Который продал луну человека
Человек, который продал Луну
В ответ на восклицание компаньона Джордж Стронг лишь фыркнул.
– Кончай, Делос. Сколько лет уже эта песня тянется… Может, когда-нибудь и доберутся люди до Луны. Только не верится что-то. Во всяком случае, мы-то с тобой не доживем. Потеря энергетического спутника лишила наше поколение возможности достичь Луны.
Д. Д. Харриман ухмыльнулся.
– Конечно, не доживем, если будем без толку штаны просиживать! Мы можем сделать это!
– Во-первых, как? А во-вторых, для чего?
– Он еще спрашивает! Джордж, да есть ли в твоей душе место для чего-либо, кроме прибылей и убытков? Неужели тебе никогда не приходилось лунной летней ночью сидеть с девчонкой, глазеть на Луну и думать: а что там, на Луне?
– Да, раз пришлось. И я на этом заработал приличный насморк.
Харриман вопросил Всевышнего, за какие такие грехи тот предал его в руки филистимлян, а затем вновь обратился к компаньону.
– Я могу объяснить, для чего нам это нужно, да ты все равно не поймешь. Тебя ведь выгода интересует, верно? Выгода, которую «Харриман и Стронг» и «Харриман Энтерпрайзис» с этого будут иметь?
– Верно, – согласился Стронг. – И не рассказывай мне сказок об организации экскурсий и несметных сокровищах Луны, всего этого я уже достаточно наслушался.
– Ты просишь выложить тебе все цифры по предприятию совершенно нового типа, отлично зная, что я не смогу. Это все равно, что просить братьев Райт во времена «Китти Хоук» оценить будущие доходы «Куртисс-Райт Корпорейшн» от самолетостроения. Я сделаю по-другому. Помнишь, ты был против того, чтоб мы занялись пластиковыми домами, а? Если б все шло по-твоему, мы бы по сию пору торчали в Канзас-Сити и получали ренту за сдачу в поднаем коровьих пастбищ!
Стронг пожал плечами.
– А сколько на сегодняшний день принесла нам «Нью Уорлд Хоумс»?
С безразличным видом Стронг в очередной раз продемонстрировал тот талант, который был его вкладом в Компанию:
– Э-э… сто семьдесят два миллиона девятьсот сорок шесть тысяч четыре доллара шестьдесят два цента, это после вычета налогов за прошедший финансовый год. На сегодняшний день…
– Ладно, ладно. Сколько пришлось на нашу долю?
– Так… Компания, не считая твоей личной доли, которую ты потом продал мне, за тот же период выручила от «Нью Уорлд Хоумс» около тринадцати миллионов десяти тысяч четырехсот тридцати семи долларов двадцати центов, не считая персональных налогов. Знаешь, Делос, с этим двойным налогообложением надо что-то делать. Наказывать бережливость – значит, загонять страну прямиком в…
– Потом, потом! Сколько принесли нам «Скайбласт Фрейт» и «Энтиподиз Трансуэйз»?
Стронг ответил и на это.
– А помнишь, мне пришлось пообещать задать тебе трепку, чтобы заставить выложить хотя бы десять центов в обеспечение нашего контроля над инжекторным патентом?! Помнишь, как ты утверждал, что мода на ракеты скоро пройдет?!
– Ну, это нам просто повезло, – возразил Стронг. – Откуда тебе было знать, что в Австралии произойдет большая урановая забастовка. А не будь ее, группа «Скайуэйз» ничего, кроме долгов, не принесла бы. И с «Нью Уорлд Хоумс» мы тоже прогорели бы, если б не появление городов-дорог! Только потому, что они обеспечили нам рынок, не связанный местными законами о строительстве…
– Ерунда – целиком и полностью! Быстрая транспортировка всегда себя оправдывает, а насчет «Нью Уорлд» – если десяти миллионам семей необходимы новые дома – а мы можем продавать такие недорого – то они их с удовольствием купят и не позволят законникам путаться под ногами. Мы играли наверняка, будь уверен! Любая моя «авантюра» приносила прибыль – скажешь, нет? А тот единственный раз, когда мы понесли убытки, к моим «авантюрам» не относился!
– Ну, мы и без твоих авантюр деньги делали, – возразил Стронг.
– Этих денег и на яхту твою не хватило бы. Будь честен хотя бы с самим собой, Джордж. Вспомни «Андс Дивелэпмент Компани», патент на интегрирующий пантограф, – любая из «авантюр», в которую я тебя втянул, приносила прибыль.
– Ну, – проворчал Стронг, – мне до кровавого пота пахать пришлось, чтобы твои авантюры принесли этот доход.
– Потому-то мы и компаньоны. Я хватаю сумасшедшую идею за хвост, а ты ее объезжаешь и приспосабливаешь к работе. Теперь мы отправимся на Луну, и ты выжмешь деньги из нее.
– Говори за себя. Лично я на Луну не собираюсь.
– А вот я – полечу!
– Уф-ф-ф! Делос, ну ладно. Мы на твоих догадках разбогатели, это так. Однако есть такая поговорка: «жадность фраера сгубила».
– К чертям все это, Джордж! Я полечу на Луну. Если не хочешь меня поддержать, давай ликвидируемся; я займусь этим сам.
Стронг забарабанил по столешнице.
– Погоди, Делос. Я вовсе не отказывался поддержать тебя…
– Тогда – или тащи рыбу, или режь леску. Пришла пора, и я решился. Я хочу быть Первым человеком на Луне.
– Ну что же… Тогда давай полетим. Кстати, мы на собрание опаздываем.
Выходя из их общего кабинета, экономный во всем Стронг погасил свет. Харриман тысячу раз видел, как он это делает, но теперь заметил:
– Джордж, а что ты скажешь об автоматическом выключателе, который будет гасить свет, когда выходишь из кабинета?
– Хммм… А если в кабинете кто-то остался?
– Настроить его на тепло человеческого тела – пускай горит, пока в помещении кто-то есть.
– Сложно. Да и дороговато.
– Не факт. Подкину идейку Фергюссону, пусть побалуется. Чтобы прибор был размером не больше обычного выключателя и дешевле той суммы, которую он сэкономит за год на энергии.
– А как он будет работать? – осведомился Стронг.
– А я откуда знаю? Я же не инженер. Спроси Фергюссона, или еще кого из образованных.
– В коммерческом отношении это не слишком заманчиво, – заметил Стронг. – Гасить свет, уходя, это черта характера. У меня она есть, у тебя – нет, и человека, у которого ее нет, таким выключателем не заинтересуешь.
– Заинтересуем, если не снимут лимиты на электричество. Сейчас у нас энергетический кризис, а дальше будет еще хуже.
– Временно, временно. Сегодня на собрании все будет ясно.
– Джордж, в мире нет ничего постояннее временных кризисов. Выключатель будут покупать.
Стронг достал ручку и блокнот.
– Завтра введу Фергюссона в курс дела…
Харриман уже забыл о выключателе. Они вышли на крышу, он знаком подозвал такси, а затем вновь обратился к Стронгу.
– Сколько мы сможем собрать, если продадим наши доли в «Роудуэйз», «Белт Транспорт Корпорейшн» и «Нью Уорлд Хоумс»?
– Чего-о? Ты что, совсем рехнулся?!
– Возможно. Однако мне понадобятся все деньги, какие только ты сможешь найти. «Роудуэйз» и «Белт Транспорт» все равно нам не нужны: следовало еще раньше от них избавиться.
– Нет, ты точно с ума сошел! Это – единственные устойчивые предприятия из всех, что ты финансируешь!
– Когда я начал их финансировать, они не были устойчивыми. Пойми, Джордж, города-дороги – вчерашний день. Они родились мертвыми, как железные дороги в свое время. Пройдет какая-нибудь сотня лет, и на континенте их совсем не останется. А назови-ка мне формулу получения денег?
– Купи дешево, продай дорого.
– Это только половина… Та, что касается тебя. Мы должны догадаться, куда идет наш мир, начать дело, а затем урвать для себя местечко в бельэтаже. Так что ликвидируй всю эту ересь, Джордж; чтобы действовать, мне нужны деньги.
Такси приземлилось, они забрались в него и взлетели.
Приземлившись на крыше «Хемисфиар Пауэр Билдинг», они отправились в зал совещаний энергетического синдиката, расположенный под землей, на глубине, равной высоте небоскреба. В то время, несмотря на многолетний покой и мир, финансовые воротилы предпочитали относительно защищенные от ядерного удара помещения. Впрочем, зал не был похож на бомбоубежище – он скорее напоминал комнату в роскошном пентхаусе. «Окно» за председательским креслом показывало панораму города – очень натуральное стереоизображение, которое передавалось сюда с крыши…
Источник
Человек, который продал Луну
Премия за достижения в научной фантастике «Хьюго»-1951 (ретроспективная, вручалась в 2001 г.), категория «Повесть».
Харриман был финансовым гением, щедро сыпавшим невообразимыми идеями. Любая его «авантюра» приносила доход…
А сам Харриман мечтал побывать на Луне, несмотря на то, что космических кораблей, способных достичь Луны, еще не существовало. Но Харримана подобные пустяки не могли остановить, ведь если хочешь побывать на Луне – нужно построить ракету и полететь туда.
Как же добыть денег на реализацию такого дорогостоящего проекта? Да просто развернуть рекламную компанию, продать «земельные» участки на лунной поверхности и на полученные деньги осуществить свою мечту…
В ответ на восклицание компаньона Джордж Стронг лишь фыркнул.
– Кончай, Делос. Сколько лет уже эта песня тянется… Может, когда-нибудь и доберутся люди до Луны. Только не верится что-то. Во всяком случае, мы-то с тобой не доживем. Потеря энергетического спутника лишила наше поколение возможности достичь Луны.
Д. Д. Харриман ухмыльнулся.
– Конечно, не доживем, если будем без толку штаны просиживать! Мы можем сделать это!
Человек, который продал Луну скачать fb2, epub бесплатно
Фонд Говарда, поставивший своей целью стимулировать долголетие людей с помощью создания и поддержки семей, в которых оба родителя предположительно несли в себе гены долголетия, добился-таки своей цели: столетие спустя в человечестве скрытно образовалась новая каста долгожителей, чьи дети жили всё дольше и дольше… Только вот случайная утечка информации поставила всех «детей Мафусаила» на грань гибели — перед завистью и ненавистью простых людей они были бессильны… И единственным выходом для них стал захват первого из строившихся на орбите межзвездных исследовательских кораблей — и бегство на нём за пределы Солнечной системы — приключениям навстречу…
Инженеры-атомщики контролируют работу реактора на атомной станции нового поколения. Все зависит от них — если инженер ошибётся, то атомная станция взлетит на воздух. Но, как выясняется, ответственность давит на людей, и некоторые из них потихоньку начинают сходить с ума…
– «Неограниченные услуги». Мисс Кормет слушает. – Произнесла она, глядя на экран. В голосе чувствовалось теплое дружеское участие и одновременно безликая эффективность – как раз в необходимой пропорции. Экран несколько раз мигнул, а затем там возникло стереоизображение – толстая, раздражительная, разодетая в пух и прах женщина аристократической наружности, которой явно не помешали бы физические упражнения.
– О, моя дорогая, – простонало изображение. – Я просто не знаю, сумеете ли вы мне помочь…
THE PAST THROUCH TOMORROW
(ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА) (PREFACE)
Не пристало пророку быть слишком точным.
Лайон Спрэг де Камп
Рассказы и повести этого и других томов серии, представляемой вашему вниманию, не являются ни пророчествами, ни хрониками. Так что автор будет весьма удивлен, если какая-нибудь его история окажется достаточно близкой к событиям реального будущего и станет рассматриваться как сбывшееся пророчество,
Председатель громко застучал, требуя тишины. Мало-помалу насмешливые выкрики и свист стихли – несколько самоназначенных блюстителей порядка сумели убедить слишком пылких субъектов сесть и успокоиться. Докладчик на трибуне рядом с председателем словно ничего не заметил. Его непроницаемое, чуть высокомерное лицо хранило полную невозмутимость. Председатель повернулся к нему и сказал, еле сдерживая раздражение.
– Доктор Пинеро («доктор» было сказано с некоторым нажимом), я должен извиниться перед вами за неприличные выкрики. Меня удивляет, что мои коллеги настолько забыли достоинство, подобающее ученым, что прервали докладчика, как ни велик, – он помолчал, плотно сжав губы, – был повод для возмущения.
Лейтенант Джонни Далквист состоит в чине младшего бомбардира на Лунной Базе. Но он и не догадывается о безумном плане полковника Тауэрса нанести ядерный удар по городам Земли и развязать войну, которая унесет миллионы человеческих жизней. Когда Джонни узнает, какую роль отвел ему Тауэрс в этой варварской операции, то он решает предотвратить катастрофу во чтобы-то ни стало…
На посту было холодно. Я было захлопал в ладоши, чтобы согреться, но тут же остановился, испугавшись потревожить Пророка. В ту ночь я стоял на часах как раз у его личных апартаментов — эту честь я заслужил, выделяясь аккуратностью на поверках и смотрах. Но сейчас мне совсем не хотелось привлекать его внимания.
Был я тогда молод и не очень умен — свежеиспеченный легат из Вест Пойнта, один из ангелов господа, личной охраны Воплощенного Пророка.
У миллиардера Харримана есть последнее желание — полет на Луну. К сожалению, он уже стар, здоровье у него уже не то, и следовательно, по закону, он не имеет права на полет в космос.
Но Харриман решает обойти закон, и находит двух пилотов, которые соглашаются исполнить его последнее желание…
В данный том вошли лучшие романы Грандмастера НФ Роберта Хайнлайна 50-х годов XX века.
«Звездный десант» – роман, принесший писателю высшую фантастическую награду «Хьюго», – рассматривает проблему становления человека в тяжелых условиях войны, когда боль и смерть становятся платой за право решать за других. Романы «Гражданин Галактики» и «Дверь в лето» продолжают развивать темы милитаризации, ксенофобии, личной свободы и права выбора. Но помимо высокой идейной составляющей все произведения Хайнлайна – это мастерские образцы космической оперы и фантастического боевика, на протяжении многих лет волнующие умы читателей.
Впервые на русском – полная авторская версия легендарного романа. Культовой книги, ставшей настольной у поколения «детей цветов» и всей нарождающейся контркультуры. «Библия сексуальной революции» настолько опередила свое время, что, во избежание шквала протестов от фанатиков и ханжей, автор был вынужден сократить рукопись под рабочим названием «Еретик» почти на четверть, убрав наиболее «откровенные» и «идейно сомнительные» эпизоды, – и только тогда «Чужак в стране чужой» увидел свет. Это одно из немногих жанровых произведений, включенных Библиотекой Конгресса в список «книг, сформировавших Америку». И если «Властелин Колец» раскрепостил фантазию миллионов, то «Чужак в стране чужой» научил их «грокать во всей полноте». Итак, познакомьтесь с Валентайном Майклом Смитом – «марсианским Маугли». Воспитанный негуманоидными «стариками», он возвращается на Землю, где, приноравливаясь к чуждым ему нравам и тяготению и обретая новых «братьев по воде», ускоренно проходит все этапы взросления: от порочного происхождения – к несуразному наследству, от эксцентричного воспитания – к скандальной карьере и счастливой участи.
Впервые на русском – полная авторская версия классического романа «Кукловоды», опубликованная в несокращенном виде уже только после смерти Хайнлайна. Итак, в секретную службу, подчиняющуюся непосредственно президенту США и известную лишь как «Отдел», поступает сообщение о том, что в штате Айова приземлилась летающая тарелка. Это начало вторжения – вторжения инопланетных паразитов, подчиняющих себе волю человека и быстро захватывающих огромные территории. Удастся ли остановить их иначе чем ядерными бомбами и не уничтожить при этом половину собственного населения? Также в книгу входит другой классический роман Хайнлайна – «Дверь в Лето». Это история талантливого изобретателя Д. Б. Дэвиса, который пытается вернуть свой бизнес, предательски отнятый бывшим компаньоном и бывшей невестой, и помочь своему коту по имени Петроний Арбитр (для друзей – Пит) отыскать Дверь в Лето. Ведь каждое живое существо на Земле стремится найти Дверь в Лето – где тепло, нет холода, нет войны, ненависти, обиды, где тебя не предаст друг, не обманет невеста. Для этого Дэвису придется преодолеть само время – и, возможно, не единожды…
Роберт Хайнлайн вошел в американскую литературу в начале 40-х годов и оказал глубочайшее влияние на развитие в ней научно-фантастического жанра. Вот как оценивает его творчество Артур Кларк: «Боб Хайнлайн — один из основателей современной научной фантастики и первый исследователь многих тем, ставших за последнее тридцатилетие основными в ней. Вряд ли будет преувеличением сказать, что влияние, оказанное им на развитие жанра, можно сравнить только с влиянием, оказанным Уэллсом, также посеявшим семена, всходы которых с энтузиазмом пожинали последующие поколения фантастов».
По мнению большинства авторитетных исследователей американской фантастики, да и самих писателей-фантастов, именно Роберт Хайнлайн заложил основы наиболее интересного, значимого и плодотворного направления американской научно-фантастической литературы — социальной фантастики.
Влияние Хайнлайна на творчество таких известных авторов, как Клиффорд Саймак, Айзек Азимов, Гарри Гаррисон, и многих других выражалось не только в том, что они успешно разрабатывали предложенные им темы и сюжеты, но и прежде всего в том, что Хайнлайн первым из них поднял в жанре научной фантастики серьезные проблемы человеческих взаимоотношений в обществе, развития человека в обществе, взаимосвязи развития науки и социальных отношений и условий.
Роберт Хайнлайн — писатель очень сложный и противоречивый, его произведения часто мрачноваты, а в ряде работ сказались консервативные взгляды автора.
В то же время в лучших рассказах и романах Хайнлайна талант писателя оказывается выше его субъективных взглядов. Ему присуща вера в человека, в то, что человеческий разум преодолеет все преграды, даже если на это и потребуются тысячи лет упорного труда. Поэтому чрезвычайно интересно предложить вниманию советского читателя ранний роман Роберта Хайнлайна, созданный в первый и самый плодотворный период его творчества. Роман, сюжет которого разрабатывался впоследствии такими известными писателями, как Харлан Эллисон, Клиффорд Саймак (у последнего в хорошо известном советскому читателю рассказе «Поколение, достигшее цели»), и многими другими. Произведение, получившее позже название «Пасынки вселенной», впервые было опубликовано в виде двух отдельных повестей («Вселенная» и «Здравый смысл») журналом «Эстаундин сайенс фикшн» в 1941 году. В изданном в 1973 году двухтомнике «Зал славы научной фантастики» повесть «Вселенная» была включена в число одиннадцати лучших, когда-либо написанных в Америке научно-фантастических повестей. Отбор для двухтомника делали члены Ассоциации писателей-фантастов США.
По свидетельству Харлана Эллисона, самому Хайнлайну сюжет этого произведения пришел в голову, когда он читал работы К. Э. Циолковского.
«Экспедиция к Проксиме Центавра, организованная Фондом Джордана в 2119 году, была первой в истории попыткой достичь ближайших звезд нашей Галактики. О судьбе, постигшей экспедицию, можно только догадываться. »
Фрэнк Бак. Романтики современной астрографии, изд-во «Люкс Лимитед».
США. Чикаго. Некий Джонатан Хог внезапно осознает, что никогда не помнит, чем он занимается весь день на своей работе, и понятия не имеет, в чем его работа вообще заключается. Вот только по вечерам он каждый раз вычищает из-под ногтей засохшую кровь. Чтобы раскрыть эту тайну, он нанимает частных детективов, семейную пару Тедди и Синтию Рэндалл. Но то, что они выясняют, способно повергнуть в ужас кого угодно…
Человек, перед которым склонили головы такие мастера, как Артур Кларк, Айзек Азимов и Гарри Гаррисон… Согласно всеобщему мнению, он был лучшим Фантастом в мире. Человек-легенда, Роберт Хайнлайн… Настало «Время для звезд»!
Второй роман сборника – «Имею скафандр – готов путешествовать…».
Имя известного американского фантаста Роберта Хайнлайна не нуждается в рекламе. Его произведения хорошо известны всем любителям НФ.
Данный том представляет самую значительную работу Р. Хайнлайна. Роман «Пришелец в земле чужой» оказал колоссальное влияние на творчество многих писателей-фантастов, явившись своеобразным этапом в развитии жанра НФ.
Роберт Хайнлайн (1907–1988) — старейший американский писатель, наряду с А. Азимовым, К. Саймаком и Р. Брэдбери, признанный патриарх научно-фантастической литературы. Его произведения уже публиковались на русском языке и пользовались неизменным и заслуженным успехом у читателя.
Классический роман-эпопея «Гражданин Галактики» повествует о звездных скитаниях Торби Бэзлима, сумевшего пройти нелегкий путь от раба до агента Корпуса «Икс» — боевого спецподразделения по борьбе с космическими пиратами и работорговцами. Когда маленький мальчик Торби, жертва космических работорговцев, оказался на невольничьем рынке, никто не мог предположить, что купивший Торби за бесценок старый калека-нищий откроет ему дорогу к звездам. Маленький невольник, начавший свою сознательную жизнь в трущобах Джаббала, столицы Девяти Миров, превратится в покорителя пространства, члена могущественного клана Свободных Маркетеров, а впереди у него — полная невероятных приключений жизнь в прекрасном и ужасном мире, созданном неистощимой фантазией Роберта Хайнлайна.
На этот раз счастье улыбнулось ему так ослепительно, что он даже зажмурился.
Джимми задержался на перекрестке — он обитал в той части города, где улицы еще пересекались на одном уровне, — и ждал зеленого светофора, как вдруг на столбик неподалеку прямо перед его глазами легла рука. На ее запястье красовался тонкий золотой браслет с часами. Диминг зажмурился как раз из-за этих часиков: такие ему приходилось видеть второй раз в жизни; изумительная безделушка! Узенькие цифирки, вырезанные из рубина, играли роль стрелки, поочередно загораясь каждый час, а минуты показывал бегающий по циферблату ржаво-янтарный лучик. Энергию часикам поставлял геомагнетизм — и тысячи лет не достало бы, чтобы они испортились или стали отставать. На какой-то планете в Крабовидной туманности представители одной из самых малоизвестных человечеству разумных рас дерзнули заняться точной механикой; оттуда-то и привозили такие часики.
Тяжело быть человеком, а быть ангелом очень легко. Поверьте мне. Я ступаю по холодной земле. Через пару шагов будет обрыв. Я знаю этот кусочек земли наизусть. Шаг. Я падаю вниз. Ветер шумит в голове. Приходит чувство стремительного падения. Всё быстрее и быстрее. Я закрыв глаза считаю. Пять, четыре, три. На счёт два я развожу руками в стороны и у меня за спиной появляются два крыла. Взмах, и я уже не падаю, а лечу. Всё, что я люблю — это те последние несколько секунд над землёй, последние секунды падения — самые сладкие. Иногда не успеваешь раскрыть крылья и тогда приходиться падать. А падать больно. Очень. Ветер бьёт меня сзади, я делаю пару взмахов и пролетаю на обрывом. Я долетаю до площадки и сажусь, складываю крылья и иду к машине. Я её всегда оставляю на той стороне — это на тот случай, если я вдруг разучусь летать. Ведь очень сложно, каждый раз раскрывать крылья, ведь это так не просто, знать, что ты не человек. А ещё сложнее, знать, что ты человек, у которого есть два крыла за спиной. Это трудно, правда. И каждый раз это всё труднее. И я боюсь, что однажды, я выйду из машины, встану у обрыва и наклонюсь вниз, и посмотрю туда, откуда прилетает холодный ветер, и тебе кажется, что малейшее движение, и упаду. А самое главное — это не смотреть вниз. И я боюсь, что, сделав шаг, я больше не смогу взлететь. Это так сладко — падать, это так сложно — взлетать. Но я ангел, я должен. Живя среди людей, я понял только одно. Мы живём не ради книжек, мы живём не ради красивой, нарисованной жизни, не ради красивой мебели и бутылки пива, вечером с друзьями. Мы живём лишь ради того, чтобы вернуться домой и позвонить в дверь. Я люблю, когда есть кому открыть дверь, когда я вернусь домой. Я знаю, что это лишь единственное, ради чего стоит жить, и тогда всё остальное приобретает краски. Яркие краски на асфальте, по которому мы идём. Я открываю дверцу и надеваю кроссовки. Дверца закрывается с лёгким щелчком, и машина заводится. Я кладу руки на руль, и выруливаю на дорогу. Отсюда до города ещё часов пять. На машине. И сегодня — я здесь уже пятый раз. И каждый раз я хорошо помню. Машина едет, и её чуть-чуть заносит вправо, звук камней, ударяющих в борт, скрипящий звук тормозов и женский крик. Потом уже кричу я. Мне больно. Разбитое стекло поцарапало мне лицо, а на плече так и остался шрам. И выпрыгиваю из машины и вытаскиваю с другой стороны девушку. Она довольно тяжёлая, тем более я вытаскиваю её одной рукой. Очень жарко — это горит машина, и боль — в левом плече. Я почти не чувствую его из-за этой боли. Девушка уже без сознания. Помню, что я успел оттащить её шагов на пять, потом я упал, и ползти не было сил. Я лёг на неё и накрыл своим телом, больше я не мог сделать. Машина взорвалась почти бесшумно, или мне так показалось. Покрышки и металлические осколки почти не попали в нас. Но всё равно, вставать было очень сложно. Я поднялся и перевернул девушку лицом вверх — она дышала, а лицо было почти всё в крови. Плохо, очень. Я посмотрел на часы — было пять пятьдесят. Тогда я встал и потащил её подальше, подальше от машины, в кусты. Я шёл и тащил её. Рука почти не слушалась, а глаза застилал белый туман. В ушах тихонько звенело. Я знал, что не смогу дойти и тогда, положив её в кустах, я вышел на дорогу и пошёл, прямо к обрыву. Как оказалось — до него было долго идти, я бы почти дошёл. Сзади раздался хруст щебёнки и противный звук трущейся резины. Я обернулся. Из машины вышли двое — в чёрных куртках и с автоматами в руках. — Энжел, — пора. Сказал чёрный. — Я не могу, ты же видишь, у меня даже руки в крови, — я невольно усмехаюсь. — Не говори чушь, пора, Энжел. Я не хотел уходить с ними. Мне нельзя было уходить. — Нет, извини, я не могу, — сказал я и развернулся. Я шёл к обрыву, до него осталось буквально пара шагов, но я уже не мог стоять. — Энжел! — Оставь его, уходим. Зашуршал гравий и машина развернулась, а на прощание застучала автоматная очередь, и звук сорванных листьев. Я понял, что падаю, и туман окончательно застилает мне глаза. Они хотели, чтобы я ушёл, но я не могу. Они знают, я не могу. Я упал и потянулся к шее, нащупал небольшую выпуклость, снизу подбородка и сильно надавил. Послышался звонкий щелчок. Пеленгатор отключился, всё, с этого момента я перестал существовать, я ушёл в свободный поиск, я умер, меня просто не стало, я освободился. Обычно пеленгатор ломают лишь в самых экстренных случаях, а я сломал сейчас. Я пополз к обрыву, цепляясь из последних сил, ломая ногти и пальцы. Сзади меня послышался звук подъезжающей машины. Резкий звук дверцы и хриплый от напряжения голос: — Вы не убили его? — Он же умирал, у Энжелов свой кодекс, мы не можем убивать умирающего, мы должны оставлять ему выбор. Тем более, если бы мы его убили, это точно свалили бы на нас. — Идиот. Он сразу понял, в чём дело. Я слышал, как он выхватывает автомат, как передёргивает затвор, как бежит ко мне. Я должен был упасть. Мне остался буквально сантиметр. Я из последних сил подтянулся и наполовину перегнулся через обрыв. Пеленгатор сломался, значит всё получится, а если нет, всё равно. У меня кончились силы, я больше не мог. Я висел над обрывом и не мог упасть. Перед глазами был белый туман, а в ушах — тихий звон, очень похожий на звон церквей на Руси. Я слышал, как сзади в меня стали стрелять. Они даже не добежали, увидели, как я падаю и стали стрелять. Каждая пуля толкала меня всё сильнее. И наконец я упал. Обрыв ухнул на меня и я перевернулся в воздухе. Ледяной ветер в лицо, а остального я уже не чувствую. Камешки сыпятся сверху, а в меня ещё стреляют. Я лишь вздрагиваю. Потом пули кончились и автомат стали лихорадочно перезаряжать. И тут в голову ворвались посторонние шумы — энжел один, энжел один, ответьте. Зафиксирована прямая угроза, уровень пять — угроза жизни — сто процентов, исход — летальный. Выполнять предохранение — утвердительно. Размах крыльев — два метра, и пользоваться ими можно только в воздухе. Раз, два. Крылья со свистом рассекают воздух и тело буквально зависает. Взмах, ещё, ещё. Я поднимаюсь вверх и разворачиваюсь, смотрю на машину ФСБ. К счастью, она одна. А вокруг неё — пять человек. Все стоят и смотрят, а потом, самый ближний ко мне направляет ствол и начинает лихорадочно стрелять. Пули ударяются о меня и испаряются через секунду со звонким щелчком — мой щит должен выдержать, хотя бы ещё минуты две. Тогда я смотрю им прямо в глаза и поднимаю руки. — Господь сказал, все смертны, господь сказал, если ты не грешен, да минует кара господня тебя. Господь сказал, что прощает вас. Люди взводили стволы и начинали стрелять, но никто не потянулся к рации или телефону. Двое упали на колени, один побежал, упал. Я взмахнул руками и активизировал огненную мантию, взрыв направленного действия, мощность — колеблется. Бум, бум. Всё горит, а потом машина взрывается. Люди бегают и кричат, тогда я кидаю ещё один файерболл, и после него всё успокаивается. Только сухой треск огня. Я делаю взмах крыльями и поднимаюсь вверх. Смотрю на всё со стороны и закрываю глаза. Я больше не знаю, что мне делать дальше. Я теперь не ангел.
СТРАННО ВСЕ-ТАКИ ВЫШЛО
Проснулся я от пронзительно-тонкого визга, по-видимому, доносившегося откуда-то из-под кровати. Я открыл глаза и свесил вниз голову. И увидел, что домовой застрял в моем тапочке и тщетно пытался выкарабкаться. Нет, я не стал ошарашено протирать глаза и испуганно таращиться на бедное создание, я просто помог ему выпутаться из создавшейся ситуации. Легким движением пальца приподняв пряжку, я высвободил маленькую когтистую лапку. Без каких-либо признаков благодарности домовой с веселым визгом, вприпрыжку, понесся к своим сородичам, которые тесной кучей столпились у двери. Я встал, накинул халат и вышел в прихожую. Маленькие человечки, которые более походили на мышат, силились допрыгнуть до дверной ручки. К сожалению, попытки их оканчивались неудачей. Они визжали и пробовали еще и еще. Но почему же они не использовали свои чары, чтобы все-таки добиться результатов? Дело в том, что специализация у них ограничена, а домовой, отвечающий за дверь, сбежал еще вчера вечером. Я не мог скрыть улыбки при такой душещипательной сцене — уж больно весело те прыгали — и помог им. Как только я потянулся рукой у дверному замку, какой-то самый проворный подпрыгнул выше всех и нахально повис на моем рукаве. Я скинул его небрежным движением руки. Дверь со скрипом отворилась, сорвалась с петель, грохнулась на пол, и стая пушистиков с радостными воплями вывалила во двор. Они обгоняли друг друга, толкались, вели перепалку на только им понятном языке, пока не скрылись за поворотом. Удивляться я уже совсем перестал. Когда близится парад планет, и не такое может случиться. Раз уж ученые предвидят конец света, то домовые обязательно. Все эти пушистики стремились к водоемам. Лично мои направлялись к реке. Нетрудно предсказать, что дальше они попадут в море, а затем в океан. Только зачем им туда? Никто не знал. Вдруг сверху, прямо мне на голову, что-то свалилось. Этим что-то оказался еще один домовой, видимо, проспавший время отправки. Наконец он опомнился, спрыгнул с моей шевелюры и поспешил догонять своих. Мне это уже крайне надоело, и я решил навестить соседа. Жил я по-холостяцки, а это скучно, и в конце концов требуется хоть какое-нибудь общение. Чтобы не идти с пустыми руками, достал из холодильника две бутылки пива и стер с поверхности стекла прохладную испарину. Как только дверца захлопнулась, холодильник с грохотом проломил пол. Я проводил его взглядом и поспешил выйти, покуда еще что-нибудь не упало. И правильно сделал, минутой спустя подвесной потолок грузно рухнул на дорогой паркет, покалечив мебель, а если бы я вовремя не ушел, то, наверное, и меня. На полпути к соседу меня обогнала еще одна клекочущая стайка домовых. Я молча продолжал идти к парадному входу дома, когда меня окликнули. — Эй, Фил, ты куда собрался? — спросил меня мой сосед. Кстати, забыл представиться — Фил Тодис, бизнесмен-неудачник, которого на днях выгнали из конторы за то, что обронил на лысую башку президента корпорации горшок с цветами. Ну кому ты станешь доказывать, что домовой, ответственный за полку с цветами, утром выпрыгнул из окна двадцать третьего этажа и полетел. — Да так, решил к тебе зайти. Поболтать о том, о сем, — ответил я, осматривая его расположение. Он заметил мой удивленный взгляд и улыбнулся. — Привыкай к моему новому жилищу. Жилище действительно не умещалось ни в какие рамки. Сосед лежал на гамаке, натянутом между двумя фруктовыми деревьями, возле колыхался еще один; недалеко лежала куча предметов обихода, вероятно, вовремя вынесенная из дома: таз с водой, воткнутый в землю нож, сумки с провизией, а прямо на газоне виднелся след недавнего кострища, обложенного закопченным булыжником. — А чего это ты здесь, а не в доме? — поинтересовался я. — Дело в том, что вчера вечером из моего дома сбежал последний домовой. — И. — И рухнула крыша, погребя под собой мою кошку. Из бабушкиных россказней я знал, что когда домовые покидают дом, тот рушится. Поэтому я предусмотрительно перебрался сюда. А как дела с твоей «крепостью»? — Да вроде бы пока держится, но, судя по всему, у них у всех участь одна и та же, — с капелькой грусти в словах выдохнул я. — А ты подумал насчет крыши над головой? — Чтобы она тоже упала? — Нет, не капитальное строение, а что-то вроде кемпинга. — Нет. — Ну что ж, тогда поселяйся со мной. Будешь моим соседом по «комнате». Присаживайся. Отныне это твоя койка, — он показал рукой на гамак. — А вообще он для кого, для случайных прохожих, вроде меня? — Нет, я предусмотрительно повесил его для моей кошки, Матильды. Но раз уж она не вернулась, то, будь добр, составь мне компанию. А что это у тебя в руке? Пиво! Отлично, спасибо. Я уселся на гамаке, и мы угостились прохладным напитком. Затем поделились последними новостями. — А как прошел чемпионат по плаванию в Атланте? — поинтересовался я. — Никак, крыша павильона низвергнулась и накрыла соревновавшихся вместе со зрителями. Далее шли еще более интересные новости, но нагружать ими вас я не собираюсь. Новости спортивные плавно перетекли в проблемы бытовые. — Сейчас лето, жизнь в палатке терпима. А зимой? — Какой зимой? Конец света на носу. Проснись! — сосед помахал перед моим лицом ладонью, как бы смахивая с него пыль. — А от чего же он будет? — поставил я роковой вопрос. К сожалению, на этот вопрос не могли ответить даже ученые. Уж в больно хорошем состоянии находилась Земля. Никаких сейсмических или солнечных активностей. Солнце не собиралось ни тухнуть, ни взрываться. Метеоритов и комет, угрожающих планете, не наблюдалось. Даже озоновая дыра над Антарктидой заметно уменьшилась, и таяние льдов прекратилось. Ни мутантов, как обещали, ни призраков. Только маленькие безобидные домовые покидали свои места жительства. Ходят слухи, что даже с международной космической станции «Мир» сбежали пушистые опекуны, что неизменно привело к фатальному исходу. Все они пробирались в водоемы. Они перемещались по воде, подобно цунами. Плыли сплошным потоком, как лемминги во время миграции. Они топили все, попадавшееся на своем пути: корабли, яхты, консервные банки. Но куда они направлялись? Ученые давно задались этим вопросом, и с помощью спутников им удалось определить окончательную точку миграции. «Домовые массы», как их нарекли, двигались к Марианской впадине. И вот пришел тот день, когда планеты выстроились в линию. К этому моменту домовые уже плотным кольцом объяли злополучную впадину и начали так пронзительно орать в унисон, что этот крик был услышан племенами Южной Африки и был воспринят за рык стаи тигров, чем вызвал ужаснейшее смятение. И тут спутники засекли внезапное поднятие дна в Марианской впадине. Одиннадцать километров, затем десять, позже восемь, дальше семь, шесть, пять, четыре, три, два, один километр ниже уровня моря. Наконец появился над водой из впадины гигантский остров. Атлантида! — подумали миллионы зрителей, наблюдающих за Деянием по телевизору. Но остров поднял голову (голову!) и зашевелился (зашевелился!). Потом как отряхнется, что на берега Восточной Азии, Северной Австралии и западное побережье Северной и Южной Америки обрушилось сильнейшее цунами. Затем «остров» выпрыгнул полностью из воды, вероятно, упираясь ногами в океанское дно. В диаметре он был около сотни километров, а в высоту раза в три больше. На толстеньком пузике у него имелась просторная сумка. Это же. . ДОМОВОЙ. Большой, большой, большой домовой! Маленькие домовушки обрадовались появлению своего сородича и радостно завопили. Большой Домовой деловито показал пальцем на часы размером с судостроительную верфь, мол, времени мало, и открыл сумку на животе. Домовушки ринулись на Большого, облепили его всего и плотно набились в сумку. Настало время отправляться в путь. Домовой набрал побольше воздуха (вместе с пролетавшей мимо стаей птиц и несколькими телевизионными вертолетами), пригнулся под воду так, что на поверхности осталась видна лишь его волосатая макушка, и, оттолкнувшись, прыгнул так высоко, что покинул земную атмосферу и миновал Луну. От такого прыжка поднялись высоченные волны и смели треть населения Земли. Но что же делал Большой Домовой со своими братишками после того, как покинул Землю? Он добрался до Марса, затем, хорошо оттолкнувшись, допрыгнул до пояса астероидов, где чуть не поскользнулся на камнях. Оттуда он благополучно переправился на Юпитер. Дальше на Сатурн, где и осел. Вероятно, цветные кольца ему больше по нраву, чем голубые окна Земли. Ну что ж, хозяин — барин. А на Земле вдруг пошло все кубарем. Вулканы, давно спящие, начали пробуждаться и устраивать в близлежащих к ним районах последние дни Помпеи. Озоновая дыра охватила чуть ли не полпланеты. Ледники начали таять, заливая водой всю сушу. И тут планета треснула по швам и рассыпалась на тысячи малюсеньких осколочков. Позже они выстроились в кольцо и окружили Солнце. Интересно, а может быть, на месте астероидного кольца между Марсом и Юпитером тоже раньше была планета, а на ней тоже жили люди? Жили и не подозревали, что живут они только потому, что планету контролирует Большой Домовой. А коль он убежит? Вот и убежал. Да ладно, мне-то что? Я не обижаюсь. Если бы не старания Большого и его маленьких друзей, меня бы вообще не было. И вас тоже. Но странно все-таки вышло. Люди думали, что Земля погибнет от ядерной войны или от необратимого природного катаклизма, а тут такое. Кто мог такого ожидать? К счастью, мне не о чем волноваться. Я сейчас сижу в сумке Большого. Несмотря на космический холод, царящий снаружи, здесь тепло и уютно. Я, Фил Тодис, единственный человек, которому удалось спастись. Как это было, я не помню. По-моему, меня спасли пушистики. Наверное, для основания новой цивилизации на Сатурне. Ну что ж, мне всегда хотелось побыть в роли Адама. Только вот вытягивать из меня ребра, чтоб создать Еву, я не позволю. Толчок. Мы коснулись земли обетованной. Здравствуй, новый дом!
Источник