Библиотека
Структура строения Миров в буддийской космологии
Космология буддизма
Как уже говорилось, буддийская картина мира представляет собой психокосм, то есть описание мироздания с точки зрения того, кто его воспринимает. О чем бы не говорил Будда и великие учителя, речь всегда идет об одном: о процессах, происходящих в человеческом сознании, и о том, как эти процессы можно подчинить контролю, чтобы избавиться от страданий.
Никакой «объективной» картины мира (в европейском понимании этого слова) учение Будды не предлагает. И материал, изложенный в этой главе, невозможно воспринимать буквально. Более того, этого ни в коем случае не нужно делать! Вот что сказал по этому поводу Далай-лама, выступая 13 марта 1993 года на конференции западных учителей буддизма: «Великие индийские учителя ясно показали, что буддийский подход должен всецело основываться на фактах и исследованиях. Если в Учении Будды мы обнаружили нечто, не согласующееся с реальностью, мы имеем право отклонить это и не принимать буквально. Если единственным критерием для буддиста была бы вера в существование горы Меру, я не был бы буддистом».
Итак, что же представляет собой буддийская космология? Ее можно воспринимать как наивно-мифологическую систему, чрезвычайно усложненную, совершенно фантастичную и. бесполезную. Но, если понять, что эта пирамида миров отнюдь не «объективная», что это — описание восхождения духа к Просветлению, что странные цифры роста и возраста небожителей — только символы отличия духовной личности от профанной, тогда вся космологическая концепция становится ясной, логичной и необходимой на пути духовного роста.
В основе буддийской космологии лежит общемифологическое представление о мировой оси, воплощении закона мироздания, благодаря которому мир отделен от внешнего хаоса. Мировая ось мыслится максимальным средоточием блага и порядка. Соответственно в мифологических системах она часто принимает вид мировой горы. Именно так обстоит дело в буддизме, заимствовавшем из индийской мифологии образ мировой горы Меру (Сумеру).
В архаичных мифологиях на вершине мировой горы обитают благие боги. Эта идея была довольно сложным образом трансформирована буддизмом, который не отрицает существования богов как Индии, так и всех стран, куда Учение Будды пришло позднее, однако, согласно буддийской космологии, все эти боги не покидают сансары и так же смертны, как и люди, с той лишь разницей, что живут неизмеримо дольше.
В мифологии мировая ось служит своеобразной лестницей между тремя мирами — верхним (божественным), средним (человеческим, земным) и нижним (преисподней, адом). Несмотря на кажущуюся универсальность концепции этих трех миров, в индийской мифологии она возникла сравнительно поздно, и в гимнах Ригведы представлений о преисподней нет, хотя идея трех миров присутствует: это небо, воздушное пространство и земля.
Буддийская космология отчасти сходна. Мироздание так же представляется троичным, и подземный мир не имеет самостоятельного космологического статуса, объединяясь с земным. Это нижний уровень буддийского макрокосма — камадхату, мир страстей. Выше его располагается мир форм — рупадхату, а над ним наивысший уровень — арупадхату, мир без форм. Если отвлечься от мифологических форм выражения, то мы легко поймем, что перед нами картина духовного роста — от обычного человека, раба своих страстей, до личности, всё более восходящей по пути к Просветлению. Для человека, не подготовленного к восприятию в философских терминах, буддизм объясняет это через буквальные, зримые образы — от уровня к уровню существа живут всё более счастливо и долго; идея духовного роста передается через описание высших существ как буквально непомерно высоких.
Итак, на уровне обыденного создания мы говорим о существах, живущих на определенном уровне того или иного мира; для человека, мыслящего философски, речь идет о существах, переживающих состояние — от ада до высшего духа. Это постоянно следует держать в сознании, читая описание Трех Миров, к которому мы и переходим.
Согласно учению Будды, наше Трехмирье — не единственное, таких миров бесчисленно много, но все они сходны по своей структуре. Миры не имеют творца (поскольку благой Бог не может сотворить мир, полный страданий); причина их существования — энергия совокупной кармы живых существ предыдущего мирового цикла, а космические циклы времени сменяют друг друга безначально, и время представляется скорее круговым, чем линейным. Вопрос о том, имеет ли мир начало, равно как и вопрос о бесконечности мира, относится к «не имеющим ответа», то есть тем, на которые Будда не давал ответа, храня «благородное молчание»: «Недоступно мысли, о монахи, начало сансары. Не могут ничего знать о начале сансары существа, что, будучи объяты неведением и охвачены страстью, блуждают в ее круговороте от рождения к рождению».
Буддийская космогоническая концепция в общих чертах такова. В акаше, бесконечном пространстве возникают некие слабые ветерки, постепенно превращающиеся в могучий ураган, который затем сгущается до «алмазной твердости» и затвердевает в форме диска, на котором затем возводится новый мир. Именно этот окаменевший ветер представляет собой энергию совокупной кармы существ предыдущей вселенной. Затем возникает небесный дворец, где находится Брахма, а вокруг него — тридцать три бога мира желаний (камадхату). Златоцветные облака низливают дождь, который постепенно образует мировой океан. Из океана поднимается гора Сумеру и четыре континента вокруг нее. Позже всех в преисподней и на окраинах мироздания возникают ады.
Эволюция человечества описывается в формах, отчасти заимствованных из индуистской мифологии, отчасти напоминающих современные представления о возникновении собственности и государства. Изначальное человечество мыслится полубожественным, люди живут по 84 тысячи лет и питаются неким «земляным пирогом», причем они могут обходиться без пищи, но аромат этого пирога так привлекателен, что люди в конце концов съедают его полностью. К этому времени срок их жизни сокращается, их тела грубеют, формируются органы пищеварения и они уже не могут обходиться без еды. Люди начинают выращивать рис; однако его не хватает на всех, люди начинают проводить межи — и возникает представление о собственности. Разграничение собственности приводит к воровству, а воровство — к беспорядкам и столкновениям между людьми. Чтобы положить предел усобицам, люди решают избрать самого достойного в цари; царь же находит себе помощников. Так формируется воинское (кшатрийское) сословие. В это время в мире появляется первый будда (всего в течение нашей кальпы их должно придти тысяча; Шакьямуни по разным источникам — четвертый или пятый).
Эта космология еще раз свидетельствует о принципиальной ориентации буддизма на кшатриев (возникновение брахманов практически не описывается, лишь говорится, что они были склонны к уединенным размышлениям). Кроме того, четко видно, что буддизм отрицает ведическую идею божественного происхождения каст.
Затем сменяет друг друга несколько периодов «убывания» и «возрастания», когда срок человеческой жизни сначала сокращается до десяти лет, а затем возрастает вновь до 84 тысяч. Буддизм напрямую связывает это с колебанием уровня агрессии и дружелюбия в мире; так, люди, проходящие весь жизненный цикл всего за десять лет, так ненавидят друг друга, что не выносят даже вида и при первой же встрече пытаются убить, они разбредаются по лесам и живут в полном одиночестве. Если отвлечься от явной гиперболизации агрессии и деградации человечества, то обрисованная картина должна быть признана совершенно точной, поскольку сейчас уже наукой доказано, что агрессия сокращает срок жизни, а положительные эмоции — продлевают.
В течение махакальпы, то есть мирового периода сменяется восемьдесят периодов «возрастания» и «убывания», объединенные в четыре кальпы — пустоты (от разрушения одного мира до начала формирования другого), формирования, пребывания (когда мироздание стабильно существует) и разрушения. Будды появляются во время кальпы пребывания; в эту же эру в мире могут явиться чакравартины («поворачивающий Колесо», титул царя-миродержца). Чакравартин подобен будде тем, что обладает 32 признаками великого человека, его правление всегда ненасильственно: чакравартина с золотой чакрой люди сами молят, чтобы он ими правил, чакравартин с серебряной чакрой собирает войска, но не успевает их двинуть в поход, потому что все государства признают его власть, чакравартину с железной чакрой враги сдаются без боя. Однако одновременно будда и чакравартин появиться не могут; в легендах о Сиддартхе Гаутаме это отражено как пророчество Аситы.
Когда приходит время разрушения мира, то распад идет снизу вверх — первыми уничтожаются ады, последним в огне гибнет дворец Брахмы. Наступает кальпа пустоты — и весь цикл повторяется.
Такова основная буддийская космогоническая концепция. Позже, уже при возникновении махаяны, велись споры о том, могут ли рано или поздно все существа достичь нирваны, так что сансара перестанет существовать. Одни буддийские школы признавали эту возможность, другие отстаивали мысль о том, что сансара не только безначальна, но и бесконечна.
Теперь мы перейдем к подробному рассмотрению всех уровней буддийской вселенной, не забывая о том, что перед нами лишь символы духовного пути. Поскольку это путь возвышения духа, то мы начнем его с нижних уровней.
Мир желаний (камадхату) населяет большинство живых существ, от богов до мучеников ада. Всех их объединяет то, что они поглощены жаждой обладания чувственными объектами или господства над ними (мученики ада, преты, животные были поглощены в предыдущей жизни).
Уровни бытия характеризуются относительно человеческого, поскольку только человек способен осознать необходимость выхода из сансары и практиковать для этого. Страдания мучеников адов, голодных духов-претов и животных сильнее человеческих, но эти существа не способны практиковать. Что касается богов и асуров, то они, имея условия для практики, не задумываются о ее пользе. Поэтому человек не должен растрачивать жизнь понапрасну, хотя бы из опасения переродиться в страшном аду. Ужасные картины адов предназначены, с одной стороны, для людей с неразвитым сознанием, которым иначе не объяснишь необходимость практики; с другой стороны, это описание того, что происходит в душе человека, подвластного омрачениям. Именно так характеризовал ады великий буддийский философ V века н.э. Васубандху, который в «Абхидхармакоше» писал об аде как о конкретном «местопребывании», а в «Двадцати стихах о только лишь сознании » («Вимшатика виджняптиматра сиддхи») определял ад как ментальную иллюзию, объективацию сознания человека, подверженного страстям.
Итак, для одних говорится о том, что их тело обречено на адский пламень, а другие осознают, что это сознание охватит огонь мучительного раскаяния о былом.
В буддийской космологии — четыре рода адов: Великий Ад живых существ, соседние ады, холодные ады, кратковременные ады.
Великий Ад живых существ мыслится находящимся под материком Джамбудвипа («наш» мир; а также название Индии) на расстоянии 32 тысяч йоджан, его составляют восемь адов, каждый ниже другого на четыре тысячи йоджан. Сверху вниз они таковы.
Ад повторяющегося оживления, где существа пронзают друг друга разнообразным оружием, возникающим в соответствие с их кармой; когда они падают замертво, голос с небес велит им встать — и они продолжают битву.
Чернолинейный ад, где стражи ада наносят черные линии на тела родившихся в этом аду, а затем рассекают по этим линиям.
Раздавливающий ад, толпу родившихся в котором втискивают в ущелье между двумя железными горами, похожими на морды львов, тигров, слонов, коз, лошадей; горы сдвигаются, раздавливая. Затем мучеников оживляют и давят прессом, как сахарный тростник; затем, оживив, расплющивают огромной железной глыбой.
Ад стенаний и ад громких стенаний, где существа сгорают в железных домах.
Жаркий и очень жаркий ады, где существ варят в огромном котле, сажают на раскаленный железный кол или трезубец, расплющивают молотом. В очень жарком аду тело завертывают в раскаленный железный лист, бросают в железный котел, наполненный кипящей едкой жидкостью; когда от существа остается один скелет, его извлекают и через некоторое время кожа, плоть и кровь вновь появляются — и всё повторяется сначала.
Ад непрерывного мучения, где земля объята пламенем, сжигающим кожу, плоть и кости существ, доходя до костного мозга. Их заставляют танцевать на раскаленном железном шлаке, их язык растягивают сотней гвоздей, льют в рот кипящую медь и так далее.
Соседних адов — четыре: Огненная яма, Гнилотрупье болото, Дорога бритв, Река без брода. Эти ады названы соседними потому, что они расположены рядом с вратами в ады Великого Ада живых существ.
В Огненной яме угли доходят до колен. Едва существа ступают на них, их кожа, мясо и кровь сгорают, а затем опять возникают.
В Болоте испражнений, воняющем, подобно трупу, существа тонут по горло, и «остроносые черви» просверливают их кожу, плоть и кости, чтобы наесться костного мозга.
На Дороге, полной бритв, и в подобных ей рощах деревьев с листьями-мечами тела людей рассекаются ножами, железными листьями; отсеченные части тел отрастают вновь. Людей рвут на куски темнокрасные собаки, клюют железноклювые вороны.
Река без брода наполнена кипящей едкой жидкостью и мученики варятся в ней. На берегах сидят служители ада, они либо не дают вылезти из реки, либо сами вытаскивают крюками — с тем, чтобы влить в рот мученика кипящей меди.
Восемь холодных адов находятся на тех же уровнях, что и восемь отделений Великого ада живых существ. Они суть следующие.
Ад волдырей, где от сильного холодного ветра вся кожа покрывается волдырями.
Ад лопающихся волдырей, где кожа еще больше стягивается и волдыри лопаются.
Ад стука зубов, ад звуков «хью» и ад звуков «а-чху» названы так по звукам, которые там издают дрожащие от холода существа.
В аду трещин, подобных голубому лотосу, аду трещин, подобных красному лотосу, и аду огромных трещин, подобных красному лотосу, кожа от ветра становится синей или красной и трескается на пять, десять и сто «лепестков».
В холодные ады попадают те, кто, зная о существовании закона кармы, отрицает его. Также о холодных адах говорится, что там пребывают во мраке, и от ветра, дующего там, ломаются кости.
Прочие ады располагаются как в окрестностях горячих и холодных адов, так и в мире людей — на побережье океана, в реках, горах, пустынях. Иногда мука в прочих адах состоит в чередовании страданий и удовольствий. Очень важно представление о том, что восемь горячих и восемь холодных адов созданы совокупной кармой всех живых существ, а прочие — деяниями многих, двух или даже одного существа. Это означает, что человек сам творит свой ад.
Считается, что страдания ото всех адских мук существа испытывают ровно до тех пор, пока не истощится потенция кармы, влекущая их.
Также под землей находится и обиталища прет, страдания которых буддийские авторы прописывают чрезвычайно тщательно. Считается, что они рождаются под Раджагрихой (город в северной Индии), на пятьсот йоджан ниже ее. У одних прет рот — как игольное ушко, а живот огромен, у других во рту горит огонь, третьи не могут напиться потому, что вода при их приближении превращается в кровавый гной, четвертых, когда они приближаются к воде, отгоняет стража, вооруженная мечами и копьями. От голода преты пытаются поедать друг друга. Реки при их приближении вспыхивают огнем, плоды на деревьях исчезают, океан превращается в пустыню. Если преты молят о дожде, то вместо дождя на них обрушиваются стрелы и копья или камни и молнии.
Буддийские философы подчеркивают, что страдания претов — не что иное, как ложное восприятие, и прета будет изнемогать от жара, даже если вокруг его станет бушевать вьюга. Точно также и постоянно описываемая жажда прет неустранима из-за того, что они находятся в плену иллюзий. Не физическое горло прет чудовищно мало, а заблуждения не дают им осознать, что на самом деле они обладают тем, к чему отчаянно стремятся.
Срок жизни прет во много раз больше человеческого: он равняется пятистам годам, при том, что один день их жизни равен человеческому месяцу. О тех, чья карма особо тяжела, говорится, что они могут страдать и пять тысяч лет, и дольше.
Интересно отметить, что особой формой перерождения является воплощение в теле нага, то есть мифического мудрого змея. Наги обитают в океане, а также в реках и источниках; в индийской мифологии у владыки вод Варуны, судьи столь же сурового, сколь и справедливого, располагается загробный мир для демонов — и, вероятно, эти индуистские представления повлияли на концепцию перевоплощения в теле нага. В «Вопросах Сагарамати» об этом говорится так:
«- Бхагаван! Когда я проживал в океане в начале кальпы и в мире появился Татхагата Кракуччханда, тогда в океане было мало нагов, сыновей и дочерей нагов; моя свита тоже была малочисленной. Ныне же в океане безмерное, неисчислимое множество нагов, сыновей и дочерей нагов. Какова причина этого, каково условие, о Бхагаван?
─ Владыка нагов! Те из посвященных в превосходно изложенную Дхарму Винаи, кто не вполне чисто соблюдают нравственность: нарушают правила монашеского быта, нарушают праведный способ получения средств существования и нарушают предписания обетов, ─ то есть блюдут их не полностью, но честно держатся своего воззрения, ─ не перерождаются в Адах живых существ: после смерти они рождаются среди нагов».
Над человеческим уровнем мироздания находятся мира богов камадхату, мира страстей. Эти боги пребывают в постоянной суете услаждения чувств, они подвержены омрачениям. Васубандху пишет о том, что камадхату простирается от глубочайшего из адов до мира богов, Контролирующих наслаждения, магически созданные другими. Все эти существа переживают аффекты, все они стремятся к чувственным наслаждениям. Васубандху особенно выделяет, что в самих чувственных объектах не заложено свойство пробуждать желания, и поэтому владение собой есть освобождение от влечения к чувственным объектам.
Васубандху пишет, что все боги, а также обитатели адов и преты являются самозароджающимися существами. Однако боги двух нижних уровней — Четырех великих царей и Тридцати Трех — соединяются, подобно людям. Чем выше божественный уровень от человеческого, тем менее физической становится их любовь: для богов группы Яма это объятия, боги неба Тушита выражают свою любовь соприкосновением рук, Наслаждающиеся магическими творениями — улыбками, Контролирующие наслаждения, магически созданные другими — взглядами. Боги-младенцы рождаются на коленях у «взрослых» богов; они подобны пятилетним человеческим детям и быстро вырастают. Аналогично говорится и о перевоплощении праведников на небесах Трайястримша (Тридцати трех богов).
Поскольку в сансаре смерть неотвратима, то она не минует и богов. Согласно Васубандху, сначала у них ослабевает сияние тела, взгляд делается мутным, глаза непроизвольно моргают, разум утрачивает живость, затем появляются признаки наступления смерти: их одежды загрязняются, цветочные гирлянды увядают, из подмышек течет пот, от тела исходит неприятный запах.
Нижний из уровней местопребывания богов камадхату — Небо Четырех великих царей. Согласно Васубандху, эти боги обитают на средних террасах горы Меру, этих террас четыре, между ними — 10 000 йоджан, по горизонтали они выступают на шестнадцать, восемь, четыре и две тысячи йоджан. На первых трех террасах живут якши, на верхней — Четыре великих царя со свитой.
По другим источникам, дворцы Четырех царей (Дхритараштры, Вирудхаки, Вирупакши и Вайшраваны) расположены в тысяче йоджан к востоку, югу, западу и северу от горы Меру. Города простираются на тысячи йоджан, они окружены семью стенами с семью крепостями и семью рядами деревьев, унизанных семью видами драгоценностей. В текстах подробно описываются прекрасные парки, где летают птицы и цветут лотосы.
Когда один из Великих царей хочет встретиться с другим, ему достаточно послать мысль — и он будет услышан. Поскольку в буддийских текстах такие способности присущи только практикующим медитацию, это означает, что Четыре великих царя достигли определенного уровня психоэнергетической практики.
Образ Четырех великих царей пришел в буддизм из индуизма, где существовал образ стражей сторон света — локапала. Соответственно, Четыре великих царя также именуются локапалами. Согласно сутрам махаяны, Цари-локапалы дали Будде обет охранять тексты Учения. По мере распространения буддизма по странам Азии в группу локапал включалось несметное число местных божеств, что обуславливало тесную связь буддизма и локальных верований. Первый пример этого дает собственно образ Четырех царей, связанных с низшими духами индийской мифологии: Дхритараштра властвует над гандхарвами, Вирудхака — над кумбхандами (горные духи), Вирупакша — над мудрыми змеями-нагами, Вайшравана — над якшами (хранителями сокровищ). Кумбханды — это уродливые злые существа, однако в свите Вирудхаки они служат буддизму; отчасти это применимо и к якшам, предстающим то в облике совершенного юноши, то карлика с отвислым животом.
Следующий уровень камадхату — мир Тридцати Трех богов. Число это характерно для индийской мифологии с древнейших времен. В индуизме эту группу составляют двенадцать адитьев (сынов Адити, Безграничности; индийский аналог Олимпийцев), восемь васу — богов, связанных с землей, одиннадцать гневных рудр, и божественные близнецы Ашвины (индоевропейский миф о парном конском божестве, покровителе людей). Царь Тридцати трех богов — Индра, в буддизме его имя — Шакра. Согласно одной из буддийских легенд, Шакра был некогда благочестивым брахманом Магхой, который вместе со своими тридцатью двумя товарищами обрел новое рождение на вершине Меру, стал Шакрой, очистил священную гору от демонов и возвел стены для защиты от них. Показательно, что индуистские боги, включенные в буддийский пантеон, соотносятся с варной брахманов.
Эти боги обитают на плоской четырехугольной вершине горы Меру. Посредине нее находится прекрасный город Сударшана, окруженный парками и рощами. Город окружает золотая стена; земля в этом городе ста одного цвета, мягкая как хлопок и пружинит под ногами. Главное украшение Сударшаны — дворец Шакры, прекрасный Вайджаянта, великолепием убранства превосходящий все другие дворцы.
В городе также находится здание Совета богов — Судхарма, где боги оценивают деяния живых существ как праведные или неправедные. Все эти боги — ревностные последователи Дхармы.
Город с четырех сторон окружают парк Чайтраратха и три рощи — Парушья, Мишра и Нандана, излюбленные места развлечений богов. Особо упоминается чудесное дерево Париджата или Ковидара, высотою в сто йоджан. Это воплощение образа мирового Древа, которое может представать как символ жизненных сил (о дереве Ковидара говорится, что оно — излюбленное место чувственных наслаждений богов) либо символ мудрости, нисходящей из верхнего мира (под деревом Париджата Будда проповедовал своей матери, обретшей новое рождение среди небожителей).
В «Диргха-агаме», где рассказ ведется от лица Будды, говорится, что на вершине горы находится лестница, созданная из семи видов драгоценных камней; ее ширина у основания — шестьдесят йоджан. В центре горы Меру находится другая лестница, сорока йоджан у основания и двадцати в верху. Лестницы огорожены семиярусными стенами, за которыми расположены прекрасные парки, где обитает множество птиц и в их числе — божественные орлы-Гаруды. С мифологической точки зрения образы птиц и лестниц очень важны, поскольку птицы — устойчивый символ верхнего мира, а лестница — один из символов мировой оси как связующего звена между всеми мирами. Лестница в символике горы Меру означает принципиальную проницаемость уровней мироздания. Кроме того, подробные описания высших миров служили средством для медитативной визуализации. Считается, что при обретении высоких психоэнергетических способностей, человек способен достичь вершины Меру; «Абхидхармакоша» категорически отрицает брахманистскую идею, что попасть на небо можно при помощи жертвоприношений.
По углам квадратной вершины Меру возвышаются четыре пика, на которых обитают стражи — якши по имени Ваджрапани («Рука, держащая ваджру»). В махаяне Ваджрапани — гневный бодхисаттва, о нем говорится в единственном числе, а в «Абхидхармакоше», как видим, это четверка стражей Закона.
Следующий уровень камадхату — мир Ямы. Это нечто вроде облака, находящегося над горой Меру.
Богов этого класса не следует путать с ракшасами (демонами) Ямы. Ракшасы — служители адов и обитают в преисподней, в городе Ямапуре и адах. Яма — царь претов и к богам данного уровня отношения не имеет.
Небесная локализация «богов Ямы» символизирует неотвратимость страданий и смерти в камадхату. Эти боги определяют перерождение существ, которые должны воплотиться в мирах от неба Тридцати Трех и ниже, вплоть до адов. Боги Ямы подсчитывают число благих и дурных поступков, определяя как их число, так и весомость.
Следующий уровень — небо Тушита. Это мир «радости и удовлетворения». Именно оттуда нисходит в мир бодхисаттва, дабы стать буддой. Считается, что именно там находится Будда Грядущего — Майтрейя. В народной буддийской культуре Тушита постепенно приобретает черты рая, где перевоплощаются праведники. Кроме того, в начале ХХ века небо Тушита отождествляли со священной страной Шамбалой.
Затем идет уровень Нирманарати, то есть богов «наслаждающимися собственными магическими творениями». Говорится, что это небо находится на 640 тысяч йоджан выше горы Меру. Владыка этих богов — Сунирмита, его супругой переродилась главная ученица Будды — Вишакха. На этом небе зачатие совершается через обмен улыбками.
Васубандху пишет о том, что рождение на этом небе связано со влечением к магическим творениям (нирмана), причем живые существа испытывают наслаждение либо от желания обладать силой магии, либо от отрицания ее существования. Магически созидающее сознание всецело принадлежит уровню камадхату, поскольку его объекты познаются органами чувств. Магическая сила возникает в результате длительного применения йоги, однако все эти качества обусловлены привязанностью и становятся лишь преградой на пути к Просветлению.
Высший уровень камадхату составляет мир богов, Контролирующие наслаждения, магически созданные другими.
От уровня к уровню возрастает и продолжительность «небесных» суток и срок жизни богов (в «небесных» годах). На уровне Четырех Великих царей сутки равняются пятидесяти годам мира людей, а срок жизни богов — пятьсот лет. Мы не будем приводить здесь остальные цифры роста жизненных сроков, отметим лишь, что от уровня у уровню они увеличиваются колоссально.
Чрезвычайно любопытно отвечает Васубандху на вопрос о том, как определяется течение времени в небесных мирах, где нет ни солнца, ни луны. Философ разъясняет, что источником света для богов становится сияние их собственных тел, а смена дня и ночи маркируется пением или молчанием птиц, открыванием или закрыванием лепестков цветов и тому подобным. Иными словами, в чувственном мире биоритмы везде постоянны, хотя чем дальше уровень от человеческого, тем медленнее все биологические циклы.
Вторая из трех сфер мироздания — рупадхату, мир форм, свободных от грубой материальности. Васубандху описывает рупадхату как семнадцать уровней, неизменно соотнесенных со ступенями йогической созерцательной практики (дхьяна). Этих ступеней — четыре, они представляют собой уровни интенсивности сосредоточения сознания. Первые три ступени включают в себя по три уровня каждая, а четвертая — восемь уровней.
Первая Дхьяна также называется Брахмалока. Она включает в себя уровни Брахмакаика (Сонмище Брахмы), Брахмапурохита (Жрецы Брахмы) и Махабрахма. Это седьмой, восьмой и девятый уровни мироздания.
Вторая Дхьяна включает в себя уровни Париттабха (богов Ограниченного сияния), Апраманибха (богов Безграничного сияния) и Абхасвара (Лучезарных богов). Соответственно, это десятый, одиннадцатый и двенадцатый уровни.
Третья Дхьяна подразделяется на ступени Паритташубха (богов Ограниченного блаженства), Апраманашубха (богов Безграничного Блаженства) и Шубхакритсна (богов Всецелого блаженства). Уровни с тринадцатого по пятнадцатый.
Уровни четвертой Дхьяны таковы: Анабхрака (Безоблачных богов), Пуньяпрасава (богов, Обладающих избытком добродетели), Брихатпхала (богов, Обладающих всевозрастающим плодом). Затем идут пять Чистых обителей: Авриха (Не самые великая), Атапа (Безмятежная), Судриша (Прекрасная), Сударшана (Ясновидящая) и Акаништха (Наивысшая). Это уровни с шестнадцатого по двадцать третий.
На представлениях об Акаништхе следует остановиться подробнее. В махаяне и ваджраяне она является сферой проявления адибудды Ваджрадхары (Изначального Будды, абсолютной категории Просветления), окруженного буддами и бодхисаттвами. Считается, что великий тибетский гуру Падмасамбхава достиг Акаништхи.
Итак, рупадхату, мир форм описывается одновременно как четыре состояния йогического сосредоточения и одновременно семнадцать уровней миров, где обитают боги.
На всех уровнях рупадхату боги рождаются уже взрослыми и одетыми. Их рост измеряется в йоджанах, начиная с половины йоджаны и превышая сотню йоджан на высших уровнях. Аналогично сроки их жизни измеряются кальпами, продолжительность жизни пропорциональна росту. Интересующихся конкретными цифрами мы отсылаем к специальным исследованиям, здесь же отметим, что продолжительность жизни богов, начиная со Второй Дхьяны, значительно превышает время существования мира, населенного людьми, что создает у человечества иллюзию вечной жизни богов. Однако страдание и смерть присутствуют везде в сансаре, просто на высших они принимают особые формы.
Считается, что если человек умирает в состоянии медитации, то он переродится на уровне мироздания, соответствующем глубине йогического погружения.
Арупадхату, мир-без-форм — это четыре уровня чистого сознания: Акашананта-аятана ─ область Бесконечного пространства, Виджнянананта-аятана ─ область Бесконечного сознания, Акимчаньянайа-аятана ─ область Несуществования, Найвасамджня-асамджня-аятана ─ область ни мышления ни не-мышления.
В арупадхату не существует ни времени, ни пространства, ни восприятия, ни не-восприятия. Здесь могут перевоплотиться только йогины, при жизни достигшие этого уровня сознания. Однако воплощение в этом мире отнюдь не является благом, поскольку срок существования здесь неимоверно долог, но потом сила кармы неизбежно увлечет йогина на более низкие уровни бытия. Как ни странно, перевоплощение в арупадхату считается столь же неблагоприятным, как и существование в аду: в обоих случаях время, сопоставимое с Великой Кальпой, тратится напрасно, без пользы для пути Просветления.
Так символически передается, что буддизм ни коим образом не одобряет йогическую практику как самоцель. Важна не глубина самадхи, а правильное стремление к спасению от сансары. Арупадхату же — такая же часть сансары, как и ады. Считается, что мира-без-форм могут достичь йогины-небуддисты (индуисты, джайны и другие), принимая его за слияние с Абсолютном. Они оказываются жертвой своей изощренной медитативной техники. От подобной ошибки настойчиво предостерегает Цонкхапа в своем труде «Ламрим ченмо».
Источник