Город из 5 букв
Этот инструмент поможет вам решить сканворд из 5 букв онлайн, используйте маску или задайте буквы которые вам известны и нажмите кнопку решить.
Найдено 228 слов из 5 букв
Если вы не нашли нужного слова, попробуйте ввести ваш вопрос из сканворда, выставьте нужное количество букв и нажмите кнопку решить, с помощью этого вы сузите круг поиска.
- вилла
- войти
- ганза
- гетто
- город
- гряда
- казак
- конка
- курия
- марка
- мэрия
- овощи
- ореол
- осада
- осмос
- панты
- патио
- полис
- порей
- посад
- проба
- пункт
- район
- салат
- сквер
- собор
- стены
- тиран
- укроп
- фиакр
- форум
- центр
- часть
- чушка
- чушки
- ширма
- абаза
- абаша
- абдер
- агдам
- агдаш
- агрыз
- айхал
- акаси
- акита
- аксай
- акташ
- алдан
- алжир
- алтай
- анапа
- анива
- арвад
- аргос
- аргун
- ардон
- арзев
- арзни
- артем
- артик
- арциз
- арысь
- асино
- ассаб
- асьют
- атасу
- атрек
- афины
- ахваз
- ашшур
- аягуз
- щигры
- щучин
- щучье
- эвбея
- элуру
- эриду
- юхнов
- тавда
- тайга
- талас
- тальк
- тарки
- тверь
- тегея
- темир
- терек
- тикси
- тирас
- тобол
- тоета
- токио
- томск
- тонга
- топки
- тосно
- тояма
- троян
- тулун
- тунис
- туран
- турка
- туров
- тушпа
- тхана
- тында
- тячев
- бакал
- балей
- балта
- банбу
- барыш
- басра
- бассы
- батна
- бваке
- белев
- белиз
- белый
- беппу
- бешар
- бийск
- бикин
- биляр
- биржа
- бирск
- блида
- броды
- бучач
- быхов
- валга
- Аккра
- Алжир
- Блида
- Тунис
- Рабат
- Уджда
- Яунде
- Дуала
- Дакар
- Лагос
- Аруша
- Адрар
- Батна
- Сфакс
- Колда
- Бритс
- Танга
- Надор
- Себха
- Сетиф
- Энугу
- Буира
- Остин
- Дарем
- Окмос
- Омаха
- Перри
- Флора
- Уорик
- Бойсе
- Далут
- Дабек
- Хоббс
- Скоки
- Карни
- Талса
- Темпе
- Сибли
- Тусон
- Мобил
- Тампа
- Плано
- Довер
- Серси
- Пиква
- Лайма
- Флинт
- Пелла
- Латам
- Юрика
- Хаума
- Дерби
- Кихей
- Фарго
- Канби
- Минот
- Элвин
- Медия
- Истон
- Сиэтл
- Моска
- Оберн
- Огден
- Лотон
- Кейси
- Тинек
- Савой
- Юфола
- Тулар
- Виста
- Пауэй
- Кейти
- Расин
- Ревир
- Нэшуа
- Ютика
- Пекин
- Эйвон
- Часка
- Ротан
- Райфл
- Херст
- Дулут
- Оссио
- Азуса
- Элгин
- Грили
- Пампа
- Харви
- Бишоп
- Дотан
- Ливуд
- Темпл
- Юджин
- Такер
- Конли
- Айкен
У нас содержится база всех городов мира, поэтому результаты поиска могут быть большими, если вы знаете, что вы ищете не город, просто нажмите в настройках поиска «Исключить города».
Использовать маску можно не только для разгадывания сканворда (кроссворда). Маска — это мощный инструмент для поиска любых слов из букв, в таблице ниже пример популярных масок.
Источник
Горная Ингушетия. Часть 3: Джейрахское ущелье
От показанных в прошлой части Эгикала и Эрзи на склонах «ингушского Олимпа» Цей-Лом или от лежащей за ним Таргимской котловины Джейрахское ущелье имеет принципиальное отличие — оно обитаемо. На здешних горах висит пяток деревень, село-райцентр Джейрах (1,9 тыс. жителей) и даже курорт Армхи, стремительно построенный в 2010-е годы, когда эта горная глушь открылась для туристов. А напротив Армхи высится Столовая гора Мят-Лом, на вершине которой стоит эльгыц — настоящий языческий храм богини плодородия Тушоли из древней вайнахской религии ерды. Восхождением туда и закончу рассказ об апрельской путешествии по Ингушетии и Чечне.
Нормальные люди добираются сюда, конечно же, со стороны Назрани — прилетев «Победой» в аэропорт Беслан, подивившись новостройкам Магаса, прогулявшись по старым улочкам Владикавказа, вписавшись в авторский тур (у «Неизвестной России», кстати, тоже есть!) или найдя шикарного кавказского гида через мини-гостиницу. Но, как говорится, «если бы мы нормальные люди были, то у нас был и ложка была» — доехав из Грозного в Сунжу (бывшую станицу Орджоникидзевскую) мы поднялись рейсовым ПАЗиком до самого верхнего по Ассинскому ущелью села Алкун и поскакали дальше автостопом. Осмотрев Таргим, мы вышли под начавшимся дождём на перекрёсток у кордона заповедника «Эрзи», где я остался голосовать, пока джигиты-егери угощали Олю чаем и тортом. Торт доесть, увы, она не успела — со стороны Вовнушек и храма Тхаба-Ерды (всё перечисленное было в первой части) показался огромный «Хайлюкс» с пассажирским кузовом, который вёл тот самый шикарный кавказский гид. В просторном и гулком салоне сидели пассажиры — молодая, красивая и явно преуспевшая пара туристов из Питера, тут же угостивших нас исключительно вкусными яблоками. Сквозь дождь и туман мы поехали на Цейломский перевал, а чуть ехидный, но добрый гид с холёной бородой и бархатным голосом поведал нам свою историю. Я уже понял, что туристов он привёз сюда из Северной Осетии, но гид оказался не осетином, а. а даже не знаю и кем. Его дальние предки лет сто с небольшим назад жили в Дагестане, но от кровной мести бежали оттуда в Грузию. Там, в мусульманской семье, и родился наш гид, и к зрелости владел он русским, грузинским и арабским языками. Затем, однако, в Грузию пришла смута, разгул национализма и нищета, и вот они оказались в ближайшем регионе России — Северной Осетии. Под такие разговоры, созерцая выплывающие из тумана башни, мы и доехали до околиц Джейраха. По карте Армхи стоит будто бы у трассы, а оказалось, что вон он — треугольное здание вдалеке. Мы побрели туда, вскоре поймали попутку, и вот уже ждали на рецепшене, пока молодой администратор-ингуш заселит целый автобус туристов.
2.
Джейрахское ущелье называется так по селению и шахару — одному из 9 клановых уделов средневековой страны Галгай. Речка же в ущелье зовётся Армхи, что на русский можно было бы перевести примерно как Запретка. На неё и обратил внимание Абдул-Хамид Тангиев — совсем молодой ещё парень, сын владикавказскго купца, не окончивший реального училища и прошедший Гражданскую войну, в новосозданной Ингушской автономной области он стал наркомом здравоохранения. Надо заметить, в тогдашней ИнгАО не было натурально ничего — даже столицей её, на пару с Осетией, оставался Владикавказ, имевший в 1924-32 годах статус города всероссийского подчинения. В автономии было решено создать два курорта — бальнеологический в степных Аучалуках и горно-климатический в селе Мохкате над Армхи, в 30 километрах от Владикавказа. Построить их было Ингушетии не под силу, но место глянулось Всесоюзному старосте, и вот в 1925-28 годах в Джейрахском ущелье вырос санаторий «Армхи», самый солидный конструктивистский корпус которого был известен как Дача Калинина:
3а.
В депортацию 1944 года Джейрахский район отошёл Грузии, став Дарьяльским районом, и санаторий так же был переименован в «Дарьял». Старое название вернулось в 1957 году вместе с вайнахами, и в первые десятилетия после ссылки специализацией «Армхи» стало лечение туберкулёза. Не знаю, был ли туберкулёз у писателя Идриса Базоркина или Дача Калинина оставалась неприкосновенной, но главный ингушский роман «Из тьмы веков» он писал именно здесь. Не лучшим образом на дыхательную систему влиял и воздух Крайнего Севера — в 1980 году «Армхи» стал ведомственным санаторием «Уренгойнефтегаза», и красивые, но заражённые палочкой Коха корпуса 1920-х годов оставалось только снести до основания.
3б.
Не знаю, успели ли на их месте что-то построить — дальше в любом случае Ингушетия сделалась не лучшим местом для отдыха, а самим ингушам было явно не до того. Лишь в 1998 году на месте так и не возродившегося после депортации Мохкате был создан новый курорт «Джейрах». Кто отдыхал в нём тогда — мне не очень понятно, а по-настоящему за него взялись в 2012 году: к судьбоносному для местного туризма снятию пропускного режима в 2013 году Ингушетия располагала небольшим, но собственным всесезонным курортом.
3.
Устройство его лучше всего оценить можно с другой стороны ущелья — если в самой Ингушетии два этажа, то тут три, соединённых горнолыжной трассой и канатной дорогой. Внизу — собственно «Армхи», многоэтажный и довольно пафосный отель:
4.
Не знаю точно, когда были построены эти здания — в 1980-х, 1998-99 или 2010-х. Но архитектура мне неожиданно понравилось, слегка напомнив чехословацкий функционализм Закарпатья.
5.
Выше по склону находится «Чайка» с висящим над долиной бассейном, в апреле ещё сухим. Здесь мы и остановились — на первом этаже, в миниатюрных номерах с отдельными входами. Лучшим местом этих номеров оказалась ванная — в душе напор воды такой, что струёй можно почесать затылок, а сама вода пригодна для питья: на рецепшене сказали, что поступает она прямо из Ляжгинского водопада, уж во всяком случае — из каких-то горных ручьёв. На третьем этаже ещё и столовая, где с утра кормили простеньким, но добротным «шведским столом»:
6.
Изначально же я бронировал Домик на дереве, очаровательно смотревшийся на сайте Ингкурорта. Но в апреле в горах холодные ночи, а мы заявились ещё и промокшими под дождём. Свободные номера же, которых система бронирования парой недель ранее не признала, таки оказались в наличии, и более того, по случаю Рамадана сдавались с изрядной скидкой — за 1700 рублей вместо 2400. Я доплатил разницу в цене, предпочтя комфорт экзотике.
7.
Ещё выше есть ресторан и бассейн с финской сауной, которые тоже входили в стоимость проживания. Вот только от «Армхи» до них — порядка 600 горизонтальных метров и примерно такой же перепад высоты. Внутрикурортный транспорт — это отдельная достопримечательность с кавказским колоритом:
8.
Во-первых, тут есть шаттл. Он на кадре выше — это «Нива» с добродушным житейским мужиком за рулём, по виду и речи которого в любой другой точке России я бы ни за что не догадался, что передо мной ингуш. «Нива» развозит гостей бесплатно в пределах курорта, и главный минус её в том, что она тут одна и потому её надо ждать или оговаривать время заранее. Ну а именно «Нива» тут служит шаттлом потому, что серпантин заасфальтировать денег уже не хватило:
9.
Ещё есть очень длинная узкая лестница, вьющаяся через лес:
10.
И за дополнительные 100 рублей туда-обратно — канатно-кресельная дорога, работающая с 10 до 18 часов:
11.
Для нас, впрочем, она оказалась совершенно бесполезной, так как на «Чайке» посадка и высадка не предусмотрены. Верхняя станция:
12.
У ресторана наверху — смотровая площадка:
13.
Но лучшие виды открываются, как оказалось, с третьего этажа «Чайки». Джейрахское ущелье удивляет своей асимметрией — оба склона его одинаково круты, но южный покрыт густыми лесами, а северный выжжен солнцем. Среди его пастбищ стоят древние башни и современные селения, отстроившиеся после депортации. И почти весь северный борт Джейрахского ущелья — это склон единственной Столовой горы (300м), или если по-ингушски — Мят-Лоам:
14.
Лоам или лом — значит просто «гора», и жители Джейрахского района образуют отдельный ингушский субэтнос лоамори — горцев. И если соседний Цей-Лом был обителью главных мужских божеств Делы, Селы и Гелы, то на Мят-Ломе жила Тушоли — дочь демиурга, самая любимая вайнахами богиня плодородия, жизни и весны. В отличие от суровых мужских богов, одна лишь Богиня-Мать была безгранично доброй к людям, всепрощающей и никому не делающей зла. Её вестником, аналогом ласточки в русском фольклоре, считался удод (тушоли-кутам), в её честь устраивались самые весёлые и пышные праздники, и только ей одной ставили идолов из дерева или металла в каноническом образе женщины со слезой на щеке. В прошлой части я рассказывал о последнем жреце Эльмарзе Хаутиеве, что в 1873 году, поняв, что служит демиургу Деле в одиночестве, тоже перешёл в мусульманство. Но видимо, последним он был за исключением жрецов Тушоли — тропинки к её эльгыцам не затоптали ни ислам, ни коммунизм, и лишь депортация разорвала эту нить. Ведь вернувшись домой, вайнахи расселялись в основном на плоскости, да и молиться Тушоли ходили чаще всего молодые женщины, мечтавшие о зачатии — те, кто помнил Мать-Богиню, были для таких молитв уже стары.
15а.
Культ Тушоли ушёл в прошлое, но именно с ней связано большинство уцелевших эльгыцев. В Чечне центром этого культа считалась природная, чуть доработанная людьми стела у селения Вилах в обезлюдевшем после депортации Галанчожском районе. Ну а в Ингушетии — святилище Мят-Сели, просматривающееся на вершине Мят-Лома:
15.
Под Столовой горой лежал уже не Джейрахский, а Мецхельский шахар, родина фамилии Евкуровых. Его башни на склонах также прекрасно видны из Армхи — вот например Духургишт, привлекающий взгляд аляповатостью построек. Я было подумал, что жто турбаза премиум-класса, но в комментах пишут — что-то частное:
16.
Над которыми соят древние башни, недавно поднятые из руин:
17.
Близость Владикавказа и курортность способствовали тому, что они попадали в кадр и давним фотографам:
17а.
За оврагом правее Духургишта хорошо видно Бейни — уже вполне себе обитаемая (около 100 жителей) деревенька. Из её башен вышло несколько фамилий, включая Мурзабековых, в чьём гостевом доме «Бейни» на окраине Назрани я ночевал десятью днями ранее. И символично, что именно из окна тех, кому принадлежат эти башни, я впервые увидел Столовую гору — только с другой стороны:
18.
Теперь же мы задались целью на неё подняться, и в общем-то весь путь прекрасно виден здесь. Направо от Бейни гигантским зигзагом уходит пологая дорога, практически над селом переходящая в извилистый серпантин по травянистому склону без скал. Только серпантин здесь — не чёрные зигзаги: это «тропа дураков», которую накатали джиперы, и заканчивается она весьма красноречивой площадкой, где они ни с чем разворачивались, меняя разговоры о своей крутости на разговоры о своём уме. Настоящий же серпантин отсюда виден едва-едва и кажется почти вертикальным. Детальная лоция восхождения на Столовую гору есть здесь.
19.
Трансфер в Бейни от «Армхи» стоит 1000 рублей, и сначала я подумал, что цена неадекватна, но после прямого вопроса администратор пояснил, что в неё входит и обратный путь: спустившись с Мят-Лома в Бейни, надо будет позвонить в гостиницу, и минут через 20 приедет машина. Через ущелье, серпантином вниз и снова серпантином вверх нас повезла всё та же «Нива», и с серпантинов на мяцхельской стороне хорошо виден конец долины — за домами Джейраха речка Армхи впадает в Терек, издавна служивший границей осетинских и ингушских земель. То есть и полтысячи лет назад галгайцы, сидя на своих башнях, знали, что у тех гор другие хозяева:
20.
Выше по дороге кладбище и одинокий кашков — родовой склеп в виде маленькой башни:
21.
«Нива» остановилась у калитки, которую водитель настоятельно посоветовал за собой закрыть. Выше калитки — изумрудный луг, инфостенд с гордым заголовком «Тропо предков» да россыпь жилых башен Бейни, которые я решил оставить на обратный путь.
22.
Столовая гора подмигивает пещерами. Бейни стоит на высоте 1580м, Мят-Сели — на 2560м, а высшая точка Мят-Лома — 3003м, то есть нам предстояло набрать от 1 до 1,5 километров высоты и пройти путь по 8-12 горизонтальных километров в каждую сторону. В среднем подъём от Бейни до Мят-Сели занимает около 3 часов, и ещё часа 2 — до вершины.
23.
Впрочем, несколько километров можно сэкономить, сев на внедорожник — от Бейни начинается довольно пологий подъём. Идя вверх, мы с Олей спорили — я ссылался на тот пост по ссылке, автор которого советовал ни в коем случае не срезать загогулину по тропам, так как это отнимет куда больше сил. Оля отвечала, что он не прав — мы идём классический тягун, длинный унылый изматывающий подъём чуть-чуть за гранью горизонтального хода, и любой бывалый турист скажет, что в плане расхода сил ничего хуже нет. Мимо нас проехал джип с туристами.
24.
Чтобы путь не был совсем уж тягучим — указатели дополнены такими вот табличками с народными мудростями на русском и ингушском языках:
24а.
На середине тягуна — родник, где туристы набирают воду. Оля, впрочем, побрезговала, заявив, что это какой-то водопой для скотины.
25.
Но хоть и казался подъём пологим, а высоту мы набирали уверенно, сами не заметив, как оказались куда выше Армхи:
26.
Бейни, Духургушт и ещё один замок между ними:
27.
Духургушт над кварталами Джейраха — рядом с корабликом можно различить среди сельских крыш кубическую жилую башню. В целом же туристическая инфраструктура Горной Ингушетии поражает — обильная, комфортабельная и работающая как часы, она сложилась за несколько лет и уже в 2010-х. Вообще, сам по себе туризм Северного Кавказа — феномен весьма любопытный: в советское время эти республики оставались в тени Закавказья, в 1990-2000-х не без оснований слыли местом опасным, а туристический бум тут начинался с чистого листа в эпоху соцсетей. Так что маршруты местные писали не озабоченные вопросами патриотического воспитания чиновники и не радеющие по культуре эпохи их молодости заслуженные экскурсоводы и музейщики. Мини-отель, красавец-гид с джипом и группой вконтакте, мёд с частной пасеки, лёгкая самоирония кавказцев на стереотипы о себе — туризм на Северном Кавказе может и не самый массовый, но самый какой-то приятный.
28.
А над долиной белым куполом стоит Казбек (5033), лучшие виды на который открываются именно с Мят-Сели. Особенно если на его фоне пролетит орёл — такую фотку нам показывал водитель «Нивы». Ингушетии, кстати, в этом кадре принадлежит только ближний чёрный склон — Казбек высится уже за Тереком, и хоть границы России (Северной Осетии) с Грузией на нём не видно, она в этих снегах есть:
29.
С тягуна мы видели, как джип встал у беседки, а дальше несколько фигурок в разноцветных одеждах показывались всё выше и выше по склону. В беседках мы устроили большой привал — позади осталось около половины пути, но тягун тут сменялся серпантином.
30.
Путь наверх по его бесчисленным зигзагам я бы не назвал тяжёлым — тропа довольно широка, уклоны нигде не требуют хорошего чувства равновесия, и в общем при наличии налобного фонарика там даже ночью было бы не страшно идти. Но сколько тут зигзагов, я не знаю — путь наверх растягивается на пару часов и успевает вымотать своим однообразием. Вверху манит вешка, и она всё ближе, ближе, ближе, но по-прежнему далеко.
30а.
До Мят-Сели, впрочем, ещё пара километров. Если внизу луга изумрудны, то здесь снег сошёл считанные дни назад, а земля в жухлой бурой траве сырая и липкая:
31.
Интереснее взбираться сюда ближе к лету — говорят, в это время на Столовой горе, как в Киргизии или Монголии, пасутся самые настоящие яки! Но меня сопровождали лишь причудливые скалы:
32.
Да привычная за столько лет Смешная Птица:
33.
При ближайшем рассмотрении Столовая гора оказалась скорее гребнем — вершина её ровной кажется лишь снизу, да к тому же довольно узкая. На востоке выступает зубчатая громада Цей-Лома:
34.
Выше по долине как на ладони Эрзи с его 8 башнями и деревня Ольгетти с первой в своём роде улицей Путина из отстроенных после селя домов.
35.
В распадках видны и другие башни — вот это, как я понимаю, Мецхал, бывший центр шахара:
36.
До Мят-Сели по гребню горы идти ещё пару километров, и на подходах к святилищу мы увидели вот что. По Вайгачу или Северному Уралу я знал, что у древних такие скалы вызывают ровно те же ассоциации, что у нынешнего потребителя демотиваторов. Вот только для древнего образ этот был благородным: гениталии Земли — алтари божественных Матерей или Отцов.
37.
Сделав пару кадров, я пошёл к манившему впереди эльгыцу, а оглянувшись — увидел, что Оля лежит на тропе. Я сразу же крикнул, всё ли в порядке, и Оля встрепенулась, пояснив, что фотографирует цветок. Сверху же раздался мягкий бархатный голос «Что ж ты девочку бросил?!», и оглянувшись, я увидел того же самого дагестано-грузино-осетинского гида, что привёз нас в Армхи. Это его джип стоял в конце тягуна, и поднявшись наверх на часок раньше нас, теперь он уже не с двумя, а с тремя туристами устроил пикник над долиной.
37а.
Вот и он, Мят-Сели, типичный ингушский эльгыц. Как и большинство горских построек, возведённый в совершенно неясные времена — то ли сто лет назад, то ли тысячу. Совсем небольшой (7м в длину, 3,6 в ширину и 4,9 в высоту) и внешне совершенно невзрачный, однако подлинный языческий храм:
38.
У Мят-Сели две двери и поперечная арка — на рассвете и закате в определённые дни Солнце просвечивает здание насквозь. Роль храма он сочетал с ролью зала заседаний — под сводами его собирались советы старейшин. Последний раз ингушские чабаны и крестьяне во главе с цайн-сагом (шаманом) молились тут о дожде в 1924 году:
39.
Чуть выше по склону — ещё одно святилище Мятер-Сели, от которого осталась лишь груда камней:
40.
И если с одной стороны от гряды двух храмов находится расщелина-вагина, то с другой — озеро-сердечко:
41.
Между тем, Казбек на заднем плане затянули облака. Дойдя до Мят-Сели, мы были полны решимости идти к вершине Столовой горы, и ушедшие вниз гид да его подопечные даже отдали нам запасы питьевой воды. Но пройдя полсотни метров в гору, я вдруг почувствовал странное бессилие и просто завалился на бок, в тёплую траву. И полежав немного, понял, что туда мы не пойдём, а лучше погуляем по лугам Тушоли:
42.
С которых открываются, к тому же, феерические виды на Цей-Лом и осетинские склоны Мят-Лома. Чего стоит скала с контрфорсами справа!
43.
Вайнахские боги не делились на добрых и злых — только на Старших и Младших. Среди них лишь демиург Дела был неуязвим, но даже он не был всемогущим. На вершине Цей-Лома его соседями были бог солнца Гела и громовержец Села, чьим алтарём в каждом доме служил очаг, а смерть от удара молнии считалась почётной. Самыми добрыми обитателями Цей-Лома были, наверное, дети Делы — богиня жизни Тушоли и бог смерти Эштр, который никогда не забирал к себе людей несправедливо. Мир мёртвых Эл в разных преданиях напоминал то райские сады, где счастливые люди ходят по земле из серебра и золота среди пышных садов, то тоскливые пустоши, где всегда холод и туман, а Солнце то ли заходит туда «нашей» ночью, то ли вместо него там Луна. Боги были в целом добрее богинь — например, Дарза-Нана отвечала за вьюгу, а Уна-нана — за болезни, регулярно косившие горцев. Младшие боги ходили под властью старших, и были покровителями всего, чего только можно — так, Мятцели покровительствовал роду человеческому, но свой божок был у каждой скалы и каждого ручья. Между богами и людьми существовали ещё и нарты — богатыри, наделённые уникальными способностями и понимавшие птичий язык. Нартский эпос из безумно красивых былин — достояние всего Кавказа, и я пока что знаю о Кавказе слишком мало, чтобы понять, насколько он различен у разных народов. Вайнахские нарты закончили плохо — видя, что в мире богов и людей они больше помеха, Дела убил их, хитростью заставив выпить расплавленную медь. А вот юркий ласка Борткий-Ширка, заслуженный трикстер Чечено-Ингушских земель, обхитрил всех и даже легко снуёт между мирами. Землю населял целый паноптикум нечисти — вампалы (великаны) и «заячьи всадники» (злобные карлики), убуры (упыри) и гамсаги (оборотни), гарбажи (ведьмы-людоедки) и саурмаги — огнедышащие ядовитые драконы. Общались со всем этим знахарки, гадатели, а в первую очередь цайн-саги — тейповые шаманы, самые сильные из которых отличались деформацией головы. А вот на Олю глядит с Цей-Лома кто-то из богов — может, Села в образе орла, а может быть и задумчивый Эштр:
44.
Оля дошла до края обрыва, куда я поленился спускаться, и сняла ещё один феерический вид. Я вспомнил легенду о том, что сотворённый мир поначалу не умещался под небом, и Дела сжал его, образовав складки-горы, да укрепил скалами. Держать их помогают быки, выставившие условие не запрягать их по вторникам, которые стали выходным на полях, Днём быка. На пастбищах же суббота была Днём волка — когда-то человек одолжил у волка скот и не вернул, за что волки теперь мстят скотоводам. Словом, доисламские вайнахи жили в жестоком, суровом, но при том каком-то очень гармоничном мире, где ничего не делалось зря и всё имело своё место. Ну а таинственность горских руин, о которых не известны даже даты постройки, вся эта заполнившая покинутые долины тьма веков смешивает мифы с реальностью.
45.
Между тем, в правильность решения не идти наверх нас убедил вид за горой — там лежала густая дымка, в которой едва-едва присматривался Владикавказ или может какой-нибудь город поменьше:
46а.
Со Столовой горы видна и лестница хребтов Кавказа — ближе Лесистый, за ним Сунженский и Терский, и последние два как бы уже и не горы, а Гребни над равниной. Этот пейзаж горцы видели век за веком, и из холода и скудности гор их манили плодородные земли плоскости. Напрямик со Столовой горы вниз не спустишься, но если вдоль Ассы дойти до Алкуна и перевалить через невысокий лесистый хребет — прямо сюда и выйдешь. Так в 16-17 веках галгайцы заселили Тарскую котловину у речки Камбилеевки, многочисленные хутора которой сходились к большому селу Ангушт, по ярмарке в котором здешние горцы и для русских стали ингушами. Недалеко от села по сей день лежит обширная поляна Барта-Бос — Склон Согласия, где якобы в 1810 году был подписан Акт присяги Шести ингушских фамилий России. По другой версии, впрочем, старейшины Таргимхоевых, Хамхоевых, Оздоевых, Евлоевых, Картоевых и Эгиевых (все, кстати, жили в верховьях Ассы — из того, что я упоминал, их вотчинами были Таргим, Хамхи, Вовнушки, Йовли, Карт и Эгикал соответственно) сами явились в Буро, то есть Крепость, как называли ингуши основанный в 1784 году Владикавказ. Так что скорее на Барта-Босе они держали совет перед столь важным делом, как клятва в верности чужому царю. И массово, всем народом, ингуши эту клятву более не нарушали, а вот Россия вела себя по отношению к ним не очень- то красиво. Уже в 1861 году Ангушт стал станицей Тарской — самой западной в Сунженской укреплённой линии, и следующие полвека прошли под знаком борьбы ингушей с казаками за эти земли внизу. Обещанием решить вопрос в пользу вайнахов Советы получили верность ингушей в Гражданскую войну, и обещание своё даже сдержали — казаки правда были выселены за Терек уже в 1920 году. Но Тарская котловина — это натурально предместья Владикавказа, и то ли из-за более сильного осетинского лобби, то ли по сугубо экономическим причинам в 1958 году Чечено-Ингушетия была восстановлена без Тарской котловины. Что и кончилось в итоге скоротечной войной осенью 1992 года между осетинами (причём селились тут в основном выходцы из Южной Осетии) и ингушами. Ингуши селились в котловине все десятилетия по возвращении из депортации, и к тому времени были здесь большинством. В итоге за несколько дней было убито порядка 800 человек (из которых около 600 — ингуши) и сожжёно 13 из 15 тарских сёл. Последствия этого, может быть, лучше видны именно сверху — среди полей и лесов котловины заметны зарастающие кустами пустыри. Ну а само Тарское, бывший Ангушт, показано здесь.
46.
А вот так Столовая гора выглядит из Назрани, лежащей между Лесистым и Сунженским хребтами. И тут обратите внимание, как стремительно Тушоли проснулась — ведь этот кадр с сиянием белых снегов от всех остальных отделяет дней 10.
47.
48.
Серпантин вниз всё так же зануден, а спуск по нему занимает не меньше времени, чем подъём. И лишь закат не давал заскучать. Так вышло, что в тот день я очень ждал одной тревожной вести, и лишь начав спуск осознал, что на вершине Столовой горы тревога полностью отпускала, а здесь накрыла вновь. Там, на лугах Тушоли, правда хорошо и спокойно — Богиня-Мать всегда утешит и простит:
49.
Уже в сумерках мы спустились тропкой поперёк зигзага к башням Бейни:
50.
Здесь только жилые башни, причём какие-то особенно широкие и капитальные — в нескольких сохранились даже эрдабоаги, центральные колонны, которые мне не встречались больше нигде у вайнахов:
51.
В итоге из достопримечательностей Горной Ингушетии у меня совершенно выпали водопады — хотя их тут несколько, и они весьма доступны. Ляжгинский водопад (высотой 12-18 метров) находится в пешей досягаемости Армхи — тропа к нему начинается там, куда спускается восточная дорога от курорта, и идти той тропой 30-40 минут. Фуртуогский водопад — в последнем селе по долине, в лесу у подножья Мят-Лома. Кроме того, в Фуртуоге родился главный ингушский революционер Гапур Ахриев, и его дом, законсервированный как мемориальный, с течением времени превратился в этнографический музей. Но — на утро нам оставалось только спуститься в Джейрах, единственный из всех шахаровых столиц не только сохранивший этот статус (районы по-ингушски и называют шахары), но и распространивший его на все 9 бывших шахаров Лоамороя. У центра села — одинокая старая башня:
52.
Сюда нас довезла всё та же «Нива», причём на маршрутках гости Армхи явно не очень-то ездят — один администратор назвал нам цену 400 рублей, а другой на следующее утро отправил нас бесплатно. Вот впереди — маршрутка на Назрань, четырежды в день отправляющаяся от длинного приземистого Дома культуры:
53.
Здесь же — воинский памятник с плитами солдатам Великой Отечественной, милиционерам (5 имён) и военным (1 имя) антитеррора.
54.
В наползшем тумане над Джейрахом красиво висел корабль Духургушта:
54а.
Маршрутка тронулась, и попетляв в паутине джейрахских кварталов, подобрав там ещё нескольких пассажиров, миновала Аланские ворота на границе двух республик, спорящих за наследие древней Алании.
55.
Переехав Терек, мы вышли на Военно-Грузинскую дорогу, которую прежде я уже раз проезжал в темноте. Теперь же я любовался дневными видами величественного Дарьяльского ущелья. Маршрутка сердито и без остановок пересекла Владикавказ, а вскоре я улетал домой из знакомого уже аэропорта Беслана.
56.
И между прочим, впервые аж с 2017 года выложил по горячим следам всё путешествие!
Источник