Как солнце сообщение широкой публике

ЯСНОЕ, КАК СОЛНЦЕ, СООБЩЕНИЕ ШИРОКОЙ ПУБЛИКЕ О ПОДЛИННОЙ СУЩНОСТИ НОВЕЙШЕЙ ФИЛОСОФИИ

Некоторые апологеты трансцендентального идеа­лизма, или системы наукоучения, дали этой системе название новейшей философии 1 . Несмотря на то что название это звучит почти как насмешка и исходит, по-видимому, из предположения, будто ее основатели ищут самой новейшей философии, несмотря, далее, на то, что основатель этой системы со своей стороны убеж­ден в том, что существует одна-единственная филосо­фия, подобно одной лишь единственной математике, и что, как только эта единственно возможная философия найдена и признана, не может больше возникнуть ника­ких новых, но что все предшествующие так называемые философии будут с этих пор рассматриваться лишь как попытки и предварительные работы, — он все же при выборе заглавия популярного сочинения предпочел последовать этому словоупотреблению, несмотря на связанный с этим риск, чем воспользоваться непопу­лярным названием трансцендентального идеализма, или наукоучения.

Сообщение об этих новейших усилиях поднять фи­лософию до степени науки, обращенное к широкой пуб­лике, не занимающейся изучением философии как сво­ей специальностью, является по разным соображениям нужным и уместным 2 . Правда, далеко не все люди долж­ны посвятить свою жизнь наукам, а потому далеко не все должны посвятить свою жизнь и основе всех других наук, т.е. научной философии; для того чтобы углубиться в исследование подобной философии, необходимы такая свобода духа, такой талант и такое прилежание, какие встречаются не у всякого. Но все же каждый, кто притя­зает на общее умственное развитие, должен в общих чертах знать, что такое философия; несмотря на то, что он сам не участвует в этих исследованиях, он все же должен знать, что она исследует, и, несмотря на то, что он сам не проникает в ее область, он все же должен знать границы, отделяющие эту область от той, на ко­торой находится он сам, чтобы не бояться опасности, угрожающей со стороны совершенно другого и абсо­лютно чуждого ему мира тому миру, в котором он на­ходится. Он должен это знать по крайней мере для того, чтобы не совершать несправедливости по отношению к тем людям науки, с которыми ему все же приходится жить вместе, как человеку, чтобы не давать ложных со­ветов доверяющимся ему и удерживать их от всего того, за пренебрежение к чему они в будущем могут жестоко поплатиться. По всем этим соображениям каждый об­разованный человекдолжен по крайней мере знать, чем философия не является, каких намерений она не име­ет, чего она не способна делать.

Достигнуть же этого познания не только возможно, но и нетрудно. Научная философия, несмотря на то что она возвышается над естественным воззрением на вещи и над обыкновенным человеческим рассудком, тем не менее обеими ногами стоит на почве последне­го и исходит из него, хотя в дальнейшем, конечно, вы­ходит за его пределы. Видеть эту ее связь с почвой есте­ственного образа мыслей, наблюдать, как она исходит из него, может всякий человек, обладающий хотя бы обыкновенным человеческим рассудком и обычной степенью внимательности, какую можно предполагать во всяком образованном человеке.

Сообщение, подобное намеченному, особенно не­обходимо для такой системы, — я принимаю здесь кан-товскую систему и новейшую за одно, потому что обе они, несомненно, сходятся между собой, по крайней мере в своих притязаниях на научность, — для такой системы, говорю я, которая по времени следует за дру­гой, еще продолжающей сущесгвов2.тъ,эк71ектшеской, совершенно отказавшейся от всяких притязаний на научность, научную подготовку и изучение и пригла­

шавшей к своим исследованиям всякого, кто только способен сосчитать, сколько будет два и два. Оно (это сообщение) необходимо в такое время, когда необра­зованная публика слишком охотно последовала этому приглашению и ни за что не хочет отказаться от мне­ния, будто философствование дается так же без труда, как еда и питье, и что в философских предметах всякий имеет право голоса, кто только вообще обладает голо­сом; в такое время, когда это мнение только что причи­нило большой вред и когда о философских положени­ях и выражениях, которые могут быть поняты и оценены лишь в научной философской системе, было предо­ставлено судить необразованному рассудку и недомыс­лию, благодаря чему репутации философии был нане­сен немалый ущерб; в такое время, когда даже между настоящими философскими писателями вряд ли най­дется и полдюжины таких, которые знали бы, что такое собственно философия, а другие, которые, по-видимо­му, знают, что она такое, начинают жалобно ныть, что философия — это не только философия; в такое время, когда даже самые основательные современные рецен­зенты полагают, что наносят новейшей философии немалое бесчестие, когда уверяют, что она, мол, слиш­ком абстрактна для того, чтобы стать когда-либо всеоб­щим способом мышления.

Автор этой работы не упускал случая публиковать составленные в различных выражениях подобного рода сообщения своим мнимым товарищам по профессии 3 . По-видимому, это у него вышло не совсем удачно, так как он все еще слышит с разных сторон все ту же ста­рую песню. Он хочет теперь попытаться, не лучше ли удастся ему это с нефилософской публикой, по край­ней мере в том смысле, в каком употребляет это слово автор; он хочет со всей, какая только доступна ему, по­нятностью показать еще раз то, что он уже показывал несколько раз, и, как ему кажется, очень понятно, в не­которых своих очерках. Может быть, таким образом ему удастся добиться хотя бы косвенно успеха также и у сво­их товарищей по факультету. Может быть, справедли­вый и беспристрастный человек, не притязающий на то, что он является знаменитым преподавателем фило­софии или писателем, убедится, что для философии необходимы известные абстракции, спекуляции (умо­зрения) и воззрения, которыми он, безусловно, не за­нимался и которые, если бы он попытался ими занять­ся, ни в коем случае ему не удадутся; может быть, он увидит, что эта философия вообще не думает и не гово­рит о том, о чем думает и говорит он, что она ему ни в чем не противоречит, потому что она совсем не гово­рит с ним или о нем; что философия всем тем словам, которыми она пользуется, так сказать, совместно с ним, придает совсем иной смысл, который становится для него совершенно непонятным, как только слова эти вступают в заколдованный круг этой науки. Может быть, этот справедливый и беспристрастный человек отны­не столь же спокойно будет воздерживаться от участия в философском разговоре, подобно тому как он воздер­живается от участия в разговоре о тригонометрии или алгебре, если он не изучал этих наук; и как только он натолкнется на что-нибудь, относящееся к философии, он непринужденно скажет: пусть об этом столкуются между собой философы, которые ничему другому не учились; меня это не касается, я спокойно занимаюсь своим делом. Может быть, после того как профаны пока­жут хоть раз пример подобного уместного воздержания, ученые также не будут больше так страстно возмущать­ся по поводу повторных суровых запретов говорить о том, чего они, очевидно, ни разу даже не читали.

Одним словом, философия прирождена человеку; это общее мнение, и поэтому каждый считает себя вправе судить о философских предметах. Я здесь совершенно оставляю в стороне, как обстоит дело с этой прирожден­ной философией — об этом я буду говорить в своем ме­сте; я только утверждаю о новейшей, омоей философии, которую я сам должен знать лучше всего: она не при­рождена, но должна быть изучена, и поэтому о ней мо­

жет судить только тот, кто изучил ее. Я покажу только первое: последнее само собой вытекает из первого.

Правда, отрицать за обыкновенным человеческим рассудком право выражать свое суждение о материях, которые также считаются последней целью филосо­фии, — о боге, свободе и бессмертии — это кажется су­ровым, это всегда принималось с кислой миной, и имен­но поэтому не хотят согласиться с приведенным примером, взятым из области математики или какой-либо другой точной науки, которую можно изучить, и находят его неподходящим. Эти понятия коренятся не в естественном, обыкновенном способе мышления че­ловека, следовательно, они в известном отношении являются врожденными. Относительно новейшей фи­лософии здесь следует только иметь в виду и помнить, что она ни в коей мере не отрицает за обыкновенным человеческим рассудком права судить об этих предме­тах, но что она, наоборот, признает за ним это право, как мне кажется, в гораздо большей степени, чем какая-либо из предшествующих философий. Однако она при­знает за ним это право лишь в его сфере и в его соб­ственной области, но ни в коем случае не в области философско-научной, в области, которая совершенно не существует для обыкновенного рассудка как таково­го. Обыкновенный рассудок можетрассуждать об этих предметах и, возможно, даже очень правильно, но не может обсуждать их философски, ибо этого не может никто, кто не учился этому и не упражнялся в этом.

Но если не хотят ни в коем случае отказаться от из­любленного выражения — философия — и от славы быть философской головой, или философом-юристом, философом-историком, философом-журналистом и тд., то пусть согласятся с тем уже ранее сделанным пред­ложением, чтобы научная философия не называлась больше философией, а хотя бы наукоучением. Обеспе­чив за собой это имя, наукоучение откажется от друго­го названия — философии — и торжественно уступит его всякого рода рассуждателъству. Пусть тогда ши­рокая публика оставит наукоучение, и пусть тогда каж­дый, кто не изучил его основательно, будет считать его за вновь открытую неизвестную науку, вроде гинден-бурговского комбинационного учения в математике; и пусть он поверит нашему утверждению, что эта наука ни в чем не совпадает с тем, что они могут при желании называть философией; она не опровергает последней, но и не может быть опровергнута с ее помощью. Пусть их философия пользуется тогда всевозможными поче­стями и знаками уважения, но пусть они нам позволят ввиду нашего права на естественную свободу всех лю­дей не заниматься ей, как и мы просим их, чтобы они, занимаясь этой своей философией, не обращали вни­мания на наше наукоучение.

Таким образом, целью этого сочинения является, собственно говоря, следующее: оно стремится не к ка­ким-то завоеваниям в новейшей философии, а лишь к справедливому миру в пределах ее границ. Оно, это со­чинение, даже не философия в строгом смысле этого слова, а только лишь рассуждение. Кто прочтет его до конца и полностью поймет, тот не будет обладать, бла­годаря ему, ни одним философским понятием, предло­жением и т. д., но он получит понятие о философии; он не выйдет из области обыкновенного человеческого рассудка и не вступит ни одной ногой на почву фило­софии, но он дойдет до общей пограничной черты обе­их областей. Если он отныне захочет действительно изучать эту философию, то по крайней мере будет знать, на что он в этом деле должен и на что не должен обращать внимание. Если же он этого не захочет, то по крайней мере получит отчетливое сознание того, что он этого не хочет, никогда не хотел и никогда действи­тельно этим не занимался, что он, следовательно, дол­жен воздерживаться от суждения о философских пред­метах; он получит убеждение, что никакая подлинная философия не вторгается в круг его собственных заня­тий и не может помешать ему.

Источник

«ЯСНОЕ, КАК СОЛНЦЕ, СООБЩЕНИЕ. «

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960—1970 .

Смотреть что такое «»ЯСНОЕ, КАК СОЛНЦЕ, СООБЩЕНИЕ. «» в других словарях:

ФИХТЕ — (Fichte) Иоганн Готлиб (1762 1814) нем. философ, один из крупнейших представителей нем. идеализма (нем. классической философии). Проф. ун та Йены (с 1794), ректор Берлинского ун та (с 1811). Основы своей философии Ф. развивал в т.н. наукоуче нии … Философская энциклопедия

ФИХТЕ Иоганн Готлиб — (Fichte, Johann Gottlieb) (1762 1814), немецкий философ, основатель абсолютного идеализма . Родился в селе Рамменау (Оберлаузиц, Саксония) 19 мая 1762 в крестьянской семье. Благодаря случаю обрел покровителя в лице барона фон Мильтица. Обучался в … Энциклопедия Кольера

Фихте, Иоганн Готлиб — Запрос «Фихте» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Иоганн Готлиб Фихте Иоганн Готлиб Фихте … Википедия

Наукоучение — «НАУКОУЧЕНИЕ» («учение о науке», «наукословие») (Wissenschaftslehre) философское учение И. Г. Фихте, новые редакции которого он неоднократно предлагал в период с 1794 по 1813 («О понятии наукоучения, или о так называемой философии», 1794; … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

Фихте Иоганн Готлиб — Фихте (Fichte) Иоганн Готлиб (19.5.1762, Рамменау, 29.1.1814, Берлин), немецкий философ и общественный деятель, представитель нем. классического идеализма. Родился в крестьянской семье. Учился в университетах Йены и Лейпцига. Написанный под… … Большая советская энциклопедия

Фихте — (Fichte) Иоганн Готлиб (19.5.1762, Рамменау, 29.1.1814, Берлин), немецкий философ и общественный деятель, представитель нем. классического идеализма. Родился в крестьянской семье. Учился в университетах Йены и Лейпцига. Написанный под… … Большая советская энциклопедия

Фихте Иоганн Готлиб — (1762 1814) немецкий философ. Родился в семье ремесленника ткача в саксонской деревне. Детские и юношеские годы его прошли в материальной нужде. Учился в Иенском и Лейденском университетах. От карьеры пастора отказался, зарабатывая частными… … Великие философы: учебный словарь-справочник

ФИХТЕ — (Fichte), Иоганн Готлиб (19.V.1762 29.I.1814) нем. философ и обществ. деятель, один из представителей нем. классич. философии. Род. в крестьянско ремесл. семье. В 1794 99 проф. Иенского ун та (уволен в отставку по обвинению в атеизме , а… … Советская историческая энциклопедия

Источник

Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о сущности изложенного в книге

Толковать свое же произведение – дурной тон. Читатель вправе самостоятельно выносить суждения, делать выводы, оспаривать или соглашаться с высказанными мыслями.

Тот, кто думает, а потом пишет, критик.

Тот, кто пишет, а потом думает, писатель.

Однако некоторые моменты – возможно, оставшиеся не понятыми – следует пояснить.

Добро и зло – понятия нравственные.

Эстетическое же произведение, написанное в духе ренессанской легкомысленности, не силится ответить на вопросы «Что такое хорошо?» и «Что такое плохо?».

Хорошо, если вам понравилось читать эту книгу. Автор добросовестно рассчитывал на это.

Плохо, если она оставила вас равнодушным. Плохо, прежде всего, для самого автора.

Я не был ни судьей, ни адвокатом.

Я старался быть пытливым исследователем, временами позволяющим себе философские вольности.

За смехом прячется тоскливая дума.

А за нарочитой иронией – сермяжная правда.

Важно ее разглядеть.

Библиография

Аристотель. Метафизика / Пер. А. Кубицкого. М.: Эксмо, 2015.

Аристотель. Никомахова этика / Пер. Н. Брагинской. М.: ЭКСМО-Пресс, 1997.

Артамонов С. Вольтер и его век. М.: Просвещение, 1980.

Афиней. Пир мудрецов / Пер. Н. Голинкевича. М.: Наука, 2004.

Бальзак О. Невольный грех (сборник) / Пер. Н. С. Соколова. М.: Издательство «Э», 2016.

Бальзак О. Утраченные иллюзии / Пер. Н. Г. Яковлевой. М.: АСТ, Астрель, 2011.

Бальзак О. Физиология брака. Размышления / Пер. В. А. Мильчиной, О. Э. Гринберг. М.: ИД «Флюид», 2009.

Бальзак О. Шагреневая кожа / Пер. Б. Грифцова. М.: АСТ, Астрель, ВКТ, 2010.

Бальтасар Г. Карманный оракул / Пер. Е. Лысенко. М.: Наука, 1984.

Боккаччо Д. Декамерон / Пер. Ю. Корнеева, Н. Любимова. М.: Фирма АРТ, 1992.

Боккаччо Д. Декамерон. В 3 т. / Пер. А. Веселовского. М.: Вита Нова, 2010.

Бомарше. Избранные произведения / Пер. М. Рожицыной, Н. Любимова. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1954.

Брант. Корабль дураков. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. Разговоры запросто. «Письма темных людей». Гуттен. / Пер. Л. Пеньковского. М.: Художественная литература, 1971.

Бретон А. Антология черного юмора / Пер. С. Дубиной. М.: Carte Blanche, 1999.

Бунин И. Темные аллеи. Окаянные дни. Повести и рассказы. М.: Эксмо, 2014.

В. Маяковский в воспоминаниях современников. Под общей редакцией В. В. Григоренко, Н. К. Гудзия, С. А. Макашина, С. И. Машинского, Ю. Г. Оксмана, Б. С. Рюрикова. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1963.

Вагинов К. Козлиная песнь. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015.

Васильев В. Русская эпиграмма второй половины XVII – начала XX в. Л.: Советский писатель, 1975.

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / Пер. В. Соколовой. М.: Эксмо. 2012.

Вересаев В. Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник). М.: АСТ, Астрель, Харвест, 2011.

Владимир Набоков. Лекции по зарубежной литературе. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011.

Гёте. Лирика / Пер. В. Топорова. М.: Терра, 1997.

Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского / Пер. Н. Федорова, А. Гутермана. М.: Мысль, 2001.

Гоголь Н. Мертвые души. М.: Современник, 1974.

Гомер. Илиада / Пер. Н. Гнедича. М.: Художественная литература, 1987.

Горгий, Лисий, Исократ, Демосфен, Эсхин, Дион Хризостом, Элий Аристид, Либаний, Фемистий. Ораторы Греции / Пер. С. Кондратьева, Э. Юнц, С. Ошерова, Е. Рабинович, Н. Брагинской, М, Грабарь-Пассек, Ю. Шульц, Т. Миллер. М.: Художественная литература, 1985.

Горький М. Собрание сочинений. В 25 т. М.: Наука, 1972.

Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. М. Лозинского. М.: Правда, 1982.

Данте. Боккаччо. Бомарше. Беранже. Золя. Биографическая библиотека Ф. Павленкова. СПб.: ЛИО, 1994.

Диккенс Ч. Собрание сочинений. В 30 т. Т. 23. Большие надежды / Пер. М. Лорие. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. М. Л. Гаспарова. М.: Мысль, 1986.

Дойл А. К. Этюд в багровых тонах / Пер. Н. К. Треневой. М.: Правда, 1966.

Достоевский Ф. Игрок. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2014.

Дюма А. Большой кулинарный словарь / Пер. Г. Мирошниченко. М.: АСТ, Астрель, ОГИЗ, 2008.

Еврипид. Трагедии. В 2 т. / Пер. И. Анненского. М.: Наука, Ладомир, 1999.

Ирина Стаф. Цветы риторики и прекрасные литеры. Французская литература позднего Средневековья и раннего Возрождения. М.: Центр гуманитарных инициатив, 2016.

Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л.: Наука, 1987.

Корнилова Е. Риторика – искусство убеждать. Своеобразие публицистики античного мира. М.: МГУ, 2010.

Куле К. СМИ в Древней Греции / Пер. С. Кулланды. М.: Новое литературное обозрение, 2004.

Лабрюйер Ж. О творениях человеческого разума / Пер. Ю. Корнеева. М.: АСТ, 2003.

Лабрюйер Ж. Характеры, или Нравы нынешнего века / Пер. Э. Линецкой и Ю. Корнеевой. М.; Л.: Художественная литература, 1964.

Ларошфуко Ф. Мемуары. Максимы / Пер. Б. Реизова. М.: Наука, 1993.

Лаура А. Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя / Пер. И. Свердлова. М.: Молодая гвардия, 2005.

Лесаж А.-Р. Хромой бес / Пер. Е. А. Гунст Евгений. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956.

Лосев А. Ф. История античной эстетики. М.: Искусство, 1969.

Лукиан. Похвала мухе. Хрестоматия по античной литературе. В 2 т. / Пер. К. М. Колобовой. М.: Просвещение, 1965.

Макиавелли Н. Государь / Пер. Г. Муравьевой. М.: Художественная литература, 1982.

Мариенгоф А. Собрание сочинений. В 3 т. М.: Книжный Клуб Книговек, 2013.

Маршак С. Собрание сочинений. В 8 т. М.: Художественная литература, 1968.

Матео Алеман. Гусман де Альфараче / Пер. Е. Лысенко. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1963.

Мелвилл Г. Моби Дик, или Белый Кит. Повести. Рассказы / Пер. И. Бернштейн, И. Гуровой, М. Лорие, С. Сухарева. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015.

Мольер. Дон Жуан, или Каменный гость / Перевод А. В. Федорова. М.: ГИХЛ, 1957.

Мольер. Скупой / Пер. В. С. Лихачева. М.: Эксмо, 2006.

Мольер. Собрание сочинений. В 2 т. / Пер. В. Рождественского. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957.

Монтень М. Опыты / Пер. А. Бобовича. М.: Издательство Академии наук СССР, 1960.

Ницше Ф. Генеалогия морали / Пер. К. Свасьяна. СПб.: Азбука, 2014.

О. Генри. Постскриптумы / Пер. А. Д’Актиля. М.: Агентство независимого предпринимательства, 1991.

Плутарх. Застольные беседы / Пер. Л. Б. Сумм. М.: Эксмо, 2008.

Плутарх. Изречения спартанцев. Изречения спартанских женщин. Застольные беседы / М. Ботвинника. Л.: Наука, 1990.

Плутарх. Сочинения / Пер. Я. М. Боровского. М.: Художественная литература, 1983.

Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Пер. Н. Любимова. М.: Азбука-классика, 2013.

Ремарк Э. М. Три товарища / Пер. И. Шрайбера. М.: Астрель, 2016.

Ремарк Э. М. Черный обелиск / Пер. В. Станевич. М.: АСТ, АСТ Москва, Харвест, 2009.

Родари Д. Сказки по телефону / Пер. И. Константиновой, Ю. Ильина. М.: Правда, 1987.

Рэнд А. Атлант расправил плечи / Пер. Д. В. Костыгина. М.: Невская перспектива Оникс, 2006.

Стендаль. Красное и черное / Пер. М. Богословской, С. Боброва. М.: ФТМ, 2008.

Сурков А. А. Краткая литературная энциклопедия. М.: Сов. Энцикл., 1962–1978.

Тит Лукреций Кар. О природе вещей. М., 1983. Перевод М. Л. Гаспарова.

Теофраст. Характеры / Пер. В. Смирина. М.: Художественная литература, 1964.

Уайльд О. Портрет Дориана Грея / Пер. М. Абкина. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2010.

Уайльд О. Избранное. Преступление лорда Артура Сэвила / Пер. Д. Аграчева. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1990.

Уайльд О. Упадок искусства лжи / Пер. А. Махлиной. Oscar Wilde, The Decay of Lying, 1889.

Уистлер Д. Изящное искусство создавать себе врагов / Пер. Е. Некрасовой. М.: Ад Маргинем, 2016.

Фицджеральд Ф. С. Прекрасные и проклятые / Пер. В. Щенникова. М.: Издательский Дом Мещерякова, 2008.

Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть II–III. Вопросы 1–46. / Пер. С. И. Еремеева. К.: Ника-Центр, 2011.

Французская классическая эпиграмма / Пер. В. Васильева. М.: Художественная литература, 1979.

Хейзинга Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры / Пер. Д. В. Сильвестрова. М.: Прогресс – Традиция, 1997.

Хемингуэй Э. По ком звонит колокол / Пер. Н. Волжиной, Е. Калашниковой. М.: Художественная литература, 1987.

Чехов А. Смерть чиновника. М.: Наука, 1983.

Шекспир У. Гамлет: Антология русских переводов: 1883–1917 / Пер. Н. Россова. М.: Совпадение, 2006.

Шеридан Р. Б. Школа злословия / Пер. М. Лозинского. М., Искусство, 1956.

Эразм Роттердамский. Похвала глупости / Пер. П. К. Губера. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.

Эстетика Ренессанса. Составитель: В. Шестаков. М.: Искусство, 1981.

Янссон Т. Муми-тролль и комета / Пер. В. Смирнова. М.: Детская литература, 1967.

Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ — конструкции, предназначен­ные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой.

Папиллярные узоры пальцев рук — маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни.

Источник