Космическая тема в работах советских художников
Идея освоения человеком Вселенной не могла обойти стороной изобразительное искусство. Тема большая и красивая, живописных работ, с ней связанных, очень много, и многие из них прекрасны. Вот некоторые из них.
Таир Салахов. «Тебе, человечество!» 1961
Поскольку холст размером 180×594 см не умещался в мастерской Салахова, художник писал картину в помещении соседней школы. Символично, что эта работа впервые была выставлена 12 апреля 1961 года. Таир Салахов о своей работе: «Писал я это большое полотно размером два на шесть метров не по заказу, а по внутреннему, оптимистическому велению души. Мои предчувствия, как оказалось, опередили время: буквально в этот день все услышали сообщение о полете в космос Юрия Гагарина».
В том же 1961 году Александр Дейнека создал эскиз к мозаичному панно, которое должно было украсить московский Дворец съездов — «Покорители космоса». Дворец предполагалось украсить ещё несколькими большими мозаиками, объединёнными в цикл «Люди Страны Советов», который показывал бы историю СССР от гражданской войны до покорения космоса.
Александр Дейнека «Покорители космоса» 1961
Творчество советских художников передаёт ощущение сбывающегося счастья и того, что завтрашний день будет ещё лучше сегодняшнего. Это счастье человека-творца, созидателя и победителя.
А. Мазитов «Чайка» 1964. Холст, темпера. 169 x 264,5 см
Валентина Терешкова совершила полёт в космос в июне 1963 г. Картина «Чайка» была написана Амиром Мазитовым по горячим следам — в 1964 году. Терешкова занималась в Ярославском аэроклубе с 1959 по 1961 гг., и художник изобразил её на лётном поле с парашютом, картина пронизана предчувствием полёта.
Герои того времени — космические путешественники, учёные, первооткрыватели.
Леонид Тихомиров, ОльгаТихомирова «Во имя человечества»
Рубен Гевондян «Бюракан» 1971 (Бюракан — место, где расположена обсерватория в Армении)
В своей работе «Звёдный час» Рубен Гевондян вводит, подчёркивая связь времен, идущие от средневековья символы трёх стихий — водной, земной и воздушной, властелином которых стал человек на своем пути в космос.
Рубен Гевондян «Звёздный час» 1970-е
На картине Камиля Муллашева «Утро» запечатлен момент возвращения на Землю: спускаемый космический аппарат приземлился в казахской степи.
Камиль Муллашев «Юность» из триптиха «Земля и время» 1978
И конечно, главный герой времени:
В. С. Василенко «Юрий Гагарин»
Владимир Фельдман «Звёздам навстречу. Первый космонавт Юрий Гагарин» 1961
Источник
Ad Astra: от Уорхола до Маслова – как воспевали космос художники
Космос – идеальный концепт для экспериментов. О нём мы знаем совсем немного, что позволяет нам фантазировать. Поэтому далекие галактики всегда вдохновляли творцов в различных жанрах – мы уже рассказывали о дизайнерах и режиссерах, которые посвятили жизнь пространству за пределами атмосферы, пришло время обратиться к художникам.
Хотя человечество летает в космос меньше века, люди мечтали о небесном пространстве ещё в 16500 году до н.э., когда самые ранние изображения созвездий появились на пещерных рисунках в пещерах Ласко, Франция и Куэва-дель-Кастильо, Испания. В 1915 году была открыта Проксима Центавра, в 1930 – карликовая планета Плутон, а это значит, что люди начали мечтать о космосе гораздо раньше, чем туда отправились Белка и Стрелка. Например, основатели русского космизма воспринимали “космос” как идеальное место, куда мы все должны стремиться. Впрочем, под «космизмом» подразумевался скорее ряд религиозно-философских, мистических, художественных, эстетических и научно-футурологических течений. Так появилась арт-группа “Амаравелла”, что в переводе с санскрита означает “обитель бессмертных” – это название в 1927 году предложил Николай Рерих.
Всё изменилось, когда Советам наконец удалось отправить человека в космос, и дальнейшее его освоение превратилось в гонку сверхдержав. Тогда эта тема стала одним из основных инструментов пропаганды, а космонавты и ученые – новыми героями, строящими технологичное будущее «красной» страны. Именно они станут главными героями художников-соцреалистов, до этого воспевавших образы рабочих, крестьян и красноармейцев. Работы в жанре соцреализма отличались монументальностью, идейностью, народностью, а на первый план вышли такие художники, как Александр Дейнека, Александр Самохвалов.
В то время как советская власть вовсю развивала социалистический реализм как единственно верный путь художественной мысли, по ту сторону железного занавеса разворачивалась совсем другая история. Впрочем, началась она раньше. Например, американского художника Александра Колдера, прославившегося кинетическими скульптурами, вдохновило открытие карликовой планеты Плутон в 1930 году. В честь этого он создал одну из самых известных своих работ – скульптуру “Вселенная”. Говорят, что эту работу оценил сам Альберт Эйнштейн, когда ее впервые выставили в Нью-Йоркском музее современного искусства – гений в течение сорока минут наблюдал за двумя движущимися сферами.
Две карты Северного и Южного небесных полушарий из научно-популярной книги стали фоном для загадочной шкатулки, которую американский художник Джозеф Корнелл посвятил Джудитте Паста, оперной звезде XIX века, чей голос, как говорили, пробуждал красоту ночного неба. Корнелл, прославившийся миниатюрными коробочными диорамами в технике “ассамбляж”, издавна интересовался астрономией. Он внимательно следил за новыми научными разработками, а также изучал историю астрономии. С 1936 года участвовал в выставках сюрреалистов и дадаистов, хотя сам никогда не причислял себя к сюрреализму, не интересовался ни подсознательным, ни чудесным: его ориентирами были американские трансценденталисты. Его работы нашли отклик у представителей новой волны нью-йоркского авангарда – Энди Уорхола, Роберта Раушенберга, Сьюзен Зонтаг. Слава к Корнеллу пришла как раз после коллективной выставки «Искусство ассамбляжа», где его ностальгическим коробкам, вроде этой, был предоставлен отдельный зал.
К слову, об Уорхоле: такое событие, как высадка американских астронавтов на Луну, не могло пройти мимо короля поп-арта. Работа “Лунная прогулка” посвящена исторической высадке на Луну в июле 1969 года, когда командир «Аполлона-11» Нил Армстронг и астронавт Базз Олдрин стали первыми людьми, ступившими на спутник Земли. Фотография Олдрина на Луне, сделанная Армстронгом, стала одним из определяющих образов эпохи. Уорхол поместил Олдрина рядом с американским флагом для дополнительного эффекта. Его красочный принт вызывает ощущение потерянной эйфории и гламура, окрашенного ностальгией. Интересно, что Уорхол стал одним из семи художников, чьи работы присутствуют на Луне.
Более абстрактно изобразила космос “мать американского модернизма” Джорджия О’Кифф – для неё космические просторы оставались безмерно далеким, отстраненным явлением, за которым она могла бесконечно наблюдать. О’Кифф нарисовала “Звездную ночь” в 1917 году и воспроизвела её на своих рождественских открытках в 1963 году. В картине, на которой изображены плоский синий горизонт, очерченный последними остатками сумерек, и бледно-голубое ночное небо, темнеющее до зенита, видны отблески творчества постимпрессионистов, в частности Винсента Ван Гога. Художественное видение о’Кифф вдохновлено миром природы – особенно знаменитыми пейзажами Нью-Мексико, которые она часто посещала и куда в 1949 году переехала из Нью-Йорка на постоянное проживание.
Меловые наброски, будто бы сделанные в состоянии исступления, были характерным почерком теоретика постмодернизма Йозефа Бойса. Эту картину, которую он позже назовет астрологической картой, он нарисовал во время публичной лекции в Чикаго в 1974 году и дал ей имя – «Искусство в общество, общество в искусство». Бойс хотел проиллюстрировать идеальное состояние, в котором уравновешиваются естественные и социальные порядки. В центре композиции – андрогинная человеческая фигура, изображающая Землю, сопровождаемая оленем, который символизирует животную и духовную природу человека. Мечтающий о стирании границ между искусством и жизнью, а также фактом и вымыслом, Бойс был в авангарде движения 1960-х годов – Fluxus, которое балансировало между литературой, музыкой и визуальным искусством.
Космической тематикой вдохновлялись и казахстанские художники. “ Мне нравится идея Зои Фальковой про колонизацию Марса – о том, что мы его «колонизируем», не покидая планету. Просто превратим Землю в Марс, через, например, засуху и смену климата. Или “Чаепитие” Александра Угая. Мне кажется, это всё про разрушение утопических надежд писателей-шестидесятников”, – рассказывает о направлении их замыслов куратор Владислав Слудский.
Космос и степь – главные темы в творчестве казахстанского мифотворца Сергея Маслова. Впрочем, космос его интересовал не в связи с научными достижениями, а скорее как абстрактная материя, позволяющая фантазировать и изобретать собственные смыслы. Например, одной из известнейших его работ стала инсталляция “Байконур-2” – миф о том, что казахи являются прямыми потомками инопланетной цивилизации. И даже юрта, по его словам, это не просто жилище, это объект, который может быстро трансформироваться в ракету и полететь в космос.
Источник
Космическая живопись: Георгий Иванович Курнин
Частенько при написании предыдущих постов об астрономии и космонавтике, я вставлял картины различных авторов. И вот решил создать отдельный цикл постов, посвященный авторам, рисующим или рисовавшим в этом жанре. Предлагаю и вам, дорогие друзья, окунуться в невероятные миры, частью фантастические, частью реальные. Но само их представление сперва в мозгу художника, а потом и на полотнах, говорит о том, что не все еще потеряно, что есть еще Люди, которые верят в светлое будущее, в познаваемость и досягаемость мира да и верят в самого Человека.
И начну с описания жизни и творчества Георгия Ивановича Курнина.
Георгий Иванович Курнин родился 26 ноября 1915 года в городе Ташкент. В рабочей, но очень образованной семье. Его отец, высококвалифицированный маляр, увлекался живописью не только теоретически, но и практически — он рисовал много этюдов. И Георгий Иванович перенял у него эту страсть, научившись рисовать раньше, чем читать.
— В юности, – рассказывает Георгий Иванович, – я страстно хотел стать путешественником и всерьез готовился к этому. Занимался спортом. Много читал книг по географии, археологии, палеонтологии, ботанике и зоологии. Много рисовал и писал красками, так как и это было нужно для путешественника. Школьный учитель рисования настоял, чтобы я после седьмого класса поступил в художественную школу. Так я и сделал, ведь это не противоречило моим замыслам.
Так или иначе, но выбор был сделан; за художественной школой последовал университет, несостоявшийся путешественник стал поначалу искусствоведом, а затем и художником.
Впрочем, почему – несостоявшийся? А его экскурсы в иные миры?
— В нашей библиотеке, – вспоминает художник, – было очень много сказок, их любила вся наша семья. По вечерам к нам приходили соседи, и старшая сестра, мечтавшая стать актрисой, читала вслух. И, верно, умела хорошо читать, потому что слушатели весьма активно переживали все эти сказочные истории. А для меня они были как бы второй реальностью: я нисколько не сомневался, что все, о чем рассказывалось, происходило на самом деле. Потому в юности, встретившись с книгами гениального Жюля Верна, я сразу увлекся фантастической литературой и с упоением читал все, что мог достать. Живопись, фантастика, музыка стали главными увлечениями в моей жизни. Вполне логично и естественно, что свое творчество я посвятил Космосу. Я стоял перед этой темой, как стоит путешественник перед Терра Инкогнита – Страной Неизведанной. Меня неодолимо влекло как можно скорее начать путешествие в эту таинственную страну, но в то же время я хорошо понимал: нужна большая подготовка, чтобы сделать даже первый шаг.
— В основном нужно было решить две задачи, – рассказывает далее Георгий Иванович. – Во-первых, основательно проштудировать точные науки. Особенно астрономию и все, что с ней связано. Во-вторых, нужно было научиться картину, рожденную воображением, видеть ясно, как реальную. Решение первой задачи требовало только времени. Но как решить вторую. Я начал тренировку воображение путем писания картин на земную тему – по памяти, впечатлению и настроению, без помощи этюдов и эскизов. Только через пять лет такой подготовки я решился написать первую картину о другой планете.
Столь тщательно продуманная подготовка принесла – и продолжает приносить – свои плоды: сейчас в активе художника, помимо двадцати пяти сугубо земных картин, – тридцать космических полотен.
Тридцать окон в иные миры. Знакомство читателей журнала с четырьмя из них, нигде до сих пор не публиковавшимися, хочется закончить строками из «Звездных сонетов» Леонида Вышеславского:
Мы со своей мечтою дерзновенной
отныне – корабельщики Вселенной.
Вселенная – открытый океан!
Затем случилось несчастье — Курнин получил тяжелую травму позвоночника, надолго потеряв подвижность. По совету врачей он переезжает в Сочи и начиная с 1949 года он практически полностью переключается на космическую тематику в живописи.
Вот как описывает его творчество искусствовед, кандидат наук Александр Лабзин (источник http://www.fandom.ru/about_fan/kurnin_00.htm)
В творческом багаже Курнина немало интересных оригинальных полотен. Начинал он как художник-жанрист. Потом посвятил себя пейзажу Средней Азии. Природа этого удивительного и огромного края покорила его. Покорила прежде всего своими контрастами. Его поражало буйство красок оазисов и величавое однообразие пустынь. Его одинаково захватывали и бурные ритмы жизни плодородных долин, и горделивое молчание гор. Этими контрастами отмечены пейзажи Курнина, над которыми он работал в Средней Азии. Контрасты он искал и позже, когда переехал на Черноморское побережье Кавказа. Созданные здесь произведения можно назвать поиском необычного в обычном. Вот море, залитое июльским солнцем. Пустынный берег с раскаленной галькой. Над берегом колышется легкое марево — еле уловимые, хрустально-прозрачные извивающиеся струи воздуха. Художник пытается сделать их более зримыми, осязаемыми, материальными. В этих серебристых струях, тянущихся от раскаленной земли, мы видим как бы сгущенное марево, его конденсат. Перед нами гипербола природного явления. В результате — ощущение не просто реальности, а сверхреалности, особой осязаемости происходящего.
Найти необычное в обычном — такую задачу ставил перед собой Курнин, работая над некоторыми земными пейзажами. Теперь, когда он обратился к фантазиям на космические темы, его творческую сверхзадачу можно сформулировать так»: увидеть знакомое в необычном. Думается, что эти две задачи тесно связаны, одна является продолжением другой. Заглянуть в мир, который существует где-то в неоглядной дали, в мир, который нередко только предполагается, — решению этой творческой проблемы подчинен живописный язык Курнина.
Эта картина появилась до того, как к Венере отправились автоматические межпланетные станции (как это было — можете почитать тут Открытие Венеры. Часть 1 — Конец легенды.). Вот что пишет про нее Александр Лабзин (источник http://www.fandom.ru/about_fan/kurnin_00.htm):
Что было тогда известно о Венере художнику? Курнин рассуждал приблизительно так: при наличии мощного плотного слоя атмосферы солнце будет высвечивать в облаках лишь то место, над которым оно находится. Большие температуры на поверхности планеты, доходящие до 500° С, означают, что легкоплавкие металлы окажутся в жидком состоянии, а каменные массы — раскаленными и спекшимися. Очевидно должны быть вулканы.
Колорит картины выдержан в необычных красноватых тонах. На переднем плане озеро расплавленного металла, окруженное раскаленными скалами, края которых тоже оплавлены. Дальше — скалы, за которыми видно уходящее вглубь ущелье. А надо всем этим низкие плотные облака, сквозь которые просвечивает огромное заходящее солнце.
Когда спустя многие годы с художником встретились астрономы, исследовавшие данные космических зондов, запущенных к Венере, они подтвердили, что мир этой планеты должен выглядеть именно так.
Вот что писал про эту картину летчик космонавт, дважды Герой Советского Союза В.И.Севастьянов (источник http://www.fandom.ru/about_fan/kurnin_00.htm)
Пожалуй, никто в прошлом так точно и с такой тщательностью не регистрировал необыкновенные небесные явления, как древние астрономы Востока, По единодушному утверждению хроник, в 1054 году в созвездии Тельца засияла очень яркая, никем не виденная ранее звезда-гостья.
По блеску она превосходила Венеру и некоторое время была третьим, после Солнца и Луны, светилом. Позднее выяснилось, что звезда-гостья — теперь ее называют сверхновой — вспыхнула в центре знаменитой Крабовидной туманности.
Эту вспышку — редчайшее явление во Вселенной — я увидел на полотне художника Георгия Ивановича Курнина. Мгновенное свечение сделало хрустальными громады скал и фиордов, подступивших к морю («Взрыв сверхновой звезды»).
Я не берусь судить о мастерстве Курнина как искусствовед или художник. Тема его произведений близка мне как космонавту. Не раз я пытался представить себе, какими могли бы быть проявления жизни на других планетах, в других галактиках. Курнин показывает нам миры Синего Солнца, Желтого Солнца. Рубиново-Красного Солнца. Работы очень различны и по цвету и по композиции, но все они как бы слились в единую симфонию космоса.
Меня убедило в правдивости, если так можно выразиться, фантазии художника точно переданное переплетение света и тени, мягкий переход от одного тона к другому. Именно такая переливчатая гамма цветов видится человеку, побывавшему в космосе. Контрастом по сравнению с первым полотном, написанным в холодных синих тонах, представляется «Закат па планете Большого Красного Солнца». Огромный багровый диск застыл над горизонтом, отдавая последнее тепло лианоподобным растениям, как бы прощающимся с ним.
Я не без удивления узнал, что Георгий Иванович сначала «слышит» картину, ярко представляя цвет в музыке, и лишь потом пишет ее. Так Блок слышал еще не созданные стихотворения, так Скрябин «пробовал» цвета на слух.
Услышанный и представленный до мельчайших подробностей космический сюжет художник «выплескивает» на большой холст. Его фантастические симфонии ложатся на просторные, размером 2×3 метра, холсты.
И еще одна особенность, отличающая творчество этого фантаста. На его полотнах вы не увидите космической техники. Она осталась где-то за пределами картины. И это, на мой взгляд, естественно, правдиво. Человек, прилетевший на неизведанную планету, о которой столько мечталось, поначалу будет жадно осматриваться. Георгий Иванович очень точно передает настроение этих волнующих первых минут. Когда я разглядывал полотна в мастерской художника, мне подумалось: написать такое под силу только увлеченному, знающему, интересному человеку. И действительно, Георгий Иванович, посвятивший более двадцати лет своей жизни космической фантастике, оказался именно таким человеком. Он необыкновенно требователен к себе.
Источник