Два дня пешком до Солнца
— До солнца? Да два дня пути-то всего! — Сказал старый индеец, почесав свой прыщавый нос. — Я вас провожу! — С этими словами взвалил он на свою лошадь тюки, с чем-то тяжёлым. Взял её под уздцы и не спеша побрёл вперёд. Нам ничего не оставалось, как засеменить за ним.
Едва перебирая ногами, изнывая от жары и, ежеминутно вытирая мокрое от пота лицо, мы двигались вперёд.
— Я больше не могу. — Застонала моя подружка пересохшими губами.
— Потерпи немного, скоро привал на ночь. — Успокоила я её.
Закат окрасился багряным цветом сливаясь с горизонтом.
— Красота. — Мечтательно сказала Наташка.
-Завтра будет ветрено. — Ответил индеец на её слова.
Весело поднимался дымок от костра, вкусно запахло жареным. Мы, с трудом сдерживая слюну подсели поближе. Наш провожатый положил нам на колени, на самодельных тарелочках по куску жареного мяса. Что в данный момент, для нас, могло быть дороже всех сокровищ мира? Капая жиром, мы принялись жадно уплетать угощение.
Индеец подкинул в костёр дров.
Глядя, как весело трещат веточки, на поднимающиеся язычки пламени, насытились и не заметили, как сладко уснули.
Утром продолжили путь.
На утро следующего дня на нашем пути появилось небольшое озеро.
Вода блестела, как зеркало. И. казалось. что солнце, решив искупаться, утонуло в недрах этого озерка. А я, никак не могла понять с какой же стороны светит солнце?
— Вот и дошли до Солнца! — Кивнув на небольшую деревеньку, сказал индеец. — Прощайте , бледнолицые. Мой путь лежит дальше, а вы нашли то, что искали. — Сказал и растворился, будто и не было.
-А правда ведь всего два дня пешком до Солнца! — выпалила я.
И мы с Наташкой весело засмеялись.
Источник
Два дня до солнца
Показано 1 из 4 страниц
Пролог
Человек — создание недовольное.
Всё ему не так.
Вечно тысячи причин.
— Уж сердцу хочется весны, но осень только наступила, — задумчиво произнёс Железный, глядя в окно.
Мелкий дождь, ещё недавно накрапывавший, оставил на стекле прозрачные капельки. Горожане, шедшие по улице, поднимали воротники и ускоряли шаг. Ветер разгулялся холодный и злой, совсем не сентябрьский.
Огромный серый кот, сидевший рядом на мягком диванчике, выразительно посмотрел своими желтющими глазами на провидца. С немым вопросом: что за сомнительные выражения?
Железный чуть пожал плечами и отхлебнул чай: калиновый и горячий, с пятью ложками сахару. Дивно приятно, что последнего в «Милом доме» подают сразу и белый, и коричневый. Есть выбор. А Босенька — он кот, он не понимает прелести в сахаре.
И вообще заведение приятное. Особенно на втором этаже. Столики, декоративные полки, старые книги. Печатная машинка в нише, к которой так и хочется прикоснуться. Но Железный сдерживался. А вот книги, грешен-грешен, брал и листал. Великолепные иллюстрированные издания, с гладкими страницами и профессиональными фотографиями. Немецкие и английские. Роскошь. Просто роскошь… и часть интерьера.
Босенька что-то недовольно муркнул и демонстративно повернулся к Железному задом. Таким образом давая понять, что разговор на сегодня закончен. Будить только в случае, если рядом окажется запеченная курица. На крайний случай — мясо.
Провидец вздохнул.
Вообще-то нехорошо с котами ходить по кафе, да. Но этого обычные человеческие глаза разглядят только если кот сам того пожелает.
Официант принёс картофель с грибами по-домашнему и тарелку с морковно-апельсиновым пирогом. С улыбкой пожелал приятного аппетита. Железный чуть склонил голову и, взяв салфетку, постелил её на коленях.
Почесал за ухом Босеньку, тут же раздражённо дёрнувшего кончиком хвоста. Хмыкнул и посмотрел на часы. Так-так, конец света что-то задерживается. А жаль. Пунктуальность всё же наше всё. И опаздывать — ай-ай-ай.
Хотя… ждать в таком уюте вообще-то далеко неплохо. Кафе премилое, а за окном — серая улица, сентябрьский Днепр и наглые голуби — вон как расселись на крыше соседнего дома.
Картошка оказалась ароматной и хорошенько сдобренной специями. Так бы и съел за раз всю тарелку. Но надо же себя держать в руках. Не только по части еды — вообще.
Торопливые шаги донеслись с лестницы.
Железный чуть улыбнулся. Так-так. Вот и… Кожаная куртка, кожаные штаны. Высокие ботинки со шнуровкой. На сгибе левой руки — шлем. Круглый, чёрный, отражающий свет жёлтых ламп.
Пахнет от появившегося дождём, ветром и ядом. Не понять каким — это накладывается контур будущего. Железный чуть нахмурился, зная, что ни с какими ядами Конец Света никогда дел не имел. Занятно.
Он сел напротив. Сцепил длинные узловатые пальцы, подул на них, пытаясь согреть. Такие пальцы музыканту бы. Но не играют они ни на фортепиано, ни на скрипке. Их занятие — резать плоть.
Миг — на его белой коже появилось что-то красное: вязкое, липкое, страшное… Капнуло на стол, медленно расползлось по шлифованному дереву, замерло бордовым пятном.
Железный отогнал не вовремя прорвавшееся видение.
— Замёрз. Опоздал случайно, — коротко бросил хриплым бархатистым голосом Конец Света.
Невинно посмотрел коричнево-чёрными, как пережженный кофе, глазами. Отбросил упавшую на лоб косую челку.
Стрижка у него современная, волосы как вороново крыло — гладкие, чёрные — так и хочется коснуться. И вид в целом небрежно стильный.
— Как можно случайно опоздать, Володенька? — поинтересовался Железный, вновь принимаясь за еду.
В миру — Владимир Успенский, пластический хирург. Почти приличный человек. А среди своих — Конец Света. Пока ещё не в прямом смысле, но кто знает?
Тот пожал плечами, приподнял бровь и улыбнулся — одними губами. Железный в очередной раз восхитился непередаваемой мимикой. Театр очень много потерял в лице Успенского. Мышцы, кажется, способны были жить собственной жизнью, придавая такие выражения, о которых многие люди и помыслить не могли.
— Я бежал, как мог, — сообщил тот и поднял взгляд на подошедшего официанта. — Кофе. Горячий. С корицей.
Официант коротко кивнул и, поняв, что продолжение не будет, удалился.
— Что у нас? Конец света? — поинтересовался Успенский, собственно, за постоянное использование этого словосочетания и получивший прозвище.
Железный отодвинул пустую тарелку и придвинул пирог.
— Думаешь, я просто так позвал тебя поужинать здесь?
И хоть провидец старался говорить невозмутимо, всё равно проскользнули ехидные нотки.
— Рудольф Валерьевич, — медленно произнёс Успенский, — вы ничего не делаете просто так. Поэтому я весь внимание.
Железный одобрял такой подход. Альтруизм и душевный порыв, безусловно, прекрасны, но практичность должна превзмогать. Иначе получается всегда чёрт знает что.
Кофе принесли и поставили перед Успенским. Тот, не сводя взгляда с провидца, сделал глоток. В тёмных глазах появились вопрос и интерес.
— У нас, Володенька… — Железный откинулся на мягкую спинку мягкого дивана, протянул руку и взял чашку с калиновым чаем. — В этот раз, поверь мне, презанятнейшее дело. Хоть и малость непривычное. Приходилось ли тебе оперировать бога?
Конец Света поперхнулся кофе.
Железный растянул губы в улыбке. Вот так-то. А то слишком самоуверенно что-то всё выходит. А так… и на реакцию посмотреть, и душеньку потешить.
Бося приподнял морду и недовольно посмотрел на хозяина. Мол, всё бы тебе веселиться, старый пень. Впрочем, Железный с этим совершенно… ну, просто абсолютно соглашался. И пнём, и весельем.
— А если подробнее? — уточнил Успенский, подозрительно глядя на провидца.
Железный однако детализировать не собирался. Видения будущего — вещица ненадёжная. Только всё обмозговал, разложил по полочкам, сообразил как быть и тут — бац! — всё поменялось.
— Подробнее будет в скором времени, — ответил он, вновь принимаясь за пирог. — Понимаешь ли, Володенька, Троим и Сестре опять спокойных дней не будет. Очень скоро украдут одну вещь. — Провидец посмотрел на часы с кожаным и чуть потёртым ремешком, охватывающем запястье. — Точнее, уже украли.
Взгляд Успенского стал мрачным:
— Рудольф Валерьевич, я вас, не всегда понимаю. Зачем вы мне это рассказываете?
— А потому что скоро у нас будет очень весело, и ты сыграешь в этом веселье далеко не последнюю роль.
Успенский нахмурился.
За окном вновь хлынул ливень, небо рассекло зигзагом молнии. Грохот на мгновение заложил уши. А калиновый чай неожиданно стал кислым-кислым.
— Мне, что ли, искать украденное? — осторожно уточнил он.
Железный кивнул. Положил руку на голову Боси и погладил. Кот оглушительно заурчал, но в жёлтых глазах блеснуло что-то жуткое.
— И что же это?
— Корона Юга, — последовал ответ.
Часть I. Боги, монстры и другие
Глава 1. Кто из вас чудовище?
Мы подъехали к заправке около полуночи. На улице для октября было не холодно, но мерзко и влажно. Дорога практически пустовала, лишь изредка, ослепительно сверкнув фарами, мимо проносились машины. Ночной воздух пропах пылью, бензином и осенней свежестью.
Поставив байк на подножку, я почувствовал, как руки Ябо изменили положение. Пальцы в кожаных перчатках скрипнули по моей куртке, от звука по спине пробежали мурашки. Особенно при воспоминании, его загнутых когтей и искривлённых фаланг.
— Нельзя останавливаться надолго, — тихо произнёс он, почти шёпотом. Но мне показалось, что низкий шипящий голос разлился вокруг ядовитой кислотой. Справа мелькнула изогнутая тень, которую удалось заметить лишь краем глаза. Она не принадлежала ни мне, ни Ябо.
Я осторожно убрал его руки и слез с байка. В ответ раздалось короткое хмыканье. Потом — пожатие плечами, будто он принял моё молчание за несогласие. Сквозь затемнённое стекло шлема не разглядеть его глаз. Ябо не шелохнулся, чувствовалось, что наблюдает за каждым моим движением. Не приведи бог кому-нибудь ещё такого пассажира, но выбирать не приходилось.
— Я успею. Она не убежит далеко.
— Хочешь сказать, не догонит? Девочка Солнышко с длинной и острой косой? — прошипел он, отчего показалось, что рядом шевелится клубок змей.
Я не ответил, заметив приближавшегося заправщика. Из окон магазинчика возле заправки шёл яркий свет; двери бесшумно открылись, чтобы пропустить внутрь работницу в красной куртке и кепке. Изогнутая тень метнулась за ней.
Я быстро прошёл за девушкой и едва сдержал блаженный стон от мигом окутавшего тепла. Как же хорошо, клянусь всеми моими заказчиками! Если будет ещё кофе, то можно простить и ночную прогулку, и чёртова бога за спиной, и ещё много чего. То есть, не бога… Но об этом сейчас думать не хотелось.
Кофейный автомат стоял среди массивных стеллажей со всякой мелочёвкой вроде конфет, орешков и прочей ерунды.
После пары глотков двойного эспрессо во рту разлилась приятная горечь. Жизнь в тот же миг обрела новые краски. Я бросил взгляд в окно. Заправщик о чём-то говорил с Ябо. Того явно не устраивал столь жгучий интерес, однако он сдерживался и, кажется, даже что-то отвечал. Потом протянул деньги и тут же спрятал руку в карман, словно боялся запачкаться.
Двери магазинчика раздвинулись, внутрь проскользнула худенькая девушка в застиранном бледно-жёлтом плаще. Я окинул её взглядом с ног до головы. Коричневые туфельки явно не могли согреть в такую погоду, а тонкие колготки едва защищали от ветра. Впрочем, любоваться ножками красотки было бессмысленно. Они оказались удручающе тощи и с явной кривизной. Да и сутулилась она непозволительно. Даже капюшон надвинула по самый нос, видать, чтобы не распугать лицом окружающих.
Я сделал ещё глоток кофе, но от увиденного через стекло напиток застрял в глотке. Ябо по-прежнему сидел на месте, но руки в кожаных перчатках плавно скользнули к шлему.
— Твою… — выругался я, кидаясь к дверям.
Чокнутое отродье, опять за свои штучки!
Я врезался во что-то мягкое, послышался тонкий вскрик, кофе плеснул на бледно-жёлтую ткань. Девчонка не удержалась и упала на пол. Я не остановился. Не надо бросаться ко мне под ноги!
— Что вы творите?!
Но я уже не слышал ничего. Ноги несли к байку, туда, где, скалясь в безудержной радости, безликой тварью сидел мой попутчик. Я подлетел к заправщику, ухватил за плечо и развернул. Что-то отвратительно булькнуло, стеклянные карие глаза уставились куда-то в район моего подбородка. Изо рта текла кровь, заливая ворот красной фирменной куртки. Нижняя губа была разворочена, несколько нижних зубов — выбиты.
Заправщик покачнулся и рухнул к моим ногам лицом вниз. Стало не по себе.
— Ябо! — зарычал я. — Объясни с какой радости? Тебе же было велено не высовываться!
Он пожал плечом, поднял окровавленные белые пальцы и коснулся их губами, будто испытывал настоящее наслаждение.
— Успокойся, Дима, лишнего он больше не сболтнёт. Не сможет. Но нас заправили, можем ехать.
Чертыхнувшись, я быстро глянул на распростёртого на земле заправщика. Возможно, и выживет, но проблем нам не избежать. Ябо не торопился вновь надевать шлем, а… неплохо бы. Смотреть ему в лицо — испытание не для слабонервных. Чересчур белая кожа обтягивала выступающие скулы и острый нос, впалые щеки, узкие губы в вечной кривой ухмылке, высокий лоб, искривлённую переносицу. Линия таких же белых, как и кожа, волос почти не выделялась, создавая жуткую картину. Но хуже всего обстояло дело с глазами и бровями. Ни того, ни другого у Ябо просто не было. Четыре продолговатых хрящевых нароста перекрывали часть лица между лбом и серединой носа. Они шли чуть наискось, издалека можно было решить, что он просто изображает шутовской фейспалм, выражая отношение к этому миру. Но если я уже был привычен, то вот обычным людям лучше такого не видеть. И скверные манеры не знать.
За спиной что-то хрустнуло. Ябо зашипел и изогнулся, будто дворовая кошка, увидевшая огромного пса. Я оглянулся: смолистое пятно на асфальте, которое принимал всего лишь за игру теней, вдруг начало расширяться и набухать, пульсируя огромным сердцем.
«Кровь! — вспыхнуло в мозгу. — Их привлекла кровь! Ну, Ябо! Откручу голову, едва доберёмся до гостиницы! И не посмотрю, что ты бог!».
Тень вытянулась, превратилась в огромное веретено, застывшее перед нами. Бежать было поздно. Я бы не успел даже сесть, как на меня бы кинулись. Триги имеют мерзкое свойство кидаться на движущиеся цели. Во рту стало кисло, отбиваться от сумасшедших преследователей Ябо было попросту нечем.
— Представление начинается, — мелодично проворковал он за моей спиной, но насколько можно было судить, тоже не пошевелился.
Сердце гулко отмеряло секунды. Колено неожиданно прострелила боль, напоминая, что ещё совсем недавно я приземлился им на асфальт, когда спрыгивал со второго этажа особняка пана Штольни. Дважды уже получалось удрать от триг, попросту замерев изваянием. Но здесь заправщик, который, может, уже труп.
Веретено закрутилось вокруг своей оси, обогнуло меня. Замерло, словно приглядываясь, желая увериться, что выбрало правильную жертву. Дыхание Ябо стало тяжёлым и частым.
— Убью, — произнёс я одними губами, лихорадочно соображая, что делать.
Дверь заправки неожиданно раскрылась, показалась та самая девчонка в жёлтом плаще. Она зябко повела плечами и ускорила шаг. Трига, словно гончая, резко метнулась в её сторону.
Меня поглотил ужас. У девчонки не было ни единого шанса. Я рванул к ней, но Ябо вцепился мне в руку и потянул назад:
— Быстрее, уезжаем!
— Но она погибнет!
Женский крик не дал ему ответить. Резанул по ушам мерзкий звук, как будто пила коснулась металла. Я замер на месте. Огромное веретено корчилось и извивалось у ног девчонки, как дождевой червь. В нос тут же ударил мерзкий запах горелой плоти. Девчонка подняла голову, и меня пробрала дрожь. Взгляд явно не подходил для юной девушки, глаза горели какой-то тусклой зеленью, а на их дне отражался кромешный ужас. И скрытое, неясное предупреждение. Внутри всё орало: беги!
Ябо что-то сказал. Я не расслышал, быстро сел за руль и рванул с места. Он тихо охнул и вцепился в меня, чтобы не слететь с байка.
Я нёсся на сумасшедшей скорости, лишь чудом умудряясь объезжать машины. Страх гнал вперёд, не давая возможности остановиться.
Ябо притих, что было крайне на него не похоже. Чудесное спасение от триг ещё не факт, что было спасением. Ветер бил в лицо, но надо быстрее, ещё быстрее. В кармане куртке требовательно зазвенел мобильный. Брать трубку на ходу — сумасшествие, Ябо сунул мне руку в карман.
— Это Чех, — хрипловато произнёс он.
— Перезвоним, — бросил я.
Чех — это хорошо, это крыша над головой, неплохой ужин и сносная защита от окружающих. Он частично в курсе о том, в какую лужу я вляпался на этот раз, и готов был помочь.
Мы остановились на светофоре. Далеко что-то сильно бухнуло, Ябо выдохнул сквозь стиснутые зубы. Показалось даже, что задрожала земля. Из окна стоявшей рядом «шкоды» высунулась дамочка и вскрикнула.
— Мамочки, что это с небом?
Я бросил взгляд через плечо: темное небо растаяло под оранжевым заревом, идущим откуда-то снизу. По моим прикидкам: как раз там, где была заправка.
Вновь зажёгся зелёный свет, мы выскочили первыми, шлейфом понеслось рычание моторов автомобилей. Дорога к дому Чеха в лучшем случае займёт полтора часа, так что лучше не расслабляться.
Показано 1 из 4 страниц
Источник