Имя на поэтической поверке. Константин Бальмонт
Призыв к людям – «Будем как солнце!» — желание непомерное – но в этом весь поэт Константин Бальмонт, один из виднейших представителей русской поэзии
Серебряного века:
«Будем как солнце! Забудем о том,
Кто нас ведёт по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотому,
Будем молиться всегда неземному
В нашем хотенье земном!».
Константин Дмитриевич Бальмонт (родился 15 июня 1867 года, в селе Гумнищи Шуйского уезда, Владимирской губернии – 22 декабря 1942 года, Нуази-де-Гран, близ Парижа) – поэт-символист, переводчик, эссеист.
Опубликовал 35 поэтических сборников, 20 книг прозы.
Константин Бальмонт рос в небольшой усадьбе отца, помещика небогатого, страстного охотника.
Мать Вера Николаевна – дочь генерала, известного в Шуе и её окрестностях деятельная помещица. По свидетельству поэта, мать оказала на него глубокое влияние.
Именно она ввела его в «мир музыки, словесности, истории, языкознания».
Воспитывался Константин на произведениях русских классиков. Первые поэты, которых он читал, были Никитин, Кольцов, Некрасов и Пушкин. Из всех стихов в мире он больше всего любил «Горные вершины» Лермонтова.
Чтение стало любимым занятием Константина Бальмонта. В его жизни чтение, книга, самообразование играли первостепенную роль.
В 1884 году Константина Бальмонта исключили из гимназии VII класса за принадлежность к кружку, занимающемуся распространением нелегальной литературы, прокламаций комитета партии «Народная воля».
В конце 1884 года, после хлопот матери, он был записан в гимназию города Владимира. Через полтора года Константин её закончил и осенью 1886 года поступил на юридический факультет Московского университета.
Год спустя он был обвинён в участии в студенческих беспорядках, три дня просидел в Бутырской тюрьме и был выслан в Шую. Поэзия в интересах Константина Бальмонта возобладала лишь позже, в юные годы он порывался стать пропагандистом и «уйти в народ».
В 1885 году состоялось личное знакомство Константина Бальмонта с Владимиром Короленко, принявшим близкое участие в его начальной литературной судьбе.
Начинающий поэт получил действенную поддержку мастера.
В 1889 году Константин Бальмонт женился на Ларисе Михайловне Гарелиной, дочери иваново-вознесенского купца.
В марте 1890 года произошёл инцидент, наложивший отпечаток на всю последующую жизнь Константина Бальмонта, он попытался покончить с собой, выбросился из окна третьего этажа, получил серьёзные переломы и провёл год в постели.
Считалось, что толкнуло его на такой поступок отчаяние от семейного и финансового положения, женитьба рассорила поэта с родителями и лишила финансовой поддержки, непосредственным же толчком явилась прочитанная незадолго до этого «Крейцерова соната» Льва Толстого.
Год, проведённый в постели, как вспоминал сам поэт, оказался творчески весьма плодотворным и повлёк «небывалый расцвет умственного возбуждения и жизнерадостности».
Первый сборник вышел в Ярославле в 1890 году, на собственные средства, он издал «Сборник стихотворений», с юношескими произведениями.
Впрочем дебютный сборник интереса не вызвал, близкие люди его не приняли, и вскоре после выхода поэт сжёг почти весь небольшой тираж.
Второй сборник «Под северным небом» вышел в 1894 году, принято считать отправной точкой творческого пути Константина Дмитриевича, в нём отмечается несомненная одарённость дебютанта, изящество формы и свобода, с которой он владеет ею.
В них преобладают мотивы гражданской скорби – отзвук поэзии поздних народников:
«Народ родной, ты истекаешь кровью!
О, если б у тебя нашёлся друг,
Который, наклоняясь к тебе с любовью,
С тебя бы сбросил бремя страшных мук!
Но нет его… Весёлою толпою
Пируем мы… Кто ты? Незванный гость!
Лишь, как собаке, мы тебе порою
Швырнём в окно обглоданную кость…».
Это из стихотворения «Чёрный год» — о голоде 1891 года.
Вскоре Константин Дмитриевич выступает как один из зачинателей символизма – литературного течения, связанного с идеалистической философией, насаждавшего поэзию намёков, иносказаний, истолковываемых символистами как отблеск иного, потустороннего мира.
В конце ХIХ – начале ХХ века поэт выпустил сборники: «Будем как солнце», «В безбрежности», «Тишина», «Горящие здания».
В десятилетие 1895-1905 годов Константин Дмитриевич был едва ли не самым известным среди русских поэтов, позднее его популярность падает.
Поэзии Константина Бальмонта была свойственна подчёркнутая экзотичность, некая манерность, самолюбование.
Но многие его стихотворениям присущи гибкость и музыкальность языка, искусная рифма, они по-настоящему интересны.
Константину Бальмонту в начале века, за первые его двадцать лет, удалось поставить своего рода рекорд, свыше полутораста его стихотворений было положено на музыку: Танеев и Рахманинов, Прокофьев и Стравинский, Глиэр и Мясковский ,создали романсы на слова Константина Бальмонта.
От него в этом смысле сильно отстают и Блок, и Брюсов, и Сологуб, и Ахматова…
Константин Бальмонт совершил несколько кругосветных путешествий, описал их в очерковых прозаических книгах.
В 1896 году Константин Бальмонт женился на переводчице Е.Андреевой и отправился с супругой в Западную Европу, на два года.
Время проведённое, за границей, предоставили начинающему поэту, интересовавшемуся, помимо основного предмета – литературы, ещё историей, религией и философией, огромные возможности.
Он посетил Францию, Голландию, Испанию, Италию, много времени проводя в библиотеках, совершенствуя знание языков.
Весной 1897 года Константин Бальмонт был приглашён в Англию для чтения лекций в Оксфордском университете.
Впечатления от путешествий 1896-1897 годов нашли отражение в сборнике «Тишина», критикой он был воспринят как лучшая на тот момент книга поэта.
В марте 1902 года выехал в Париж, затем жил в Англии, Бельгии.
Летом 1903 года вернулся в Москву, затем направился на балтийское побережье, где занялся стихами, которые вошли в сборник «Только любовь».
Проведя осень и зиму в Москве, в начале 1904 года, Константин Бальмонт вновь оказался в Европе, Испания, Швейцария.
Во Франции, в Париже, Константин Бальмонт читает публичные лекции о русской и западноевропейской литературе.
В конце января 1905 года Константин Дмитриевич едет в Мексику и в США.
Редко кто из русских поэтов ездил так много и на такие долгие сроки.
Но это были не вояжи, а творческие поездки, своего рода поэтические завоевания других земель.
Летом 1905 года Константин Бальмонт вернулся в Россию и был захвачен революционными событиями 1905 года, выступал со стихами, изобличавшими царизм, славящими рабочих.
С конца 1905 года вследствие репрессий самодержавия, жил за границей и получил возможность вернуться на Родину по амнистии лишь в 1913 году, по случаю 300-ия дома Романовых.
Поэту рады, его шумно встречают как знаменитого поэта. В его честь устраивают вечера и приёмы.
За год до приезда в Россию, Константин Бальмонт в 1912 году совершил грандиозное кругосветное путешествие. Лондон, Плимут, Канарские острова, Южная Америка, Мадагаскар, Южная Австралия, Полинезия, Новая Гвинея, Цейлон.
Константин Бальмонт много переводил из поэзии Запада и Востока. Первым осуществил перевод на русский язык поэмы классика грузинской литературы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
В 1921 году эмигрировал из России во Францию, жил со своей третьей женой Еленой Цветковской и дочерью Миррой названной так в честь поэтессы Мирры Лохвицкой в которую был платонически влюблён, и которая скончалась 35-ти лет в 1905 году.
Время от времени Константин Дмитриевич приезжал и в Москву к Екатерине Андреевой и к дочери Нине, для оказания материальной помощи.
Вынужденный таким образом содержать две семьи Константин Дмитриевич бедствовал, отчасти ещё и из-за нежелания идти на компромисс с новой властью, в России.
В 1923 году Константин Бальмонт, одновременно с М.Горьким и И.Буниным был номинирован Р.Ролланом на Нобелевскую премию по литературе.
Во Франции, в Нуазе-ле-Гран, близ Парижа, в приюте «Русский дом», который содержала Мать Мария (Елизавета Кузьмина Караваева), Константин Дмитриевич Бальмонт скончался ночью 23 декабря 1942 года, в 75 лет, от воспаления лёгких.
Ирина Одоевцева, знакомая поэта, вспоминала:
«В день похорон шёл сильный дождь, когда гроб стали опускать в могилу, она оказалась наполненной водой, и гроб всплыл, Его пришлось придерживать шестом, пока засыпали могилу».
В это время Париж был оккупирован гитлеровцами.
С конца 1960-х годов стихи Бальмонта в СССР стали печататься в антологиях.
В 1984 году был издан большой сборник избранных произведений.
12 мая 2011 года в Вильнюсе (Литва) открыли памятник Константину Бальмонту.
29 ноября 2013 года была открыта мемориальная доска Константину Бальмонту, в Москве, по адресу, Большой Николопесковский переулок №15, строение 1 (дом, в котором он жил последние 5-ть лет, перед выездом за границу).
Рельеф на доске выполнен по портрету Валентина Серова 1905 года.
В 2017 году Банк России выпустил памятную серебряную монету номиналом 2 рубля посвящённую 150-летию со дня рождения Константина Бальмонта.
В поэзии Константина Бальмонта читатель и сегодня находит упоённость жизнью, её весной, её цветеньем, её красотой.
Юношеская одухотворённость, обнаженность, радость бытия звучат в тех стихах Константина Дмитриевича, которые всего более привлекли как тонких ценителей, так и всех воспринимающих стихи непосредственно, всей душой, как высокую музыку слова.
Из поэтического наследия Константина Бальмонта.
О женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!
Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Всё, всё возьми себе – за взгляд очей прекрасных,
За слово лживое, что истины нежней,
За сладкою тоску восторженных мучений!
То, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Поспевает брусника,
Стали дни холоднее.
И от птичьего крика
В сердце только грустнее.
Стаи птиц улетают,
Прочь, за синее море,
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.
Солнце реже смеётся,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснётся
И заплачет спросонья.
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздей венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольём.
Уйдите, боги! Уйдите люди!
Мне сладко с нею побыть вдвоём!
Пусть будет завтра и мрак и холод,
Сегодня сердце отдам лучу.
Я буду счастлив! Я буду молод!
Я буду дерзок! Я так хочу!
Хороша эта женщина в майском закате,
Шелковистые пряди волос в ветерке,
И горенье желанья в цветах, в аромате,
И далёкая песня гребца на реке.
Хороша эта дикая вольная воля:
Протянулась рука, прикоснулась рука,
И сковала двоих – на мгновенье, не боле, —
Та минута любви, что продлится века.
«Разлука».
Сонет.
«Разлука ты, разлука,
Чужая сторона,
Никто меня не любит,
Как мать – сыра – земля».
(Песня бродяги)
Есть люди, присужденные к скитаньям.
Где б ни был я, — я всем чужой всегда.
Я предан переменчивым мечтаньям,
Подвижным, как текучая вода.
Передо мной мелькают города,
Деревни, сёла с их глухим страданьем.
Но никогда, о сердце, никогда
С своим я не встречался ожиданьем.
Разлука! След чужого корабля!
Порыв волны – к другой волне, несхожей.
Да, я бродяга, топчущий поля.
Уставший повторять одно и то же,
Я падаю на землю. Плачу. Боже!
Никто меня не любит как земля!
1899 год.
Свой мозг пронзил я солнечным лучом.
Гляжу на Мир. Не помню ни о чём.
Я вижу свет и цветовой туман.
Мой дух влюблён. Он упоён. Он пьян.
Как луч горит на пальцах у меня!
Как сладко мне присутствие огня!
Смешалось всё. Людское я забыл.
Я в мировом. Я в центре вечных сил.
Как радостно быть жарким и сверкать!
Как весело мгновения сжигать!
Со светлыми я светом говорю.
Я царствую. Блаженствую. Горю.
Источник
Константин Бальмонт — Будем как солнце! (сборник)
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги «Будем как солнце! (сборник)»
Описание и краткое содержание «Будем как солнце! (сборник)» читать бесплатно онлайн.
Константин Бальмонт (1867–1942) – поэт «мимолетности», мгновения, ворвавшийся в русскую поэзию как метеор, один из виднейших представителей старшего поколения символистов и Серебряного века. «Солнечные» стихи, «моцартианское» начало поэзии К. Бальмонта настолько пришлись по душе современникам, что начинающие поэты того времени часто начинали с подражания поэту, как некогда сам Бальмонт начинал с подражания Некрасову. «Кому дорога русская поэзия, тому навсегда будет дорого певучее имя Бальмонта», – сказал о поэте Георгий Адамович. В книге собраны не только самые знаменитые, но и малоизвестные стихи поэта.
Будем как солнце! (сборник)
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Наклонись над колодцем, – увидишь ты там:
Словно грязная яма чернеется,
Пахнет гнилью, и плесень растет по краям,
И прозрачной струи не виднеется.
Но внизу, в глубине, среди гнили и тьмы,
Там, где пропасть чернеется мглистая,
Как в суровых объятьях угрюмой тюрьмы,
Робко бьется струя серебристая.
Из книги «Под северным небом»
Элегии, стансы, сонеты
Ohne das gefolge der trauer ist mir das göttliche im leben nie erschienen.
Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья,
Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез;
Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск луны приемлет
И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез.
Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели,
В мягкой бархатной постели им отрадно почивать,
Ни о чем не вспоминая, ничего не проклиная,
Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.
Чьи-то вздохи, чье-то пенье, чье-то скорбное моленье,
И тоска, и упоенье, – точно искрится звезда,
Точно светлый дождь струится, – и деревьям что-то мнится,
То, что людям не приснится, никому и никогда.
Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи,
В час глубокой полуночи мчатся духи через лес.
Что их мучит, что тревожит? Что, как червь, их тайно гложет?
Отчего их рой не может петь отрадный гимн небес?
Всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нем томленье,
Неустанного стремленья неизменная печаль, –
Точно их томит тревога, жажда веры, жажда бога,
Точно мук у них так много, точно им чего-то жаль.
А луна всё льет сиянье, и без муки, без страданья
Чуть трепещут очертанья вещих сказочных стволов;
Все они так сладко дремлют, безучастно стонам внемлют
И с спокойствием приемлют чары ясных, светлых снов.
Когда луна сверкнет во мгле ночной
Своим серпом, блистательным и нежным,
Моя душа стремится в мир иной,
Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.
К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах, как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу – луной.
Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье.
Людей родных мне далеко страданье,
Чужда мне вся Земля с борьбой своей,
Я – облачко, я – ветерка дыханье.
Меж прошлым и будущим нить
Я тку неустанной, проворной рукою;
Хочу для грядущих столетий покорно и честно служить
Борьбой, и трудом, и тоскою, –
Тоскою о том, чего нет,
Что дремлет пока, как цветок под водою,
О том, что когда-то проснется, чрез многие тысячи лет,
Чтоб вспыхнуть падучей звездою.
Есть много несказанных слов
И много созданий, не созданных ныне, –
Их столько же, сколько песчинок среди бесконечных песков
В немой Аравийской пустыне.
Без улыбки, без слов
На алмазном покрове снегов,
Под холодным сияньем луны,
Хорошо нам с тобой! Без улыбки, без слов,
Обитатели призрачной светлой страны,
Погрузились мы в море загадочных снов
В царстве бледной луны.
Как отрадно в глубокий полуночный час
На мгновенье все скорби по-детски забыть
И, забыв, что любовь невозможна для нас,
Как отрадно мечтать и любить –
Без улыбки, без слов,
Средь ночной тишины,
В царстве чистых снегов,
В царстве бледной луны.
Стаи птиц. Дороги лента.
Повалившийся плетень.
С отуманенного неба
Грустно смотрит тусклый день.
Ряд берез, и вид унылый
Придорожного столба.
Как под гнетом тяжкой скорби
Покачнулася изба.
Полусвет и полусумрак,
И невольно рвешься вдаль,
И невольно давит душу
Бесконечная печаль.
«Я знаю, что значит – безумно рыдать…»
Я знаю, что значит – безумно рыдать,
Вокруг себя видеть пустыню бесплодную,
Что значит – с отчаяньем в зиму холодную
Напрасно весны ожидать.
Но знаю я также, что гимн соловья
Лишь тем и хорош, что похож на рыдание,
Что гор снеговых вековое молчание
Прекрасней, чем лепет ручья.
Где б ни был я, везде, как тень, со мной –
Мой милый брат, отшедший в жизнь иную,
Тоскующий, как ангел неземной,
В своей душе таящий скорбь немую, –
Так явственно стоит он предо мной.
И я, как он, и плачу, и тоскую;
Но плачу ли, смеюсь ли, – дух родной, –
Он никогда меня не покидает,
Со мной живет он жизнию одной.
Лишь иногда в тревожный час ночной
Невольно ум в тоске изнемогает,
И я его спрошу: «В стране иной,
За темною загадочной могилой,
Увидимся ль с тобой, о, брат мой милый?»
В его глазах тогда мелькает тень,
И слезы он блестящие роняет,
И как пред ночью тихо гаснет день,
Так от меня он тихо улетает.
Еще последний снег в долине мглистой
На светлый лик весны бросает тень,
Но уж цветет душистая сирень,
И барвинок, и ландыш серебристый.
Как кроток и отраден день лучистый,
И как приветна ив прибрежных сень.
Как будто ожил даже мшистый пень,
Склонясь к воде, бестрепетной и чистой.
Кукушки нежный плач в глуши лесной
Звучит мольбой тоскующей и странной.
Как весело, как горестно весной,
Как мир хорош в своей красе нежданной –
Контрастов мир, с улыбкой неземной,
Загадочный под дымкою туманной.
Чайка, серая чайка с печальными криками носится
Над холодной пучиной морской.
И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобы
Так полны безграничной тоской?
Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось.
Закурчавилась пена седая на гребне волны.
Плачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная,
Бесприютная чайка из дальней страны.
«Я расстался с печальной луною…»
Катерине Алексеевне Андреевой
Я расстался с печальной луною, –
Удалилась царица небес;
Там, в горах, за их черной стеною,
Ее лик омраченный исчез.
И в предутреннем сумраке ясном
Мне послышался вздох ветерка,
И в лазури, на небе прекрасном,
Отразилась немая тоска.
Силуэты лесных великанов
Молчаливо предстали вдали,
И покровы дрожащих туманов
Над заплаканным лугом легли.
Вся природа казалась больною
И как будто молила меня,
И грустила, прощаясь с луною,
В ожидании знойного дня.
«О женщина, дитя, привыкшее играть…»
О женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!
Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Все, все возьми себе – за взгляд очей прекрасных,
За слово лживое, что истины нежней,
За сладкую тоску восторженных мучений!
Ты, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Земля покрыта тьмой. Окончен день забот.
Я в царстве чистых дум, живых очарований.
На башне вдалеке протяжно полночь бьет,
Час тайных встреч, любви, блаженства и рыданий.
Невольная в душе тоска растет, растет.
Встает передо мной толпа воспоминаний,
То вдруг отпрянет прочь, то вдруг опять прильнет
К груди, исполненной несбыточных желаний.
Так в знойный день, над гладью вод речных
Порою ласточка игриво пронесется,
За ней вослед толпа сестер ее живых.
Веселых спутниц рой как будто бы смеется,
Щебечут громко все, – и каждая из них
Лазури вод на миг крылом своим коснется.
Князю А. И. Урусову
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря. В берег бьется
Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.
Мчится взморьем, мчится морем,
Отдаваясь воле волн.
Месяц матовый взирает,
Месяц горькой грусти полн.
Умер вечер. Ночь чернеет.
Ропщет море. Мрак растет.
Челн томленья тьмой охвачен.
Буря воет в бездне вод.
Источник