Чюрленис соната солнца моря

Воскресенье, 22 Сентября 2013 г. 17:18 + в цитатник

Я полечу в далекие миры,
в край вечной красоты,
солнца и фантазии,
в заколдованную страну..
М.К. Чюрленис

Земля и море , таинственные звездные глубины и сияние солнца, сказочные поверья и народные предания… Всем этим наполнены картины и музыка великого художника и композитора Микалоюса Константинаса Чюрлениса. Он кажется необычен, но скорее всего он непривычен. Он принадлежит к числу тех кто ведет за собой, давая простор нашему воображению. Романтикой фантазией, силой гения восхищались многие великие творцы. Творчество М.К. Чюрлениса – величайший гимн природе, космосу, пытливому человеческому разуму.

М.К. Чюрленис родился 22.07.1875 года в местечке Друскининкай. Его отец был крестьянином из породы «чудаков» Уже взрослым выучился музыке. С шести лет М.К. Чюрленис начал учится музыке и играл в костеле на органе. В 11 лет он попадает играть в оркестре князей Огинских. Михаил Огинский внук знаменитого Огинского, увидел в мальчике талант и помогал ему заниматься музыкой.

В 18 лет М.К. Чюрленис едет в Варшаву учиться в консерватории. Платить за обучение взялись Огинские. Здесь он занимается серьезно музыкой , но еще и филологией, естественными науками. Он изучает алфавит, письмена финикийцев, халдеев, ассирийцев, изобретает свой алфавит. Недаром в его картинах мы видим знаки неких загадочных письмен. Знакомиться с географией, геологией, химией, физикой. Пишет он много фортепьянных пьес, сам их блестяще исполняет. В 23 года в 1899 году заканчивает Варшавский музыкальный институт. Музыка Чюрлениса- прозрачна, хрупка, сосредоточенна и сдержана. В музее Чюрлениса всегда звучит его музыка. После консерватории ему предлагают занять место директора в Любляне — большом городе. Но в 25 лет он пишет в своем дневнике слова, которые поражают нас как сбывшееся предсказание.

«Ведь я представлял себе счастье таким близким и возможным , однако решил: счастлив не буду. Это так же верно, как умру. Слишком легко ранимый, слишком, все близко воспринимаю к сердцу; чужих людей не люблю и боюсь их; жить среди них не умею. Деньги меня не привлекают, ожидает меня нужда. В своем призвании сомневаюсь и ничего не достигну. Буду как бы на руинах своего недостроенного замка, образ которого глубоко лежит в душе».

Любовь к нежно и горячо любившей его девушке не принесла ему счастье, ее выдали за богатого вдовца. Но образ первой любви навсегда вошел в музыку и картины художника.

И так 1901 год. Чюрленису-25 лет .Остается жить десять лет . И с этого времени, будто влекомый чьей то властной решимостью М.К. Чюрленис начинает резко меняться. Он каждые 2-3 года другой. Он чаще всего задумчивый, даже робкий. Любимые слова: Не сердитесь… Он начинает баловаться для развлечения рисунками.

Выдержки из письма:

«Купил краски и холст. Наверно, ты скажешь, что холст мог бы пригодиться на что-нибудь другое. Мой дорогой, я тоже чувствую угрызения совести из-за этих истраченных марок, но должен же я иметь на праздники какое-то развлечение».

«Написал море, где вдали исчезают корабли, но так как вода вышла слишком зеленая, то пару раз перечеркнув, кистью море превратил в луг , а корабли в губы, и у него литовская деревня.»

Подросли братья. Уже трое из них в Варшаве, Чюрленис взялся содержать их, изнуряя себя, беготней по урокам, сам голодая, имея единственные ботинки с дырками.

Месяц за месяцем начинает изучать он искусство живописи. Альбомы полны зарисовок, фигур, этюдов и т.п. Свои картины он не берег, дарил, поэтому сейчас многие его картины в разных странах. В 1903 году пишет свою первую картину маслом « Музыка леса»

Картина проста, образы ее понятны: Вертикальные стволы деревьев пересечены изогнутой ветвью, что создает подобие арфы в расплывчатой руке, изображает играющий на арфе ветер.

И снова Чюрленис учиться. Теперь в художественной академии.

В 1903 году пишет картину «Покой»

Она оставляет чарующее впечатление у всех ее видевших. Репродукция передает спокойное недвижное величие разлегшегося поверх уснувших вод острова, который так похож на хвостатое животное. Два глаза?- рыбацкие костры? — взирают куда то в пространство, завораживают притягивают взгляд. Это и игра природы: знакомые очертания холмов, камней, это и сказка о морском звере и чудо-юдо рыба кит.

В 1905 году он создает цикл работ из ста задуманных (написано 13) — «Сотворение мира».

Краски Чюрлениса воодушевленно вибрируют, они прозрачны. Так в первой картине космическая пыль, странный туман. В других неизвестные расширения , удивительные по форме и по цвету.

Чюрленис “Соната солнца”

Аллегро — из хаоса появляются солнце, планеты. «Соната Солнца» — силуэт «архитектурной» композиции, силуэт летящей птицы, солнечный круг с лучами, ряд деревьев. Все это дано в предельно обобщенной, абстрагированной манере, так что каждый из этих образов воспринимается как знак, а не «предмет». Зрительная память легко запоминает эти образы-знаки, и далее созерцание картины превращается в некую комбинационную игру, которую ведет сознание, непроизвольно отмечающее повторы, трансформации, увеличения и уменьшения тех же знаков, наложение их друг на друга, «проникновение» друг в друга. Эти знаковые комбинации, данные в «утренней» гармонии туманных силуэтов и золотых солнц, сочетаются с близким по колориту фоном (желтизна незакрашенного листа и слабая подцветка синим облаков и туманностей вокруг солнц). Неким преобразованием знака «солнце» становится изображение «гаснущих солнц» — это солнца с темными лучами (в проемах ворот в нижней части картины), а также объединение в одно графически-целое исчезающе-мелких солнц, тоже «гаснущих», с крыльями летящих птиц (в левой верхней части).Еще раз возвращаясь для сравнения к «Фуге», можно увидеть, что композиционно «Аллегро» решено так же, как левая часть «Фуги» (от левого края до вертикали, проходящей через большую ель). Это совпадение, хотя, конечно, и отражает некую специфику, субъективное свойство графического мышления художника, есть также и весьма плодотворный прием, который можно назвать приемом «полифонического проведения темы». Утяжеленный низ, движение от этого «тяжелого» вверх по диагонали и переход к легкой верхней горизонтали составляют как бы некую формальную триаду, законченную в самой себе. В «Аллегро» этой триаде аккомпанирует полет лучащихся дисков — счастливая художественная находка, которая призвана быть чем-то вроде модуляции из минора в мажор. Я должен здесь оговориться. Понимая всю условность прямых живописно-музыкальных аналогий, я все же не думаю, что они звучат здесь лишь как метафоры. Именно тщательная конструктивность решений таких работ, как «Фуга» или описываемое сейчас «Аллегро», заставляет с большой уверенностью утверждать, что Чюрленис намеренно и продуманно строил свои композиции по функциональным принципам музыки.

Аллегро

Анданте

Скерцо

Финал

«Соната солнца» — это радостный гимн животворящей силе солнечного тепла. Но финал сонаты драматичен. Мёртвая тишина. Всё погружено в неподвижность. Давно не звенел, зарос паутиной колокол, изображённый на картине. Язык его безжизненно повис. Возможно, художник проводит в этом произведении мысль о том, что всякая жизнь (и жизнь человека, и жизнь светила) проходит через такие основные фазы, как рождение, период расцвета, смерть. И всё-таки Чюрлёнис оставляет нам надежду. На колоколе пробудилось маленькое лучистое солнышко. Настанет время, когда новый огромный мир родится под его животворящими лучами.

«Соната моря».

Теперь представьте себе «Сонату моря». Первую из картин.

Видна конструкция этой картины. Те же три изображения, но только как бы нарисованные на прозрачном стекле и совмещенные. На одной картине, на одном пространстве – три разных картины. Вид на побережье с высоты птичьего полета. Виден берег. Видны дальние холмы. Деревья, растущие на этих дальних холмах, — очень маленькие, кажущиеся очень маленькими с большой высоты. Видна мелкая сеть волн. Как с самолета, когда он подлетает к городу на побережье. Это одна картина. Вторая – глазами человека, который зашел, скажем, по колено в воду. На расстоянии вытянутой руки, нескольких вытянутых рук – волны, тени птиц, силуэты рыб, проплывающих у побережья. Это совсем другой взгляд на тот же участок моря и берега. Наконец, третья картина – подсистемы моря. Море состоит из капелек. И вот по всему экрану идут желтые капли моря. Картина, особенно не на репродукции, а в натуре, она потрясающа. Вроде, все просто в отдельности, а результат какой-то магический, чарующий. Шесть тысяч картин, включая этюды, написал Айвазовский о море. Но там море глазами – фотографа. Если хотите, талантливого, но фотографа! Здесь же образ моря такой, которого не было еще ни разу в мировой живописи. Меня удивило, почему капельки желтые. Только силой искусства можно создать такую прогностическую картину. Чюрлёнис – очень сильный художник. Он экспериментатор. Он все время испытывал новые приемы, новые способы отражения мира.

Обратите внимание на третью картину «Соната моря».

Большая волна развернута как пасть гигантская, какого-то чудища. Это своего рода вызов великому японскому художнику Хокусаи. У Хокусаи есть самая знаменитая его картина, которая называется «Большая волна». Вы ее наверняка видели на многочисленных репродукциях. Она устроена вот так: лодки с маленькими фигурками бросивших весла и пригнувшихся к днищу гребцов. Две гигантские волны – лапы какого-то хищника. Пеной сделаны когти. Сейчас все сомкнется – и потонут лодки. Но вот задача для художника – как показать, что волна действительно очень большая? Нарисовать большую волну и маленькие лодки – этого мало. Этого достаточно для лодок, но недостаточно для искусства. Хокусаи сделал следующее – он нарисовал горизонт и Фудзияму. Фудзияма – священная гора для каждого японца. Противоречие: Фудзияма (пятикилометровая) должна быть выше, чем волны, — для правдоподобия. И Фудзияма должна быть меньше, чем волны, чтобы нагнать страха на зрителя. Противоречие разрешено за счет соблюдения законов перспективы: очень далеко Фудзияма, она кажется меньше. Для японца это шоковое зрелище – волна захлестывает Фудзияму – это же конец света!

Что сделал Чюрленис? Картина Хокусаи вся воздушная, вся построена на пене. Чюрленис демонстративно сделал все наоборот. Он повернул эти волны. Одну сделал больше и заставил ее как бы окаменеть. Он заставил окаменеть и пену. Пена застыла, и получился новый художественный эффект: вот сейчас обрушится эта тяжелая лавина камня на человека, не пенные когти, а тяжелые, грубые, гигантские куски застывшей лавы.

Финал

Очень интересна картина «Соната звезд».

Перед Чюрленисом стояла задача самой высокой трудности в живописи – показать бесконечность вселенной. Это задача 6 или 7 уровня. На картине звезд практически нет. Они вот в одной узкой дорожке в верхней части картины. С левого края до правого края протянута маленькая коричневая дорожка — и на ней звезды. Звездный путь. По этой дорожке идет ангел. Если Вы верите в Бога, то поймете, почему идет именно ангел. И почему не простой ангел, а именно уставший ангел. Ангел, согласно религиозным правилам, — нематериальное существо. Ангел не может устать, не может износиться. Если ангел на середине звездной дороги устал… Для религиозного человека это то же, что для японца Фудзияма ниже волн. Для религиозного человека это символ безграничности – беспредельной протяженности и тяжести звездной дороги.

В настоящем искусстве определенно есть какая-то магия.

М.К. Чюрленис дружил всего с несколькими людьми, но дружба для него самоотдача, самопожертвование. Это дружба-любовь.

Чюрлёнис. Дружба

Картина «Дружба» Светящийся шар на протянутых руках. Остро очерченный, но спокойный и мягкий профиль, озаренный исходящим от шара сиянием – это образ дружбы. Это остановившийся миг:

Вот возьми; возьми все, чем я владею; все, что свет для меня!

В спокойствии профиля его прекрасных век, в мягкой вытянутости руки, нет внезапного порыва; свет дружбы будто сияет бесконечно, что бы никогда не иссякало стремление людей идти друг к другу. Высокий убор украшает профиль. Что это? – корона? – прическа? Убор древнеегипетской царицы?

Вот стихи М.К. Чюрлёниса, как он понимает любовь

Любовь — это восход солнца,
Полдень долгий и жаркий,
вечер тихий и чудный.

А родина его тоска.
Любовь — это старая песенка.
Любовь — это качели радуги,
подвешенные на белых облаках.
Любовь — это мгновение блеска
всех солнц и всех звезд.
Любовь — это мост из чистого золота
через реку жизни, разделяющую
берега «добра и зла».
Любовь — это крепкие белые крылья.
Любовь — это старый сосновый лес
в жаркий полдень, это отдых в лесу
под убаюкивающий шум сосен.
Любовь — это дорога к солнцу,
вымощенная острыми жемчужными
раковинами, по которым ты должен
идти босиком.

Помнишь ли ты море, черный закат?
. Слышишь, как шумят волны?
И играют, и поют. Помнишь?
А большие волны помнишь. Помнишь,
какой шар света ты принесла
мне тогда, когда я еще не знал тебя?
Говори со мной, говори много, часто,
как говорила еще до нашей встречи.
И всегда держи в своих ладонях
этот великий огонь.

. Помни, что исполнятся все наши
желания, все мечты. Счастье с нами,
а если судьба слегка мешает и стесняет,
то уж такая у нее привычка.
Я вижу, как горят твои светлые глаза,
как мысль твоя летит метеором,
и, ощущая бескрайнюю радость,
свято, твердо верю, что серость, жалкая
проза никогда не проникнут в наш
Дом. Ты будешь оберегать наш Алтарь,
ты, чудесная моя Жрица! Вся наша
жизнь сгорит на жертвеннике Вечного
и Всемогущего искусства. И скажи —
разве не мы самые счастливые люди на свете?

Я полечу в очень далекие миры,
в края вечной красоты, солнца и сказки,
фантазии, в зачарованную страну,
самую прекрасную на земле. И буду
долго, долго смотреть на все,
чтоб ты обо всем прочитала в моих глазах.

Картина «Тишина» Она гениальна простотой замысла и исполнения. На тускло-желтом прямоугольнике картона светятся три маленькие головки одуванчика и все. Тишина. Мимолетное дуновение- и их не будет.

М.К. Чюрленис создает цикл «Знаки зодиака» Его волнуют аллегорические мысли о вечном движении, о повторяемости и обновлении.

«Водолей» — туманное изваяние коронованного властелина, из руки которого истекает отвесно светлая струя, обращаясь в реку и океан.

«Я шёл один. Ночь светлая. Настроение тоже просветлённое. Небо окутано зеленоватым туманом. Кое-где звезда, будто заблудившаяся, попавшая в сети мушка, трепещет золотыми крылышками, а в самом центре луна-паук смотрит значительным, мигающим большим глазом. И всё происходит в какой-то священной тишине. Дальнейший путь был ещё прекраснее. Луна закатилась и ярко засверкали звёзды, чудеснейшая часть небосвода: Орион, Плеяды, Сириус. В подобные мгновения хорошо забыть, откуда ты и куда идёшь, как тебя зовут, и смотреть на всё глазами ребёнка. А когда это кончается и приходишь в себя, становится жаль, что так давно уже живёшь, так много пережил. Если бы можно было жить так, с постоянно раскрытыми глазами на всё, что прекрасно». (М.- К. Чюрлёнис)

«Пожалуй, никто из художников не передавал с таким мастерством ночь и звёздное небо, как это сделал Чюрлёнис в серии своих картин «Знаки зодиака». (К. Паустовский)

«Весы» – подвешенные к небесному коромыслу и колеблются.

Чюрлёнис. Стрелец.

. гляди, среди снежных горных корон, среди гор,
стреляющих вверх и почти достигающих неба, стоит человек.
М.- К. Чюрлёнюс.

Истина

Чюрлёнис написал притчу. Старик, жизнь которого подошла к концу, завещает юноше вступающему в жизнь: «А ты иди, иди без устали. А я останусь здесь. Погоди, сын, забыл я: смотри с высоких башен и увидишь дорогу. А если цель будет далеко и старость тебя настигнет, знай, что там тоже будет скамейка, предназначенная для вестников. И всегда на ней молодые люди. Ну а сейчас иди,- так сказал старик. И я пошёл дальше и смотрел с высоких башен. «

«Истина».Темно, пусто, холодно вокруг человека с высоким лбом, держащего свечу. Привлечённые пламенем, слетаются мотыльки. Сзывающий их огонь обманчив, неумолим, жесток. Опалив крылья, обгорев, они гибнут, но всё летят и летят. Достижим ли идеал, истина? Путь к ним тернист. И всё же:»А ты иди, иди без устали. Смотри с высоких башен. «

М.К. Чюрленис создает цикл картин, которым дает название «времена года»

Много картин имеют сказочный характер и называются «Сказка» и т.п.

В 1909 году М.К. Чюрленис женился на Софье К. – музыкальной тонко чувствующей красоту девушке, которая обожала его и его искусство. Он в расцвете творческих сил, но он одинок, многие его не понимают. Забота о семье о будущем ребенке мучит его. Он работает по 8-10 часов. Но тоска неуверенность в себе подтачивает его и так хрупкое здоровье. Он заболевает психическим расстройством. Его настроение передано в его жуткой картине « Черное солнце» Он пишет триптих «Мой путь», где в аллегорической форме отображает свой творческий и жизненный путь. Он возвращается домой и попадает в психбольницу, ему уже становилось лучше, но он заболел воспалением легких и вскоре умирает.

Чюрленис написал около 300 произведений в духе модерна и ар нуво, сочетающих влияние символизма с элементами народного декоративно-прикладного искусства, цитатами и реминисценциями из японской, египетской, индийской культур и стремление к синтезу искусств и поискам аналогий музыки и изобразительного искусства. Последнее особенно явственно в таких произведениях, как «Соната солнца», «Соната весны» (1907), «Соната моря», «Соната звёзд» (1908). Создавал символически-обобщённые произведения, переносящие в мир сказки (триптих «Сказка», цикл «Сказка королей»; 1907), космогонических и астральных мифов (циклы «Сотворение мира», 1904 — 1906, «Знаки Зодиака», 1907), народных представлений (циклы «Весна», «Зима», 1907; «Жемайские кресты», «1909»). Произведения находятся в Каунасском художественном музее им. Чюрлёниса.

Чюрлёнис — автор первых литовских симфонических поэм «В лесу» (1900—1901) и «Море» (1903—1907), увертюры «Кястутис» (1902), кантаты для хора и симфонического оркестра «De profundis» (1899), струнного квартета, произведений для хора a capella на тексты псалмов. Записал и обработал свыше 60 литовских народных песен. Сочинил свыше 200 произведений для фортепьяно (прелюды, вариации, «пейзажи», произведения для струнного квартета и органа).

Имея в виду строй образов, мыслей и чувств, вызванных к жизни Чюрлёнисом, Ромен Роллан сказал:»Это новый духовный континент, и его Христофором Колумбом, несомненно, останется Чюрлёнис!»

Александр Бенуа писал:»Я как-то сразу поверил ему, и если люди осторожные (а их только теперь и встречаешь) мне скажут, что я рискую, то я им отвечу: меня вопрос о риске совсем не интересует, да он и по существу не интересен. Важно быть тронутым и быть благодарным тому, кто тронул. Весь смысл искусства в этом».

Мы можем лишь едва угадывать первоначальный ужас, что принесло Чюренису всё более раскрывающееся ясновидение, приведшее его впоследствии к созданию «Рая», где он вновь, хотя и по-новому, говорит о том, что некогда видели Филиппо Липпи и Фра Беато Анджелико. Он слишком ясно видел и слишком много знал… Б.Леман. 1912]

Николай Рерих был большим почитателем творчества Чюрлёниса.

Чюрленис … нарушил закон толпы, закон, которым никогда не поступится толпа и по которому всякий говорящий должен говорить понятно… В большинстве своём зритель считает, что картина Чюрлениса всё равно непонятна и потому воспринимает её как музыкальные созвучия и переживает лишь жалкие обрывки собственных чувств и пигмейских трагедий… Чюрлениса нужно смотреть, понимая, что в его картинах вообще нет излишних подробностей, как нет подробностей вообще — в них всё главное. Язык картин прост, ясен и целен, а само творчество Чюрлениса есть зрительное откровение прекрасного гармоничного мира, вечной беспредельной жизни.

…Отправной точкой его живописи служит, как это удостоверяет изучение его картин, зримая реальность. От неё он устремляется к тому, что ей внеположено, что прозревает он за её пределами… Живописная обработка элементов зрительного созерцания по принципу, заимствованному из музыки… вот его метод… Его творчество… есть опыт синтеза живописи, предполагающей изображение вещей в трёх измерениях. В противоположность этому музыка знает лишь одно пространство — время… Творчество Чюрлениса есть попытка, без сомнения, непреднамеренная, наивная и всё же проведённая с тою бессознательной закономерностью, которая составляет постоянство истинного дарования. Если бы эта попытка была рассчитанным действием, подсказанным теоретическими изысканиями, она бы едва удалась. Ни одно искусство не должно стремиться к выходу в чужую область из своих естественных пределов. …Чюрленис избежал опасностей дурного совмещения и обезличения обоих искусств. Он… заставляет нас ощутить себя в ином пространстве, поглотившем время и движение.

Стихи М.К. Чюрлёниса

Я, как Бог, един в трех лицах.
Я свеча. Горю, копчу.
Мотылек. По воле Рока
В той свече сгореть лечу.
И сторонний наблюдатель.
Знаю все наверняка,
Но стремлюсь душою — крыльями
В злое пламя языка.

Стихи Эдуардаса Межелайтиса о Чюрленисе.

Не думай, что я, запершись в этой комнате,
Скучаю. Меня навещают знакомые.
Есть у меня и музыка (без обмана —
Серебряные трубы берёзового органа).
И краски — тоже (золотые кленовые листья).
Есть холст (изумительно чистый
Проём окна). И книги (страстный
Данте). И натура (бескровные астры
И прокусивший им горло ноябрь угрюмый).
Я здесь не скучаю, не думай.
Могу, если хочешь, сейчас же на этом оконном холсте
Воскресить Ветряную Мельницу во всей её красоте.
И, знаешь, кажется мне порою, что из всего киота
Можно оставить только одного Дон Кихота.

Несмотря на свою скромность, он оказывал сильное влияние на своё окружение. Его близкий друг Влодзимеж Моравский говорил: « Все мы чувствовали, что среди нас находится необыкновенный человек, отмеченный не только выдающимся интеллектом, но и огромной моральной силой». «Когда Чюрлёнис был с нами, все мы были лучше. Рядом с ним не могло быть ни плохого человека, ни злых чувств. Он разливал вокруг себя какой-то свет» — вспоминала супруга английского консула в Варшаве Галина Вельман.

Сам Чюрленис говорил о себе :

«Постоянно хочу творить добро, но не знаю, что есть добро. Хочу идти, но не знаю куда. Я слаб, потому что чувствую, что ошибаюсь. Только покажи мне, в какой стране есть эта жизнь, и ты увидишь, сколько во мне найдётся энергии».

И тоже из Чюрлениса:

«Хрустальный шар – вот все что я хочу! Что б был передо мной большой хрустальный шар, когда я думаю о людях! Хотел бы я положить в изголовье жемчужину печали, сквозящую прозрачной синевой, и слушать, как стонут сосны! Как это чудесно быть нужным людям и чувствовать свет в своих ладонях!»

Источник