Солнце сквозь дождь
На курсы по повышению квалификации решено было отправить меня. Расставаться с друзьями не хотелось, но Минск, о котором я так много слышала, манил.
И вот такси мчит меня из аэропорта по широкому ровному шоссе. По обеим сторонам дороги из леса то и дело выглядывают нарядные многоэтажки, и оказывается, что это ещё один район города, отделённый от других зелёным массивом.
В те далёкие времена учебный центр «Алгоритм», метко прозванный местным населением «Алкогоритм», собирал в своих стенах программистов со всей страны. Откомандированные на срок достаточный, чтобы забыть о домашних заботах, слушатели «отрывались» и «гудели» по полной программе, благо гостиничные корпуса стояли рядом с учебными. Чтобы не отбиваться от настойчивых предложений пойти на вечеринки, которые заканчивались утром, после учёбы я уезжала в центр и гуляла по городу, всякий раз меняя маршрут. Минск и в самом деле был круглым, «как блюдечко». Удивительно чистый, нарядный, аккуратный город казался небольшим, и в любую крайнюю точку из центра можно было доехать на троллейбусе за пятнадцать минут. Сначала меня удивляло то, что машины мчатся по дорогам на огромной скорости. Но стоя на перекрёстке, увидела, что пешеходы не переходят дорогу на красный свет, даже если машин нет с одной стороны. А если кто-то и срывается с места, тут же звучит свисток, и к нарушителю подходит милиционер. Далее следует вежливое разъяснение и непременный штраф. Как рассказал милиционер, выписывая мне квитанцию, дорогу на красный свет перебегают только приезжие, да и то один раз, а потом пополняют ряды законопослушных пешеходов. И что такого эффекта добивались в течение двух лет – штрафовали нарушителей и сообщали о провинности по месту работы. Я же не жалела об уплаченном штрафе и только радовалась за минчан, которые смогли навести порядок на дорогах.
А вдоль дорог пышно цвели огромные жёлтые одуванчики. Трава была просто изумрудной! Стоял месяц май, и природа щедро раздавала краски. Раза три в день лёгкие облака выжимали на город тёплый светлый дождь, во время которого солнце даже не пряталось, а потом оно снова заливало всё ярким светом и теплом. Воздух казался удивительно прозрачным, чистым, свежим. И буйная зелень, и цветники с яркими тюльпанами, и дома – весь город был радостным и торжественным.
В одну из таких прогулок я сидела на скамейке в сквере. Недалеко от меня проходила троица – высокий мужчина, державший за руку мальчика лет пяти, и женщина. Мужчина шёл широкими шагами, и женщина никак не могла догнать его. Было заметно, что ей трудно идти быстро в туфлях на высоких каблуках. Но даже не это мешало ей – у женщины было что-то с ногами. Чуть прихрамывая, она шла торопливо и неловко. Было совершенно ясно – сколько труда стоила ей эта ходьба. Нарядная, празднично одетая, она смущённо улыбалась, словно извиняясь и за себя, и за мужчину, который не хотел подождать её. Мы встретились взглядами. Сколько чувств прочитала я на лице.
«Посмотрите, посмотрите какая я красивая! – говорило оно. – Посмотрите, какое на мне нарядное платье! Как хорошо я уложила волосы в высокую причёску, какие на мне туфли! Посмотрите. – умоляли красивые чёрные глаза. – Ноги… Ну, что ж… Плохо хожу… Но, всё равно, я такая хорошая. Ну, посмотрите, ведь я тоже хорошая. »
Было заметно, что мужчина стеснялся её и старался держаться на расстоянии. Но если бы он замедлил шаг, женщина смогла бы идти рядом с ним и сынишкой, и тогда столько счастья излучали бы её огромные глаза.
…Милая моя, незнакомая женщина! Только бы тебе хватило сил! Только бы тебе хватило веры – в себя, а не в того высокого мужчину, который так старался оторваться от тебя! Только бы твой сын, став взрослым, смог разглядеть в тебе – матери – самую любящую, самую добрую, самую красивую.
Источник
Прочитайте онлайн Кожаные башмаки | Глава одиннадцатая. Дождь сквозь солнце
Глава одиннадцатая. Дождь сквозь солнце
Долго ли, коротко ли скакал, сам не знает, как вдруг навстречу ему чёрный дракон. Хвост драконий половину неба закрыл, тень от его крыльев чёрным одеялом по земле стелется. Пасть свою дракон широко разинул, на солнце нацелился. Но солнце не поддалось тьме. Лучи света, словно копья, в чёрное тело дракона вонзились и прокололи насквозь. Загоревал, заплакал дракон, и слёзы его пали на землю частым дождём.
Дождь сквозь солнце — светлый дождь, добрый дождь!
Застучал дождь, как горох, по сухой земле, засверкали капли, как битое стекло в зелёной траве, засновали дождевые нити между небом и землёй, словно кто-то ткал хрустальную ткань и расстилал её над землёй и по земле…
Но вот все нити спутались и разлились волнами. Минуту назад шла по дороге колея, теперь бежит река. Каждая впадина стала морем, и закипел в морях этих бой: словно пулями, прошита пузырями каждая лужа. Бурлит дорога, сверкают молнии, грохочет гром. Шумит, бушует дождь сквозь солнце, светлый дождь, добрый дождь! Ждёт тебя картошка, и редька, и капуста, и свёкла. А хлеб? Сегодня только убирать начали. Беда!
— Дождик, дождик, перестань, пойду с жалобой в Казань, полечу на небо: «Выглянь, солнышко, дай хлеба!»
Топают башмаки по морям, по озёрам, шагают вдоль бурных рек, шлёпают по лужам. Сам Миргасим до нитки промок, а ноги в башмаках сухие. Если Асия глазам своим не поверит, пусть руками пощупает. Жалко, что ли?
Внезапно дождь оборвался, растаял в небе чёрный дракон, и поплыли в разные стороны перья из его хвоста. И раскрылись в небе семицветные ворота, из-под этих ворот, будто чёрные стрелы, рванулись вверх ласточки и рассыпались по небу.
Небо после дождя — как туго натянутый светлый шатёр. Ласточки под шатром парят. Жаворонок, часто-часто перебирая крыльями, вызванивает свою прощальную песенку. Она не столь сильна, как весенняя, но такая же светлая, серебристая.
А радуга упёрлась одним концом в дальний холм, другим — в небо. Говорят, кто под радугой пройдёт, своё счастье найдёт.
Только никому в нашей деревне пройти под радугой не удалось. А вдруг Миргасиму повезёт? Ведь сегодня день его рождения!
— Дуга-радуга, постой, я пройду под тобой…
Вот пройдёт и станет сильным, как Камыр-батыр. Всё ближе, ближе подходит Миргасим к радуге и становится сильнее, сильнее. Он Камыр-батыр, он волком по степи бежит, птицей над горами летит, в воде он рыбой плывёт. Одолел огнедышащих драконов с медной чешуёй. Разорвал железную цепь толщиной в руку, которой злодеи приковали к скале красавицу. Все беды одолел непобедимый Камыр-батыр, и пришёл он к седому, вечно шумящему морю. Посреди моря был остров, опоясанный скалами, острыми, как сабли. А на острове стоял жемчужный дворец…
Нет, дворца почему-то всё ещё не видно, а богатырь уже выбился из сил.
Кожаные башмаки скользят по мокрой земле, ноги разъезжаются, завяз Миргасим в глине, как в тесте. Липнет глина к башмакам, наворачивается толстыми шинами на подмётку. Миргасим то одну ногу поднимет, то другую. Только счистит большим гвоздём грязь с левой ноги, как тут же увязнет правая. Правую отскребёт — увязнет левая. Хорошо, что гвоздь, на чём сковорода висела, Миргасим вчера из стены вытащил и спрятал в карман. Пропал бы он теперь без этого гвоздя!
Радуга давно растаяла, но Миргасим и не смотрит на небо. До неба ли ему, если по земле еле-еле ползёт. Идти с каждым шагом всё труднее. Ноги, натёртые прочной, как железо, обувью, словно в огне горят. Башмаки стали тяжёлыми, грязными — похвалиться нечем, и спешить к Асие теперь незачем.
«Как это незачем? — спохватился Миргасим. — А щенок?»
Но в башмаках не дойти, не доползти.
«Пришиты они к ногам, что ли?»
Разулся, сунул красные носки в карман, башмаки поставил под придорожный куст. Ноги так свободе своей обрадовались, что сами собой заплясали, а Миргасим запел:
Тра-та-та, Тра-та-та, Вот как я шагаю, Тра-та-та, Тра-та-та, И беды не знаю!
— Э-эй, парень, осторожнее, смотри коня не раздави!
Это Абдракип-бабай, дедушка Асии. Он сидит на облучке телеги, свесив ноги. В телеге корзины, в корзинах яблоки. День жаркий, а старик в шубе, из которой вылезают клочья ваты, и в ватной шапке. «В мороз моя одежда холодит, в жару греет», — смеётся Абдракип-бабай.
— Говори ты, — обращается он к Миргасиму, — много колосков собрал?
— Что голову повесил? Не хочешь идти в поле, не ходи. Дело это добровольное. Я тебе секрет один скажу: председатель велел яблоки всем ребятам раздать — кто работал, кто не работал, — всем. Получайте! На рынок везти — транспорта нет. Чем так сгниют, пусть лучше дети полакомятся…
Лошадёнка склонила голову набок. Видно, хочется и ей поговорить, да удила мешают, слова сказать не дают.
— Познакомься, Миргасим, с нашей старушкой, у неё четыре ноги, и каждая по-своему хромает. Вместо Батыра прислали. Всё-таки лошадь. Между оглоблями стоит — не падает, а что будет, если выпряжем? Упадёт, пожалуй, а? Вот и держим её день-деньской в оглоблях. Два часа стоим, полчаса бежим… Ловко тебя дождик выстирал. Не горюй! Летом дождь вымочит, солнце высушит… Жалко, не был в поле, не видал ты, как там внучка моя городская работает. Вскочила сегодня раньше петухов: «Ах, дедушка, не сердись, время военное, даже одно зерно жалко оставить мышам!»
Лошадка мотнула головой, тряхнула хвостом, пожевала губами и только было собралась сказать: «Слыхал? Асия в поле!», но Абдракип-бабай взбодрил её вожжами, пощёлкал языком, и телега поползла дальше.
Миргасим долго не смел поднять опущенную голову. А когда посмотрел телеге вслед, увидал, как убегают от него два задних колеса, корзины с яблоками, шапка Абдракипа-бабая и лошадиные уши. Издали было это похоже на улитку с двумя рожками. Медленно двигалась улитка, ползла туда, где под ярким солнцем ходили волны спелого хлеба. А навстречу улитке, оттуда, с той полосы, где небо с землёй сливается, выплыл комбайн.
Ну можно ли оставаться здесь, если комбайн в поле?
Ай легко, ай хорошо бежать босиком по тёплой, мягкой земле! Дождь сквозь солнце — добрый дождь! Небо синее-синее, чёрной тучи будто и не бывало, а ласточки парят низко, у самой земли. Залетают вперёд, отстают, реют рядом, зовут:
— Догони, догони нас!
Нет, ласточки, Миргасиму не до игры, он спешит, очень спешит.
Источник
Дождь сыплет сквозь солнце
Солнце сквозь дождь
Нам часто говорят, что наша жизнь зависит от нас самих. И это так.
Солнце и дождь – две противоположности. Солнце светит, греет, радует. Оно горячее, яркое, лучезарное, приветливое. Дождь вызывает обратные впечатления. В дожде мокнут, утопают, мерзнут, унывают. Он холодный, беспросветный, тоскливый.
Но это привычное восприятие обычных явлений: нормы, стандарты, выработанные установки, придуманные представления, укоренившиеся концепции, которые уже прочно вжились в нас. А если взглянуть на обычные вещи необычным взглядом.
Объединить противоположности. Соединить два цвета: желтое и серое. Что получится? По законам цвета точно не знаю. А по закону моего восприятия и волшебства природы: радуга. Большая. Разноцветная. Семь цветов. Мостик между дождиком и солнцем, между радостью и грустью, между нежностью и болью, объединяющий такие разные, но такие неотъемлемые части наших переживаний, раскрашивающие и наполняющие нашу жизнь.
Возможно ли соединив два цвета, получить в три раза больше? Правда, ли что 1+1 может быть 7? По законам цвета и математики нет. Но по законам внутреннего восприятия, которое мы можем регулировать самостоятельно – без сомнения. Ещё как может. Но у каждого свои собственные субъективные законы. И каждый видит своё и по-своему.
А я уверена, что насыщенность и значимость любому событию мы придаем сами в зависимости от того, как много мы замечаем, как реагируем, какое значение этому моменту придаём, в какие цвета окрашиваем и в какое настроение оборачиваем, восхищаемся или выказываем недовольство. И даже самое обыденное событие как дождь сквозь солнце может стать маленьким, но неожиданным и ярким приключением. Или остаться очередным обычным серым будним днём, даже несмотря на солнце сквозь дождь.
Вы скажите:
«Вау! Сколько в этом удивительного! Как это интересно!» или
«Ну и что тут такого? Это же обыкновенное, унылое. «
И это только Ваш выбор, потому что это Ваша жизнь.
Сказ о том, как два художника рисовали одну картину
Дождик шел, словно торопясь успеть прожить отмеренный ему путь. Капли его с каждой минутой становились все полнее, крупнее и тяжелее. И тем громче и радостней стучали они об асфальт. Дождинки выстраивались в ровные нити, соединяющие небо и землю, и стройные ряды этих водяных бус окутывали, казалось, весь Земной шар, создавая геометрически правильный узор.
Солнце же, ощущая свое могущество, в этот день решило поспорить с мокрым дизайнером и даже нарушить его замысел. Как дерзкий художник-авнгардист, оно, выглядывая попеременно то там, то здесь, смело запускало свои сверкающие лучи в саму сердцевину дождя и, проникая почти в каждую капельку, делало гирлянду из бус чем-то волшебным.
Дождь не унимался. Он бросал струи в разные стороны, наискосок, под всевозможными углами. Он призывал в помощники ветер, и чем сильнее тот дул, тем прекраснее казалась дождю созданная им картина.
Солнце было удивлено. И вскоре соревнование превратилось в забавную игру: дождь, движимый ветром, убегал, продолжая рисовать свое произведение и шаловливо кидая струи-бусы в преследователя, а солнце, все больше распаляясь, удлиняло лучи и спешило следом то успевая, то не успевая добавлять свои мазки.
Так и бежали они друг за другом – веселый озорник и горячая штучка, создавая вокруг себя ауру радости, пока капли не начали становиться все легче, а бусы-гирлянды все тоньше. Вот лучи стали попадать своим радужным светом только в некоторые из капель, остальные же были так малы, что луч проходил насквозь, почти не отражаясь. Дождь бежал, а потом и шел все медленнее, пока, собрав остатки сил, не бросил легкую прощальную горсть дождинок, а затем полностью растворился в воздухе.
Солнце же эгоистично заняло освободившееся место – а ведь ему, солнцу, на отмеренный срок грех жаловаться, могло бы и подождать еще хоть немного! – и теперь уже оно заполнило собой как будто весь мир. Важно светясь, какое-то время радовалось победе, а потом и вовсе забыло о своем сопернике и веселом товарище.
Источник