Научно-исследовательское судно
«Космонавт Георгий Добровольский»
Сайт ветеранов флота космической службы
МОРСКОЙ КОСМИЧЕСКИЙ ФЛОТ
В ПРОГРАММАХ ЛУННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ СССР
Павленко О.М.
ХХIX АКАДЕМИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ ПО КОСМОНАВТИКЕ
Секция 10 «Космонавтика и культура»
28 января 2005 г.
В ХХ веке космический морской флот имели США, СССР, Франция и Китай (в настоящее время 4 единицы). В СССР такой флот возник в 1959 году, года приёма на вооружение межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, разработанной в ОКБ-1 под руководством Сергея Павловича Королева.
Первое десятилетие космической эры продемонстрировало всему миру успехи отечественных учёных, конструкторов, производителей советской космической техники.
Наш соперник и потенциальный противник, США, болезненно переживал своё отставание. До середины семидесятых годов прошлого века соперничество было непримиримым.
Запуск первых спутников обусловил необходимость обеспечения контроля их положения на орбитах и состояния бортовых технических средств на всех витках, как в период отработки испытаний, так и во время эксплуатации.
Первые семь кораблей слежения США, выполнявшие задачи измерения параметров движения ракет появились в 1956 году. Ракетно-космическая гонка резко набирала темп, флот возрастал количественно, и через несколько лет в американском флоте появились корабли, оборудованные совершенными станциями слежения за ИСЗ, аппаратурой контроля процессов происходящих с ГЧ на конечном участке их полёта, типа «Генерал Арнольд» (1963 г.)
К моменту объявления ТАСС о создании научно-исследовательских судов (НИС) Академии наук СССР у США имелось 16 кораблей слежения, активно используемых в ракетно-космических программах.
17 июня 1967 года ТАСС сообщил, что в состав научно-исследовательских судов Академии наук СССР вошли «Космонавт Владимир Комаров», «Бежица», «Боровичи», «Кегостров», «Моржовец», «Невель», «Долинск», «Ристна», «Аксай». Суда предназначались для обеспечения работ по исследованию космического пространства и изучению верхних слоёв атмосферы. Все они были приписаны различным морским пароходствам, и к Министерству Обороны, как бы, не имели отношения. Получалось так, что целое десятилетие Космической эры, наполненного самыми яркими успехами в освоении Космоса, наш наземный командно-измерительный комплекс (НКИК) обходился как бы без плавучих измерительных комплексов. Но это не так.
Первые корабли слежения за ракетами и ИСЗ появились в СССР в июне 1959 года. Слежение за падением ГЧ осуществляли у нас корабли ТОФ под гидрографическим флагом ВМФ, Тихоокеанской гидрографической экспедицией (ТОГЭ-4). Таким образом, на 17 июня 1967 года, в СССР Космический флот состоял из 15 судов слежения: 9 — в Атлантике и Индийском океанах; 6 — в Тихом океане.
«Холодная война» в конце пятидесятых годов достигала своего высшего накала и СССР, окружённому американскими ракетными базами и аэродромами стратегической авиации, нужно было показать США наличие в своём арсенале ракет с атомным зарядом, способных достичь любой точки американского континента. Доказательством мог быть только пуск советской МБР на максимальную дальность. До этого времени все испытания ракет проводились на полигон Кура, Камчатка. Приводнение ГЧ с макетом атомного заряда, на дальность более 12000 км. в Тихом океане могло быть самым доказательным аргументом. C.П.Королев обратился к Правительству с предложением о создании кораблей измерительного комплекса для отработки полётов МБР на максимальную дальность. В октябре 1958 г. решение правительства обязало исполнителей подготовить корабельные измерительные средства для завершения отработки МБР Р-7 на полную дальность во втором квартале 1959 года.
В подмосковном НИИ-4 МО была открыта НИР «Акватория» по теме создания плавучих измерительных пунктов. Общее руководство работой было поручено заместителю начальника института по науке, Тюлину Г.А. Разработку кораблей, поручили научным сотрудникам Устинову Н.Г, Яковлеву Е.В., Дежникову Ю.Е., Масюку А.Г. Балану А.А. В кратчайшие сроки они подготовили проектанту тактико-технические требования к плавучим измерительным пунктам (ПИП). В результате хорошей организации работ и самоотверженного труда всех участников переоборудования четырёх судов, 15 июля 1959 года были закончены приёмо-сдаточные испытания кораблей в акватории Балтийского моря.
В состав ВМФ ТОФ вводились четыре экспедиционных судна (ЭОС) под флагом гидрографии. Им были присвоены названия: «Сибирь» — флагман, «Сахалин», «Сучан» (с 1973 г. — «Спасск») и «Чукотка». Соединение этих кораблей было названо «Тихоокеанская гидрографическая экспедиция №4» – ТОГЭ-4. Это название первого плавучего измерительного комплекса было придумано для скрытия прямого назначения этого флота.
25.07.1959 года корабли ТОГЭ-4 вышли из Кронштадта под командованием капитана первого ранга Максюты Ю.И. и, пройдя Северным морским путём, через месяц вошли в воды Тихого океана. Корабли встречал командующий ТОФ адмирал Фокин В.А. Внимание высокого начальства к кораблям ТОГЭ-4 было привлечено и потому, что маршрут перехода кораблей выбирал сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущёв. Испытания Р7 готовилось в тайне и направить корабли мимо баз НАТО, южным путём, Никита Сергеевич не разрешил.
Первую работу по Р-7 ТОГЭ выполнила в октябре 1959 года. Это была генеральная репетиция плавучего комплекса перед испытанием МБР 8К74 (Р7А) с дальностью полета около 12500 км. Корабли вышли в океан в конце декабря 1959 г. с запасом новогодних ёлок. 9-го января 1960 года ТАСС сообщил, что район центральной части Тихого океана с координатами выбран для испытательных пусков ракет без последней ступени. Для проведения измерений в этот район направлены специальные суда советского флота.
Первые пуски на полную дальность состоялись 20 и 31 января 1960 года. ТАСС по каждому пуску дал сообщения, где подчеркивалась дальность около 12500 км., отклонение от точки прицеливания около 2 км. и назначение ракеты: для осуществления запусков тяжёлых спутников Земли и осуществления космических полётов к планетам солнечной системы.
По возвращению к месту базирования корабли ТОГЭ срочно оснащались средствами для работы с ИСЗ и пилотируемыми космическими кораблями. Эти работы инициировал С.П. Королев. Проведённые работы подтвердили широкие возможности плавучих измерительных пунктов. 12 апреля 1961 года все четыре корабля расположились вдоль трассы полёта КК «Восток» над Тихим океаном и приняли необходимую информацию о самочувствии первого космонавта Земли. С этого момента корабли привлекались к контролю и последующих пилотируемых полётов.
Стремление СССР достичь ракетного паритета с НАТО стимулировало ракетостроение к интенсивным разработкам новых мощных ракет. Количество испытательных пусков возрастало, требования к качеству измерений тоже. Морской отдел НИИ-4 МО на требования командования РВСН ответил предложением увеличить число кораблей до шести. Так в Тихом океане появилось три корабля, оснащённые станциями траекторных и телеметрических измерений, новыми средствами оптических наблюдений и вертолётами-ретрансляторами Ка-25. Новое соединение получило название ТОГЭ-5.
В 1974 году ТОГЭ-4 и ТОГЭ-5 были объединены и переименованы в ОГЭ-5. Такая реорганизация была вызвана началом испытаний РН с разделяющимися ГЧ, проводить которые можно было только в объединённом составе.
В 1984 году ОГЭ-5 преобразовано в 35-ю бригаду КИК. В этом же году бригада пополнилась новым кораблём измерительного комплекса (КИК) «Маршал Неделин», построенным Ленинградским Адмиралтейским объединением по проекту ЦКБ Балтсудопроект. В 1989 году бригада пополнилась вторым кораблем этого же проекта КИК — «Маршал Крылов».
В настоящее время в составе ВМФ несёт службу только один КИК «Маршал Крылов», который в прошлом году участвовал в испытаниях пусков РН «Тополь» . Остальные семь кораблей измерительного комплекса досрочно списаны из состава ТОФ и утилизированы.
В начале 1960 года перед разработчиками межпланетных автоматических станций (АМС) встала проблема контроля второго старта АМС с орбиты ИСЗ. Прямой старт к Луне и планетам солнечной системы, требовал РН большой мощности. Ощутимый выигрыш давал двухэтапный вывод АМС на траекторию полёта к планете.
На сентябрь 1960 года планировалось два пуска в сторону планеты Марс. После фотографирования обратной стороны Луны предстоящие пуски должны были показать, что предыдущие успехи СССР не случайны и страна обладает мощными ракетами. Н.С.Хрущев старался показать это США и НАТО, чтобы они не решились развязать третью мировую войну. Он конечно блефовал. В то время на вооружении СССР была только ракета Р-7 и единственная пусковая установка на Байконуре.
На совете главных конструкторов, который возглавлял С.П.Королев, был поставлен вопрос обеспечения телеметрическим контролем запуска и работы двигателя разгонного блока при втором старте АМС. Этот участок траектории находился в экваториальной части Атлантического океана. Корабли ТОГЭ-4 в то время имели свою отдельную программу работ по контролю полётов ГЧ новых МБР. Правительство принимает решение выделить три торговых судна в распоряжение НИИ-4 МО, для переоборудования их в плавучие измерительные пункты в Атлантике. Времени для создания новой флотилии было крайне мало, но, благодаря инициативе сотрудников института, эта задача была решена. В Институте была открыта НИР «Подготовка плавучего радиотелеметрического комплекса для проведения измерений при запусках объектов типа «Марс-Венера» , «Восток», «Зенит», Е-6 (для мягкой посадки на Луну). Научный руководитель этой темы — Яковлев Е.В. Для создания нового измерительного комплекса пошли по пути переоборудования судов-сухогрузов.
Черноморское морское пароходство для этих целей выделило два сухогруза «Краснодар» и «Ворошилов», водоизмещением около 10 тыс. тонн, построенные за рубежом в 1925 году.
Оснащение судов аппаратурой выполнялось специалистами института при активной помощи экипажей судов. Кунги автомобильного варианта телеметрических станций «Трал» и другая техника экспедиции размещали в трюмах, а электрические бензоагрегаты, отдельно, в других трюмах. Кронштейны для антенн крепились на леерах крыльев ходового мостика. Работами по оборудованию судов в Одессе руководил Василий Васильевич Быструшкин. В это же время в Ленинграде аналогичную работу проводил Виктор Григорьевич Фомин. Балтийское морское пароходство выделило для Атлантического комплекса совсем новый (1959 г.) теплоход финской постройки, «Долинск», водоизмещением 9 тыс. тонн.
О принадлежности судов к космическим задачам официально не объявлялось. Они выходили в рейсы как обычные торговые суда ММФ с легендой снабжения тарой судов рыболовного флота. В составе экспедиций было до 10 человек.
Суда из Одессы в свои первые рейсы вышли первого, а «Долинск», из Ленинграда, 31 августа 1960 года. Основная цель: приём телеметрической информации с промежуточных орбит объектов «Марс» и «Венера», о вторых стартах в сторону планет. Старты АМС были аварийными, суда вернулись в порты приписки. В феврале 1961 года суда отработали по старту АМС «Венера-1». Затем они работали на участках посадки первых беспилотных космических кораблей и чётко обеспечили контроль посадки КК «Восток», пилотируемого первым космонавтом Земли. Эти суда участвовали в отработке лётно-конструкторских испытаний спутников разведки «Зенит». Благодаря информации о работе разгонных блоков при вторых автоматических станций «Венера», «Марс», Е-6, спутников связи «Молния-1» — были доработаны системы запуска двигателей разгонных блоков.
В 1962 году плавучий телеметрический комплекс пополнился танкером «Аксай». Арендатором судов комплекса был НИИ-4 МО. В конце 1962 года Министерство обороны передало эти суда в подчинение Наземному командно-измерительному комплексу и сформировано соединение — Отдельный плавучий измерительный комплекс (ОПИК). Командиром этого соединения был назначен капитан I ранга В.Г.Безбородов.
До 1967-го года ОПИК обеспечил все пилотируемые полеты, полёты лунников Е-6, «Молнии-1» и некоторые объекты серии «Космос», которые имели режимы второго старта и спуска на Землю (в т.ч. «Зениты»). В 1966 году суда «Краснодар» и «Ильичёвск» были заменены более совершенными теплоходами «Ристна» и «Бежица».
- «Ристна» — водоизмещение 6680 т.; длина 106 м.; экипаж 32 чел., экспедиция 12 чел.
- «Бежица» — водоизмещение 17000 т., длина 156 м., скорость хода 16,6 м., экипаж 43 чел., экспедиция 16 человек.
В отличие от США, программа пилотируемого облёта Луны и высадки человека на её поверхность в СССР была официально начата 3 августа 1964 года, после выхода совершенно секретного постановления ЦК КПСС и СМ CCCР. Советский Союз включился в «Лунную гонку» на три года и три месяца позже США, с желанием быть снова первым. Облёт Луны планировался к празднику пятидесятилетия Октября – 1967го года, а высадка космонавта на её поверхность — на вторую половину 1968 года , в копилку успехов к 100-летию рождения В.И. Ленина.
В Постановлении, разработка программы облёта Луны поручалась гл.конструктору ОКБ-52 Челомею В.Н. Работе был присвоен шифр УР500К-ЛК1. По эскизному проекту ЛК-1 облёт Луны совершал один космонавт. Разработка программы высадки на Луну одного космонавта поручалась Главному конструктору ОКБ-1 С.П.Королеву. Шифр работы Н1-Л3 (Н1 – РН, Л3 – лунный корабль, подлежащие разработке).
Состояние дел по выполнению второй лунной программы в ОКБ-1 вызывало сомнения и тревогу за её выполнение к сроку. Носитель Н1 находился в стадии эскизной разработки, двигатели для ракеты, конструировались в ОКБ главного конструктора Кузнецова Н.Д.
Эти двигатели должны были обеспечить вывод на орбиту ИСЗ только 75 т. полезной нагрузки, этого было недостаточно для вывода на орбиту ИСЗ КК Л3.
Разработчик двигателей на компонентах топлива керосин и кислород для Р7, В.П.Глушко, категорически отказался разрабатывать двигатели для Н1. Он утверждал, что на разработку двигателей с экологически чистыми компонентами топлива, керосин и кислород, потребуется времени значительно больше, чем отведено Постановлением правительства, — приоритет страны будет утрачен.
С момента выхода постановления активно закипела работа по всем направлениям. Руководством к действиям были слова Н.С.Хрущёва Президенту АН СССР М.В. Келдышу: «Луну американцам не отдавать!»
Все работы по пилотируемым полётам к Луне проводились у нас в совершено секретном режиме, каждый из участников знал только свой раздел. У некоторых прозорливых руководителей, возникали сомнения по срокам. Но сроки были установлены ЦК КПСС и не подвергались никакому обсуждению. Тревожным было то, что ОКБ-52 не имело опыта создания пилотируемых кораблей, а срок, отпущенный на создание корабля ЛК-1, был предельно мал. Наша программа пилотируемых полётов к Луне не стала национальной задачей, как это было у американцев с программой «Аполлон». Однозначного выбора носителя для лунной программы до 1964 года не было сделано.
Не определен был до конца вопрос полёта космонавта в корабле ЛК-1, прямо со старта или после перехода на орбите ИСЗ из корабля «Союз» в ЛК1. С.П.Королёв считал, что пилотируемые корабли должны запускаться только ракетами с экологически чистыми компонентами топлива. Компоненты топлива УР500 представляли сильно ядовитые вещества. Авария такого носителя могла привести к человеческим жертвам и вывести территорию, где произошла авария, на многие годы.
Оставался в действии проект С.П.Королева «Союз» – облёт Луны с использованием РН «Союз» со сборкой лунного корабля на орбите ИСЗ на базе КК «Союз».
День выхода Постановления о лунной программе, ОКБ-52 отметило утверждением эскизного проекта по объекту ЛК-1. В.Н.Челомей, в отличие от проекта С.П.Королёва, предлагал одноразовый пуск для облёта Луны. Поэтому в Постановлении облёт Луны поручался ОКБ-52.
C.П. Королев считал, облёт Луны должен быть составной частью программы Н1-Л3. При осуществлении облёта Луны, должны быть отработаны все элементы управления полёта и, самое главное, возвращение к Земле, вход корабля в плотные слои атмосферы со второй космической скоростью и схема посадки на территорию СССР. Руководствуясь этим, К.Д.Бушуев, заместитель Королева, сказал, что ЛК-1 бесперспективен, так как он ничего не даёт для Л3.
25 октября 1965 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР об осуществлении пилотируемого облёта Луны организациями ОКБ-1 в части корабля 7К-Л1 и 7К-ОК и ОКБ-52 в части РН УР-500К.
По программе Л1 всё стало на место. На основе этого Морской отдел института приступил к разработке состава средств, необходимых для обеспечения облёта, в точках за пределами территории страны. Географическое положение нашей страны не позволяло совершить безопасный баллистический спуск лунного корабля Л1. Перегрузки могли составить 10-16 единиц. Безопасный баллистический спуск обеспечивался в акваторию Индийского океана.
Для плавучих измерительных пунктов определяются задачи контроля, на участке входа КК в атмосферу Земли, определения места приводнения, поиск и спасение.
Чтобы обеспечить посадку на территорию СССР, под руководством М.В.Келдыша были выполнены фундаментальные работы по баллистике облёта Луны космическими кораблями Л1 и Л3 и возвращения их на Землю с посадкой на территорию СССР. Схема такой посадки идёт через Южный полюс с двойным погружением в плотные слои атмосферы. Такой способ требует управляемого спуска. Исходя из этого следует, что для обеспечения программы пилотируемого облёта Луны, в акватории мирового океана нужно иметь четыре ПИП для телеметрических измерений и телефонной связи с космонавтами и один плавучий командно-измерительный пункт (ПКИП), для осуществления третей коррекции орбиты, измерения параметров движения, приёма телеметрии и ведения переговоров с космонавтами. Необходимость третей коррекции и измерений, может возникнуть вне зоны видимости наземных измерительных пунктов.
Два телеметрических судна должны были работать на участке второго старта в экваториальной части Атлантического океана, два других — на участке спуска в южной части Индийского океана. Для ПКИП выбрана точка работы у берегов Кубы.
Постановление правительства определяло сроки ввода пяти кораблей во втором квартале 1967 года. В такой короткий срок можно было лишь переоборудовать уже готовые суда. В январе 1967 из своего первого рейса на Балтийский завод прибыл сухогруз «Геническ» Черноморского морского пароходства. На завод имени Жданова («Северная верфь») для переоборудования прибыли два лесовоза «Боровичи» и «Невель». На Выборгский судоремонтный завод для переоборудования прибыл «Моржовец», а лесовоз «Кегостров» уже находился там с окончания постройки.
В апреле 1967 года четыре новых судна, проект «Селена», прошли приёмо-сдаточные испытания и встали к причалам Ленинградского порта. На Балтийском заводе разворачивались работы по монтажу специальной аппаратуры на борту «Геническа». Восьмиметровые антенны и семнадцатиметровые шары были готовы занять своё место на новых палубах. В ходе проведения интенсивных работ, в плотном потоке «лунной гонки» случилось непредвиденное, советским людям пришлось пережить трагедию. 24 апреля 1967 г. во время выполнения испытательного полёта на КК «Союз-1» погиб лётчик – космонавт Владимир Михайлович Комаров. Правительственным постановлением плавучему командно-измерительному комплексу на базе т/х «Геническ» было присвоено имя «Космонавт Владимир Комаров». Первого июля госкомиссия подписала акт приёмки судна. 01.08.1967 г. НИС «Космонавт Владимир Комаров» вышел в свой первый рейс.
- НИС «Космонавт Владимир Комаров» — универсальный ПИП, способный выполнять все функции стационарных наземных измерительных пунктов. Полное водоизмещение –17850 т.; длина 155,7 м.; скорость 15,8 узла; экипаж и экспедиция по 120 человек. Порт приписки Одесса.
После распоряжения Правительства и сообщения ТАСС от 18.06.1967 г. все плавучие измерительные пункты были зачислены в Отдел морских экспедиционных работ АН СССР, которым руководил известный полярник, Дважды Герой Советского Союза, Кавалер семи орденов Ленина Дмитрий Иванович Папанин. В этом сообщении говорилось, что эти суда обеспечивают полёты советских космических объектов и изучают верхние слои атмосферы. Эта легенда была принята по настоянию командира ОПИК В.Г.Безбородова, которому довелось участвовать в разборках международных конфликтов, связанных с арестами и захватами «условно торговых» судов, на самом деле — судов измерительного комплекса. Официально эти суда принадлежали Министерству морского флота, а на самом деле были в аренде Министерства Обороны. Сложности в принятии решений, организации связи по каналам ММФ, секретность выполняемых задач, — все это таило потенциальные неприятности для государства и непредсказуемые препятствия для выполнения экспедиционных задач. Принятая легенда окончательно не легализовала действительное положение дел с Морским космическим флотом, но значительно облегчала управление им, пребывание в портах и территориальных водах зарубежных стран. Последующее положительный шаг в этом направлении был сделан в 1970 году. Распоряжением АН СССР при Отделе морских экспедиционных работ была организована Служба космических исследований (СКИ ОМЭР). Начальником СКИ ОМЭР был всё тот же начальник ОПИК Виталий Георгиевич Безбородов. Ему дозволялось подписывать открытые телеграммы и зарубежную почту фамилией «Кораблёв». В истории Морского космического флота осталось тайной, что мы изучали в верхних слоях атмосферы, и почему Виталий Георгиевич был «Кораблёвым».
В состав отряда кораблей, работающих по обеспечению пилотируемых полётов к Луне, входило 4 телеметрических судна проекта «Селена». Их полное водоизмещение 6320 т.; длина 121,7 м.; экипаж 46 чел., экспедиция 35 чел. Порт приписки Ленинград.
В свой первый рейс суда «Боровичи», «Невель», «Моржовец» и «Кегостров» вышли весной 1967 г. Кроме названных новых судов, которые можно было бы неофициально назвать «Лунной флотилией СССР», в отработке программ лунных пилотируемых полётов в акваториях Атлантики и Индийского океана участвовали «Долинск», «Ристна», «Бежица».
На 1967 год планировалось 4 пуска, из них два на орбиту ИСЗ, с целью отработки двигательной установки разгонного блока Д. На конец августа и ноября планировались запуски кораблей Л1 №№ 4 и 5. На новых судах шла напряженная подготовка техники и учёба обслуживающего персонала. Но пуски оказались аварийными.
Все суда, задействованные в программе Л1 вернулись в порты приписки.
По информации СМИ получалось, что, несмотря на трагедию с «Союзом-1» мы успешно продвигаемся вперед. В октябре «Венера-4» впервые осуществила спуск СА на поверхность Планеты и впервые в мире осуществлена автоматическая стыковка в космосе («Космос-186» и «Космос–188»). Но эти работы не имели прямого отношения к программе Л1. Совершить пилотируемый облёт Луны к пятидесятилетию Октября не получилось.
По голосам «из-за бугра», а их хорошо было слышно в океане, мы знали, американцы в 1967 году поэтапно выполняли объявленную программу «Аполлон», показывая миру свои серьёзные намерения дойти до её конца.
В течение всего 1968 года суда находились в точках Мирового океана в ожидании пусков к Луне. В работе по «Зонду-4» привлекались «Ристна» и «Бежица». Анализ информации, полученной с «Ристны», показал, система ориентации объекта не смогла правильно сориентировать корабль перед включением ТДУ, и перегрузки достигали 10-15 единиц. В такой ситуации, когда объект уходит на посадку вне территории СССР, должна была включиться система автоматического подрыва объекта. И она сработала над Гвинейским заливом Атлантики.
В 1968 году должно было состояться пять пусков по программе облёта Луны. Если бы четыре пуска прошли удачно, пятый запуск такого корабля мог быть пилотируемым, — так говорили представители ОКБ-1 и члены оперативной группы управления, прилетевшие в Гавану, для работы на борту «Комарова» при стоянке в порту.
«Боровичи», «Невель», «Моржовец» вышли в точки работ Индийского океана. «Кегостров» ушёл к берегам Южной Америки, в точку контроля вторых стартов с промежуточной орбиты.
В это время наш американский соперник набирал очки. Для проверки надёжности работы на орбитах ИСЗ отлетали «Аполлон-5» и «Аполлон-6», в работах участвовали корабли слежения, отрабатывая организацию и технологию работ. Темпы проводимых США работ и результаты были завидные. У нас же третий год подряд шли неудачи. Казалось, что после смерти Сергея Павловича Королева ключ от источника наших первых побед утерян. «Зонд-4» (Л1 №6), при посадке, был ликвидирован системой АПО, а последующие пуски Л1 №7 и №8 не состоялись из-за аварии носителя. В добавление к сказанному, НИС «Кегостров» нарушило территориальные воды Бразилии, и было арестовано. В связи с этим Запад поднял сильный шум, назвав наше судно – шпионом. Это было сделано в отместку на задержание американского разведывтельного судна «Пуэбло», задержанного в водах Северной Кореи весной 1968 года. Много хлопот и переживаний досталось тогда В.Г.Безбородову. Сотрудники Службы особенно волновались за арестованных моряков и будущие заходы наших судов в иностранные порты.
Прошёл год с момента ввода новых судов в состав космического флота. В ожидании запланированных работ они посменно дежурили в точках Мирового океана. Техника экспедиций поддерживалась в готовности к работе, но запланированные пуски срывались из-за неудачных стартов или переносились на неопределённый срок. Никаких других сеансов связи, какими обычно задействованы наземные пункты, у флота не было. Морские будни текущего 1968 года заполнялись техническими регламентами, углублённым изучением техники, разнообразием досуга.
Но, продолжительность рейсов увеличивалась и это сказывалось на морально-психологическом климате среди сотрудников.
На сентябрь и ноябрь было запланировано два пуска к Луне. Апрельское сообщение об автоматической стыковке на орбите «Космоса-212» и «Космоса-213» вселяло надежду, что за семью замками завес секретности у нас ещё остались «сюрпризы» для США. А когда стало известно о принятом ЦК КПСС и СМ СССР Постановлении № 706-264 от 03.09.1968 г. о строительстве двух новых крупных судов и присвоении им имён «Космонавт Юрий Гагарин» и «Академик Сергей Королев», мы решили, что все ещё впереди и кто облетит Луну первым ещё не известно. Даже заявления американцев о предстоящих пилотируемых запусках, «Аполлона-7» на орбиту ИСЗ в октябре и «Аполлона-8» с астронавтами для облёта Луны в декабре, нас не очень смутили. Удивляло, что американцы участвовали в этой гонке открыто, бежали впереди и извещали, как будут бежать дальше, а мы — где-то по кустам, слышно как дышим, но где мы и в какой форме — не известно.
15 сентября произведён запуск Л1 №9 — «Зонд-5». Это был первый объект по программе УР-500К-Л1. В работу включились с энтузиазмом. Для новых судов это была работа по предназначению. Первым, на рейде Гаваны, без замечаний, отработал «Космонавт Владимир Комаров». Полёт был сложным. Сначала отказал звездный датчик 100К. Из-за ошибки оператора ЦУПа гироплатформу объекта «загнали на концевики». По этой причине заблокировалось включение ТДУ. Управляемый спуск на территорию СССР в этой ситуации был невозможен. Баллистики и управленцы с помощью солнечного датчика и двигателей ориентации сумели откорректировать орбиту, обеспечивающую баллистический спуск объекта в Индийский океан. Перед входом в плотные слои атмосферы Земли «Космонавт Владимир Комаров» выключил систему автоподрыва объекта, судьба «Зонда-4» новому лунному посланнику не грозила. На случай баллистического спуска и поиска приводнившегося объекта в Индийском океане был сосредоточен большой отряд кораблей отечественного флота. От флота космического в него вошли «Боровичи», «Моржовец», «Невель» и «Бежица». Здесь же были корабли поисково-спасательной эскадры из Севастополя, океанографические и гидрографические суда, танкер и плавбаза под общим командованием адмирала В.М.Леоненкова. Суда расположились вдоль прогнозируемой траектории спуска, вдоль 68-го меридиана.
После приёма телеметрии на подлёте «Зонда» к Земле «Боровичи» сразу приступили к поиску. Используя все штатные и нештатные средства пеленгации, проявив настойчивость и смекалку, члены экспедиции НИС «Боровичи» (нач.экспедиции Г.Ф.Самохин, капитан Н.А.Бурковский) первыми услышали сигналы маячка «Зонда-5» и через несколько часов, в предрассветное время, нашли спускаемый аппарат. «Боровичи» имели всё необходимое для размещения СА на своём борту, но разрешения на его подъём не было и пошёл активный радиообмен с Москвой и другими судами поиска. Активная работа в эфире и изменение курса советских судов в одну точку не остались не замеченными со стороны иностранной разведки. Через десять минут в точку приводнения объекта к «Боровичам» устремилось иностранное военное судно. Отбуксировав шлюпкой «Зонд» к «Боровичам», моряки накрыли его брезентом и удерживали его наплаву для передачи кораблю поисково-спасательной службы. Своим бортом «Боровичи» прикрывало «Зонд» от назойливого поведения американского фрегата. Гидрограф «Василий Головнин» доставил «Зонд-5» в Бомбей, передал в контейнере на самолёт Аэрофлота. ТАСС передал сообщение о завершении полёта АМС «Зонд-5» с живыми черепахами на борту. Так Мир узнал, что советский космический аппарат впервые в истории человечества совершил облёт Луны и вернулся на Землю. Первым в Мире живым существом, облетевшим Луну, была советская черепаха. Тогда мы ещё по-прежнему были первыми!
Ещё более удачно, в ноябре 1968 г., прошел полёт «Зонд-6».
Между работами по «Зондам» «Космонавт Владимир Комаров» впервые привлекался к работе по пилотируемому кораблю «Союз-3» и беспилотному «Союз-2». Впервые ЦУП имел оперативную информацию о состоянии дел на борту кораблей и мог выдавать команды управления на шести витках, не видимых наземными измерительными пунктами. Задача ретрансляции телефонных переговоров между космонавтами и ЦУП-ом впервые выполнена НИС «Космонавт Владимир Комаров» в 1969 году, при обеспечении одновременного полёта трех «Союзов 6, 7, 8».
21 декабря 1968 года с мыса Канаверал стартовал для облёта Луны первый пилотируемый корабль «Аполон-8». Полёт был полон неизвестности. Включение двигателя для изменения направления движения к Земле производилось над обратной стороной Луны, когда связь с «Аполлоном» прерывалась. Эти минуты полёта были самыми драматическими. Заметным было и волнение экипажа, о чём свидетельствует такой факт. Командир «Аполлона» Фрэнк Борман, выходя на связь, доложил: — Я «Джемени-8». На что наземный оператор ему ответил: — Ты летал на «Джемени–7», а теперь ты летишь на «Аполлоне-8».
В это время «Космонавт Владимир Комаров» с чувством исполненного долга возвращался в Одессу. Американцы продолжали свои репортажи о триумфальном полёте и приводнении астронавтов в условиях шторма, о качке с морской болезнью экипажа, о приёме астронавтов на авианосце «Йорктаун». Нам же, удовлетворенным выполненной работой, казалось, что есть ещё надежда опередить американцев в высадке космонавтов на Луну, но успешный полёт «Аполлона-8» вызывал в этом сомнения.
В 1969 году в СССР состоялось два пуска для облёта Луны. Первый был аварийным. В августе «Зонд-7» успешно выполнил программу облёта Луны с манекеном космонавта и осуществил управляемый спуск на территорию Казахстана. Работе флота, в обеспечении полёта, дана высокая оценка. Снова шли разговоры о возможном запуске пилотируемого Л1.
Наступил 1970 год, суда прибыли в точки для работ по очередному, восьмому «Зонду». Пуск состоялся в октябре. Программа была новая. На этот раз спуск объекта на Землю производился со стороны Северного полюса. Это позволяло иметь большее время видимости объекта при посадке и выполнять все операции управления c территории СССР. Но, опять-таки, из-за отказа звёздного датчика 100К, объект не был сориентирован для выполнения управляемого спуска и пошёл по баллистической траектории в акваторию Индийского океана. Приводнение прошло штатно, в 750 км. юго-восточнее острова Чагос. «Зонд-8» был обнаружен поисковым судном «Тамань». В Индийском океане работу по спуску обеспечивал НИС «Невель». Как выяснилось позже, «Зонд-8» оказался последним в отработке отечественных программ для осуществления пилотируемых полётов к Луне.
Параллельно с программой Л1 шла разработка программы Н1-Л3. Контроль и управление полёта к Луне могли бы обеспечить пять судов Космического флота, но программа Л3 была более сложной. Для того, чтобы непрерывно иметь связь с орбитальным кораблем (ОК–Л3) и лунной кабиной (ЛК-Л3), контролировать параметры орбит, принимать телеметрию, выдавать команды и программные уставки, нужен был корабль с мощными приёмо-передающими комплексами. Через спутниковые каналы связи информация судна должна сопрягаться с каналами связи ЦУПа так, чтобы обеспечить управление полётом в реальном масштабе времени.
Задача по разработке проекта такого морского комплекса была поставлена перед, созданным в конце 66го года, Морским отделом ЦУКОС. Этот отдел возглавлял бывший сотрудник НИИ-4, имевший накопленный опыт создания судов для программы Л1 и ходивший на них первым начальником экспедиции, Василий Васильевич Быструшкин.
В соответствии с исследованиями НИИ-4, необходимо было разработать тактико-технические задания на два совершенно новых крупных судна. Один НИС с радиотехническим командно-измерительным комплексом и спутниковыми средствами связи, способный обеспечить, надежную работу на лунных расстояниях и дальше. Второй НИС должен обеспечить те же задачи, только на участках полёта к Луне и обратно, в том числе и третью коррекцию, обеспечивающую надежную посадку объекта на Землю.
Несмотря на то, что в гонке за Луну уже в 1967 году наша страна видела корму от уходящей вперед американской программы «Аполлон», никто из идеологов программ Л1 и Н1-Л3 не осмелился выйти в ЦК КПСС с изменением сроков и технических решений в целях их реального осуществления. Сроки оставались неколебимыми. Всякий исполнитель, не уложившийся в утверждённые сроки программы, становился виновником невыполнения решения ЦК КПСС, а это было равносильно полному краху карьеры.
Наши суда в программе Н1-Л3 были незаменимым звеном в задаче надежного управления полётом к Луне, орбитальным полётом вокруг неё, посадкой на её поверхность, взлёта Л3 и стыковки с орбитальным кораблем, стартом к Земле. Как рассказывает В.В.Быструшкин, для принятия решения о создании двух новых НИС «Лунный совет» под председательством министра Министра общего машиностроения Афанасьева, с приглашением Президента АН CCCH М.В.Келдыша собирался четыре раза. Главный конструктор радиотехнических комплексов М.С.Рязанский не соглашался размещать свои комплексы на судах. Он считал, что плавучие платформы в морских условиях могли изменить свою направленность от деформации в результате воздействия на них ветра, изменений температур и морской качки. Как подтвердило время, надёжно выполнить поставленную задачу могли уникальные высокоточные радиотехнические комплексы «Мезон» и «Фотон», специально созданные и установленные на судах «Академик Сергей Королёв» и «Космонавт Юрий Гагарин». Сотрудники морских отделов ЦУКОС и НИИ-4 проделали огромную работу, они подготовили материалы начальнику ЦУКОС генералу А.Г.Карасю, в которых подтверждалась возможность постройки новых НИС с требуемыми точностными характеристиками. Последний, четвертый «Лунный совет» дал добро на строительство двух крупных судов для обеспечения программы Н1-Л3. Самую весомую поддержку в создании этих судов оказывал М.В.Келдыш. Он был идеологом математического обеспечения баллистики полётов космических аппаратов и считал, что подвижные морские и авиационные измерительные пункты — важнейшее звено наземного командно-измерительного комплекса.
Закладка корпуса самого крупного в мире НИС «Космонавт Юрий Гагарин» состоялась на Балтийском заводе в марте 1969 г. В то же время был заложен на стапеле Черноморского завода, г.Николаев, НИС «Академик Сергей Королёв». Казалось, вся страна строит эти новые корабли науки. Более двухсот заводов вошли в ритм строителей-поставщиков. Впервые в СССР суда слежения за космическими объектами строились с закладки на стапелях. Суда, оборудованные пассивными успокоителями качки , оснащённые подруливающими устройствами, имели высокие мореходные качества.
- НИС «Космонавт Юрий Гагарин»: длина 232 м.; ширина-31 м.; осадка средняя 8,5 м.; полное водоизмещение 45000 т.; скорость 18 узлов; Автономность плавания – 130 суток; дальность плавания – 20000 миль; экипаж и экспедиция – 330 человек. На судне были созданы комфортные бытовые условия, кино и спортивный залы, плавательные бассейны, каюты с душевыми кабинами и санузлами.
Оснащение: уникальный радиотехнический командно-измерительный комплекс «Фотон», комплекс спутниковой связи «Румб», уникальный навигационный комплекс «Антарес», мощные антенны, управляемые в трёх плоскостях,
Персональный вычислительный центр, много электронной техники исключительно отечественного производства.
- НИС «Академик Сергей Королёв»: длина – 182 м.; ширина – 25 м.; осадка — 8 м.; водоизмещение полное – 17,8 тыс.тонн. Скорость — 17,5 узлов; автономность — 120 суток; дальность плавания – 22,5 тыс. миль; численность экипажа и экспедиции — 300 чел. Оснащение: уникальный радиотехнический командно-измерительный комплекс «Мезон», обеспечивающий связь с космическим объектом на лунных расcтояниях в различных режимах; комплекс спутниковой связи «Румб», навигационный комплекс «Альтаир» и др.
Акт приемки НИС «Академик Сергей Королев» был подписан 26 декабря 1970 года. При его подписании присутствовала жена Сергея Павловича Нина Ивановна Королёва. Представитель Морского отдела НИИ-4 Балан А.А. вспоминает:
«Несмотря на пасмурную, мокрую и ветреную погоду все присутствующие взволнованно ждали встречи с судном. Было такое ощущение, что должен прийти сам Сергей Павлович. Белый корпус айсбергом возвышался у причала, увенчанный чашами антенн, одетых на стройные пирамиды их оснований. Безупречная по архитектуре рубка придавала внешнему виду собранность, решительность и, в то же самое время, доброе домашнее тепло и уют. Нина Ивановна очень волновалась. Дословно её слова я не могу передать. Она сказала примерно следующее, обращаясь к НИС «Академик Сергей Королев»:
— Дорогой Серёжа! Судьба нас разлучила на целых четыре года. И вот мы вместе снова… Ты всегда мечтал хоть немного побыть у моря, когда нам выпадали редкие дни отпуска. Мы с тобой шли на берег, и ты всегда прислушивался к шуму волн, к шелесту гальки. Твое лицо покидала усталость, глаза светлели, и ты давал улыбке поиграть твоими губами. Мы молча ходили вдоль берега, и ты мог помечтать о будущем. Я знаю, ты все равно думал о своей мечте, о Марсе. Теперь, Серёжа, ты навсегда связан с морем. Ты будешь еще ближе к своей мечте. Тебе предстоит продолжить покорение Луны.
Счастливого тебе плавания. Мы тебя будем ждать!«
Но новым крупным, уникальным, судам космического флота не пришлось поработать по лунным объектам. В семидесятом году последним запуском «Зонд-8» была закрыта программа Л1, в августе месяце 1972 года была сделана четвертая попытка запустить Н1, которая, как и предыдущие три, закончилась аварией.
Начиная с 1971 года, суда флота, в основном, были задействованы в программах полётов долговременных орбитальных станций «Салют», участвовали по программе «Союз-Аполлон» — первого совместного международного полёта, обеспечении полёта орбитального комплекса «Мир». Это были уже не одноразовые работы, а ежесуточная, продолжительностью до девяти часов, работа на невидимых с территории страны витках. Экспедиционные рейсы были продолжительностью не менее шести месяцев. Суда показали высокую надежность при выполнении сеансов управления и связи. За всю историю существования Морского космического флота не было ни одного случая срыва сеансов космической связи по его вине. Флот выполнил все возложенные на него задания и с честью пронёс флаг страны, впервые открывшей миру космос.
В 1973 году руководством ГУКОС принято решение заменить морально и технически устаревшие суда на четыре судна проекта «Селена-М». Всем новым судам проекта «Селена-М» были присвоены имена космонавтов: Владислава Волкова, Павла Беляева, Георгия Добровольского и Виктора Пацаева. Они вошли в состав космического флота в 1977-79 годах.
С 1979 по 1989 год в составе космического флота было 11 специализированных научно-исследовательских судов, оснащённых совершенной техникой.
К 1989 году 9 единиц было выведено из эксплуатации, НИС «Космонавт Владимир Комаров» передан Ленинградскому аэрокосмическому центру экологии для переоборудования. Перестройка, последовавший за ней развал СССР и тяжёлое экономическое положение в стране привели к расформированию Космического флота. В 1991 году, в связи с образованием СНГ, крупные суда флота «Космонавт Юрий Гагарин» и «Академик Сергей Королёв» приватизированы Украиной, а в 1996 году проданы по цене металлолома. «Космонавт Владимир Комаров», продолжал сражаться за свою судьбу без какой–либо поддержки до 1994 года. К 1995 году ОМ КИК расформирован, а вскоре почти прекратили существовать и Космические Войска.
В 1995 году постановлением Правительства все четыре оставшихся в составе НКИК судна проекта «Селена-М» были переданы Российскому Космическому Агентству (РКА). В настоящее время от всего МКФ осталось только два судна: «Космонавт Георгий Добровольский» и «Космонавт Виктор Пацаев». Оба находятся в рабочем состоянии. Их специальные и спутниковые связные комплексы по необходимости привлекаются к работе по МКС. Оба они на Балтике, в г.Калининграде. НИС «Космонавт Георгий Добровольский» стоит у причала морского канала и обеспечивает стоянку своими средствами. НИС «Космонавт Виктор Пацаев» стоит у стенки Музея мирового океана, на нём развёрнута выставка по космической тематике. Стоянка обеспечивается подачей электроэнергии с берега. Для обеспечения редких сеансов связи с МКС в работу вводится собственная электростанция.
В ноябре 2004 года, из-за отсутствия средств на содержание НИС «Космонавт Георгий Добровольский» Росавиакосмосом принято решение о списании судна и отправке его на утилизацию. Долго ли просуществует памятником отечественному Морскому космическому флоту НИС «Космонавт Виктор Пацаев» в Калининграде, оторванном от России, доступ куда возможен только по загранпаспортам?
В составе Космического флота было 26 судов, из них 18 — переоборудовано и построено в городе Ленинграде. Последнее, новейшее, 26-е судно, НИС «Академик Николай Пилюгин», было построено по заказу ГУКОС также, в Петербурге в 1992 году. В готовности на 87%, его оборудование было приостановлено, причина — отсутствие средств у заказчика. В счёт оставшихся долгов, Адмиралтейскому объединению было разрешено продать судно. Новое судно космического флота было продано иностранной компании, которая переоборудовала его в современный пассажирский круизный лайнер и сейчас он бороздит моря и под итальянским флагом.
Город славных корабелов Санкт-Петербург вполне заслужил того, чтобы в акватории пассажирского порта был поставлен НИС «Космонавт Георгий Добровольский», как памятник заслуг Ленинграда в делах освоения космоса. России, проложившей человечеству дорогу в космос, по праву иметь и музей Морского космического флота на плаву, который можно разместить на борту действующего экспоната — НИС «Космонавт Георгий Добровольский», непосредственного участника обеспечения космических полётов, в т.ч. уникального многоразового КК «Буран».
ПАВЛЕНКО Олег Максимович
Полковник в отставке. В Советской Армии 1952 — 1989 гг., в т.ч. в Космическом флоте 1967 – 1989 гг.
Участник работ по лунным программам СССР и строительства новейших
морских космических комплексов.
Организатор и активный участник Клуба ветеранов Морского космического флота по популяризации и сохранению исторической памяти об уникальном флоте.
Источник