Космос как предчувствие
«Космос как предчувствие» (2005)
Аннотация Кинопоиска:
57-й год. Время надежд и искренней веры в то, что светлое будущее непременно наступит. Советский спутник посылает звонкие сигналы, говоря миру — мы здесь, мы шагнем еще дальше и выше. На Земле, в северном портовом городе, за движением спутника восхищенно следят сияющие глаза Конька и Лары — простодушного ресторанного повара и его подружки-официантки. Течение их нехитрого романа нарушает появление таинственного незнакомца, который точно знает — из этой страны нельзя убежать, из нее можно только улететь. Или уплыть… А вокруг течет жизнь приграничного портового города. Громады иностранных кораблей приносят сюда незнакомые звуки, вкусы и запахи — пугающие и манящие. И страшно подумать советскому человеку, что где-то есть другая жизнь и другая свобода.
Странное кино. По-хорошему странное. Снято здорово, попадание во время — 100%! Типажи, быт. Это 1950-е — да, я их узнала! Я их помню.
Смотрела с увлечением, хотя безумно раздражал персонаж Миронова!
Сыграл он прекрасно, и, скорее всего, так и было задумано, чтобы раздражал. Просто в иные моменты смотреть не могла — как железом по стеклу. Наивный, навязчивый, словно щенок, который всю дорогу путается в ногах: и не стукнешь — жалко, и не отстает. И даже прозвище его раздражало — Конёк! Потому что сразу вспоминался этот дурацкий «Конёк-горбунёк» — помните, в фильме «Афоня» персонаж, которого играет Савелий Крамаров, называет Коньком-Горбуньком героя Куравлева?
Цыганов хорош, как всегда. И вот это «как всегда» уже настораживает: он почти все время играет, в сущности, одного и того же героя, что в «Оттепели», что в «Забытом», что здесь. «Дети Арбата» еще не смотрела, но, боюсь, и там то же. Даже «Прогулка», даже «Питер FM», где он совсем молодой и худощавый — это тот же парень, только в другом времени. Конечно, что ему дают, то он и играет. Эксплуатируют раз найденный образ. Он и сам об этом как-то говорил в интервью.
Но Цыганов, как мне кажется, может сыграть все, что угодно — от трагедии до комедии! Сыграл же он демона в «Ночи бойца» и пришельца из времени в сериале «Охотник» — оба фильма на редкость дурацкие, но сыграл прекрасно. Он может быть смешным, забавным страшным — каким угодно! А играет все молчаливых мачо.
Источник
Космос как предчувствие
На дворе – 1957 год. Послевоенное время, исполненное надежд на светлое будущее. Советские ученые научились создавать космические аппараты и передают бескрайнему космосу первые сообщения. Спутник летит в неизведанную даль и выглядит с Земли не более, чем яркой движущейся точкой. И пока этот спутник летит куда-то по своим делам, с Земли за ним завороженно наблюдают повар Конек и официантка Лара.
Эти двое живут в портовом городке на севере СССР, и между ними – любовь. Это очень простой и бесхитростный роман, в котором комфортно и мужчине, и женщине. Но однажды в их жизни появляется незнакомец. Этот человек свято убежден: убежать из Союза нельзя. Зато уплыть – вполне возможно.
Незнакомец поселяет в сердцах Конька и Лары надежду на далекую, почти недосягаемую свободу. Надежду, что где-то там, за границей, их ждет совершенно другая жизнь. Алексей Учитель – не последнее имя для отечественного кинематографа. Этот режиссер – мастер сильной драмы, которую он способен развернуть в рамках любого сюжета.
Под стать режиссеру, актеры Евгений Миронов и Ирина Пегова также умело создают драму, заставляя зрителей сопереживать им, принимать участие в событиях фильма. Эта картина заставляет задуматься, и потому смотреть ее нужно в соответствующем настроении.
Ограниченный бюджет, почти бытовая операторская работа – и, словно в противовес этому, глубокая драматическая идея. Настолько глубокая, что в 2005 году фильм Космос как предчувствие получил высшую награду на Московском кинофестивале. Заслуженная статуэтка Святого Георгия – далеко не единственная награда в карьере Алексея Учителя, но одна из самых ценных.
Источник
Рецензия на фильм «Космос как предчувствие»
Запуск первого человека в космос призван был упрочить позиции Советского Союза в холодной войне и фундамент железного занавеса. Однако парадоксальным образом за Гагариным последовали шестидесятники, Высоцкий и Окуджава, Солженицын и Венедикт Ерофеев, Цой, Гребенщиков и Макаревич, «Одинокий голос человека» Сокурова и «Асса» Соловьева, а там и новая Россия. Как будто Гагарин контрабандой провез из околоземного пространства частичку безграничной космический свободы. Событие, увенчавшее долгие годы общенационального ожидания, должно быть, несколько остудило его пыл: смысловой акцент из будущего стал медленно переползать в настоящее. И предшествующие 4 года с момента запуска первого спутника в 1957-м по 1961-й отличались очень напряженным предчувствием чего-то грандиозного.
В самое начало этого периода сценарист фильма «Космос как предчувствие» Александр Миндадзе и поселяет своих героев — молодого простодушного повара по кличке Конек (Евгений Миронов) и подозрительного, щетинистого Германа (Евгений Цыганов). Почти беспредметное, но активное ожидание Конька, светлое чувство, придающее ему силы и позволяющее идти по жизни на велосипеде и в танкистском шлеме. Герман же мечтает сбежать из Союза. Для него, бывшего заключенного, повидавшего изнанку советского быта, простое стремление Конька к счастью, преступная наивность, а вечный русский комплекс ожидания, доведенный социализмом до абсурда, скрытое орудие манипуляции. Но герои знакомятся ближе, и обнаруживается, что Конек в своей детской открытости, в любви к официантке Ларе (Ирина Пегова), в подражании таинственному другу совершенно искренен. А кроме того, не так уж он и тонкокож: после многих синяков и рассеченных бровей ему наконец удается нокаутировать Германа (их знакомство состоялось на боксерском ринге). И Герман начинает понимать, что они с Коньком непохожи только внешне: да, они хотят разного, но сама эта устремленность в будущее позволяет понять друг друга и почувствовать дыхание счастья уже сейчас.
Они и чувствуют. Герой Миронова знакомит нового товарища с Ларой и ее сестрой Риммой (Елена Лядова), и вот они уже воссоединяются друг с другом и с миром в стремительном беге аттракционов (ходовой киносимвол счастья — воспоминания героя о первых порах брака из «Красоты по-американски»), а на их лицах будто написано:
Только небо, только ветер,
Только космос впереди.
Космос почти не заставляет себя ждать. Замысловатым образом он проникает в жизнь героев и становится для них величественным фоном. В одной сцене герои попарно валятся с велосипеда в траву, оказываясь в объятиях друг друга и лицом к лицу с космосом (что можно считать поэтическим парафразом). В другой сцене Герман, как бы раскрывая Коньку свою тайну, говорит, что собирается уехать в Казахстан и стать космонавтом. В общении столь разных людей это не совсем ложь: просто чтобы Конек мог представить, что такое для диссидента вырваться из лап отчизны, Герман объясняет это в терминах космического полета. Можно сказать, предчувствие разделяет Германа и Конька (в итоге предписывая одному трагический, другому благополучный финал), но связанность с космосом объединяет их, причем не только в туманном философском плане, но и в сюжетном: Коньку повезет встретить в поезде первого на свете космонавта, а Герман, сам того не ведая, окажется тезкой второго.
Космос как предчувствие счастья, космос как лицо любимой, космос как бегство за границу (или все наоборот), как чеховский сад, космос Учителя хочет означать сразу все. Фильм заканчивается внушительным куском хроники, возвращающим нас к главному значению слова «космос»: Гагарин при многолюдной толпе отчитывается перед Хрущевым за свой эпохальный полет. В сценарии Миндадзе, по его собственным словам, такой конец не был предусмотрен; это режиссерская прихоть, к которой можно относиться по-разному, как и к звучащей в фильме музыке, незначительно переделанным советским мелодиям. В 1961 году Учителю было ровно 10 лет, и, возможно, в свое детище он вложил немалую долю ностальгии по юношеским временам. В любом случае, это открывает нам еще один смысл слова «космос», пока не очень обширный (эта картина четвертая по счету), немного доморощенный, но персональный космос Алексея Учителя, режиссера лучшего фильма XXVII ММКФ.
Источник
Космос как предчувствие, непрошеные мысли по фильм
Недавно снова просмотрел этот фильм Алексея Учителя, канал КУЛЬТУРА решил,НАКОНЕЦ, осчастливить зрителей показом ЭТОГО ФИЛЬМА.
Если первый раз я просто отдался просмотру – фильм мне с первых кадров понравился и захватил, теперь я попробовал его проанализировать.
Первый слой – это история обыкновенного советского паренька начало шестидесятых, по прозвищу Конек (Евгений Миронов). Который вдруг потянулся к случайно встретившемуся, крепко сбитому и знающему, что он хочет, раскованному, свободному, уверенному, в себе парню. И стал смешно подражать ему во всем – одежде, внешнем виде, лексиконе, действиях…
А у того была своя мечта, нет, скорее упорное осознанное желание. Жить иначе. А жить иначе тогда можно было только в другой стране.
Вот он и решил все свои силы отдать на то, чтобы попасть заграницу.
Ах, как она красочно показана в фильме, как идеал, ярко освещенный, весь в ореоле света, желанный корабль МИЧИГАН, стоящий в дали от нашего берега. Переплыви, попади на его борт – и мечта осуществиться.
Но, а если это мечта, то ее невозможно полностью достичь, и не понятно, доплыл ли Герман или погиб в волнах реального холодного Белого моря. А как он упорно плыл к Мечте… А она все отдалялось от него и постепенно уходила за горизонт.
А Конек уехал в Москву. Чем-то разбудил, растревожил его обыкновенную серую жизнь, без Мечты, этот парень. Который готовиться, по его словам, к полету в Космос, а на самом деле, за свое свободомыслие попал в лагерь и там случайно встреченный диссидент и заронил в его душу Мечту жить иначе.
В поезде Конек вдруг встречает молодого лейтенанта ВВС, Юрия. Следующая встреча – в праздничной Москве, встречающей Первого космонавта Юрия Гагарина. Конечно, это тот Юрий, с поезда.
Второй слой, так сказать, его сверх идея – это стремление человека уйти от обыденности, воспарить над ней, инстинктивная, неосознанная даже тяга к чему-то другому. К Космосу. Это прямой призыв к человеку – «стань им», выраженный художественными средствами кино. Ибо без мечты идея человека полностью не может быть реализована.
Отдельный разговор, как все это художественно показано. Творческий метод А.Учителя похож на А.Германа. То же тщательное, скрупулезное воссоздание действительности того времени. Правда два прокола я заметил – водка в евробутылке — тогда она была совершенно другой формы. Сейчас, наверное, ее не найдешь.
И иностранный транзистор, в котором я узнал знакомую мне СПИДОЛУ первого выпуска, которая до сих пор работает и храниться в у меня шкафу.
Фильм очень образный. Образы той жизни — серое небо, туман, дымящие трубы заводов, темная толпа, утром беззвучно текущая к ним. Об образе мечты я уже писал.
Мне кажется, А. Учитель — по крайней мере для меня – это режиссер номер один сегодня.
Символически звучат слова известной в то время песни в конце фильма:
Они точно связаны с сюжетом фильма. Песня о судьбе того поколения…А может, и судьбе будущего…Она звучит, как надежда.
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.
Источник
«Космос как предчувствие»: Рецензия Киноафиши
Вообще говоря, с таким названием нужно было снимать предысторию нашествия марсиан, о котором недавно поведал нам Спилберг, только снимать с блоковским пафосом: помните – «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…»? Тогда была бы интрига – и даже некоторая фатальность была бы. А так… космос отдельно, ром, баба, котлеты и мухи – тоже отдельно.
Кстати, о котлетах и бабе. Несмотря на столь весомый сюжетообразующий посыл, как предчувствие космоса, действие разворачивается все больше в столовой, где Евгений Миронов в поварской амуниции, играющий (как всегда, отлично) идиота, только в задорно-возрастном, а не в достоевском смысле, жарит котлеты на глазах у двух изумленных барышень – Ирины Пеговой и Елены Лядовой, которые норовят вышеупомянутые котлеты стащить и съесть прямо в дверях. Первая, кстати, невеста главного героя, а вторая – ее сестра, ждущая своего часа, когда Виктор Коньков по прозвищу Конек (это и есть Миронов) перейдет наконец к ней по комсомольской эстафете. Еще есть некий политически ориентированный на заграницу и хорошо обученный приемам выживания Герман (Евгений Цыганов), у которого Конек берет уроки бокса и – заодно – углубленного осмысления всего сущего. Эти четверо в известной степени повторяют диспозицию предыдущего фильма Алексея Учителя «Прогулка», выясняя, кто умнее, кто сильнее духом и кто кого куда поцеловал (откровения на последнюю тему – отдельная история, достойная кисти Рубенса или Кустодиева). Еще на персонажей в виде неясного томления время от времени нисходит космос, который принимает облик запущенного в СССР первого искусственного спутника Земли, пролетающего аккурат над героями, предающимися любовным утехам на ветреном берегу, за коим неусыпно наблюдает зоркое око пограничников. Как этот символ связан с житьем-бытьем северного рабочего городка конца 50-х, политическими прозрениями Германа и радостным заливистым лаем Конька – неясно. Правда, Герман время от времени намекает, что он законспирированный космонавт, вот-вот взмоющий на ракете к звездам, но поверить в это способны разве что те не отягощенные многими знаниями и многими скорбями великовозрастные младенцы, которыми Александр Миндадзе населил свою перенесенную на целлулоид повесть.
Еще более странен финал, где герои в поезде, держащем курс на Москву, встречают некоего летчика Юру, который застенчив, как воспитанница монастыря, и ходит с развязанным шнурком на правом ботинке. Если бы этот Юра обернулся на всплеск сорвавшегося вопроса и назвал свою фамилию: «Гагарин», а потом пошли бы титры – финал обрел бы некоторую драматургическую силу, которая, быть может, отчасти искупила бы несуразность сюжета. Однако после сцены встречи в поезде Учитель долго и с патетическим азартом идеологически выверенного кино 50–70-х показывает, как Гагарин (единственно вот – с развязавшимся шнурком на правом ботинке) бодро шагает навстречу Хрущеву и столь же бодро рапортует ему об успешном исходе полета, как Хрущев обнимает Гагарина, как вослед машине с всенародным героем бежит с букетом персонаж Миронова, крича: «Это я – Конек!», в то время как голос за кадром напевает, что ему, голосу, не нужен берег турецкий, да и Африка не нужна тоже, так что все действо в конце концов превращается в бурную самопародию. Парадоксальным противовесом этому винегрету из официоза и прелестей взросления могло бы стать, например, утверждение, что Герман на самом деле Герман Степанович Титов, будущий Герой Советского Союза, вторым узревший Землю в иллюминаторе (хотя должен был быть первым), но политически неустойчивый Герман для режиссерских надобностей вынужден кануть в студеных северных водах.
Самое интересное, однако, то, как эволюционирует режиссер Учитель. С каждым игровым фильмом его сила как профессионала «картинки» и звука растет (звук в «Космосе как предчувствии» сделан настолько качественно, органично и рельефно, что ничем не уступает аналогичной стороне голливудских блокбастеров, а визуально блистательная сцена на аттракционе «Сюрприз» явно перекочевала сюда из арсенала интеллектуальных психотриллеров), в то время как уровень избираемых сценариев катастрофически падает. «Прогулка» выглядит по сравнению с изящно-декадентскими «Манией Жизели» и «Дневником его жены» банальным телевизионным реалити-шоу, хотя, с другой стороны, в сопоставлении с «Космосом…» она вполне себе конкурентоспособна. Миндадзе, по правде сказать, никогда не писал гениальных сценариев, но определенную драматическую напряженность все-таки конструировал; то, что он сделал на этот раз, по своей беспомощной бессвязности, по несостыкованности сюжетных линий и бессмысленности декларируемой идеи превосходит все пределы хорошего вкуса и элементарного здравомыслия. Перефразируя классика, здесь можно смело воскликнуть: ты, Моцарт, переплюнул сам себя!
Источник