Леонид Панасенко — Садовники Солнца
Леонид Панасенко — Садовники Солнца краткое содержание
Садовники Солнца — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
И будущее в нас дрожит светло и страстно:
В нас брезжит человек из завтрашнего дня!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОСТО ЖИТЬ
— Ну? — Юджин Гарт поощрительно улыбнулся. — Как наш «ящик»?
Четверка друзей сидела на серой с красными прожилками глыбе камня и угрюмо молчала. Это и был злополучный «черный ящик», или, как назвал его Илья Ефремов, «камень, в котором что-то есть».
— Понимаю, — в улыбке руководителя Школы мелькнула тень удивления. Что, никаких предположений?
— Никаких, — подтвердил Егор.
— Может, догадки, эмоции? — упорствовал Юджин. — Все-таки четыре почти сформированных Садовника и элементарный «черный ящик», вещь со скрытым смыслом. Слава, ты защищал реферат о пользе коллективного мышления. Где же плоды теории?
— Внутри камня что-то стучит, — сказал Славик. — Ритмично.
— А что подсказывает интуиция? — Юджин обвел друзей насмешливым взглядом. — Какое настроение вызывает у вас «ящик»? Может, есть какие ассоциации?
— Глушь, мрак, тупик и могила, — тут же выдал Славик.
— Чересчур отвлеченно, — поморщился Юджин.
— Музыкальная шкатулка, — буркнул Илья.
— Понимаю, — руководитель Школы покачал головой. — И это лучшая группа! Смех и грех!
Илья, как он хвастался на занятиях по физиогномике [учение о выражении человека в чертах лица и формах тела], различал двадцать шесть оттенков юджинской улыбки. Это была, пожалуй, двадцать седьмая ее разновидность на лице Гарта одновременно отразились недоумение и насмешка.
— Тогда так, — сказал он. — Раз не можете постичь секрет, похороните свой «черный ящик». Заройте в землю, бросьте в озеро. Что угодно. Вы сегодня разъезжаетесь, а хранить его негде да и незачем. Будем считать процедуру захоронения «черных ящиков» новым обрядом. Для таких могучих групп, как ваша. Ступайте. Но только без штучек. Чтоб никакой там гравитации. Ручками все, ручками. Как говорится в древней книге, — в поте лица своего.
— Мне на комиссию, — напомнил Антуан. — За назначением.
— Обойдемся и втроем, — хмуро бросил Илья. — Пошли, ребята.
«Черный ящик», то есть загадка, или, как еще говорят, система, конструкция и принципы работы которой неизвестны, полагался по традиции. Каждой группе за неделю до отъезда из Школы вручали «нечто». Это был шуточный неофициальный экзамен: будущим Садовникам предлагалось узнать, что в «ящике» заключено.
Девятой группе удача на сей раз изменила. Их «нечто» оказалось обычной глыбой камня. Друзья всячески исследовали свой «черный ящик», но, кроме тихих ритмичных толчков, исходивших из толщи камня, других поводов к размышлениям не нашли. Содержимое глыбы оставалось тайной.
— «Черные ящики» тоже надо снабжать ручками, — недовольно проворчал Егор, когда они свернули с широкой аллеи парка на тропинку, ведущую к озеру. — Из рук выскальзывает, чертова каменюка.
— Опозорились мы, братцы, — вздохнул Славик. И тут же предложил: Давайте передохнем, сил нет.
— Раз, два, бросили! — скомандовал Егор. Двухсоткилограммовая глыба глухо долбанулась о землю.
Илья на всякий случай наклонился, приник ухом к шершавому камню. Звук то пропадал, то возвращался. Глухой, ритмичный, неистребимый.
— Не вижу смысла, — сказал Илья. — Мы любим традиции, обряды. Охотно создаем их. Но к чему нагромождение загадок? Мало того, что сдаем сложнейшие экзамены, так еще ломай голову над «черными ящиками».
— Ломать голову еще можно, — возразил Егор. — Хоронить их тяжело. Тебе что, ты здоровый. Культурист. А я щуплый.
— С глаз долой, из сердца вон! — решительно заявил он. — Потащили!
Озеро предстало таким, как всегда: неухоженным, с топкими берегами и широким кольцом камыша, охранявшим проталину воды. Над высокой травой то и дело зависали стрекозы, а под зыбким слоем дерна вызревал торф, пахнущий тиной и лепехой. Мостик для купания и скамейки на берегу были угловато-древние, деревянные, хотя дотошный Антуан как-то уверял друзей, что это пластиковая имитация.
Девятая группа молча втащила свою «вещь со смыслом» на мостик, поднатужилась.
«Черный ящик» безропотно плюхнулся в воду.
— И волны скрыли тайны лик, — продекламировал Егор.
Ребята вымыли руки, вернулись на берег и стали поджидать Антуана.
— Вы когда улетаете? — спросил Илья у Егора и Славика. Он знал, что друзья получили направление в одну экспериментальную лабораторию, в Днепропетровск.
— После обеда, — Егор свел белесые брови и посмотрел на товарища так, будто и в самом деле был виновен, что они со Славиком улетают, а Илья остается.
— Чудак-человек, — проворчал тот и опустился на зеленый ковер травы. Что вы меня жалеете? Без экзамена из Школы не выпустят, а чем плохо позагорать пару лишних денечков?
И в это время на них обрушился торжествующий крик:
— Р-ре-бята! Мне спорить с богами. Я — Зевс, я — Громовержец!
Антуан прилетел на гравипоясе. Он лихо спикировал на середину озерца, помчался к друзьям, вздымая тучи брызг, но, по-видимому, слишком рано выключил поле и ухнул в десяти шагах от берега в предательскую трясину. Ухнул хорошо, чуть ли не по уши. Тут же, под дружный хохот, взлетел опять и через мгновение уже отряхивался, срывая с себя зеленые космы тины.
— Ну и Громовержец, ну и учудил, — смеялся Славик. Его широкое смуглое лицо с чуть раскосыми глазами выражало такое веселье, что Антуан тоже заулыбался.
— Какой ты Зевс, — сказал Егор, деловито снимая с его плеч мокрые путы. — Болотный леший — еще куда ни шло.
— С богоподобными. — защищался Антуан.
— Лети лучше выкупайся, — посоветовал Илья, не поднимая головы. Узкие листики травы щекотали ему лицо. Непонятно — то ли плакать хочется, то ли дальше дурачиться.
— Нет, я серьезно, ребята, — Антуану, по-видимому, не терпелось поделиться своей радостью. — Мне поручили проверить состоятельность протеста Парандовского.
— Ого! — воскликнул Егор. — Чему же ты радуешься? Спорить с таким философом.
— Почему обязательно спорить? — удивился Илья, приглядываясь к большой стрекозе, сновавшей рядом с людьми. — Возможно, Парандовский прав. Скорее всего, прав.
— Не знаю, — Антуан развел руками. — Честно говоря, ничего не знаю. Протест не публиковался. А то, что он связан с изучением Геи, вам известно не хуже меня.
Илья вдруг вскочил.
— Братцы, подождите. Чуть не забыл. У меня для вас сюрприз.
Он достал из куртки бумажный свиток, развернул его. С левого угла плотного листа на красном шнуре свисала сургучная печать.
— Все по закону, — сказал Ефремов, заметив, что друзья смотрят на печать. — Юджин приложился. Знак Солнца, как и полагается. Слушайте! Полдня вчера сочинял.
Источник
Леонид панасенко садовники солнца
И будущее в нас дрожит светло и страстно:
В нас брезжит человек из завтрашнего дня!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОСТО ЖИТЬ
— Ну? — Юджин Гарт поощрительно улыбнулся. — Как наш «ящик»?
Четверка друзей сидела на серой с красными прожилками глыбе камня и угрюмо молчала. Это и был злополучный «черный ящик», или, как назвал его Илья Ефремов, «камень, в котором что-то есть».
— Понимаю, — в улыбке руководителя Школы мелькнула тень удивления. Что, никаких предположений?
— Никаких, — подтвердил Егор.
— Может, догадки, эмоции? — упорствовал Юджин. — Все-таки четыре почти сформированных Садовника и элементарный «черный ящик», вещь со скрытым смыслом. Слава, ты защищал реферат о пользе коллективного мышления. Где же плоды теории?
— Внутри камня что-то стучит, — сказал Славик. — Ритмично.
— А что подсказывает интуиция? — Юджин обвел друзей насмешливым взглядом. — Какое настроение вызывает у вас «ящик»? Может, есть какие ассоциации?
— Глушь, мрак, тупик и могила, — тут же выдал Славик.
— Чересчур отвлеченно, — поморщился Юджин.
— Музыкальная шкатулка, — буркнул Илья.
— Понимаю, — руководитель Школы покачал головой. — И это лучшая группа! Смех и грех!
Илья, как он хвастался на занятиях по физиогномике [учение о выражении человека в чертах лица и формах тела], различал двадцать шесть оттенков юджинской улыбки. Это была, пожалуй, двадцать седьмая ее разновидность на лице Гарта одновременно отразились недоумение и насмешка.
— Тогда так, — сказал он. — Раз не можете постичь секрет, похороните свой «черный ящик». Заройте в землю, бросьте в озеро. Что угодно. Вы сегодня разъезжаетесь, а хранить его негде да и незачем. Будем считать процедуру захоронения «черных ящиков» новым обрядом. Для таких могучих групп, как ваша. Ступайте. Но только без штучек. Чтоб никакой там гравитации. Ручками все, ручками. Как говорится в древней книге, — в поте лица своего.
— Мне на комиссию, — напомнил Антуан. — За назначением.
— Обойдемся и втроем, — хмуро бросил Илья. — Пошли, ребята.
«Черный ящик», то есть загадка, или, как еще говорят, система, конструкция и принципы работы которой неизвестны, полагался по традиции. Каждой группе за неделю до отъезда из Школы вручали «нечто». Это был шуточный неофициальный экзамен: будущим Садовникам предлагалось узнать, что в «ящике» заключено.
Девятой группе удача на сей раз изменила. Их «нечто» оказалось обычной глыбой камня. Друзья всячески исследовали свой «черный ящик», но, кроме тихих ритмичных толчков, исходивших из толщи камня, других поводов к размышлениям не нашли. Содержимое глыбы оставалось тайной.
— «Черные ящики» тоже надо снабжать ручками, — недовольно проворчал Егор, когда они свернули с широкой аллеи парка на тропинку, ведущую к озеру. — Из рук выскальзывает, чертова каменюка.
— Опозорились мы, братцы, — вздохнул Славик. И тут же предложил: Давайте передохнем, сил нет.
— Раз, два, бросили! — скомандовал Егор. Двухсоткилограммовая глыба глухо долбанулась о землю.
Илья на всякий случай наклонился, приник ухом к шершавому камню. Звук то пропадал, то возвращался. Глухой, ритмичный, неистребимый.
— Не вижу смысла, — сказал Илья. — Мы любим традиции, обряды. Охотно создаем их. Но к чему нагромождение загадок? Мало того, что сдаем сложнейшие экзамены, так еще ломай голову над «черными ящиками».
— Ломать голову еще можно, — возразил Егор. — Хоронить их тяжело. Тебе что, ты здоровый. Культурист. А я щуплый.
— С глаз долой, из сердца вон! — решительно заявил он. — Потащили!
Озеро предстало таким, как всегда: неухоженным, с топкими берегами и широким кольцом камыша, охранявшим проталину воды. Над высокой травой то и дело зависали стрекозы, а под зыбким слоем дерна вызревал торф, пахнущий тиной и лепехой. Мостик для купания и скамейки на берегу были угловато-древние, деревянные, хотя дотошный Антуан как-то уверял друзей, что это пластиковая имитация.
Девятая группа молча втащила свою «вещь со смыслом» на мостик, поднатужилась.
«Черный ящик» безропотно плюхнулся в воду.
— И волны скрыли тайны лик, — продекламировал Егор.
Ребята вымыли руки, вернулись на берег и стали поджидать Антуана.
— Вы когда улетаете? — спросил Илья у Егора и Славика. Он знал, что друзья получили направление в одну экспериментальную лабораторию, в Днепропетровск.
— После обеда, — Егор свел белесые брови и посмотрел на товарища так, будто и в самом деле был виновен, что они со Славиком улетают, а Илья остается.
— Чудак-человек, — проворчал тот и опустился на зеленый ковер травы. Что вы меня жалеете? Без экзамена из Школы не выпустят, а чем плохо позагорать пару лишних денечков?
И в это время на них обрушился торжествующий крик:
— Р-ре-бята! Мне спорить с богами. Я — Зевс, я — Громовержец!
Антуан прилетел на гравипоясе. Он лихо спикировал на середину озерца, помчался к друзьям, вздымая тучи брызг, но, по-видимому, слишком рано выключил поле и ухнул в десяти шагах от берега в предательскую трясину. Ухнул хорошо, чуть ли не по уши. Тут же, под дружный хохот, взлетел опять и через мгновение уже отряхивался, срывая с себя зеленые космы тины.
— Ну и Громовержец, ну и учудил, — смеялся Славик. Его широкое смуглое лицо с чуть раскосыми глазами выражало такое веселье, что Антуан тоже заулыбался.
— Какой ты Зевс, — сказал Егор, деловито снимая с его плеч мокрые путы. — Болотный леший — еще куда ни шло.
— С богоподобными. — защищался Антуан.
— Лети лучше выкупайся, — посоветовал Илья, не поднимая головы. Узкие листики травы щекотали ему лицо. Непонятно — то ли плакать хочется, то ли дальше дурачиться.
— Нет, я серьезно, ребята, — Антуану, по-видимому, не терпелось поделиться своей радостью. — Мне поручили проверить состоятельность протеста Парандовского.
— Ого! — воскликнул Егор. — Чему же ты радуешься? Спорить с таким философом.
— Почему обязательно спорить? — удивился Илья, приглядываясь к большой стрекозе, сновавшей рядом с людьми. — Возможно, Парандовский прав. Скорее всего, прав.
Источник
Садовники Солнца
Кодекс Садовников. Получив в своё распоряжение все земные блага, достигнув полного изобилия, объединённое человечество не имеет теперь более высокой цели, чем забота о счастье и духовной гармонии каждого. Служба Солнца – это союз добротворцев и сеятелей положительных эмоций, союз хранителей коллективной морали общества. Помни, Садовник: нет краше сада, чем сад души, и пусть всегда в нём будет солнечно. Всё для духовного блага человека, всё во имя его. В мире нет чужой боли. Свято чти третью заповедь, но бойся оказаться назойливым. Всякое истинно доброе желание достойно того, чтобы быть исполненным. Будь бережен. Звание Садовника человеческих душ навсегда отнимает у тебя право на ошибку. Помни, наконец, главную заповедь: счастье должно стать неизбежностью.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОСТО ЖИТЬ 1
ЗАГАДКА ЮДЖИНА 1
ПРОТЕСТ ПАРАНДОВСКОГО 4
СТРАННАЯ МАШИНА 6
НЕДОСТРОЕННЫЙ ДОМ 8
ДОБРЫЙ ЗЛОЙ ГЕНИЙ 14
НАД ПРОПАСТЬЮ 17
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СВЕТ В ОКНЕ 23
ОСОБЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ 23
ТОСТ В ПОЛЬЗУ РАЗМЫШЛЕНИЙ 24
ГОРЯЧО, ГОРЯЧО, ХОЛОДНО! 29
ОХОТА НА. СЕБЯ 32
ЗНАКОМЫЙ СИМПТОМ 33
. ТЕМ НЕ ВЛАДЕЮТ 36
Леонид Панасенко
Садовники Солнца
И будущее в нас дрожит светло и страстно:
В нас брезжит человек из завтрашнего дня!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОСТО ЖИТЬ
ЗАГАДКА ЮДЖИНА
– Ну? – Юджин Гарт поощрительно улыбнулся. – Как наш «ящик»?
Четвёрка друзей сидела на серой с красными прожилками глыбе камня и угрюмо молчала. Это и был злополучный «чёрный ящик», или, как назвал его Илья Ефремов, «камень, в котором что-то есть».
– Понимаю, – в улыбке руководителя Школы мелькнула тень удивления. – Что, никаких предположений?
– Никаких, – подтвердил Егор.
– Может, догадки, эмоции? – упорствовал Юджин. – Всё-таки четыре почти сформированных Садовника и элементарный «чёрный ящик», вещь со скрытым смыслом. Слава, ты защищал реферат о пользе коллективного мышления. Где же плоды теории?
– Внутри камня что-то стучит, – сказал Славик. – Ритмично.
– А что подсказывает интуиция? – Юджин обвёл друзей насмешливым взглядом. – Какое настроение вызывает у вас «ящик»? Может, есть какие ассоциации?
– Глушь, мрак, тупик и могила, – тут же выдал Славик.
– Чересчур отвлечённо, – поморщился Юджин.
– Музыкальная шкатулка, – буркнул Илья.
– Понимаю, – руководитель Школы покачал головой. – И это лучшая группа! Смех и грех!
Илья, как он хвастался на занятиях по физиогномике , различал двадцать шесть оттенков юджинской улыбки. Это была, пожалуй, двадцать седьмая её разновидность на лице Гарта одновременно отразились недоумение и насмешка.
– Тогда так, – сказал он. – Раз не можете постичь секрет, похороните свой «чёрный ящик». Заройте в землю, бросьте в озеро. Что угодно. Вы сегодня разъезжаетесь, а хранить его негде да и незачем. Будем считать процедуру захоронения «чёрных ящиков» новым обрядом. Для таких могучих групп, как ваша. Ступайте. Но только без штучек. Чтоб никакой там гравитации. Ручками всё, ручками. Как говорится в древней книге, – в поте лица своего.
– Мне на комиссию, – напомнил Антуан. – За назначением.
– Обойдёмся и втроём, – хмуро бросил Илья. – Пошли, ребята.
«Чёрный ящик», то есть загадка, или, как ещё говорят, система, конструкция и принципы работы которой неизвестны, полагался по традиции. Каждой группе за неделю до отъезда из Школы вручали «нечто». Это был шуточный неофициальный экзамен: будущим Садовникам предлагалось узнать, что в «ящике» заключено.
Девятой группе удача на сей раз изменила. Их «нечто» оказалось обычной глыбой камня. Друзья всячески исследовали свой «чёрный ящик», но, кроме тихих ритмичных толчков, исходивших из толщи камня, других поводов к размышлениям не нашли. Содержимое глыбы оставалось тайной.
– «Чёрные ящики» тоже надо снабжать ручками, – недовольно проворчал Егор, когда они свернули с широкой аллеи парка на тропинку, ведущую к озеру. – Из рук выскальзывает, чёртова каменюка.
– Опозорились мы, братцы, – вздохнул Славик. И тут же предложил: – Давайте передохнём, сил нет.
– Раз, два, бросили! – скомандовал Егор. Двухсоткилограммовая глыба глухо долбанулась о землю.
Илья на всякий случай наклонился, приник ухом к шершавому камню. Звук то пропадал, то возвращался. Глухой, ритмичный, неистребимый.
– Не вижу смысла, – сказал Илья. – Мы любим традиции, обряды. Охотно создаём их. Но к чему нагромождение загадок? Мало того, что сдаём сложнейшие экзамены, так ещё ломай голову над «чёрными ящиками».
– Ломать голову ещё можно, – возразил Егор. – Хоронить их тяжело. Тебе что, ты здоровый. Культурист. А я щуплый.
– С глаз долой, из сердца вон! – решительно заявил он. – Потащили!
Озеро предстало таким, как всегда: неухоженным, с топкими берегами и широким кольцом камыша, охранявшим проталину воды. Над высокой травой то и дело зависали стрекозы, а под зыбким слоем дёрна вызревал торф, пахнущий тиной и лепёхой. Мостик для купания и скамейки на берегу были угловато-древние, деревянные, хотя дотошный Антуан как-то уверял друзей, что это пластиковая имитация.
Девятая группа молча втащила свою «вещь со смыслом» на мостик, поднатужилась.
«Чёрный ящик» безропотно плюхнулся в воду.
– И волны скрыли тайны лик, – продекламировал Егор.
Ребята вымыли руки, вернулись на берег и стали поджидать Антуана.
– Вы когда улетаете? – спросил Илья у Егора и Славика. Он знал, что друзья получили направление в одну экспериментальную лабораторию, в Днепропетровск.
– После обеда, – Егор свёл белёсые брови и посмотрел на товарища так, будто и в самом деле был виновен, что они со Славиком улетают, а Илья остаётся.
– Чудак-человек, – проворчал тот и опустился на зелёный ковёр травы. – Что вы меня жалеете? Без экзамена из Школы не выпустят, а чем плохо позагорать пару лишних денёчков?
И в это время на них обрушился торжествующий крик:
– Р-ре-бята! Мне спорить с богами. Я – Зевс, я – Громовержец!
Антуан прилетел на гравипоясе. Он лихо спикировал на середину озерца, помчался к друзьям, вздымая тучи брызг, но, по-видимому, слишком рано выключил поле и ухнул в десяти шагах от берега в предательскую трясину. Ухнул хорошо, чуть ли не по уши. Тут же, под дружный хохот, взлетел опять и через мгновение уже отряхивался, срывая с себя зелёные космы тины.
– Ну и Громовержец, ну и учудил, – смеялся Славик. Его широкое смуглое лицо с чуть раскосыми глазами выражало такое веселье, что Антуан тоже заулыбался.
– Какой ты Зевс, – сказал Егор, деловито снимая с его плеч мокрые путы. – Болотный леший – ещё куда ни шло.
– С богоподобными. – защищался Антуан.
– Лети лучше выкупайся, – посоветовал Илья, не поднимая головы. Узкие листики травы щекотали ему лицо. Непонятно – то ли плакать хочется, то ли дальше дурачиться.
– Нет, я серьёзно, ребята, – Антуану, по-видимому, не терпелось поделиться своей радостью. – Мне поручили проверить состоятельность протеста Парандовского.
– Ого! – воскликнул Егор. – Чему же ты радуешься? Спорить с таким философом.
– Почему обязательно спорить? – удивился Илья, приглядываясь к большой стрекозе, сновавшей рядом с людьми. – Возможно, Парандовский прав. Скорее всего, прав.
– Не знаю, – Антуан развёл руками. – Честно говоря, ничего не знаю. Протест не публиковался. А то, что он связан с изучением Геи, вам известно не хуже меня.
Илья вдруг вскочил.
– Братцы, подождите. Чуть не забыл. У меня для вас сюрприз.
Он достал из куртки бумажный свиток, развернул его. С левого угла плотного листа на красном шнуре свисала сургучная печать.
– Всё по закону, – сказал Ефремов, заметив, что друзья смотрят на печать. – Юджин приложился. Знак Солнца, как и полагается. Слушайте! Полдня вчера сочинял.
Он откашлялся и уже вполне серьёзно продолжил:
– Кодекс Садовников. Получив в своё распоряжение все земные блага, достигнув полного изобилия, объединённое человечество не имеет теперь более высокой цели, чем забота о счастье и духовной гармонии каждого. Служба Солнца – это союз добротворцев и сеятелей положительных эмоций, союз хранителей коллективной морали общества. Помни, Садовник: нет краше сада, чем сад души, и пусть всегда в нём будет солнечно. Всё для духовного блага человека, всё во имя его. В мире нет чужой боли. Свято чти третью заповедь, но бойся оказаться назойливым. Всякое истинно доброе желание достойно того, чтобы быть исполненным. Будь бережен. Звание Садовника человеческих душ навсегда отнимает у тебя право на ошибку. Помни, наконец, главную заповедь: счастье должно стать неизбежностью.
Источник