Словесница Искусств
№1 (17) • 2006 • Дальний Восток в пространстве мифа и легенды
Друзья и партнеры
«Крест — хранитель всей Вселенной. »
В пору моего детства в маленьком таежном поселке, где я родилась, бабушки имелись далеко не у всех. А у нас была замечательная бабушка — величественная старуха с красивым лицом в глубоких морщинах, с умными выцветшими голубыми глазами. По будням она носила длинные черные юбки, которые сама вручную шила, прикрепив ткань булавкой к забавному приспособлению — «самошвейке».
Бабушка была из единоверцев-старообрядцев, в храмах которых служили новообрядческие батюшки. Она завела в доме строгий старообрядческий порядок: у каждого была своя кружка, тарелка, полочка для книг на этажерке, свое место за огромным круглым столом.
В кладовой у бабушки был красивый сундук из красного дерева. А в сундуке сокровища: сушеная малина, мешочки с травами, которыми она лечила всю семью, а в особом отделе — несколько икон. Когда дома не было взрослых, мы с младшим братом вынимали иконы и рассматривали. Особенно нам нравились кресты. Один, самый маленький, чуть больше десяти сантиметров, поразил нас фигурой распятого Христа с гвоздями в руках и надписями вокруг креста. Изображение притягивало. Мы рассматривали его снова и снова, силясь понять таинственные надписи. Спрашивать было нельзя. Во-первых, могло попасть за самовольное обследование сундука. Во-вторых, отец был коммунистом, и, несмотря на огромную любовь и уважение к матери, не поощрял «поповскую» пропаганду в своем доме.
Так случилось, что прочитала я эти загадочные надписи очень нескоро, в конце 1980-х годов, когда работала в Дальневосточном художественном музее и заочно изучала искусствоведение в Уральском университете. На втором курсе я написала курсовую работу, посвященную палехской иконописи. Тогда же в сферу моих научных интересов навсегда вошла меднолитая старообрядческая пластика: кресты, образки, складни.
Кресты — самая массовая часть медного литья. В каждом музее их несколько. Они различаются по назначению, величине и декору. Наиболее полно сохранились напрестольные кресты XIX — начала XX века. Они отливались в различных областях: на Урале, во Владимирской, Новгородской и Петербургской губерниях, в Москве и Подмосковье, в глухих староверческих скитах. Меднолитые изделия широко бытовали не только в старообрядческой, но и в православной среде.
Старообрядческие восьмиконечные напрестольные кресты, или «Распятия Христовы», обязательно имеют внизу косую перекладину, к которой были прибиты ноги Иисуса Христа. В верхней части креста старообрядцы поповских согласий помещали Бога-отца в виде «Царя славы». Они называют его еще «Господь сил». Обычно изображение поколенное, Саваоф (Бог-отец) помещен на облаке, обе руки широко разведены в благословляющем жесте. Нимб чаще всего комбинированный: восьмиконечная звезда, вписанная в окружность. Звезда образована двумя наложенными один на другой квадратами или ромбами с вогнутыми гранями. Нижний означает землю, верхний — небо.
Нимб в форме восьмиконечной звезды — основное отличие Бога-отца от Иисуса Христа, который тоже может быть изображен в виде «Царя славы». У Бога-сына нимб «крещатый» — сияние в форме круга, расчлененное крестом с греческими буквами на его концах OWN. Они означают «сущий от века». Если мы видим вверху Саваофа, то чуть ниже обязательно расположено изображение другой ипостаси единого Бога — Дух Святой в виде голубя.
Итак, сверху вниз, Бог-отец, Бог Дух Святой и распятый на кресте Бог-сын — Иисус Христос. Таким образом, перед нами своеобразная схема Троицы.
Тот, кто будет внимательно рассматривать напрестольные кресты, заметит одну примечательную особенность — форма креста повторяется в композиции дважды: сначала это внешние границы креста, затем — в центре композиции — Голгофский крест с фигурой распятого Иисуса Христа.
Беспоповские (поморские) кресты отличаются изображением Нерукотворного Спаса («Спаса на убрусе») в верхней части. Изображение Спаса сопровождается, как правило, надписями: «Образ нерукотворенный» и ниже — «Црь славы».
Слетающие вниз ангелы с убрусами (полотенцами через руку), изображенные на концах верхней перекладины, присутствуют и у беспоповцев, и у поповцев. А вот голубя, окруженного сиянием, — Святого Духа — на крестах беспоповцев нет.
Если положить перед собой поповский и беспоповский, или поморский, крест, явственно проступят и другие различия. На второй перекладине крестов поморского типа (со «Спасом на убрусе») обязательно присутствуют светила: солнце и луна в виде круглых масок. Они подписаны:
«СЛНЦЕ» и «ЛYНА». На поповских крестах светил нет, вместо них по обе стороны от рукавов Голгофского креста надпись с титлами (хризма): «IС ХС» (фото 1, 3, 5).
Над головой распятого Христа, на верхней перекладине Голгофского креста, у старообрядцев-поповцев надпись из четырех заглавных букв: «IНЦИ», которая расшифровывается так: «Иисус Назареянин Царь Иудейский». У поморцев на этом месте (хризма): «IС ХС».
Последнее несовпадение между напрестольными крестами основных толков старообрядчества — надписи над верхней перекладиной Голгофского креста. У поморцев написано: «Сын Божий». У старообрядцев-поповцев — пояснительная надпись «Распятие Господа нашего Иисуса Христа». Существуют, правда, напрестольные кресты, на которых присутствуют одновременно и те и другие признаки. (фото 6). Очевидно, это связано с особенностями одного из многочисленных толков старообрядчества.
Сам термин «поморское литье» очень условен и обозначает не столько принадлежность к толку, сколько тип изделия. Правильнее следует называть подобные изделия крестами поморского типа. Широкое распространение изделий поморского типа в старообрядческой и новообрядческой среде современные исследователи связывают с высокой оценкой их качества. Собор старообрядцев-федосеевцев, к примеру, в 1751 году определил поморские меднолитые изделия как «истинные».
А во всем остальном кресты различных толков совпадают, а зачастую и выполнялись по одному образцу.
Под широкой перекладиной Голгофского креста вы обязательно прочтете «Кресту твоему поклоняемся и святое воскресенье твое славим», на косой перекладине — «МЛРБ» («Место Лобное Рай Бысть»), рядом с черепом Адама в условно изображенной пещере — «ГА» (Глава Адамля).
На косой перекладине можно увидеть также архитектуру — условное изображение града Иерусалима.
Гора Голгофа передана авторами литейных форм по-разному: то это вполне узнаваемый намек на гору, то некое нагромождение неправильных форм — камней, то грубоватая решетка — совершенно условное понимание горы, ее символ.
Часто кресты имеют орнаментированные поля, которые образуют еще один, третий крест. Обратная сторона богато украшена. Чаще всего здесь плетется-заплетается пышная, в духе позднего барокко, виноградная лоза с сочными листьями, пышными цветами и гроздьями. Иногда вместо лозы иной узор, но он только кажется другим, по сути это та же лоза, только выполненная схематично, в виде геометрического орнамента. По характеру этого узора, его мотивам исследователи могут определить место изготовления креста. Часто здесь помещается также строгая поучительная надпись, которая начинается так: «Крест — хранитель всей Вселенной, крест — красота церковная, крест — царям держава . ».
Очень редко встречаются напрестольные кресты поморского типа, на которых вместо ангелов другая небесная сила — херувим, а вместо светил поясные изображения Богоматери и апостола Иоанна Богослова.
Если дополнить этот крест двумя пластинами по обе стороны от распятия, под широкой перекладиной, получится киотный крест (фото 2). На левой пластине Богородица и святая Мария (иногда Марфа), на правой — святой Иоанн Богослов и сотник Лонгин.
В XIX столетии киотные кресты получили дальнейшее развитие в поповской среде. В композицию стали включаться иконки с различными евангельскими сюжетами. Чаще всего это были двунадесять господних праздников. Завершались такие композиции рядом изображений херувимов в верхнем ярусе. Такие сложные изображения называют «Распятие Христово с предстоящими и избранными иконами». Это уже не крест, а сложная икона, состоящая из множества изображений. Она играет роль переносного иконостаса и в быту называется патриарший крест (фото 4).
Богато украшенные разноцветными эмалями, сияющие позолотой патриаршие распятия производят огромное эстетическое впечатление. Эти кресты играли важную роль в убранстве староверческих моленных. Описания таких крестов встречаются в нескольких делах об изъятии «раскольничьих икон». Основанием для изъятия могло служить следующее присутствующее в одном из таких дел объяснение: «Означенный крест не согласен с изображениями, употребляемыми в православной церкви. На православных образах, выше всякого изображения, представляется Божество, на освидетельствуемом же образе представлена Божия Матерь с Предвечным Младенцем на Ея руках выше Триипостасного Божества, и все святые лики изображены с двуперстным благословлением, а силы небесные, изображаемыя на православных иконах служащими и предстоящими Богу со страхом и трепетом и в благоговении закрывающими лица свои сению крыл своих, представлены парящими вверху всех изображений, с открытыми лицами».
Такие кресты, предположительно, происходят из подмосковных мастерских с. Гуслицы. Херувимы в верхнем ряду креста или образа — отличительная черта гуслицкого литья, считают многие исследователи. Сейчас их сохранилось немного, т. к. большое количество патриарших распятий было переплавлено в годы борьбы со старообрядчеством еще во времена империи. Еще большая их часть погибла во времена воинствующего атеизма в первые десятилетия после Октябрьской революции. Наша задача — бережно хранить то, что осталось.
Галина ЕГОШИНА,
искусствовед, главный специалист Управления Росохранкультуры по ДФО
Хабаровск
Источник
Крест — хранитель всея вселенныя.
Молитва Честному и Животворящему Кресту Господню
Кре́сте Честны́й, храни́тель души́ и те́лу бу́ди ми́, о́бразом свои́м бе́сы низлага́я, враги́ отгоня́я, стра́сти упражня́я, и благослове́ние да́руя ми́, и жи́знь и си́лу, соде́йствием Свята́го Ду́ха, и честны́ми Пречи́стыя мольба́ми.
Величание
Величаем Тя, Живодавче Христе, и чтим Крест Твой святый, имже нас спасл еси от работы вражия.
Такая великая для нас святыня Крест Господень, что, помимо частых обращений к нему и упоминаний о нем в повседневных службах и молитвах, Св. Церковь сочла нужным для вящего прославления его установить в честь его особый великий праздник — праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, вошедший в ряд самых больших, так называемых «двунадесятых» праздников.
Дивный это осенний праздник! Он как бы завершает собою круг всех остальных праздников — подводит итог им. Нарисовав нам умиляющую наши души картину всего домостроительства Божия — благостного и премудрого промышления Божия о нашем спасении, в целом ряде Господских и Богородичных великих праздников, св. Церковь в заключение всего приводит нас к поклонению Кресту Господню, как бы так говоря нам: «Ты видел все, что сделано Богом для твоего спасения, но ты еще не знаешь, что надлежит делать тебе самому, дабы спастись.
Вот сегодня я и говорю тебе: если хочешь спастись, прильни ко Кресту Христову и спасешься. В нем сокрыты чудодейственные животворные силы, которые воскресят твою душу, умерщвленную грехами. Возлюби же Крест Господень, великое знамение любви Божественной и орудие спасения твоего, возлюби Крест Господеньпревыше всего на свете, прильни к нему, не только устами твоими, лобызая его, но всей душой твоей, всем внутренним существом твоим, и спасешься!»
Это потому, что Крест Господень — славное орудие нашего спасения, нашего искупления от греха, проклятия и вечной смерти. На Кресте Христос «пригвоздил рукописание грехов наших». На Кресте «Христос Царь славы волею руце распростер, вознесе нас на первое блаженство, яже прежде враг сластию украд, изгнаны от Бога сотвори». На Кресте Христос «распятие претерпев, смертью смерть разруши».
Вот поэтому-то Крест для нас, христиан, перестал быть орудием страшной позорной казни, каким он был в древности, орудием проклятия: «проклят всяк висяй на древе», как сказано было в Ветхом Завете (Втор. 21, 23), а стал орудием благословения Божия, знамением радости.
«Приидите вси языцы, благословенному древу поклонимся, имже бысть вечная правда, праотца бо Адама прельстивый древом, крестом прельщается, и падает низвержен падением странным… Кровию Божиею яд змиев отмывается…» так радостно поет св. Церковь и взывает ко Кресту от имени всех верных:
«Радуйся, Господень Кресте, имже разрешися от клятвы человечество, сущия радости знамение!»
Вместе с тем, крест Господень есть для нас, христиан, великое и славное знамение неизреченной, невыразимой ни на каком языке человеческом, любви Божественной к падшему человеческому роду: «тако возлюби Бог мiр, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный» (Иоан. 3, 16). Крест Господень постоянно напоминает нам о той великой истине, которую открыл нам только возлюбленный ученик Христов — «Апостол Любви» св. Иоанн Богослов, что «Бог есть любовь, и пребывающий в любви в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает» (1 Иоан. 4, 16), а потому «если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1 Иоан. 4, 11).
Вот сколько важных, можно сказать, важнейших поучительных истин дает нам почитание Креста Христова!
Но Крест Господень не только воодушевляющее нас и вдохновляющее на христианскую жизнь знамение нашего спасения и знамение Любви Божественной. Крест Господень есть также действенное и сильное, самое сильное на свете, оружие, с помощью которого мы можем побеждать врагов нашего спасения — диавола и всех его служителей, борющихся против нас и стремящихся погубить нас.
«Господи, оружие на диавола Крест Твой дал еси нам: трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу его: яко мертвыя возставляет, и смерть упраздни. Сего ради покланяемся погребению Твоему и востанию», поет Св. Церковь. (Стихира воскресна на хвалитех 8 гласа).
«Радуйся, Живоносный Кресте, благочестия непобедимая победа… Оружие непобедимое, бесов сопротивоборче…»Креста «устрашаются демонския полки»… «О сем языцы варварстии побеждаются, о сем скиптры царей утверждаются»,такими выражениями прославляет непобедимую силу Креста Господня Св. Церковь.
Сколько дивных чудес совершено в истории христианского человечества «силою Честнаго и Животворящаго Креста Господня» — этого и не перечесть!
Вот почему наша Св. Церковь, Церковь Православная, придает такое большое значение правильному и благоговейному изображению на себе крестного знамения. «Да не стыдится каждый из нас исповедывать Распятаго», говорит великий отец Церкви св. Кирилл Иерусалимский: «пусть изображает рукою знамение св. Креста на челе и на всем: на хлебе, который вкушает, на сосудах, из которых пьет. Пусть изображает его на себе при входах и выходах, когда ложится спать и встает, когда находится в пути или отдыхает. Он — великое предохранение от всех бед и несчастий». (Оглас. поуч. 13, 36).
После всего вышесказанного понятно, почему св. Апостол Павел говорит: «Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мiр распяся, и аз мiру» (Галат. 6, 14).
Крест Господень это — наша радость и похвала — «похвала похвал», по выражению того же св. Кирилла Иерусалимского.
Крест Господень для нас, воинов Христовых, призванных к «невидимой брани» — к постоянному воинствованию против врагов нашего спасения есть и наше воинское знамя и наше оружие, одновременно.
Крест для нас — все: он — «хранитель всея вселенныя», он — «красота Церкве», он — «царей держава», он — «верных утверждение», он — «ангелов слава и демонов язва»(погубление).
Так веровали когда-то и так исповедывали все христиане; так веровали когда-то и так исповедывали и наши благочестивые предки на Святой Руси, во всем стремившиеся подражать первым христианам.
Не то мы видим теперь!
Среди народов Запада, давно отпавших от истинно-христианской веры — веры Православной, редко-редко где найдем мы настоящее почитание Креста Господня, а у многих из них не только нет совсем и не признается его священное изображение, но оно — страшно сказать! — подвергается даже кощунственному поруганию. Крест Господень всячески вытесняется здесь и заменяется иными символами и эмблемами, которые мы видим повсюду, и объединяются эти современные люди, иногда даже не отрекшиеся совсем от своего христианского имени, вокруг других идей и лозунгов, не только ничего общего с Крестом Господним не имеющих, но часто прямо враждебных ему.
Но что нам смотреть на других, когда и сами, мы, православные русские люди, далеко-далеко отошли теперь от того, чтобы считать Крест Господень нашей «радостью» и «похвалой», чтобы видеть в нем наше воинское знамя и наше единственно-верное и благонадежное оружие в борьбе с врагами нашего спасения — наше утверждение.
Разве не стыдимся мы нередко «исповедывать Распятаго», или боясь кого-то или просто не считая нужным осенить себя крестным знамением, когда пробуждаемся ото сна или засыпаем, когда садимся за стол вкушать пищу или восстаем, когда проходим мимо храма или какой-нибудь святыни и во всех подобных случаях, — или совершая это крайне небрежно и неблагоговейно?
Является ли Крест Господень для нас тем знаменем, которым все мы воодушевляемся, вокруг которого все мы, православные русские люди, забывая о всех наших распрях и раздорах, объединяемся во взаимной любви христианской, ощущая себя подлинными «воинами Христовыми», неустанно ведущими «невидимую брань» с врагами нашего спасения?
Увы! совсем иные «кумиры», иные лозунги, иные идеи, зачастую даже ничего общего не имеющие с Крестом Христовым, влекут в нынешнее время большинство из нас к себе. И приходится ли удивляться тому, что Родину нашу постигла такая страшная катастрофа, когда мы стали изменниками, предателями Святой Руси, когда мы, отрекшись от Креста Христова и поклонившись «иным богам», сделались дезертирами с поприща «невидимой брани»? Но поистине удивительно, что многие из нас еще живут и даже благодушествуют, наслаждаясь всеми земными благами, земным благосостоянием, ибо всякий знает, какой суровой каре подвергаются изменники своего отечества и дезертиры с поля битвы.
Но «щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив» (Пс. 102, 7): Он «не хощет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему» (Иезек 33, 11).
До каких же, однако, пор мы будем испытывать Его долготерпение, ведя самочинную борьбу, не под знаменем Его Креста с врагами нашего спасения, воюющими против нас чрез безчисленные скопища наших страстей и похотей, а — под разными самоизмышленными лозунгами с ближними нашими, созданными, как и мы, по образу и по подобию Божию и искупленными, наравне с нами, на Кресте драгоценною Кровью Христовою… за безпрепятственное и более удобное удовлетворение этих страстей?
И пусть не оправдывается никто из таких «борцов» своею мнимою ревностью о каких-то высоких идеалах, ибо истинная святая ревность (как и «мудрость, сходящая свыше») «во-первых, чиста, потом мирна, кротка, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, безпристрастна и нелицемерна» (Иак. 3, 17). Всякая другая «ревность», не обладающая этими качествами, происходит, как учит св. Апостол, от «горькой зависти» и «сварливости», и она не останавливается перед «самохвальством» и «ложью на истину», производя всюду лишь «неустройство» и «все худое» (Иак. 3, 14-16).
Изумительно глубоко и красочно рисует психологию этой «неразумной ревности», заставляющей нас видеть только чужие недостатки и пороки и не замечать своих, «ревности», производящей в нашей среде раздоры, смуты и разделения, святитель Феофан, Вышенский Затворник.
Эту неразумную «ревность» называет он «духом пересудливости». «Этот дух», говорит он: «за все цепляется, и все представляет в мрачном виде беззаконности и пагубности. Это — немощь, в большей или меньшей степени, почти общая у людей, не внимающих себе…Кто-то приседит сердцу и разжигает его на пересуды — оно и источает их. Но в то же самое время пересудчик сам готов на недобрые дела, лишь бы только никто не видал, и непременно состоит в недобром порядке, в каком-либо отношении; он как-будто и судит и осуждает, чтобы чувство правды, оскорбленное и подавленное в себе, вознаградитьнападками на других, хотя бы то и неправыми. Правдолюбивый и стоящий в правде, зная, как трудно достается исправность в делах, а еще более в чувствах, никогда не станет судить: он скорее готов бывает покрыть снисхождением не только малое, но и великое преступление других… И всегда почти так бывает: разсуди о поступке ближняго, и найдешь, что он совсем не имеет того важнаго, ужасающаго характера, который показался тебе в нем с перваго раза» («Мысли на каждый день года» стр. 350-1).
Не этот ли «дух пересудливости», в связи с массовым отступлением русских людей от святыни Креста Господня и следования за иными «богами», иными кумирами, и довел нашу несчастную Родину-Россию до такой страшной, безпримерной в истории, кровавой катастрофы? Не эта ли «неразумная ревность», за все цепляющаяся и все представляющая в мрачном виде беззаконности и пагубности, и здесь заграницей, в столь заслуженном нами изгнании, мешает нам жить в мире и любви друг с другом?
Не желая в покаянных чувствах за грехи наши и за грехи наших отцов и дедов, сгубивших нашу Родину, сплотиться вокруг единственно-естественного для нас, христиан, центра единения — Креста Господня, мы упрямо изобретаем себе свои собственные центры единения и лютою ненавистью преследуем всех тех, кто «осмеливается» с нами не соглашаться.
И несмотря на все, нами пережитое до сих пор, настолько еще мало у нас ясного сознания всего ужаса, приключившегося с нами за грехи наши, что мы все время ищем «врагов» вокруг себя, не замечая в своем самодовольном самоослеплении, что первые и главныевраги наши это — мы сами.
Одно политиканство наше всякого рода чего стоит?
Ведь это оно, это злосчастное политиканство, часто напоминающее какую-то детскую игру, но только совсем не невинную, так разделяет нас, так дробит наши силы, рождая в нашей среде «ненависти, зависти, рвения и прочия страсти, братолюбие разрушающия», об избавлении от которых учит нас молиться наша Матерь Св. Церковь, желающая насадить в наших сердцах «нелицемерную любовь» друг ко другу (см. умилительный чин молебного пения о спасении России, теперь почему-то нами оставленный).
Нет! Давно пора сознать нам, что не политиканство, не вечера и банкеты, не пляски по субботам, под лукавым предлогом воспитания нашей молодежи в «идеалах русской культуры», ни даже празднование национальных юбилеев само по себе — ибо о каких «празднованиях» может идти речь, когда несчастная Родина наша уже более сорока лет лежит поверженная во прах и окутанная страшным кровавым кошмаром — не спасут и не могут спасти нас и нашей Родины, а только из глубины сердца исходящий покаянный молитвенный вопль к Богу о спасении, соединенный с твердым намерением впредь исправить свою жизнь, строя ее в полном соответствии с Евангельскими заповедями и уставами Св. Церкви.
«Если не покаетесь, все погибнете!» грозно предостерегает нас Сам наш Божественный Спаситель-Христос (Луки 13, 3).
Итак, оставим всё, как ненужную мишуру, и поспешим скорее с покаянием к подножию Креста Господня: объединимся все вокруг этого единственно-спасительного для нас знамения, прильнем ко Кресту Господню, ибо одна только сила крестная может нас спасти, и ничто другое, так как «Крест — верных утверждение».
Источник