Ловушка для Луны
Показано 1 из 33 страниц
ГЛАВА 1. ЛУНА НА ВЕРЕВОЧКЕ
Если бы я не знала, что он совершенно, абсолютно, окончательно и бесповоротно мертв, то бы решила, что все это его большой хитрый план, чтобы заманить меня в ловушку. Сыграть на чувствах одной плохой самовлюбленной ведьмы, подсунув ей лучшее из всех возможных свидетельств капитуляции – приглашение на свои собственные похороны. Не карточку с приглашением, конечно. От карточки за милю несло бы подставой – кто же присылает приглашения по адресу, которого в нормальном мире не существует? Но можно пустить слух, что некий пограничник по прозвищу Тень недавно отправился в лучший мир на постоянное место жительства, и убедиться, что плохая самовлюбленная ведьма это услышит. Тогда она точно придет позлорадствовать.
Вот так все просто.
На кладбище холодно. Говорят, там всегда холодно, и это нематериальный, ненастоящий холод. От земли, от свежих могил, от увядших тусклых цветов и темных надгробий веет могильной стужей, холодом той стороны. Где-то здесь, рядом, под слоем размокших разноцветных листьев и склизкой рыжеватой земли лежат тысячи мертвых, тысячи пустых, вакантных тел. Тысячи существ, которых можно поднять, вдохнуть в них жизнь и подчинить себе. Тысячи тел, с помощью которых демоны могут стать материальными.
Но не все это понимают.
Я сижу на земле возле его могилы, скрестив ноги и засунув руки в карманы куртки. Надгробие простое – потемневшая от сырости деревяшка, на которой вырезано только прозвище – Тень. Понятия не имею, мера ли это предосторожности – чего только ни способны сотворить демоны, зная настоящее имя, а труп ты или нет, им без разницы. По правде говоря, труп он, может, и полезнее будет; это как пустая квартира: хочешь – занимай. А, может, те, кто его хоронил, и имени настоящего не знали. Тень и Тень, кому какое дело. Едва ли он жил по принципу “заведи сто друзей” – скорей уж “уничтожь сто врагов”. Вот и закопали труп так, без другого имени. Свет с ним – и ладно.
Хотя нет, не так все было. Убили, похоронили, подписали первую попавшуюся деревяшку – и пусть себе гниет.
Стоп. Убили?
Я оборачиваюсь.
От него немногое осталось – он выцветший, поблекший и полупрозрачный. Стоит у меня за спиной, вроде как на земле, как нормальный, но то, что он не нормальный, бросается в глаза сразу. В остальном – помимо того, что он просвечивает, как помутневшая стекляшка, и по цвету серо-коричневый – он не изменился. Все такой же высокий и худощавый, с призрачной щетиной на призрачном подбородке и полным презрения к низшим формам жизни взглядом. Даже волосы у него той же длины, как и два месяца назад, когда мы последний раз виделись.
Только вот Тень теперь тень. По-настоящему.
– Убили? – переспрашиваю я. Без особого энтузиазма, потому как призраки в голову лезть сами по себе не должны. Им, призракам, этого не дано – это демоны влезут куда угодно, перемешают все по своему усмотрению и отправятся дальше по демоническим делам, оставив после себя только пустую оболочку, “пустышку”. А призракам мысли лучше держать при себе, пока их не спросят, потому как отправить их обратно – дело, в общем-то, плевое. – Может, это ты сам себя убил.
– Сам себя? – Он усмехается. Все та же усмешка, что и при жизни – меня от нее и сейчас наизнанку выворачивает. Усмешка в духе “никуда ты от меня не денешься, я все про тебя знаю”.
Да, мы старые знакомые. По моим нынешним меркам даже очень старые знакомые, потому как в жизни злобной равнинной ведьмы мало кто задерживается дольше, чем на пару месяцев. А Тень маячит на горизонте вот уже несколько лет, омрачая мое радостное, безбедное и совершенно аморальное существование.
– Ты тело-то мое видела?
– А ты предлагаешь его откопать и произвести вскрытие? Изучить, так скажем, изнутри.
Серо-коричневые губы кривятся в странноватой улыбке.
– Попробуй. Только его там, – кивает на могилу, – все равно нет. Что делают с такими, как я, Принцесса? Верно – сжигают. Могила – пустышка, для отвода глаз. Но, думаю, ты сможешь позвать своих маленьких друзей, чтобы собрать мой многострадальный прах и слепить все на место. Этим ты, кажется, любишь заниматься – созданием людей из того, что под руку попадется.
– Не нарывайся, – предупреждаю я.
Отправлять призраков назад – дело несложное. Прослеживаешь связь, находишь зацепку и рвешь ее, как нитку, без особых усилий. У призраков связи тонкие и непрочные, и максимум, что они могут сделать – утянуть с собой того, за кого зацепился. Какого-нибудь невезучего прохожего, который совершенно случайно оказался не в то время и не в том месте – рядом с умирающим, которому совсем не хотелось умирать. Последнее Желание – штука мерзкая.
Тень стоит, точнее, висит в воздухе, уперев призрачные руки в призрачные бока, и призрачная ухмылка кривит призрачные губы. Блефует. Как всегда, блефует.
Или…
– А то что? Мы с тобой отправимся в увлекательное путешествие в другие миры?
Тут я закрываю глаза. Потому что мысль, проскользнувшая в голове, совершенно дикая и абсолютно неприятная. От этой мысли меня чуть наизнанку не выворачивает. Попасться, как молоденькой и неопытной…
… нет. Быть такого не может! Не первый же день я на свете живу?
Мне не нужно много времени, чтобы сосредоточиться: я делала это столько раз, что сконцентрировать в одной точке, а потом перенаправить внутреннюю энергию, занимает не больше секунды.
Вот я уже широко раскрываю глаза – и вижу.
Связи опутывают меня. Разнообразные, разноцветные, разномастные и разносортные – они тянутся от моего тела куда-то в пустоту. Стоит легонько потянуть за любую, как на другом конце дернется марионетка. Кучка мелких демонов, слепленных в одного идеального мужа. Кучка мелких демонов, заменяющих убитого любимого. Мелкий демон, внедренный в чье-то сознание, чтобы внушить нужные чувства.
Приворот. Отворот. Воскрешение мертвых. Создание идеального спутника жизни. Что угодно, как угодно. Только выскажите пожелание и назовите цену. Я могу все. Мы можем все. Такие, как я – равнинные ведьмы, плохие ведьмы – мы призываем демонов. Живем этим. Дышим этим. Любим это.
Отбрасываю лишние связи, отсеиваю, как мелкий песок, и… да. Вот оно, Последнее Желание. Его чертово Последнее Желание. Обвилось вокруг моей руки, впилось в кожу черной, выжженной полосой с красноватыми, воспаленными краями. Говорят, смерть черная с красным, потому и нить Последнего Желания черная и впивается так, чтобы то и дело проступала красная кровь. Напоминает о себе, предупреждает. Все мы смертны, даже ведьмы.
У любой вещи есть изнанка. А уж про Последнее Желание можно запросто сказать, что оно состоит из одной изнанки. Хоть ты ноги в кровь сотри, исполняя то, что поганый труп соизволил пожелать, в итоге не получишь совершенно ничего. Никакой платы за потраченное время и силы. Никакого вознаграждения. Ни-че-го.
И не исполнить нельзя. Опасно, рискованно. Кто знает, сможешь ли ты в последний момент выбраться из затянувшейся вокруг шеи петли? Разорвешь ли связь прежде, чем призрак утянет тебя за собой?
На вопрос, которым я задавалась все время, пока пробиралась сквозь мудреные цепи ограждений, отделяющие пригород от диких равнин, наконец, находится ответ. У меня не было выбора. Да, не было. И неудивительно, что я ни секунды не сомневалась, что он абсолютно мертв. Последнее Желание, тонкая, черная нить, соединившая нас, чертово Последнее Желание привело меня сюда. И подсознательно у меня действительно не было выбора – оно бы толкало и тянуло меня к городу, к кладбищу, пока я не встретилась бы с тенью того, кто был когда-то Тенем. Мне нужно было выслушать его проклятое желание.
– Что-то ты побледнела, красавица, – он ухмыляется. Тень и его вечная ухмылка на губах. Самоуверенный и самовлюбленный, нежелающий и не умеющий отступать, всегда идущий до конца любой ценой – он похож на меня. Я бы тоже никогда не сдалась. Даже в самом конце. Даже когда все начало бы меркнуть и исчезать, когда меня начало бы затягивать в глубины неизведанного, я бы нашла способ.
Как нашел он.
– Неужели твои дружки-пограничники не перевернут весь этот город вверх дном и не порвут в клочья того, кто тебя убил?
Я уступаю ему, поддаюсь. Решаюсь проиграть битву, чтобы выиграть войну. Может, удастся отделаться малой кровью. Уговорить его на простенькое, глупое Последнее Желание. Сообщение кому передать. С близкими за него попрощаться.
Но с Тенем не все так просто. С такими ничего не бывает просто.
– Мои, как ты выражаешься, дружки-пограничники, – с нажимом произносит он, – понятия не имеет, кто меня убил.
– А с чего ты взял, что я имею? – тут же огрызаюсь я. – И не нужно мне твоих тонких намеков. Мы тут не в остроумии соревнуемся – это раз, и времени у меня мало – это два. Я, конечно, с радостью отправила бы тебя в увлекательное путешествие по далеким мирам, но – увы! – я тебя не убивала.
Он кивает своей призрачной головой. Не произносит ни слова, но его ответ – слишком четкий и слишком ясный – сам по себе возникает в моем сознании.
“Я знаю”, – говорит он. – “Я знаю, Лу”.
Его мысленный голос мягкий, вкрадчивый. Призрак проскальзывает в мое сознание, как дым вползает в щель под дверью – осторожно и беззвучно, не задевая ни одной ловушки, ни одного сигнального препятствия. Делает это, как умеют только наделенные талантом – и так, будто занимался этим всю жизнь.
– Забавно, да? – хмыкает он. Теперь уже нормально, вслух. – Ты будто не знала, что так оно и бывает. Чудесная и безграничная близость.
– Не люблю связываться с призраками. И не связываюсь.
– Неудивительно. В твоих шкафах со скелетами можно заблудиться. Страхи, комплексы. Угрызения совести. Но, должен сказать, я теперь лучше тебя понимаю. А всего-то надо было познакомиться чуть поближе. Снять, так сказать, маски.
Он смеется. Призрачный смех, холодный, потусторонний, отражается от могил и надгробий, усиливается. Нарастает постепенно, как приливная волна, накрывает с головой. Затягивает.
Я осознаю, что ему больше ничего не остается, кроме смеха, и мне противно от одной только мысли, что я тоже понимаю его. Страхи, сомнения. Чувства. Вот они, совсем рядом, стоит только нырнуть поглубже, и можно будет читать его, как открытую книгу.
Мы враги, нам положено друг друга не понимать. Но как только он зацепил меня своей связью, опутал, часть моего сознания стала постоянно соприкасаться с частью его, и вместе с этим пришло понимание. Ему ничего не осталось – ни тела, ни свободы, ни возможности покинуть это хмурое мокрое кладбище. Только постепенно меркнущий разум, пустая могила, темная деревяшка с прозвищем вместо имени… и я.
Должно быть, на моем лице отражается что-то из этих кощунственных мыслей о нашем новообретенном взаимопонимании, потому что его призрачное лицо искажается в брезгливой гримасе.
– Вот уж избавь меня от фальшивого сочувствия, Принцесса. Пустышки не чувствуют. А ты и есть пустышка, если не хуже. Продажная безмозглая тварь.
Вот теперь я его чувствую. Он больше не пытается осторожно влезть ко мне в голову, он хочет ворваться туда со всей силы, резко, быстро и больно, пробить мысленные щиты и вырвать у меня признание, что я действительно продажная и безмозглая. Ему нужно в это верить. Это сделает его призрачный мир куда проще, понятнее и спокойнее.
Я вышвыриваю его прочь. Выталкиваю вон из моего сознания, выплескиваю на него долго сдерживаемую злость. Я не слабая глупенькая ведьмочка, которая никак не может понять, что чувства мешают работе. Никогда ей не была. Я вытравила из себя то, что называют человечностью, так давно, что и забыла уже напрочь, как эта хваленая человечность выглядит. Я не привязываюсь к местам, к вещам, к людям. Не чувствую и не сочувствую. В моей жизни есть место для одной единственной настоящей страсти – призыву демонов. Я достаточно сильна, чтобы управлять могущественными созданиями.
И вот, здравствуйте. Попалась. Тень – человек, не демон и даже не маг, а обыкновенный пограничник, охотник на ведьм – умудрился зацепиться за меня Последним Желанием, загнать в ловушку. Он, презирающий любое проявление “грязной магии”, привязал меня к себе, как Луну на веревочке, и все таланты, умения и навыки, так долго и старательно оттачиваемые, не вытащат меня из этого капкана. Я по-настоящему попалась.
Его призрачную форму отбрасывает назад, за ржавую железную ограду кладбища в разросшиеся желтые кусты, и он тускнеет, блекнет и почти теряется среди острых колючек, мелких листочков и крупных гроздьев сочных беловатых ягод. Я только что отняла у него еще частичку призрачной жизни, приблизила тот момент, когда он окончательно растворится в холодном воздухе.
Рука отзывается болью. Отдача настигает меня, впивается острыми иголочками. Причинив Теню боль, я причиняю ее себе – так работает наша новая связь. И мне приходится стискивать зубы, чтобы не вскрикнуть, не выдать своей слабости. Не стоит ему знать, что боль у нас теперь одна – общая.
Тень возвращается быстро. Ему легко – призрачные ноги не завязают в раскисшей от дождей земле, призрачная одежда не цепляется за колючки. Даже вставать толком не надо – призраки не падают, не опрокидываются навзничь. Высокая ограда с цепью мощных заговоренных фонарей ему не помеха, свет не режет призрачные глаза, не обжигает все то демоническое, что скопилось внутри. Хотя у него демонического-то и не было никогда, он же чистый. Это я грязная, мне свет причиняет боль.
Теперь на его лице нет ни тени улыбки, одна только решимость. Мы напомнили друг другу, что мы старые враги. Пора переходить к делу.
И я перехожу первая.
– Так чего ты хочешь? – спрашиваю. – Ты думал, что я тебя убила. Ну так у меня для тебя новость – черт, как известно, тоже думал, да под фонарь попал. Что теперь, о гениальный сыщик?
– Интересно, если я пожелаю, чтобы ты убила себя, ты это сделаешь? – бормочет он. Призрачный голос шелестит, как ветер опавшей листвой, холодком пробегает по коже. Еще не желание, но уже что-то близкое, пограничное. Опасное.
– Нет.
– Нет? Ой ли! Пусть твоя грязная магия и не моя стихия, но пару тезисов я знаю, Принцесса. Последнее Желание может быть любым.
– Прекрати называть меня Принцессой!
– Тебя это задевает, да? – снова смеется он. – Что же случилось с тобой в прошлом, Луна, что ты так ненавидишь это слово? Что вообще случилось с тобой такого, что ты отреклась от всего человеческого, чистого, ради темной магии? Может, тот, кого ты когда-то называла принцем, выбрал себе другую принцессу, а ты не смогла с этим смириться? – Тень насмешливо цокает языком. Это просто для него – перейти на личности. Снова начать раскапывать прошлое, ворошить полузабытое и ненужное. Искать ответы. Он всегда был ищейкой, и даже смерть не смогла это изменить. – Не хочешь быть принцессой, Принцесса, тогда перестань лгать.
Я встряхиваю головой. Серебряные бусинки на концах тонких темных косичек сталкиваются с тихим звоном, эхом отдающимся в наступившей тишине. Дьявольский перезвон, называют это ведьмы. Способ подавить ненужные воспоминания.
“Тень больше не дышит”, – в ту же секунду осознаю я. Пусть его призрачное лицо почти прижато к моему, а призрачная рука пытается сомкнуться на горле, я все равно ничего не чувствую. Его горячее дыхание должно было бы обжигать мою холодную кожу.
Показано 1 из 33 страниц
Источник