И. Левитан-русский художник и лирик живописи. Ч. 5
ПО МАТЕРИАЛАМ ВАЛЕРИЯ КОЙФМАНА
«Исаак Левитан — самый известный русский художник и лирик живописи“ (часть 5).
«ВЕСНА. БОЛЬШАЯ ВОДА» (1897, ГТГ). К величайшим шедеврам русской весенней лирики относится эта небольшая картина Звонкое, голубое небо, устремляющиеся ввысь белые березы и деревца, плывущие вдали избы, утлая донка, сливаются в ней в настолько мелодичное, чистое, прозрачное целое, что, всматриваясь в это очарованное пространство, как бы растворяешься
в голубой лагуне солнечного весеннего дня.
Тонкие деревья, погруженные в прозрачную воду, вздымаются навстречу светло-голубому небу, словно умытому дождями, отражающемуся вместе со стволами в разливе реки. С пробуждением природы наступает весна, но теперь в ее нежных проявлениях не столько надежда на тепло и радость, сколько потаенная грусть и раздумье о быстротечном круговороте жизни: не успеешь оглянуться, как придет осень, а за ней и зима.
Левитан очень плохо себя чувствовал в тот период и по совету Чехова вскоре уехал на лечение за границу. Его привлекали виды Монблана, вершины Апеннин, но врачи запретили художнику подниматься даже по лестнице, не говоря уже о походах на этюды в горы, куда он все равно отправился и в очередной раз подорвал здоровье.
Все же обычные, но бесконечно родные леса были больше по душе Левитану, чем красивые и ранее невиданные европейские ландшафты. Картина «ПОСЛЕДНИЕ ЛУЧИ СОЛНЦА. ОСИНОВЫЙ ЛЕС» (1897, частное собрание) — его самый удивительный по колористическому решению пейзаж. Еще светлое голубое небо проглядывает сквозь зеленую листву, но уже на стволах деревьев малиновыми всполохами тут и там заиграл закат. Влажный и густой травяной ковер мягко стелется по земле. Лучи заходящего солнца причудливым образом осветили лес, создавая приятное легкое настроение, в котором ощущаются и радость бытия, и свежий воздух, и приятная вечерняя усталость. Но если внимательно посмотреть в центр картины, то отсветы заката вдруг покажутся горящими ожогами на коре деревьев. В эти годы художник, очевидно, как никогда ясно для себя осознал, что его болезненные состояния, связанные с работой сердца, необратимы и очень скоро приведут к гибели.
В Москве тем временем хоронили Саврасова. Левитан из последних сил приехал на панихиду, чтобы отдать дань памяти любимому учителю. Исаак Ильич был в числе немногих художников среди толпы оборванцев, провожавших давнишнего постоянного обитателя Хитрова рынка под кличкой «академик». Саврасова похоронили на Ваганьковском кладбище.
К тому времени слава Левитана как художника достигла зенита. В ноябре 1897 года — избран действительным членом мюнхенского художественного общества Сецессион, что было большой редкостью для русских художников.
Тяжело заболевает (расширение аорты, порок сердца). Создает картины «Весна. Большая вода», «Последние хорошие дни осени», «Осень. Шоссе».
Третья поездка за границу (Вена, Северная Италия, Швейцария, Германия).
Май 1898 — четвертая поездка за границу (Наугейм, Мюнхен, Париж). По возвращении в Москву Левитан принимает участие в выставках «Мира искусства». Создает рисунки к юбилейному собранию А. С. Пушкина.
В этом же 1898 году Академия художеств присудила Исааку Левитану звание академика. Спустя почти четверть века после того, как его выгнали из МУЖВИЗа с обидным дипломом «не классного» художника, он вновь вошел в это здание на Мясницкой. Только теперь Левитана приглашали руководить пейзажной мастерской. Здесь еще работал Поленов, безмерно ценивший творчество своего бывшего ученика, и уже год как преподавал его хороший приятель замечательный художник Валентин Серов.
Левитан активно взялся за новое дело. В мастерскую художника из Подмосковья привезли несколько десятков деревьев в кадках, множество кустарников, еловых веток, мох и траву. На сооруженную внутри училища лесную поляну приезжали посмотреть многие именитые живописцы. Его студенты, работавшие в этой мастерской, поначалу недоумевали, но постепенно новый педагог научил их видеть в не примечательной повседневности нечто неуловимо прекрасное.
Исаак Ильич продолжал создавать свои удивительные пейзажи, но только теперь в них больше не было надежды или радости. Практически во всех последних картинах Левитана присутствует мотив конца человеческой жизни, ухода из нее.
Среди них полотно «ТИШИНА» (1898, ГРМ), оставляющее тягостное и тоскливое впечатление. Под темным небом, в котором сквозь тяжелые свинцовые облака еле проглядывает убывающая луна, простерлись луга и пашни, блестит тихая речка. Все вокруг кажется не просто спящим, а мертвым.
Когда 4 декабря 1898 умер Павел Третьяков, преподавательский состав МУЖВИЗа включил Левитана в комиссию по увековечиванию памяти великого мецената и коллекционера.
Казалось бы, не было больше в жизни Левитана ни обид, ни тревог, ни финансовых проблем. Преподавательский и попечительский совет МУЖВИЗа ко всем его требованиям относился с пониманием и отзывчивостью. Не успели все привыкнуть к лесной поляне под крышей учителя, как он заказал для этюдов несколько десятков цветов в горшках и устроил в классе шикарную оранжерею. И снова не было границ восхищению результатами педагогической работы живописца. Каждый день вокруг Левитана собиралась талантливая молодежь, вместе с которой он выезжал за город на этюды.
Однако вместо внешней деловитости и целеустремленности как преподавателя, в его картинах полной мере отражалась постоянная грусть, которая и раньше являлась спутником жизни художника.
СУМЕРКИ. ЛУНА (1899, ГРМ). В конце жизни для Левитана особенно характерным стало обращение к сумеречным пейзажам, наполненными тишиной, шорохами, лунным светом и тенями. Одной из лучших работ этого периода является эта картина из собрания Русского музея. Сумерки — пограничное состояние между днём и ночью. Это удивительное время, когда даже самые обычные предметы становятся таинственными, как будто принадлежащими другому миру.
В конце XIX — начале XX века, в эпоху господства символизма, многие поэты и художники посвящали свои произведения тревожному сумеречному бытию.
Медленно плывёт по небу луна — величественная владычица ночи. Однако она ещё не полностью вступила в свои права, не оттого ли столь неясно и зыбко её отражение в речной воде. Готовится к встрече с иной реальностью пожелтевший осенний лес. Именно дневное солнце, пусть даже по-осеннему неяркое, дарит деревьям жизнь. А луна ведает тихими шорохами, неверным светом, скользящими расплывчатыми тенями. Всё это пугает лес, заставляя его замереть в тревожном ожидании.
В пейзаже «СУМЕРКИ» (1899, ГТГ) уже давно закончился летний день, насыщенный тяжелым трудом, в поле стоят собранные стога сена. После захода солнца вокруг практически ничего не видно, весь сюжет насыщен смертельной усталостью.
Левитан, в полной мере испытавший нищету и унижения, всегда старался деликатно помогать своим ученикам, подыскивая для них через знакомых несложные живописные заказы или просто выдавая им из своего жалованья деньги на краски. Он хлопотал за молодежь перед художественным советом выставок и волновался за их работы, как за свои собственные картины, — а вдруг не примут?
Но, видимо, к тому времени самого себя Левитан подсознательно уже отделил от этого мира, хотя Мастер продолжал преподавать и изредка встречаться с друзьями.
Продолжение следует.
Источник
«Последние лучи солнца» — Описание картины Исаака Левитана
Левитан – романтик, певец природы, её прелести, её чистоты, её естественности.
Он известен многим своими пейзажами, прекрасными, напоминающими о том, что мир вокруг не сводится к простому «дом-работа», но и вмещает в себя красоту, созданную не человеческими руками, но чем-то высшим.
Леса, поля, деревенские пейзажи – все это обретает под его кистью новую жизнь, раскрывается иначе, чем тогда, когда на него смотрит обычный человек.
«Последние лучи солнца» — из таких картин. На первый взгляд она кажется аляповатой, немного темной, какой-то даже гнетущей. Но стоит присмотреться – и становится понятно, что это очень светлая картина. Вот деревня – закат, маленькие скособоченные домишки, невысокий забор, грязная немощеная дорога. Осенью её, наверное, развозит от грязи, она покрывается глубокими лужами, и по ней становится не пройти, но на картине лето, сухая пыль и уходящее дневное тепло.
Солнечные лучи заливают незамысловатый пейзаж и наполняют его не смыслом даже – красотой и живостью. Небо залито золотом и нежной лазурью. Дома окрашены оранжевым и алым. Но видно, что уже скоро на деревню накатиться ночь. Вот он – в тени, которая накрывает большую часть картины, в ощущении приближающейся темноты. Ночь принесет прохладу, в домиках зажгутся окошки теплым желтым светом. Будут лениво брехать собаки – сонные, немного скучные.
День, полный забот, валиться за горизонт вместе с солнцем. Левитану удалось прекрасно передать шаткое состояние сумерек, время, когда не понятно, день ещё или уже ночь. Ожидание ночного мрака есть в картине, но есть в ней и солнце, не сожалеющее о том, что придется уходить за горизонт.
Ведь будет новый день, и новое утро, а пока последними своими лучами оно ласкает тихую деревушку, нежит и убаюкивает её, уговаривая без страха отойти ко сну.
Источник
Описание картины Исаака Левитана «Последние лучи солнца»
Левитан известен русской живописи как талантливый художник, мастер «пейзажа настроения» улавливающий естественность и девственность природы на своих полотнах. Он вырывает нас из привычного круга «дом-работа», обращая внимание на красоту мира вокруг, созданную божественными силами. Несмотря на то, что он работал в направлении реализм, его кисть дает природе новую жизнь, новый вид, не доступный обывателю. Например, посмотрим на картину «Последние лучи солнца». Сначала бросается в глаза небрежность мазка, ее мрачноватый колорит. Но при более длительном и вдумчивом рассмотрении понятно, что тема очень светлая. Это деревенский пейзаж с домишками и деревцами на фоне заката. Задний план густо намечен зеленым, изумрудным цветом, и становится ясно, что на картине – летняя пора. Впереди – старый забор и идущая за горизонт дорога. Из названия можно судить, что скоро будет осень и тогда дорога покроется глубокими лужами, наступят пасмурные дни, а тепло лишь изредка будет чувствоваться в воздухе.
Верх и низ картины построены на контрасте: грязно-коричневая земля и яркое желто-белое небо, озаренное садящимся солнцем. При таком освещении заметен алый оттенок деревянных стен домов. Ощущается близкий приход ночи в залитых тенью деревьях и траве. И тогда получится совершенно новый пейзаж, с новой палитрой цветов. Можно предположить, что это будет золотой свет в домишках, проступающий на темной синеве ночи, где-то покажутся уже сонные собаки. Уходит солнце, а вместе с ним и заботы уходящего дня. Этот переходный момент удачно уловил проницательный гений художник, показав на полотне и ожидание ночи, и прощание с днем. Левитан мастерски изобразил уходящую в ночь деревню, ласково убаюканную летним закатом, готовящуюся встречать новый день, новый рассвет.
Источник
Левитан Исаак Ильич » Лучшие пейзажи » Последние лучи солнца, 1899
Сумерки. Последние лучи солнца, 1899
Михаил Нестеров об Исааке Левитане:
«Говорить о Левитане мне всегда приятно, но и грустно. Подумать только: ведь он был лишь годом старше меня, а я как-никак еще работаю. Работал бы и Левитан, если бы «злая доля», ранняя смерть не отняла бы у нас, всех знавших и любивших его, всех старых и новых почитателей его таланта, — чудесного художника-поэта. Сколько дивных откровений, сколько не замеченного никем до него в природе показал бы людям его зоркий глаз, его большое чуткое сердце. Левитан был не только прекрасным художником — он был верным товарищем-другом, он был настоящим полноценным человеком. » читать далее »
А.А. Федоров-Давыдов об Исааке Левитане:
«Исаак Левитан — один из наиболее значительных не только русских, но и европейских пейзажистов XIX столетия. Его искусство впитало горести и радости своего времени, переплавило то, чем жили люди, и воплотило творческие искания художника в лирических образах родной природы, став убедительным и полноценным выражением достижений русской пейзажной живописи. » читать далее »
Александр Бенуа об Исааке Левитане:
«Самым замечательным и драгоценным среди русских художников, внесших в черствый реализм живительный дух поэзии, является безвременно умерший Левитан. В первый раз Левитан обратил на себя внимание на Передвижной выставке 1891 года. Он выставлялся и раньше, и даже несколько лет, но тогда не отличался от других наших пейзажистов, от их общей, серой и вялой массы. Появление же «Тихой обители» произвело, наоборот, удивительно яркое впечатление. Казалось, точно сняли ставни с окон, точно раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого воздуха хлынула в спертое выставочное зало, где так гадко пахло от чрезмерного количества тулупов и смазных сапог. » читать далее »
«Ах, были бы у меня деньги, купил бы я у Левитана его «Деревню», серенькую, жалконькую, затерянную, безобразную, но такой от нее веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: все бы на нее смотрел да смотрел. До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошел в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю, дойдет ли кто и после.» ( Чехов А.П. )
Источник
«В чём эта грусть? Зачем она?». Размышление о Исааке Ильиче Левитане
Сегодня день рождения художника Исаака Левитана и я хочу пройтись по его творчеству.
Автор — ВОЛОШИНА Инна, искусствовед
(в статью автора внесено 12 дополнительных иллюстраций, и стихотворние Hosco )
статья : «Левитан. Художник, который не выносил свет»
Общеизвестно: художник Исаак Левитан по праву признан гениальным пейзажным лириком.
Но знаем ли мы о нем что-то кроме этого? Чем жила его душа, что прозревала она за красотой русской природы, чем вдохновлялась и чем соблазнялась? Знать это нужно нам не для того, чтобы прославить или осудить, но чтобы глубже понимать его творчество.
Серов В.А. «Портрет художника Исаака Ильича Левитана». 1893 год . Масло, холст. 82х86 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Портрет был приобретён П.М. Третьяковым в 1894 г. у автора, В.А. Серова; в том же году передан в дар Городской художественной галерее Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых.
Молитва немой души
Более 1000 картин оставил нам Исаак Левитан. Это очень ровный художник, почти каждая его работа может по праву считаться шедевром. Но лишь об одной картине он написал в письме к Третьякову: «моих вещей у Вас достаточно, — но что эта последняя попала к Вам, трогает меня потому так сильно, что в ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием».
Речь идет о картине «Над вечным покоем». Эту работу особо выделял и Лев Николаевич Толстой. Он назвал ее по-своему — «молитвой немой души». Похоже, писатель с гениальной проницательностью понял Левитана тоньше, чем тот сам понимал себя.
Левитан не был воцерковленным человеком, хотя православную службу очень любил. У писателя Сергея Дурылина, в его воспоминаниях «В своём углу», есть следующие строки: «Левитан часто заходил в церковь к всенощной.
Его поражало и пленяло своей красотой православное богослужение. Он находил бездну поэзии в вечернем сумраке малого и тесного храма, в огнях лампад, в тихом пении, в тонких струйках ладана, разносящихся по полупустой церкви, затихнувшей в полумраке».
Левитан любил слушать Евангелие и Псалтирь. После работы иногда просил свою спутницу Кувшинникову читать ему по несколько страниц. Хотя Православие не принимал. «И умно делал, — отмечал Сергей Дурылин, известный педагог и богослов.
— Для того, чтобы принять его, мало любить церковки, любить красоту и поэзию церковной службы, — нужно еще и многое другое. »
Трудно подобрать мировоззренческий статус, к которому можно было бы причислить Левитана.
«Я никогда еще не любил так природу, — писал художник, — никогда еще так сильно не чувствовал это божественное нечто разлитое во всем».
Понимать такое отношение просто как возвышенное чувство природы или здесь соблазн пантеизма? А, может быть, художник чувствует присутствие Творца в творении?«Тихая обитель». 1890 г. Холст, масло. 87,5 × 108 см Государственная Третьяковская галерея, Москва
Ответ в самом духе левитановской живописи. Есть в его пейзажах то особое чувство, которое философ Иван Ильин называл христианским «мироприятием и мироблагословением». Пожалуй, именно в этом суть творчества Левитана.
Он в своих работах не переворачивает мир вверх ногами, не создает фантасмагорий, не искажает формы, пропорции, цвет, ритм. Иными словами, не заслоняет своим творческим «я» изначальную гармонию творения. Он принимает и славит красоту божественного мира — здесь именно «мироприятие и мироблагословение».
При этом общеизвестно, что Левитан сочинял свои пейзажи. Он рисовал этюды с натуры, а в мастерской уже дорабатывал тему, меняя композицию, освещение, цвет. Если чувствовал, что ему не хватало чего-то в натуре, дополнял наблюдениями из других мест, меняя на полотне реальный пейзаж, насыщая его своими чувствами.
В этих сочиненных пейзажах — отточенность композиции и поразительная непреднамеренность и свобода. Удивляет, как Левитан, дамский угодник и страстный охотник, мог так чувствовать одухотворенность природы, отражение в ней чего-то неземного.
Мы затихаем от атмосферы особой тихости его пейзажей.
Словно внезапно, после грохочущего, сумасшедшего ритма вступает человек в тишину. Это не просто физическая тишина. Неслучайно люди по несколько раз возвращались на выставку, где была представлена картина Левитана «Тихая обитель».
Сохранились свидетельства, что посетители благодарили за «блаженное настроение, сладкое душевное спокойствие, которое вызывал этот тихий уголок земли русской, изолированный от всего мира и всех лицемерных наших дел».
Имя художника было тогда «на устах всей интеллигентной Москвы». Картина «Тихая обитель» принесла Левитану славу.
На дне отчаяния
«Вечер. Золотой Плес», «Вечерний звон» — в этих картинах вновь мотив и настроение, созвучные «Тихой обители»: закат на Волге, среди леса укрылся монастырь, освещенный золотистыми лучами солнца. То же отрадное чувство примирения со всем, света, внутренней тишины.«Вечер. Золотой Плёс»1889 г. Холст, масло. 84,2×142 см. Государственная Третьяковская галерея
В картинах Левитана «Березовая роща», «Март», «Свежий ветер. Волга» совсем другой лирический строй, но то же чувство прославления, принятия сотворенного мира.«Берёзовая роща» . 1885—1889 гг. Бумага на холсте, масло. 28,5 × 50 см. Государственная Третьяковская галерея
Ликующий, ослепляющий свет! Великолепие этих солнечных дней! Кажется, душа художника вовлекается в свет Творца.
Однако куда чаще мажорного лада звучит в картинах художника отголосок «нежной и грустно жалобной свирели» или протяжная народная песня.
И являются эти левитановские деревеньки — затерянные, жалкие; являются тихие заводи и перелески. Все затянуто грустной дымкой.
В чем эта грусть? Зачем она? «Весна. Большая вода». 1897г. Холст, масло. 64,2 × 57,5 см. ГосударственнаяТретьяковская галерея
«Видно, агасферовское проклятие тяготеет и надо мною, но так и должно быть — я тоже семит», — пишет он Чехову. Левитан родился в бедной семье, в Литве, в местечке Кибартай. Черные синагоги, скудность, чахоточные ремесленники, на тесных улицах сушится тряпье — душа впитала эти зарисовки детства.
Однако, в отличие от Шагала, который, по сути, стал «гением местечка» и всю жизнь рисовал провинциальный Витебск, Левитан в живописи не возвращался к впечатлениям детства.«Март» , 1895 год
Его тоска глубже и корнями уходит в то самое «агасферовское проклятие», которое не случайно упоминает сам художник. Агасфер, Вечный жид — персонаж христианской легенды позднего западноевропейского Средневековья. В ней говорится, что во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу Агасфер отказал ему в кратком отдыхе и безжалостно велел идти дальше.
За это он был наказан — ему самому отказано в покое, он обречён из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, который сможет отменить его наказание. В легенде об Агасфере в какой-то мере отразилось и отношение средневековых христиан к евреям.
В евреях видели людей, обреченных на скитания, не имеющих родины, в них видели людей, которые распяли Христа и осквернили «завет с Богом».«Вечерний звон» 1892 г. Холст,масло. 87 × 107.6 см. Государственная Третьяковская галерея.
В случае Левитана «агасферовское проклятие» — это образ духовной бесприютности самого художника. С одной стороны, он лишен религиозности ортодоксальных иудеев, с другой — при всей гениальной чуткости к русскости, к красоте русской природы — он остается вне Православия.
Эта религиозная неустроенность всегда отражалась в метаниях художника.
Левитан совсем не умел справляться с приступами какой-то предельной меланхолии, которая обессиливала его. Душа погружалась на дно отчаяния — серая вода и серые люди, серая жизнь, не нужно ничего.
Часто в письмах Левитана к Чехову звучит этот стон: «Вновь я захандрил и захандрил без меры и грани, захандрил до одури, до ужаса», «Господи, когда же не будет у меня разлада, когда я стану жить в ладу с самим с собой. Это кажется никогда не будет, вот в чем мое проклятье».
Душа в немощи ищет целостности и пока не находит, захлестывают страсти, хандра.
В молодости в приступе такой хандры Левитан совершил попытку самоубийства. Слава Богу, рана от пули оказалась не смертельной. Тогда Чехов увез его к себе на дачу на реке Истре. Левитан отходил душой среди многолюдного, веселого чеховского семейства.
Художник плачет
Спустя много лет уже зрелый Левитан запутался в человеческих отношениях.
Он сильно увлекся Анной Николаевной Турчаниновой, женой питерского сенатора Ивана Турчанинова.
В то же время старшая дочь Анны Николаевны, двадцатилетняя Варя, полюбила Левитана. Полюбила как-то ошалело, безудержно.
Соперничество между матерью и дочерью очень тяжело переживал виновник этой драмы. И вновь упадочные настроения и попытка разрешить все с помощью выстрела.
Вновь письмо — мольба к Чехову: «Ради Бога, если только возможно, приезжай ко мне хоть на несколько дней. Мне ужасно тяжело, как никогда».«Осеннее утро» 1887
Были эти метельные страсти, немного салонные романы, но Левитан так никогда и не женился.
«Почему я один? Почему женщины, бывшие в моей жизни, не принесли мне покоя и счастья? Быть может, потому, что даже лучшие из них — собственники. Им нужно все или ничего. Я так не могу. Весь я могу принадлежать только моей тихой бесприютной музе, все остальное — суета сует. »
Только в работе он очищается от этой «суеты сует», от темных страстей, от черной тоски. Душа в своей неизбывной раздвоенности между высшим и низшим поднимается ввысь.«Осень» 1896 г. Акварель, бумага
Чёрно-белый взмах пустых ветвей
Заштриховывает изморозь тумана,
Ветер, как библейский Моисей,
Водит тучи в небе неустанно.
Словно после службы капеллан,
Ель со скрипом гнет больную спину.
Несмотря на рыжий сарафан,
Вся дрожит от холода осина.
Присмирела бурная река,
Сжатая крутыми берегами,
В ней теперь, как в небе, облака
Бродят безнадзорными стадами.
Под ногами только грязь и сор,
Как в деревне после балагана,
И такой безрадостный простор,
Словно жизнь закончилась нежданно.
В его пейзажах есть печаль, но в большинстве картин это не горько-безотрадное чувство, а печаль высокая, тонкая, светлая печаль. И здесь великая тайна общения Бога и человеческой души — в прикосновении к красоте Божественного мира душа «просветляется».
Художник Коровин, приятель Левитана, вспоминает совместные походы на этюды: «Мы остановились. Посинели снега, и последние лучи солнца в темном лесу были таинственны. Была печаль в вечернем свете.
— Что с вами? — спросил я Левитана.
Он плакал и грязной тряпочкой вытирал у носа бегущие слезы.
— Я не могу, — как это хорошо! Не смотрите на меня, Костя. Я не могу, не могу. Как это хорошо! Это — как музыка. Но какая грусть в лучах, в последних лучах».«Вечер на Волге» 1888 г. Холст, масло 50 х 81 см. Государственная Третьяковская галерея
Не есть ли прекрасное, как говорил Данилевский, духовное начало в материи? У Левитана это чувство сокровенной красоты мира реально настолько, что настигает иногда слезами. Это слезы о высшем, о чистоте, о глубокой тайне мироздания, которую так сильно чувствовал сам художник:
«Как странно все это и страшно, и как хорошо небо, и никто не смотрит. Какая тайна мира — земля и небо. Нет конца, никто никогда не поймет этой тайны, как не поймут и смерть».
Есть эта тайна и печаль в неподвижной дреме бескрайней Волги в картине «Вечер на Волге», и в преддверии ночной мглы в пейзаже « Последние лучи солнца. Осиновый лес», и в лунном свете в картине «Сумерки. Стога».
Левитан утверждал, что только в России может быть настоящий пейзаж. Этот особый печальный русский колорит есть и в картинах «Весна. Большая вода», «Деревня», «Ветхий дворик», «Половодье»: эти оголенные беззащитные березки на фоне нежно-голубого неба; бедные избы под соломенной крышей — здесь все пронизано сердечной тихой печалью, щемящим чувством земного сиротства. Но над всем этим словно слышится христианский вздох об утешении.«Последние лучи солнца. Осиновый лес». 1897г.
Две высылки
В 19 лет Левитана первый раз выселили из Москвы. Вышел царский указ, запрещавший евреям жить в столице. В то время Левитан — еще никому не известный студент Московского училища живописи ваяния и зодчества, рано осиротевший, живший по чужим углам в страшной нужде. Это о тех годах вспоминает Коровин:
«Ложась спать, Левитан не снял синюю суконную курточку, застегнутую до горла. Я видел, что у него не было рубашки. Я снял шерстяную блузу, и мне было неловко, что у меня есть рубашка».
Тогда Левитану пришлось уехать в подмосковную деревню Салтыковку. К счастью, благодаря ходатайству из училища, вскоре ему удалось вернуться.
А спустя 12 лет все повторилось. 1891 год — еще один указ о выселении евреев. Левитан, в ту пору признанный художник всероссийской славы, вынужден был скрываться во Владимирской губернии, пока друзья не добились отмены высылки.Исаак Ильич Левитан «Автопортрет» . 1880-е
Дыхание «ничего»
Как писал Александр Ростиславов, «как бы в насмешку над национализмом, именно бедному еврейскому юноше открылась тайна самой сокровенной русской красоты».
Александр Бенуа замечал, что «лишь с появлением картин Левитана» он поверил в красоту, а не в «“красоты” русской природы».
Свой художественный дар Левитан действительно отдал русской природе. «Владимирка» 1892 г. Холст ,масло, 79 × 123 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Он был абсолютно самодостаточным пейзажистом, почти не обращался к другим жанрам. Его портреты — незначительная часть его наследия, можно сказать, «художественная периферия». Однако как пейзажист Левитан не останавливается на уровне лирика. Через пейзаж художник говорит и о жизни, и о смерти.
Левитан боялся смерти. Хотя, по словам Чехова, он «не верил ни во что тамошнее».
Следовательно, волновался он не о посмертной участи души. Для него страшнее, в своей прямой обнаженности, было осознание смерти как предельного конца. Там, дальше, нет ничего. «У омута». 1892 Холст,масло.150×209 см. Государственная Третьяковская галерея
Вот строки из его письма к Чехову: «Века, смысл этого слова ведь просто трагичен; века — это есть нечто, в котором потонули миллиарды людей, и потонут еще, и еще, и без конца; какой ужас, какое горе! Мысль эта старая, и болезнь эта старая, но, тем не менее, у меня трещит череп от нее! Тщетность, ненужность всего очевидна».«Над вечным покоем», окончена в 1894 году. 150 × 206 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Из этих настроений и мыслей вызревает, пожалуй, самое значительное полотно художника — «Над вечным покоем».
Эту картину Левитан написал под Вышним Волочком, близ озера Удомля. Перед зрителем открывается грандиозная панорама: громадное застывшее озеро, над ним вздыбленное небо — небесный бой; деревянная, потемневшая от времени церковь на краю утеса; могильные кресты заброшенного кладбища.
Безлюдный, давящий пейзаж. Колорит картины — холодный и темный; небольшие светлые вкрапления лишь усиливают общую мрачность. Композиция в картине выстроена так, что есть ощущение движения.
Остроконечный утес, кажется, плывет по глади озера, но небольшой островок земли прерывает это движение. Так же, как крест церквушки тянется ввысь, но низкая тяжелая туча задавливает этот порыв. Таким образом, создается гнетущее ощущение безвыходности, замкнутости.
Легко представить врубелевского демона, парящего над этой пустынной бесприютной землей. Во время работы Левитан просит, чтобы для него играли Героическую симфонию Бетховена с ее траурным маршем.
Стиль художника становится лаконичным, монументальным.
Отсекается все лишнее, незначительное. «Каждый сучок» уже не просится на полотно. Ушла импрессионистская легкость «Березовой рощи», в прошлом — «литературность» его ранних работ.«Silence»-1898
Левитан как художник восходит к новому уровню: от лирики, от настроения — к философскому обобщению.
Покосившиеся могильные кресты — единственное напоминание о человеке в картине, о страшной бессмыслице, «тщетности, ненужности всего». Беспрерывная темная полоса туч захватила всю ширину горизонта. Некоторые видят в этом пейзаже образ «бренности и ничтожества человеческой муравьиной суеты». Но тогда Левитан был бы просто сумрачный тоскливый лирик.
В картине задан совсем иной масштаб. Художник создает эпически величавый образ — здесь оправданный экзистенциальный ужас человека перед неизбежностью смерти. Природа в картине, безмолвная и безмерная — единственный равнодушный свидетель этого ужаса. В чем же спасение, или Левитан призывает нас просто достойно склониться перед неизбежным?
Уже в цветовом решении картины художник указывает выход: светлая тропинка среди темно-зеленой травы ведет к храму. Над храмом светлеет небо, расходятся тучи, словно просвечивает надежда. На фоне темных холодных тонов — теплый колорит церкви с ее огоньком в окне. Этот крошечный желто-оранжевый огонек — самая теплая, живая точка в картине.
Горишь, горишь, как добрая душа
Горишь во мгле и нет тебе покоя.
Один живой в бескрайнем мертвом поле.
(Николай Рубцов. «Русский огонек»)
Этот «один живой» источник света в картине меняет ее строй. Трагедия смерти не исчезает, но делается иной. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин 1:5). Так душа человека тянется к свету Творца и с этим светом побеждает темноту, дух ненависти, побеждает ужас перед торжеством смерти.
Да, Левитан не принимал догматы ни одной религии. Но в этой картине срабатывает интуиция гениального художника, который в своем творчестве становится выше своей эмпирической личности.
Здесь художник существует на своей предельной глубине: «в ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием». Это действительно «молитва немой души», которая не словами, а кистью и красками слагает мольбу о надежде и спасении.
За год до смерти, в 1899 году, Левитан пишет картину «Лунная ночь». «Лунная ночь». 1897
На полотне — деревья на склоне холма, одна березка стоит в стороне на самом краю обрыва, словно заглядывая в пропасть: что там, в этой бездонной глубине? Левитан в ту пору был уже серьезно болен, у него было больное сердце. Он сам, словно заглядывая в пропасть, пытался найти ответ на этот вопрос: что там… за этим земным пределом?«Сумерки. Стога». 1899
Он умирал у себя дома, в своей прекрасной мастерской на Покровском бульваре. Мастерскую предоставил ему Савва Морозов еще в 1891 году. Художник Коровин описывает последние часы его жизни:
«Левитан умирал.
— Закройте же окна! — просил он.
— Солнце светит, — отвечали ему, — зачем закрывать окна?!
— Закройте! И солнце — обман.
Это были его последние слова».
Снова вспомним слова Дурылина: «Чтобы стать христианином, недостаточно просто любить поэзию и красоту церковной службы». Видимо, недостаточно и просто восхищаться красотой мира и прозревать его тайны.
В живописи Левитана были несомненные прорывы, прозрения в это «божественное нечто, разлитое во всем».
Но… Крошечный свет в окне древней церквушки в картине «Над вечным покоем» — вспыхнул ли этот свет в душе самого художника?
Ответа мы не знаем. Знаем только, что без этого света — и «солнце — обман!».
После кончины на груди Левитана увидели православный крест, который он, оказывается, давно носил.«Озеро. Русь». 1900 Холст,масло. 149 х 208 см.Государственный Русский музей
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник
➤ Adblockdetector