Коперник бруно бесконечная вселенная

§ 2. Первый прорыв за пределы абсолютного гелиоцентризма Коперника к идее множественности гелиоцентрических систем в бесконечной Вселенной, Джордано Бруно

Спустя немногие десятилетия после кончины Коперника была раскрыта революционная сущность его великого учения. Это сделал бывший монах одного из неаполитанских монастырей Джордано Бруно (1548—1600). Его незаурядный смелый ум, бескомпромиссное стремление к истине не только привели его на путь защиты и страстной пропаганды учения Коперника, но и помогли разбить рамки древних традиций, стеснявшие это учение, и пойти несравненно дальше в осознании истинных черт Вселенной. Из рядового монаха (подлинное имя Филипп из Нолы) Джордано Бруно стал широко и глубоко эрудированным философом, после того как прочитал и осмыслил большинство книг в богатой монастырской библиотеке.

В 60-е г. по сокращенному изложению Ретика Бруно познакомился с гелиоцентрической теорией Коперника. Она показалась ему вначале нелепой, но заставила критически присмотреться к официальному учению Птолемея и более внимательно — к материалистическим учениям древних атомистов о бесконечности Вселенной. Особенно большую роль в формировании взглядов Бруно сыграло его знакомство с натурфилософской концепцией Николая Кузанского, в которой отрицалась возможность для любого тела быть центром Вселенной, поскольку она бесконечна и безгранична. Пораженный этой идеей, Бруно понял, какие грандиозные перспективы открывал гелиоцентризм, если понимать его не как учение о всей Вселенной, а как теорию типичной для Вселенной локальной системы — планетной. Это свое открытие он выразил вдохновенными словами написанной им поэмы о природе:

«. Отсюда ввысь стремлюсь я, полон веры!
Кристалл небес мне не преграда боле.
Но вскрывши их, подъемлюсь в бесконечность. »

Приняв гелиоцентрический принцип для Солнечной системы и распространив его на другие звезды-солнца (которые считал в большинстве центрами других систем), Бруно, не склонный к компромиссам, быть может, первым верно оценил теорию Коперника как правильную в главном, но еще половинчатую. Он писал: «. ему [Копернику] мы обязаны освобождением от некоторых фальшивых допущений общей вульгарной философии. Но он недалеко от нее отошел. зная математику глубже, чем природу».

Глубоко проникшись философско-космологическими идеями древних натурфилософов и крупнейших мыслителей средневековья, таких как Ориген, Николай Кузанский, и опираясь на главные выводы теории Коперника, Бруно создал собственную естественно-философскую концепцию бесконечной Вселенной с бесконечным множеством отдельных гелиоцентрических планетных систем в ней.

Некоторые идеи в космологии Бруно поражают своей глубиной, несмотря на традиционную и наивную форму: он был в философии гилозоистом и одушевлял все тела природы, называя «душой» внутреннюю силу движения небесных тел. Спустя столетия многие догадки Бруно подтвердились как наблюдательные факты.

Концепция Бруно была изложена им в двух сочинениях, изданных в 1584 г.: «О причине, начале и едином» и «О бесконечности, Вселенной и мирах». Вслед за Николаем Кузанским он отрицал существование какого бы то ни было центра Вселенной. Бруно утверждал бесконечность Вселенной во времени и пространстве и представлял небо как «единое, безмерное пространство, лоно которого содержит все», как эфирную область (понимая эфир как вид обычной материи), «в которой все пробегает и движется». Он писал: «В нем — бесчисленные звезды, созвездия; шары, солнца и земли, чувственно воспринимаемые; разумом мы заключаем о бесконечном количестве других». «Все они, — пишет он в другом месте, — имеют свои собственные движения, независимые от того мирового движения, видимость которого вызывается движением Земли», причем «одни кружатся вокруг других».

Ломая представление о единой сфере звезд, Бруно писал о колоссальных различиях расстояний до разных звезд и сделал вывод, что поэтому соотношение их видимого блеска может быть обманчивым. Он разделял небесные тела на самосветящиеся, звезды, солнца, и на темные, которые лишь отражают солнечный свет «из-за обилия на них водных или облачных областей». Бруно утверждал изменяемость всех небесных тел, полагая, что существует непрерывный обмен между ними космическим веществом. Эту идею он распространял и на Землю. В эпоху, когда все в мире и на Земле считалось неизменным, раз и навсегда созданным богом, который один только может вызвать какие-либо изменения, вроде библейского внезапного катастрофического потопа в наказание за грехи людей, Бруно утверждал, что «поверхность нашей Земли меняется только через большие промежутки эпох и столетий, в течение которых моря превращаются в континенты, а континенты в моря».

Общим фоном учения Бруно была идея саморазвития природы (хотя и понимаемая еще в духе древних — как проявление ее одушевленности). Он утверждал общность элементов, составляющих Землю и все другие небесные тела, и считал, видимо, под влиянием философов Востока или греков, что в основе всех вещей лежит неизменная неисчезающая первичная материальная субстанция. В XVI в. это звучало прежде всего дерзким вызовом всемогущей церкви с ее претензией объяснить всю природу на основе Библии.

Новое, ошеломляюще смелое учение Бруно, открыто провозглашавшееся им в бурных и победных публичных диспутах с представителями официальной науки, определило дальнейшую трагическую судьбу ученого. К тому же дерзость его научных выступлений была хорошим предлогом, чтобы расправиться с ним и за его откровенную критику непомерного обогащения монастырей и церкви.

Бруно предвидел свою судьбу. За много лет до рокового дня он писал: «Было во мне все-таки то. в чем не откажут мне будущие века, а именно: «Страх смерти был чужд ему, скажут потомки, силою характера он обладал более, чем кто-либо, и ставил выше всех наслаждений жизни борьбу за истину». Силы мои были направлены на то, чтобы заслужить признание будущего».

И он заслужил такое признание! Спустя почти три столетия после казни Бруно в Риме на площади Цветов, на месте, где некогда был зажжен костер, прогрессивное человечество воздвигло памятник великому мыслителю с посвящением, начинающимся словами: «От столетия, которое он предвидел. ».

Действительно, к натурфилософии Бруно восходит своими истоками многоплановая современная картина вечной, никем не сотворенной, вещественно (точнее, материально) единой, бесконечно развивающейся в своих частях Вселенной, с бесконечным числом очагов Разума в ней. Великий Ноланец, как его иногда называют в истории науки, набросал смелой кистью первый эскиз этой картины, опередив развитие наблюдательных знаний на четыре столетия. Еще не была раскрыта организующая сила Вселенной — всемирное тяготение. Но уже приближалось время открытия ее первых «вселенских» законов — пока еще в рамках планетной системы. Предстоял долгий и трудный путь дорисовки этого эскиза, наполнение его красками и четкой прорисовкой связей между явлениями, превращения в новую физическую картину мира.

Источник

Джордано Бруно и теория бесконечности Вселенной

413 лет прошло с того времени, когда на площади Цветов в Риме был сожжен религиозный философ Джордано Бруно. Восемь лет он провел в тюрьмах инквизиции, но не отрекся от своих убеждений и сказал перед костром судьям: «Вы с большим страхом произносите свой приговор, чем я его выслушиваю. Сжечь — не значит победить».

«Отношение к науке в Средневековье у Церкви было теплым, даже очень теплым. Возьмем хотя бы Джордано Бруно. » Такой анекдот ходит уже не одно десятилетие среди противников веры. В советское время жизнь «великого Ноланца» (так называли Бруно по месту рождения в городе Нола) стала хрестоматийным примером в учебниках союза воинствующих безбожников и агитаторов общества «Знание». Многие до сих пор считают Джордано мучеником науки, пострадавшим за свои коперниканские убеждения. Однако это не так. Попытаемся дать суждениям Бруно научную и религиозную оценку, ведь знать правду о жизни и учении этого итальянца необходимо каждому современному православному миссионеру.
Ученый или маг?

Жизнь Бруно (1548-1600) пришлась на годы религиозного и военного противостояния протестантизма и католицизма. Это было время политических интриг и дворцовых переворотов, религиозной нетерпимости к инакомыслию: еретиков жгли и католики, и протестанты. И поэтому неудивительно, что Бруно, который в семнадцать лет принял постриг в доминиканском монастыре для получения образования, «преследовался за свои убеждения не только католической инквизицией, но и властями кальвинистской Швейцарии и лютеранской Германии. Но казнить Джордано пришлось все же «своим», которые около десяти лет вразумлениями и пытками пытались его обратить.

Труды Бруно было легко достать даже в советские годы. Но даже их поверхностного изучения достаточно, чтобы понять: автор отнюдь не великий ученый и не атеист, как утверждала атеистическая пропаганда. Если бы это было не так, то творения Ноланца изучали бы на естественнонаучных факультетах, а не только в курсах истории философии. Английская исследовательница Ф.А. Иейтс, отечественные апологеты о. Андрей Кураев и В. Ле-гойда считают, что метод Бруно отнюдь не научный. Это метод философской интуиции и магического управления, и цель философа, как и цель мага — достижение способности повелевать миром через постижение его тайн. В своей поэме «О безмерном» Бруно говорил, что человек — это смертный Бог, а Бог -это бессмертный человек, и человек чрез постижение мира может стать Богом и управлять всем. Чем же тогда это учение отличается от слов сатаны, сказанных им в раю прародителям: «Нет, не умрете . и вы будете, как боги, знающие добро и зло (Быт.3:4,5)»?

Это, по сути, первый призыв на Земле к магическому постижению мира с целью стать богом.

Свой метод Бруно соединял с учением Гермеса Трисмегиста — таинственного оккультного писателя, жившего, скорее всего, в II-III веках. Оккультисты и маги средневековья почитали его как бога и возводили его учения к седой египетской древности. В научном отношении Бруно был весьма слаб и, излагая теорию Николая Коперника (умершего в 1543 году), обильно соединял его с цитатами из Гермеса.

Так Коперник говорил только о гелиоцентризме — Солнце в центре Солнечной системы и сфере неподвижных звезд вокруг, что соответствовало канонам средневековой астрономии, опиравшейся на труды Аристотеля и Клавдия Птолемея. Бруно же считал, что вселенная бесконечна, а звезды — такие же светила, как и наше солнце. Вокруг многих из них есть планеты, на которых может быть жизнь. Отметим, что и это воззрение не отличается ни научной, ни философской новизной. Во втором веке до н.э. Тит Лукреций Кар в трактате «О природе вещей» высказывал подобную мысль. В третьем веке н.э. ее повторил Ориген. В его книге «О началах» написано, что Бог как существо всемогущее не мог использовать лишь часть своего могущества для творения мира, и поэтому только бесконечный мир соответствует бесконечной мощи Бога. А так как Бог-Творец, и вечный Творец, то должен быть вечный мир, вечная материя, потому что Бог не может не творить. Мысль о бесконечном мироздании через экспликацию (развертывание) высказывал за столетие до Коперника католический кардинал Николай Кузанский, но не был осужден за свои полуязыческие воззрения, ибо Церковь учит о творении мира «из ничего» и о его конечности.

В философско-религиозном отношении позицию Бруно можно охарактеризовать как пантеизм, так как для Бруно, в отличии от Оригена и Кузанского Бог и мироздание — одно и то же. «Бог во всем» — считали первые (панэнтеизм). «Все есть Бог» — считал Бруно (пантеизм).

Владимир Катасонов, д.ф.н., считает, что учение Бруно положило основание мощной традиции пантеизма, повлиявшей даже на современных ученых, к примеру, Альберта Эйнштейна и Виталия Гинзбурга, который считал себя не только атеистом, но и пантеистом(!). Если природа есть Бог, то нет ничего удивительного, что в ней заложена способность к саморазвитию, поэтому и глобальный эволюционизм, проникший во все сферы современного естествознания, есть порождение пантеистического мировоззрения.
Бесконечна ли Вселенная?

Как же быть с красивой идеей Ноланца о бесконечном мироздании, живой Вселенной, рождающей жизнь там, где это возможно? О жизни на планетах, о которых мы еще не знаем? Красивая мысль, достойная научной фантастики, действительно была использована во многих произведениях современной литературы и кинематографа. Наука до сих пор не знает, есть ли жизнь во Вселенной, кроме Земли. Однако вопрос о беспредельности Вселенной в пространстве и во времени, кажется, уже снят.

В 1880-е годы Иозеф Стефан и Людвиг Больцман показали, что в процессе поглощения звездного света межзвездная среда достигает температуры, достаточной для свечения. Сияние заливало бы весь небосвод со всех сторон, и ночное небо ничем бы не отличалось от дневного.

В это же время математик И.Ф. Цельнер доказал, что в бесконечной вселенной должна быть гравитация бесконечной силы в любой ее точке.

В 1895-96 годах Хуго Зелингер и Карл Нейман независимо друг от друга пришли к тому же выводу. Но нас не уничтожает гравитация бесконечной силы и сияние светил не ослепляет. Значит, вселенная не бесконечна ни во времени, ни в пространстве. Гравитометрический и фотометрический парадоксы строго математически доказали ограниченность Вселенной. Двадцатый век подарил человечеству новые открытия в области космологии: Вселенная расширяется. Известная теория Большого Взрыва говорит о том, что вся вселенная возникла из точки «сингулярности» чудовищной плотности и массы, которая, взорвавшись, дала начало мирозданию приблизительно 11,2 миллиарда лет назад (именно на такое расстояние в световых годах удалены самые далекие объекты Вселенной).

Эта теория напоминает происхождение мира из ничего с гакой ясностью, что в 1951 году папа Пий XII в речи «Доказательства бытия Божьего в свете современного знания» назвал ее блестящим под-гверждением библейской картины происхождения мира.
Суд истории

Бруно осудили не как ученого, а как мага и еретика. И это не был конфликт науки и науки — гелеоцентричеecкоii и геоцентрической, как в деле Галилео Галилея. Это был конфликт религии и религии — христианской и оккультно-магической.

Сожжение Бруно принесло Римо-католической Церкви больше вреда, чем пользы, хотя сожгли его не церковники, а светские власти Рима. История свидетельствует: когда Католическая Церковь пыталась победить своих эппонентов не силой аргументации или церковного отлучения, как это принято в каноническом праве Православной Церкви, а силой гражданкой власти, все больше людей отходило от нее. Так было после осуждения на сожжение по приговору инквизиции ректора Пражского университета Яна Гуса, освободительницы Франции Жанны д’Арк, обличителя папства Джироламо Савонаролы.

И когда атеисты говорят, что «крысы в церковных сутанах сожгли великого ученого Бруно», они лгут: жгли не церковники, и Бруно не был великим ученым. Конфликт науки и религии не может возникнуть в принципе, так как у них разные сферы бытия, а их «лобовое столкновение» — один из мифов, которыми так богата наша технократическая цивилизация.

Источник

Бесконечная Вселенная Н. Коперника и Док. Бруно. Гелиоцентризм