именно бла­го­даря такому несчис­ля­е­мому пре­вос­ход­ству обла­да­ю­щего боже­ствен­ным обра­зом чело­века…, изна­чаль­ному его пре­вос­ход­ству над всем окру­жа­ю­щим миро­зда­нием, он и может рас­смат­ри­ваться как под­лин­ный “мак­ро­косм” на фоне кажу­ще­гося столь огром­ным и бес­ко­неч­ным космоса-“микрокосма”. Разу­ме­ется, ред­кость подоб­ного упо­треб­ле­ния этих поня­тий в пра­во­слав­ном бого­сло­вии еще отнюдь не озна­чает, что все осталь­ные святые отцы и учи­тели Церкви не пони­мали того, что было сфор­му­ли­ро­вано свя­ти­те­лем Гри­го­рием и пре­по­доб­ными Симео­ном и Ники­той. Конечно же, и они, в своем боль­шин­стве, вполне могли пред­ста­вить себе все то, о чем гово­ри­лось выше. Просто именно тем, кто по праву носит высо­кое имя “бого­слов” и над­ле­жит всегда нахо­дить самое верное и точное слово как о Боге, так и о при­зван­ном к таин­ствен­ному бого­упо­доб­ле­нию чело­веке.

Малков П.Ю. Чело­век: мик­ро­косм или мак­ро­косм? (Свя­то­оте­че­ский взгляд на про­блему) // Еже­год­ная бого­слов­ская кон­фе­рен­ция. М., 1999, с. 18–21.

Источник