ОсколокЪ Моего Солнца.
.. Время
Гранить
Базальты .
.. есть, такая, колючка … «перекати-поле»…
а есть ещё и … Тот … Самый,
что «у Лукоморья» … Пушкинский …
и, жив Он, и, до сих пор, » Зелёный …»
и,
БудетЪ,
ТакимЪ,
Всегда .
. пока у нас есть . ПАМЯТЪ …
а, ПамятЪ — это, НашЪ ОберегЪ.
а,- бЕз Памяти, мы, даже, не колючки,
а, так .
себе .
. перекатисюда — перекатитуда . то есть пустышки .
.. в
Новосибирске
под корешок,
срубили,
ещё,
Один .
. Столп .
Нашей .
Истории .
***
. ОсколокЪ . Нашего . Солнца .
.. «Металлист» был одним из старейших кинотеатров Новосибирска.
Свою историю он начал показом звуковых фильмов «Дела и люди» и «Шторм».
Звук пришел в кино в конце 1929 года .
.. в нашем городе первый звуковой сеанс состоялся 20 апреля 1930 года.
На фотографии тех лет на совершенно голом месте (вокруг ни газона, ни деревца, ни ограды) красуется новое величественное здание с огромной звездой на крыше. «Металлист» был самым большим кинотеатром Новосибирска со зрительным залом на тысячу мест .
25
ноября
1932
года
в
«Металлисте»
демонстрировался
звуковой
кинофильм
«Путевка в жизнь».
За многие годы работы кинотеатр обслужил более 70 миллионов зрителей. Сеансы начинались в девять утра, а заканчивались в полночь. Его очень любили жители Кировского, а затем и Ленинского районов. Сюда ходила молодежь не только посмотреть фильмы, но и послушать эстрадный оркестр, потанцевать.
Весной 1957 года в «Металлисте» началась реконструкция. Около месяца шли работы по переоборудованию самого большого в Кировском районе кинозала под широкий экран. Там установили новую отечественную аппаратуру, полученную из Ленинграда, Одессы, Самарканда, Киева. Она давала возможность демонстрировать на широком экране и обычные кинофильмы.
15 апреля 1957 года состоялось открытие теперь уже широкоэкранного кинотеатра «Металлист» со стереофоническим воспроизведением звука. Зрителям были показаны фильмы «Товарищ« уходит в море» и «Счастливая юность». В первый день кино посмотрели четыре тысячи зрителей, это при том, что было всего четыре сеанса. На следующий день сеансов было уже восемь. Начинались они в девять часов утра, а заканчивались около полуночи.
От здания кинотеатра к улице Станиславского проложили асфальтовые дорожки, посадили клены, тополя, по главной аллее устроили газоны, цветочные клумбы, высадили голубые ели .
. Появился сквер, в котором в 1967 году был сооружен мемориал Славы .
.. Жемчужный
дождь
на
Ней
ласкался .
Как
бисер .
радуга
на .
плечи,
И,
как
в
лампаде,
Свет
сверкался .
Запечатлев,
Её
Автограф .
Дождь,
Ветер,
Солнце .
и …
Она .
Как,
начинающий,
фотограф,
Тот .
Призрак
проявил,
из .
Сна .
Чтоб
засияло,
вновь,
на
кадре,
Живое …
Тонкое …
Панно …
Как,
начинающий,
художник,
Её,
лишь,
вспомнил,
Силуэт,
.. На
Ней,
чудесное .
ненастье …
Туман …
Свечой .
плыла .
Мечта .
.. дождём,
тогда,
на
Ней
ласкался .
. Афишу .
вылил .
для .
Кино .
.. сквер .
Монумент .
Славы .
Кино —
Театр .
«Металлист» .
.. Новосибирцы
об
очередном
покушении
на
Их
ПАМЯТЪ:
. в этом кинотеатре я смотрел Чапаева . Он бы нЕ позволил .
.
. ковшом по . Сердцу!
.
.. ковшом
пО .
Сердцу .
Моему .
.. в
Новосибирске,
под
корешок,
срубили,
ещё,
Один .
. СтолпЪ
Нашей
Истории .
.. ДРОВОСЕКИ . знали, что . рубят . Нашу . ПамятЪ .
. ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАНА ПамятникомЪ . АРХИТЕКТУРЫ .
.. сквер .
Монумент
Славы .
. Кино -Театр «Металлист» . Моя . Незнакомка .
.. Высоко
Начинается
с
Любви .
. как .
Жемчужинка,
в
янтарном,
Солнце,
Ветер,
Дождь —
кому —
ненастье .
Источник
Последний день зимы. осколок солнца лижет
Последний день зимы . Осколок солнца лижет
. хрусталь сосулек , сквозь обрывки туч
. капель ленивую ласкает тёплый луч
А завтра в календарь . весна дыханье впишет
Ты, как всегда. опять придёшь читать,
. его стихи . — в них голос встреч остался
. и вспомнишь . как он весело смеялся
И ты от счастья плакала, не зная что сказать
Прозреешь. Ты — судья . и приговор
. всем вашим встречам молча подписала
. но в тот момент наверное не знала
Что ты сама себе палач и глупый вор
Он будет самой горькой из потерь
. тебе всю жизнь тащить её больную ношу
. и всем последующим пишешь. — «Ты хороший»
Но не открыть в себе потерянную дверь
И ты бы рада зачеркнуть и всё забыть
. но в сердце крошечный осколочек остался
. в тебя никто так откровенно не влюблялся
Его тепло в осколке этом будет жить
Лишь пробежит по коже чувственная дрожь
. когда однажды под стихом увидишь имя
. того, кому была отчаянно любима
Того, кому осколок в сердце не вернёшь
Вязать узлами будешь рвущуюся нить
. нелепо сотканной такой постылой жизни
. найдёшь в душе прощальный голос тризны
И вот тогда поймёшь, — дано лишь раз . любить
Конечно и ему . останется лишь плаха
. по обе стороны — разрубленные чувства
. и проза выживет, — стихов умрёт искусство
Так не узнав весны цветущий, нежный запах
В последний день зимы, в последний её вечер
. невольно бросишь взгляд в холодное окно
. за ним . — любви взаимной жить не суждено
Ни плакать, ни дышать . отныне будет нечем
Источник
Осколок солнца
Глава 1 — ПОСТОРОННИЙ РАЗГОВОР 1
Глава 2 — ОЗЕРО В ПУСТЫНЕ 3
Глава 3 — ПОИСКИ ВСЮДУ 6
Глава 4 — ЖОРА КУЧИНСКИЙ ОТКРОВЕННИЧАЕТ 9
Глава 5 — ДВЕ ПОДРУГИ 12
Глава 6 — ДОРОГИ И ТРОПИНКИ 14
Глава 7 — ТРЕВОГА 18
Глава 8 — ПЯТНА НА ЗЕРКАЛЕ 21
Глава 9 — ТРУДНЫЕ ШАГИ 24
Глава 10 — ПО ЗАСЛУГАМ И ЧЕСТЬ 26
Глава 11 — ЛИЧНАЯ ТАЙНА 30
Глава 12 — ЗАЯЧИЙ СЛЕД 33
Глава 13 — ПО ТУ СТОРОНУ ЗЕРКАЛА 37
Глава 14 — ЕЩЕ ВСЕ ВПЕРЕДИ 39
Глава 15 — «МЕТОД ВОСПИТАНИЯ» 41
Глава 16 — ЗОЛОТОЙ ЦВЕТОК 43
Глава 17 — ДОРОГИ К ЗВЕЗДАМ НАЧИНАЮТСЯ У ЗЕМЛИ 46
Осколок солнца
Глава 1
ПОСТОРОННИЙ РАЗГОВОР
В это лето ни один межпланетный корабль не покидал Землю. По железным дорогам страны ходили обыкновенные поезда без атомных котлов. Арктика оставалась холодной. Человек еще не научился управлять погодой, добывать хлеб из воздуха и жить до трехсот лет. Марсиане не прилетали. Запись экскурсантов на Луну еще не объявлялась.
Ничего этого не было просто потому, что наш рассказ относится к событиям сегодняшнего дня, который нам дорог не меньше завтрашнего. И пусть читатели простят автора, что он не захотел оторваться от нашего времени и от нашей планеты. Правда, он рассказывает о технике пока еще не созданной, но разве дело в технике? Впрочем, перейдем к рассказу.
Под потолком вздрагивала серебряная птица, силилась оторваться от проволоки и гудела. По столу шагал экскаватор, вдоль стены бегал электровоз. Шумела вода в шлюзах, на плотине вспыхивали фонари. Рядом лента транспортера тащила кирпичи на четвертый этаж строящегося дома. Кирпичи были похожи на ириски, а весь дом размещался на столе. Сейчас над ним склонились две головы: темная, курчавая и светлая, коротко стриженная.
He в первый раз Вадим Багрецов и Тимофей Бабкин рассматривали эту модель на выставке трудовых резервов, и не только маленький дом привлекал их сюда. Буквально все созданное руками учеников ремесленных училищ в той или иной мере интересовало друзей. Пожалуй, только в Политехническом музее они видели столь многообразную технику. Но ведь там модели строили инженеры, а здесь — пятнадцатилетние умельцы.
Несмотря на то, что и у Багрецова и у Бабкина был солидный конструкторский опыт, они завидовали умению и терпению будущих мастеров. Многие модели были так тщательно и любовно оформлены, что Багрецов, не обладающий особым терпением, мог стыдиться некоторых своих моделей, собранных наспех, лишь бы работали. О Бабкине этого сказать нельзя: он был аккуратен, доводил аппараты до блеска, но и он не прочь поучиться, например, токарному мастерству у большинства участников выставки.
Сквозь полупрозрачный сводчатый потолок центрального зала лился мягкий рассеянный свет люминесцентных ламп. А под ними ходила по кругу модель самолета, управляемая по радио. В другом зале плавно катился электрокомбайн. Навстречу ему двигалась хлопкоуборочная машина.
Сегодня на выставке ожидалось много посетителей. Воскресенье. Будут демонстрироваться все модели в действии. Сейчас их проверяли.
Багрецов и Бабкин пришли первыми. Перед отъездом в длительную командировку им хотелось еще раз взглянуть на модель, в которой заложена хоть маленькая, но все же частичка их труда. Радиотехники из института метеорологии выступали на выставке трудовых резервов в роли научных консультантов.
— Консультанты? Придумаешь тоже, — рассердился Бабкин, когда Багрецов сказал об этом. — Вон тот, наверное, консультант настоящий.
Скосив глаза, он посмотрел на человека, склонившегося над стендом. Креме блестящего затылка, обрамленного черным полукольцом волос, Вадим ничего не увидел. Но вот человек оглянулся, и на помятом, надменном его лице можно было прочитать такую скуку, такое недовольство, что казалось непонятным, зачем он пришел на выставку.
— Обыкновенный завистник, — тихонько сказал Багрецов.
Бабкин недоуменно посмотрел на него.
— Кому завидовать? Ребятам?
— А ему все равно. По-моему, он ненавидит людей, которые что-то умеют.
— Физиономист! Может, у человека зубы болят.
— Довольно, Тимка. Он меня вовсе не интересует. Как ты думаешь, сегодня наш трактор покажут в работе?
Ребята одного из московских ремесленных училищ задумали построить модель радиотрактора. Инициатор этого дела жил в общей квартире с Тимофеем Бабкиным и попросил его как опытного специалиста помочь ребятам в проектировании. Ну, а где Бабкин, там и Багрецов. Они неразлучны на работе, вместе бывают в командировках в разных концах страны, да и вообще друзья, хотя и спорят часто. Абсолютное несходство характеров.
Залы постепенно наполнялись. У самой двери несколько человек рассматривали модель грузовика с настоящим бензиновым мотором. Ребята из ремесленного училища торопились в гардеробную, чтобы сдать там свои фуражки и, спускаясь по лестнице, жадными, нетерпеливыми глазами смотрели на модели. Сейчас они будут изучать их во всех подробностях и не без пристрастия. Будущих мастеров не обманешь, скверную работу от них не скроешь.
Но здесь, на выставке, все было самое лучшее, и если уж попадалась модель не очень тщательной отделки, то лишь потому, что в ней скрывалась какая-нибудь занятная выдумка, видна была свежая изобретательская мысль. Мимо нее не пройдешь, не порадовавшись. И радость эту не мог утаить Багрецов, громко выражавший свое восхищение, чем приводил в замешательство и злил спокойного, рассудительного Бабкина.
Не хотелось ссориться, но Тимофей не мог простить Димке его детской восторженности. До чего же это несолидно для взрослого техника! Года через два инженером станет, а все еще удивляется. Конечно, ребята потрудились, видна смекалка. Но ведь Димка сам изобретатель и мог бы быть более серьезным.
Чтобы рассмотреть внутренность строящегося дома, Бабкину приходилось подниматься на цыпочки, а Димка, длинный, как жердь, спокойно взирал и на дом и на Бабкина. Тимофея это раздражало. Не нравились ему и диаграммы на стенах, где цветными столбиками был отмечен рост технического творчества учащихся трудрезервов. Маленький столбик — в прошлом году, а большой — сейчас. Стояли они рядом, как Бабкин и Димка. Действительно, сравнительная диаграмма!
Замолкли моторы, и в наступившей тишине послышались щелчки номеронабирателя.
— Наш! — воскликнул Вадим и, размахивая руками, помчался в соседний зал.
Бабкин заложил пальцы за ремень гимнастерки и, поскрипывая новыми сапогами, недовольно поплелся за товарищем.
Удивительная и непростительная неточность. При чем тут «наш»? Скажите, пожалуйста, какое Димка имеет отношение к модели радиотрактора? Вместе подкорректировали схему да помогли наладить передатчик. И вдруг кричит истошно: «Наш!» Совестно за него, а главное — за ребят обидно. Ведь они же строили эту машину. Их идея, их разработка — и нате вам: нашлись соавторы — взрослые дяди, которым уже за двадцать. Неудобно.
Тимофей не мог упрекать друга в низменных побуждениях. Все, к чему он был привязан, все, чем занимался, что любил, — все это он считал своим, кровным и готов был нести личную ответственность за любые неудачи, если бы они встретились при испытаниях или демонстрации, скажем, того же радиотрактора.
Но модель работала отлично. По огромному столу, обитому серым сукном, шел трактор с антенной и тащил за собой плуг. На краю стола — передатчик с рефлектором. Он излучал радиоэнергию, которая принималась антенной на тракторе, преобразовывалась в приемнике и заставляла работать электромотор. Демонстрировалась передача энергии на расстояние без проводов. Управлялся трактор вспомогательным радиопередатчиком с номеронабирателем.
У трактора зажигались фары, он мог итти по кругу, поворачиваться вправо и влево; у плуга приподнимались лемехи, и все это делалось с помощью диска номеронабирателя, похожего на телефонный.
Вадим с нескрываемым восторгом любовался моделью, а Бабкин, поглаживая ежик волос, с подчеркнутым равнодушием посматривал на часы. Вадим увлекся настолько, что позабыл о встрече с Лидой Михайличенко, а она должна быть здесь с минуты на минуту. Неужели Димке не интересно увидеть друга своего детства? Короткая память. А когда-то Лида ему нравилась. Впрочем, так же как и многие. Легкомыслие.
Неправда. Помнит Вадим, все помнит. Два года Лида ничего не писала. Работала где-то в Орле, училась заочно в Московском технологическом институте, занималась редкими металлами. Багрецов и Тимофей были в очередной командировке, а в это время Лида приехала в Москву сдавать государственные экзамены. Сдала отлично, и ей предложили аспирантуру. Тему, которую она выбрала для диссертации, признали очень интересной. Как потом она говорила Багрецову по телефону, дело касалось новой методики измерений.
Источник
Что жизнь моя осколок солнца
НЕМЦОВ Владимир Иванович
В это лето ни один межпланетный корабль не покидал Землю. По железным дорогам страны ходили обыкновенные поезда, без атомных котлов. Арктика оставалась холодной. Человек еще не научился управлять погодой и жить до трехсот лет. Марсиане не прилетали. Запись экскурсантов на Луну еще не объявлялась.
Ничего этого не было просто потому, что наш рассказ относится к событиям сегодняшнего дня, который дорог нам не меньше завтрашнего. И пусть читатели простят автора, что он не захотел оторваться от нашего времени и, от нашей планеты. Правда, он рассказывает о технике пока еще не созданной, — но разве дело в технике? Впрочем, перейдем к рассказу.
Под потолком вздрагивала и гудела серебряная птица, силилась оторваться от проволоки. По столу шагал экскаватор, вдоль стены бегал электровоз. Шумела вода в шлюзах, на плотине вспыхивали фонари. Рядом лента транспортера тащила кирпичи на четвертый этаж строящегося дома. Кирпичи были похожи на ириски, а весь дом размещался на столе. Сейчас над ним склонились две головы: темная, курчавая и светлая, коротко стриженная.
Не в первый раз Вадим Багрецов и Тимофей Бабкин приходят сюда, на выставку трудовых резервов. Перед отъездом в длительную командировку им хотелось еще раз взглянуть на модель, в которой заложена хоть маленькая, но все же частичка их труда. Радиотехники из института метеорологии выступали на выставке в роли научных консультантов.
— Консультанты? Придумаешь тоже! — рассердился Бабкин, когда Багрецов сказал об этом. — Вон тот, наверное, консультант настоящий.
Он взглядом указал на человека, склонившегося над стендом. Кроме блестящего затылка, обрамленного черным полукольцом волос, Вадим ничего не увидел. Но вот человек повернулся, и на помятом, надменном его лице можно было прочитать скуку и недовольство.
— Обыкновенный завистник, — тихонько сказал Багрецов.
Бабкин недоуменно посмотрел на него.
— Кому завидовать? Ребятам?
— А ему все равно. По-моему, он ненавидит людей, которые что-то умеют.
— Физиономист! Может, у человека зубы болят.
— Довольно, Тимка. Он меня вовсе не интересует. Пойдем посмотрим нашу игрушку в работе.
Ребята из ремесленного училища задумали построить модель радиотрактора. Инициатор этого дела жил в одной квартире с Тимофеем Бабкиным и попросил его, как опытного специалиста, помочь юным техникам в проектировании. Ну, а где Бабкин, там и Багрецов. Они неразлучны на работе, вместе бывают в командировках в разных концах страны, да и вообще друзья, хотя и спорят часто. Абсолютное несходство характеров.
Модель работала отлично. По огромному столу, обитому серым сукном, шел трактор с антенной и тащил за собой плуг. На краю стола — передатчик с рефлектором. Он излучал радиоэнергию, которая принималась антенной на тракторе, преобразовывалась в приемнике и заставляла работать электромотор. Демонстрировалась передача энергии на расстояние без проводов. Управлялся трактор вспомогательным радиопередатчиком с номеронабирателем.
У трактора зажигались фары, он мог идти по кругу, поворачиваться вправо и влево; у плуга приподнимались лемехи, и все это делалось с помощью диска номеронабирателя, похожего на телефонный.
Вадим с нескрываемым восторгом любовался моделью, а Бабкин, поглаживая ежик волос, с подчеркнутым равнодушием посмотрел на часы. Димка увлекся настолько, что позабыл о встрече с Лидой Михайличенко, а она должна быть здесь с минуты на минуту. Наверное, интересно посмотреть на друга своего детства, тем более что Лида ему нравилась. Впрочем, как и многие. Легкомыслие.
Неправда. Помнит Вадим, все помнит. Два года Лида ничего не писала. Работала где-то в Орле, училась заочно в Московском технологическом институте, занималась редкими металлами. Багрецов и Тимофей были в очередной командировке, а в это время Лида приехала в Москву сдавать государственные экзамены. Сдала отлично, предложили поступить в аспирантуру. Тему, которую она выбрала для диссертации, признали очень интересной. Как потом узнал Багрецов, дело касалось новой методики измерений.
По возвращении из командировки Вадим разговаривал с Лидой только по телефону, никак не удавалось встретиться. Ну ничего, впереди целый месяц совместной работы. Лида едет туда же, куда и техники. Задания у них разные: Михайличенко будет проверять свой метод измерений на практике, а Вадим и Тимофей — устанавливать радиометеоприборы на испытательной станции спецлаборатории No 4. Об этой лаборатории наши друзья знали только одно: что находится она в Узбекистане и ею руководит инженер Курбатов.
Вадим ждал Лиду со смешанным чувством любопытства и сладкого волнения. Была она старше его года на три, худенькая, казалась подростком. Как сейчас она выглядит? Ему всегда нравилось ее тонкое личико, пышные темные волосы, подчеркивавшие белизну ее кожи. Интересно — что с ней будет после среднеазиатского солнца? В последний раз, когда Вадим прощался с Лидой, — а было это очень давно, — он заметил грусть на ее лице, не придал этому значения, но потом частенько задумывался. Впрочем, думы его были легкими розовое облачко приятных воспоминаний. Ничего серьезного.
Сегодня Лида хотела договориться с техниками о дне выезда. Если она успеет оформить документы, то поедут вместе. Бабкин обещал взять билеты.
Тимофей досадливо озирался. Он не любил бесцельного ожидания. Только Димке могла прийти в голову шальная мысль — назначить свидание на выставке. Вот почему Бабкин недружелюбно смотрел на солидную девушку в туго обтянутом зеленом платье. Она стояла у входа в зал. Из-под белой шапочки выбивались темные завитки, они вздрагивали при каждом повороте головы. Девушка кого-то искала. «Определенно это Лида», — решил Тимофей и не ошибся.
Димка метнулся к ней через весь зал и вдруг смущенно остановился.
— Не узнали? — спросила она, протягивая руку. — Честное слово, это я.
В голосе ее слышались странные нотки, словно она оправдывалась перед Вадимом.
Вадим чувствовал себя неловко, скованно. Теперь ее нужно называть — Лидия Николаевна, а когда-то дразнил ее, пускал по спине майских жуков. Ползет, ползет до плеча и над самым ухом — фрр. Лида вскрикивала, а Вадим хохотал. Забавно.
— Жуков помните, Лидия Николаевна?
Лида удивленно подняла брови.
Выручил Тимофей: он поздоровался и тут же спросил, когда она выезжает.
— Никогда, — Лида обиженно заморгала. — Курбатов прислал телеграмму, что не может меня принять. Аспиранты ему не нужны.
Вадим загорячился и, ежеминутно поправляя пестрый галстук, оглядываясь по сторонам, вполголоса стал доказывать, что здесь произошла какая-то ошибка. Ведь, по словам Лиды, Курбатов хотел испытать новую методику измерений. Значит, нужна помощь автора, и, насколько Вадим понимает в этом деле, Лидино присутствие там необходимо.
Он говорил с жаром, но малоубедительно. Лида, обмахиваясь платочком, простодушно соглашалась, а Тимофей скептически посматривал на друга, которого знал лучше, чем себя, и думал, что начальству виднее и зря Димка вмешивается в чужие дела.
— Почему вы не пошли к директору? — спросил Вадим.
Лида смущенно пожала плечами.
— Неудобно. Он академик — а я кто?
— Как кто? Ученый. Новатор.
— Вы, Димочка, смешной, — с грустной улыбкой сказала Лида. — Ученый! Лет через пять, может быть. Оставим этот разговор, и показывайте выставку.
Пропустив вперед Вадима и Лидию Николаевну, Бабкин пошел за ними. Оба высокие, прямо залюбуешься. Димка в еще необмятом светло-сером костюме с острой складкой брюк, платочек уголком торчит из кармана. Франт. Но сам Тимофей ни в жизнь бы так не оделся — несолидно. То ли дело приличная гимнастерка и аккуратные блестящие сапоги. Никогда Бабкин не изменит такому скромному костюму. Галстуки ему не идут, что и жена подтвердила.
Источник