Обратная сторона луны
«Обратная сторона луны» – трилогия, охватывающая более двадцати лет жизни обычной девушки из небольшого города, попавшей в середине 80-х годов в снежный плен коварной стихии во время зимнего похода к вершине знаменитой Уральской горы. От гибели ее спасают два брата, живущие где-то в глубине горных массивов вместе с матерью и такими же отшельниками односельчанами. Они избегают общения с внешним миром, а саму девушку предостерегают от общения с сородичами и даже прячут в комнатке без окон. Но каким бы странным ни было это архаичное семейство, они искренне желают помочь и обещают доставить потерявшуюся туристку домой. И у них даже почти получилось, пока в дело не вмешались дикие звери, озлобленные соседи и сильные чувства.
2– Утро нового дня 2
3– Добро пожаловать? 4
4– Праздничный переполох 5
7– Свобода выбора 8
8– Ласковый и нежный зверь 10
10– 6,5 недель 13
11– Беда не приходит одна 15
12– Сход и его исход 16
13– Переворот 18
14– Никакого выбора 19
16– Не первая любовь 21
17– Семейный ужин 23
18 – Новая жизнь 24
20– Новая жизнь. Дубль 2 27
21– Вспомнить все 28
22– Рабочие моменты 30
23– Пересадка 31
24– Самый лучший день 32
25– Вечер перемен 34
26– Новогодняя сказка 36
Татьяна Бочкова
Обратная сторона луны
Книга первая
1 – Пилот
Буржуйка, устроенная по центру светло-серой армейской палатки, тихонько потрескивала, разбрасывая по углам, напоминающие бесовские пляски, ярко-алые блики. Поглощая глазами каждое новое па, Ольга то и дело ловила себя на мысли, что эта металлическая конструкция несовершенна и способна превратить обещанный доморощенными Кулибиными домашний очаг в пресловутый очаг возгорания. Под узкими сводами небезопасного на ее взгляд убежища, идея отправиться в рисковое путешествие на уральскую вершину ради проверки самой себя и родительских нервов, с каждой минутой этой первой ночи в снежном плену, казалась все более и более абсурдной. Она натянула одеяло повыше, пряча под синтепон развернутого спального мешка озябший нос. На ее легкое движение откликнулись все жители походного ложа, устроенного в глубине палатки – кто-то громче засопел, кто-то причмокнул, кто-то попытался занять положение поудобней. Из-за тесноты задача эта становилась трудно выполнимой и влекла за собой неминуемые столкновения с соседями. Лежавшая рядом с ней девушка по-свойски закинула на нее руку, Ольга поежилась, но отталкивать не стала, побоявшись разбудить уставших после тяжелого дня друзей. В голове роились самые разные мысли: от предстоящих новых испытаний холодом, до завистливых взглядов сверстников, которым не довелось попасть в число отчаянных туристов, решивших покорить подступы к этому коварному тысячнику. Романтика заснеженных вершин сейчас билась о неприступные скалы инстинкта самосохранения, периодически девушка вздрагивала и пугалась собственной решимости, но Морфей и гаснущий свет горячей печурки взяли верх над разумом. Ольга уснула, уткнувшись носом в плечо боевой подруги, чьи объятия совсем недавно казались ей такими неуместными.
Четырехметровая палатка, сшитая на заказ специально для зимних походов и снабженная дымоходом, благодаря стоявшей по центру буржуйке визуально делилась на два отсека. У дальней стены в одну большую лежанку были расстелены не пропускающие холод пенки и спальники, на которых вплотную друг к другу могли разместиться шестеро взрослых человек. В нашем случае – четверо парней и две девушки. В другом отсеке, находящемся у утепленного двойного входа, разместились рюкзаки со снедью – слева, и верхняя одежда и обувь – справа. «Хозяйственный центр», так называл эту часть помещения Владимир – руководитель похода. Молодой преподаватель физвоспитания, только окончивший педагогический институт, разрешил вне школы обходиться без положенного ему Васильевича. Он взял этот выпускной класс в октябре, после того, как предыдущий наставник отбыл на пенсию, а два месяца назад, в конце декабря, смело поддержал инициативу своих подопечных отметить последний школьный год зимним экстремальным походом.
Подобных событий история маленькой школы не знала, снаряжая учеников в путешествия исключительно в летний период. Но нужные разрешения были получены, состав экспедиции утвержден, флаг с гербом школы и металлическая капсула с посланием будущим туристам заготовлены. Ряд проволочек с директором школы помогли утрясти родители одного из участников похода, чьим хобби с юных лет были экстремальные путешествия, и подготовка перешла в финальную стадию. Долго выбирали маршрут, сойдясь в конце концов на одной из старых троп, ведущей к именитой уральской вершине, почитавшейся у старообрядцев священной. Когда-то в этом месте предполагали богатые залежи полезных ископаемых, но разведка на местности дала отрицательные результаты.
Начиналась тропа в окрестностях маленькой деревушки с одной единственной улицей. В двух десятках километров от деревни тропка упиралась в подножие величественной горы, а потом – местами напрямик, местами серпантином поднималась до середины склона. Здесь и состоялась первая ночевка. Достигнуть вершины планировали к середине второго дня пути, там – установка флага и фото на память, а дальше – в обратный путь по проторенной ранее дороге. С ночевкой в том же месте. Бивуак на вершине решили не разбивать: зимние ветры и непредсказуемый горный климат могли снести палатку к чертям со всеми ее постояльцами.
Первый день похода пролетел как ветер, сметая на своем пути даже самые яркие эмоции, срывая из воспоминаний редкие минуты отдыха и тишины. Холодный воздух, глубокий снег и непроглядный туман, как и полагается истинным хозяевам снежного покоя, постарались изо всех сил отвадить путников от продвижения вперед, от безумной идеи покорить этот белый мир. Даже дневку не ставили, а просто подкрепились сухарями с сыром. К сумеркам обессилевшие и уставшие добрались до заброшенной сторожки, когда-то построенной рудокопами, но даже не попытались проникнуть внутрь. Сил хватило только на установку палатки и разведение огня в буржуйке. Укрывшись от непогоды под светло-серым, необыкновенно в этот час уютным, покровом, даже самые отчаянные путешественники не рискнули высунуться на улицу. Поэтому и ужинать решили холодными консервами прямо на спальниках. Наверное, оттого и ворочались больше обычного, так как кто-то умудрился накрошить сухари, и теперь даже через теплое белье чувствовались неприятные покалывания. Тем ни менее к ночи порывы холодного ветра сменились штилем, звуки снаружи практически стихли и молодой руководитель похода позволил себе закрыть глаза и уснуть крепким сном.
В 6 утра часы на руке Владимира начали издавать неприятный писк, будя не только своего хозяина, но и всех вокруг. Со стороны посапывающих до этого момента старшеклассников послышалось недовольное ворчание, неожиданно сменившееся смехом. Поднявшись на одной руке, учитель увидел причину восторга: продрогнув ночью, парни, не стесняясь, обнимали друг друга, их примеру последовали и девушки.
– До свадьбы ни-ни! – хохотал Иван, рослый спортсмен с уже хорошо проступившей щетиной и смешными ямочками на щеках, выбираясь из-под своего друга Тимура.
Не дожидаясь подобных реплик от прильнувшего к нему Артема, того самого участника похода, чьи родители смогли уговорить на подвиг директора школы и раздобыли весь необходимый инвентарь, когда по всей стране бушевал жесткий дефицит, Владимир соскочил с лежанки и, накинув валенки и пуховик, поспешил на воздух. Новый день перечеркнул вчерашние трудности ярким солнцем и ласковым безветрием, только редкие снежинки, отливающие неоновым блеском, могли нарушить столь чудесное утро, неловко приземляясь на ресницы. Раскинув руки и вдыхая морозный воздух, Владимир уставился прямо в небо. Только сейчас он невольно вздрогнул: нежно-голубое полотно было поразительно чистым – ни облачка, ни птички, ни звука. Только местами смыкавшиеся кронами вековые сосны колыхались и тихонечко шуршали серебристыми иголками. Когда Ольга показалась у него за спиной, дернув молнию входного проема, он чуть не подпрыгнул, резко обернулся и нечаянно наградил девушку злым взглядом, от чего та тут же поежилась. Молча она обогнула его и, остановившись у кромки сугроба, со вздохом сделала первый шаг в сторону заледенелых кустов, способных послужить завесой от мужских взглядов в ее женских делах. Невольно Владимир проводил ее взглядом.
Замок на палатке снова дрогнул, вместе с ним Владимир.
– Чудное утро, – бодро отчеканил он, – предлагаю завтрак приготовить на свежем воздухе.
– После вчерашних кулинарных провалов так хочется горячего супчика, – появившаяся Анна шмыгнула носом в предчувствии ароматов полевой кухни.
Источник
Фэнтези обратная сторона луны
Тим перестал тупо пялиться в окно и бросил беглый взгляд на дверь. В проходе стоял Серёга, и лицо у него было до такой степени одухотворённое, что захотелось по нему непременно съездить.
– Мы нашли его, – просиял Серёга.
– Кого? – без особого энтузиазма спросил Тим, всё ещё не понимая радости.
– Блоггера этого, – немного сник тот, и ещё больше пояснил, – ну, который нашу инфу сливает.
– А, – коротко кивнул Тим, вот теперь дошло, и махнул рукой на выход, – потом. Вечером. Вырубите его, привезите в “Красную горку”, а там решим, что с ним делать.
Серёга с умным видом покинул офис, а Тим откинулся на спинку кресла. Эргономичного такого, удобного, будто сама Дева Мария обнимала сколиозника, для которого это кресло и было, наверное, создано. Папа настоял на покупке. Нахера ему это кресло?! Нахера человеку, который никогда не заработает сколиоз, такое удобное, блядь, кресло?!
Тим раздражённо выдохнул. Дело было не в кресле, нет. И даже не в этом говнюке, который последние два месяца сливал о нём инфу в “Телеграмм” с раздражающим постоянством и точностью в деталях. Телефон на столе тренькнул сообщением, будто мысли прочитал. Тим выпустил ещё один полурык-полувздох и склонился к экрану, а потом с силой потёр лоб, на котором тут же залегла складка отвращения.
“Сегодня, дорогой мой читатель, я расскажу тебе про систему закладок,” – писал анонимный пользователь, несколько сотен подписанных на этот чат уже успели поставить лайки, – “На самом деле никто в Большом Свете уже не пользуется системой закладок, но к нам – в Рашку – все тренды всегда приходят с опозданием. Кроме спиннеров. Ёбаные спиннеры. Ну так вот. В то время, когда пиндосовские драгдиллеры давно уже используют современные технологии и новомодные системы шифрования, наши барыги всё ещё кладут плюшки в рваные ботинки на дне помоек. Дорогой читатель, вот тебе как больше нравится доставать наркотики: с помощью смс или из задницы почтового голубя? То-то же. Однако наши с тобой любимые дельцы предпочитают действовать по старинке даже в столице, чего уж говорить про Архангельский бомонд…” – чем дольше Тим читал, тем сильнее нарастало чувство тошноты где-то в желудке, что было совсем неудивительно. Кому понравится, когда все твои секреты методично и с насмешкой сливают широкой общественности?
Оператор, решивший напомнить о том, что гудки можно сменить на хиты Стаса Михайлова, прервал Тимово чтение, и когда он вернулся в чат, то отметка подписанных на него перевалила за десять тысяч. Блядь!
Но это всё уже было не важно. Через несколько часов он наконец увидит лицо этого мудилы-неудачника, и звук пришедшего сообщения перестанет вызывать нервный тик.
Тим перевернул мобилку экраном вниз, чтобы та не отвлекала от более насущных и более дерьмовых проблем, которые в последний месяц валились на него с завидной регулярностью. Сначала одного хорошего поставщика убрали конкуренты, заняв его место, и, по принципу рыночной экономики, смогли поднять цену за товар. Тим проглотил. Потом курс доллара снова резко скакнул вверх, из-за чего стоимость товара тоже подскочила в полтора раза, и никому, сука, из-за этого даже подыхать не пришлось. Тим и это проглотил. А что ему оставалось делать? Не терять же свои позиции из-за скупердяйства. Конечно, пришлось чутка уменьшить прибыль, но, чтобы совсем в минус не уйти, без увеличения окончательной цены за грамм не обошлось. Он сначала даже обрадовался, что продажи почти не упали, дурак.
И вот теперь Тим соснул. Хорошенько так, с проглотом, с саднящим горлом и слюнями на подбородке – и Тиму не понравилось. Люди дохли. Дохли по всему Архангельску, по его подсчётам, до объявления эпидемии, как это было с “Боярышником” прошлой зимой, оставалось с десяток не найденных трупов. И тогда пиздец. Ну кто ж знал, что основополагающий принцип капитализма – погоня за прибылью – работает в наркобизнесе так же, как и в любом другом бизнесе? Кто мог предположить, что с повышением себестоимости продукта и резким нежеланием терять прибыль, цыгане начнут бодяжить его не только с содой и кофеиновыми таблетками, но и добавят немного…крысиного яда. В итоге за последние пару недель клиентская база резко начала редеть, и теперь уж точно от убытков Тиму было не отвертеться.
Поэтому заморыш со своими писульками мало его волновал. Пока имена не были названы и покровы не сорваны, всё это больше походило на извращённую попытку привлечь к себе внимание. Что ж, пусть танцует, у него получилось.
“Разве ты не знал, говнюк, – злорадно глянул на покоившийся на столе телефон Тим, – Если долго вглядываться в бездну, бездна начнёт вглядываться в тебя.”
Телефон жалобно тренькнул в ответ новым сообщением.
Говнюка звали Тимур. И к тому моменту, когда Тим зашёл в тёмный из-за не включенного света дом, он уже валялся в отключке прямо посреди передней. Серёга с Максом спокойно переговаривались, стоя около лежащего мешком тела, Ваня оглядывался по сторонам, а Тим подошёл прямо к этому Тимуру и присел перед ним на корточки.
Блоггер был омегой, тут и гадать не стоило – даже опухшие от ударной дозы снотворного веки, бледные впалые щёки не могли скрыть половой принадлежности, потому что лицо уж больно смазливым оказалось. Тим протянул руку и приоткрыл большим пальцем одно веко, захотелось вдруг посмотреть какого цвета у него были глаза, не дожидаясь, пока он очнётся. Карие. Волосы были тёмные, рваными прядями лежали на лбу и щеке, на ощупь – тут тоже без сюрпризов – шелковистые и мягкие. В общем, омега омегой, не такой красавчик, чтобы за секс с ним хотелось душу продать, не урод, было только кое-что странное – от него совсем не пахло. Нет, у Тима бывали омеги с настолько слабыми запахами, что даже пресловутый волчий нюх мог уловить нужные ноты только в непосредственной близости, а от этого, казалось, не исходило ни одного хромого флюида.
Тим, не обращая внимание на парней, наклонился прямо к тонкой шее и вдохнул посильней. Ничего. Вакуум. И именно в этот момент тело на полу зашевелилось и издало недовольный стон.
– Баста, карапузики, кончилися танцы, – поднялся на ноги Тим и едва удержался от того, чтобы сыто облизнуться.
– Это кто из нас ещё козёл, – не слишком омежисто прохрипел Тимур и сел.
Он быстро огляделся по сторонам, Тим буквально слышал его мысли, как он видит четырёх аномально здоровых альф и понимает, на чьей стороне сила. Странно, но в тёмных глазах не пробежало мысли: “В каком же я дерьме”, однако вечер только начался. И тем не менее на Тима глядеть омега не спешил. Прошёлся сначала по кроссовкам, ногам, медленно словно через силу скользнул выше, встретился наконец с Антиповым, и в ту же секунду судорожно выдохнул, дёрнувшись – узнал. Тим на это только ухмыльнулся довольно:
– Ну что, рыцарь правды, – кивнул он Тимуру, – готов узнать терпкий вкус цензуры?
– Я не гурман, – ответил тот, спрятав руки в карманы не по погоде лёгкой ветровки, и поёжился, – вкус финансового благополучия люблю больше справедливости.
Тим даже разочаровался немного – как всё оказалось прозаично. Открыл было рот, чтобы озвучить собственные мысли по этому поводу, но Тимур его опередил:
– Хотя вам несказанно повезло, сегодня у меня скидки на молчание – целых сто процентов, но есть нюанс – вы отпускаете меня подобру-поздорову через, – он демонстративно глянул на дешёвенькие наручные часы, едва державшиеся на тонком запястье, и продолжил: – Две минуты тридцать восемь секунд.
– Потрясающая точность для гуманитария, – хмыкнул Тим, – и с чего бы мне это делать?
Тим перевёл взгляд на Серёгу, но тот только плечами пожал – он тоже не понимал, о чём этот омега говорит. А Тимурка будто бы и заскучал от всей этой ситуации. Обхватил колени руками от явного холода, уложив на них подбородок, и мимолётом снова взглянул на блеснувший в темноте комнаты циферблат.
– Допустим, я тебя отпущу, что тогда? – решил всё же поинтересоваться Тим.
Тимур перевёл на него скучающий взгляд и устало вздохнул:
– Я пугаюсь, всё понимаю, собираю свои вещи и больше никогда не появляюсь в вашей жизни. Минута пятьдесят.
Источник