Почему в космосе холодно, если Солнце горячее?
Порой я часто слышу интересные вопросы, например: почему в космосе холодно, если там так много горячих звёзд? Почему на ночной стороне Меркурия температура может достигать – 190 С, хотя он так близко расположен к Солнцу, ведь на дневной стороне этой планеты может быть + 430 С ?
Все тела Солнечной системы получают тепло и свет от единого источника – Солнца. Тепло от любой звезды распространяется в космос в виде излучения – инфракрасной волны энергии, которая перемещается от раскалённых объектов к холодным. Волны излучения пробуждают молекулы и заставляют их нагреваться – так и распространяется тепло от звезды к другим телам. Но есть один момент: излучение нагревает только те молекулы, которые находятся у него на пути. Именно поэтому на дневной стороне Меркурия очень жарко, до + 430 С, а на ночной – жуткий холод.
На Венере жарче, чем на Меркурии, несмотря на то, что она дальше от Солнца. Температура на второй планете Солнечной системы достигает + 460 С, причём, неважно, на полюсах ли вы будете её измерять или на экваторе, в тени или на светлой стороне: всё дело в атмосфере, состоящей на примерно на 98 % из углекислого газа, и в вызванном им мощном парниковом эффекте.
Тепло распространяется тремя способами: проводимость (например, когда вы положили холодные руки на тёплую батарею, тепло передаётся при непосредственном контакте), конвекция (когда вы греетесь, сидя у батареи, не касаясь её, – это явление переноса энергии самими струями жидкости или газа – в данном случае вы получаете тепло от движущихся горячих потоков воздуха) и излучение . Когда лучи звёзд нагревают молекулы в земной атмосфере, то те передают энергию другим молекулам, расположенным ниже. Так возникает цепная реакция, которая нагревает те области, что остались за пределами солнечного луча.
В космосе же негде возникать этой цепной реакции, так как вакуум – это слишком разреженное пространство, в котором атомы находятся очень далеко друг от друга, поэтому они не могут постоянно сталкиваться и обмениваться теплом. Получается, что проводимость не подходит.
Конвекция может работать лишь там, где может возникнуть сила тяжести, ведь потоки теплого воздуха более легкие и поднимаются вверх, а холодные – более плотные и тяжёлые — опускаются ниже. В невесомости конвекция попросту не может существовать, поэтому она тоже не подойдёт.
А что насчёт излучения? Получается, что оно остаётся единственной возможностью! Когда солнечное тепло в форме излучения падает на объект, атомы, составляющие этот объект, начинают поглощать энергию. Эта энергия заставляет атомы двигаться и производить тепло в процессе своего движения. Однако с этим явлением происходит нечто интересное. Поскольку нет возможности проводить тепло, температура объектов в пространстве будет оставаться неизменной в течение длительного времени. Горячие предметы остаются горячими, а холодные остаются холодными. Но когда солнечные лучи попадают в земную атмосферу, появляется много материи для возбуждения. Следовательно, мы чувствуем излучение солнца как тепло, и нам кажется, что тёплые солнечные лучи нас согревают, только вот на самом деле это не тёплые лучи, а прогретый воздух, попавший под излучение. В космосе исходит излучение от звёзд, но нет молекул и атомов, способных его поглотить. Даже когда скалистая поверхность объекта нагревается выше 100°C излучением Солнца, пространство вокруг нее не будет поглощать никакой температуры по той же причине. Когда нет материи, передача температуры не происходит.
Таким образом, температуру звезды можно почувствовать только в случае, если есть материя, способная её поглотить. Поскольку в открытом космосе пространство практически пустое (в вакууме атомы вещества находятся слишком далеко друг от друга, чтобы «дотянуться» до своих соседей и передать им энергию), в космосе царит холод.
На дневной стороне на Меркурии мы бы поджарились, так как там будет действовать теплообмен: представьте, если вас бросят на раскалённую сковородку – эффект будет примерно таким же. На Земле мы мёрзнем в холодной воде, или на улице зимой в мороз, потому что воздух и вода являются теплообменниками, которые всё время взаимодействуют с живыми телами, отбирая у них тепло. Тепловое излучение человека невелико, поэтому, окажись он в открытом космосе вдали от звёзд без скафандра, он не превратится моментально в сосульку – да, переохлаждение наступит, но далеко не сразу, так как нет внешнего источника тепла – звезды, горячей поверхности или атмосферы. А вот если подлететь в окрестности Меркурия и даже ближе, то солнечные лучи встретят на своём пути материю — в данном случае нас, и заставят атомы нашего тела двигаться — отсюда получится и перегрев.
Кстати, на Луне перепады температур экстремальные: на солнечной стороне температура поднимается до + 127 С, а на теневой может опускаться до – 170 С. Почему же на Земле нет такого эффекта? Благодаря нашей атмосфере инфракрасные волны от Солнца отражаются, и те, которые входят в атмосферу Земли, равномерно распределены. Вот почему мы чувствуем постепенное изменение температуры, а не крайнюю жару или холод.
Источник
Странное поведение пламени в условиях невесомости
О том, как горит огонь в невесомости, задумывались еще фантасты конца 19 начала 20 веков. Одно из наиболее интересных описаний было дано в романе Александра Беляева «Прыжок в ничто», когда по мнению повара, он столкнулся с тем, что одновременно «отсырели и спички, и газ». Готовить пассажирам космического корабля в романе пришлось на электроплитах.
А Перельман в своей «Занимательной физике» пытался рассмотреть проблему горения огня в космосе с научной точки зрения. Вышло не так и близко к истине. Настоящий ответ на вопрос «Как горит огонь в космосе?» могли дать только реальные эксперименты. И они были проведены. В конце статьи мы приводим видео одного из этих экспериментов.
Первые эксперименты
Первый серьезный эксперимент по изучению горения в условиях невесомости провели наши соотечественники на борту станции «Мир». Для эксперимента использовались восковые свечи. В обычных условиях каждая свеча сгорала примерно за 10 минут, однако в космических условиях это время увеличилось до 3/4 часа. При этом пламя каждой свечи имело голубоватый цвет и было едва заметно, так что его просто не удавалось снять на видеокамеру. Для доказательства процесса горения в район пламени вносились кусочки воска. По их оплавлению и можно было утверждать, что происходит процесс горения.
Этот результат нельзя было назвать неожиданным, так как в условиях невесомости нет постоянного притока кислорода за счет замены более легкого нагретого воздуха, на более плотный холодный. В космосе и холодный, и теплый воздух ничего не весят, поэтому теплый воздух и не стремится вверх. В таких условиях горение возможно исключительно за счет молекулярной диффузии или с помощью принудительной вентиляции.
Эксперименты на МКС
Проводили свои эксперименты по горению на космических челноках и американцы. Они использовали шарики газовой смеси, которые в земных условиях быстро сгорали. А вот в космосе эти шарики горели по несколько часов, причем энергия, выделяемая при сгорании, была настолько мала, что могла фиксироваться только точными приборами.
Наиболее интересным и показательным опытом по горению в космосе оказался эксперимент FLEX, который состоялся в 2011 году на борту Международной космической станции. В специальных камерах поджигались пузырьки гептана и метанола. В земных условиях за счет гравитации и тяги пламя имеет вытянутую вверх структуру, в чем несложно убедиться, если зажечь спичку или свечу.
Однако в условиях микрогравитации огонь, к удивлению ученых, повел себя иначе. Вместо привычной вытянутой формы пламя оказалось шарообразным, причем имело ярко выраженный голубой оттенок. До сих пор все было ожидаемо, поскольку топливо с кислородом в невесомости встречаются в относительно тонком сферическом слое. А затем началось неожиданное — после выгорания кислорода в этом сферическом слое пламя не погасало, как ожидалось, а переходило в стадию холодного горения. В этой стадии огонь горит настолько слабо, что его увидеть невозможно. Однако, стоит доставить к очагу горения кислород и топливо, как пламя вспыхнет с новой силой.
Привычное для нас пламя огня имеет температуру от 1227 до 1727 градусов по Цельсию. При подобном горении выделяются углекислота, вода и сажа.
Стадия холодного горения гептана и метанола, наблюдаемая на МКС, имела температуру от 227 до 527 градусов, при этом выделяются гораздо более токсичные угарный газ (сказывается недостаток кислорода) и формальдегид.
Эксперименты по холодному горению веществ проводились и на Земле, но в условиях гравитации подобное пламя практически не поддерживается. А вот в условиях микрогравитации холодное горение может длиться по несколько минут.
А потом наступило самое неожиданное. После того как основное пламя в камерах сгорания было погашено, пузырьки метанола и гептана могли начать неожиданно самовоспламеняться. Видимых причин для этого не было, внятного объяснения этому явлению ученые не предложили до сих пор.
Источник
Вселенную лихорадит: температура космоса выросла в несколько раз и чем это может грозить
Температура вещества в космосе растет. За последние восемь миллиардов лет она увеличилась втрое, и этот рост продолжается. Такой вывод сделали ученые из США, Японии и Германии, опубликовавшие научную работу в журнале Astrophysical Journal. Что происходит с нашей единственной Вселенной?
Этапы творения
В общем-то, космосу не привыкать быть горячим: в момент Большого взрыва (около 13,8 млрд лет назад) во Вселенной было жарко как никогда. Температура была такой, что было немыслимым существование даже атомных ядер, не то что звезд и планет. Но пространство расширялось, и тепловая энергия распределялась по все большему объему. Уже через несколько секунд мир остыл настолько, чтобы образовались первые атомные ядра. Чтобы они объединились с электронами в атомы, понадобилось еще триста тысячелетий. Вселенная продолжала расширяться и остывать. До появления первых звезд оставались еще сотни миллионов лет. Ничто не разгоняло космическую тьму, и в ней становилось все холоднее.
Но мир уже нес в себе зародыши будущего великолепия. Это были крошечные случайные неоднородности в распределении материи. Туда, где плотность была чуть-чуть выше, гравитация притягивала все новое вещество, чтобы в конце концов вылепить из него галактики. Сегодня большинство теоретиков признает, что ведущую роль в этом сыграла темная материя. Этой невидимой ни в какие телескопы неощутимой субстанции, которую упорно и пока безуспешно ищут земные детекторы, во Вселенной в несколько раз больше, чем обычного вещества. И она стала материалом и архитектором великой космической паутины.
Дело в том, что темная материя обладает тяготением, как и обычное вещество. Но есть у нее и принципиальное отличие. Когда гравитация сжимает облако обычного газа, его атомы все чаще сталкиваются друг с другом. Из-за этих столкновений возникает давление, и оно противодействует сжатию. А вот частицы темной материи, согласно современным теориям, никогда не встречаются друг с другом. Поэтому у темного вещества нет давления, и его сгусток беспрепятственно сжимается гравитацией. Так и вышло, что первыми отдельными объектами во Вселенной и зародышами будущих галактик стали сгустившиеся облака темной материи. Там, где росла плотность темной материи, увеличивалась и сила ее тяготения. А уж она притягивала в образующиеся сгустки и обычное вещество. Эти комки притягивались друг к другу, сталкивались и слипались. В череде бесчисленных «слияний и поглощений» возникли карликовые галактики. Они объединялись в крупные звездные системы.
К слову, этот процесс не завершен и по сей день. Галактики давным-давно сформировались, но гравитация — не подрядчик, который сдает объект и снимает леса. Темная материя продолжает собираться во все более крупные облака, а галактики под действием ее тяготения группируются во все более тесные скопления. И вот оказалось, что у этого процесса есть интересный побочный эффект.
Горячие деньки
Четыре пятых обычной (не темной) материи находится вне галактик. Это межгалактический газ. Правда, он настолько разрежен, что с точки зрения любого здравомыслящего инженера это никакой не газ, а самый настоящий вакуум. Но у астрономов свои мерки. Они не только знают о существовании межгалактического газа, но и умеют наблюдать его излучение и даже измерять его температуру. Межгалактического газа гораздо больше, чем вещества в галактиках вместе со всеми их звездами и планетами. Поэтому его температуру с некоторой натяжкой можно назвать температурой Вселенной. И сейчас она очень, очень высока (миллионы градусов).
Теоретики находят этому простое объяснение. Когда зародыши галактик сталкивались и сливались друг с другом, это вызывало в межгалактической среде ударные волны. Отчасти они были похожи на волны, которые оставляет за собой катер на поверхности моря. Эти волны интенсивно нагревали межгалактическую среду. Если так, то в прошлом ее температура должна была быть ниже. Но как это проверить?
Градусник для прошлого Вселенной
К счастью, астрономы-наблюдатели умеют путешествовать во времени. Дело в том, что свет от самых далеких космических объектов добирается к нам миллиарды лет. Значит, мы видим их такими, какими они были миллиарды лет назад, в момент испускания света. Правда, на сей раз ученые наблюдали не само излучение межгалактического газа (хотя он испускает рентгеновские лучи). Они выбрали более сложный, но обеспечивающий более точные измерения путь. Этот подход основан на наблюдении реликтового излучения. Реликтовое излучение отделилось от вещества через 300 000 лет после Большого Взрыва, когда появились первые атомы. Благодаря ему можно многое узнать о ранних стадиях эволюции Вселенной. В данном случае реликтовые радиоволны сыграли роль зонда, проходящего через межгалактический газ и собирающего о нем информацию.
Электроны межгалактического газа оказывают влияние на реликтовое излучение — это называется эффектом Сюняева — Зельдовича. Он назван в честь теоретически предсказавших его наших соотечественников: Рашида Алиевича Сюняева и Якова Борисовича Зельдовича. Этот эффект давно и продуктивно используется астрономами. В данном случае он позволил определить температуру межгалактического газа.
Авторы использовали данные миссии Planck. Этот космический радиотелескоп специально предназначен для наблюдений реликтового излучения. Он был запущен Европейским космическим агентством в 2009 году и обошелся в €700 млн (солидная сумма даже по меркам орбитальных обсерваторий). Но карты реликтового излучения, которые этот инструмент составил за 4,5 года работы, стали бесценным вкладом в наши знания о космосе. Полученную информацию авторы сопоставили с данными Слоановского цифрового обзора неба (SDSS). Этот проект стартовал в 2000 году и продолжается по сей день. С помощью 2,5-метрового оптического телескопа астрономы наносят на карту далекие галактики. В числе прочего ученые определяют красное смещение этих галактик, которое однозначно пересчитывается в расстояние.
Карты SDSS показали авторам нового исследования, где и на каком удалении находятся галактики. Данные «Планка», в свою очередь, указали на то, какой след оставил в реликтовом излучении окружающий их межгалактический газ. Взятые вместе, эти сведения помогли определить температуру газа на разных расстояниях от Земли и, следовательно, в разные эпохи. Полученные цифры впечатляют. За последние 7,7 млрд лет температура газа вокруг галактик увеличилась в три раза: с 700 000 до 2 млн градусов. И это притом, что 7,7 млрд лет назад большинство галактик, включая наш Млечный Путь, уже давно сформировалось, и эпоха самого бурного разогрева осталась далеко позади. Впрочем, эти результаты не стали неожиданностью для ученых.
«Наши новые измерения являются прямым подтверждением основополагающей работы Джима Пиблза, лауреата Нобелевской премии по физике 2019 года, который сформулировал теорию формирования крупномасштабной структуры Вселенной», — отмечает первый автор статьи И-Куань Цзян (Yi-Kuan Chiang) из Университета штата Огайо, США.
Хотя эпоха самого быстрого нагрева межгалактического вещества миновала, этот процесс продолжается и сейчас. Галактики по-прежнему сталкиваются, порождая волны в окружающем газе. К счастью, это явление ничем не угрожает нашей Галактике и нам, ее обитателям. Во-первых, межгалактический газ находится за пределами Млечного Пути. Во-вторых, он невероятно разрежен: с практической точки зрения это даже не газ, а пустота. От него не нагрелся бы даже космический корабль, если бы кто-то был в силах запустить его за пределы Галактики. В-третьих, нам вряд ли стоит беспокоиться о каких бы то ни было процессах, занимающих миллиарды лет. Нашему виду не исполнилось и миллиона лет, и за это время мы вышли в космос, расщепили атом и научились редактировать ДНК. Знание о далеком прошлом и далеком будущем Вселенной нужно нам не из соображений общественной безопасности, а для лучшего понимания устройства Вселенной и физических законов, которые ею управляют.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Источник