Лежит на солнце Греет пузо, Полу-фашист, полу-эссер Герой Советского Союза Гамаль Абдель на всех насер.
Придумайте, что-нибудь подходящее про Насраллу.
У меня кроме ругательств ничего не получается.
Папа Brechlo
Вернулся муж из командировки, открывает дверь своим ключом. Видит, туфли 46 размера в прихожей стоят, заходит в комнату, там закуска с недопитой бутылкой, заглядывает потихоньку в спальню, а с женой лежит здоровый жлоб. Она его спрашивает, — А вот если сейчас муж придет, что ты будешь делать? – он берет кочергу и узлом завязывает. Муж за дверью, — Фиг тебе, я в командировке!
Так и Хезбалла, празднует свою победу.
Петя Пяточкин balaganoff
Папа Brechlo
Источник
Кто помнит? Продолжите стиш:» Лежит, задравши кверху пузо, Не то нацист, не то эсэр — Герой Советского Союза.
Прости, Христос, мои сомненья, Я точно знаю, что Ты был. Ты послан был для вразумленья Того народа, что забыл Отца – Создателя заветы И средь народов всей планеты Себя «избранным» объявил.
А вместе с тем, молился злату Предался блуду и разврату, Жестоким был без состраданья, Обманом нажил состоянья, Давал бесстыдно деньги в рост, Родню тащил на высший пост…
Откуда знаем мы про это? Да, всё из Ветхого Завета!
В любой стране, вблизи и в дали Везде «избранным» цену знали: Ни хлеб не сеют, ни картофель, Не держат скот, ни огороды. Не за картавость, не за профиль Их презирали все народы.
Но есть народ и есть страна Красивая, опрятная, Укладом северным сильна, Природой благодатная. Живут там многи племена – Славянские, тунгусские – Земля и жизнь у них одна. Их называют – русские!
Есть русский немец, русский финн, Есть русские евреи. Язык и дом у них один, Одно их солнце греет.
Сказал Берл Лазар старина: «Россия необъятная Для Богом избранных страна Весьма благоприятная» , И что в Российской стороне С времён социализма Погромов не было нигде, Ни антисемитизма.
Сказала мать Скаженик Лоры, Когда ей было семь годов: «Не обижяй еврэев Бора, Но бойся дОсмерти «жидов» ! Тут голос вдруг неё притих – «Ведь сами мы боимся их» .
С тех пор прошло немало лет И я постиг одну реальность: Плохих народов в мире нет, «Жид» — это не национальность!
Кто входит подкупом во власть И из казны «гребёт лопатой» , Кто может достоянье скрасть, Кто может нищенской зарплатой Вводить в отчаянье народ, Кто взятки крупные берёт, Тот, кто банкротит нам заводы, Скупает земли, лес и воды, Тот, кто страной не дорожит, Не сомневайтесь, — это «жид» .
Откуда бы он ни был родом, Но суть его всегда одна: Не знаясь ни с каким народом, Он лиходействует сполна. Но лишь возьмут его «за хрящик» И прокурор к стене припрёт, Евреем скажется обманщик. — Антисемиты!! ! – заорёт.
Своих сомнений не развеяв, К Христу я обращаю зов: «Помилуй, Господи, евреев, Спаси Россию от «жидов»!
Источник
Лежит солнце греет пузо
— 03 – Она еще звонить пыталась, Втыкая палец в дырку диска, Скрипя ногтями по пластмассе, Крутить тот диск она пыталась.
Всего две цифры ей набрать бы, «03» и кончатся страданья, Но старый палец непослушный, Не смог свернуть пружину диска.
Уже и сердце бьется редко, Всего ударов пять в минуту, Но вот инфаркт и Смерть с косою, Пришла,она уж тута.
Лишь через три дня в ту квартиру, Пришел наш участковый пьяный, И дверь сломав блевал на китель, Учуяв трупный запах бабки.
Еще недели три в подъезде, Воняло так,что дохли кошки, Бомжи все местные сбежали, Во ! помогла старуха людям.
Глупый дятел головою, Бил по дереву икая, Разлетались с елки шишки, Вот как о долбил нещадно.
Он искал личинок толстых, Жрать хотел, аж вяли уши, Потому долбил нещадно, Глупых ежиков не слушал.
У него живот раздуло, Все кишки в узлы смотало, Перья выпали и ветром, Их по лесу разметало.
Но не знал безумный дятел, Что личинок нет в той елке. Что они ушли недавно, Ведь на елке слишком шумно.
И упал наш дятел с ветки, Головой на пень корявый, И остался только череп, От удара весь дырявый.
Долго хохотали зайцы, Пересказывая белкам, Как упал безумный дятел, Раскидав мозги по веткам.
Смысл стиха понять не трудно, Если хочешь ты нажраться, Доскачи до магазина, С окон вниз нельзя бросаться.
Я грустил,смотря в окошко, Дождик капал, было скучно, Из окна стрелял по кошкам, Бил прецельно,даже кучно.
Уложил четыре штуки, На душе скребуться кошки, Зря наверно это сделал, Плюнул вниз,закрыл окошко.
Дождь стучался по карнизу, А сосед с женой ругался, Видно жизнь у них не сахар, В жизни очень много стрессов.
Я по жизни шизофреник, И соседи это знают, Я живу лишь на таблетках, Чтоб весной не обостряться.
Но куда-то делся тюбик, В голове сосудик лопнул, Я открыл окно и вышел, Только рамой громко хлопнул.
Все бы было не так страшно, Если б жил в деревне летом, Но этаж мой был десятый, На асфальте лишь котлета.
Я лежал,а дождик капал, Рядышком лежали кошки, Если друг ты шизофреник, Крепче закрывай окошки.
Лысый ежик из Чернобля, Перебрался в Побмосковье, Чтоб поправить здесь здоровье, Подростить опять иголок.
Он с утра бродил по лесу, Объедаясь чем попало, Толстым стал он обжорства, Но иголки все не лезли.
И тогда задумал ежик, Заразить всех злой болезнью, И вернулся он в Чернобыль, И уран привез от туда.
Ежик был серьезно болен, Он хирел и кашлял кровью, По ночам светился ежик, Словно звездочка на небе,
Он еще пытался как-то, Разносить уран по лесу, Но упал в овраг глубокий, И лежал там распадаясь.
Дети,что в лесу гуляли, Обнаружили в овраге, УХО ! в нем росли иголки, Так мутировался ежик.
Глупый, страшный дядя Вася, За соседкой волочился, Все схватить ее пытался, За развесистые груди.
А она все хохотала, Бегая по коммуналке, И нахально в бок пихала, Паралитика в каталке.
Паралитик дядя Коля, С ними жил в одной квартире, По ночам писал доносы, На толчке в пустом сортире.
Он сжирал соседку взглядом, Все хотел ее облапать, Но мешал сосед Василий, Все влезал куда не надо.
Но однажды дядя Вася, Был внезапно арестован, Героин нашли в подушке, Два мента из отделенья.
Паралитик был здоровый, Он косил под инвалида, И специально сдал соседа, Чтобы драть соседку, Гнида!
Листья падают ,кружаться, Засыпает парк безлюдный, Сединой туман ложиться, Сквозь него пробраться трудно.
Запоздалые студентки, Парк проходят сильно ежась, Ведь за деревом скрываться, Может злой маньяк опасный.
Регулярно раз в неделю, Здесь насилуют кого-то, Но идут толпой студентки, Вдруг маньяк такой красавец.
Одевают мини- юбки , Губы красят очень ярко, И идут в туман опасный, Выдыхая воздух жарко.
Но маньяк глядит с опаской, Он не всех студенток хочет, Выбирает кто слабее, И в тумане зло хохочет.
Словно оборотень в чаще, Он меняет облик ночью, Сотворит оскал ужасный, И руками машет жутко.
Но одна студентка Оля, Изловчившись рано утром, И увидев вдруг маньяка, В козий рог его скрутила.
Сжался злой маньяк от боли, Умолял его оставить, Говорил,что он не будет, Больше девушек тревожить.
Только Оля не поддалась, Уговорам Душегуба, И милицию позвала, Вот какие есть студентки.
Тут маньяка опознали, В отделенье участковый, Оказалось это местный, Хилый дворник дядя Коля.
Он поссорился с женою, Проживал один в подвале, И давно не видел женщин, Потому и драл студенток.
Ты чего пришел, дружище? Что случилось у тебя ? Задает вопрос мне доктор, Нежно смотрит на меня.
У меня рука сломалась, Отвечаю тихо я, Эко невидаль какая, Это просто ерунда.
Он схватил меня за руку, Сильно дернул, я упал, Я ведь слабый по натуре, И сознанье потерял.
А очнулся от озноба, Не пойму где я лежу, Что-то чувствую печенкой, Ну а что вам не скажу.
У соседа лоб холодный, И холодная рука, Рядышком лежит на полке, С грязной биркою нога.
Я над полкою поднялся, Посмотрел вокруг себя, Волосы вдруг встали дыбом, Это где же ,братцы, я ?
Вперевалку, вперемежку, На полу и кое-как, Трупов горы возвышались, На полу и на столах.
Посреди ужасных трупов, Доктор радостный стоял, И под музыку Вивальди, Трупы весело вскрывал.
Лишь трещат грудные клетки, Разлетаются кишки, Слышу только умиленье, И веселые смешки.
Тут меня увидел доктор, И воскликнул-«боже мой !», Ты ,родимый мой, очнулся, Счас займусь я и тобой.
И достав тесак огромный, Он приблизился ко мне, Тут я вскрикнул и проснулся, Ни фига приснилось мне.
Я сегодня от безделья , В отделение зашел, Ничего еще не сделал, А уже проблем нашел.
Чья-то мощная ручища, Меня тащит на этаж, Ты, сегодня был свидетель, Показания нам дашь!
Тут какая-то ошибка, Я не видел никого, Ты запутываешь дело, Может дать тебе в табло?
По таблу мне не хотелось, Даже очень получать, И пришлось марать бумагу, Показания писать.
Потерпевшая, стервоза, Как увидела меня, Во всю глотку заорала, «Взяли все же упыря !»
Это он скотина утром, У меня украл часы, Запугал меня до смерти, Залезал ко мне в трусы.
В голове моей кружилось, Что же делать? Как же быть? Ну кого позвать на помощь? Ну кому же позвонить?
Никому звонить не надо, Голос тихо прошептал, И вот тут я понял ,братцы, Что действительно попал.
Может дать заразе взятку, Чтоб не тыкала в меня? И сказала мол не этот, Опозналась сгоряча.
Но меня тот час скрутили, Посадили под замок, Чтоб не мог сопротивляться, Чтобы вырваться не мог.
А исписанные стены, Мельтешили предо мной, «Я сидел 15 суток И хромой ушел домой» «Мне менты отбили почки, Кровью ссал я много дней, Здесь был Вася,быстро умер, Он не вынес звездюлей.»
Эти надписи как бритва, Полоснули жизнь мою, Явку написал с повинной, Пред судьей теперь стою.
Голос мрачный и суровый, Мне выносит приговор, Расстрелять его ,урода! Выводите под забор!
Что со мной случилось,доктор? Расскажите я не помню, Вы упали с вертолета, Головою вниз на елки.
Пролетая меж деревьев, Вы отчаянно ругались, Разбудили пол-деревни, И народ на крик собрался.
Думали,что вы разведчик, Что шпион американский, И немножко вас пинали, Били сильно вас по почкам.
Вы сказать хотели что-то, Но они вам дали в зубы, И нужны теперь протезы, Чтобы можно было кушать.
После вам сломали ногу, Так как вы привстать хотели, А они все испугались, Вдруг боец вы джиу-джицу.
Ну а после участковый, Подкотил на мотоцикле, И разя всех перегаром, Стал кричать,что это летчик.
Телеграмма мол с района, Что упал де на посадке, Перепутал дверь кабины, С дверь выхода наружу.
Ну тут всем понятно стало, Это ж свой советский летчик, И давай качать вас дружно, Раза два вас уронили.
Три часа тряслись в коляске, Пока вез вас участковый, До больницы в мотоцикле, По ухабам и канавам.
Привезли вас к нам под утро, Вы в бреду все пить просили, Участковый добрый парень, Дал попить вам из пробирки.
А в пробирке был анализ, Заболевшего чумою, И кишки вам промывали, Через жопу хлороформом.
Все теперь у вас в порядке, Мы поставили диагноз, Обострение бронхита, Вперемежку с диареей.
Мы дадим вам две таблетки, От простуды и поноса, Справку выдадим на память, Чтобы нас не забывали.
Ну а ноги,зубы,почки, Это так не актуально, Это роскошь в нашем мире, Хорошо что жить остались.
От балкона оторвавшись, В сине небо взмыла муха, Словно мощный истребитель, Меж домов она помчалась.
И от гордосди и чванства, Муху эту аж раздуло, И она стрелою мчалась, Разгоняя дым табачный.
И не справившись с полетом, Она в форточку влетела, И кружила вокруг лампы, Не поняв куда попала.
А попала она в кухню, Где сидел алкаш Серега, Он глушил водяру с пивом, И курил бычки с помойки.
Муха в панике метнулась, Не по нраву ей такое, Но рванув назад на волю, Головой в стекло вломилась.
От кантузии ужасной, Она плюхнулась в бутылку, Где совсем немного капель, Не допил алкаш Серега.
Захмелев лежала муха, И подумалось ей сгоря, Чем лежать как истребитель, Лучше выпить водки море.
Жил за городом в деревне, Мужичок один – Петруха, Безобидный был он с виду, Хоть работал живодером.
Все окресные собаки, Обходили его боком, Не дай бог ему попасться, Обдерет в одну секунду.
Сдаст потрепанные шкурки, Скорнякам на руковицы, Ну а мясо заморозит, Будет есть потом неделю.
А Петруха был романтик, Он любил свою работу, И сдирая живьем кожу, Представлял себя хирургом.
Вот стоит в халате белом, Держит нож в руках как скальпель, И вогнав его под печень, Вырезает ее смачно.
Вот какой хирург в деревне, Вдруг завелся без диплома, По ночам теперь в деревне, Слышны крики пациентов.
Гнусный маленький комарик, Пролетая у окошек, Выбирал себе на завтрак, Толстых девушек хороших.
Он садился им на шею, Хоботок вонзал под кожу, Кровь высасывал он нежно, С толстых девушек хороших.
Так холявщик комаришка, Мог бы жить двольно долго, Но однажды злую шутку, С ним сыграла девка Ольга.
Она видела мерзавца, Как влетел он к ней в оконце, Растопырив свои крылья, Отражаясь весь на солнце.
Усыпив его вниманье, Она в сторону шагнула, И устройство с фумитоксом, Незаметно в сеть воткнула.
А комарик приближался, Весь напрягся в предвкушенье, Но почувствовал отдышку, И плохие ощущенья.
Стал заваливаться на бок, Все свело от страшной боли, И упал комар на столик, Возле тела страшной Оли.
А она с глазами беса, Продлевая его муки, И схватив его за ноги, Оторвала ему руки.
Оторвала после крылья, И схватив за хобот гада, Долбанула его в стену, И была ужасно рада.
Ты не будешь больше гнида, Над девчатами глумиться, Не удастся тебе больше, Кровью девушек напиться. И вдруг понял комаришка, Что пришла его кончина, Что прибьет его сегодня, Эта толстая девчина.
И зачем скажи на милость, Кровь сосал ты у красавиц, Пил бы кровь старушек страшных, Был бы жив сейчас мерзавец.
Полупьяный муравьишка, С муровейника скатился, Захватившись за колеса, Вместе с тачкою поплелся.
Тачку ,полную навоза, Старый дед катил устало, Дым дешевой сигареты, Отравлял вокруг природу.
И приехал муравьишка, На участок к быдломану, Развернул там муравейник, И зажил не зная горя.
Так неделя за неделей, Вел хозяйство муравьишка, Обзавелся кучей самок, И трудился по две смены.
Народившиеся детки, Запрудили пол-участка, Обожрали всю клубнику, На деревьях листья съели.
Злой хозяин дед Егорыч, Намутил отравы гадкой И разбрызгал по участку, Муравьям пришлось не сладко.
