«Дюна» Ходоровски: величайший неснятый фильм
19 минут на чтение
Перед лицом этих фактов мы неизбежно приходим к выводу о том, что удивительно неэффективные действия Бене Гессерит стали результатом действий на более высоком уровне, о котором Бене Гессерит и не подозревали!
Прелюдия: Ходоровски – гений, пророк и безумец
Эта история началась в декабре 1974 года и закрутилась вокруг человека, которого многие называют Пророком – по крайней мере, Пророком Кинематографа.
Пророк Алехандро Ходоровски видит вас насквозь.
Чилиец Алехандро Ходоровски, сын еврейских эмигрантов с Украины, ворвался в историю кино неожиданно, совсем как юный Пол Муад’Диб в историю планеты Арракис, она же Дюна. В 1967 году в Мексике Ходоровски снял полумистическую картину «Фандо и Лис» — о поисках затерянного в авангардистском пейзаже города Тар, где все желания сбываются. Премьера фильма на фестивале в Акапулько обернулась ни много ни мало зрительским бунтом. Все искали режиссёра, посмевшего снять этот богохульный кошмар, чтобы линчевать его не выходя из кинотеатра. Но не нашли – Алехандро, будучи хорошим пророком, вовремя сбежал. Позднее «Фандо и Лис» запретили в Мексике.
«Драка в зале началась, когда мой персонаж вырезал у куклы дыру между ног и стал запихивать туда маленьких змей. Не понимаю, почему они хотели меня убить, – это такая красивая сцена…»
За плечами Ходоровски к тому моменту было немало театров в Сантьяго, Париже и Мехико, знакомство с мимом Марселем Марсо, певцом Морисом Шевалье и поэтом-сюрреалистом Андре Бретоном, а также постижение дзэн под руководством буддистского монаха из Японии. Но истинным призванием Пророка было кино, и не абы какое, а пророческое, сюрреалистическое, выламывающееся за рамки всего и вся. Странно, что Ходоровски не относят к фантастам, — казалось бы, трудно найти более фантастического режиссёра.
За «Фандо и Лис» последовал «Крот» (1970), кислотно-экзистенциальный вестерн о мексиканском бандите, который идёт и скачет путём духовных исканий. Пророческая сущность Алехандро проявилась тут сполна – сыгранный им бандит в какой-то момент возвещает: «Я Бог!» Популярность «Крота» была неимоверной, картина понравилась, в частности, Джону Леннону, да так, что глава компании, занимавшейся битловской коммерцией, дал Ходоровски миллион долларов на следующий проект.
Так появилась «Священная гора» (1973), ещё один духовно-сюрреалистический трип в поисках Бога и себя. Ходоровски снял фильм без продюсера, так, как хотел. Как ни странно, «Священная гора» нашла путь к зрительским сердцам – в Италии в том же году она собрала блестящую кассу, уступив только очередному фильму о Бонде.
«Крот» и «Священная гора» дают кое-какое представление о том, на что могла быть похожа «Дюна» Ходоровски
И вот настал 1974 год. Алехандро Ходоровски на гребне славы, и тут ему звонит из Парижа начинающий продюсер Мишель Сейду. «Жодо. » – восклицает он. (Французы произносят фамилию Алехандро как «Жодоровски», сокращённо «Жодо».) «Жодо. Я хочу твой новый фильм! Выбирай любой сюжет!»
Неожиданно для самого себя Жодо сказал: «Я хочу снимать “Дюну”! По роману Фрэнка Герберта! “Дюну”, только “Дюну” и ничего, кроме “Дюны”!»
Это было удивительно хотя бы потому, что Ходоровски «Дюну» не читал. «Друг говорил мне, что это изумительная книга, – оправдывался он позднее. – Я не знаю, почему сказал “Дюна”! Я мог бы сказать “Дон Кихот”! Или “Гамлет”! Не знаю. » А всё потому, что через Пророка всегда говорит нечто большее, чем он сам. Так – мистическим образом – началась эта история. И продолжилась она мистически, и закончилась (или не закончилась) – тоже.
Смотрите также
Ходоверсум: жестокая и бесстыдная вселенная Ходоровски
Рассказываем про мир «Инкала» и «Метабаронов» — безумных, философских и очень оригинальных комиксов от режиссёра несостоявшейся «Дюны».
Мир «Дюны»: невиданная мессианская фантастика
Сейду немедленно приобрел права на экранизацию романа Фрэнка Герберта, который многие из нас наверняка читали, а кто не читал, тому непременно стоит. «Дюна» недаром то и дело попадает в топы лучших фантастических книг всех времен и народов, порой – на первые места. Это история юного Пола Атрейдеса, сына герцога Лето Атрейдеса, которому галактический падишах-император передает в управление планету Арракис, известную как Дюна. Арракис уникален: только в здешней пустыне добывают спайс, наркотик, позволяющий заглядывать в будущее и совершать межзвездные перелеты.
Дар императора оборачивается ловушкой. Прежний владыка Дюны, мерзейший барон Владимир Харконнен, возвращает себе власть. Герцога Лето убивают, а Пол и его мать, леди Джессика, бегут в пустыню, где становятся членами племени фрименов – местных бедуинов, ездящих на гигантских червях. Проходит время, и Пол, которого фримены прозвали Муад’Дибом, становится благодаря спайсу мессией. Он поднимает всепланетное восстание, бросает вызов Харконнену и самому императору – и превращается во властелина галактики.
Дворец на Арракисе в представлении Криса Фосса. Прямо-таки неземная геометрия по-лавкрафтовски
И это лишь часть сюжета очень толстой книги. В «Дюне» есть мощный экологический месседж, есть не утративший актуальности политический подтекст (спайс – нефть, Арракис – Ближний Восток), есть, наконец, религиозный пласт, а точнее, несколько. Начать с того, что Пол – результат селекционной программы по выведению мессии, реализованной Преподобными Матерями из ордена Бене Гессерит. Результат побочный и нежелательный: леди Джессика должна была родить девочку, которая стала бы матерью мессии, а вместо этого из любви к мужу родила мальчика. На одном уровне Пол – мессия ислама (махди), на другом – мессия иудаизма, вроде Христа, только из Ветхого, а не Нового Завета, – воинственный пророк, несущий освобождение своему народу и получающий власть над сущим.
Ещё «Дюна» – это роман о психотропной революции, появившийся аккурат в годы распространения на Западе ЛСД. И о судьбе – о том, что все планы внутри планов ломаются, когда в дело вступает высшая сила. И о духовном перерождении. В общем, обо всём, что любит художник, мистик и визионер Алехандро Ходоровски. Для него фантаст Герберт был не проще эстета Марселя Пруста:
«Я читал эти сотни страниц и знал: я должен понять, о чём книга. Это великая литература! Первые сто страниц я вообще ничего не понимал…»
Герои «Дюны» в представлении Жана «Мёбиуса» Жиро
Эскизы Мёбиуса ко всем героям «Дюны»
Никакого иного фильма, кроме великого, из «Дюны» получиться не могло. Цели режиссёр ставил соответствующие:
«Я хотел снять картину, которая дала бы тем, кто тогда принимал ЛСД, галлюцинации – но без самих галлюцинаций. Картину, которая изменила бы восприятие публики. Я хотел создать фильм-пророк, чтобы изменить сознание молодых людей по всему миру. Для меня “Дюна” – пришествие Бога. Художественного, кинематографического Бога… Я хотел создать нечто священное, свободное, я хотел открыть сознание! Я ощущал себя тогда как в тюрьме. Я хотел свободы! Всякий, кто работал над этим фильмом, должен был стать духовным воином».
Масштаб проекта был фантастическим – под стать самой «Дюне». И хотя история «Дюны» по-ходоровски – это история чудес (по крайней мере, в изложении Алехандро), фильм так и не был закончен. Скептик сказал бы, что проект рухнул под своей тяжестью: ну невозможно было снять такое в середине 1970-х! Для примера: вдохновившись нуаром «Печать зла» Орсона Уэллса, Ходоровски хотел начать «Дюну» с многоминутного непрерывного плана. Камера приближается к галактике, ныряет в неё, мчится сквозь мириады звёзд, минует пиратов, берущих на абордаж корабль со спайсом, метеоритные потоки и сражения звёздных флотов, и всё это – одним кадром, на одном дыхании. Похоже, «Дюна» была слишком сумасшедшим проектом – воображение Герберта, помноженное на безумие Ходоровски, пересилило кинематограф.
Ну а мистик сказал бы: сила, что расставляет всё по местам, не дала режиссёру поменять историю мира и кино. Сними Ходоровски «Дюну», кинематограф мог пойти по другому пути. Выйдя в прокат до «Звёздных войн», «Дюна» могла стать главной фантастической лентой XX века и перекроить нашу культурную реальность. Голливуд мог стать духовнее и не таким коммерческим. Не были бы сняты «Чужой», «Инопланетянин», «День независимости», «Люди в чёрном», зато появилось бы что-то другое… Но и в таком виде «Дюна» Ходоровски остаётся самой влиятельной из неснятых картин.
Муад’Диб: призыв духовных воинов под знамёна
Ни Ходоровски, ни его преемник Дэвид Линч не были первопроходцами: история экранизаций «Дюны» началась с американского продюсера Артура Джейкобса, компания которого в 1971 году приобрела права на роман.
Джейкобс любил фантастику – он спродюсировал все пять фильмов цикла «Планета обезьян», – но работал только над фильмами, которые можно смотреть всей семьёй. Правда, режиссёром той «Дюны» должен был стать Дэвид Лин, снявший блокбастеры «Мост через реку Квай», «Доктор Живаго» и «Лоуренс Аравийский». Полковник Лоуренс, объединивший арабские племена во время Первой мировой, был одним из прототипов Пола Атрейдеса, так что результат мог выйти интересным.
Увы, из-за очередной части «Планеты обезьян» съёмки отложили на год, а в июне 1973 года Джейкобс скончался. Его наследники с лёгким сердцем уступили права на «Дюну» Мишелю Сейду.
Для «Дюны» была сделана обильная раскадровка
Продюсер арендовал замок во Франции и поселил в нём Ходоровски, чтобы тот прочёл, наконец, книгу и сочинил сценарий. В первую очередь нужна была раскадровка, а значит, художник. Помогла случайность – первая, но не последняя в этой истории. «Я пошёл к своему агенту, – рассказывал Ходоровски, – и встретил Жана Жиро!»
Ходоровски и Мёбиус на фоне имперского спецназовца-сардаукара
Иллюстратор фантастики, творивший под псевдонимом Мёбиус, уже тогда был легендой. Ходоровски заразил Мёбиуса своими идеями, и тот быстро создал около 3000 рисунков, которые ныне можно увидеть в толстой книге с раскадровками. Она сохранилась всего в двух экземплярах; одним владеет сам Ходоровски. Иллюстрации Мёбиуса головокружительны: звездолёты причудливых форм и расцветок, больше подходящих костюмам шутов; корабли с эмблемой императора, будто покрытые когтями, шипами и зубами; люди с лицами жестоких клоунов; люди в костюмах скелетов и головных уборах в виде черепов; люди с железными крыльями за спиной…
Настал черёд искать специалиста по спецэффектам – вспомнили о Дугласе Трамбалле, работавшем со Стэнли Кубриком над «Космической одиссеей 2001 года». Ходоровски созванивался с Трамбаллом раз сорок, потом поехал с ним встречаться – и Трамбалл ему не понравился.
«Человек огромного тщеславия… Он был техником, но не духовным человеком. Он не мог иметь ничего общего с фильмом-пророком!»
После этой встречи Ходоровски отправился в голливудский кинотеатрик и случайно (!) посмотрел «Тёмную звезду», дебютный фильм Джона Карпентера, абсурдистскую комедийную космооперу с недурными спецэффектами. Ходоровски углядел в титрах имя человека, который эти спецэффекты сделал: Дэн О’Бэннон!
Они договорились о встрече. О’Бэннон, смотревший «Священную гору», ожидал узреть безумного бородатого лунатика – а увидел обаятельного, причёсанного, чисто выбритого джентльмена. Джентльмен принёс с собой сложенную газету, в которой была «особая марихуана». Они тут же накурились, и вскоре О’Бэннон обнаружил, что голова Ходоровски излучает яркие паттерны, складывающиеся в буддийскую мандалу. Комната вокруг них исчезла, оставался лишь голос Пророка: «Продай всё, что у тебя есть, приезжай к нам в Париж и приготовься к тому, что твоя жизнь изменится!»
Как тут не вспомнить о Голосе Бене Гессерит, подчинявших себе людей с помощью интонаций!
О’Бэннон последовал совету, а Ходоровски полетел дальше, в Англию, к рок-группе Pink Floyd, которая только что выпустила популярнейший альбом Dark Side of the Moon. Режиссёр хотел, чтобы «музыку к разным планетам сочиняли разные коллективы», и выбрал Pink Floyd для Каладана, вотчины герцога Лето. «Эти четыре парня сидели и ели гамбургеры. Я сказал им: вы что, не понимаете? Я предлагаю работу над самым важным фильмом в истории человечества! Мы изменим мир! А вы тут едите биг-маки – как вы можете?» Флойды, оторопев, отложили фаст-фуд и согласились на всё.
Так складывалась секта проекта «Дюна» с Ходоровски в роли гуру и штаб-квартирой в Париже. В неё вербовали лучших. Дэвида Кэррадина, шаолиньского монаха из сериала «Кунг-фу» и будущего Билла из «Убить Билла», Ходоровски пригласил на роль герцога Лето, Шарлотту Рэмплинг, звезду «Гибели богов» и «Ночного портье», – на роль леди Джессики (она отказалась), Глорию Свенсон, гранд-даму американского кино, – на роль Преподобной Матери Моахим. Знакомство с Кэррадином было драматическим: актёр разом выпил полкило таблеток с витамином Е, которые Ходоровски принимал по одной в день. К счастью, обошлось.
Герцог Лето в изображении Мёбиуса похож на Дэвида Кэррадина, который должен был его играть
Ходоровски вбил себе в голову, что безумного (в киноверсии) падишаха-императора Шаддама IV должен сыграть Сальвадор Дали. Они встретились опять-таки случайно: режиссёр остановился в нью-йоркском отеле «Сент-Реджис» и узнал, что великий сюрреалист живёт тут же. Ходоровски послал Дали записку на странице, вырванной из книги про Таро, с изображением карты «Повешенный». Чуть погодя, уже в Париже, Дали сообщил, что даст Ходоровски аудиенцию. Он решил испытать режиссёра, как испытывали учеников дзэн-буддистские наставники. «Мы с Пикассо, – сказал он ни с того ни с сего, – всегда находили на пляже, в песке, часы…» Ходоровски моментально выдал: «А я их постоянно терял!» Дали был удовлетворён ответом. «Я жду вас в Барселоне», – сказал он, и аудиенция была окончена.
Дали тоже не читал «Дюну», зато эту книгу читала его таинственная транссексуальная муза Аманда Лир. Она посоветовала художнику согласиться. У Сальвадора были принципы: он хотел стать самым высокооплачиваемым актёром Голливуда и вторгался в творческое пространство «Дюны» по любому поводу (так в сценарии появилась сцена с горящим жирафом). Ходоровски предложил Дали безумный гонорар – 100 тысяч долларов за минуту, решив про себя, что императора во плоти покажет минуты на две-три, а в остальное время Дали будет заменять муляж. Дескать, Шаддам IV избегает личного общения – боится убийц. Аманде Лир была обещана роль принцессы Ирулан, дочери императора.
Первый постер «Дюны» был на французском, что неудивительно: костяк съёмочной группы базировался в Париже
В роли барона Харконнена режиссёр видел легендарного режиссёра и актёра Орсона Уэллса. К тому времени Уэллс чудовищно растолстел – он был гурманом и даже с Ходоровски встретился в дорогом парижском ресторане. Алехандро пообещал на время съёмок «Дюны» специально нанять шеф-повара ресторана, чтобы угодить утробе Уэллса.
Роль Фейд-Рауты Ходоровски хотел предложить лидеру The Rolling Stones Мику Джаггеру. Совершенно случайно (!) он встретил Джаггера на каком-то парижском приёме. Джаггер сам подошёл к Алехандро, они уставились друг на друга, и Ходоровски торжественно сказал: «Я хочу видеть вас в своём фильме». Джаггер ответил: «Согласен». Дело было сделано. Так же, волею судьбы, на студии Энди Уорхола режиссёр встретился с немецким актёром Удо Киром, которому особо удавались маргиналы, и уговорил его перевоплотиться в Питера де Вриза, ментата-отступника, служащего Харконнену.
Ну а на главную роль Ходоровски приглашать никого не стал. Он просто известил своего двенадцатилетнего сына Бронтиса, что тому предстоит стать Муад’Дибом. Подготовка Бронтиса была похожа на программу, по которой герцог Лето обучал Пола: боевые искусства – меч, нож, кулачный бой, дзюдо, айкидо, карате, атэмидзюцу, то есть техника поражения ранимых точек на теле, – а также акробатика и расширение сознания…
«Каждый космический корабль у него был как отдельное существо со своей душой, как насекомое, как чудесная птица», – говорит Ходоровски о работах Криса Фосса
Пророк: всепросветляющее поражение
В 1975 году Ходоровски было сорок шесть, и в проекте «Дюна» он был старше почти всех, кого нанял (не считая актёров). Он вёл себя как гуру, обретший просветление будда с бесконечным чувством миссии. Мысль, что «Дюна» от него ускользнёт, казалась ему кощунственной.
В проекте появлялись новые люди. Иллюстратор Крис Фосс, оформивший немало обложек для западной НФ, рисовал звездолёты. Швейцарский художник Ганс Руди Гигер, каталог которого Ходоровски увидел у Дали, создавал готические образы Харконненов. Французские музыканты из группы Magma сочиняли музыку для Арракиса.
Ганс Руди Гигер за работой
Придумывались новые сцены, которых в книге не было и быть не могло. Так, по сценарию Лето был кастратом; леди Джессика брала каплю его крови и превращала её в сперму, затем капля проникала в лоно Джессики, подбиралась к яйцеклетке, взрывалась в экстазе – и Пол зарождался «не из сексуального удовольствия, а из духовного». И умирал герцог не как в романе: ментат Питер медленно расчленял его под аплодисменты барона…
«Когда снимаешь фильм, нельзя уважать первоисточник. Это как с женитьбой: если уважать женщину и не причинять ей боль, у вас не будет детей. Надо разорвать платье и изнасиловать невесту! Я насиловал Фрэнка Герберта! Насиловал! Но с любовью, с любовью…»
Чем дальше, тем яснее становилось, что Ходоровски «Дюной» просто одержим.
«Если бы мне сказали: чтобы снять фильм, надо отрезать себе руки, – я бы их отрезал! Ради священной картины можно пожертвовать собой. Я был готов умереть!»
К слову, в финале Пол, вопреки книге, должен был именно умереть. Питер де Вриз перерезает ему горло, после чего сознание мёртвого мессии проникает в головы прочих персонажей. И леди Джессика, и возлюбленная Пола Чани, и его сестра Алия, и вождь фрименов Стилгар говорят голосом Муад’Диба. Рассеянное по космосу человечество просветляется. Арракис из пустыни превращается в рай с лесами и морями. Сама планета становится мессией, обретает сознание и отправляется в путешествие по галактике, чтобы просветлить другие планеты, потом выходит за её пределы и исчезает…
Среди концепт-артов Гигера был огромный замок в форме самого барона Харконнена, который при трансформации начинал напоминать Чужого
«Дюна» должна была получиться очень длинной – на все двенадцать, а то и двадцать часов. Бюджет по прикидкам составлял пятнадцать миллионов долларов. Десять миллионов у Ходоровски было, оставалось найти ещё пять. За ними Алехандро и его верный продюсер Мишель Сейду отправились в США. Заручиться поддержкой Голливуда было необходимо в любом случае – основной прокат должен был прийтись на Америку.
Начинанья, взнёсшиеся мощно, от столкновения с грубой коммерческой реальностью свернули в сторону свой ход почти сразу. Голливудские студии и не подумали связываться с безумным проектом и особенно со скандалистом и мистиком Ходоровски.
«Они боялись того, что моё кино сделает с их разумом. Система делает из нас рабов, лишённых достоинства, лишённых глубины… У фильмов есть сердце! Есть сознание! Есть сила, есть амбиции. И я хотел снять именно такой фильм – мощный, великий. Почему нет? Это был фильм-мечта. Мечты тоже меняют мир…»
Пустынный червь в представлении Гигера
Голливудский провал Алехандро разве что не убил. По возвращении Ходоровски из США его секта почти сразу распалась. Срок прав на экранизацию истёк, их перекупил продюсер Дино Де Лаурентис и поручил картину тогда ещё малоизвестному Ридли Скотту. Через семь месяцев, намучившись со сценариями, которые вечно получались слишком длинными, Ридли вышел из проекта. Он осознал, что «Дюна» потребует слишком много времени и сил; кроме того, у Ридли только что умер брат, и режиссёр пребывал в депрессии. Нет худа без добра: отказавшись от «Дюны», Скотт вскоре подарил нам «Бегущего по лезвию».
Тогда де Лаурентис договорился с Дэвидом Линчем. Тот ради «Дюны» отверг предложение Джорджа Лукаса, который хотел поручить Дэвиду «Возвращение джедая» (представьте себе это кино!). В 1984 году «Дюна» Линча вышла на экраны, была обругана критиками и провалилась в прокате, отбив всего три четверти бюджета в 40 миллионов.
Ходоровски известию о новом проекте сначала обрадовался: мол, кто-кто, а Линч снимет что-нибудь стоящее. Посмотрел же «Дюну» Линча, Алехандро обрадовался пуще прежнего – он тоже посчитал фильм провалом. Соперник не смог отобрать у него лавры Пророка.
В недавнем «Прометее» есть кадры, один к одному повторяющие гигеровские эскизы замка Харконнена
Читайте также
Как был создан «Чужой»
«Чужой» был задуман как аллегория изнасилования и мог иметь щупальца, а Рипли могла стать мужчиной.
Гигер и сотворение «Чужого»
Как Ганс Руди Гигер придумал облик самого страшного монстра в жанре космических ужасов.
Несостоявшийся фильм Ходоровски продолжил жить в умах. Раскадровка Мёбиуса аукалась в «Терминаторе», «Флэше Гордоне», «Индиане Джонсе», «Контакте», «Прометее». Гигер и О’Бэннон продолжили работать вместе и под началом Ридли Скотта создали «Чужого». Сам Ходоровски в соавторстве с Мёбиусом выпустил серии комиксов «Инкал» и «Мета-бароны», вобравшие в себя многие идеи проекта.
Больше всего от «Дюны» взяли, конечно, «Звёздные войны». В первых вариантах сценария имелись не только пустынная планета (Арракис-Татуин), злой император галактики (Шаддам-Палпатин), мальчик, которому суждено стать вождём революции (Пол-Люк) и орден экстрасенсов (джедаи как среднее между ментатами и Бене Гессерит), но и принцесса на корабле, перевозившем вещество «ауроспайс». Конечно, Лукас заимствовал идеи не только у Фрэнка Герберта и Ходоровски; существовало даже шуточное сообщество фантастов, куда входил и автор «Дюны», – Союз Тех, Кто Слишком Велик, Чтобы Подавать В Суд На Джорджа Лукаса…
Просветлённая планета вышла за пределы галактики – и исчезла. Растворилась в пространстве-времени. Некая сила не допустила ни триумфа Ходоровски, ни, что важнее, его провала. Пророк Алехандро не сумел изменить мир. Или всё-таки сумел?
При подготовке статьи использованы материалы из документального фильма Фрэнка Павича «“Дюна” Ходоровски» и других источников.
«Дюны», которых не было
После Линча никто не решался подступиться к «Дюне» вплоть до начала 2000-х, когда телеканал SciFi (будущий SyFy) выпустил два минисериала по первым трём книгам цикла. А в конце 2000-х студия Paramount собиралась снять ещё один фильм. Режиссёром назначили Питера Берга, а когда он отказался — Пьера Мореля. Но в марте 2011-го на проекте был поставлен крест.
История несостоявшихся экранизаций «Дюны» будет неполной без ещё одного эпизода. В 2007 году маленькая испанская студия Mediteatro объявила, что выпускает три малобюджетных фильма общей длиной в восемь часов – «Дюна», «Муад’диб» и «Пророк», причём съёмки уже якобы были завершены. В Сети появились постеры, а на YouTube выложили трейлер, но увидеть его успели немногие. Спустя пару дней наследники Герберта наложили запрет даже на показ трейлера, не говоря уж о фильме.
Человек, который должен был стать Муад’дибом
В эксклюзивном интервью актёр Бронтис Ходоровски, сын Алехандро Ходоровски, рассказывает МирФ, как чуть было не сыграл в «Дюне» главного героя – Пола Атрейдеcа.
Что вы помните о времени, когда отец готовил вас к роли Муад’Диба?
Когда мы начинали, мне было всего двенадцать. Отец сказал мне: «Ты будешь играть Пола, пророка, и тебе нужно подготовиться к этой роли». И я начал готовиться. В первую очередь это были тренировки – я два года занимался боевыми искусствами. Занятия проходили каждый день, у меня был личный тренер. Ещё отец нанял наставника, который был как ментат из романа и всё время о чём-то мне рассказывал. Он мог начать с жизни муравьёв и перейти к социальной организации муравейника, к философским аспектам, к душе… Своего рода интеллектуальные американские горки.
Иногда я ходил на студию, смотрел, как продвигается работа над раскадровкой и костюмами – тем и другим занимался художник Мёбиус. Я был его фанатом… И Pink Floyd я обожал, хоть и был ребёнком, и очень радовался, что они напишут саундтрек к фильму.
Мог ли этот проект реализоваться в принципе?
Абсолютно всё было готово к съёмкам. Абсолютно! Единственное, что фильму было нужно, – широкий прокат в Америке. «Дюна» должна была стать первым крупнобюджетным фантастическим фильмом. До «Звёздных войн» оставалось несколько лет, и «Дюна» могла стать круче их по всем параметрам – масштаб, звездолёты… Сценарий был изумительным, он очень нравился американцам.
Но в США Ходоровски считали чокнутым: «Мы знаем, что он снимет отличное кино, но он нам не нужен». Они знали, что отец снял «Священную гору» – картину много выше того среднего уровня, который американские продюсеры могли понять. Мы не смогли договориться о прокате, а без этого проект умер: под наш фильм никто не дал бы денег.
Вы не завидуете Кайлу Маклахлену, сыгравшему Пола в картине Линча?
Я не сразу заставил себя посмотреть это кино. Не могу сказать ничего плохого о Кайле. Всякий актёр знает: то, как ты выглядишь на экране, – плод коллективного труда. То, что увидят зрители, – не только ты, это ещё и монтаж, и музыка, и декорации, и свет…
А сам фильм меня разочаровал, тем более что я уже тогда был поклонником Линча. Не думаю, кстати, что самому Линчу его «Дюна» нравится. Продюсеры поставили его в определённые условия, результат налицо. Но это не значит, что Линч – плохой режиссёр. Мне очень нравится его «Шоссе в никуда» – великий фильм, по-моему. И последняя работа Линча, «Внутренняя империя», впечатляет, хотя это уже не кино, а видеообъект, особый вид искусства: ты должен отключить сознание и смотреть на экран, остальное фильм сделает сам – внутри тебя. Неважно, нравится он тебе или не нравится, понял ты его или нет.
Линч перестал снимать кино – он пишет книги о медитации, открывает бары, сочиняет музыку… Но он остаётся великим художником. Просто «Дюна» – это худшее его кино. Я называю такие ленты «в стиле 1984 года». «Дюна» Линча устарела уже в момент премьеры. Будущее в ней выглядит как прошлое, увы.
Ваш отец сочинял НФ-комиксы, в его фильмах сильны элементы фэнтези. Какую фантастику читал Алехандро Ходоровски? Какую фантастику читали в детстве вы?
Отец всегда читал много, в том числе фантастику. Он научился читать в четыре года и глотал книги без перерыва – это единственное, что можно было делать в Токопилье, городке, где он рос. Мой дед, которого я играю в фильме «Танец с реальностью», записал сына в библиотеку, и Алехандро запоем читал приключенческие романы и многое другое. Помню, когда я был маленьким, он поглощал западную фантастику в мягких обложках. В те дни НФ не считалась пристойной литературой, она годилась для чтения в поезде… Потом отец переключился на вестерны и прочёл сотню-другую, после чего сочинил комикс в этом жанре.
Что до меня, я читал мало фантастики. Одним из моих любимых авторов остаётся Азимов с его историями о роботах. Я и сегодня часто смотрю на YouTube видеосюжеты о новых роботах. Думаю, лет через десять нас будут окружать сплошные роботы… Ещё мне очень нравятся Артур Кларк, Брэдбери. Я поклонник классической фантастики.
Ваш отец — мистик?
Я бы так не сказал. Для него то, что другие называют мистикой, – работа с подсознанием, не более. К слову, отец никогда не принимал наркотиков. Он хотел не принимать ЛСД, а снимать кино, которое воздействовало бы на зрителей как ЛСД. Поэтому в свои восемьдесят шесть лет он здоров и по-прежнему снимает!
Источник