Луна мекки отец пророка мухаммеда

Абдуллах ибн Абд аль-Мутталиб.Луна Мекки исламский фильм

Исламский фильм Абдуллаh луна Мекки рассказывает о жизни Абдуллы ибн Абдулмуталлиба, отца будущего пророка ислама.

Абдуллах ибн Абд аль-Мутталиб(биография) ( عبد الله بن عبد المطلب‎; 545, Мекка — 570, Медина)

— отец пророка Мухаммеда и сын Абд аль-Мутталиба.

Абдуллах был любимцем Абд аль-Мутталиба.

Согласно преданиям, Абд аль-Муталлиб поклялся принести в жертву одного из своих сыновей,

в случае если у него родится 10 сыновей.

Когда спустя много лет у Абд аль-Мутталиба родились и выросли сыновья он вспомнил о своем обете.

Для того, что бы решить, кого из сыновей принести в жертву Абд аль-Мутталиб бросил жребий и жребий пал на Абдуллу.

По совету курайшитов Абд аль-Мутталиб отказался от своего замысла и принес взамен

своего сына в жертву 100 верблюдов.

Абдуллах отличался особой красотой, чистым нравом, и многие женщины были не против выйти за него замуж.

Абдуллаху исполнилось двадцать лет. Он был настолько прекрасен, что напоминал собой пророка Йусуфа (а.с.).

На его челе, подобно солнцу, сиял нура пророчества. Очень многие девушки влюбились в Абдуллаха и звали его к себе.

И каждый раз этому препятствовали внезапно появляющиеся ангелы величественной внешности.

Он ни разу не смог пойти в капище, где стояли идолы.

Как только он собирался войти в помещение к идолам, те начинали хором вопить:

«Эй, Абдуллах, не приближайся к нам. Нура того пророка хранится в тебе. Его слава велика.
Он — пророк Последнего времени. Из-за него погибнут все идолопоклонники».

В 569 году Абдуллах женился на знатной девушке Амине бинт Вахб, и от этого брака родился Мухаммад.

Однако Абдулла умер до рождения своего сына, так и не увидев его.

Посланник Аллаха, да благословит Аллах его и его род, сказал:

«Достойные дети — это распределённые цветки от Аллаха Своим праведным рабам» («Мукарам аль-ахляг», т. 1, с. 471).

Источник

Легенда о пророке Мухаммаде и ласточке

Основателем религии Ислам был Мухаммед. Мусульмане глубоко почитают его, считая пророком и посланником Аллаха. Первая биография Мухаммеда была составлена Ибн Исхаком, родившимся через полвека после смерти пророка. Она дошла до нас отрывками и частично. Мухаммед — историческая личность, он родился в 570 году в городе Мекка. Детство Мухаммеда было полно трагических событий: отец Абдуллах умер за несколько дней до рождения мальчика, мать — когда ему было всего 6 лет. После смерти родителей Мухаммеда воспитывал его дедушка Абд-ал-Мутталиб, который был одним из почтеннейших старцев в племени курайшитов. Когда не стало деда, мальчиком занимался его дядя Абу-Талиб. Перенесенные страдания сделали его чутким к людям и чужим невзгодам. В возрасте 12 лет Мухаммед совершил свое первое путешествие с караваном своего дяди в Сирию. Целых полгода мальчик наблюдал жизнь кочующих арабов. Примерно в 20 лет Мухаммед начал самостоятельную жизнь. Он был человеком, знающим толк в торговле, умел водить караваны. По словам арабских историков, Мухаммед отличался прекрасным характером, честностью и добросовестностью, верностью данному слову. Став погонщиком верблюдов, Мухаммед побывал во многих странах. В 25 лет он женился на богатой мекканской вдове Хадидже и стал богатым и уважаемым в Мекке человеком. В Мекке жили проповедники единобожия — ханифы, которые поклонялись одному Богу, а не идолам как остальные. То есть той религии, которая осталась еще со времен пророка Ибрахима (Авраама). Мухаммед тоже поклонялся одному Богу, а не идолам. Молился он сначала в полном одиночестве, проводя дни и ночи в молитвах. Любимым местом молитв Мухаммеда была гора Хира. По преданию, после трех лет неустанных молитв к Мухаммеду ночью снизошло откровение Аллаха. Он увидел ангела Джибрила, который сообщил ему слова Аллаха, где говорилось о сущности Бога и его отношении к человеку. Откровения, полученные на горе Хира, окончательно убедили Мухаммеда в правильности его религиозных представлений.
Впоследствии Мухаммед приступил к пропаганде ниспосланной Богом ему религиозной системы. Самые близкие люди — жена, двоюродный брат, приемный сын — стали первыми мусульманами. Распространение религиозного учения Мухаммеда шло нелегко, тайно. Вместе с другом и единоверцем Абу Бакром они создали религиозную общину (умму). Однажды, когда Мухаммед лежал в беседке, укрывшись плащом, снова прозвучал голос, который приказал ему начать публичную проповедь. Первую публичную проповедь Мухаммед провел в центре Мекки перед многочисленной толпой горожан, но она не имела успеха. Курайшиты не верили, что Аллах создал землю, человека, животных. Пока Мухаммед прославлял Аллаха в своих проповедях, горожане с этим мирились. Но когда он стал нападать на богов (идолов), которых почитали в храме Кааба, то тут курайшиты решили запретить молиться Мухаммеду и его сторонникам около храма. Его обливали грязной водой, забрасывали камнями, ругали, унижали и даже хотели убить. В 622 году Мухаммед со своими близкими, не выдержав насмешек и гонений, переезжает в город Ясриб (Медину). Год переселения стал началом мусульманского летосчисления. Мединцы приняли Мухаммеда почти всеобщим одобрением. В Медине Мухаммед стал искусным политиком и правителем. Он сплотил все враждующие кланы города, справедливо правил. Люди верили Мухаммеду и шли за ним. Число принявших Ислам быстро росло. Медина стала сильным мусульманским центром. Здесь была построена первая мечеть, установлены правила молитв и поведения в быту, были сформированы основные принципы религиозного вероучения. Они были выражены в откровениях, составивших Коран, в словах, решениях и поступках самого Мухаммеда. Но Мекка же оставалась враждебно настроенной против мусульман. Жители Мекки несколько раз нападали на мусульман, и Мухаммеду пришлось применить силу, чтобы покорить и образумить курайшитов. В 630 году Мухаммед торжественно возвращается в Мекку. Мекка с Каабой становятся святыней ислама. Мухаммед очистил языческое святилище Каабу от идолов и подписал с курайшитами договор о мире и, обратив всех в ислам, вернулся в Медину. В 632 году он умер от болезни, будучи фактически правителем всей Аравии. Все источники, сообщая о жизни и деятельности Мухаммеда, подчеркивают его скромный образ жизни. Мухаммед, несомненно, был личностью исключительной, преданным своему делу, умным и гибким политиком. Личные качества Мухаммеда стали важным фактором того, что ислам превратился в одну из самых влиятельных мировых религий. Согласно учению Ислама Мухаммед является последним пророком в истории человечества.

Случилось это прошлым летом,
Благословит его Аллах.
Мухаммад то – пророк, воспетый
В коране, в праведных сурах.
Тропою шёл лесной звенящей,
Вдруг видит — дерево горит,
А из дупла его просяще,
Змея в дыму ему кричит:
«Не проходи беды сей мимо!
Пусть славен будет твой джихад*.
Благодеянье выполнимо,
Спаси, Пророк, от бед, утрат!»

«Аллаху твари все угодны.
Не буду я сегодня строг.
Деянье это благородно!», —
Не погнушался, спас пророк.

И положил, тепло от тела
Ей жизнь вернуло и «скандал».
Своим теплом её согрел он,
Беды не ведал и не ждал.

Змея дыру в нутре прогрызла,
И заползла немедля внутрь.
Кусать давай без укоризны
То печень, сердце, вызвав бурь
Эмоций гневных у пророка,
Суру читая «Суть всего»,
Но тут к нему пришли до срока,
Чтобы спасти от бед его.

Благая Ласточка и Кошка,
Вторая замерла, молчит.
Читает птица сказки, ножкой
По животу слегка стучит.

Речь интересная настолько,
Змея, чтоб лучше разобрать
Главою выглянула только,
Как Кошка лапой тотчас хвать…
И вырвала её, тьфу, гадость,
«Тебя», — сказав Змее, «Убью!»
Потом зубами всем на радость,
Загрызла в праведном бою.

Змея же Ласточке: «Что ж, судьи,
Всё к вам вернётся, верьте вспять!
Моё потомство не забудет
Все ваши гнёзда разорять!
Что, Кошка, жмуришься лукаво,
Я не забуду и тебя,
Мои потомки с вами браво
расправятся, весь род губя!
Котят везде, где б они были,
Пускай года стремглав летят,
Подстерегать, чтоб в страхе жили,
И жалить, жалить, всех котят!»

Поклявшись так, Змея подохла,
Увидев это всё пророк,
Кто спас его, хоть горло ссохло,
Он обратился, был глубок:
«Ты, Кошка, будешь с человеком
жить свой кошачий верный срок.
Ласкать детей и дом тот крепко
Оборонять от духов в срок.
Тебе же Ласточка позволю,
Гнездо лепить, где хочешь ты.
Места, дома, ни веры, долю
Свою сама берёшь в мечты».

Мухаммада слова пророка,
Благословит его Аллах,
Сбылись, как надо, всё до срока,
Почтенно в праведных сурах.

И Ласточка, и Кошка сводно
Ласкают взгляд наш не за страх.
Живут средь нас людей свободно,
Их подвиг чтим и в небесах.

*)джихад (от араб.- «усилие») — понятие в исламе, означающее усердие на пути Аллаха, борьба за веру.

Источник

Абдуллах – отец Пророка Мухаммада (мир ему и благословение)

Отца Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) звали Абдуллах. Он был самым прекрасным мужчиной среди курайшитов. Это был десятый сын Абдульмутталиба. Абдульмутталиб как-то раз дал обет перед Аллахом, что пожертвует одним сыном, если Он даст ему десять сыновей. Впоследствии он забыл о своем обещании. Однажды, когда он спал у Каабы, ему во сне несколько раз подряд было напоминание о его обете. Вспомнив о данном обещании, он бросил жребий, чтобы выбрать сына для жертвоприношения. Жребий указал на самого любимого сына Абдуллаха. курайшиты, особенно родственники, стали безуспешно отговаривать его. Они предложили вместо Абдуллаха принести в жертву верблюдов, бросив жребий между сыном и десятью верблюдами, и каждый раз, если жребий укажет на сына, увеличивать количество верблюдов на десять голов. Но каждый раз жребий указывал на Абдуллаха. И, в конце концов, когда количество верблюдов дошло до 100, жребий указал на верблюдов, и Абдульмутталиб принес в жертву 100 верблюдов.

В Абдуллаха были влюблены многие мекканские девушки. Он был высокорослым, крепкого телосложения, с прекрасным характером и слыл одним из уважаемых мужчин в Мекке. Он женился на самой прекрасной девушке в городе – Амине. В ночь их бракосочетания девушки, которые мечтали выйти замуж за ‘Абдуллаха, так переживали, что даже заболели. Когда Амина была на втором месяце беременности, Абдуллах умер в Медине. Ему тогда было 25 лет.

Родословная Пророка (мир ему и благословение)

Каждый человек должен знать родословную Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) по отцовской и материнской линии. Перечислим его предков со стороны отца:

Абдуллах, ‘Абдульмутталиб, Хашим, ‘Абдуманаф, Кусайй, Килаб, Муррат, Ка‘аб, Луайй, Галиб, Фихр, Малик, Назар, Кинана, Хузайма, Мудрика, Ильяс, Музар, Низар, Ма‘адд, ‘Аднан.

Матерью Пророка (мир ему и благословение) была Аминат — дочь Вахба, сына ‘Абдуманафа, сына Зухрата, сына Килаба.

На Килабе сходится родословная по отцу и матери нашего Пророка (мир ему и благословение).

Самые интересные статьи «ИсламДага» читайте на нашем канале в Telegram.

Источник

Мухаммад – пророк ислама

Глава первая. Аравия в доис­лам­ский период

Язы­че­ская Аравия

Аравия до Мухам­мада

Мы очень мало знаем об Аравии доис­лам­ского пери­ода. Древ­ние исто­рики в своих трудах неча­сто упо­ми­нали об этих землях, и, судя по всему, там не про­ис­хо­дило ничего зна­чи­тель­ного, что при­влекло бы к арабам вни­ма­ние осталь­ного мира. Первый извест­ный город носил имя Макках (Мекка). Это было посе­ле­ние в пустыне, неда­леко от Крас­ного моря, в центре Ара­вий­ского полу­ост­рова, изна­чально суще­ство­вав­шее как ком­мер­че­ский центр, и бес­чис­лен­ные кара­ваны вер­блю­дов ходили оттуда тор­го­вать на север.

Арабы состав­ляли мно­го­чис­лен­ные пле­мена, кото­рые зача­стую враж­до­вали друг с другом. Племя курайш чис­ленно доми­ни­ро­вало в Мекке; оно дели­лось на неболь­шие группы, такие, как бану хашим (в кото­рой родился Мухам­мад) и бану умайя (из кото­рой про­ис­хо­дили самые лютые его враги). В Аравии не было единой власти, и если одно племя под­вер­га­лось напа­де­нию со сто­роны дру­гого, то по суще­ство­вав­шему обычаю постра­дав­шие сами могли при­нять выкуп за погиб­шего или попы­таться убить кого-нибудь из напа­дав­ших в каче­стве воз­мез­дия. Если в семье рож­дался сын, устра­и­ва­лось гран­ди­оз­ное празд­но­ва­ние, но если рож­да­лась дочь, семья вся­че­ски скры­вала этот факт. Рож­де­ние доче­рей вос­при­ни­ма­лось как несча­стье, и ново­рож­ден­ных дево­чек нередко хоро­нили заживо.

Раз в году на четыре месяца между пле­ме­нами воца­ря­лось пере­ми­рие: при­чи­ной этому слу­жило огром­ное коли­че­ство палом­ни­ков, сте­кав­шихся в Мекку на раз­но­об­раз­ные ярмарки (базары), устра­и­ва­е­мые в честь раз­лич­ных идолов, кото­рым покло­ня­лись арабы. На этих ярмар­ках мест­ные поэты (шуара) состя­за­лись в своем твор­че­стве. Поэзия была очень попу­лярна в Аравии, и до нас дошли многие образцы доис­лам­ского поэ­ти­че­ского искус­ства. Но, несмотря на это, многих поэтов счи­тали мен­тально непол­но­цен­ными (мадж­нун), а обра­ще­ние к поэту кахин (пред­ска­за­тель) рас­це­ни­ва­лось как оскорб­ле­ние.

Среди арабов было очень широко рас­про­стра­нено идо­ло­по­клон­ство. Покло­не­ние камням счи­та­лось обыч­ным явле­нием, причем вне зави­си­мо­сти от того, при­да­ва­лась ли им форма идолов или они уста­нав­ли­ва­лись на пье­де­стал в своем пер­во­здан­ном виде. Многие из них при­но­си­лись в Мекку на ярмарки, иногда их остав­ляли в храме Кааба — архи­тек­тур­ном соору­же­нии в виде куби­че­ской кон­струк­ции, рас­по­ло­жен­ном в центре города и слу­жив­шем важ­ней­шим цен­тром идо­ло­по­клон­ства в язы­че­ской Аравии. Задолго до при­хода ислама рим­ский исто­рик Диодор Сикул отме­чал, что в Аравии суще­ствует храм, глу­боко почи­та­е­мый ара­бами. Веро­ят­нее всего, он имел в виду Каабу. Однако до наших дней дошло очень незна­чи­тель­ное коли­че­ство запи­сей о собы­тиях той эпохи, и все знания, кото­рыми мы рас­по­ла­гаем сего­дня, почерп­нуты из более позд­них ислам­ских источ­ни­ков.

Джа­хи­лийя — Время неве­же­ства

Наши весьма огра­ни­чен­ные знания об Аравии, веро­ятно, явля­ются пока­за­те­лем повсе­мест­ного неве­же­ства, рас­про­стра­нен­ного среди арабов в древ­ние вре­мена. Во многих обла­стях их жизни имело место вли­я­ние хри­сти­ан­ского и иудей­ского веро­уче­ний, но в целом в стране пре­ва­ли­ро­вали язы­че­ские пред­рас­судки и все типич­ные про­яв­ле­ния идо­ло­по­клон­ства. Неуди­ви­тельно, что мусуль­ман­ские исто­рики име­нуют те дни Джа­хи­лийей — Вре­ме­нем неве­же­ства. Ислам нашел здесь пло­до­род­ную почву, в кото­рую и посеял семена моно­те­изма.

Кааба явля­лась алта­рем араб­ского язы­че­ства. Ислам­ские пре­да­ния гово­рят, что изна­чально она была воз­двиг­нута Адамом, хотя Коран утвер­ждает, что ее осно­ва­ние было зало­жено Ибра­хи­мом и его сыном Исма­и­лом. Но, несмотря на это, для поко­ле­ний арабов, живших до про­рока Мухам­мада, она стала цен­тром идо­ло­по­клон­ства. Особое зна­че­ние имел черный камень (ал-хаджар ал-асвад), встро­ен­ный в северо-восточ­ный угол храма. Невоз­можно ска­зать с уве­рен­но­стью, был ли ему придан облик идола, но его статус важ­ней­шей части свя­ти­лища сохра­ня­ется, и даже в наши дни мусуль­ман­ские палом­ники целуют его, когда обхо­дят вокруг Каабы.

По сосед­ству с Каабой нахо­ди­лись два неболь­ших холма — ас-Сафа и ал-Марва. На первом рас­по­ла­гался идол Исаф, а на втором подоб­ное ему боже­ство — Наила. Легенда гласит, что когда-то это были муж­чина и жен­щина, кото­рые сожи­тель­ство­вали в Каабе и были пре­вра­щены в камень за свое бес­стыд­ное пове­де­ние. Обычно араб­ские языч­ники дотра­ги­ва­лись до этих фигур в про­цессе цере­мо­нии палом­ни­че­ства. Риту­аль­ный обход этих двух холмов и сего­дня рас­про­стра­нен среди ислам­ских палом­ни­ков, несмотря на его явно язы­че­ское про­ис­хож­де­ние. Коран оправ­ды­вает эту прак­тику, объ­яс­няя ее тем, что два холма нахо­дятся между «сим­во­лами Аллаха» и нет ника­кого греха в том, чтобы обойти их (сура 2:158). Сего­дня они объ­еди­нены в огром­ный ком­плекс — Вели­кую Мечеть Мекки, кото­рая постро­ена вокруг Каабы, а само свя­ти­лище рас­по­ла­га­ется в откры­том внут­рен­нем дворе.

Идо­ло­по­клон­ство арабов-языч­ни­ков

Коран упо­ми­нает о боль­шом коли­че­стве идолов, глу­боко почи­та­е­мых ара­бами, но уди­ви­тель­ным обра­зом умал­чи­вает о Хубале — можно ска­зать, глав­ном боже­стве Каабы. Люди пле­мени курайш при­пи­сы­вали этому боже­ству победу, кото­рую они одер­жали, разбив воинов Мухам­мада в битве при Ухуде (о ней будет рас­ска­зано позже). Гене­ти­че­ски это боже­ство, веро­ятно, вос­хо­дит к Ваалу, язы­че­скому богу, кото­рый так часто уводил изра­иль­тян с истин­ного пути и кото­рому Илия бросил вызов на горе Кармил. Скульп­тура Хубала была уста­нов­лена в нише над свя­щен­ным источ­ни­ком в Каабе и раз­ру­шена Мухам­ма­дом, когда он на склоне жизни заво­е­вал Мекку. До наших дней сохра­ни­лась наба­тей­ская руко­пись, отно­ся­ща­яся к доис­лам­скому пери­оду, в кото­рой упо­ми­на­ется имя Хубала. В ней гово­рится о том, что образ идола был выре­зан из сер­до­лика, у него была золо­тая рука, при­креп­лен­ная после того, как преж­няя была отбита. Араб­ские языч­ники при­хо­дили к Хубалу, чтобы узнать буду­щее, кото­рое пред­ска­зы­ва­лось гада­нием с помо­щью стрел.

В Коране упо­ми­на­ются имена трех жен­ских божеств — ал-Лат, ал-Узза и Манат (сура 53:19–20). Ал-Лат почи­тало глав­ным обра­зом племя тхакиф, жившее в посе­ле­нии ат-Таиф на востоке от Мекки. В городе покло­ня­лись мас­сив­ной статуе богини. После того как Мухам­мад раз­ру­шил всех идолов в районе Мекки, гибель именно этой богини вызвала огром­ную горечь у ее почи­та­те­лей. Пре­да­ние гласит, что извест­ный Амр б. Луайи уста­но­вил статую ал-Уззы в Нахле, неболь­шой дере­вушке непо­да­леку от Мекки, и ее почи­та­тели счи­тали себя не вправе совер­шать палом­ни­че­ство в Мекку до тех пор, пока они не обой­дут вокруг своей свя­тыни. Манат покло­ня­лись пле­мена аус и хаз­радж, жившие к северу от Мекки, в городе Йасриб, позже извест­ном как ал-Мадина (Медина), после того как Мухам­мад стал вождем в этом реги­оне и обра­тил в ислам оба пле­мени. Тот же Амр уста­но­вил изва­я­ние Манат в Кудейде, на побе­ре­жье Крас­ного моря, а ее почи­та­тели, совер­ша­ю­щие палом­ни­че­ство в Мекку, не брили себе головы, не выра­зив своего почте­ния у ее алтаря. Пре­да­ние гласит, что Амр б. Луайи воз­двиг скульп­туру Хубала в Каабе, при­об­ретя ее во время одного из своих путе­ше­ствий в Сирию.

Несо­мненно, что три жен­ских боже­ства счи­та­лись «дочерьми Аллаха», Бога, кото­рому сего­дня посвя­щена Кааба (извест­ная как Бей­тулла — Дом Аллаха). Коран под­вер­гает осме­я­нию идею нали­чия у Аллаха доче­рей, тем более что араб­ские языч­ники пред­по­чи­тали иметь сыно­вей (суры 16:57, 52:39). Быто­вало также мнение, что эти три жен­щины высту­пали в роли посред­ни­ков между про­ся­щими и Алла­хом.

Коран при­знает Аллаха Все­дер­жи­те­лем, един­ствен­ным в мире Богом. Аллаху покло­ня­лись еще до воз­ник­но­ве­ния ислама, и это под­твер­жда­ется Кора­ном. В нем гово­рится, что языч­ники при­зы­вали Аллаха исклю­чи­тельно для того, чтобы он защи­тил их во время пла­ва­ния под пару­сами, но стоило ему в цело­сти и сохран­но­сти доста­вить их на твер­дую землю, как он немед­ленно должен был раз­де­лить бурные потоки бла­го­дар­но­сти со всеми осталь­ными язы­че­скими богами, что вряд ли радо­вало его (сура 29:65). В другом же случае, повест­вует Коран, языч­ники обру­шили на него свои самые изощ­рен­ные руга­тель­ства и бого­хуль­ства (сура 6:108). В мире не суще­ствует доку­мен­тов, опи­сы­ва­ю­щих образ Аллаха, и хотя неко­то­рые писа­тели пыта­ются отож­де­ствить его с дру­гими араб­скими богами, нет ника­ких реаль­ных дока­за­тельств, под­дер­жи­ва­ю­щих эту версию.

Счи­та­ется, что при­зна­ние Аллаха в каче­стве един­ствен­ного Бога, духов­ного пра­ви­теля все­лен­ной берет свое начало в кон­так­тах арабов с иуде­ями и хри­сти­а­нами, осев­шими в Аравии или про­хо­див­шими через ее земли. Известно, что хри­сти­ане, гово­рив­шие на древне­си­рий­ском языке (или его восточно-ара­мей­ском диа­лекте), назы­вали Бога Алаха. Пред­по­ла­га­ется, что назва­ние это про­ис­хо­дит от древ­не­ев­рей­ского Элохим, т. е. Бог. Вполне воз­можно, что имя Аллах берет свое начало от этого древне­си­рий­ского имени Бога, осо­бенно если учесть, что араб­ские хри­сти­ане тоже име­но­вали Бога Алла­хом и про­дол­жают так назы­вать его по сей день.

Согласно другим источ­ни­кам, это назва­ние про­изо­шло от слова ал-илах, что озна­чает Бог. Однако в доис­лам­ской исто­рии нет ника­ких све­де­ний, под­твер­жда­ю­щих правоту этой гипо­тезы. Каким бы ни было ори­ги­наль­ное араб­ское назва­ние, оно исполь­зу­ется в Коране как истин­ное имя Бога, а не как ней­траль­ное назва­ние отдельно взя­того боже­ства. Имя это сродни имени Яхве времен Вет­хого Завета. Абсо­лют­ное еди­но­бо­жие Аллаха явля­ется основ­ной темой Корана; из него скла­ды­ва­ется догма ислам­ского веро­ис­по­ве­да­ния — Ла иллаха илла ллаху, что озна­чает «нет Бога, кроме Аллаха».

Доис­лам­ская Аравия пред­став­ляла собой тер­ри­то­рию, на кото­рой шли непре­рыв­ные войны между пле­ме­нами, но среди них, несмотря на это, дей­ство­вали непи­са­ные законы, лежа­щие в основе их общ­но­сти. В первую оче­редь, люди были пре­даны своей семье или пле­мени, честь кото­рых должна была сохра­няться любой ценой. Ислам пред­опре­де­лил раз­ру­ше­ние многих тра­ди­ций, кото­рые рев­ностно под­дер­жи­ва­лись не одним поко­ле­нием до его зарож­де­ния. Так, пре­дан­ность мусуль­ма­нина Аллаху и ислам­ской вере, постав­лен­ная над тра­ди­ци­он­ной пре­дан­но­стью семье и пле­мени, яви­лась одним из ново­вве­де­ний, ужа­сав­ших арабов-языч­ни­ков. Но глав­ной тра­ди­цией доис­лам­ской Аравии, с кото­рой учение Мухам­мада обо­шлось осо­бенно жестко, было покло­не­ние неис­чис­ли­мым идолам и обра­зам, сим­во­ли­зи­ру­ю­щим богов.

Иудей­ское и хри­сти­ан­ское вли­я­ние

Иудей­ские посе­ле­ния и иуда­изм в Аравии

Несмотря на доми­ни­ру­ю­щее поло­же­ние идо­ло­по­клон­ства на тер­ри­то­рии Аравии, две основ­ные моно­те­и­сти­че­ские рели­гии — иуда­изм и хри­сти­ан­ство — про­никли на полу­ост­ров и ока­зали суще­ствен­ное вли­я­ние на раз­ви­тие ислама.

В самом Коране иуда­изму уде­ля­ется больше вни­ма­ния, нежели хри­сти­ан­ству. На севере от Мекки были раз­бро­саны мно­го­чис­лен­ные иудей­ские пле­мена. Вокруг города Йасриб нахо­ди­лись три иудей­ских посе­ле­ния племен бану кай­нука, бану надир и бану курайза. После того как Мухам­мад стал лиде­ром мусуль­ман Мекки, он всту­пил в кон­фликт со всеми тремя пле­ме­нами. Хотя арабы, жители Мекки, веро­ят­нее всего, кон­так­ти­ро­вали с иуде­ями, до нас не дошло ни одного источ­ника, под­твер­жда­ю­щего, что иудеи сели­лись в самом городе. Совер­шенно оче­видно, что боль­шин­ство из них про­жи­вало в посе­ле­ниях к северу от Мекки, и поскольку через их земли про­хо­дило огром­ное коли­че­ство тор­го­вых кара­ва­нов из города, видимо, зна­ком­ство арабов с иуде­ями совер­ша­лось прежде всего посред­ством этих кон­так­тов.

Досто­верно неиз­вестно, явля­лись ли эти иудеи пря­мыми потом­ками посе­лен­цев, рас­се­ян­ных по всему реги­ону во вре­мена диас­поры, или они были пре­иму­ще­ственно ара­бами, обра­щен­ными в иуда­изм, но мнения исто­ри­ков, как пра­вило, скло­ня­ются к послед­нему. Из исто­ри­че­ских доку­мен­тов явствует, что в Южной Аравии неза­долго до появ­ле­ния Мухам­мада иуда­изм пре­ва­ли­ро­вал над хри­сти­ан­ством.

Йемен­ский пра­ви­тель принял иуда­изм и под­верг хри­стиан этого реги­она жесто­ким пре­сле­до­ва­ниям. Зу Нувас (Тот, кто с локо­нами) ата­ко­вал хри­сти­ан­ское посе­ле­ние в Над­жране и, убе­див­шись, что поко­рить силой его невоз­можно, пообе­щал жите­лям поща­дить их и предо­ста­вить им воз­мож­ность сво­бодно испо­ве­до­вать свою рели­гию, если те сда­дутся без сопро­тив­ле­ния. Однако, достиг­нув жела­е­мого, армия раз­гра­била посе­ле­ние, и на его тер­ри­то­рии были выко­паны огром­ные ямы, кото­рые запол­нили горю­чим веще­ством. Все, кто отка­зы­вался при­нять иуда­изм, при­го­ва­ри­ва­лись к сожже­нию в этих ямах. Араб­ские исто­рики кон­ста­ти­ро­вали печаль­ный факт гибели многих тысяч людей. Лишь спустя неко­то­рое время после опи­сы­ва­е­мых собы­тий Зу Нувас был сверг­нут вой­ском под пред­во­ди­тель­ством Арьята из хри­сти­ан­ской Абис­си­нии. Опи­сан­ный инци­дент явля­ется уни­каль­ным при­ме­ром агрес­сив­но­сти гос­под­ству­ю­щего на Ара­вий­ском полу­ост­рове иуда­изма.

Хри­сти­ан­ство в доис­лам­ской Аравии

В Египте и Сирии хри­сти­ан­ство суще­ство­вало на про­тя­же­нии многих веков, и несмотря на то, что оно нико­гда не имело осо­бого успеха в Аравии, за исклю­че­нием хри­сти­ан­ского посе­ле­ния на севере Над­жрана, его при­сут­ствие суще­ственно повли­яло на раз­ви­тие ислама, и две его сек­тант­ские формы в тече­ние многих поко­ле­ний оже­сто­ченно про­ти­во­сто­яли друг другу.

Хри­сти­ан­ский лидер Несто­рий несколь­кими сто­ле­ти­ями ранее учил, что Хри­стос имел две раз­лич­ные при­роды — чело­ве­че­скую и боже­ствен­ную. Чело­век-Хри­стос был обыч­ным чело­ве­че­ским суще­ством, на кото­рое было воз­ло­жено боже­ство-Хри­стос во время его кре­ще­ния. На Гол­гофе умер только чело­век-Хри­стос, а боже­ство-Хри­стос оста­вило его брен­ную обо­лочку и вер­ну­лось на небеса. На Все­лен­ском Соборе в городе Эфесе в 431 году от Р. Х. Несто­рий был объ­яв­лен ере­ти­ком, но его учение все же пустило корни среди хри­стиан, посе­лив­шихся на тер­ри­то­рии персов, и во вре­мена Мухам­мада там была утвер­ждена несто­ри­ан­ская цер­ковь.

Неко­ему Фамий­уну, несто­ри­ан­скому хри­сти­а­нину из Сирии, дове­рили осно­вать посе­ле­ние в Над­жране. Во время своего крат­ко­вре­мен­ного пре­бы­ва­ния там он успел обра­тить мест­ных жите­лей в хри­сти­ан­ство и, как гласит пре­да­ние, предал про­кля­тию паль­мо­вое дерево, кото­рому прежде покло­ня­лись эти люди. Они устра­и­вали еже­год­ные празд­не­ства: укра­шали пальму дра­го­цен­но­стями и пред­ме­тами празд­нич­ной одежды, и целый день был посвя­щен покло­не­нию дереву. По пове­ле­нию Фамий­уна, про­из­не­сен­ному во имя хри­сти­ан­ского Бога, дерево неожи­данно с корнем вырва­лось из земли. Зре­лище про­из­вело такое впе­чат­ле­ние на зри­те­лей, что они немед­ленно при­няли хри­сти­ан­ство (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 13).

Дру­гому восточ­ному хри­сти­а­нину, архи­манд­риту Евти­хию, при­пи­сы­ва­ется еще одно сек­тант­ское утвер­жде­ние, кото­рое также было вос­при­нято в этом реги­оне. В 488 году от Р. Х. он смело напал на при­вер­жен­цев несто­ри­ан­ства, заявив, что Хри­стос имел только одну при­роду — боже­ствен­ную. Хри­стос, гово­рил он, был Богом, рож­ден­ным в чело­ве­че­ском облике на земле, но при этом Он не был из плоти и крови, как все люди. На осно­ва­нии этой док­трины воз­никла секта моно­фи­зи­тов. Посте­пенно она стала гос­под­ству­ю­щей в хри­сти­ан­ской Аравии. Это учение полу­чило широ­кое рас­про­стра­не­ние в Египте и к моменту рож­де­ния Мухам­мада уко­ре­ни­лось в Хире, а затем с тер­ри­то­рии Сирии пере­ки­ну­лось на север Ара­вий­ского полу­ост­рова. Несмотря на несто­ри­ан­ское про­ис­хож­де­ние, хри­сти­ан­ское посе­ле­ние в Над­жране реши­тельно при­няло моно­фи­зит­скую идео­ло­гию к тому вре­мени, когда Мухам­мад начал про­по­ве­до­вать в Мекке. В этот период Абис­си­ния тоже была одной из цита­де­лей хри­сти­ан­ского веро­ис­по­ве­да­ния, но и здесь мы нахо­дим доми­ни­ру­ю­щее поло­же­ние моно­фи­зит­ской док­трины.

Хри­сти­ан­ство, с кото­рым стал­ки­вался Мухам­мад, не имело ничего общего с кафо­ли­че­ской (все­лен­ской) верой, оно пред­став­ляло собой огром­ную группу сект, после­до­ва­тели кото­рых зача­стую жестоко враж­до­вали между собой. Рас­се­ян­ные по всему реги­ону, они под­дер­жи­вали пре­ем­ствен­ность раз­лич­ных веро­ва­ний о при­роде Бога и святой Троицы и в конеч­ном итоге ока­зали вли­я­ние на раз­ви­тие ислама. Инте­ресно отме­тить, что хри­сти­ан­ство, упо­ми­на­е­мое в Коране, не было чистой верой Нового Завета, оно, скорее, пред­став­ляло собой иска­жен­ный вари­ант веро­уче­ния, быто­вав­шего в церк­вах на тер­ри­то­рии Аравии.

Вли­я­ние хри­сти­ан­ства на ранний ислам

Мухам­мад пре­тен­до­вал на то, что Коран явля­ется откро­ве­нием, нис­по­слан­ным ему с небес, но многие его учения обна­ру­жи­вают опре­де­лен­ную зави­си­мость от хри­сти­ан­ства, испо­ве­ду­е­мого в доис­лам­ской Аравии. И дей­стви­тельно, в Коране нет ничего, что можно было бы назвать поис­тине ори­ги­наль­ным. Более того, в нем нет ничего, что не состав­ляло бы парал­лели с раз­лич­ными рели­ги­оз­ными убеж­де­ни­ями, рас­про­стра­нен­ными по всему ара­вий­скому реги­ону. Мухам­мад встре­чался с тол­пами палом­ни­ков, сте­ка­ю­щихся на еже­год­ные празд­не­ства в Мекку. Этот город был вме­сти­ли­щем пере­да­ю­щихся из уст в уста позна­ний. Он погло­щал и хранил в памяти огром­ное коли­че­ство инфор­ма­ции. Иссле­до­ва­ния учений Корана пока­зы­вают, что пророк ислама был в боль­шей сте­пени знаком с еврей­скими тал­му­ди­че­скими рабо­тами и апо­кри­фи­че­скими хри­сти­ан­скими писа­ни­ями, нежели с содер­жа­нием Вет­хого и Нового Заве­тов.

Исто­рия о том, как мла­де­нец Иисус заго­во­рил еще в люльке, изло­жен­ная в мало­из­вест­ной книге, руко­писи кото­рой нахо­дятся в Аравии, — «Араб­ском Еван­ге­лии дет­ства», фено­ме­наль­ным обра­зом повто­рена в Коране (сура 19:29); Еван­ге­лие от Фомы, еще одно апо­кри­фи­че­ское про­из­ве­де­ние, сирий­ская версия кото­рого, как известно, суще­ство­вала до рож­де­ния Мухам­мада, опи­сы­вает другие чудо­твор­ные деяния Иисуса, также повто­рен­ные Кора­ном, напри­мер, эпизод созда­ния гли­ня­ных птиц, ожив­ших по Его пове­ле­нию (сура 3:49).

И хотя имя, кото­рым араб­ские хри­сти­ане всегда назы­вали Иисуса, было Ясу (про­ис­хо­дит от древ­не­ев­рей­ского Яшуа), в Коране исполь­зу­ется имя Иса, кото­рое, по всей веро­ят­но­сти, берет свое начало от несто­ри­ан­ского Исхо. Нигде в хри­сти­ан­ской исто­рии не встре­ча­ется сколь-нибудь исчер­пы­ва­ю­щего объ­яс­не­ния стран­ного имени Иисуса, исполь­зу­е­мого в Коране. Поскольку араб­ский язык отно­сится к семит­ской группе, тесно свя­зан­ной с древ­не­ев­рей­ским языком, то вполне зако­но­мерно было бы ожи­дать исполь­зо­ва­ния имени Ясу. На самом деле полное имя Иисуса, исполь­зу­е­мое сирий­скими несто­ри­ан­цами, было Исхо Мшиха, т. е. Иисус Мессия, и наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ное имя, исполь­зу­е­мое в Коране, очень на него похоже — ал-Масиху Иса (сура 3:45).

Мухам­мад был очень хорошо знаком с хри­сти­а­нами Над­жрана. Пре­да­ние гласит, что одна­жды из этого посе­ле­ния навстречу ему вышла целая деле­га­ция, чтобы узнать о неко­то­рых момен­тах его учения о хри­сти­ан­ской вере, кото­рые сби­вали их с толку. До нас дошли све­де­ния, что до начала своей про­ро­че­ской миссии Мухам­мад при­со­еди­нился к хри­сти­а­нам, кото­рые шли в Окадх — место для собра­ний, рас­по­ла­гав­ше­еся между горо­дами Меккой и ат-Таифом, и слушал епи­скопа Над­жрана ал-Касса ибн Саида, чьи крас­но­ре­чи­вые про­по­веди, направ­лен­ные против богат­ства и запи­сан­ные в поэ­ти­че­ской форме, очень похожи на отрывки из Корана на ту же тему. Позже Мухам­мад часто напо­ми­нал Касса, чита­ю­щего про­по­веди. Он не раз просил Абу Бакра, своего близ­кого спут­ника, про­де­кла­ми­ро­вать неко­то­рые из своих про­из­ве­де­ний вслух.

За несколько сто­ле­тий до рож­де­ния Мухам­мада некий Мани объ­явил, что на него нис­по­слано боже­ствен­ное наитие и что он явля­ется Святым Духом, пред­ска­зан­ным Иису­сом ( Ин. 14:16 ); это заяв­ле­ние почти в точ­но­сти соот­вет­ствует опи­сан­ному в Коране случаю, кото­рый про­изо­шел с Мухам­ма­дом (суры 7:157, 61:6) и его после­до­ва­те­лями. Мани утвер­ждал, что Иисус не был распят, на кресте нахо­ди­лось только Его подо­бие, кото­рое на самом деле было Анти­хри­стом, — еще одно учение, кото­рое имеет парал­лель в Коране (сура 4:157).

Одним из ранних кон­так­тов Мухам­мада с хри­сти­а­нами были встречи с чело­ве­ком по имени Варака, кото­рый был хри­сти­а­ни­ном и род­ствен­ни­ком его первой жены Хади­джи. В доку­мен­тах, дошед­ших до нас, гово­рится, что Варака пере­вел часть одного из Еван­ге­лий на сирий­ский язык. Кроме того, он позна­ко­мил Мухам­мада со мно­гими мест­ными пред­ста­ви­те­лями хри­сти­ан­ства.

Несмотря на то, что доис­лам­ская Аравия в основ­ном испо­ве­до­вала язы­че­ство и вли­я­ние хри­сти­ан­ства было здесь очень огра­ни­чен­ным, суще­ствует мно­же­ство дока­за­тельств того, что это вли­я­ние росло по мере раз­ви­тия миссии Мухам­мада. Веро­ятно, хри­сти­ан­ство ока­зы­вало очень неболь­шое вли­я­ние на Мухам­мада в первые годы его миссии, поскольку в началь­ных главах Корана хри­сти­ан­ской вере не уде­ля­ется осо­бого вни­ма­ния, но изу­че­ние более позд­них сур пока­зы­вает, что по мере роста его кон­так­тов с хри­сти­а­нами, а осо­бенно с хри­сти­а­нами из Южной Сирии, зави­си­мость Корана от мест­ных осо­бен­но­стей хри­сти­ан­ства суще­ственно воз­рас­тает.

Авраам и Год Слона

Хри­сти­ан­ский царь Абис­си­нии

Собы­тие, про­изо­шед­шее побли­зо­сти от Мекки неза­долго до воз­ник­но­ве­ния ислама, опи­сано во всех рабо­тах, посвя­щен­ных окру­же­нию, в кото­ром Мухам­мад нашел свою новую веру. После низ­ло­же­ния Зу Нуваса, царя Абис­си­нии, новый царь Авраам принял реше­ние сде­лать хри­сти­ан­ство доми­ни­ру­ю­щим веро­ис­по­ве­да­нием в Южной Аравии. Он выстроил пре­крас­ный собор в городе Сана, кото­рый, как он наде­ялся, при­вле­чет всех араб­ских палом­ни­ков. Город суще­ствует и поныне (совр. Йемен), чего нельзя ска­зать о соборе, кото­рый исчез с лица земли много веков назад.

Авраам был смелым и реши­тель­ным воином и снис­кал добрую репу­та­цию во всем реги­оне. Кроме того, он был изве­стен как хри­сти­а­нин с пра­вед­ными убеж­де­ни­ями, рев­ностно испол­ня­ю­щий свои обя­зан­но­сти, и про­сла­вился как рьяный защит­ник спра­вед­ли­во­сти. Будучи по при­роде своей мило­серд­ным, он не раз дока­зы­вал это своим пове­де­нием, ста­но­вясь на сто­рону бед­ня­ков и неудач­ни­ков.

Царь при­ни­мает реше­ние сде­лать город Сану тор­го­вым цен­тром Ара­вий­ского полу­ост­рова и вскоре после завер­ше­ния стро­и­тель­ства собора издает указ, обя­зы­ва­ю­щий всех арабов еже­годно посе­щать город и собор. Хорошо осве­дом­лен­ный о попу­ляр­но­сти Каабы в Мекке, он сосре­до­то­чился на идее пере­не­сти этот рели­ги­оз­ный и ком­мер­че­ский центр в Сану. Однако его декрет остался неза­ме­чен­ным, и хри­сти­ан­ский царь с огром­ным огор­че­нием наблю­дал, как толпы палом­ни­ков по-преж­нему каждый год устрем­ля­ются в Мекку.

Сохра­нив­шийся до наших времен доку­мент о спорах царя с оби­та­ю­щими побли­зо­сти от Йемена пле­ме­нами начи­на­ется с записи, пред­став­ля­ю­щей имя три­еди­ного Бога хри­стиан в тер­ми­нах, из кото­рых явствует, что истин­ная сущ­ность Троицы была хорошо известна хри­сти­а­нам Аравии. Тем не менее она была серьезно иска­жена в Коране. Пись­мен­ное упо­ми­на­ние об управ­ле­нии ремонт­ными рабо­тами на дамбе Мариб в Южной Аравии начи­на­ется сло­вами: «Вла­стью Мило­серд­ного (Рхмнн) и Его Мессии (в‑Мсхв) и Свя­того Духа (рх кудс)». Коран же при­знает Аллаха как ар-Рах­мана (сура 17:110), Иисуса как ал-Масиха (сура 4:171), Троицу счи­тает оли­це­тво­ре­нием Аллаха, Иисуса и его матери Марии (суры 5:78, 5:119), в то время как Святой Дух (рухул­куд­дус) отож­деств­ля­ется со сред­ством откро­ве­ния (сура 16:102). В другом месте гово­рится, что это Джиб­рил, т. е. архан­гел Гав­риил (сура 2:97). Исполь­зо­ва­ние дог­мата Троицы в араб­ских пись­мен­ных сви­де­тель­ствах неза­долго до появ­ле­ния ислама пока­зы­вает, что Коран не обра­щал вни­ма­ния на кон­цеп­цию Троицы, рас­про­стра­нен­ную среди мест­ных хри­стиан, а его соб­ствен­ное невер­ное тол­ко­ва­ние наво­дит на мысль, что сам осно­ва­тель ислама не вполне раз­би­рался в данном вопросе.

Поход Авра­ама на Каабу в Мекку

Одна­жды до хри­сти­ан­ского царя дошло изве­стие, что один из членов пле­мени кена­нах вошел в сан­ский собор и осквер­нил его, раз­бро­сав помет живот­ных по всем внут­рен­ним поме­ще­ниям храма. Авраам пришел в ярость, кото­рая уси­ли­лась после того, как он узнал, что пле­мена из близ­ле­жа­щих рай­о­нов вос­стали против его прав­ле­ния и убили его союз­ника Мухам­мада ибн Хузаа, пра­ви­теля Модара. Тогда он решил воз­гла­вить поход в Мекку с твер­дым наме­ре­нием раз­ру­шить Каабу.

Боль­шое войско, состо­я­щее из пеших солдат и кон­ницы, высту­пило в поход на Мекку. Уни­каль­ная осо­бен­ность этой армии заклю­ча­лась в том, что среди прочих живот­ных, взятых в поход, воины вели с собой слона. Бла­го­даря такому обсто­я­тель­ству год, когда про­изо­шел этот поход, позд­нее полу­чил назва­ние Года Слона (570 год от Р. Х.). Достиг­нув города Мугам­мис, неда­леко от Мекки, Авраам напра­вил свои войска в пред­ме­стья Мекки. Воины раз­гра­били, увели и унесли все, что могли взять с собой, вклю­чая и две сотни вер­блю­дов, при­над­ле­жав­ших Абд ал-Мут­та­либу — деду Мухам­мада.

Тем вре­ме­нем курай­шиты осо­знали бес­по­лез­ность про­ти­во­сто­я­ния такой вели­кой армии, и Авраам, поняв их неже­ла­ние сра­жаться с ним, послал в Мекку гонца с сооб­ще­нием о том, что он не желает никого уби­вать, а пришел сюда раз­ру­шить Каабу. Он потре­бо­вал, чтобы на встречу с ним был выслан пар­ла­мен­тер, и Абд ал-Мут­та­либ опра­вился выпол­нять эту миссию. По при­бы­тии в лагерь Авра­ама он рас­по­ря­дился вер­нуть ему всех похи­щен­ных вер­блю­дов. Авраам был пора­жен: Абд ал-Мут­та­либ бес­по­ко­ился о каких-то живот­ных, в то время как над его рели­ги­оз­ным цен­тром нависла угроза уни­что­же­ния, но араб резко отве­тил, что пока он забо­тится о своих вер­блю­дах, бог Каабы сам поза­бо­тится о соб­ствен­ном доме и защи­тит его от пося­га­тельств врага.

Авраам вернул Абд ал-Мут­та­либу вер­блю­дов и отдал приказ высту­пать к Каабе. А курай­шиты, после того как Абд ал-Мут­та­либ, взяв­шись за метал­ли­че­ское кольцо на двери свя­ти­лища, совер­шил молитву, обра­тив­шись к Аллаху с прось­бой о защите, решили отойти на холмы, окру­жав­шие город.

Тем вре­ме­нем слона вывели на пере­до­вую и наря­дили в празд­нич­ные попоны. Про­вод­ник со слоном, а за ними и вся про­цес­сия, дви­ну­лись в Мекку. Некто Нафаил по пути в город выучил слова команд, с помо­щью кото­рых управ­ляли слоном, и шепо­том, но очень настой­чиво заста­вил слона встать на колени и отка­заться про­дол­жать путь. Авраам был раз­дра­жен, но как ни ста­рался под­нять слона и про­дол­жить поход, слон так и не пошел в город.

Гибель армии Авра­ама

Досто­верно неиз­вестно, что про­изо­шло с армией Авра­ама, но несо­мненно одно: какие-то дра­ма­ти­че­ские собы­тия поме­шали ему завер­шить поход в Мекку. Логи­че­ские объ­яс­не­ния сво­дятся к тому, что курай­шиты, рас­по­ло­жив­ши­еся на холмах вокруг города, могли сбра­сы­вать на воинов камни и обломки скал, тем самым заста­вив их отсту­пить. Вспышка оспы или иное бед­ствие также могло выну­дить Авра­ама вер­нуться, не добив­шись своей цели. Позже появи­лась легенда о том, что напа­де­ние армии Авра­ама было отбито чудес­ным обра­зом: стая птиц обру­шила на солдат куски скал и град камней. Опи­са­ние этих собы­тий можно найти в сле­ду­ю­щей главе Корана:

Во имя Аллаха, Все­ми­ло­сти­вого и Мило­серд­ного! Видал ли ты, как посту­пил Гос­подь с людьми слона, раз­ру­шив их зло­ве­щий план? Он против них аба­би­лей послал, кото­рые ком­ками обо­жжен­ной глины людей слона сра­зили. Затем Он пре­вра­тил их в мертво поле соло­ми­нок и стеб­лей с разъ­еден­ным нутром. (Сура 105:1–5)

В тра­ди­ци­он­ном изло­же­нии собы­тий птицы, кото­рые напали на армию Авра­ама, были раз­ме­ром с ласточку, с зеле­ным опе­ре­нием и желтым клювом. Каждая птица несла три камня — один в клюве и по одному в каждой лапке. После того как пер­на­тые обру­шили на армию град камней, сотни солдат пали под их уда­рами — птицы бро­сали камни с неве­ро­ят­ной жесто­ко­стью. Камни про­би­вали коль­чуги и остав­ляли глу­бо­кие шрамы на телах воинов. Остатки армии воз­вра­ти­лись в Йемен, многие погибли на обрат­ном пути (чем под­твер­жда­ется мнение о том, что, веро­ят­нее всего, ката­строфу поро­дила вспышка оспы). Сам Авраам умер вскоре после воз­вра­ще­ния в Сану, и больше из этого города ника­кие походы не пред­при­ни­ма­лись.

Коран очень высоко оце­ни­вает эту легенду. Спа­се­ние Каабы, оче­видно, рас­смат­ри­ва­лось ара­бами как чудо, как знак того, что свя­ти­лище обла­дало боже­ствен­ной зна­чи­мо­стью. Инте­ресно отме­тить, что гибель Содома и Гоморры, следуя Корану, про­изо­шла подоб­ным же обра­зом. Книга гласит, что эти города были раз­ру­шены «кам­нями из обо­жжен­ной глины» («хиджа­ра­тан мин сиджиль» (сура 15:74)).

В нема­лой сте­пени попу­ляр­но­сти Каабы, как в доис­лам­ский период, так и после воз­ник­но­ве­ния ислама, спо­соб­ство­вал выше­опи­сан­ный инци­дент. Всю свою жизнь Мухам­мад считал это место истинно святым, несмотря на то, что Кааба была окру­жена идо­лами. Само про­дол­же­ние миссии ара­вий­ского про­рока могло иметь непо­сред­ствен­ную связь с этим собы­тием, созда­ю­щим впе­чат­ле­ние боже­ствен­ного покро­ви­тель­ства Мекке.

Два других фак­тора также помо­гают понять, почему пре­тен­ден­том на все­лен­ское про­ро­че­ство был Мухам­мад. Во-первых, именно его дед начал и воз­гла­вил борьбу против абис­син­ского пра­ви­теля и убедил внука, что бог Каабы сам поза­бо­тится о своем доме, точно так же, как вождь арабов забо­тится о своем. Во-вторых, исто­рики ислама всегда пола­гали, что Мухам­мад родился в 570 году от Р. Х., а именно в Год Слона, и мусуль­мане рас­смат­ри­вали гибель армии Авра­ама как сви­де­тель­ство при­хода послед­него вест­ника, кото­рый выстоит против любых попы­ток раз­ру­ше­ния языч­ни­ками и невер­ными основ­ных прин­ци­пов боже­ствен­ного откро­ве­ния, кото­рое будет дано ему посред­ством свя­щен­ной книги.

Точно неиз­вестно, когда родился Мухам­мад, но нет ника­ких сомне­ний по поводу его про­ис­хож­де­ния и места рож­де­ния. Он родился в Мекке, в семье из пле­мени бану хашим, его отца звали Абдал­ла­хом, а мать Аминой. Отец умер неза­долго до рож­де­ния Мухам­мада, поэтому дед Абд ал-Мут­та­либ счи­тался офи­ци­аль­ным покро­ви­те­лем маль­чика. Амина умерла шесть лет спустя после рож­де­ния Мухам­мада, оста­вив его сиро­той, однако именно ему было пред­на­зна­чено пре­об­ра­зо­вать рели­гию и соци­аль­ные осо­бен­но­сти своего народа и в конеч­ном счете стать осно­ва­те­лем един­ствен­ной, по его мнению, зна­чи­тель­ной миро­вой рели­гии, кото­рая должна прийти на смену хри­сти­ан­ству.

Первые сорок лет жизни Мухам­мада

Дет­ские годы буду­щего про­рока

Поскольку отец Мухам­мада Абдал­лах умер до рож­де­ния сына, то по араб­скому обычаю его настав­ни­ком стал дед Абд ал-Мут­та­либ. Мать Мухам­мада Амина решила отдать сына на вос­пи­та­ние какой-нибудь жен­щине одного из коче­вых племен хава­зин, извест­ного как бану сад. Многие жен­щины откло­нили пред­ло­же­ние Амины, поскольку не ожи­дали при­ем­ле­мого воз­на­граж­де­ния от вдовы, но в конце концов одна из них, Халима, взяла ребенка. Обычно дитя отры­вали от груди и отда­вали на вос­пи­та­ние на двух­го­дич­ный срок, но когда Халима попы­та­лась по про­ше­ствии этого срока вер­нуть ребенка матери, Амина заявила, что вряд ли климат Мекки будет поле­зен ребенку, и отдала его Халиме еще на два года, в тече­ние кото­рых та по-преж­нему должна была забо­титься о нем.

Неза­долго до окон­ча­ния вос­пи­та­тель­ного срока про­изо­шел необыч­ный случай, сильно рас­стро­ив­ший Халиму и ее мужа. Мухам­мад играл с их детьми среди коров неда­леко от посе­ле­ния. Неожи­данно с ним про­изо­шел какой-то при­ступ, и он упал в обмо­рок. Халима с мужем были сильно обес­по­ко­ены, поскольку счи­та­лось, что при­падки свой­ственны людям, одер­жи­мым дья­воль­ским духом. Супруги решили немед­ленно вер­нуть маль­чика матери. Амина, выслу­шав бес­связ­ный рас­сказ о про­изо­шед­шем, смогла убе­дить их в том, что ничего страш­ного не слу­чи­лось, и Халима забрала ребенка назад в племя и забо­ти­лась о нем на про­тя­же­нии еще одного года.

Ислам­ская легенда снаб­дила эту исто­рию изу­ми­тель­ными подроб­но­стями. Следуя ей, юного Мухам­мада посе­тили два ангела, кото­рые, вскрыв ему груд­ную клетку и вынув сердце, уда­лили оттуда черный комок, кото­рый немед­ленно выбро­сили. После соде­ян­ного они вымыли сердце и внут­рен­ность груд­ной клетки маль­чика, вста­вили сердце обратно и уда­ли­лись, сказав на про­ща­ние, что если на одну чашу весов поме­стить ребенка, а на другую весь его народ, то первая чаша, несо­мненно, пере­ве­сит вторую.

Игно­ри­руя пре­да­ние, кото­рое при­укра­сило про­ис­ше­ствие, можно ска­зать, что Мухам­мад дей­стви­тельно стра­дал от необыч­ного физи­че­ского недуга, кото­рый впо­след­ствии про­явился опять, когда он уже считал себя полу­ча­те­лем боже­ствен­ного откро­ве­ния. Это могли быть при­ступы эпи­леп­сии, хотя об этом не ска­зано ничего опре­де­лен­ного.

Когда Мухам­маду испол­ни­лось восемь лет, умер его дед Абд ал-Мут­та­либ, и с того момента офи­ци­аль­ным покро­ви­те­лем маль­чика стал его дядя Абу Талиб. Он решил взять пле­мян­ника с собой в Сирию, куда отправ­лялся с тор­го­вым кара­ва­ном. Ислам­ское пре­да­ние гласит, что когда кара­ван достиг Басры, некий хри­сти­ан­ский монах по имени Бахира вышел ему навстречу при­вет­ство­вать гостей. Согласно легенде, он был сведущ в хри­сти­ан­ском учении, боль­шую часть своих знаний почерп­нул из книги, кото­рая нахо­ди­лась в его келье. Заме­тив, что Мухам­мад под­хо­дит под опи­са­ние послед­него про­рока, кото­рого Бахира с нетер­пе­нием ожидал, он задал ребенку несколько вопро­сов и вни­ма­тельно осмот­рел его спину, пыта­ясь обна­ру­жить опре­де­лен­ную метку, кото­рая, как пола­гали, явля­лась знаком печати про­ро­че­ства и должна была нахо­диться между лопат­ками. Найдя этот знак, он позвал Абу Талиба и нака­зал ему после воз­вра­ще­ния в Мекку не спус­кать с маль­чика глаз, поскольку тому пред­на­зна­чено вели­кое буду­щее. В пре­да­нии ска­зано, что монах осо­бенно сове­то­вал осте­ре­гаться иудеев.

Полная исто­рия этого про­ис­ше­ствия изоби­лует огром­ным коли­че­ством фан­та­сти­че­ских дета­лей, но в целом данное собы­тие вос­при­ни­ма­ется мусуль­ма­нами как спа­си­тель­ное сви­де­тель­ство уче­ного хри­сти­а­нина о буду­щем про­роке ислама, а легенда о про­ро­че­ской печати между лопа­ток маль­чика явля­ется основ­ным дог­ма­том мусуль­ман­ской веры и в наши дни.

Женитьба на состо­я­тель­ной Хади­дже

В первый раз Мухам­мад женился, когда ему было два­дцать пять лет. Состо­я­тель­ная вдова по имени Хади­джа, поль­зу­ю­ща­яся боль­шим ува­же­нием, пору­чила отве­сти свой кара­ван в Сирию наня­тому с этой целью Мухам­маду, поскольку о нем отзы­ва­лись как о чест­ном чело­веке (при­я­тели звали его ал-Амин — Верный). Вместе с Мухам­ма­дом отпра­вился и ее сын Май­сара. После воз­вра­ще­ния из Сирии сын пре­вос­ходно отзы­вался о Мухам­маде, и Хади­джа решила выйти за него замуж. Из источ­ни­ков сле­дует, что пред­ло­же­ние о браке исхо­дило от нее, и хотя ей испол­ни­лось уже сорок лет, Мухам­мад принял ее пред­ло­же­ние и сва­дьба состо­я­лась.

У них роди­лись семеро детей, но трое сыно­вей, к несча­стью, умерли еще в мла­ден­че­стве. Спустя десять лет умерла и Хади­джа. Мухам­мад решил на корот­кий срок уехать в Медину, взяв с собой четы­рех доче­рей — Зайнаб, Рукайю, Умм Куль­сум и Фатиму. Послед­няя дочь стала извест­ной в исто­рии ислама как жена Али, одного из первых людей, обра­щен­ных Мухам­ма­дом, и его чет­вер­того офи­ци­аль­ного пре­ем­ника.

Брак Мухам­мада и Хади­джи был счаст­ли­вым. И хотя после ее смерти пророк неод­но­кратно женился и имел одно­вре­менно много жен, на всем про­тя­же­нии сов­мест­ной жизни с Хади­джей он при­дер­жи­вался моно­га­мии. Семей­ная жизнь с бога­той жен­щи­ной из купе­че­ской среды дала ему боль­шие пре­иму­ще­ства. В его рас­по­ря­же­нии появи­лась масса сво­бод­ного вре­мени, кото­рое Мухам­мад исполь­зо­вал для про­гу­лок по холмам, окру­жа­ю­щим Мекку, где в тишине пре­да­вался раз­мыш­ле­ниям о смысле жизни и поис­кам боже­ствен­ной истины. Именно тогда он занялся пере­смот­ром рели­ги­оз­ного насле­дия своего народа. Все про­изо­шед­шее в этот период с Мухам­ма­дом ока­зало на него замет­ное воз­дей­ствие и в нема­лой сте­пени содей­ство­вало его убеж­де­нию в том, что он при­зван стать про­ро­ком Бога.

Пере­стройка Каабы в Мекке

Как-то раз, когда Мухам­маду было трид­цать пять лет, он прошел за ограду Каабы, где увидел толпу курай­ши­тов, кото­рые зани­ма­лись пере­строй­кой храма. Они не соби­ра­лись пол­но­стью раз­ру­шать преж­нюю свя­тыню, опа­са­ясь реак­ции араб­ских богов и богинь, а хотели только пере­стро­ить стены и воз­ве­сти крышу, чтобы предо­хра­нить от непо­годы внут­рен­ние поме­ще­ния храма. Непо­да­леку от города Джидды, на побе­ре­жье Крас­ного моря, всего в сорока милях от Мекки, потер­пел кру­ше­ние гре­че­ский корабль, и курай­шиты, не мудр­ствуя лукаво, быстро пере­везли в Мекку все дере­вян­ные части раз­бив­ше­гося корабля, чтобы исполь­зо­вать их в каче­стве стро­и­тель­ного мате­ри­ала.

Старая постройка нахо­ди­лась в удру­ча­ю­щем состо­я­нии, но люди, испы­ты­вая бла­го­го­вей­ный страх, отка­зы­ва­лись ее ломать. Нако­нец один из них, ал-Валид ибн ал-Мугира, собрав все свое муже­ство, взял в руки топор и раз­ру­шил часть стены, при этом умоляя Аллаха понять, что в его дей­ствиях нет ничего свя­то­тат­ствен­ного, что они вызваны необ­хо­ди­мо­стью укре­пить свя­ти­лище. Увидев, что ничего ужас­ного с храб­ре­цом не про­ис­хо­дит, его това­рищи при­со­еди­ни­лись к нему. После того как стены были раз­ру­шены, все спо­койно, без суеты при­ня­лись пере­стра­и­вать их.

Самым зна­чи­мым местом Каабы был черный камень, встро­ен­ный в северо-восточ­ный угол храма. Легенда повест­вует, что изна­чально камень имел дев­ственно белый цвет. Ангел сбро­сил его с небес Адаму (или, согласно другой версии, Авра­аму) для того, чтобы тот поме­стил его в свя­ти­лище. Во вре­мена Мухам­мада камень уже был черным, как смоль. Этот цвет, согласно веро­ва­ниям арабов, он при­об­рел, вобрав в себя грехи людей, целу­ю­щих его во время риту­аль­ной цере­мо­нии. (Веро­ят­нее всего, камень был не чем иным, как метео­ри­том, а свя­щен­ный трепет вселял потому, что упал с неба. Мы знаем о суще­ство­ва­нии подоб­ного камня, упав­шего с неба и почи­та­е­мого за свя­тыню: он нахо­дился в городе Эфесе во время жизни Павла ( Деян. 19:35 ).) Курай­шиты, пере­стра­и­ва­ю­щие Каабу, при­бли­зи­лись к моменту, когда нужно было поло­жить камень на место.

Среди сопле­мен­ни­ков раз­го­релся спор о том, кто удо­сто­ится чести под­нять камень и поме­стить его в стену. Раз­но­гла­сия при­об­рели настолько острый харак­тер, что один из стро­и­те­лей, Бану Абду-д-Дар, принес чашу, напол­нен­ную кровью, и с груп­пой своих еди­но­мыш­лен­ни­ков, омыв в ней руки, дал тор­же­ствен­ное обе­ща­ние биться насмерть, пока не раз­ре­шится воз­ник­ший спор. Осталь­ные, увидев, что кон­фликт выхо­дит из-под кон­троля, убе­дили своих воин­ственно настро­ен­ных сото­ва­ри­щей выйти из поло­же­ния сле­ду­ю­щим обра­зом: первый чело­век, кото­рый войдет в Каабу, удо­сто­ится чести пере­ло­жить камень. Ничего не подо­зре­ва­ю­щий Мухам­мад ока­зался именно тем первым чело­ве­ком, кото­рый вошел в Каабу.

Первый чело­век, про­шед­ший через ворота Бану Шайбах, был послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах. Когда они уви­дели его, то ска­зали: «Это ал-Амин (Верный). Мы согласны сде­лать то, что решили». Затем они рас­ска­зали ему о своем деле. Вслед за тем послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, взял свою накидку и рас­сте­лил ее на земле, затем он поло­жил на нее черный камень. И сказал: «Пусть подой­дут ко мне по одному чело­веку из каж­дого квар­тала курай­ши­тов… пусть каждый из вас возь­мется за угол этой одежды». Затем они под­няли накидку с камнем, и послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, поло­жил камень на его место соб­ствен­ными руками.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 166)

Исто­рия эта почти пол­но­стью досто­верна, по край­ней мере в дета­лях, состав­ля­ю­щих ее суть. Потре­бу­ется много вре­мени, чтобы объ­яс­нить, почему вскоре после опи­сан­ного собы­тия Мухам­мад начал под­ни­маться на гору Хира, неда­леко от Мекки, где пре­да­вался долгим раз­мыш­ле­ниям о рели­ги­оз­ных веро­ва­ниях своих сооте­че­ствен­ни­ков, о месте, зани­ма­е­мом Каабой в боже­ствен­ной исто­рии и соб­ствен­ном пред­на­зна­че­нии как воз­мож­ного лидера своего народа.

Не прошло и семи лет, как обыч­ный житель Мекки, правда, сильно изме­нив­шийся с тече­нием вре­мени, смело про­воз­гла­сил, что он избран боже­ствен­ным вест­ни­ком Аллаха, Бога Каабы, и ему пору­чено при­звать араб­ский народ, живу­щий в районе Мекки, отка­заться от покло­не­ния идолам и чтить одного Аллаха. Не вызы­вает ника­кого сомне­ния факт, что избра­ние Мухам­мада арбит­ром между сопле­мен­ни­ками, зани­мав­ши­мися пере­строй­кой Каабы, и пору­че­ние пере­ло­жить самый святой пред­мет Каабы ока­зали огром­ное вли­я­ние на его после­ду­ю­щие убеж­де­ния и, воз­можно, яви­лись нема­ло­важ­ной при­чи­ной его уве­рен­но­сти в том, что именно он избран на роль боже­ствен­ного вест­ника.

Глава вторая. Жизнь Мухам­мада

Пророк арабов в Мекке

Про­ро­че­ское при­зва­ние Мухам­мада

В поис­ках истин­ного смысла жизни Мухам­мад на про­тя­же­нии дол­гого вре­мени уходил в пещеру на гору Хира. Он раз­мыш­лял над язы­че­скими риту­а­лами своих сооте­че­ствен­ни­ков и терзал себя вопро­сами о суще­ство­ва­нии боже­ствен­ной реалии за пре­де­лами физи­че­ского мира. Одна­жды, по его сви­де­тель­ству, с ним про­изо­шел стран­ный случай, кото­рый пре­рвал его раз­мыш­ле­ния и изме­нил всю его даль­ней­шую жизнь. Он увидел в небе, прямо над собой, сверхъ­есте­ствен­ное суще­ство, кото­рое стояло на гори­зонте, согнув одну ногу. Он попы­тался отвер­нуться от виде­ния, но в какую бы сто­рону ни пово­ра­чи­вался, созда­ние неиз­менно ока­зы­ва­лось перед ним. Небес­ный образ оше­ло­мил Мухам­мада. Суще­ство заго­во­рило с ним. Даль­ней­шие собы­тия опи­саны в сле­ду­ю­щем повест­во­ва­нии:

Пред­стал перед ним ангел и сказал: «Читай», на что он отве­тил: «Я не обра­зо­ван». Он схва­тил меня (сказал послан­ник) и начал сдав­ли­вать, пока не сдавил меня очень сильно, затем он отпу­стил меня и сказал: «Читай», и я отве­тил: «Я не обра­зо­ван». Затем он схва­тил меня во второй раз и начал сдав­ли­вать, пока не сдавил меня очень сильно, затем он отпу­стил меня и сказал: «Читай», и я опять отве­тил: «Я не обра­зо­ван». Он схва­тил меня и начал сдав­ли­вать в третий раз, пока не сдавил меня очень сильно, затем отпу­стил и сказал: «Читай во имя Гос­пода твоего, Кото­рый создал чело­века из сгустка крови. Читай, и твой самый щедрый Бог — Тот, Кто научил поль­зо­ваться пером, научил чело­века тому, что он не знал».
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 97)

Много лет спустя Коран уста­но­вил, что созда­нием, кото­рое яви­лось Мухам­маду, был Джиб­рил, архан­гел Гав­риил, — тот, кото­рый пред­стал перед Марией и Иоси­фом, объ­явив им о рож­де­нии Иисуса (сура 2:97). Это про­ис­ше­ствие яви­лось пред­вест­ни­ком убеж­ден­но­сти Мухам­мада в его про­ро­че­ской миссии, кото­рая сопро­вож­дала его на всем жиз­нен­ном пути. Он верил, что ангел наде­лил его пол­но­мо­чи­ями про­рока Аллаха, чтобы пере­да­вать откро­ве­ние Слова Божьего своему народу. Раз­го­вор с анге­лом и являлся первой, неболь­шой частью этого откро­ве­ния. Сейчас он фор­ми­рует в Коране первые пять строф суры 96.

На про­тя­же­нии после­ду­ю­щих два­дцати трех лет Мухам­мад полу­чал подоб­ные откро­ве­ния, из кото­рых в конеч­ном итоге сфор­ми­ро­ва­лась книга, кото­рую мусуль­мане глу­боко почи­тают как Слово Божие, — ал-Коран.

Вна­чале Мухам­мад был напу­ган, думая, что встре­тился с одним из джин­нов, дья­воль­ских созда­ний, кото­рые, как он знал, явля­ются поэтам. Воз­ни­кая перед чело­ве­ком, джинны не поки­дают его до тех пор, пока не смутят его разум и не овла­деют им. Не слу­чи­лось ли того, что, молясь, он воз­звал к их чарам? Хади­джа, пре­дан­ная жена, уте­шила Мухам­мада, убедив, что его Бог — Аллах — нико­гда бы не оста­вил его. Прошло несколько лет, и он полу­чил еще одно подоб­ное сооб­ще­ние. Тремя годами позже ему опять яви­лось виде­ние:

Послан­ник Аллаха сказал: «Я уеди­нился в пещере на горе Хира. После завер­ше­ния крат­ко­вре­мен­ного уеди­не­ния я спу­стился вниз и услы­шал голос, обра­тив­шийся ко мне. Я посмот­рел направо, но там никого не было. Затем я посмот­рел вверх и что-то увидел. Я поспе­шил к Хади­дже и сказал ей свя­зать меня и лить на меня холод­ную воду. Они свя­зали меня и поли­вали меня холод­ной водой». Затем было откро­ве­ние: «О ты, свя­зан­ный! Под­ни­мись и опо­ве­сти».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 417–418)

После вто­рого виде­ния Мухам­мад весь покрылся потом, и Хади­джа дала ему одеяло, дабы он защи­тил свою печень. До конца своей жизни он больше не стал­ки­вался с подоб­ными виде­ни­ями, но про­дол­жал и дальше в той или иной форме полу­чать сооб­ще­ния, и соот­вет­ственно текст Корана уве­ли­чи­вался в объеме. Первая часть вто­рого виде­ния фор­ми­рует сего­дня первые несколько строф суры 74. Вскоре после опи­сан­ного выше собы­тия Мухам­мад полу­чил откро­ве­ние, в кото­ром Аллах успо­коил его заве­ре­нием, что он всегда был рядом, несмотря на неболь­шие задержки в пере­даче откро­ве­ний: «В знак (ореола) утрен­него света, в знак все тем­не­ю­щего крова ночи. Тебя Гос­подь твой не оста­вил, тебя не раз­лю­бил Вла­дыка твой. И знай, что каждый буду­щий момент счаст­ли­вей для тебя, чем преды­ду­щий» (сура 93:1–4).

С этого момента Мухам­мад начал регу­лярно появ­ляться в Мекке и пуб­лично про­воз­гла­шать, что един­ствен­ный Бог — это Аллах и что арабы должны отвер­нуться от своих идолов и при­знать его одного. Но курай­ши­тов не убеж­дал тот факт, что обыч­ный горо­жа­нин, кото­рого они хорошо знали, может стать послан­ни­ком Бога. Они бук­вально при­хо­дили в ярость от его атак на их рели­ги­оз­ные тра­ди­ции. Отказ от них мог плохо повли­ять на тор­го­вые отно­ше­ния с дру­гими араб­скими пле­ме­нами, кото­рые счи­тали Мекку серд­цем своих тра­ди­ци­он­ных рели­ги­оз­ных обря­дов. Спустя неко­то­рое время нача­лось про­ти­во­бор­ство горо­жан с Мухам­ма­дом, кото­рое посте­пенно пере­росло в гоне­ния на мусуль­ман­ство.

Ранние после­до­ва­тели про­рока

Самые ранние главы Корана, обра­щен­ные к новому про­року, повест­вуют о том, что он убеж­дал людей отка­заться от покло­не­ния идолам и под­го­то­виться ко Дню Страш­ного суда, сделав выбор между раем и адом и при­знав его миссию. Несмотря на все­об­щее непри­я­тие про­по­ве­дей Мухам­мада, его дво­ю­род­ный брат Али и при­ем­ный сын Зейд ибн Харис при­няли посла­ние и стали пер­выми после­до­ва­те­лями про­рока. Первым посто­рон­ним чело­ве­ком, при­няв­шим про­по­веди Мухам­мада, был извест­ный купец Абу Бакр, кото­рый после смерти про­рока стал его глав­ным пре­ем­ни­ком. Он всегда знал Мухам­мада как чест­ного и спра­вед­ли­вого чело­века, но то, что Абу Бакр пове­рил его сооб­ще­нию, по мнению мусуль­ман, поис­тине было пред­опре­де­лено свыше. Вскоре купец пере­тя­нул на сто­рону Мухам­мада многих курай­ши­тов, и спустя неко­то­рое время обра­зо­ва­лась община его ранних после­до­ва­те­лей. Они будут часто соби­раться вместе и заво­ро­женно слу­шать речи своего нового про­рока — по сути, это были отрывки из его учения, позже вошед­шие в одну из частей Корана. В те вре­мена они просто заучи­ва­лись наизусть, и никто не поза­бо­тился запи­сать их.

По мере уве­ли­че­ния вли­я­ния про­рока гоне­ния наби­рали силу, и нако­нец два извест­ных чело­века из пле­мени курайш — Абу Лахаб, один из дядьев Мухам­мада, и Абу Джахл — начали про­во­ци­ро­вать народ, при­зы­вая рас­пра­виться с ним. Однако покро­ви­тель­ство Абу Талиба спасло про­рока от наси­лия, и про­ти­во­дей­ствие его учению пере­росло в форму насме­шек и оскорб­ле­ний. Один из самых ранних после­до­ва­те­лей Мухам­мада Абдал­лах ибн Масуд описал инци­дент, явля­ю­щийся типич­ней­шим про­яв­ле­нием гоне­ний, пре­тер­пе­ва­е­мых про­ро­ком. Пока Мухам­мад был погру­жен в молитву вместе со своими дру­зьями, сидев­шими за его спиной, Абу Джахл выбрал момент и оскор­бил его.

Абу Джахл сказал, имея в виду вер­блю­дицу, заре­зан­ную нака­нуне: «Кто вста­нет и при­не­сет заро­дыш про­кля­той вер­блю­дицы и поло­жит его между лопа­ток Мухам­мада, когда он примет рас­про­стер­тое поло­же­ние?» Встал самый про­кля­тый среди людей, принес заро­дыш, и когда послан­ник (да пре­бу­дет он с миром) рас­про­стерся ниц, поло­жил ему заро­дыш между лопа­ток. Затем они сме­я­лись над ним, и неко­то­рые люди скло­ня­лись друг к другу от смеха.
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 986)

Фатима, дочь Мухам­мада, сняла с него заро­дыш, а пророк при­звал про­кля­тия на насмеш­ни­ков во имя Аллаха. Абу Лахаб был осуж­ден в Коране, вместе с ним была осуж­дена и его жена, кото­рая раз­бра­сы­вала шипы на пути про­рока; им было обе­щано гореть в адском огне (сура 111:1–5).

Тем вре­ме­нем гоне­ния наби­рали силу. Один из чер­но­ко­жих после­до­ва­те­лей про­рока из Абис­си­нии по имени Билал под­вергся чрез­вы­чайно жесто­кому обра­ще­нию со сто­роны своего хозя­ина. Именно он вдох­но­вил Мухам­мада послать многих его еди­но­мыш­лен­ни­ков в Абис­си­нию, убеж­дая, что люди в этой стране бого­бо­яз­нен­ные хри­сти­ане и что там его учение будет при­нято гораздо лучше, чем здесь.

Курай­шиты обви­няли Мухам­мада в том, что многие его про­по­веди были им хорошо зна­комы: это сред­не­ве­ко­вый фольк­лор, кото­рый он выдает за откро­ве­ния боже­ствен­ного про­ис­хож­де­ния. Они гово­рили: «Все это только ложь, что он измыс­лил, и в этом помогли ему другие», и еще они гово­рили: «Все это — сказки древ­них (поко­ле­ний), что для себя велел он запи­сать» (сура 25:5). Они спра­ши­вали, почему ему не было нис­по­слано богат­ство, если он дей­стви­тельно являлся послан­ни­ком Аллаха (сура 25:8), и почему ему не открыли весь Коран сразу (сура 25:32). Однако пророк ни разу не под­вергся сколь-нибудь серьез­ным напад­кам за свое учение, и основ­ное про­ти­во­дей­ствие, с кото­рым он стал­ки­вался в первое время, выра­жа­лось лишь в форме мелких изде­ва­тельств.

В ряде слу­чаев Мухам­мад добился выда­ю­щихся успе­хов, напри­мер, обра­тил в веру своего дядю Хамзу и извест­ного в Мекке чело­века Умара ибн ал-Хат­таба. Хамза, кото­рый был всего на два года старше Мухам­мада, вна­чале отвер­гал учение своего пле­мян­ника, но поклялся ему в вер­но­сти после того, как услы­шал, какое оскорб­ле­ние Мухам­маду нанес Абу Джахл (за это Хамза тяжело ранил его из лука). Умар тоже при­бе­гал к силе в обще­нии с людьми, с кото­рыми был в чем-то не согла­сен. Он был убеж­ден­ным оппо­нен­том учений Мухам­мада, и одна­жды, смело выска­зы­ва­ясь против него, всту­пил в спор со своим другом Нуай­мом ибн Абдал­ла­хом, кото­рый, дразня его, поин­те­ре­со­вался, как он может так реши­тельно при­зы­вать к уни­что­же­нию Мухам­мада, когда его соб­ствен­ный дом раз­ди­рают раз­но­гла­сия. Тут Умар узнал, что его сестра Фатима и ее муж Зайд тоже стали после­до­ва­те­лями про­рока. В бешен­стве он ворвался в их жилище и услы­шал, что они читают Коран. Не помня себя от гнева, он начал изби­вать их обоих, но, увидев кровь на лице сестры, опом­нился и, успо­ко­ив­шись, попро­сил, чтобы ему почи­тали Коран. Супруги при­несли руко­пись, кото­рую читали до его при­хода. Про­слу­шав все до конца, Умар немед­ленно бро­сился искать Мухам­мада, а найдя его, припал к его ногам и объ­явил о своей вер­но­сти.

Мухам­мад страстно хотел, чтобы народ принял его учение, и сильно стра­дал от пре­сле­до­ва­ний или отказа при­слу­шаться к его при­зы­вам. Всю свою жизнь он оста­вался праг­ма­тич­ным чело­ве­ком и искренне желал, чтобы сооте­че­ствен­ники встали на его сто­рону. Он нашел способ осу­ще­ствить свою мечту, но это едва не стоило ему репу­та­ции чест­ного чело­века.

Вме­ша­тель­ство темных сил

Одна­жды Мухам­мад сидел среди языч­ни­ков-курай­ши­тов неда­леко от Каабы; неожи­данно он встал и подо­шел к ним ближе. Языч­ники при­дви­ну­лись к нему, и он начал рас­ска­зы­вать то, что в Коране сего­дня состав­ляет суру 53, и дойдя до слов «Так что ж для вас ал-Лат и ал-Узза, и вот еще одна, третья (богиня) — ал-Манат?» (сура 53:19–20), про­из­нес сле­ду­ю­щее: «Вот бла­го­род­ные журавли (гара­ник), на чье заступ­ни­че­ство должно упо­вать». Затем он доска­зал всю суру до конца и пал ниц, окру­жа­ю­щие сде­лали то же самое. Им понра­ви­лось его выска­зы­ва­ние, поскольку оно прак­ти­че­ски было повто­ре­нием язы­че­ских песен, в кото­рых гово­ри­лось, что три богини — ал-Лат, ал-Узза и Манат — явля­ются дочерьми Аллаха и они всту­пятся за своих при­вер­жен­цев. Богини упо­доб­ля­лись журав­лям (в другом пере­воде — лебе­дям), паря­щим в вышине. Языч­ники согла­си­лись с Мухам­ма­дом в том, что Аллах дает жизнь, посы­лает смерть и обес­пе­чи­вает людей необ­хо­ди­мым и что эта сто­рона его учения не вызы­вает у них ника­ких вопро­сов. Кроме того, поскольку он с почте­нием отзы­ва­ется об их боги­нях, между ними более не будет ника­ких раз­но­гла­сий.

Мухам­мад искал точку сопри­кос­но­ве­ния с этими людьми, чтобы прийти к при­ми­ре­нию с ними, но, раз­мыш­ляя о соде­ян­ном, понял, что ском­про­ме­ти­ро­вал саму суть своей про­по­веди об абсо­лют­ном един­стве Аллаха. Как гласит пре­да­ние, вече­ром Джиб­рил позвал его за собой и попро­сил пере­ска­зать то, что он про­по­ве­до­вал днем. Когда Мухам­мад дошел до отрывка о заступ­ни­че­стве, архан­гел сказал ему, что слова эти исхо­дили от сатаны. Мухам­мад испу­гался, но Джиб­рил успо­коил его уве­ре­нием, что сатана всегда пыта­ется вме­шаться в боже­ствен­ные откро­ве­ния, и дал ему пра­виль­ный текст, кото­рый сего­дня в суре 53 звучит так: «Ужель для вашего потом­ства — сыно­вья, для Гос­пода — лишь жен­ское (потом­ство)? Поис­тине, обид­ным было бы такое раз­де­ле­нье. Ведь это только имена, кото­рые измыс­лили вы и ваши предки; и ника­кого раз­ре­ше­ния на то Гос­подь вам не послал» (сура 53:21–23). После того как Мухам­мад вышел к людям и попра­вил сам себя, враж­деб­ность к нему курай­ши­тов вспых­нула с новой силой.

Мусуль­ман­ские авторы непри­яз­ненно отно­сятся к этой исто­рии и вся­че­ски ста­ра­ются ума­лить ее под­лин­ность. Но суще­ствует доста­точ­ное коли­че­ство причин, ука­зы­ва­ю­щих на ее досто­вер­ность. Во-первых, она запи­сана во всех ранних био­гра­фиях Мухам­мада. Ее можно найти в сират­ских (жиз­не­опи­са­тель­ных) рабо­тах ал-Вакиди и Ибн Саада (Таба­кат, том 1, с. 237), а также в запи­сях ат-Табари, кото­рый утвер­ждал, что полу­чил эту инфор­ма­цию от Ибн Исхака, одного из самых извест­ных био­гра­фов Мухам­мада. Эта исто­рия отсут­ствует в более позд­ней, исправ­лен­ной Ибн Хиша­мом работе Ибн Исхака «Жиз­не­опи­са­ние послан­ника Аллаха», кото­рая явля­ется един­ствен­ной дошед­шей до нас редак­цией. Однако редак­тор открыто заявил, что он сам пред­на­ме­ренно удалил из пере­из­дан­ной книги мате­риал, кото­рый мог повре­дить репу­та­ции Мухам­мада. Несо­мнен­ным явля­ется то, что изна­чально этот отры­вок был частью книги. Факт того, что мусуль­мане, спа­сав­ши­еся от пре­сле­до­ва­ний в Абис­си­нии, вер­ну­лись в Мекку, когда услы­шали, что Мухам­мад и курай­шиты раз­ре­шили свои раз­но­гла­сия и послед­ние при­няли мусуль­ман­ство, под­твер­жден Ибн Хиша­мом (Сират расул Аллах, с. 167). Но един­ствен­ным объ­яс­не­нием этого воз­вра­ще­ния явля­ются те самые сата­нин­ские стихи. Вер­нув­шись в Мекку и обна­ру­жив, что слухи не под­твер­ди­лись, мусуль­мане спешно воз­вра­ти­лись назад, в Абис­си­нию.

Недавно в мечети курай­ши­тов в городе Фес, в Марокко, была най­дена сред­не­ве­ко­вая руко­пись. Она назы­ва­ется «Китаб ал-Магази» («Книга о похо­дах»). В ней содер­жатся лекции Ибн Исхака, а также пре­сло­ву­тая исто­рия о сата­нин­ских стихах.

Суще­ствуют еще два факта, под­твер­жда­ю­щие под­лин­ность этой исто­рии. В Коране гово­рится:

И до тебя Мы не послали ни одного послан­ника, ни одного про­рока без того, чтобы, когда в нем зрело пылкое жела­нье, не бросил Сатана в него (какую-либо скверну), — но сводит на ничто Аллах все, что под­бра­сы­вает Сатана (бла­го­че­сти­вым), и утвер­ждает (в них) зна­ме­ния Свои, Аллах ведь знающ, мудр без­мерно!
(Сура 22:52)

Вели­кий мусуль­ман­ский тол­ко­ва­тель Корана Замах­шари открыто повест­вует о том, что этот стих явля­ется при­ме­ром под­мены сата­ной истин­ного смысла про­по­веди своим тол­ко­ва­нием, правда, в согла­сии с жела­нием самого Мухам­мада, а ат-Табари откро­венно выска­зы­вает мнение, что этот стих был раз­об­ла­чен перед Мухам­ма­дом немед­ленно после его оплош­но­сти. В другом месте Корана пророк сказал, что враги хотели отвра­тить его от боже­ствен­ных откро­ве­ний, заме­нив кое-что от его имени, и он попался в ловушку, но Бог укре­пил его и не дал ему скло­ниться к их жела­ниям (сура 17:73–74). В этой же связи Ибн Саад утвер­ждал, что эти стихи были открыты Мухам­маду сразу же после инци­дента с сата­нин­скими сти­хами (Таба­кат, том 1, с. 237). В пре­да­нии ал-Бухари, одного из самых извест­ных авто­ров в лите­ра­туре хади­сов, можно найти под­твер­жде­ние этой исто­рии:

Ибн Аббас повест­вует: «Послан­ник рас­про­стерся ниц после про­чте­ния суры ан-Наджм, и все мусуль­мане, и языч­ники, и джинны, и чело­ве­че­ские суще­ства пали ниц вместе с ним».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 363)

Сура, о кото­рой идет речь в повест­во­ва­нии, явля­ется сурой 53, и поскольку Мухам­мад, обра­ща­ясь к курай­ши­там, не читал им ничего иного (совре­мен­ный текст Корана одно­значно враж­де­бен по отно­ше­нию к веро­ва­ниям языч­ни­ков в трех богинь), доста­точно трудно понять, каким же обра­зом уда­лось достичь столь еди­но­душ­ного рели­ги­оз­ного рвения. Ибн Саад гово­рит, что когда все вокруг рас­про­стер­лись ниц, «ал-Валид ибн ал-Мугира, будучи старым чело­ве­ком, не мог лечь лицом вниз, поэтому он взял при­горшню земли и при­ло­жил ее ко лбу и рас­про­стерся на ней» (Таба­кат, том 1, с. 237). Вряд ли это можно рас­це­нить как ложную инфор­ма­цию, сфаль­си­фи­ци­ро­ван­ную нечи­сто­плот­ными людьми; скорее, это сви­де­тель­ство оче­видца под­лин­ного собы­тия. Суще­ствует доста­точно пока­за­ний, чтобы сде­лать одно­знач­ный вывод об истин­но­сти пове­дан­ной исто­рии.

Этот инци­дент со всей оче­вид­но­стью высве­чи­вает страст­ное жела­ние Мухам­мада добиться адек­ват­ной реак­ции народа на свои сооб­ще­ния. Когда он понял, что способ, кото­рым он вос­поль­зо­вался, тре­бует ком­про­мисса, то отва­жился даже на обостре­ние ситу­а­ции, чтобы только остаться верным своим убеж­де­ниям. В после­ду­ю­щем Мухам­мад нико­гда не допус­кал даже тени сомне­ния в отно­ше­нии абсо­лют­ного еди­но­бо­жия Аллаха, и можно ска­зать, что он вышел из этой непри­ят­но­сти с честью.

Абис­си­ния и бойкот пле­мени бану хашим

Изгна­ние после­до­ва­те­лей Мухам­мада в Абис­си­нию сви­де­тель­ство­вало о рас­про­стра­не­нии пре­сле­до­ва­ний, от кото­рых в Аравии стра­дали первые мусуль­мане. Инте­ресно отме­тить, что новый пророк отправ­лял своих това­ри­щей в хри­сти­ан­скую страну, и прием, ока­зан­ный им там, явно сви­де­тель­ствует о том, что в то время хри­сти­ане не счи­тали Мухам­мада своим врагом. Да и отно­ше­ние самого про­рока к хри­сти­ан­скому веро­ис­по­ве­да­нию было вполне вели­ко­душ­ным. Опи­сы­вая страну, он с вос­хи­ще­нием гово­рил о том, что там правит царь, незна­ко­мый с неспра­вед­ли­во­стью, что это земля прав­ди­во­сти и что это лучшее при­ста­нище для мусуль­ман до тех пор, пока на родине не угас огонь нена­ви­сти к ним.

Когда курай­шиты в Мекке про­слы­шали об эми­гра­ции в Абис­си­нию, они послали к царю Негусу деле­га­цию с доро­гими под­но­ше­ни­ями, чтобы убе­дить его пере­дать им мусуль­ман, бывших под его покро­ви­тель­ством. Два послан­ника — Амр ибн ал-Ас и Абдал­лах ибн Абу Раби, воз­глав­ляв­шие деле­га­цию курай­ши­тов, — обра­ти­лись к царю, уго­ва­ри­вая его вер­нуть банду веро­от­ступ­ни­ков, кото­рых должен судить их соб­ствен­ный народ. Негус немед­ленно при­звал к себе изгнан­ни­ков и попро­сил рас­ска­зать об их рели­ги­оз­ном веро­уче­нии, сослав­шись на то, что оно было совер­шенно не похоже ни на одно рели­ги­оз­ное направ­ле­ние того вре­мени.

Джафар ибн Абу Талиб сказал, что народ погряз в неве­же­стве и язы­че­ском идо­ло­по­клон­стве, в стране нет ста­биль­ной госу­дар­ствен­ной системы и соци­аль­ных зако­нов, спо­соб­ных испра­вить дурные нравы. Но Бог послал про­рока, кото­рый жил среди людей, чья чест­ность и чистота широко известны. Пророк при­звал людей отка­заться от без­жиз­нен­ных идолов, кото­рых они обо­жеств­ляли, и покло­няться только Аллаху. Негус попро­сил про­чи­тать что-нибудь из Корана. Зная, что он испо­ве­дует хри­сти­ан­ство, мусуль­мане про­чи­тали ему отры­вок из суры 19:29–33, в кото­рой опи­сы­ва­ются кон­крет­ные эпи­зоды, отно­ся­щи­еся к рож­де­нию Иисуса. Про­слу­шав все до конца, Негус не нашел в тексте ника­ких недо­стат­ков, а пат­ри­арх мест­ных церк­вей очень уди­вился услы­шан­ному (Коран, не имея биб­лей­ских парал­ле­лей, совер­шенно точно опи­сы­вает чудо, когда Иисус, будучи груд­ным ребен­ком, заго­во­рил, лежа в люльке).

Курай­шиты запро­те­сто­вали, говоря, что у этой исто­рии есть и обо­рот­ная сто­рона и что Мухам­мад очень часто нелестно отзы­вался об Иисусе. Когда мусуль­ма­нам дали слово, Джафар заявил, что между мусуль­ман­ским и хри­сти­ан­ским веро­ва­ни­ями отно­си­тельно сына Марии не суще­ствует ника­кой раз­ницы. Он осмот­ри­тельно избе­гал любого упо­ми­на­ния о несо­гла­сии Мухам­мада с осно­вой хри­сти­ан­ской веры в то, что Иисус явля­ется Сыном Бога. Джафар делал упор на то, что в своих про­по­ве­дях пророк гово­рил о том, что Иисус — слуга Бога (абдул­лах), и Его Дух (ва рухун минху), и Его пророк (ва расу­лул­лах), и Его Слово (ва кали­ма­туху), кото­рого Он послал Марии, непо­роч­ной дев­ствен­нице (ср. с сурой 4:171, в кото­рой встре­ча­ется боль­шин­ство этих имен).

Негус начер­тил на земле тонкую линию, сказав, что раз­ница в их веро­уче­ниях не толще этой черты, и согла­сился и впредь предо­став­лять убе­жище мусуль­ма­нам. Многие из них не воз­вра­ща­лись в Аравию до тех пор, пока Мухам­мад не пере­ехал в Медину. А тем вре­ме­нем дома пре­сле­до­ва­ния про­дол­жа­лись с еще боль­шей силой. Осо­знав, что от угрозы, кото­рую пред­став­лял Мухам­мад и его про­по­веди, так просто изба­виться не удастся, курай­шиты решили объ­явить все­об­щий бойкот целому квар­талу, в кото­ром про­жи­вали люди из пле­мени бану хашим. И хотя Абу Талиб и боль­шин­ство его сопле­мен­ни­ков не свя­зы­вали себя обе­ща­нием хра­нить вер­ность Мухам­маду, тем не менее они почув­ство­вали себя обя­зан­ными защи­тить его, поскольку араб­ские тра­ди­ции и обычаи пред­пи­сы­вали хра­нить вер­ность своему пле­мени. Это реше­ние спу­тало все планы курай­ши­тов, и они при­ка­зали забло­ки­ро­вать квар­тал, выве­сив в Каабе объ­яв­ле­ние о бой­коте.

На про­тя­же­нии трех лет дей­ство­вали санк­ции, направ­лен­ные против пле­мени бану хашим, но они ока­за­лись неэф­фек­тив­ными, даже несмотря на то, что племя удер­жи­ва­лось в районе, где чрез­вы­чайно трудно было обес­пе­чить себя пищей и дру­гими сред­ствами к суще­ство­ва­нию. Неко­то­рых курай­ши­тов начали вол­но­вать все воз­рас­та­ю­щие муче­ния их собра­тьев, и двое из них, Хишам ибн Амр и Зухайр ибн Мут­та­либ, реши­лись пре­кра­тить бойкот. Другие во главе со злей­шим врагом Мухам­мада Абу Джах­лом долго с ними не согла­ша­лись, пока не обна­ру­жили, что тер­миты уни­что­жили сооб­ще­ние, висев­шее в Каабе, и от него остался только неболь­шой клочок со сло­вами «Во имя тебя, о Аллах». Все это не умень­шило напря­жен­но­сти между мусуль­ма­нами и осталь­ными курай­ши­тами, но теперь Мухам­мад мог сво­бодно пере­ме­щаться по окрест­но­стям. К этому вре­мени он отча­ялся обра­тить сопле­мен­ни­ков в мусуль­ман­ство мирным путем и стал всюду искать под­держку, осо­бенно после скорой смерти его покро­ви­теля Абу Талиба, а затем и пре­дан­ной жены Хади­джи.

Бес­по­лез­ный визит Мухам­мада в ат-Таиф

В шести­де­сяти милях на юго-восток от Мекки рас­ки­ну­лось посе­ле­ние ат-Таиф. В посе­ле­нии жили люди пле­мени тхакиф, кото­рые постро­или огром­ный храм в честь язы­че­ской богини ал-Лат. Но, несмотря на это, Мухам­мад отпра­вился в этот горо­док в надежде, что там его посла­ния будут вос­при­няты более бла­го­склонно, чем в Мекке. По при­бы­тии на место он первым делом обра­тился к вождям пле­мени, пыта­ясь скло­нить их к вере в еди­ного Аллаха, убе­дить поко­риться его воле, как напи­сано в боже­ствен­ном посла­нии — Коране. Однако все его попытки были резко отверг­нуты, и Мухам­мада ото­слали назад.

Один из них принес клятву, что он бы сорвал покры­тие Каабы, если бы Бог послал его. Другой сказал: «Неужели Бог не сможет найти кого-то лучше, чем ты?» Третий сказал: «Во имя Бога, нико­гда не поз­во­ляй мне гово­рить с тобой. Если ты послан­ник Бога, как ты гово­ришь, мне очень важно, чтобы ты давал ответы, а если ты лжешь против Бога, то нет такого права, чтобы я гово­рил с тобой».
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 192)

Мухам­мад пони­мал, что может не дождаться от людей жела­е­мой реак­ции, поэтому он обра­тился к вождям пле­мени с прось­бой дер­жать в сек­рете его приезд, опа­са­ясь, что пре­сле­до­ва­ния курай­ши­тов в Мекке уже­сто­чатся, если там узнают о его про­вале. Но вожди не поща­дили Мухам­мада и послали дере­вен­скую моло­дежь и рабов забро­сать его, осме­и­вая, кам­нями, когда он будет бежать из посе­ле­ния.

Ислам­ское пре­да­ние гласит, что путе­ше­ствие Мухам­мада не было совсем уж бес­по­лез­ным. Моло­дой раб Аддас, хри­сти­а­нин, скра­сил его воз­вра­ще­ние в Мекку тем, что был обра­щен в мусуль­ман­ство после непро­дол­жи­тель­ной беседы с про­ро­ком. Позже, добрав­шись до Нахлы, повест­вует легенда, с наступ­ле­нием ночи Мухам­мад углу­бился в молитву и чтение Корана и был услы­шан сбо­ри­щем джин­нов из Наси­бина. Семеро из них немед­ленно обра­ти­лись в мусуль­ман­ство и поспе­шили в свое посе­ле­ние, чтобы пре­ду­пре­дить сопле­мен­ни­ков о гря­ду­щем пра­во­су­дии. Как гово­ри­лось ранее, джинны, согласно пове­рью, — это неви­ди­мые духи, сотво­рен­ные из огня. Неко­то­рые из них несут в себе дья­воль­ское начало, другие же вполне доб­ро­же­ла­тельны и инте­ре­су­ются мусуль­ман­ством. В Коране име­ется упо­ми­на­ние о таком собы­тии:

Скажи: «Открыто мне, что джин­нов сонм, услы­шав чтение, ска­зали: „Поис­тине, мы дивный слы­шали Коран“».
(Сура 72:1)

В другом отрывке, тоже посвя­щен­ном этому случаю, гово­рится, что как только джинны выслу­шали чтение Корана, они убе­дили свой народ пове­рить в Бога, кото­рый про­стит их про­вин­но­сти и убе­ре­жет от гнева (сура 46:29–32). Однако все это было неве­домо Мухам­маду, когда он, не добив­шись успеха, вер­нулся в Мекку. В это время вся его миссия потер­пела крах. Десять лет тер­пе­ли­вого про­по­ве­до­ва­ния завер­ши­лись пла­чев­ными резуль­та­тами, и не было ника­кой надежды на то, что сердца языч­ни­ков-арабов когда-либо откро­ются ему и примут его учение. И тем не менее он стойко доби­вался своей цели. Еще раз вверив себя Аллаху, кото­рый, как считал Мухам­мад, защи­щал его на про­тя­же­нии всех этих лет и без кото­рого не могло быть ни силы, ни света, ни руко­вод­ства, пророк пытался изме­нить обсто­я­тель­ства в свою пользу. Пере­мены уже стояли на пороге его судьбы, и вскоре после воз­вра­ще­ния в Мекку он нашел новое посе­ле­ние, где можно было читать свои про­по­веди. На этот раз его надежды пол­но­стью оправ­да­лись.

Ал-Хиджра и начало ислама

Две клятвы при Акабе

Спустя неко­то­рое время после неудач­ного посе­ще­ния Мухам­ма­дом посе­ле­ния ат-Таиф появи­лась тра­ди­ция еже­год­ного палом­ни­че­ства в Мекку. Именно тогда Мухам­мад встре­ча­ется с деле­га­цией из города Йасриб, состо­я­щей из извест­ных людей пле­мени хаз­радж. Не вызы­вает сомне­ния тот факт, что члены деле­га­ции были пре­ду­пре­ждены иуде­ями Йасриба о скором при­ходе нового про­рока, кото­рый уни­что­жит любого, встав­шего на его пути. Иудеи гро­зили арабам, что пророк этот будет из их числа, но после того, как деле­га­ции посчаст­ли­ви­лось услы­шать про­по­веди Мухам­мада, арабы убе­ди­лись, что он и есть тот самый пророк, чей приход им пред­ве­щан. Пыта­ясь опе­ре­дить иудеев, они покля­лись Мухам­маду в пре­дан­но­сти и, вер­нув­шись в Йасриб, объ­явили о том, что встре­тили нового про­рока, кото­рому все горо­жане — как ауситы, так и хаз­ра­джиты — должны вве­рить себя, став его после­до­ва­те­лями и уче­ни­ками.

Сле­ду­ю­щий год не был отме­чен ника­кими собы­ти­ями, но деле­га­ция хаз­ра­джи­тов из Йасриба рас­про­стра­нила среди сограж­дан про­по­ведь Мухам­мада. Две­на­дцать чело­век встре­ти­лись с ним во время сле­ду­ю­щего палом­ни­че­ства. Они рас­ска­зали ему о своих успе­хах в Йасрибе и свя­зали себя клят­вой сле­до­вать за ним и защи­щать его ценой своих жизней. Эта клятва полу­чила назва­ние Первой клятвы при Акабе — в честь мест­но­сти, рас­по­ло­жен­ной неда­леко от Мекки, где она была дана. Ее еще назы­вают Клят­вой женщин, потому что жен­щины также взяли на себя обя­за­тель­ства соблю­дать законы, запи­сан­ные в Коране (сура 60:12). Одна из йасриб­ских деле­га­ций пере­ска­зала суть клятвы своими сло­вами, сви­де­тель­ствуя о своей полной при­вер­жен­но­сти про­року. Клятву эту стали назы­вать ал-Ислам, «покор­ность» Богу и его про­року:

Нас было две­на­дцать, и мы вру­чили себя послан­нику, следуя при­меру женщин, и было это до того, как война была запре­щена. Обя­за­тель­ство состо­яло в том, что мы не должны никого срав­ни­вать с Богом; мы не должны красть; мы не должны совер­шать пре­лю­бо­де­я­ние; не должны уби­вать наших отпрыс­ков; не должны кле­ве­тать на наших сосе­дей; не должны не под­чи­няться Ему в том, что пра­вильно; если мы выпол­ним это, рай будет наш; если мы впадем в какой-либо из тех грехов, пусть Бог нака­жет или про­стит нас, как Он поже­лает.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 199)

Мухам­мад был чрез­вы­чайно вдох­нов­лен реак­цией Йасриба и послал туда своего това­рища Мусаба ибн Умайра научить жите­лей города запо­ве­дям Корана и осно­вам ислама. Мусаб и другие после­до­ва­тели про­рока начали рас­про­стра­нять его учение. И без того огром­ное коли­че­ство ново­об­ра­щен­ных ауси­тов и хаз­ра­джи­тов зна­чи­тельно при­умно­жи­лось. Когда пришло время, Мусаб вер­нулся в Мекку и пове­дал Мухам­маду о рас­ту­щей в Йасрибе силе мусуль­ман­ства. Мухам­мад начал серьезно заду­мы­ваться об отъ­езде из Мекки, где про­ти­во­дей­ствие ему сильно уже­сто­чи­лось.

Насту­пило время сле­ду­ю­щего палом­ни­че­ства. Мухам­мад тайно на том же самом месте встре­тился с семью мусуль­ма­нами из Йасриба, кото­рые дали Вторую клятву при Акабе. На сей раз они покля­лись быть его после­до­ва­те­лями, соблю­дать запо­веди Аллаха, как ска­зано в Коране, и беречь жизнь про­рока ценой своих жизней. Вер­нув­шись назад, Мухам­мад тор­же­ственно пообе­щал поки­нуть Мекку и воз­гла­вить мусуль­ман­ство Йасриба, с этого момента извест­ного как Медина, город про­рока. Ал-Бара ибн Марур, глава деле­га­ции, обра­щен­ный годом ранее, под­твер­дил клятву, данную Мухам­маду, сле­ду­ю­щими сло­вами:

Мы выслу­шали то, что ты сказал: если бы у нас была иная мысль в голо­вах, мы бы выска­зали ее. Мы наме­ре­ва­емся испол­нить (наши обе­ща­ния) и жаждем истины, и мы готовы при­не­сти в жертву наши жизни за послан­ника Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 257)

Покляв­ши­еся наде­я­лись, что никто не узнает о данном ими обете вер­но­сти про­року. Однако кто-то из курай­ши­тов под­слу­шал их раз­го­вор. На сле­ду­ю­щий день рано утром лиде­рам пле­мени все стало известно. Они немед­ленно свя­за­лись с пред­ста­ви­те­лями пле­мени хаз­ра­джи­тов, при­быв­шими в Мекку в каче­стве палом­ни­ков, и обви­нили их в пре­да­тель­ском сго­воре с Мухам­ма­дом. Однако глава хаз­ра­джи­тов ничего не знал об обете, и палом­ники отвергли обви­не­ние. Пока курай­шиты соби­рали досто­вер­ную инфор­ма­цию о том, что же на самом деле про­изо­шло между Мухам­ма­дом и его еди­но­мыш­лен­ни­ками, ярмарка закон­чи­лась.

Курай­шиты тем не менее были глу­боко обес­по­ко­ены успе­хом Мухам­мада в деле при­вле­че­ния после­до­ва­те­лей в другом городе. Они собра­лись на совет и поста­но­вили раз и навсе­гда поло­жить конец его миссии, пока дело не зашло слиш­ком далеко. Вна­чале пла­ни­ро­ва­лось убить про­рока. Он же в это время серьезно обду­мы­вал вопрос об отъ­езде из города. Борьба между ними в конце концов достигла куль­ми­на­ции: араб­ский мир стоял на пороге новой эры.

Ал-Хиджра: пере­се­ле­ние мусуль­ман в Медину

Непо­сред­ственно перед отъ­ез­дом в Медину Мухам­мад послал туда неболь­шие отряды своих после­до­ва­те­лей. Он при­ка­зал ухо­дить из города груп­пами по два-три чело­века, опа­са­ясь, как бы курай­шиты не под­няли преж­де­вре­мен­ной тре­воги. Спустя неко­то­рое время стало известно о том, что слу­чи­лось, но жители Мекки не могли с уве­рен­но­стью ска­зать, соби­рался ли сам Мухам­мад поки­нуть город. Уже дважды видели, как он отправ­лял своих после­до­ва­те­лей в Абис­си­нию, но сам никуда не уезжал. В связи с этим у мек­кан­цев не было кон­крет­ного плана его захвата, хотя втайне они решили убить его, выбрав под­хо­дя­щее время.

В конце концов в городе оста­лись только Мухам­мад, Абу Бакр и еще несколько мусуль­ман. Мухам­мад, окон­ча­тельно убе­див­шись в том, что Аллах пове­ле­вает ему отправ­ляться в Медину, при­звал к себе Абу Бакра и рас­по­ря­дился под­го­то­вить двух вер­блю­дов, на кото­рых в назна­чен­ный час они должны будут отпра­виться в Медину. И вот насту­пила дол­го­ждан­ная ночь. Мухам­мад попро­сил своего пле­мян­ника Али лечь в его постель. Курай­шиты, кото­рые неот­рывно сле­дили за его домом, так ничего и не запо­до­зрили. Про­ве­ряя время от вре­мени, спит ли Мухам­мад, они всякий раз обна­ру­жи­вали его в постели. Тем вре­ме­нем Мухам­мад вместе с Абу Бакром бежал на гору Саур, рас­по­ло­жен­ную к югу от города. Это было здра­вое реше­ние: курай­шиты, узнав об исчез­но­ве­нии Мухам­мада, немед­ленно бро­си­лись на поиски в север­ном направ­ле­нии, но так и не нашли его. Бег­лецы укры­лись в пещере и про­были там два дня, пока не убе­ди­лись, что опас­ность мино­вала.

Нахо­дясь в пещере, Мухам­мад непре­рывно молился о своем осво­бож­де­нии, а Абу Бакр в это время стоял на страже, высмат­ри­вая пре­сле­до­ва­те­лей. Одна­жды к пещере при­бли­зи­лись несколько моло­дых курай­ши­тов. Они вни­ма­тельно огля­ды­вали окрест­но­сти в поис­ках следов бег­ле­цов. Абу Бакр сильно испу­гался, что курай­шиты могут обна­ру­жить их здесь, но Мухам­мад при­звал его сохра­нять хлад­но­кро­вие. Когда Абу Бакр пожа­ло­вался, что их всего двое, Мухам­мад отве­тил, что их не двое, а трое — Аллах защи­тит их. Речь Мухам­мада при­ве­дена в Коране дословно:

…(Аллах ему окажет помощь). Ведь Он помог ему уже, когда невер­ные его изгнали, и было только двое их. В пещере оба схо­ро­ни­лись, и спут­нику сказал он своему: «Ты не печалься, с нами Бог!»
(Сура 9:40)

Веро­ятно, это было серьез­ное испы­та­ние убеж­ден­но­сти Мухам­мада в том, что он при­зван стать про­ро­ком, при­зван вести свой народ к вере в одного Бога — Аллаха и к под­чи­не­нию жиз­нен­ного уклада его воле. К своей чести, он сохра­нил веру в труд­ных обсто­я­тель­ствах, невзи­рая на годы жесто­ких пре­сле­до­ва­ний. Вот как Абу Бакр рас­ска­зал о том кри­ти­че­ском моменте в пещере:

«Я был в пещере в ком­па­нии послан­ника и, увидев при­бли­жа­ю­щихся языч­ни­ков, сказал: „О послан­ник Аллаха! Если хоть один из них под­ни­мется выше, они обна­ру­жат нас“. Он отве­тил: „Что ты дума­ешь о двоих, третий из кото­рых Аллах?“»
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 148)

Итак, оба бег­леца поки­нули пещеру и напра­ви­лись к Крас­ному морю, в Медину. Вскоре к ним при­со­еди­нился Али. Курай­шиты про­дол­жали повсюду искать их. Одна­жды один из пре­сле­до­ва­те­лей слу­чайно наткнулся на Мухам­мада и Абу Бакра. И хотя бег­лецы совер­шенно не были под­го­тов­лены к подоб­ной встрече и языч­ник мог легко напасть на них, при­сут­ствие Мухам­мада все­лило в него бла­го­го­вей­ный ужас, и он вер­нулся в Мекку.

Побег, извест­ный в исламе как ал-Хиджра (Пере­се­ле­ние), стал пово­рот­ным пунк­том миссии Мухам­мада, а год, в кото­рый это про­изо­шло, счи­та­ется офи­ци­аль­ной датой рож­де­ния ислама. Это был 622 год от Р. Х., и именно с даты Хиджры, 22 июня, начи­на­ется ислам­ское лето­счис­ле­ние. (Мусуль­мане поль­зу­ются лунным кален­да­рем, кото­рый при­бли­зи­тельно на десять дней короче сол­неч­ного.)

Ислам­ская легенда, опи­сы­вая пре­бы­ва­ние двух бег­ле­цов в пещере, при­укра­сила его чудес­ными подроб­но­стями: паук сплел пау­тину и закрыл вход в пещеру, таким обра­зом введя в заблуж­де­ние пре­сле­до­ва­те­лей, кото­рые, увидев ее, решили, что в пещере давно никто не был; при­ле­тела голу­бица и снесла на пороге яйца, дабы уси­лить иллю­зию необи­та­е­мо­сти пещеры. Собы­тие это опи­сано сле­ду­ю­щим обра­зом:

Паук сплел пау­тину, части кото­рой пере­кры­вали друг друга. Курай­шиты пред­при­няли неисто­вые поиски послан­ника Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах. Они даже подо­шли к входу в пещеру, но кто-то среди них сказал: «Поис­тине пауки оби­тали здесь еще до рож­де­ния Мухам­мада»; и они ушли.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 265)

Эта легенда, веро­ят­нее всего, берет свое начало в иудей­ском фольк­лоре, в кото­ром гово­рится, что когда Давид бежал от пре­сле­до­ва­ний Саула в пещеру, он тоже молил Бога при­слать паука, чтобы тот сплел пау­тину и закрыл вход в пещеру. Но то, что Мухам­мад дей­стви­тельно спря­тался в пещере с Абу Бакром, и то, что курай­шиты подо­шли вплот­ную к ней, но так и не обна­ру­жили бег­ле­цов и те бла­го­по­лучно добра­лись до места, — факты досто­вер­ные.

При­бы­тие Мухам­мада в Медину

Огром­ная толпа с нетер­пе­нием ожи­дала при­бы­тия Мухам­мада в Медину. Прежде чем войти в город, он провел неко­то­рое время в Кубе, на юге от Медины, вместе с Абу Бакром и несколь­кими лиде­рами ауси­тов и хаз­ра­джи­тов. Здесь он создал свое первое насто­я­щее место для молитвы. Мечеть, постро­ен­ная на этом месте, гордо име­ну­ется в ислам­ской исто­рии первой мече­тью.

По при­бы­тии Мухам­мада в Медину его окру­жила огром­ная толпа, и многие из новых после­до­ва­те­лей умо­ляли про­рока оста­но­виться у них. Он откло­нил настой­чи­вые при­гла­ше­ния и сказал, что место для жилья выбе­рет вер­блюд, на кото­ром он прибыл. Вер­блюд оста­но­вился на тер­ри­то­рии пле­мени бану ал-над­джар. Муад ибн Афра сказал Мухам­маду, что земля эта при­над­ле­жит Сахлу и Сухай­алу, сыно­вьям Амра, и что он насто­я­тельно просит, чтобы Мухам­мад построил здесь свою мечеть (ал-масджид), а рядом с ней дом. Мухам­мад побла­го­да­рил за пред­ло­же­ние. Мечеть, раз­рос­ша­яся сего­дня до неимо­вер­ных раз­ме­ров и счи­та­ю­ща­яся самым боль­шим рели­ги­оз­ным соору­же­нием в мире, была воз­ве­дена на этой земле. После смерти Мухам­мад будет похо­ро­нен в ее пре­де­лах.

Неболь­шая группа пре­дан­ных после­до­ва­те­лей Мухам­мада, при­быв­шая вместе с ним в Медину, поль­зо­ва­лась боль­шим ува­же­нием у горо­жан. Их стали назы­вать ал-мух­аджи­рун, пере­се­ленцы, а группа новых уче­ни­ков, сфор­ми­ро­ван­ная из жите­лей Медины, полу­чила назва­ние ал-ансар, помощ­ники. Слив­шись вместе, две эти группы сфор­ми­ро­вали ядро нового мусуль­ман­ского обще­ства, извест­ного как умма, община веру­ю­щих. Но в городе оста­ва­лось еще много недо­воль­ных людей как среди жите­лей Йасриба из племен аус и хаз­радж, кото­рые, хотя на словах и при­несли клятву вер­но­сти исламу, серд­цем нико­гда не были с про­ро­ком. Воз­гла­вил недо­воль­ных некий Абдал­лах ибн Убайй, доста­вив­ший Мухам­маду много непри­ят­но­стей в после­ду­ю­щие годы. Коран назы­вает их ал-муна­фи­кун, лице­ме­рами, и доста­точно жестко осуж­дает:

Но есть среди людей такие, кто гово­рит: «Мы верим в Гос­пода и Судный день!» Но (в глу­бине души) не верят. Они пыта­ются солгать и Гос­поду и тем, кто верит. Но лгут они самим себе и этого не пони­мают. Сердца их схва­чены неду­гом, и Бог недуг сей лишь усилит. За эту ложь — мучи­тель­ною будет их рас­плата.
(Сура 2:8–10)

По мере того как Мухам­мад все настой­чи­вее уко­ре­нял ислам на новой тер­ри­то­рии, воз­рас­тало про­ти­во­дей­ствие и со сто­роны иудеев.

Десять лет жизни Мухам­мада в Медине

Мусуль­мане Медины и набег на долину Нахла

По срав­не­нию с сухим кли­ма­том Мекки, климат Медины тро­пи­че­ский и влаж­ный. Мусуль­мане боль­шую часть вре­мени про­во­дили у источ­ни­ков, и неко­то­рым было очень тяжело физи­че­ски адап­ти­ро­ваться. Вскоре Мухам­мад, бес­ко­нечно при­зна­тель­ный медин­цам за их радуш­ный прием в самый кри­ти­че­ский момент его жизни, очень полю­бил город. Он гово­рил горо­жа­нам, что Аллах не поща­дит никого, кто попы­та­ется при­чи­нить им зло, что у Аллаха есть свои методы нака­за­ния злых людей и что ад-Дадж­жал, ислам­ский экви­ва­лент Анти­хри­ста, нико­гда не сможет войти в город. Рас­ши­ре­ние вли­я­ния про­рока на город можно выра­зить сло­вами, ска­зан­ными им самим:

«Я объ­явил свя­щен­ной тер­ри­то­рию между двумя каме­ни­стыми рав­ни­нами Медины, поэтому нельзя рубить там дере­вья, нельзя уби­вать там дичь»; и еще он сказал: «Медина — лучшее место для них, если бы они это знали. Никто не поки­нет его из-за непри­язни к нему, без того чтобы Аллах не поме­стил вместо него более достой­ного; и никто не оста­нется здесь, несмотря на труд­но­сти жизни и стра­да­ния, без того чтобы я не был заступ­ни­ком и сви­де­те­лем от лица Его в День Вос­кре­ше­ния».
(Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 686)

В первое время жизни в Медине мусуль­мане не могли найти себе достой­ного заня­тия, и многие из них про­зя­бали в нищете. Однако Мухам­мад доста­точно неплохо при­спо­со­бился к недо­статку про­ви­зии и ску­до­сти иму­ще­ства и остав­ши­еся годы вел очень про­стую жизнь, обес­пе­чи­вая себя только самым необ­хо­ди­мым. Неза­долго до ухода из Мекки он женился во второй раз — на Сауде и вскоре после при­бы­тия в Медину взял себе еще одну жену — Айшу, дочь Абу Бакра, несмотря на то, что она была ребен­ком. На про­тя­же­нии после­ду­ю­щих десяти лет жизни в Медине он женился много раз, но среди всех его жен только Айша нико­гда прежде не была заму­жем. У Мухам­мада не было своего жилища, он по оче­реди посе­щал дома своих жен, кото­рые он же и построил и кото­рые при­мы­кали один к дру­гому.

Това­рищи Мухам­мада, при­шед­шие с ним из Мекки, мух­аджиры, и вновь обра­щен­ные мусуль­мане из Медины, ансары, создали духов­ное брат­ство. С тех пор ста­рин­ный ара­вий­ский обычай хра­нить вер­ность своему пле­мени был заме­щен новым обы­чаем — абсо­лют­ной вер­но­сти мусуль­ман­ской общине. До пяти­де­сяти пере­се­лен­цев были взяты горо­жа­нами в семьи как братья и соот­вет­ственно полу­чили право быть их наслед­ни­ками. Баланс, сохра­няв­шийся в ара­вий­ском обще­стве на про­тя­же­нии сто­ле­тий, был нару­шен, поскольку чуже­странцы (не члены семьи) из раз­лич­ных племен радушно при­ни­мали друг друга как собра­тья, отка­зы­ва­ясь при­зна­вать своих род­ствен­ни­ков — врагов Аллаха.

Вскоре были нару­шены и другие ста­рин­ные тра­ди­ции. В то же время, вместо того чтобы пол­но­стью отка­заться от обы­чаев своих пред­ков, Мухам­мад скон­цен­три­ро­вал свое вни­ма­ние на Каабе в Мекке. Вна­чале мусуль­мане во время молитв пово­ра­чи­ва­лись лицом в сто­рону Иеру­са­лима, где нахо­дился первый иудей­ский храм, извест­ный в исламе как ал-бейт ал-мукад­дас, свя­щен­ный дом, но теперь пришло рас­по­ря­же­ние изме­нить киблу, направ­ле­ние моля­ще­гося, на масджид ал-харам, запрет­ную мечеть, в Мекке:

…Теперь же Мы пове­ле­ваем, чтоб обра­щался ты к той Кибле, что будет люба сердцу твоему. Так поверни свое лицо ты в сто­рону запрет­ной (для греха) мечети.
(Сура 2:144)

И хотя Кааба по-преж­нему оста­ва­лась язы­че­ским храмом, призыв пово­ра­чи­ваться лицом в ее сто­рону при совер­ше­нии молитвы был оправ­дан стихом из Корана, кото­рый учил, что изна­чально Кааба была постро­ена Авра­амом и его сыном Исма­и­лом и только в более позд­ние вре­мена стала цен­тром араб­ского идо­ло­по­клон­ства:

И вспом­ните: назна­чили Мы этот Дом для соби­ра­ния людей въедино, и без­опас­ным местом (для людей) — возь­мите место Ибра­хима для себя молель­ней. … И вспом­ните, как Ибра­хим и Исмаил воз­двигли Дому этому основу…
(Сура 2:125, 127)

Одна­жды мусуль­мане обра­тили свои взоры на кара­ван­ный путь, идущий из Мекки в север­ные посе­ле­ния, и поскольку Медина лежала как раз на этом пути, Мухам­мад послал дивер­си­он­ный отряд и рас­по­ря­дился захва­тить кара­ваны. Первые вылазки не при­несли резуль­та­тов, но во второй год своего прав­ле­ния Мухам­мад послал отряд из восьми чело­век под пред­во­ди­тель­ством Абдал­лаха ибн Джахша в долину Нахла, место отдыха кара­ва­нов на пол­пути между Меккой и ат-Таифом. Два чело­века вер­ну­лись ни с чем назад, но остав­ши­еся шестеро наткну­лись на группу курай­ши­тов, воз­вра­ща­ю­щихся в Мекку.

Шел месяц раджаб, один из четы­рех свя­щен­ных меся­цев в Аравии, когда тра­ди­ци­онно пре­кра­ща­лись все боевые дей­ствия, — еще один обычай, нару­шен­ный мусуль­ма­нами. Когда курай­шиты уви­дели группу людей из Медины — палом­ни­ков в обыч­ных одеж­дах, с обри­тыми голо­вами, — они не встре­во­жи­лись и спо­койно про­дол­жили свой путь. Но шестерка ата­ко­вала их и убила одного из курай­ши­тов, пленив двух других. Только одному пут­нику уда­лось скрыться. Коче­вые араб­ские пле­мена веками гра­били кара­ваны, и поэтому собы­тие само по себе не явля­лось из ряда вон выхо­дя­щим, но в глазах арабов напа­де­ние на без­оруж­ных путе­ше­ствен­ни­ков в свя­щен­ный месяц было насто­я­щим оскорб­ле­нием.

Мухам­мад не был в неиз­вест­но­сти по поводу серьез­но­сти ситу­а­ции и вна­чале отка­зался от пятой части добычи, кото­рую пред­ло­жили ему его после­до­ва­тели. Этот случай шоки­ро­вал мусуль­ман — жите­лей Медины, кото­рые избе­гали кон­флик­тов с курай­ши­тами, но стихи, появив­ши­еся в Коране в это время, оправ­ды­вают акцию:

Они тебя о месяце запрет­ном вос­про­шают и задают вопрос тебе: «Можно ль вести войну в сей месяц?». Ответь: «Вести войну в сей месяц — грех вели­кий, но еще боль­ший грех в глазах Аллаха — сойти с Гос­под­него пути, ни в Гос­пода и ни в Запрет­ную Мечеть не верить…»
(Сура 2:217)

Мухам­мад, оправ­дав посту­пок своих людей и назвав его мень­шим из двух зол, принял пятую часть захва­чен­ных тро­феев для рас­пре­де­ле­ния среди неиму­щих, награ­дил отряд, учи­нив­ший раз­бой­ное напа­де­ние, и выку­пил плен­ни­ков. Про­изо­шед­шая с ним транс­фор­ма­ция из гони­мого про­рока, тер­пе­ливо сно­ся­щего удары судьбы и оскорб­ле­ния, в воина, скло­ня­ю­ще­гося к гра­бе­жам и наси­лию, скорее всего, не была след­ствием про­стого заблуж­де­ния. Важ­ней­шей целью эми­гра­ции в Медину было уси­ле­ние вли­я­ния мусуль­ман, кото­рые не могли про­ти­во­сто­ять оппо­зи­ции в Мекке. Теперь же они были доста­точно хорошо эки­пи­ро­ваны, чтобы сра­жаться с ней. При­ве­ден­ный ниже стих демон­стри­рует, насколько сильно чув­ство вве­рен­но­сти Аллаху про­яв­ля­лось в сра­же­нии:

Те ж, кто уве­ро­вал и испы­тал изгна­нье, и на пути Гос­под­нем вел борьбу, в том есть надежда на Гос­подню милость — ведь Все­про­щающ наш Гос­подь и мило­серд!
(Сура 2:218)

В ори­ги­наль­ном тексте выра­же­ние «те, кто был изгнан и сра­жался» на араб­ском звучит так: вал­ла­зина хад­жару ва джа­хаду. Связь между сло­вами хад­жару и джа­хаду навер­няка была не слу­чай­ной. Те, кто был «изгнан», и те, кто «сра­жался» на пути Аллаха, — одни и те же лич­но­сти. Начи­ная с этого момента мусуль­мане Медины были готовы сра­жаться на пути Аллаха со всеми, кто высту­пал против них.

Совсем недолго оста­ва­лось ждать круп­ного столк­но­ве­ния между мусуль­ма­нами и курай­ши­тами. Раз в год из Мекки в Сирию отправ­лялся огром­ный кара­ван. Мухам­мад был осве­дом­лен о вре­мени его пред­сто­я­щего воз­вра­ще­ния и решил захва­тить его. Воз­глав­лял кара­ван один из зна­ме­ни­тых потом­ков Омейи Абу Суфиан. Его пре­ду­пре­дили о планах Мухам­мада, и он, не медля ни минуты, отпра­вил гонца в Мекку с прось­бой о помощи, сам же с кара­ва­ном поспе­шил домой. Он умуд­рился опе­ре­дить отряд Мухам­мада, насчи­ты­ва­ю­щий три сотни мусуль­ман. Мек­кан­ская армия, высту­пив­шая на помощь кара­вану, встре­ти­лась лицом к лицу с мусуль­ма­нами в долине Бадр, неда­леко от побе­ре­жья Крас­ного моря.

Вели­кие сра­же­ния при Бадре и Ухуде

Мек­кан­ская армия вдвое пре­вос­хо­дила по чис­лен­но­сти мусуль­ман, но Мухам­мад сказал, что Аллах пообе­щал отдать ему в каче­стве трофея кара­ван или всю армию про­тив­ника. Обод­рен­ные ново­стью мусуль­мане бро­си­лись в сра­же­ние и, несмотря на явное пре­вос­ход­ство врага, обра­тили курай­ши­тов в бег­ство. В этом сра­же­нии погибли четыр­на­дцать мусуль­ман, курай­шиты понесли бoль­шие потери — около семи­де­сяти чело­век, среди кото­рых ока­за­лось немало лиде­ров, в том числе и злей­ший враг Мухам­мада Абу Джахл. Воз­можно, в срав­не­нии с вели­кими сра­же­ни­ями, кото­рых исто­рия знает бес­чис­лен­ное мно­же­ство, эта битва выгля­дит скромно, но для рас­ту­щей мусуль­ман­ской общины она имела колос­саль­ное зна­че­ние. Пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние к мусуль­ма­нам в конце концов ушло в область пре­да­ний, а ува­же­ние к ним и почет выросли в Медине неимо­верно.

Одним из объ­яс­не­ний побед мусуль­ман явля­ется их готов­ность сра­жаться с чле­нами соб­ствен­ного пле­мени и семьи, в то время как курай­ши­там араб­ские законы запре­щали сра­жаться со своими род­ствен­ни­ками и уби­вать их. Поли­тика Мухам­мада, пред­пи­сы­ва­ю­щая уби­вать только наи­бо­лее враж­дебно настро­ен­ных лиде­ров курай­ши­тов, а не устра­и­вать боль­шие побо­ища, рас­стро­ила управ­ле­ние армией мек­кан­цев во время сра­же­ния. Мухам­мад пытался избе­жать пря­мого кон­фликта с чле­нами пле­мени бану хашим в бла­го­дар­ность за предо­став­ле­ние ими защиты и под­держки во время бой­кота в Мекке.

Мусуль­ма­нам при­шлось решать, что делать с плен­ни­ками. Стих из Корана гласит, что пророк посту­пил бы непра­вильно, заклю­чив их в тем­ницу или под­верг­нув изде­ва­тель­ствам (сура 8:67). Боль­шин­ство мек­кан­цев было осво­бож­дено за выкуп или отпу­щено безо всяких усло­вий. И все же двух чело­век каз­нили за то, что они под­вер­гали сомне­нию про­ро­че­ства Мухам­мада. Укба ибн Абу Муйат сочи­нял о нем сати­ри­че­ские стихи, а ан-Надр ибн ал-Харис заяв­лял, что его рифмы об обы­чаях и исто­рии персов не усту­пают по каче­ству стихам Корана. В другой раз Мухам­мад казнил людей за утвер­жде­ние, что сочи­нен­ные ими стихи якобы были столь же боже­ственны, что и стихи из Корана. Видимо, он очень рев­ностно отно­сился к любым сомне­ниям по поводу уни­каль­но­сти Корана.

Пора­же­ние под Бадром было встре­чено в Мекке испу­гом и смя­те­нием, однако люди покля­лись не успо­ка­и­ваться до тех пор, пока погиб­шие в сра­же­нии не будут отмщены. Через год армия под пред­во­ди­тель­ством Абу Суфи­ана, во много раз пре­вос­хо­дя­щая по чис­лен­но­сти раз­би­тую под Бадром, высту­пила из Мекки, чтобы встре­титься лицом к лицу с врагом. Мусуль­мане встали лаге­рем на рав­нине у горы Ухуд, к северу от Медины. Мухам­мад посо­ве­то­вал своим воинам не уда­ляться от Медины, поскольку так им будет гораздо легче защи­щаться. Они все еще были уве­рены, что именно Аллах помог им выиг­рать битву при Бадре, и когда моло­дое поко­ле­ние мусуль­ман выра­зило жела­ние сра­зиться с курай­ши­тами, Мухам­мад отпра­вился с ними. Абдал­лах ибн Убайй убеж­дал их отка­заться от этой затеи, но все было тщетно: армия мусуль­ман высту­пила в поход. Дойдя до под­но­жия горы Ухуд, они уви­дели, что силы про­тив­ника имеют чис­лен­ное пре­вос­ход­ство. Мухам­мад, оценив ситу­а­цию, посо­ве­то­вал своим воинам не напа­дать на курай­ши­тов пер­выми, а предо­ста­вить эту воз­мож­ность врагу.

И опять мусуль­мане пере­хва­тили ини­ци­а­тиву и, несмотря на чис­лен­ный пере­вес курай­ши­тов, начали тес­нить их. В ходе сра­же­ния отряды мусуль­ман­ских луч­ни­ков, рас­по­ло­жен­ные на воз­вы­шен­но­сти и при­кры­вав­шие армию с тыла, были раз­биты. Халид ибн Валид, увидев это, решил вос­поль­зо­ваться воз­мож­но­стью уда­рить по мусуль­ман­ской армии с тыла. Он повел свою кон­ницу в обход холма и неожи­данно напал на нее сзади. Ряды мусуль­ман­ской армии были смяты, и среди них воца­рился полный бес­по­ря­док. Погиб дядя Мухам­мада, Хамза. Жена Абу Суфи­ана, Хинд, мстя за смерть сына и отца, вспо­рола Хамзе живот и съела его печень во испол­не­ние клятвы, данной после пора­же­ния при Бадре. Сам Мухам­мад был в сра­же­нии серьезно ранен, и курай­шиты поду­мали, что убили его. Только этим можно объ­яс­нить их неже­ла­ние пре­сле­до­вать отсту­па­ю­щих мусуль­ман.

Удо­вле­тво­рив­шись свер­шив­шимся отмще­нием своих потерь в битве при Бадре, курай­шиты снова вызвали мусуль­ман на бой, пред­ло­жив встре­титься в сле­ду­ю­щем году. Эта битва так и не состо­я­лась, хотя неболь­шие отряды мусуль­ман и при­бли­жа­лись к назна­чен­ному месту встречи, демон­стри­руя свою готов­ность сра­зиться. Пора­же­ние при Ухуде обо­ра­чи­ва­лось для них непри­ят­ными послед­стви­ями. Если победу при Бадре мусуль­ма­нам обес­пе­чил Аллах, то почему же они потер­пели фиаско в сра­же­нии при Ухуде?

Откро­ве­ние из Корана вскоре помогло Мухам­маду пре­кра­тить ропот, начав­шийся среди его спо­движ­ни­ков. Их обви­нили в том, что они пре­зрели совет своего про­рока, а также в том, что больше забо­ти­лись о доле от тро­феев, чем о награде, кото­рая их ждет в загроб­ной жизни:

И вспом­ните, как встали вы с постов, и ни к кому лица не обра­щали, и лишь послед­ние из вас могли услы­шать зов про­рока, кто звал вер­нуться вас (в ряды сра­же­нья). И тут навлек Гос­подь на вас одно несча­стье за другим, чтоб вы об ускольз­нув­ших (благах) и печа­лях, что постигли вас, не сокру­ша­лись. Известно Богу все, что вы тво­рите.
(Сура 3:153)

После сра­же­ния при Бадре Мухам­мад отпу­стил неко­его Абу Азза, одного из многих плен­ни­ков, кото­рых удер­жи­вал в Медине, — тот молил про­рока не за себя, а во имя пяте­рых детей, остав­шихся дома. Его осво­бо­дили с усло­вием, что он нико­гда не будет сра­жаться против мусуль­ман. Участ­вуя в битве при Ухуде, Абу Азза опять был пленен и вновь воз­звал к состра­да­нию, но на этот раз был обез­глав­лен. Перед казнью Мухам­мад сказал ему:

Истинно веру­ю­щий нико­гда не будет укушен дважды из одной и той же норы. Ты не вер­нешься в Мекку, чтобы рас­ска­зать, поти­рая щеки, как оду­ра­чил Мухам­мада дважды.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 2, с. 51)

Набеги на кара­ваны про­дол­жа­лись, вли­я­ние Мухам­мада росло, и курай­шиты сожа­лели о том, что не рас­пра­ви­лись с Мухам­ма­дом в битве при горе Ухуд. Двумя годами позже они собрали мно­го­чис­лен­ную армию, в состав кото­рой вхо­дили как сами курай­шиты, так и воины союз­ных племен. Когда пришел назна­чен­ный день битвы, десять тысяч воинов, извест­ных как «союз­ники», отпра­ви­лись в поход на Медину, чтобы окон­ча­тельно сте­реть с лица земли угрозу, вопло­щен­ную в образе мусуль­ман­ства.

«Битва у рва» и Худай­бий­ское согла­ше­ние

Мусуль­мане были очень обес­по­ко­ены, узнав о чис­лен­но­сти армии, при­бли­жа­ю­щейся к Медине. Они еще не забыли о своем пора­же­нии при Ухуде, и мысль о напа­де­нии войска, в три раза пре­вос­хо­дя­щего по чис­лен­но­сти преды­ду­щее, все­ляла в них страх и дурные пред­чув­ствия. Но они также не забыли и важный урок, полу­чен­ный там же, при Ухуде: защи­щать Медину с город­ских стен и не выхо­дить на рав­нину.

Салман ал-Фариси, обра­щен­ный в мусуль­ман­ство перс, пред­ло­жил вырыть окопы со сто­роны непри­я­теля. Бoль­шая часть Медины была защи­щена есте­ствен­ными соору­же­ни­ями — хол­мами и горами, но все же в обо­роне города оста­ва­лось несколько слабых мест. Пред­ло­жен­ный Сал­ма­ном метод защиты Медины был новым, абсо­лютно неиз­вест­ным арабам, но в Персии этот так­ти­че­ский прием при­ме­нялся давно и успешно. Мусуль­мане после­до­вали совету и успели вовремя вырыть окопы. Курай­шиты были сбиты с толку новой так­ти­кой веде­ния боевых дей­ствий и обви­нили мусуль­ман в тру­со­сти и неиз­вест­ных доселе ново­вве­де­ниях, к кото­рым они не при­выкли. (В этом нет ничего стран­ного, поскольку, раз­ви­ва­ясь, ислам тоже начал про­ти­во­сто­ять любым формам бида, нов­шеств, кото­рые могли изме­нить его основ­ные харак­тер­ные осо­бен­но­сти и прак­тику.)

Курай­шиты и их союз­ники рас­по­ло­жи­лись лаге­рем в долине Рума. Абу Суфиан вскоре понял, что им не удастся взять город штур­мом, поэтому решено было начать осаду. Однако союз­ным вой­скам мешали плохие погод­ные усло­вия. Было очень холодно, и неболь­шие палатки не могли защи­тить солдат от силь­ного ветра и при­бли­жа­ю­щихся ура­га­нов. И все же когда Бану Курайза, иудей­ский квар­тал в при­го­роде Мекки, тайно заклю­чил с непри­я­те­лем союз против мусуль­ман, те были чрез­вы­чайно обес­по­ко­ены воз­мож­но­стью про­ник­но­ве­ния армии союз­ни­ков в город таким путем. Вот как рас­ска­зы­вает об этом собы­тии Коран:

(Враг) дви­гался на вас — сверху и снизу вас — и помут­нели ваши взоры, и души к горлу под­сту­пили, (дурные) мысли об Аллахе в головы пришли. Такое испы­та­ние прошли уве­рив­шие в Бога, потря­сены были вели­ким потря­се­ньем.
(Сура 33:10–11)

Угроза была вполне реаль­ной, но сооб­ра­зи­тель­ным мусуль­ма­нам уда­лось посе­ять в стане врага сомне­ния в пре­дан­но­сти союз­ни­ков друг другу. На сто­роне мусуль­ман была и погода. Одна­жды ночью порывы яростно бушу­ю­щего ура­гана изо­рвали в клочья и унесли почти все поход­ные шатры союз­ни­че­ских сил, а вместе с ними и жела­ние про­дол­жать осаду. На сле­ду­ю­щий день часть племен начала отступ­ле­ние. Увидев этот раз­брод, курай­шиты тоже решили отка­заться от сра­же­ния и поки­нули долину. Мусуль­мане испы­тали огром­ное облег­че­ние и немед­ленно вос­сла­вили Аллаха за спа­се­ние. Фак­ти­че­ски с этого момента мек­кан­ское сопро­тив­ле­ние Мухам­маду исчер­пало себя. Курай­шиты объ­еди­нили огром­ные силы, чтобы покон­чить с Мухам­ма­дом раз и навсе­гда, но бес­славно вер­ну­лись домой прак­ти­че­ски без боя, бросив воен­ные пози­ции. Пришло время дей­ство­вать, и с этого момента мусуль­мане пере­шли в наступ­ле­ние.

Мухам­мад при­ду­мал ост­ро­ум­ный способ войти в Мекку. Через год после осады Медины он воз­гла­вил полу­то­ра­ты­сяч­ный отряд мусуль­ман, одетых соот­вет­ству­ю­щим обра­зом, и отпра­вился совер­шить еже­год­ное палом­ни­че­ство. Он не взял с собой ника­кого оружия, за исклю­че­нием тра­ди­ци­он­ных мечей. Курай­шиты были очень обес­по­ко­ены, услы­шав об их выступ­ле­нии, поскольку обычай запре­щал вести воен­ные дей­ствия в свя­щен­ные месяцы. Они решили встре­титься с мусуль­ма­нами за сте­нами Мекки, и эта встреча состо­я­лась в долине Худай­бийа. Неболь­шая деле­га­ция курай­ши­тов хотела выяс­нить истин­ные наме­ре­ния Мухам­мада, основ­ные же силы гото­ви­лись к обо­роне города. Деле­га­ция во главе с неким Сухай­лом ибн Амром про­пу­стила Усмана с неболь­шой груп­пой мусуль­ман в город, и когда они не вер­ну­лись оттуда в поло­жен­ное время, мусуль­мане при­го­то­ви­лись к обо­роне. Рас­по­ло­жив­шись под дере­вом, они дали тор­же­ствен­ную клятву защи­щать Мухам­мада ценой соб­ствен­ной жизни. Нако­нец вер­нулся Усман. Он доло­жил Мухам­маду, что на этот раз им не поз­во­лили войти в Мекку, но они смогут осу­ще­ствить свои наме­ре­ния в буду­щем году, когда горо­жане поки­нут город на три дня. Мухам­мад, к боль­шому сму­ще­нию своих това­ри­щей, принял эти усло­вия. Его спо­движ­ник Умар вообще был против согла­ше­ния, аргу­мен­ти­руя это тем, что мусуль­ма­нам было при­ка­зано поко­рять языч­ни­ков, а не уни­жать себя пере­го­во­рами с ними, да еще на равных усло­виях.

Умар б. Хаттаб при­бли­зился к послан­нику Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) и сказал: «Послан­ник Аллаха, разве мы не сра­жа­лись за истину, а они за ложь?» Он отве­тил: «Истинно так». Он спро­сил: «Разве убитые с нашей сто­роны не в Раю, а убитые с их сто­роны не в Огне?» Он отве­тил: «Да». Он сказал: «Зачем тогда позо­рить нашу рели­гию и воз­вра­щаться, когда Аллах не решил дело между нами и ими?» Он сказал: «Сын Хат­таба, я послан­ник Аллаха. Аллах нико­гда не погу­бит меня». Умар отошел, но не мог совла­дать со своей яро­стью.
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 980)

Вряд ли дого­вор был спра­вед­ли­вым, поскольку Мухам­мад вынуж­ден был согла­ситься с усло­ви­ями, оскорб­ля­ю­щими мусуль­ман. Одним из усло­вий было сле­ду­ю­щее: если кто-нибудь из курай­ши­тов ста­но­вится мусуль­ма­ни­ном, он должен быть воз­вра­щен в Мекку, но если мусуль­ма­нин желает выйти из ислама, курай­шиты не обя­заны отве­чать вза­им­но­стью. Реак­ция мусуль­ман четко отра­жена в этом неболь­шом отрывке:

Когда Сухайал ибн Амр сми­рился с согла­ше­нием, одно из усло­вий, кото­рое он поста­вил, заклю­ча­лось в том, что послан­ник должен вер­нуть им любого, кто пришел с их сто­роны, даже если он был мусуль­ма­ни­ном, и что он не будет вме­ши­ваться в отно­ше­ния между ними и этим чело­ве­ком. Мусуль­ма­нам не понра­ви­лось это усло­вие, оно вну­шило им отвра­ще­ние.
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 3, с. 547)

Гнев мусуль­ман неиз­ме­римо вырос, когда Мухам­мад молча согла­сился на тре­бо­ва­ние Сухай­ала, согласно кото­рому дого­вор должен начи­наться не обыч­ным мусуль­ман­ским обра­ще­нием Бисмил­лахи-р-Рах­мани-р-Рахим («Во имя Аллаха,Всемилостивого и Мило­серд­ного!»), а вспуп­ле­нием, кото­рое обычно исполь­зо­вали курай­шиты, — Биисмика Алла­хунна («Во имя Твое, о Аллах»). Мухам­мад пошел еще на одну уступку, заме­нив свою под­пись Мухам­маду-р-Расу­лулла (Мухам­мад — послан­ник Аллаха) на Мухам­мад ибн Абдалла (Мухам­мад — сын Абдал­лаха).

Затем послан­ник позвал Али и велел ему напи­сать: «Во имя Аллаха, Все­ми­ло­сти­вого и Мило­серд­ного!». Сухайал сказал: «Я не при­знаю это, но напиши: „Во имя Твое, о Аллах!“». Послан­ник сказал ему напи­сать послед­нее, и он сделал это. Затем он сказал: «Напиши: „Вот об этом Мухам­мад, послан­ник Аллаха, дого­во­рился с Сухай­а­лом ибн Амром“». Сухайал сказал: «Если бы я был сви­де­те­лем, что ты послан­ник Аллаха, я бы не сра­жался с тобой. Напиши свое имя и имя своего отца». Послан­ник сказал: «Напиши: „Вот об этом Мухам­мад б. Абдалла дого­во­рился с Сухай­а­лом б. Амром“».
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 504)

Али тоже был сильно раз­дра­жен раз­ви­тием собы­тий. Мухам­мад больше не купался в без­гра­нич­ной пре­дан­но­сти своих после­до­ва­те­лей и был близок к потере дове­рия. Когда курай­шиты насто­яли, чтобы он вычерк­нул из доку­мента ссылку на то, что явля­ется апо­сто­лом Аллаха, Мухам­мад при­ка­зал Али сде­лать это, доба­вив, что сам Аллах так бы не посту­пил. Мухам­мад пошел на уступку, но, как это часто уже слу­ча­лось, чтобы оправ­дать дей­ствия про­рока, появи­лись откро­ве­ния Корана, и недо­воль­ный ропот стих:

Мы даро­вали тебе явную победу, чтобы Гос­подь про­стил тебе и твои преж­ние грехи, и те, кото­рые (свер­шатся) позже; чтоб завер­шил тебе Свою Он милость, прямым путем тебя повел.
(Сура 48:1–2)

Фак­ти­че­ски дого­вор многое дал Мухам­маду. Впер­вые курай­шиты вели с ним пере­го­воры как с равным, и в обо­зри­мом буду­щем он мог рас­ши­рять свою дея­тель­ность, не опа­са­ясь с их сто­роны напа­де­ния. Он также добился успеха, полу­чив раз­ре­ше­ние курай­ши­тов на трех­днев­ное посе­ще­ние Мекки в сле­ду­ю­щем году. Это была уступка, кото­рая должна была при­ве­сти мусуль­ман к окон­ча­тель­ному пре­кра­ще­нию про­ти­во­сто­я­ния с мек­кан­цами. Пророк был сво­бо­ден в при­вле­че­нии новых союз­ни­ков и зару­чился пре­дан­но­стью пле­мени бану хозаа, оби­тав­шего непо­да­леку. Теку­щий год был озна­ме­но­ван и иными заво­е­ва­ни­ями Мухам­мада, что укре­пило его поло­же­ние, а еще через год он дей­стви­тельно совер­шил палом­ни­че­ство в Мекку.

Люди устали от про­дол­жа­ю­щихся кон­флик­тов и со сме­шан­ными чув­ствами наблю­дали за мусуль­ма­нами, совер­ша­ю­щими тра­ди­ци­он­ное палом­ни­че­ство к святым местам. И хотя те не покло­ня­лись идолам Каабы, все же очень ува­жи­тельно отно­си­лись к храму и прочим свя­ты­ням. Все­об­щая любовь и пре­дан­ность мусуль­ман Мухам­маду не могли не про­из­ве­сти на людей долж­ного впе­чат­ле­ния, и, созна­тельно или нет, их непри­я­тие про­рока посте­пенно отсту­пало, осо­бенно когда они уви­дели его любовь к городу, в кото­ром он родился и вырос, и его ува­же­ние к зна­ме­ни­тому храму.

К этому вре­мени Халид ибн Валид, вели­кий мек­кан­ский воин, был обра­щен в ислам, и Мухам­мад с его помо­щью на какое-то время скон­цен­три­ро­вал свои силы на севере от Медины, где воевал с вра­гами. Он орга­ни­зо­вал поход в город Мут, кото­рый нахо­дился на гра­нице с Сирией. Здесь его армия впер­вые столк­ну­лась с визан­тий­скими силами. Напа­де­ние мусуль­ман было успешно отра­жено. В этом сра­же­нии погиб при­ем­ный сын Мухам­мада Зейд ибн Харис и многие извест­ные мусуль­мане. Армия под пред­во­ди­тель­ством Халида была вынуж­дена вер­нуться в Медину.

Пора­же­ние не ока­зало осо­бого вли­я­ния на поло­же­ние Мухам­мада, и он про­дол­жал укреп­лять свой авто­ри­тет. К этому вре­мени огром­ное коли­че­ство племен, а также беду­ины-кочев­ники при­няли ислам, и было совер­шенно оче­видно, что прой­дет совсем немного вре­мени, и вся Аравия будет обра­щена в новую рели­гию. Лишь Мекка, несмотря ни на что, оста­ва­лась основ­ным пре­пят­ствием на этом пути. Но посто­ян­ные неболь­шие стычки с мек­кан­цами дали столь необ­хо­ди­мый Мухам­маду повод, чтобы раз­вя­зать насто­я­щую войну с горо­дом.

Захват Мекки и другие победы

Успеш­ное заво­е­ва­ние Мекки Мухам­ма­дом

Худай­бий­ское согла­ше­ние не при­ми­рило мусуль­ман с курай­ши­тами и не сде­лало их союз­ни­ками. На про­тя­же­нии дол­гого вре­мени Мухам­мад вына­ши­вал планы заво­е­ва­ния Мекки во имя ислама, и вот нако­нец он полу­чил дол­го­ждан­ный пред­лог, кото­рый дал ему воз­мож­ность напасть на город. Еще до того как из Мута вер­ну­лось мусуль­ман­ское воин­ство, между пле­ме­нем бану хозаа, недавно при­со­еди­нив­шимся к Мухам­маду, и пле­ме­нем бану бакр, союз­ни­ком курай­ши­тов, про­изо­шла стычка. Часть пле­мени хозаа рас­по­ло­жи­лась лаге­рем около своего источ­ника Ватир, и в этот момент на них напали воины пле­мени бакр. Пре­да­ние гласит, что воору­же­ние и эки­пи­ровку им постав­лял Икрим ибн Абу Джахл, сын злей­шего врага Мухам­мада. Когда до Мухам­мада дошло изве­стие о про­изо­шед­шем, он не медля ни минуты при­звал к себе всех мусуль­ман Медины и близ­ле­жа­щих окрест­но­стей и начал под­го­товку похода на Мекку.

Услы­шав о надви­га­ю­щейся опас­но­сти, Абу Суфиан само­лично отпра­вился в Медину, чтобы попы­таться вос­ста­но­вить дого­вор, но был отправ­лен назад, хотя не успел вымол­вить и слова.

Деся­ти­ты­сяч­ное войско поки­нуло Медину и отпра­ви­лось на юго-запад. Дядя Мухам­мада ал-Аббас понял, что баланс сил на сей раз нару­шен явно в сто­рону пле­мян­ника, и вышел ему навстречу, чтобы попри­вет­ство­вать его и поклясться в вер­но­сти исламу. Когда армия при­бли­зи­лась к Мекке, Абу Суфиан пред­при­нял еще одну попытку ула­дить дело мирным путем. Он вышел на встречу с Мухам­ма­дом и на этот раз, при под­держке ал-Аббаса, добился ауди­ен­ции у его пле­мян­ника, кото­рый спро­сил их, неужели и теперь не пришло время при­знать его про­ро­ком, а также абсо­лют­ное еди­но­бо­жие Аллаха. Мек­кан­ский лидер отве­тил, что у него нет воз­ра­же­ний по поводу при­зна­ния Аллаха един­ствен­ным насто­я­щим Богом, но что каса­ется про­ро­че­ской миссии Мухам­мада, то на этот счет у него име­ются неко­то­рые сомне­ния. Ал-Аббас напом­нил, что сейчас не время для неопре­де­лен­но­сти. Осо­знав это, Абу Суфиан, подобно ал-Аббасу, принес клятву в вер­но­сти исламу при усло­вии, что мусуль­мане поща­дят город, сда­ва­е­мый без боя. Мусуль­ман­ские воины, жаж­ду­щие сра­же­ния и побед­ных тро­феев, были сильно оби­жены, когда Мухам­мад объ­явил, что, несмотря на пони­ма­ние им того, как долго они ждали воз­мож­но­сти ото­мстить курай­ши­там, его основ­ной целью было побе­дить сердца людей. И он без­апел­ля­ци­онно заявил:

«Кто войдет в дом Абу Суфи­ана — будет спасен, кто сложит оружие — будет спасен, кто запрет свою дверь — будет спасен».
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 977)

Если не брать в расчет неко­то­рое сопро­тив­ле­ние в южных квар­та­лах города, воз­глав­ля­е­мое Икри­мом и Сухай­а­лом, город был сдан без боя. Мухам­мад вошел в Мекку и, в первую оче­редь, напра­вился к Каабе. Он при­ка­зал раз­ру­шить всех идолов. Счаст­ли­вые мусуль­мане собра­лись вокруг храма, а Билал, ново­об­ра­щен­ный из Абис­си­нии, забрался на крышу и при­звал воинов к молитве. Была объ­яв­лена все­об­щая амни­стия, и люди с бла­го­дар­но­стью пере­хо­дили на сто­рону Мухам­мада, при­ни­мая ислам. В жизни про­рока насту­пил момент вели­чай­шей победы, и пророк сма­ко­вал воз­мож­ность с три­ум­фом утвер­диться в городе, кото­рый долго и оже­сто­ченно про­ти­во­стоял ему.

Хотя амни­стия и была объ­яв­лена все­об­щей, не все смогли ею вос­поль­зо­ваться. Многие курай­шиты были при­го­во­рены к смерти только за то, что у них обна­ру­жили куски ткани, покры­вав­шей Каабу. Но фак­ти­че­ски каз­нены были только чет­веро. Двое из них, бывшие мусуль­мане, будучи при­го­во­рен­ными к смерти за убий­ства в Медине, бежали в Мекку как веро­от­ступ­ники ислама. Тре­тьей была каз­нена рабыня, оскорб­ляв­шая в своих песнях Мухам­мада, и чет­вер­тым — ал-Хувай­рис, кото­рый избил его дочь Зайнаб за то, что она ушла из Мекки в Медину. Все осталь­ные, избе­жав­шие смерти, либо поки­нули регион, либо были про­щены про­ро­ком. Икрима поща­дили после того, как его жена при­няла ислам и вымо­лила у Мухам­мада про­ще­ние для своего мужа. Хинд, жена Абу Суфи­ана, съев­шая печень Хамзы у под­но­жия Ухуда, была поми­ло­вана так же, как и Абдал­лах ибн Саад, кото­рый, одна­жды приняв ислам, даже пере­пи­сы­вал неко­то­рые стихи Корана, но, отсту­пив от веры и вер­нув­шись в Мекку, во все­услы­ша­ние гово­рил, что иска­зил стихи Корана, а Мухам­мад даже не заме­тил этого.

Вскоре после заво­е­ва­ния Мекки воины пле­мени хозаа нашли чело­века из пле­мени хузайл, кото­рый все еще оста­вался языч­ни­ком, и немед­ленно убили его. Мухам­мад чрез­вы­чайно разо­злился и пообе­щал лично упла­тить выкуп в каче­стве ком­пен­са­ции за уби­того. В это же время он обязал мусуль­ман с глу­бо­чай­шим ува­же­нием отно­ситься к Мекке как к городу, кото­рый Аллах про­воз­гла­сил святым в день, когда сотво­рил небеса и землю. Ни один истинно веру­ю­щий не имел права про­ли­вать кровь в ее стенах, рубить дере­вья или осквер­нять ее иным обра­зом. Он выра­зил свою любовь ко всем жите­лям Мекки и пообе­щал, что нико­гда не поки­нет их, если только они примут его откро­ве­ние. Своей речью он поко­рил горо­жан, а Мекку про­воз­гла­сил свя­щен­ным горо­дом ислама и всего мусуль­ман­ского мира.

Мухам­мад провел в городе пят­на­дцать дней, кото­рые посвя­тил обу­че­нию людей исламу. Тогда же он разо­слал деле­га­ции по всем окрест­но­стям с при­зы­вом к мест­ному насе­ле­нию поко­риться исламу мирным путем и при­ка­зал своим людям уни­что­жить всех идолов. Халид ибн ал-Валид вна­чале отпра­вился в Нахлу, где племя бану шайбан пообе­щало не ока­зы­вать сопро­тив­ле­ния при раз­ру­ше­нии их идола ал-Узза. Но когда он прибыл в Джа­зиму, люди взя­лись за оружие. Между ними раз­го­релся спор: должны они под­чи­ниться Халиду или нет. Халид, поте­ряв тер­пе­ние, схва­тил несколь­ких чело­век и убил их в нази­да­ние осталь­ным. И опять Мухам­мад был сильно рас­строен. Он послал Али, своего зятя, выпла­тить пле­мени ком­пен­са­цию за эти убий­ства, как и в случае с пле­ме­нем хузайл. Он стре­мился добиться пре­дан­но­сти от своих совре­мен­ни­ков не силой, а пока­за­тель­ными при­ме­рами, поскольку в этом случае их пре­дан­ность была бы искрен­ней и про­дол­жи­тель­ной.

Поко­ре­ние Аравии исламу

Недолго Мухам­мад и мусуль­мане Медины насла­жда­лись пло­дами своего успеха. Прак­ти­че­ски сразу после поко­ре­ния Мекки ново­об­ра­щен­ные мек­канцы и мусуль­мане, при­шед­шие с Мухам­ма­дом из Медины, были собраны вместе, чтобы про­ти­во­сто­ять боль­шой опас­но­сти, кото­рую пред­став­ляло собой племя хава­зин, рас­се­лив­ше­еся на холмах и рав­ни­нах в северо-восточ­ном направ­ле­нии от Мекки. Хава­зи­ниты были чрез­вы­чайно обес­по­ко­ены капи­ту­ля­цией Мекки и, объ­еди­нив­шись с пле­ме­нем сакиф и про­чими неболь­шими кла­нами, рас­се­ян­ными по этой мест­но­сти, под пред­во­ди­тель­ством Малика ибн Авфа ал-Надри, захва­тив с собой все иму­ще­ство, дви­ну­лись в поход на мусуль­ман, чтобы побе­дить их или погиб­нуть. Мухам­мад, встав во главе своей армии, высту­пил навстречу непри­я­телю и столк­нулся с ним в долине Хунайн. Отряд из десяти тысяч мусуль­ман, при­шед­ших с Мухам­ма­дом из Медины, был усилен двумя тыся­чами курай­ши­тов из Мекки, кото­рыми коман­до­вал Абу Суфиан. Имея чис­лен­ное пре­иму­ще­ство над своими вра­гами, мусуль­мане смело высту­пили в поход, как и раньше уповая на Аллаха, кото­рый должен был помочь им одер­жать убе­ди­тель­ную победу.

Однако Малик со своими вои­нами в тем­ноте, перед рас­све­том, неожи­данно ата­ко­вал армию Мухам­мада, внеся в ряды мусуль­ман полное заме­ша­тель­ство и бес­по­ря­док. Часть воинов в панике бро­си­лась за шатры Мухам­мада, даже не узна­вая самого про­рока, осталь­ные, в основ­ном курай­шиты, чья при­вер­жен­ность исламу еще вызы­вала сомне­ние, зада­лись вопро­сом, не насту­пил ли день его пол­ного пора­же­ния. Это был еще один из целого ряда жиз­ненно важных момен­тов, когда авто­ри­тет и власть Мухам­мада над своими после­до­ва­те­лями под­вер­га­лись испы­та­нию в столь небла­го­при­ят­ных обсто­я­тель­ствах. Он лично взялся за дело и, несмотря на хаос, смог объ­еди­нить мусуль­ман. Ему помог ал-Аббас, кото­рый при­зы­вал их вспом­нить о клятве в пре­дан­но­сти Аллаху и его про­року. Три тысячи чело­век спло­ти­лись вокруг Мухам­мада и отбро­сили хава­зи­ни­тов. К этим воинам начали при­со­еди­няться осталь­ные, армия сли­лась в моно­лит, и хава­зи­ниты побе­жали. Они в бес­по­рядке побро­сали все свои пожитки, в том числе и тысячи вер­блю­дов, коз и очень много серебра. Коран вос­пе­вает победу сле­ду­ю­щими сло­вами:

Гос­подь уже во многих битвах вам помог, помог Он вам и в день Хунейна, когда (гор­ды­нею пре­воз­но­сясь) вы вос­хи­ща­лись мно­же­ством своим и силой. Но ваше мно­же­ство и сила ничем не послу­жили вам, и тесною вам сде­ла­лась земля там, где была она про­сторна. Тогда вы повер­нули тыл и обра­ти­лись в бег­ство. Потом Гос­подь пролил покой Свой на про­рока и на уве­ро­вав­ших с ним, и воин­ства незри­мые низвел, и нака­зал невер­ных. Так воз­да­лось таким, кто не уверил.
(Сура 9:25–26)

Тем не менее все про­изо­шед­шее обес­по­ко­ило Мухам­мада, и он поста­но­вил, что отныне ни одному языч­нику не поз­во­ля­ется вхо­дить в Мекку, чтобы исклю­чить малей­шую воз­мож­ность измены города исламу. Немед­ленно после объ­яв­ле­ния его реше­ния в Коране появи­лись сле­ду­ю­щие строки:

О вы, кто верует! Ведь мно­го­бож­ники, поис­тине, нечи­сты. И пусть они не при­бли­жа­ются теперь к Запрет­ной (для греха) Мечети…
(Сура 9:28)

Начи­ная с этого дня вход в Мекку был раз­ре­шен только мусуль­ма­нам. Им не очень нра­ви­лось то, как щедро после победы в сра­же­нии с хава­зи­ни­тами пророк рас­пре­де­ляет трофеи среди мек­кан­цев, лишь недавно при­няв­ших ислам. Мусуль­мане сето­вали на то, что они на про­тя­же­нии многих лет пре­данно сра­жа­лись с ним бок о бок, под­вер­гая свои жизни огром­ной опас­но­сти, в то время как курай­шиты бук­вально до недав­него вре­мени про­ти­во­сто­яли ему. Не было ли с его сто­роны неспра­вед­ли­во­стью отдать им пред­по­чте­ние?

Когда Аллах дал своему послан­нику воен­ную добычу в день Хунайна, он рас­пре­де­лил ее среди тех, чьи сердца лишь недавно при­няли ислам, но он ничего не дал анса­рам. Поэтому они почув­ство­вали злость и печаль, так как не полу­чили того, что полу­чили другие.
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 432)

Мухам­мад отве­тил мусуль­ма­нам, что хотя он и воз­на­гра­дил мек­кан­цев, сам он при­над­ле­жит Медине, вер­нется туда вместе с ними и нико­гда не поки­нет ее. Он дал мек­кан­цам трофеи только для того, чтобы под­дер­жать их дове­рие к нему. Мусуль­мане при­няли это объ­яс­не­ние.

И все же одна кре­пость про­ти­во­сто­яла рас­про­стра­не­нию ислама. Посе­ле­ние ат-Таиф, кото­рое отвергло Мухам­мада много лет назад, про­дол­жало бороться с ним и поныне. Подойдя к город­ским укреп­ле­ниям, воины про­рока были осы­паны тучами стрел. Мусуль­мане, поняв, что штур­мом города им не взять, при­го­то­ви­лись к долгой осаде и непре­рывно обстре­ли­вали кре­пость из ката­пульт. В ответ защит­ники стре­ляли рас­ка­лен­ными метал­ли­че­скими стре­лами с горя­щими древ­ками. Мухам­мад сжег все их фрук­то­вые сады и вино­град­ники. Часть защит­ни­ков цита­дели вышла к мусуль­ма­нам в ответ на призыв Мухам­мада во избе­жа­ние кро­во­про­ли­тия сдаться мирным путем, но осталь­ные про­дол­жали сопро­тив­ле­ние. Узнав от пере­беж­чи­ков, что город рас­по­ла­гает боль­шими запа­сами про­до­воль­ствия и бое­при­па­сов, Мухам­мад был вынуж­ден отве­сти войска.

Урва ибн Масуд, обра­щен­ный в ислам, был впо­след­ствии звер­ски убит в ат-Таифе людьми из пле­мени сакиф за то, что пытался при­об­щить их к исламу. В это время Мухам­мад пла­ни­ро­вал все­об­щее наступ­ле­ние на посе­ле­ние, и защит­ники нако­нец поняли, что их время кон­чи­лось. Они послали к Мухам­маду деле­га­цию с прось­бой о трех­го­дич­ной отсрочке, но он отка­зался предо­ста­вить им какое бы то ни было послаб­ле­ние и наста­и­вал на немед­лен­ном их обра­ще­нии в ислам, уни­что­же­нии идола ал-Лат и вве­де­нии ислам­ских молитв. Жители вынуж­дены были капи­ту­ли­ро­вать, и Мухам­мад послал Абу Суфи­ана и ал-Мугиру, кото­рый недавно принял ислам и нахо­дился в дру­же­ских отно­ше­ниях с оби­та­те­лями ат-Таифа, уни­что­жить идола. Жен­щины громко при­чи­тали, когда идол рухнул; это был един­ствен­ный случай, когда раз­ру­ше­ние идола вызвало сочув­ствие его рев­ност­ных почи­та­те­лей.

Из всех угол­ков Аравии потя­ну­лись в Медину деле­га­ции с заве­ре­ни­ями в пре­дан­но­сти Мухам­маду и при­ня­тии ислама. На шесть­де­сят тре­тьем году жизни пророк стал прак­ти­че­ски полным вла­ды­кой всего полу­ост­рова. Нахо­дясь на вер­шине славы, он пред­при­нял послед­нее про­щаль­ное палом­ни­че­ство в Мекку в сопро­вож­де­нии тысяч мусуль­ман, к кото­рым обра­тился с речью:

О люди, внем­лите моим словам. Я не знаю, увижу ли вас на этом месте еще когда-нибудь. Ваша кровь и иму­ще­ство свя­щенны и непри­кос­но­венны до тех пор, пока вы живете в согла­сии с вашим Гос­по­дом. Вся кровь, про­ли­тая в период язы­че­ства, должна оста­ваться неот­мщен­ной. Сатана отча­ется дождаться покло­не­ния ему на вашей земле. Будьте добры к жен­щи­нам, ибо они узники, и вы не имеете кон­троля над их лич­но­стью. Вы просто при­ни­мали их как веру от Бога. Я кое-что оставлю у вас, и это китаб (книга) Аллаха и сунна (обычай, пример) Его послан­ника, и если вы будете при­дер­жи­ваться их, нико­гда не совер­шите ошибку, у вас всегда будут четкие ука­за­ния. Знайте, что мусуль­ма­нин мусуль­ма­нину — брат и все мусуль­мане — братья.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 651)

В это же время в Коране появи­лись стихи, кото­рые объ­яв­ляли мусуль­ма­нам, что работа про­рока пол­но­стью завер­шена:

Сего­дня те, кто вашей верой пре­не­брег, в отча­я­нии пре­бы­вают. Но их не бой­тесь, а стра­ши­тесь лишь Меня. Я завер­шил для вас сего­дня (веро­устав) рели­гии (ислама), и про­явил сполна Свою вам милость, и изво­ле­нием Своим назна­чил вам ислам — (как то: покор­ность Моей Воле).
(Сура 5:3)

Послед­няя болезнь и смерть Мухам­мада

Мухам­мад гото­вился к отмще­нию за пора­же­ние при Муте. Но, сна­ря­див армию, неожи­данно и серьезно забо­лел. Вплоть до этого вре­мени он отли­чался завид­ным здо­ро­вьем, но тут при­ступ лихо­радки обрек его на бес­сон­ные ночи. В одну из таких ночей он отпра­вился на клад­бище в Медине и, обра­тив­шись ко всем похо­ро­нен­ным здесь, назвал их бла­го­сло­вен­ными, поскольку они осво­бо­ди­лись от забот этого мира. Вер­нув­шись домой, он сказал сопро­вож­дав­шему его Абу Мувай­хибе, что ему на выбор пред­ло­жили ключи от брен­ной жизни на земле и от рая. Когда его това­рищ спро­сил, нельзя ли иметь их оба, Мухам­мад отве­тил отри­ца­тельно и объ­яс­нил, что он выбрал рай и встречу со своим Богом.

Когда Мухам­мад воз­вра­тился домой, лихо­радка у него уси­ли­лась. Его жены делали все, что было в их силах, пыта­ясь облег­чить стра­да­ния мужа, посто­янно поли­вая его водой. Он уже не мог читать молитвы в мечети, и мно­же­ство мусуль­ман собра­лось в Медине, сильно бес­по­ко­ясь о состо­я­нии его здо­ро­вья. Посте­пенно он впал в бес­со­зна­тель­ное состо­я­ние. Одна­жды он как-будто выздо­ро­вел — дошел до мечети и, хотя и был слаб, воз­гла­вил молитву. Мусуль­мане лико­вали, но вслед за тем, вер­нув­шись в дом Айши, Мухам­мад почув­ство­вал, что при­ступ повто­рился. Поло­жив голову ей на колени, он слабым голо­сом выкри­ки­вал что-то о три­умфе и вдруг вздох­нул и больше уже не дышал нико­гда.

Как только изве­стие о его смерти достигло собрав­шихся людей, шум, посто­ян­ный спут­ник толпы, вне­запно стих. Осо­знав новость, Умар смело про­воз­гла­сил, что пророк Аллаха нико­гда не умрет и что без­ого­во­рочно будет отлу­чен от веры любой, кто станет рас­про­стра­нять слухи о его смерти. Вышел Абу Бакр и, успо­коив толпу, про­из­нес: «Пусть каждый покло­ня­ю­щийся Мухам­маду знает, что Мухам­мад мертв, но тот, кто покло­ня­ется Аллаху, пусть знает, что Аллах жив». И затем он про­чи­тал цитату из Корана:

И Мухам­мед — не больше, чем послан­ник, ему пред­ше­ство­вали многие другие, и если он умрет или погуб­лен будет, ужель вы обра­ти­тесь вспять? Отступ­ники ни в чем не повре­дят Аллаху, но бла­го­дар­ным же сполна воз­даст Аллах.
(Сура 3:144)

Жизнь вели­чай­шего про­рока ислама завер­ши­лась. Он был похо­ро­нен в ком­нате своей люби­мой жены Айши, и в наши дни его гроб­ница обра­зует часть Вели­кой Мечети Медины. Через корот­кое время после его смерти ислам начал быстро рас­про­стра­няться и в тече­ние сто­ле­тия заво­е­вал целую импе­рию, такую же обшир­ную, как и Рим­ская в начале своего раз­ви­тия.

Глава третья. Лич­ность Мухам­мада

Харак­тер Мухам­мада

Общая оценка его харак­тера

Никому из тех, кто изучал жизнь Мухам­мада, еще не уда­ва­лось остаться рав­но­душ­ным к факту его голо­во­кру­жи­тель­ного вос­хож­де­ния от обыч­ного жителя Мекки до бес­спор­ного лидера арабов на всем Ара­вий­ском полу­ост­рове. Мы рас­смат­ри­ваем не просто вли­я­тель­ную исто­ри­че­скую фигуру, а чело­века, кото­рый пре­тен­до­вал на роль послед­него и вели­чай­шего из всех Божьих про­ро­ков. Оце­ни­вать его лич­ность необ­хо­димо как с рели­ги­оз­ной, так и с исто­ри­че­ской точек зрения, и, воз­можно, было бы уместно начать это делать именно с послед­ней, прежде чем иссле­до­вать более детально его про­ро­че­ские убеж­де­ния.

Мусуль­ман­ский мир без каких-либо затруд­не­ний пришел к еди­но­душ­ному заклю­че­нию: Мухам­мад был вели­чай­шим из всех про­ро­ков, фак­ти­че­ски миро­вым послан­ни­ком Аллаха, живым при­ме­ром. Он был без­гре­шен, хотя и не лишен чело­ве­че­ских сла­бо­стей; без­уко­риз­ненно испол­нял свою роль в каче­стве избран­ного Алла­хом пред­ста­ви­теля его на земле. Однако хри­сти­ан­ская точка зрения тогда была совер­шенно иной, и хри­сти­ане в целом вос­при­ни­мали Мухам­мада как бес­спор­ного лидера и рефор­ма­тора, кото­рый вывел арабов из тьмы язы­че­ства, и одно­вре­менно как одер­жи­мого демо­нами само­званца, поста­вив­шего своей един­ствен­ной целью увести людей с истин­ного пути Еван­ге­лия.

Суще­ствует много путей бес­при­страст­ной оценки про­ро­че­ской дея­тель­но­сти Мухам­мада. Можно оце­ни­вать каче­ства его харак­тера; можно оце­ни­вать его в свете репу­та­ции, кото­рой он поль­зо­вался у бли­жай­ших совре­мен­ни­ков; как пре­тен­дента на испол­не­ние боже­ствен­ной миссии; можно срав­нить его с Иису­сом Хри­стом, осно­ва­те­лем другой все­мир­ной моно­те­и­сти­че­ской веры. Разу­ме­ется, было бы неуместно под­хо­дить к нему с предубеж­де­нием. Только объ­ек­тив­ный взгляд пока­жет его истин­ный харак­тер, и очень важно, чтобы его слова и поступки гово­рили сами за себя.

Мухам­мад не отри­цал, что у него были ошибки. Неко­то­рые из них упо­ми­на­ются в Коране. Там при­ве­ден случай, когда он отвер­нулся от чело­века только потому, что тот был слепым (сура 80:1–2). Он нигде не фигу­ри­рует в каче­стве обман­щика, кото­рый забо­тился бы только о том, как пока­зать себя со всех сторон совер­шен­ным при­ме­ром. И дей­стви­тельно, гово­рить о пре­ду­мыш­лен­ном обмане не при­хо­дится, так как его целе­устрем­лен­ная пре­дан­ность своей идее, иногда перед лицом непри­ят­но­стей, была искренна и оце­ни­ва­ется высоко.

Он по-насто­я­щему верил, что был при­зван Алла­хом увести свой народ от язы­че­ского безу­мия к покло­не­нию еди­ному Все­дер­жи­телю. В дости­же­нии своей цели он прак­ти­че­ски не коле­бался, несмотря на бес­чис­лен­ные жесто­кие пре­сле­до­ва­ния. Путе­ше­ствие в ат-Таиф, веро­ятно, было самым черным днем в его судьбе, но даже в этом случае он не разо­ча­ро­вался и не засо­мне­вался в своем при­зва­нии. Одна­жды он сказал, что даже если солнце оденет своими лучами его правую руку, а луна — левую, он все равно не отка­жется от своего при­зва­ния, пока Бог правит им. Даже когда его иску­шали потре­бо­вать что-нибудь от Аллаха в дока­за­тель­ство своей миссии, напри­мер власть тво­рить чудеса, он не делал этого и стойко нес воз­ло­жен­ный на него груз ответ­ствен­но­сти, говоря, что Коран сам по себе явля­ется чудом и дока­за­тель­ством его при­зва­ния свыше.

Очень важно, а может быть, даже чрез­вы­чайно важно то, что он не только сле­до­вал своим курсом, но и четко пони­мал, что тот имеет свои пре­делы. Он был всего лишь чело­ве­ком, ничем не отли­чав­шимся от вест­ни­ков Аллаха, кото­рые ушли в небы­тие в разное время (сура 3:144). Глав­ным обра­зом он забо­тился о том, чтобы его слу­ша­тели сле­до­вали по пути его Бога (сура 25:57), и хотя над ним насме­ха­лись и отвер­гали как сума­сшед­шего, он рас­смат­ри­вал себя одно­значно — как чело­века, при­зван­ного при­ве­сти свой народ к истине (сура 7:184).

Про­стота его жизни также сви­де­тель­ствует о его чисто­сер­де­чии. На про­тя­же­нии всех лет гоне­ний и пре­сле­до­ва­ний в Мекке он жил очень скромно и не изме­нил этому образу жизни даже в то время, когда мог насла­ждаться рас­ту­щим успе­хом в Медине и когда вся Аравия посте­пенно пере­хо­дила под его вли­я­ние. Ко вре­мени его смерти он по-преж­нему охотно под­ме­тал пол у себя в спальне, делал обыч­ную работу по дому и жил в соот­вет­ствии с обра­зом жизни своих това­ри­щей. Он нико­гда не уве­ко­ве­чи­вал свой облик и не устра­и­вал в свою честь пышных про­цес­сий, а после смерти его похо­ро­нили в спальне жены, так как у него не было своего дома. Если гово­рить о том, что он стре­мился к миро­вому гос­под­ству, необ­хо­димо при­знать, что под этим под­ра­зу­ме­ва­лось гос­под­ство Аллаха как веч­ного вла­сте­лина сердец веру­ю­щих. Он нико­гда не пере­оце­ни­вал себя и не пре­воз­но­сился.

В рели­ги­оз­ной среде суще­ствует глу­бо­кое ощу­ще­ние духа чело­века, осо­зна­ю­щего свое место в миро­зда­нии. Ислам не явился чем-то новым, при­зван­ным вытес­нить все, что пред­ше­ство­вало ему, он только под­твер­дил преды­ду­щие откро­ве­ния. Мусуль­ман при­зы­вали после­до­вать за верой Авра­ама и ува­жать вклад вели­ких про­ро­ков про­шлого (сура 2:135–136). Мухам­мад пришел только для того, чтобы пере­смот­реть и пере­оце­нить путь Аллаха, а не уста­нав­ли­вать новое направ­ле­ние в рели­гии.

Хри­сти­ане, пыта­ю­щи­еся уни­зить про­рока ислама и подо­рвать его авто­ри­тет, а также свя­зать его учение с нечи­стой силой, нико­гда не ста­ра­лись оце­нить этого чело­века с пози­ций его поко­ле­ния. Если судить о нем объ­ек­тивно, то он выде­ля­ется как один из гиган­тов чело­ве­че­ской исто­рии. С точки зрения людей, живших в его эпоху в диких пусты­нях Аравии, в то время, когда на эту часть земли никто не обра­щал вни­ма­ния, он вос­при­ни­мался как уди­ви­тель­ная лич­ность. До тех пор ни один хри­сти­а­нин не сможет в полной мере понять, что побуж­дает при­дер­жи­ваться этой веры сотни мил­ли­о­нов мусуль­ман, пока не увидит лич­ного вли­я­ния Мухам­мада на первое поко­ле­ние веру­ю­щих. В этой связи было бы умест­ным более при­стально взгля­нуть на то, как его совре­мен­ники рас­смат­ри­вали про­рока сквозь призму еже­днев­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний с ним.

Сви­де­тель­ства сорат­ни­ков Мухам­мада

Веро­ятно, лучшей про­вер­кой искрен­но­сти чело­века явля­ются сви­де­тель­ства его бли­жай­шего окру­же­ния. В данном случае такими людьми были те, кто знал Мухам­мада очень близко, кто больше всех был осве­дом­лен о его сла­бо­стях, а также те, кто без­ого­во­рочно верил ему. Суще­ствует несколько пись­мен­ных сви­де­тельств веро­от­ступ­ни­че­ства неко­то­рых из его пере­пис­чи­ков, под­вер­гав­ших сомне­нию боже­ствен­ное наитие, сопро­вож­дав­шее пере­дачу Корана. Но их можно назвать исклю­че­нием. В целом необ­хо­димо при­знать, что Мухам­мад был искренне убеж­ден в своем при­зва­нии, а его харак­тер и образ жизни вполне убеж­дали домо­чад­цев и близ­ких после­до­ва­те­лей в истин­но­сти этого.

Чест­ность многих наи­бо­лее извест­ных сорат­ни­ков Мухам­мада не вызы­вает серьез­ных сомне­ний. Абу Бакр и Умар, два его бли­жай­ших пре­ем­ника, люди с силь­ными харак­те­рами, заме­тили бы любые про­ти­во­ре­чия между его обли­ком про­рока, извест­ным широ­кой обще­ствен­но­сти, и осо­бен­но­стями част­ного чело­века, кото­рого они знали лично. Так, Абу Бакр, имев­ший про­звище ас-Сиддик (Заслу­жи­ва­ю­щий Дове­рия), был глу­боко предан Мухам­маду и верил в него в годы борьбы, когда каза­лось, что про­року так и не удастся заслу­жить все­об­щего при­зна­ния народа. При­сут­ствие Абу Бакра в пещере непо­да­леку от Мекки во время хиджры сви­де­тель­ствует о непо­ко­ле­би­мой вер­но­сти, кото­рой Мухам­мад смог добиться от своих после­до­ва­те­лей, поскольку для них это было иде­аль­ное время (люди сомне­ва­лись в искрен­но­сти про­рока), чтобы пол­но­стью отда­литься от пред­ла­га­е­мого им пути и не рис­ко­вать своей жизнью.

Даже когда Мухам­мад сделал сен­са­ци­он­ное заяв­ле­ние о том, что одна­жды ночью он посе­тил Иеру­са­лим и внут­рен­ние покои небес­ных чер­то­гов бла­го­даря своей спо­соб­но­сти видеть в тем­ноте, как раз в то время, когда мек­кан­ская оппо­зи­ция достигла пика враж­деб­но­сти, Абу Бакр не под­верг сомне­нию его прав­ди­вость. Как гласит пре­да­ние, он оста­вался с про­ро­ком даже в тот момент, когда курай­шиты соби­ра­лись побить его кам­нями.

Мы очень мало знаем о Мухам­маде до того пери­ода, когда он стал широко изве­стен в обще­стве, и тем не менее у нас име­ются сви­де­тель­ства об искрен­но­сти его харак­тера. Его знали как чело­века, заслу­жи­ва­ю­щего дове­рия во всех своих поступ­ках и делах. Хади­джа, умуд­рен­ная опытом жен­щина, доста­точно быстро вышла за него замуж, и он бы не полу­чил про­звища ал-Амин (Верный) напрасно. Если судить о Мухам­маде по стан­дар­там его вре­мени, этот чело­век заслу­жи­вает глу­бо­кого ува­же­ния и обла­дает без­упреч­ным харак­те­ром. Но хри­сти­ане не могут оце­ни­вать его только по этим кри­те­риям, поскольку лич­ность, кото­рую мы обсуж­даем, не пре­тен­до­вала на роль лишь слав­ного чело­века с хоро­шими мане­рами. Любой, кто выдви­гает себя на роль самого чистого и зна­чи­тель­ного из всех суще­ство­вав­ших в исто­рии вест­ни­ков Аллаха, немед­ленно обре­кает свои при­тя­за­ния на самую тща­тель­ную про­верку. Реше­ние в этом вопросе не может осно­вы­ваться на бла­го­склон­ной субъ­ек­тив­ной оценке в силу неких рели­ги­оз­ных убеж­де­ний, но и нельзя судить чело­века только по отно­си­тель­ным стан­дар­там его вре­мени, что часто допус­ка­ется в жиз­не­опи­са­ниях про­рока.

Стан­дарты суж­де­ния: отно­си­тельны или абсо­лютны?

В седь­мом сто­ле­тии поли­га­мия в Аравии рас­це­ни­ва­лась как вполне при­ем­ле­мая форма брака, а набеги на кара­ваны — как вполне есте­ствен­ное заня­тие. Чело­век не зада­вался вопро­сами о нрав­ствен­но­сти подоб­ной дея­тель­но­сти, а просто защи­щал себя и свою соб­ствен­ность как мог, при­бе­гая к помощи своего пле­мени или клана. Мухам­мад не осуж­дал ни одно из этих явле­ний ара­вий­ской жизни, в связи с чем очень часто выска­зы­ва­ются мнения, что это нега­тивно харак­те­ри­зует его с точки зрения стан­дар­тов тра­ди­ци­он­ного хри­сти­ан­ского мира.

Нельзя поз­во­лить Мухам­маду избе­жать подоб­ного ана­лиза. Он открыто объ­явил себя миро­вым вест­ни­ком, послан­ным всему чело­ве­че­ству (каф­фа­тан лин­наси); в Коране утвер­жда­ется, что сам Аллах и все ангелы небес­ные нис­по­слали ему свое бла­го­сло­ве­ние (сура 33:56); его назы­вают про­ще­нием (мило­сер­дием) всего чело­ве­че­ства (рах­ма­тан лила­ла­мин), послан­ным Алла­хом; печа­тью всех про­ро­ков (хатама-н-набийин) и апо­сто­лом Аллаха (сура 33:40). Поскольку он пре­тен­дует на все­лен­ское почи­та­ние и пример для под­ра­жа­ния, то его необ­хо­димо судить по абсо­лют­ным стан­дар­там.

В силу подоб­ных при­тя­за­ний Мухам­мада вряд ли можно удив­ляться тому, что сами мусуль­мане, изоб­ра­жая его, исполь­зо­вали абсо­лют­ные кате­го­рии. Гово­рят, что он посвя­тил всю свою жизнь, самую бла­го­род­ную и прав­ди­вую, какую когда-либо про­жи­вал чело­век, слу­же­нию чело­ве­че­ству. Воз­ни­кает вопрос: жил ли когда-нибудь кто-либо еще такой же жизнью, как он, высто­яв­ший против пла­мени всего мира и вышед­ший из него невре­ди­мым, несмотря на бес­чис­лен­ные испы­та­ния и иску­ше­ния? Когда имеют место подоб­ные при­тя­за­ния, невоз­можно одно­значно решить, должен ли чело­век оце­ни­ваться только по стан­дар­там своего вре­мени или исклю­чи­тельно в свете его личной искрен­но­сти.

Таких вели­ких людей, как Будду Гау­таму и Кон­фу­ция, веро­ятно, можно оце­ни­вать только в свете их инди­ви­ду­аль­ных свойств харак­тера и учения, но про­рока ислама, кото­рый про­воз­гла­сил себя послед­ним и вели­чай­шим послан­ни­ком в ряду обле­чен­ных боже­ствен­ными пол­но­мо­чи­ями, вклю­чая и Иисуса Христа, невоз­можно осво­бо­дить от более взыс­ка­тель­ного ана­лиза. Дей­стви­тельно, фун­да­мен­таль­ным прин­ци­пом хри­сти­ан­ской веры всегда являлся факт, что Иисус Хри­стос был не только вели­чай­шим чело­ве­ком из всех когда-либо живших на земле, но и то, что Он был совер­шен­ным чело­ве­ком. Он был без­гре­шен, без­упре­чен в Своем пове­де­нии, с доб­ро­де­те­лями, согла­су­ю­щи­мися с боже­ствен­ными стан­дар­тами абсо­лют­ного совер­шен­ства. Мухам­мад напра­ши­ва­ется на срав­не­ние с Ним, когда про­воз­гла­шает себя Его подо­бием, что видно из сле­ду­ю­щего отрывка:

Абу Хурайра рас­ска­зы­вает, что послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал так: «Из всех людей и про­ро­ков, при­над­ле­жав­ших одной рели­гии, я более схож с Иису­сом Хри­стом, и ни один пророк не под­ни­мался между мной и Иису­сом».
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1260)

Когда Мухам­мад пре­тен­дует не только на сход­ство с Иису­сом Хри­стом, но даже в неко­то­рых слу­чаях на Его заме­ще­ние, он опять про­во­ци­рует людей, чтобы они судили его по самым высо­ким стан­дар­там. Типич­ный пример подоб­ной пре­тен­ци­оз­но­сти, когда пророк вновь про­воз­гла­шает себя выда­ю­щейся лич­но­стью в исто­рии чело­ве­че­ства, при­во­дится в отрывке из его учения:

Абу Хурайра рас­ска­зы­вает, что послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал так: «Я буду пре­вос­хо­дя­щим среди потом­ков Адама в День Вос­кре­се­ния Мерт­вых, и я буду первым про­си­те­лем и первым, чье про­ше­ние будет при­нято (Алла­хом)».
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1230)

Анализ отно­ше­ния Мухам­мада к врагам, в част­но­сти его вза­и­мо­от­но­ше­ний с иуде­ями и хри­сти­а­нами Аравии, так же, как и его мно­го­жен­ство, пока­жет, до какой сте­пени обос­но­ваны эти при­тя­за­ния.

Его отно­ше­ние к врагам

Убий­ство Кааба ибн Ашрафа

Битва при Бадре была первым прямым воен­ным столк­но­ве­нием Мухам­мада с жите­лями Мекки. С нее нача­лось новое раз­ви­тие отно­ше­ний между обеими сто­ро­нами. Теперь они рас­смат­ри­вали друг друга не как при­чи­ня­ю­щих бес­по­кой­ство оппо­нен­тов, но как опас­ных врагов. Неза­долго до этих собы­тий Мухам­мад вынуж­ден был решить про­блему неко­то­рых своих оппо­нен­тов в Медине, кото­рые пре­вра­ти­лись в серьез­ных врагов и кото­рых необ­хо­димо было оста­но­вить.

Первым был некий Кааб ибн Ашраф, иудей, корен­ной житель Медины. Он доса­ждал Мухам­маду, сочи­няя о нем сати­ри­че­ские стихи и пам­флеты. После бадр­ского сра­же­ния он стал насто­я­щей угро­зой, так как ходил в Мекку и под­стре­кал курай­ши­тов орга­ни­зо­вать ответ­ный рейд против мусуль­ман в надежде ней­тра­ли­зо­вать их воен­ные дости­же­ния и свести к нулю воз­рас­та­ю­щий пре­стиж Мухам­мада. Он сочи­нил поэму, в кото­рой опла­ки­ва­лись лидеры курай­ши­тов, павшие в бою при Бадре. Когда Мухам­мад узнал о его планах, он четко дал понять своим после­до­ва­те­лям, что хочет, чтобы Кааба ибн Ашрафа «убрали». То, что за этим после­до­вало, опи­сано во многих ранних пре­да­ниях:

Джабир повест­вует: «Послан­ник сказал: „Кто готов убить Кааба ибн Ашрафа?» Мухам­мад ибн Мас­лама отве­тил: „Ты хочешь, чтобы я убил его?“ Послан­ник отве­тил утвер­ди­тельно. Мухам­мад ибн Мас­лама сказал: „Тогда поз­воль мне ска­зать, что я готов». Пророк отве­тил: „Хорошо“».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 4, с. 168)

Из этого отрывка явствует, что Мухам­мад не только санк­ци­о­ни­ро­вал убий­ство своего оппо­нента, но также раз­ре­шил своим после­до­ва­те­лям исполь­зо­вать любую уловку, кото­рую они сочтут необ­хо­ди­мой, для дости­же­ния цели. В другом пре­да­нии слова Мухам­мада ибн Мас­ламы «Тогда поз­воль мне ска­зать, что я готов» трак­ту­ются иначе. Они якобы озна­чают, что ему было поз­во­лено ска­зать ложь, чтобы обма­нуть Кааба (Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 248). Это был первый случай, когда Мухам­мад, нахо­див­шийся в состо­я­нии реаль­ной войны с теми, кто про­ти­во­стоял ему, должен был пред­пи­сы­вать поли­тику обще­ния с ними, и раз­ре­ше­ние уби­вать и лгать, выдан­ное им своим сорат­ни­кам, создало пре­це­дент в его отно­ше­нии к врагам. Ранние био­графы очень выра­зи­тельны в опи­са­ниях этого:

Послан­ник сказал: «Все, что воз­ло­жено на тебя, ты должен сде­лать». Он спро­сил: «О послан­ник Бога, нам при­дется лгать». Он отве­тил: «Говори все, что хочешь, так как ты сво­бо­ден в своем деле».
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 367)

Нельзя отри­цать, что это был прямой приказ убить оппо­нента и исполь­зо­вать любую ложь ради дости­же­ния цели. Нет ничего уди­ви­тель­ного в том, что сорат­ник и тезка про­рока вос­поль­зо­вался данной ему воз­мож­но­стью, чтобы раз­де­латься с обид­чи­ком иудеем:

Мухам­мад ибн Мас­лама пришел к Каабу и заго­во­рил с ним, напо­ми­ная о старой дружбе между ними, и сказал: «Этот чело­век (т. е. боже­ствен­ный послан­ник) при­ду­мал собрать пожерт­во­ва­ния (у нас), что при­чи­нило нам огром­ные труд­но­сти». Когда Кааб услы­шал это, он сказал: «Гос­поди, ты попа­дешь в еще боль­шие непри­ят­но­сти с ним». Мухам­мад ибн Мас­лама сказал: «Не сомне­ва­юсь, но сейчас мы стали его после­до­ва­те­лями и не хотим остав­лять его, пока не увидим, какой оборот примут его дела».
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 991)

Мухам­мад ибн Мас­лама уго­во­рил Кааба выйти из дома на том осно­ва­нии, что группа после­до­ва­те­лей про­рока разо­ча­ро­ва­лась в его стрем­ле­нии воз­ло­жить финан­со­вое бремя на мусуль­ман. И поскольку ибн Мас­лама при­над­ле­жал к пле­мени ауси­тов, жив­шему в Медине, Кааб ему без­ого­во­рочно пове­рил. Его молоч­ный брат Абу Наила, кото­рый также входил в число после­до­ва­те­лей про­рока, дей­ствуя более убе­ди­тельно, исполь­зо­вал мошен­ни­че­скую так­тику, дабы завлечь ничего не подо­зре­ва­ю­щего Кааба в тем­ноту:

Он сказал: «Я Абу Наила, и я пришел, чтобы инфор­ми­ро­вать тебя, что приход этого чело­века (послан­ника) — боль­шое несча­стье для нас. Арабы сра­жа­ются с нами, и они стре­ляют из одного лука (т. е. они объ­еди­ни­лись против нас). Мы хотим уйти от него (от послан­ника)».
(Ибн Саад, Таба­кат, том 2, с. 36)

Тот же био­граф пишет, как эти люди при­тво­ри­лись, будто они пришли к Каабу только за тем, чтобы купить у него финики и про­дукты. Когда Кааба втя­нули в беседу и он начал гово­рить с ними сво­бодно и был «дово­лен ими и стал близок с ними» (там же, с. 37), они подо­дви­ну­лись к нему ближе под пред­ло­гом иссле­до­вать аромат его духов. При­дви­нув­шись еще ближе, они неожи­данно выхва­тили свои сабли и зако­лоли его. Убив Кааба, они тут же вер­ну­лись к Мухам­маду, про­из­нося такбир (Аллаху акбар — „Аллах велик“). О том, как Мухам­мад принял их, повест­ву­ется в сле­ду­ю­щем отрывке:

Когда они при­бли­зи­лись к послан­нику Аллаха, бла­го­слови его Аллах, он сказал: «(Ваши) лица счаст­ливы». Они ска­зали: «Твое тоже, о послан­ник Аллаха!» Они скло­нили перед ним головы. Он (послан­ник) побла­го­да­рил Аллаха за то, что он (Кааб) мертв. Утром он сказал: «Убейте каж­дого иудея, с кото­рым встре­ти­тесь». Иудеи были напу­ганы, поэтому ни один из них не выхо­дил на улицу и не раз­го­ва­ри­вал. Они боя­лись, что на них неожи­данно напа­дут, как напали ночью на ибн Ашрафа.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 2, с. 37)

Все выше­опи­сан­ное про­ис­хо­дило в атмо­сфере заго­во­ров и интриг, обмана и веро­лом­ства. Мусуль­ман­ские писа­тели, пыта­ясь снять с Мухам­мада вину за это гряз­ное дело, при­во­дили сотни аргу­мен­тов в его защиту. Роль в деле самого Мухам­мада пол­но­стью игно­ри­ро­ва­лась. В каче­стве объ­яс­не­ния пред­ла­га­лись разные вари­анты, напри­мер, гово­ри­лось, что это была реак­ция неко­то­рых из его после­до­ва­те­лей на обви­не­ния, выне­сен­ные Каабом жен­щи­нам Медины, или что Кааб был «закон­ным обра­зом» казнен за совер­ше­ние особо тяж­кого пре­ступ­ле­ния. Чтобы оправ­дать посту­пок Мухам­мада, исполь­зо­ва­лась даже юри­ди­че­ская тер­ми­но­ло­гия. Оправ­да­ние гла­сило: спра­вед­ли­вое нака­за­ние было при­ме­нено к измен­нику, кото­рый по необ­хо­ди­мо­сти, в порядке упро­щен­ного судо­про­из­вод­ства, был неза­мед­ли­тельно и тайно казнен. Тай­ному убий­ству под покро­вом тем­ноты было дано логи­че­ское обос­но­ва­ние, а именно: казнь поэта, совер­шен­ная тихо, без пом­пез­но­сти и при­вле­че­ния широ­кой обще­ствен­но­сти, пре­сле­до­вала своей целью избе­жать неже­ла­тель­ного вни­ма­ния. При­во­ди­лись доводы, что Мухам­мад к тому вре­мени уже вынес поста­нов­ле­ние об обмане как искус­стве веде­ния боевых дей­ствий, и поскольку Кааб объ­явил войну мусуль­ма­нам, натрав­ли­вая на них оппо­зи­цию, ложь его убийц была оправ­дана.

Однако вряд ли можно по-дру­гому рас­смат­ри­вать этот случай, кроме как хлад­но­кров­ное убий­ство, кото­рому спо­соб­ство­вал бес­спор­ный пра­ви­тель Медины. Ложь, сопро­вож­дав­шая убий­ство, была санк­ци­о­ни­ро­вана про­ро­ком и отя­го­щала его вину, а защита, обес­пе­чен­ная ему мусуль­ман­скими писа­те­лями, выгля­дит попыт­кой оправ­да­ния того, что при других обсто­я­тель­ствах рас­це­ни­ва­лось бы как позор­ное пятно на его репу­та­ции. Банда убийц, кра­ду­щихся в тем­ноте, чтобы обна­жить свои сабли против ничего не подо­зре­ва­ю­щей жертвы, вряд ли соот­вет­ствует роли палача, законно обле­чен­ного пол­но­мо­чи­ями нака­зать пре­ступ­ника, осуж­ден­ного после судеб­ного раз­би­ра­тель­ства в духе истин­ной спра­вед­ли­во­сти.

Суще­ствует еще одна версия слу­чив­ше­гося, выдви­га­е­мая защит­ни­ками Мухам­мада. Измен­ник являлся не кем иным, как чело­ве­ком, нахо­дя­щимся вне закона, и, сле­до­ва­тельно, его мог убить кто угодно безо вся­кого спе­ци­аль­ного раз­ре­ше­ния. При­ни­мая во вни­ма­ние тот факт, что Кааб нико­гда не при­ся­гал на вер­ность Мухам­маду, трудно понять, как он мог быть осуж­ден за пре­да­тель­ство. И тем не менее раз­ре­ше­ние, выда­ва­е­мое всем и каж­дому лин­че­вать любого подо­зре­ва­е­мого в отступ­ни­че­стве, дает более реа­ли­стич­ную кар­тину про­изо­шед­шего той ночью, чем пра­во­вые эвфе­мизмы тех, кто оправ­ды­вает про­рока ислама.

Истреб­ле­ние других оппо­нен­тов про­рока

Исто­рия с Каабом ибн Ашра­фом не един­ствен­ная в своем роде. Многие арабы, риск­нув­шие про­ти­во­сто­ять Мухам­маду, были коварно убиты. Иудей по имени Абу Рафи, один из лиде­ров иудей­ского пле­мени бану надир, был убит при сле­ду­ю­щих обсто­я­тель­ствах. После изгна­ния из Медины он отпра­вился на север, в Хайбар, и то, что про­изо­шло с ним там, очень мягко опи­сано в ранних ислам­ских руко­пи­сях. Это опи­са­ние изло­жено в текстах хади­сов:

Повест­вует ал-Бара: Послан­ник Аллаха отпра­вил Абдал­лаха б. Атику и Абдал­лаха б. Утба с груп­пой людей к Абу Рафи (убить его) … (Абдал­лах сказал:) «Я позвал: „О Абу Рафи!“ Он отве­тил: „Кто там?“ Я пошел на голос и ударил его. Он громко крик­нул, но мой удар был несе­рьез­ным. Затем я подо­шел к нему и, при­тво­рив­шись, что хочу помочь ему, изме­нив голос, сказал: „Что с тобой слу­чи­лось, о Абу Рафи?“ Он сказал: „Разве ты не удив­лен? Горе твоей матери! Чело­век подо­шел ко мне и ударил меня саблей!“ Я опять наце­лился и ударил его, но удар опять ока­зался поверх­ност­ным. Абу Рафи опять громко закри­чал, и от крика просну­лась его жена. Я пошел на голос, как будто я хочу помочь ему, и нашел Абу Рафи, лежа­щего на спине. Я воткнул саблю ему в живот и давил на нее, пока не услы­шал звук трес­нув­шей кости».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 253, 254)

Исто­рия очень напо­ми­нает случай с ибн Ашра­фом. Опять хлад­но­кров­ное убий­ство врага Мухам­мада сопро­вож­дено обма­ном и хит­ро­стью. В другом изло­же­нии этой исто­рии гово­рится, что на вопрос жены Абу Рафи о том, кто они такие, убийцы отве­тили, что просто группа «арабов, ищущих про­ви­зию» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 483).

При­ме­ча­тельно то, что боль­шин­ство людей, убитых при пособ­ни­че­стве Мухам­мада, были поэтами, сочи­няв­шими сатиру на про­рока или сопер­ни­чав­шими со сти­хами Корана. Пророк ислама не мог пере­но­сить вызов своим при­тя­за­ниям на боже­ственно-духов­ное вест­ни­че­ство. Ан-Надир ибн ал-Харис был убит после сра­же­ния при Бадре за его насмешки над Кора­ном и за то, что, изла­гая пер­сид­ские легенды, он выска­зы­вался в том плане, что по кра­соте они пре­вос­хо­дят Свя­щен­ное Писа­ние Мухам­мада. И хотя Коран смело при­гла­шает любого, кто сомне­ва­ется в его досто­вер­но­сти, к сопер­ни­че­ству (сура 11:13), Мухам­мад очень тре­во­жился, когда кто-то из его оппо­нен­тов при­ни­мал этот вызов.

Ал-Харис ибн Сувайд ибн Самит был еще одним оппо­нен­том, убитым по при­казу Мухам­мада. Его гибель вызвала цепную реак­цию. Некто Абу Афак, обес­по­ко­ен­ный про­ис­ше­ствием, сочи­нил пам­флеты, защи­ща­ю­щие людей, недо­воль­ных про­ро­ком: «Кто раз­бе­рется с этим мошен­ни­ком ради меня?» Тут же один из после­до­ва­те­лей про­рока, некий Салим ибн Умайр, пошел и заре­зал воз­му­щен­ного поэта (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 675). В ответ на это убий­ство Асма бинт Марван, житель­ница Медины, не под­пав­шая под чары ислама, сочи­нила сати­ри­че­ские стихи, обви­ня­ю­щие ее зем­ля­ков ауси­тов и хаз­ра­джи­тов: «Вы под­чи­ня­е­тесь чуже­земцу, кото­рый не один из вас… Неужели не оста­лось ни одного гор­дого чело­века, кото­рый бы неожи­данно напал на него и пресек надежды тех, кто ожи­дает чего бы то ни было от него?» Мухам­мад, услы­шав это, сказал: «Кто осво­бо­дит меня от дочери Мар­вана?» Умайр ибн Адий ал-Хатми немед­ленно про­крался в дом жен­щины и убил ее. Вер­нув­шись, он доло­жил Мухам­маду о соде­ян­ном. Мухам­мад был без­мерно рад этой ново­сти: «Ты оказал вели­кую помощь Богу и его послан­нику, о Умайр!» — сказал он (там же, с. 676).

Вскоре после поко­ре­ния Хай­бара мест­ный пре­да­тель, кото­рый трус­ливо сооб­щил Мухам­маду о том, что знает, где его хозяин Кинан прячет круп­ную сумму денег, был пойман. В резуль­тате поис­ков была обна­ру­жена очень незна­чи­тель­ная сумма. Убе­див­шись в тщет­но­сти даль­ней­ших поис­ков, пророк дал поз­во­ле­ние аз-Зубайру пытать Кинана с целью выяс­не­ния того, где было спря­тано осталь­ное. Пытка двумя кус­ками очень сильно нагре­того дерева, при­жа­тыми к груди Кинана в про­цессе дозна­ния, ока­за­лась настолько суро­вой, что он поте­рял созна­ние. Однако при­ме­нен­ная мера не дала поло­жи­тель­ных резуль­та­тов, и место хра­не­ния денег было по-преж­нему неиз­вестно. Тогда пророк, увидев, что таким обра­зом ничего не добиться, просто обез­гла­вил Кинана.

Место хри­стиан в интри­гах Мухам­мада

Нет необ­хо­ди­мо­сти при­во­дить мно­же­ство аргу­мен­тов, чтобы убе­дить объ­ек­тив­ного чита­теля в том, что пророк ислама меньше всего заду­мы­вался об убий­стве своих оппо­нен­тов. Мусуль­мане делали все, что было в их силах, чтобы пол­но­стью оправ­дать Мухам­мада, но с хри­сти­ан­ской точки зрения он не может избе­жать осуж­де­ния. Иисус отно­сился к подоб­ному пове­де­нию абсо­лютно одно­значно, соот­нося его с дей­стви­ями дья­вола:

Он был чело­ве­ко­убийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда гово­рит он ложь, гово­рит свое, ибо он лжец и отец лжи.
( Ин. 8:44 )

Из пись­мен­ных сви­де­тельств явствует, что все убий­ства оппо­нен­тов про­рока совер­ша­лись в ночное время. В каждом случае убийцы делали все, что могли, чтобы сохра­нить в тайне свою лич­ность. Библия дает свою оценку тем при­чи­нам, по кото­рым убий­ства совер­ша­ются под покро­вом тьмы:

…Люди более воз­лю­били тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, дела­ю­щий злое, нена­ви­дит свет и не идет к свету, чтобы не обли­чи­лись дела его, потому что они злы.
( Ин. 3:19–20 )

Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и гово­рить.
( Еф. 5:12 )

Мусуль­ман­ские писа­тели аргу­мен­ти­руют подоб­ные дей­ствия прак­ти­кой, при­ня­той боль­шин­ством лиде­ров в воен­ное время и понят­ной всем наро­дам мира. Отсюда выте­кает тот же клю­че­вой вопрос. Сле­дует ли судить про­рока ислама (и оправ­ды­вать его) только по стан­дар­там его вре­мени или, учи­ты­вая его при­тя­за­ния на вели­чай­шую в исто­рии чело­ве­че­ства власть, сле­дует давать ему оценку по абсо­лют­ным стан­дар­там, уста­нов­лен­ным Иису­сом Хри­стом, Кото­рый пред­ше­ство­вал ему? Оче­видно, замыслы Мухам­мада в отно­ше­нии врагов должны оце­ни­ваться по отно­си­тель­ным стан­дар­там, но тогда он не может избе­жать осуж­де­ния в рамках хри­сти­ан­ской морали.

Когда Мухам­мад понял, что ни иудеи, ни хри­сти­ане не соби­ра­лись поло­жи­тельно реа­ги­ро­вать на его пре­тен­зии, он очень раз­гне­вался на них, и Коран про­воз­гла­сил Ката­ла­хуму-л-Лаху, т. е. «Да пора­зит их Бог!» (сура 9:30). Иисусу тоже часто про­ти­во­сто­яли люди, не при­няв­шие Его. Но, вспом­ните, когда апо­столы хотели при­звать небес­ный огонь, чтобы уни­что­жить группу сама­ри­тян, кото­рые отка­за­лись при­нять Его, Он сказал:

«…Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Чело­ве­че­ский пришел не губить души чело­ве­че­ские, а спа­сать».
( Лк. 9:55–56 )

Иисус учил, что любовь к ближ­нему при­звана быть настолько бес­при­страст­ной, что должна рас­про­стра­няться и на соб­ствен­ных врагов:

«…Любите врагов ваших, бла­го­тво­рите нена­ви­дя­щим вас, бла­го­слов­ляйте про­кли­на­ю­щих вас и моли­тесь за оби­жа­ю­щих вас».
( Лк. 6:27–28 )

Дей­стви­тельно, когда Иисус решил пока­зать, что такое истин­ная любовь, Он рас­ска­зал притчу о сама­ри­тя­нине ( Лк. 10:33 и след.). Очень важно то, что Сам Иисус пре­тво­рял в дела Свое учение, и когда в конце концов Он был предан рас­пя­тию Своими вра­гами, то вместо того чтобы осу­дить их Он взмо­лился:

«…Отче! прости им, ибо не знают, что делают».
( Лк. 23:34 )

Несмотря на все свое вели­чие, образ Мухам­мада серьезно постра­дал от прав­ди­вых исто­рий ран­него ислама, кото­рые в про­стой форме повест­вуют о том, как с его «боже­ствен­ного» одоб­ре­ния совер­ша­лись убий­ства врагов, многие из кото­рых не при­чи­нили ему ника­кого вреда. О неко­то­рых про­ро­ках Вет­хого Завета можно ото­зваться как о бес­сер­деч­ных, но это ни в коей мере не оправ­ды­вает дей­ствия Мухам­мада. Между ста­рыми про­ро­ками и новой эрой в исто­рии чело­ве­че­ства насту­пил момент, в кото­рый был про­де­мон­стри­ро­ван образ совер­шен­ного чело­ве­че­ского харак­тера. Иисус Хри­стос выпол­нил цели, постав­лен­ные Гос­по­дом, одна­жды и на все вре­мена. Мухам­мад пока­зал, что он сильно нуж­да­ется в искуп­ле­нии Спа­си­теля, как и любой чело­век в исто­рии, и его нельзя упо­доб­лять послед­нему пред­ста­ви­телю Бога на земле.

Вза­и­мо­от­но­ше­ния Мухам­мада с иуде­ями и хри­сти­а­нами

Пророк и Люди Книги

Одной из уди­ви­тель­ных сторон миссии Мухам­мада была его убеж­ден­ность в том, что он при­зван стать про­ро­ком в ряду вели­ких про­ро­ков про­шлого, кото­рые сфор­ми­ро­вали иудео-хри­сти­ан­ское насле­дие. Это тре­бо­вало посте­пен­ного отказа от повсе­мест­ного язы­че­ского идо­ло­по­клон­ства арабов, поэтому ему при­шлось на про­тя­же­нии долгих лет стал­ки­ваться с про­ти­во­сто­я­нием своего народа. Кроме того, у иудеев и хри­стиан было нечто, чем нико­гда не будут вла­деть арабы, — Свя­щен­ная Книга, послан­ная Богом. У иудеев есть Таура, Закон, и Мухам­мад пред­по­ла­гал, что книга эта была послана Моисею; у хри­стиан есть Инджил, Еван­ге­лие, кото­рое, по его мнению, было послано Иисусу. Мухам­мад назы­вал их (иудеев и хри­стиан) Ахл ал-Китаб, Люди Книги, а себя рас­це­ни­вал как послед­него про­рока, кото­рый полу­чил соб­ствен­ную Свя­щен­ную Книгу, ал-Коран, Изло­же­ние.

Убеж­ден­ность Мухам­мада в том, что он при­зван в ряды истин­ных про­ро­ков, послан­ных от Бога, как напи­сано в Коране, было настолько сильна, что он при­ни­мал их про­ро­че­ства, не под­вер­гая сомне­нию их основ­ное содер­жа­ние. Бес­чис­лен­ное коли­че­ство запи­сей, повест­ву­ю­щих о неви­дан­ных знаках и чуде­сах, не вызы­вало у него сомне­ния даже тогда, когда языч­ники Мекки настой­чиво тре­бо­вали от него про­де­мон­стри­ро­вать чудеса. Когда гоне­ния на мусуль­ман достигли апогея, Мухам­мад во время побега в Медину уста­но­вил направ­ле­ние моля­ще­гося (кибла) на Иеру­са­лим и заста­вил своих после­до­ва­те­лей дер­жать посты, как это делали иудеи. Он не сомне­вался, что в про­шлом Бог отда­вал пред­по­чте­ние иудеям, и этому факту посто­янно уде­ляет вни­ма­ние Коран, исполь­зуя фразы, несколько напо­ми­на­ю­щие Посла­ние Павла к Рим­ля­нам (9:4–5):

Сыны Исра­иля! Вы вспом­ните ту милость, кото­рой вас Я одарил, и соблю­дайте вашу сто­рону Завета, тогда и Я буду блюсти Мою. Стра­ши­тесь лишь Меня.
(Сура 2:40)

Сынам Исра­иля Мы дали Книгу, про­ро­че­ство (средь них самих) и власть; мы даро­вали им все блага для про­жи­ва­ния (в сем мире) и их воз­вы­сили над прочим людом.
(Сура 45:16)

Сокро­вен­ным жела­нием Мухам­мада было объ­еди­не­ние с иуде­ями и при­зна­ние ими его как избран­ного Богом послан­ника. По всей види­мо­сти, он не подо­зре­вал о том, что иудей­ские Свя­щен­ные Книги всегда учили, что завер­шен­ное откро­ве­ние Бога о Мессии должно быть открыто исклю­чи­тельно через них и что он, будучи арабом, просто не имеет шансов отве­тить их ожи­да­ниям. Он также ничего не знал о мно­же­стве раз­ли­чий между Кора­ном и их Свя­щен­ными Кни­гами. Исто­рии жизни про­ро­ков, изло­жен­ные в Коране и в Библии, мало соот­вет­ствуют друг другу.

Рас­счи­ты­вая, что вскоре после пере­езда в Медину боль­шое число иудеев после­дует за ним, он обна­ру­жил, что их про­ти­во­сто­я­ние в гораздо боль­шей сте­пени под­ры­вает его авто­ри­тет, чем про­ти­во­сто­я­ние мек­кан­цев. В оскор­би­тель­ной форме люди под­вер­гали сомне­нию его миссию. Мухам­мад ударил в грязь лицом, когда обна­ру­жил свое незна­ние их Свя­щен­ных Книг. Иудеи этим поль­зо­ва­лись, раз­дра­жая его своими зна­ни­ями, и в то же время искусно иска­жали смысл ска­зан­ного им или исполь­зо­вали фразы, зна­че­ние кото­рых он не пони­мал. Это очень забав­ляло иудеев.

В книге Исход (24:7) напи­сано, что на горе Синай изра­иль­тяне пообе­щали Моисею: «…Все, что сказал Гос­подь, сде­лаем, и будем послушны», но в Коране гово­рится, что когда их при­звали пови­но­ваться закону Бога на Горе, они отве­тили: «Мы слышим, но мы не пови­ну­емся» (сура 2:93). Только по про­ше­ствии неко­то­рого вре­мени Мухам­мад понял, как он заблуж­дался. Коран осудил иудеев за обман:

Средь иудеев есть такие, кото­рые пере­став­ляют с места слова (Писа­ния, нис­по­слан­ного им), и гово­рят: «Мы слы­шали, но мы не пови­ну­емся (сему)»…
(Сура 4:46)

Однако было уже слиш­ком поздно исправ­лять ошибку, допу­щен­ную в тексте Корана. Подоб­ные случаи чрез­вы­чайно огор­чали Мухам­мада, и его отно­ше­ние к иудеям стало крайне враж­деб­ным. Объ­яв­ляя, что в Коране встре­ча­ются зна­чи­тель­ные ошибки и иска­же­ния, иудеи угро­жали подо­рвать само осно­ва­ние его миссии, и един­ствен­ным выхо­дом из этой ситу­а­ции было изгнать их из Медины и ата­ко­вать обли­чи­тель­ными речами в Коране. Вот типич­ный ответ на их обви­не­ния:

И вот ска­зали иудеи: «При­вя­зана рука Гос­подня (к шее)!» Да будут (к шеям их) при­вя­заны их руки и будут про­кляты они за (бого­хуль­ство) их речей! … Мы воз­бу­дили в них вражду и нена­висть друг к другу до Дня Гос­под­него Суда. И всякий раз, когда они огонь войны зажгут, Гос­подь его поту­шит.
(Сура 5:64)

И ты уви­дишь, что из всех людей силь­нее всех вражда к уве­ро­вав­шим (в Бога) языч­ни­ков и иудеев.
(Сура 5:82)

На про­тя­же­нии послед­них лет жизни Мухам­мада в Медине вза­им­ная враж­деб­ность между ним и иуде­ями посто­янно воз­рас­тала. Мно­же­ство иудей­ских пись­мен­ных сви­де­тельств в ранних био­гра­фи­че­ских рабо­тах демон­стри­рует эту вражду. Один био­граф опи­сы­вает пре­да­ние, повест­ву­ю­щее о том, что иудеи хотели убить Мухам­мада еще в мла­ден­че­стве, поскольку опа­са­лись, что он станет про­ро­ком (Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 125). Другое пре­да­ние с тем же энту­зи­аз­мом осы­пает их бранью:

При­мерно в то же время иудей­ские рав­вины про­яв­ляли враж­деб­ность к послан­нику от зави­сти, нена­ви­сти и злобы, потому что Бог выбрал Своего послан­ника из арабов.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 239)

Крат­кий обзор того, каким обра­зом Мухам­мад рас­пра­вился с тремя иудей­скими пле­ме­нами, жив­шими в окрест­но­стях Медины, пока­жет, насколько глу­бока была их враж­деб­ность друг к другу.

Кон­фликт Мухам­мада с иуде­ями Медины

Победа Мухам­мада при Бадре дала ему воз­мож­ность напра­вить своих воинов против пле­мени бану кай­нука, жив­шего неда­леко от города. На рыноч­ной пло­щади он потре­бо­вал, чтобы они при­знали его избран­ни­ком Бога, если хотят избе­жать навис­ших над ними несча­стий, подоб­ных тем, что выпали на долю курай­ши­тов. Жители пле­мени отве­тили ему отка­зом. Не утра­тив при­сут­ствия духа, он обви­нил их в нару­ше­нии дого­вора и держал в окру­же­нии их посе­ле­ние до тех пор, пока они без­ого­во­рочно не капи­ту­ли­ро­вали. Абдал­лах ибн Убайй пришел к Мухам­маду и умолял его не каз­нить их. В конце концов Мухам­мад сми­ло­сти­вился и при­ка­зал им немед­ленно поки­нуть город (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 363).

После сра­же­ния при Ухуде Мухам­мад точно так же напал на племя бану надир, рас­по­ло­жен­ное неда­леко от Медины. Он объ­явил, что жители пле­мени орга­ни­зо­вали заго­вор с целью его убий­ства. Памя­туя о судьбе пле­мени бану кай­нука, жители при­го­то­ви­лись уйти из города, но Абдал­лах ибн Убайй со своими сорат­ни­ками убедил их остаться, пообе­щав свою под­держку. На про­тя­же­нии пят­на­дца­ти­днев­ной осады они не полу­чали ника­кой помощи. Затем пророк при­ка­зал своим после­до­ва­те­лям сру­бить при­над­ле­жав­шие им фини­ко­вые пальмы. Иудеи кри­чали ему:

Мухам­мад, ты запре­щал бес­смыс­лен­ные раз­ру­ше­ния и осуж­дал винов­ных. Зачем же ты срубил и сжег наши пальмы?
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 437)

Фак­ти­че­ски дей­ствия Мухам­мада про­ти­во­ре­чили ука­за­нию, дан­ному Богом своему народу в Библии: нико­гда не рубить дере­вьев в том городе, с кото­рым ведутся воен­ные дей­ствия или кото­рый оса­ждают. Раз­ре­ша­лось лишь исполь­зо­вать в пищу плоды этих дере­вьев, но ни в коем случае не рубить их ( Втор. 20:19 ). Как повест­вует пре­да­ние, Мухам­мад, скорее всего, был знаком с этим отрыв­ком, поскольку после того, как он при­ка­зал сру­бить фини­ко­вые пальмы в местечке Бувайра, в Коране тут же появи­лось откро­ве­ние, оправ­ды­ва­ю­щее его посту­пок (Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 242). Вот этот текст:

Ссекли ли вы часть (нежных) пальм, оста­вили ль другие на корню — все это волею Аллаха, чтобы покрыть стыдом невер­ных.
(Сура 59:5)

Племя бану надир бежало точно так же, как и их сооте­че­ствен­ники, и посе­ли­лось в иудей­ской кре­по­сти Хайбар, на севере от Медины. Племя бану курайза ушло послед­ним, сразу после одного из глав­ных в «Битве у рва» столк­но­ве­ний Мухам­мада с курай­ши­тами из Мекки. Пока Медина оса­жда­лась союз­ни­че­скими вой­сками, иудеи этого пле­мени, жившие в восточ­ной части города, заклю­чили согла­ше­ние с курай­ши­тами и поз­во­лили им войти в город через свой квар­тал. Мусуль­мане посе­яли раздор между вои­нами союз­ни­ков и избе­жали пора­же­ния, а когда курай­шиты отсту­пили, иудеи ока­за­лись в бес­по­мощ­ном поло­же­нии. Мухам­мад немед­ленно окру­жил их квар­тал, и после месяч­ной осады они были вынуж­дены сдаться, но, в отли­чие от двух других племен, им не поз­во­лили уйти из города. Подобно тому как Абдал­лах ибн Убайй просил Мухам­мада за племя бану кай­нука и пре­успел в этом, так и некий ал-Аус, араб, чье племя было род­ствен­ным иудеям, обра­тился с прось­бой к про­року поща­дить их. Однако Мухам­мад спро­сил его, будут ли они удо­вле­тво­рены, если одно из племен решит их судьбу. Затем он выбрал неко­его Саада ибн Муада, одного из немно­гих мусуль­ман, ране­ных во время осады Медины. Необ­хо­димо при­знать, что это был доста­точно ковар­ный выбор, учи­ты­вая сло­жив­ши­еся обсто­я­тель­ства. Саад ибн Муад обра­тился к иудеям с вопро­сом, согла­сятся ли они при­нять пра­во­су­дие Аллаха, и после того, как они согла­си­лись, обра­тился с этим же вопро­сом к Мухам­маду. Затем он огла­сил свое поста­нов­ле­ние: «Вот мой при­го­вор: все муж­чины должны быть убиты, иму­ще­ство раз­де­лено, а жен­щины и дети взяты в плен» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 464). Суще­ствует еще одно пись­мен­ное сви­де­тель­ство про­ис­хо­див­шего, оно гласит:

Послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, раз­ре­шил Сааду ибн Муаду при­нять реше­ние о них. Он вынес при­го­вор: «Тот, кто под­вер­жен бритью (т. е. муж­чины), должны быть убиты, жен­щины и дети должны стать рабами, а иму­ще­ство должно быть рас­пре­де­лено». Вслед за тем послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, сказал: «Вы согла­си­лись с пра­во­су­дием Аллаха на семи небе­сах». Послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, вер­нулся в чет­верг 7‑го Зу-л-Хиджжи. Затем рас­по­ря­дился при­ве­сти их в ал-Мадина, где на рынке были выко­паны тран­шеи. Послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, сел со своими това­ри­щами, а их раз­де­лили на неболь­шие группы. Их головы сру­били. Числом их было между шестью сот­нями и семью сот­нями.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 2, с. 93)

Другие записи подоб­ных мас­со­вых убийств плен­ни­ков, совер­шен­ных апо­сто­лом ислама, неиз­вестны, и досто­вер­ность исто­ри­че­ских мате­ри­а­лов иногда оспа­ри­ва­ется мусуль­ман­скими писа­те­лями. Однако суще­ствует сви­де­тель­ство Ибн Саада, из кото­рого можно сде­лать вывод, что, воз­можно, Мухам­мад прочил такую же судьбу и пле­мени бану кай­нука. Он при­ка­зал свя­зать им за спиной руки и под­го­то­вить к обез­глав­ли­ва­нию. И лишь Абдал­лах, став­ший к тому вре­мени очень вли­я­тель­ным, отго­во­рил его (там же, с. 32–33). Воз­можно, ужас­ное зре­лище обез­глав­ли­ва­ния и мас­со­вых захо­ро­не­ний огром­ного коли­че­ства людей (пре­да­ние гласит, что казни про­дол­жа­лись до самого вечера) вызвало у неко­то­рых мусуль­ман отри­ца­тель­ную реак­цию на про­ис­хо­дя­щие собы­тия, хотя другие, кто принял их пра­вед­ность, воз­ра­жали, говоря, что здесь при­во­дится в испол­не­ние боже­ствен­ный приказ Аллаха в отно­ше­нии веро­лом­ных людей, пред­опре­де­лив­ших свою судьбу. Коран гово­рит, что сам Аллах вселил ужас в их сердца, и мусуль­мане смогли убить их и завла­деть их зем­лями, домами и иму­ще­ством (сура 33:26).

Прошло немного вре­мени, и Мухам­мад ата­ко­вал иудей­скую кре­пость Хайбар, и хотя ему не уда­лось заво­е­вать ее, он уста­но­вил над нею свое гос­под­ство. На закате жизни он дал ука­за­ния Умару, своему вто­рому пре­ем­нику, поза­бо­титься, чтобы все иудеи были изгнаны с Ара­вий­ского полу­ост­рова, и халиф послушно выпол­нил волю про­рока.

Кон­такты Мухам­мада с хри­сти­а­нами Аравии

Кон­такты Мухам­мада с хри­сти­а­нами Хиджаза, в отли­чие от кон­так­тов с иуде­ями, были отно­си­тельно ред­кими. Хри­сти­ане по чис­лен­но­сти усту­пали иудеям, и их неболь­шие группы были раз­бро­саны на зна­чи­тель­ном рас­сто­я­нии друг от друга по всему Ара­вий­скому полу­ост­рову.

Обще­ние с Негу­сом, царем Абис­си­нии, бла­го­склонно настро­ило Мухам­мада по отно­ше­нию к хри­сти­а­нам, и долгое время он отно­сился к ним как к потен­ци­аль­ным дру­зьям и союз­ни­кам. И дей­стви­тельно, в про­ти­во­по­лож­ность нега­тив­ному отно­ше­нию к иудеям, о хри­сти­а­нах в Коране гово­рится:

И, несо­мненно, ты най­дешь, что ближе всех в любви к уве­ро­вав­шим те, кто гово­рит: «Мы — назо­реи». И это потому, что среди них есть иереи и монахи, кото­рые гор­дыни лишены (и не воз­но­сятся перед дру­гими).
(Сура 5:82)

Коран часто про­яв­ляет самое бла­го­склон­ное отно­ше­ние к хри­сти­а­нам. В нем пред­ска­зана победа визан­тий­ских хри­стиан над пер­сами-языч­ни­ками (сура 30:4), опи­сы­ва­ются ранние хри­сти­ане и недавно погиб­шие в Йемене. Они пред­став­лены как пример истинно веру­ю­щих людей. Коран одоб­ряет многих мона­хов и свя­щен­ни­ков, охра­ня­ю­щих мона­стыри и церкви от раз­ру­ше­ния, «в кото­рых имя Бога поми­на­ется сполна» (сура 22:40).

Однако время шло, и хоро­шее отно­ше­ние Мухам­мада к хри­сти­а­нам сме­ни­лось на глу­бо­кий анта­го­низм, поскольку хри­сти­ане, как и иудеи, отка­за­лись при­нять его в каче­стве про­рока и сомне­ва­лись в досто­вер­но­сти Корана. Собра­ние веру­ю­щих в хри­сти­ан­ском посе­ле­нии Над­жран открыто под­вергло сомне­ниям иска­же­ния, встре­чен­ные в книге, в част­но­сти иска­же­ние имени Марии, матери Иисуса. Коран гово­рит, что ее окру­жа­ю­щие обра­ща­ются к ней Йа ухта Харун — «О сестра Харуна (Аарона. — Примеч. ред.)!» (сура 19:28). В Коране ее назы­вают тем же самым именем — Марйам, кото­рым зовут насто­я­щую сестру Аарона — Мириам ( Исх. 15:20 ), и пута­ница в этих именах заста­вила Мухам­мада столк­нуться с серьез­ными ошиб­ками в содер­жа­нии книги.

Ал-Мугира ибн Шуба гово­рит: «Когда я прибыл в Над­жран, они (т. е. хри­сти­ане Над­жрана) спро­сили меня: „Ты читал «О сестра Харуна» (т. е. Хадрат Марйам) в Коране, тогда как Моисей родился задолго до Иисуса“. Когда я вер­нулся к послан­нику Аллаха (да пре­бу­дет он с миром), я спро­сил его об этом, на что он отве­тил: „Люди (в старые вре­мена) при­выкли давать имена (своим окру­жа­ю­щим) про­ро­ков и бла­го­че­сти­вых людей, кото­рые умерли до них“».
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 1169)

Ничто не раз­дра­жало про­рока больше, чем вызов его про­ро­че­скому при­зва­нию. Из пись­мен­ных источ­ни­ков явствует, что у него были очень огра­ни­чен­ные позна­ния о хри­сти­ан­стве, и ни он, ни его спо­движ­ники так и не поняли сущ­ность хри­сти­ан­ского учения. Рас­пя­тие Христа только одна­жды упо­ми­на­ется в Коране в кон­тек­сте о над­ру­га­тель­стве иудеев (сура 4:157), но в книге нет и намека на веру хри­стиан в после­ду­ю­щее за ним искуп­ле­ние. Кроме того, Коран, не заду­мы­ва­ясь, назы­вает Иисуса ал-Масих — Мессия (сура 4:171), не давая ника­кого объ­яс­не­ния этому опре­де­ле­нию. С тече­нием вре­мени Мухам­мад, должно быть, испы­тал чув­ство глу­бо­кого разо­ча­ро­ва­ния к хри­сти­а­нам, кото­рое он испы­ты­вал также по отно­ше­нию к иудеям, и Коран вре­ме­нами про­яв­ляет к ним край­нюю враж­деб­ность:

О вы, кто верует! Себе в друзья и покро­ви­тели вы не берите ни иудеев, ни хри­стиан, они — друзья один дру­гому. А тот из вас, кто их берет в друзья, тот сам — из их числа.
(Сура 5:51)

В год, когда армии мусуль­ман столк­ну­лись на севере от Медины с воен­ными силами Визан­тии, враж­деб­ность Мухам­мада к хри­сти­а­нам достигла своего апогея. В пре­да­нии гово­рится, что Коран гневно осуж­дает их куфр (наве­рие в Аллаха) за веру в боже­ствен­ность Христа, а также за веру в три­еди­ное Боже­ство (сура 5:75–76). Куфр — обви­не­ние, обычно направ­ля­е­мое только в адрес идо­ло­по­клон­ни­ков. Послед­ние запи­сан­ные слова про­рока отме­чают рост непри­я­тия Мухам­ма­дом Людей Библии в конце его жизни:

Умар б. ал-Хаттаб повест­вует, что он слышал, как послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Я изгоню иудеев и хри­стиан с Ара­вий­ского полу­ост­рова и никого не оставлю здесь, кроме мусуль­ман».
(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 965)

Умар б. Абд ал-Азиз гово­рит, что послед­ним выска­зы­ва­нием послан­ника Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) было: «О Гос­подь, умертви иудеев и хри­стиан. Они сде­лали церкви из могил их про­ро­ков. Осте­ре­гай­тесь, в Аравии не должно быть двух веро­ис­по­ве­да­ний».
(Ал-Муватта Малика, с. 371)

Между исла­мом и двумя дру­гими рели­ги­ями, с насле­дием кото­рых свя­зы­вал себя пророк, был брошен жребий. Вплоть до насто­я­щего вре­мени мусуль­мане с подо­зре­нием, недо­ве­рием и враж­деб­но­стью отно­сятся к двум другим моно­те­и­сти­че­ским веро­ис­по­ве­да­ниям. Воз­можно, Мухам­мад так нико­гда и не понял при­чину отказа иудеев и хри­стиан при­знать его, в резуль­тате чего ислам исто­ри­че­ски поста­вил себя в оппо­зи­цию к иуда­изму и хри­сти­ан­ству, вместо того чтобы мирно с ними сосу­ще­ство­вать.

Оценка мно­го­жен­ства Мухам­мада

Жены про­рока в Медине

Неза­долго до пере­се­ле­ния пере­се­ле­ния в Медину Мухам­мад поте­рял Хади­джу, свою един­ствен­ную мек­кан­скую жену. Его брак с ней был здо­ро­вым и счаст­ли­вым и про­дол­жался два­дцать пять лет. Однако ее смерть при­несла боль­шие изме­не­ния в личную жизнь про­рока: с этого вре­мени коли­че­ство его жен все уве­ли­чи­ва­лось. Две­на­дцать лет спустя, к моменту его смерти на новой родине в Медине, их было девять.

Его новой женой стала Сауда бинт Замаа, жен­щина, у кото­рой был сын и кото­рая бежала в Абис­си­нию во время пре­сле­до­ва­ний первых мусуль­ман в Мекке. Ей было за трид­цать — воз­раст, когда по стан­дар­там того вре­мени жен­щина уже не выхо­дит замуж. Мухам­маду было уже за пять­де­сят, так что для него она была еще доста­точно моло­дой. К этому вре­мени он связал себя узами брака с очень юной Айшой, кото­рой, по пре­да­нию, было только девять лет. Она была доче­рью его бли­жай­шего това­рища Абу Бакра, и эта сва­дьба, по араб­ским тра­ди­циям, могла отча­сти скре­пить нераз­рыв­ными узами их и без того тесные вза­и­мо­от­но­ше­ния. Айша была люби­мой среди других его жен и един­ствен­ной, ни разу не выхо­див­шей замуж до него. Несмотря на свой юный воз­раст, она была очень вспыль­чи­вой и часто ста­но­ви­лась источ­ни­ком скан­да­лов. Одна­жды ее забыли взять с собой в путе­ше­ствие в Мекку, и това­рищ про­рока, Савфан, привез ее в город. То, что жена про­рока оста­лась одна в обще­стве посто­рон­него муж­чины, воз­бу­дило подо­зре­ния и поро­дило слухи, и даже сам пророк неко­то­рое время дер­жался с ней довольно холодно. Собы­тие это полу­чило отклик в Коране (сура 24:11–20) в оправ­да­ние ее невин­но­сти. Сама же Айша была очень недо­вольна подо­зри­тель­но­стью мужа.

С тече­нием вре­мени она пре­вра­ти­лась в строй­ную жен­щину и, как гово­рит пре­да­ние, была очень умной. Огром­ное коли­че­ство ранних повест­во­ва­ний о про­роке было при­пи­сано ей. Вот как один из первых мусуль­ман опи­сы­вал ее харак­тер:

Я не встре­чал никого, кто бы знал больше о сунне (прак­тике) послан­ника Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, чем Айша, никого, кто разум­нее бы выска­зы­вал свое мнение, если спра­ши­вали о ее мнении, никого, кто лучше бы раз­би­рался в стихах, откро­ве­нии, в них зало­жен­ном, или под­счи­ты­вал фараид (наслед­ство).
(Ибн Саад, Таба­кат, том 2, с. 481)

Сле­ду­ю­щей женой про­рока была Хафса, дочь еще одного его бли­жай­шего това­рища, на этот раз Умара. Ее первый муж был в числе немно­гих мусуль­ман, погиб­ших в битве при Бадре, и брак этот был про­дик­то­ван не жела­нием сторон, а данью ува­же­ния к погиб­шему. Она и Айша, будучи самыми юными, стали очень близки. Сле­ду­ю­щими двумя женами были Умм Салама и Зайнаб бинт Хузайма, послед­няя умерла спустя три месяца после заму­же­ства. Затем сле­дует Джу­вай­рийа из пле­мени бану хозаа. Ее племя было захва­чено во время похода, и только бла­го­даря ее заму­же­ству оно было осво­бож­дено без всяких послед­ствий. К этому вре­мени Айшу не на шутку обес­по­ко­ило уве­ли­чи­ва­ю­ще­еся коли­че­ство семей­ных апар­та­мен­тов, при­стро­ен­ных к дому про­рока. К тому же ее, веро­ятно, убе­дили, что истин­ной при­чи­ной заклю­че­ния браков была есте­ствен­ная тяга муж­чины к хоро­шень­ким жен­щи­нам. Она выска­за­лась так:

Она была очень кра­си­вой жен­щи­ной. Она пле­няла каж­дого муж­чину, посмот­рев­шего на нее. Она пришла к послан­нику попро­сить помощи в своем деле. Как только я уви­дела ее через дверь моей ком­наты, она мне не понра­ви­лась, поскольку я знала: он будет смот­реть на нее так же, как и я.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 493)

Айша, чей язык был таким же острым, как и разум, сде­лала вывод: «Я не знаю ни одной жен­щины, кото­рая была бы боль­шим бла­го­сло­ве­нием для своего народа, чем она». Затем Мухам­мад берет в жены Зайнаб бинт Джахш и Марию, еги­пет­скую рабыню и копт­скую уро­женку. За ними сле­дуют дочь Абу Суфи­ана, Умм Хабиба, и иудейка Сафийа, чей отец Хуайх, муж Кинан и оба ее брата были убиты мусуль­ма­нами в Хай­баре. Послед­ний брак был заклю­чен с жен­щи­ной по имени Май­муна, хотя, воз­можно, он был женат еще на одной иудейке Рай­хане, един­ствен­ной выжив­шей из пле­мени бану курайза. Известно, что она «пока­зала отвра­ще­ние к исламу, когда ее пле­нили, и оста­ва­лась верной иуда­изму» (там же, с. 466). Мусуль­ман­ские писа­тели часто утвер­ждают, что все браки Мухам­мада были резуль­та­том исклю­чи­тельно состра­да­ния и жела­ния защи­тить женщин, поте­ряв­ших мужей и нуж­да­ю­щихся в помощи с его сто­роны. Но здесь необ­хо­димо напом­нить, что две его иудей­ские супруги стали вдо­вами из-за того, что их мужья были без­жа­лостно убиты мусуль­ма­нами.

Ни один брак про­рока не вызы­вает боль­шего коли­че­ства пере­су­дов, чем женитьба на дво­ю­род­ной сестре Зайнаб бинт Джахш. Она была женой его при­ем­ного сына Зейда ибн Хариса, но, по всей види­мо­сти, их брак был неуда­чен, и вскоре Мухам­мад начал про­яв­лять к ней стой­кий инте­рес. Зейд был готов дать жене развод, но пророк вна­чале отго­во­рил его. Ситу­а­ция в семье не улуч­ша­лась, и вскоре после того, как они рас­ста­лись, Мухам­мад женился на Зайнаб, причем устроил самый гран­ди­оз­ный сва­деб­ный пир. И все же скан­дал раз­го­релся, поскольку арабы посчи­тали брак между ним и женой его при­ем­ного сына рав­но­силь­ным инце­сту. И опять свое­вре­мен­ное появ­ле­ние в Коране откро­ве­ния оправ­дало дей­ствия Мухам­мада:

Ты вспомни (Мухам­мед!), как ты сказал тому, к кому Аллах был благ и ты щед­ро­тами осыпал: «Ты должен удер­жать супругу при себе и гнева Гос­пода стра­шиться. … Тебя Мы с нею браком соче­тали, чтоб веру­ю­щим не было стес­не­нья брать в жены (раз­ве­ден­ных) жен при­ем­ных сыно­вей…»
(Сура 33:37)

Судя по всему, про­рока не осуж­дали за брак с раз­ве­ден­ной жен­щи­ной, даже несмотря на то, что зарож­дался он еще до того, как состо­ялся развод. Иисус недву­смыс­ленно учил, что в глазах Бога подоб­ный союз явля­ется нару­ше­нием супру­же­ской вер­но­сти.

Всякий раз­во­дя­щийся с женою своею и женя­щийся на другой пре­лю­бо­дей­ствует; и всякий женя­щийся на раз­ве­ден­ной с мужем пре­лю­бо­дей­ствует.
( Лк. 16:18 )

Из Библии сле­дует, что никто не должен раз­де­лять супру­же­ские пары, соеди­нен­ные Богом.

Итак, что Бог соче­тал, того чело­век да не раз­лу­чает.
( Мк. 10:9 )

Библия рас­смат­ри­вает раз­воды как нечто раз­ре­шен­ное Богом, но они Ему очень не нра­вятся, и, как гласит пре­да­ние, Мухам­мад сам под­твер­ждает эту точку зрения:

Ибн Умар повест­вует, что послан­ник (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Из всех неза­кон­ных дей­ствий самым отвра­ти­тель­ным для Аллаха явля­ется развод».
(Китаб ас-сунан Абу Дауда, том 2, с. 585)

И тем не менее заяв­ле­ния Корана о том, что сам Аллах воз­же­лал этого брака Мухам­мада и Зайнаб, было доста­точно, чтобы удо­вле­тво­рить после­до­ва­те­лей про­рока. Согласно пре­да­нию, Зайнаб впо­след­ствии часто колола ядо­ви­тыми насмеш­ками осталь­ных жен, говоря, что ее брак с про­ро­ком был заклю­чен на небе­сах.

Рев­ность жен Мухам­мада

Хотя Коран поз­во­ляет мусуль­ма­нам иметь до четы­рех жен одно­вре­менно (сура 4:3) при усло­вии рав­ного отно­ше­ния ко всем, Мухам­маду было дано раз­ре­ше­ние иметь столько жен, сколько он поже­лает, до тех пор, пока откро­ве­ние в конце концов не запре­тило ему даль­ней­шие браки (сура 33:52). Мусуль­ман­ские писа­тели оправ­ды­вают поли­га­мию своего про­рока не только тем, что все его браки про­дик­то­ваны стрем­ле­нием защи­тить слабых женщин, но и тем, что он всегда отно­сился к ним с оди­на­ко­вой забо­той и ува­же­нием. Если это дей­стви­тельно так, то среди них не было бы про­яв­ле­ний рев­но­сти, однако сви­де­тель­ства, опи­сы­ва­ю­щие жизнь Мухам­мада, пест­рят мно­го­чис­лен­ными при­ме­рами инци­ден­тов, из кото­рых отчет­ливо сле­дует, что жены про­рока часто не ладили друг с другом.

Пре­да­ние гласит, что брак Мухам­мада с Зайнаб бинт Джахш явился основ­ной при­чи­ной рев­но­сти между его женами. Запи­сан случай из жизни про­рока, когда Айша и Хафса тайно сго­во­ри­лись, пыта­ясь заста­вить его ока­зы­вать Зайнаб меньше вни­ма­ния. Вот что гово­рится об этом в пре­да­нии:

Повест­вует Айша: «Послан­ник Аллаха привык пить мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и оста­вался с ней там. Мы с Хафсой дого­во­ри­лись втайне, что если он придет к одной из нас, то мы должны ска­зать ему: „Похоже, ты съел мага­фир (тип дурно пах­ну­щей смолы), когда я поню­хала, от тебя пахло мага­фи­ром“. Мы так и сде­лали, и он отве­тил: „Нет, но я пил мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и больше нико­гда не сделаю этого. Я покля­нусь в этом, а ты никому не рас­ска­жешь об этом“».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 404)

Гово­рят, что пророк очень хорошо раз­би­рался в духах и бла­го­во­ниях, но тер­петь не мог чес­нока и подоб­ных при­прав, поэтому так близко к сердцу принял жалобы своих жен. Ал-Бухари гово­рил, что позже этот случай явился при­чи­ной откро­ве­ния в Коране, кото­рое дало право Мухам­маду отречься от своей клятвы:

О пророк! Зачем ты запре­ща­ешь себе то, что раз­ре­шил тебе Гос­подь, ища рас­по­ло­же­нья жен своих? Гос­подь ведь Мило­стив и Все­про­щающ! Гос­подь для вас поз­во­лил клятвы рас­тор­гать, Он — Покро­ви­тель ваш, все­ве­ду­щий и мудрый.
(Сура 66:1–2)

Эта уступка, сде­лан­ная про­року в Коране, доста­точно любо­пытна. Библия при­дает клят­вам очень серьез­ное зна­че­ние, поскольку тот, кто кля­нется, обра­ща­ется к самому Богу как к сви­де­телю:

Если дашь обет Гос­поду, Богу твоему, немед­ленно исполни его; ибо Гос­подь, Бог твой, взыщет его с тебя, и на тебе будет грех.
( Втор. 23:21 )

Похоже, что стихи, при­ве­ден­ные в Коране, явля­ются удоб­ным послаб­ле­нием этому прин­ципу.

Эти стихи, как повест­вует пре­да­ние, имели отно­ше­ние к еще одному инци­денту. Как-то Умар, отец Хафсы, засо­мне­вался в словах дочери, услы­шав, что вре­ме­нами между Мухам­ма­дом и его женами про­ис­хо­дят трения и кон­фликты. Одна­жды Умар спорил со своей женой и был сильно раз­дра­жен тем, что она имела сме­лость доку­чать ему и давать советы, кото­рые шли враз­рез с мне­нием про­рока. Ее воз­ра­же­ния навели его на мысль, что жены Мухам­мада тоже оспа­ри­вают его мнения и, не заду­мы­ва­ясь, открыто выра­жают свое несо­гла­сие с ним при любом удоб­ном случае:

Она ска­зала: «Какой ты стран­ный, о сын ал-Хат­таба! Ты не хочешь убе­диться в словах своей дочери. Разу­ме­ется, Хафса спорит с послан­ни­ком Аллаха до такой сте­пени, что он ходит сер­ди­тый весь день!» Затем, рас­ска­зы­вает Умар, он сейчас же одел свое оде­я­ние для про­гу­лок, пошел к Хафсе и сказал ей: «О моя дочь, ты дей­стви­тельно спо­ришь с послан­ни­ком Аллаха так, что он ходит сер­ди­тый весь день?» Хафса отве­тила: «Перед Алла­хом, мы спорим с ним». Умар сказал: «Знай, что я пре­ду­пре­ждаю тебя нака­за­нием Аллаха и гневом послан­ника Аллаха. О моя дочь! Не соблаз­няй того, кто гор­дится ее кра­со­той, поскольку любовь послан­ника Аллаха для нее (т. е. для Айши)».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 406)

Эта исто­рия пока­зы­вает, что, несмотря на тесную дружбу и склон­ность вре­ме­нами сов­местно устра­и­вать заго­воры против других жен Мухам­мада, даже между Айшой и Хафсой суще­ство­вала рев­ность. Как известно, Айша была люби­мой женой Мухам­мада, и Умар был чрез­вы­чайно заин­те­ре­со­ван, чтобы его дочь не зави­до­вала ей. Необ­хо­димо доба­вить, что они устро­или заго­вор и против самого Мухам­мада. Коран дает доста­точно резкую оценку этим интри­гам:

Когда одной из жен своих пророк пове­рил тайну, она пере­дала ее другой. Бог сооб­щил ему об этом. (Пророк) часть (ска­зан­ного) под­твер­дил, а часть — отверг. И вот когда сказал он ей об этом, она спро­сила: «Кто сооб­щил тебе?» Отве­тил он: «Сказал мне Тот, Кто ведает и знает обо всем». Коль обе вы в рас­ка­я­нии к Богу обра­ти­тесь, ведь, истинно, ваши сердца к сему скло­ни­лись, (Бог вам про­стит); но если вы против него пой­дете, то, истинно, Аллах его защит­ник, и Джаб­риил, и спра­вед­ли­вый из при­няв­ших веру, и даже ангелы потом придут ему на помощь.
(Сура 66:3–4)

Ибн Аббас, один из после­до­ва­те­лей Мухам­мада, еще не успел спро­сить Умара, кто были эти две жен­щины, кото­рые под­дер­жи­вали друг друга в заго­воре против про­рока, как он сам сказал, что это Айша и Хафса (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 408). И дей­стви­тельно, напря­же­ние между Мухам­ма­дом и его женами порой было настолько силь­ным, что, каза­лось, при каком-нибудь удоб­ном случае он даст развод всем сразу. Коран пре­ду­пре­ждал их:

А коль пророк вам даст развод, воз­можно, что Гос­подь взамен вас лучших жен ему пошлет, кто Богу пре­дался в рас­ка­я­нии долж­ном, живет в сми­ре­нии и бла­го­че­стье, и совер­шает хадж, посты блюдет, — будь то девицы или вдовы.
(Сура 66:5)

Пре­да­ние повест­вует, что Умар само­лично заве­рил жен про­рока в истин­но­сти этого стиха, чтобы они не думали под­дер­жи­вать друг друга в заго­воре против мужа, наде­ясь избе­жать послед­ствий. Если Аллах поже­лает, он может поз­во­лить про­року раз­ве­стись с каждой из них, а взамен даст лучших жен (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 410).

Суще­ствует еще один случай, когда Коран одоб­ряет жела­ние Мухам­мада изме­нить мнение о прак­тике, кото­рой он строго сле­до­вал до сих пор. Чтобы про­де­мон­стри­ро­вать оди­на­ко­вое отно­ше­ние к своим женам, он посе­щал их по оче­реди, про­водя каждый после­ду­ю­щий день только с одной из них. Откро­ве­ние дает ему право отка­заться от такой после­до­ва­тель­но­сти:

Ты можешь (свой ночной визит) по своему жела­нию к одной (жене) отсро­чить, и при­гла­сить к себе другую, иль ту при­нять, кото­рой раньше пре­не­брег, — и в этом на тебе греха не будет…
(Сура 33:51)

Неко­то­рое время назад Айша опре­де­ленно выра­зила рев­ность по отно­ше­нию к жен­щи­нам, кото­рые «пред­ла­гали себя послан­нику Аллаха» (Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 748) и кото­рые посте­пенно уве­ли­чи­вали коли­че­ство домо­чад­цев, по мере того как Мухам­мад брал их в жены с раз­ре­ше­ния Корана (сура 33:50). Веро­ятно, она имела в виду Джу­вай­рийю и Зайнаб бинт Джахш. Это откро­ве­ние озна­чало, что пред­на­зна­чен­ные ей дни, когда она могла бы насла­диться обще­ством мужа, ото­дви­га­лись на неопре­де­лен­ное буду­щее. А когда он объ­явил о предо­став­ле­нии ему боже­ствен­ного раз­ре­ше­ния на отмену своего обычая и воз­мож­но­сти каждый день при­ни­мать ту, кото­рую поже­лает, ее разо­ча­ро­ва­ние выли­лось в полные сар­казма строки:

«Я чув­ствую, твой Бог спешит выпол­нить твои стрем­ле­ния и жела­ния».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 295)

Мно­го­жен­ство Мухам­мада долгое время явля­лось мише­нью для кри­тики со сто­роны запад­ных и хри­сти­ан­ских ученых. Мусуль­мане, со своей сто­роны, пред­став­ляли его иде­аль­ным мужем, кото­рый всегда отно­сился к своим женам абсо­лютно честно и спра­вед­ливо. Веро­ятно, у жен про­рока не было доста­точно веской при­чины жало­ваться на него, но даже поверх­ност­ное изу­че­ние его вза­и­мо­от­но­ше­ний с ними пока­зы­вает, что между женами не ути­хали раз­но­гла­сия, заго­воры и рев­ность. Будучи далеко не лучшим образ­цом гар­мо­нич­но­сти поли­га­мии, исто­рия мно­го­жен­ства Мухам­мада лишний раз под­твер­ждает биб­лей­ский идеал моно­га­мии. Вопрос в том, по силам ли муж­чине отно­ситься к своим женам оди­на­ково. Жена при­звана посвя­тить себя един­ствен­ному мужу ( Быт. 3:16 ). Точно так же и муж должен без­раз­дельно любить свою жену и быть пре­дан­ным ей ( Еф. 5:25–31 ). Совер­шенно оче­видно, что муж не может в полной мере отве­чать своей жене вза­им­но­стью, если он вынуж­ден делить любовь между несколь­кими супру­гами.

Разо­ча­ро­ва­ние и рев­ность Айши, несмотря на ее роль люби­мой жены Мухам­мада, явля­ются лучшим сви­де­тель­ством, что он не мог отно­ситься к своим женам оди­на­ково. Ее недо­воль­ство и ост­ро­ум­ные реплики были вызваны, скорее всего, под­со­зна­тель­ным сожа­ле­нием, что она не была его един­ствен­ной женой. Суще­ствует дока­за­тель­ство, что после смерти Хади­джи он женился вна­чале на ней, а уж потом на Сауде бинт Замаа (Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 748), и если это дей­стви­тельно так, то ее разо­ча­ро­ва­ние совер­шенно понятно. Она была един­ствен­ной женой Мухам­мада, кото­рая нико­гда не была до него заму­жем, и, оче­видно, сожа­лела, что не может насла­диться такой же без­раз­дель­ной любо­вью, кото­рую отда­вала ему.

Глава чет­вер­тая. Вест­ник Аллаха

Читай! — Призыв к про­ро­че­ство­ва­нию

Раз­мыш­ле­ния Мухам­мада на горе Хира

Ислам, как, впро­чем, иуда­изм и хри­сти­ан­ство, осно­ван на прин­ципе еди­но­бо­жия. Един Бог, Кото­рый создал все­лен­ную и Кото­рый объ­яв­ляет Свою волю, Свои законы и Свою истину через посред­ни­че­ство людей-вест­ни­ков. Кроме того, в то время как две другие рели­гии осно­ваны на посте­пен­ном, поэтап­ном откро­ве­нии про­ро­ков, при­зван­ных из про­све­щен­ного народа, ислам в этом отно­ше­нии явля­ется рели­гией уни­каль­ной, поскольку его осно­ва­тель был арабом, т. е. про­ис­хо­дил из народа, ничего не веда­ю­щего о подоб­ном при­зва­нии и погряз­шего в язы­че­ском идо­ло­по­клон­стве.

Чтобы понять сущ­ность и дух мусуль­ман­ского веро­ис­по­ве­да­ния, необ­хо­димо рас­смот­реть весь опыт откро­ве­ний, полу­чен­ных Мухам­ма­дом. В первую оче­редь, очень важно понять, как он был под­го­тов­лен к ним и что при­вело его к убеж­ден­но­сти в своей миссии послан­ника Бога. Здесь мы стал­ки­ва­емся с уди­ви­тель­ным пара­док­сом. Мухам­мад начал свои рели­ги­оз­ные иска­ния не как пре­тен­дент на про­ро­че­скую долж­ность, а, скорее, как некий мисти­че­ский иссле­до­ва­тель, похо­жий на восточ­ных пред­ска­за­те­лей, суще­ство­вав­ших и до него.

Известно, что неко­то­рое время Мухам­мад посто­янно уходил на гору Хира, рас­по­ло­жен­ную неда­леко от Мекки, чтобы в полном уеди­не­нии раз­мыш­лять о смысле жизни. Там он мог, не опа­са­ясь нега­тив­ной реак­ции пле­мени, зада­ваться вопро­сами о пра­виль­но­сти веро­ва­ний своего народа. Далеко внизу бур­лила при­выч­ная жизнь, сума­тош­ная толпа, где сотни людей из всех угол­ков Аравии пере­ме­ша­лись, пере­пла­ви­лись в единый гудя­щий кон­гло­ме­рат. Для любого обыч­ного чело­века это была про­стая, повсе­днев­ная жизнь. Вся окру­жа­ю­щая все­лен­ная не имела реаль­ной зна­чи­мо­сти в отрыве от непре­рыв­ной дея­тель­но­сти. С этой точки зрения покло­не­ние идолам было совер­шенно умест­ным. Мно­го­об­ра­зие богов, кото­рым было при­дано чело­ве­че­ское подо­бие, каза­лось в высшей сте­пени сооб­раз­ным с той жизнью, кото­рую знали люди.

Высоко на горе Хира, когда Мухам­мад обо­зре­вал широ­кие мол­ча­ли­вые гори­зонты, рас­сти­ла­ю­щи­еся перед ним, суть вещей начала казаться ему несколько иной — ему, кото­рый в воз­расте сорока лет решился искать смысл своего суще­ство­ва­ния. Здесь, в вышине, суета люд­ского дви­же­ния пока­за­лась ему мелкой и незна­чи­тель­ной. Если бы он мог уви­деть людей отсюда, они, скорее всего, напом­нили бы ему мура­вьев. В то же время и их идолы ста­но­ви­лись мел­кими и незна­чи­тель­ными. На рас­сто­я­нии их даже невоз­можно было раз­ли­чить, и Мухам­мад навер­няка должен был испы­ты­вать изум­ле­ние от одной мысли о том, что их суще­ство­ва­ние было просто резуль­та­том вооб­ра­же­ния тех, кто покло­нялся им. Осмат­ри­вая гори­зонт, он, веро­ятно, был подав­лен бес­край­но­стью, без­мя­теж­но­стью, мирным спо­кой­ствием, лью­щимся с небес далеко за пре­делы чело­ве­че­ского вос­при­я­тия.

Частые уеди­не­ния и вол­ну­ю­щее чув­ство абсо­лют­ного един­ства всего сущего во все­лен­ной, должно быть, застав­ляли буду­щего про­рока раз­мыш­лять над идеей источ­ника миро­зда­ния и жизни. Язы­че­ские идолы были слиш­ком чело­ве­че­скими по форме. Неужели же нет какого-то более зна­чи­тель­ного Суще­ства за пре­де­лами земли, кото­рое смот­рело бы на нее в созер­ца­тель­ном уеди­не­нии, как делал это сам Мухам­мад, вели­кого и оди­но­кого Бога в вечной изо­ля­ции от физи­че­ских миров, кото­рые Он Сам и сотво­рил?

Эти раз­мыш­ле­ния могли бы воз­вра­тить к людям какого-нибудь дру­гого восточ­ного про­ри­ца­теля, кото­рый в долж­ное время спу­стился бы и сказал, что в конце концов открыл для себя смысл жизни. Будда Гау­тама был именно таким чело­ве­ком. Долгое время он вел жизнь отшель­ника и коро­тал время, меди­ти­руя под избран­ным дере­вом, а в один пре­крас­ный день объ­явил, что его таин­ствен­ные поиски истины завер­шены и он нашел свет: вся жизнь, все ее пово­роты могут быть раз­ре­шены одним изре­че­нием, кото­рое он про­де­кла­ми­ро­вал. Жела­ния есть при­чина всех стра­да­ний — под­чини себе свои жела­ния, и страст­ные стрем­ле­ния, боль и стра­да­ния будут лишены силы и зна­че­ния.

Раз­мыш­ле­ния в конеч­ном счете зача­стую при­во­дят к идее про­све­ще­ния, и сын араб­ского купца мог прийти к такому же выводу. Однако с Мухам­ма­дом этого не про­изо­шло. Разу­ме­ется, насту­пил тот день, когда он спу­стился с горы Хира и объ­явил, что его поиски завер­шены, но не в резуль­тате дости­же­ния высшей точки в меди­та­ции и не потому, что он убе­дился в непре­мен­ной бла­го­твор­но­сти своих откры­тий.

Его раз­мыш­ле­ния были вне­запно пре­рваны неожи­дан­ным виде­нием на гори­зонте сверхъ­есте­ствен­ного суще­ства. Не успев достиг­нуть состо­я­ния про­све­щен­но­сти, он смело встре­тился лицом к лицу с тем, что, как он заявил позже, выхо­дило далеко за пре­делы его надежд. Суще­ство смот­рело на него со всех сторон, куда бы он ни пово­ра­чи­вался, дабы избе­жать его взгляда. Оно ска­зало только одно слово: «Читай!» И с этого момента все изме­ни­лось. Теперь Мухам­мад был не про­све­щен­ным про­ри­ца­те­лем, он был про­ро­ком, при­зван­ным свыше, от самого Аллаха, чтобы откры­вать истину людям.

Но Мухам­мад вна­чале не был убеж­ден, что виде­ние было обле­чено боже­ствен­ными пол­но­мо­чи­ями. Более того, он в страхе бро­сился вниз с горы и сказал своей жене Хади­дже, что неплохо было бы узнать, не все­лился ли в него джинн, один из дья­воль­ских духов, кото­рые, по араб­ским пове­рьям, овла­де­вают сума­сшед­шими (мадж­нун) поэтами? В резуль­тате дей­стви­тельно пере­жи­того случая и немед­лен­ной реак­ции на него читаем:

Послан­ник Аллаха, да бла­го­сло­вит его Аллах, был в ужасе. В какую бы сто­рону он ни под­ни­мал голову, в небе он видел его; поэтому он быстро вер­нулся к Хади­дже и пере­дал ей эти све­де­ния. Он сказал: «О Хади­джа! Во имя Аллаха, я нико­гда ничего так не нена­ви­дел, как идолов и пред­ска­за­те­лей, и я боюсь, что сам должен стать пред­ска­за­те­лем… О Хади­джа! Я слышал звук и видел свет, и я боялся, что сошел с ума».
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 225)

Мухам­мад был охва­чен стра­да­ни­ями, и когда несколько лет спустя ему во второй раз яви­лось виде­ние, он, как и прежде, побе­жал в ужасе вниз, настолько он испу­гался, пола­гая, что на него напали дья­воль­ские силы. Однако затем он понял, что это сам Аллах, един­ствен­ный Все­дер­жи­тель все­лен­ной, посе­тил его, и, как гово­рит пре­да­ние, с этого момента «откро­ве­ния наби­рали силу и сле­до­вали быстро» (Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 99). На про­тя­же­нии сле­ду­ю­щих два­дцати трех лет ему больше не явля­лись подоб­ные виде­ния, но Коран посте­пенно уве­ли­чи­вался по мере полу­че­ния Мухам­ма­дом откро­ве­ний в снах и иными спо­со­бами.

Абсо­лют­ный харак­тер откро­ве­ний в исламе

Вряд ли стоит сомне­ваться в под­лин­но­сти этих виде­ний. Веро­ят­нее всего, само­зва­нец и в даль­ней­шем посто­янно при­бе­гал бы к заяв­ле­ниям о подоб­ных виде­ниях, но Мухам­мад нико­гда больше не делал их, и именно этот факт сви­де­тель­ствует об искрен­но­сти пере­жи­того им. Коран под­чер­ки­вает реаль­ность того, что видел пророк:

Во всем вели­чии явился Он на высшей точке гори­зонта. Потом при­бли­зился и опу­стился, и был на рас­сто­я­нии не боле двух про­ле­тов лука. Так Своему рабу (Он) пере­дал то (откро­ве­нье), кото­рое назна­чил для него. То, что узрели ум и сердце, они (про­року) не солгали, ужель вы ста­нете оспа­ри­вать все то, что он узрел?
(Сура 53:6–12)

Реаль­ность виде­ний под­твер­жда­ется также реак­цией на них Мухам­мада. Если бы он вос­при­ни­мал виде­ния как плод соб­ствен­ного вооб­ра­же­ния, чтобы под­твер­дить свое стрем­ле­ние к про­ро­че­ство­ва­нию, то, несо­мненно, сразу же наде­лил бы их боже­ствен­ными пол­но­мо­чи­ями. Но пер­во­на­чаль­ный страх про­рока, что виде­ния могли иметь дья­воль­ское про­ис­хож­де­ние, дает веские осно­ва­ния верить в их под­лин­ность. С другой сто­роны, при­ни­мая искрен­ность его заяв­ле­ний, хри­сти­ане остав­ляют за собой право под­вер­гать сомне­нию про­ис­хож­де­ние этих виде­ний.

С точки зрения мусуль­ман, совер­шенно немыс­лимо под­вер­гать сомне­нию откро­ве­ния. Так много заклю­чено в первом при­казе: «Читай!», что цели­ком гар­мо­ни­рует с харак­те­ром ислама! «Читай!» — был первый приказ. Мухам­мад был сбит с толку его зна­че­нием. Но нако­нец-то смысл при­каза про­яс­нился: «Повто­ряй за мной!» Затем он полу­чил сооб­ще­ние — он должен просто повто­рять все, что услы­шит. Само назва­ние книги — ал-Коран, Изло­же­ние, — берет свое начало из пер­во­на­чаль­ного при­каза, и харак­тер ислама в зна­чи­тель­ной сте­пени сле­дует из него.

Прак­ти­че­ски собы­тия раз­ви­ва­лись так, будто бы ангел, как пони­мает это ислам, сказал Мухам­маду: «Ты пра­вильно делал, сомне­ва­ясь в обы­чаях своих пред­ков. Твои попытки найти истину посред­ством раз­мыш­ле­ния и созер­ца­ния достойны одоб­ре­ния, а жела­ние под­верг­нуть сомне­нию идо­ло­по­клон­ство сви­де­тель­ствует о твоей искрен­но­сти. Но теперь истина придет к тебе свыше, по при­казу (амр) Аллаха, и было бы непра­вильно сомне­ваться в ней. Сомне­ния, кото­рые воз­ни­кают в резуль­тате неве­же­ства, понятны, но сомне­ваться в том, что было открыто, это нечто отвра­ти­тель­ное и явный при­знак неве­рия. Повто­ряй за мной! Просто делай то, что при­ка­зы­вают!»

Такое поло­же­ние дел объ­яс­няет непре­клон­ный, абсо­лют­ный харак­тер откро­ве­ний в исламе и вну­ша­ю­щую страх и бла­го­го­ве­ние власть, кото­рую он рас­про­стра­няет на своих после­до­ва­те­лей. Истин­ный мусуль­ма­нин нико­гда не поста­вит под сомне­ние боже­ствен­ное про­ис­хож­де­ние своей веры. Слово «ислам» озна­чает под­чи­не­ние, и истин­ный мусуль­ма­нин — тот, кто под­чи­ня­ется и про­яв­ляет свою искрен­ность, не зада­вая вопро­сов. Вера в исламе — это не путе­ше­ствие в неве­до­мое. Это про­стой, одно­знач­ный ответ на извест­ное, на то, что было открыто, это спо­кой­ное сми­ре­ние перед тем, что пред­пи­сано, без сомне­ний по поводу того, дей­стви­тельно ли это боже­ствен­ная истина или нет. Более чем в сотне слу­чаев в Коране исполь­зу­ется слово амр, кото­рое под­чер­ки­вает, что все, что открыто, явля­ется при­зы­вом Бога к немед­лен­ному под­чи­не­нию (суры 10:24, 16:1, 20:93). Суть вопроса заклю­чена в данном отрывке:

Ведь истина исхо­дит лишь от Бога, — а потому, не будь ты с теми, в ком сомне­ния живут.
(Сура 3:60)

Приказ не сомне­ваться, фала такун минал-мум­та­рин, посто­янно встре­ча­ется в Коране (суры 2:147, 6:114, 10:94); он выра­жает при­роду веры истин­ного мусуль­ма­нина. Все пра­вила ислама жестко пред­пи­саны. Пять раз в день — обя­за­тель­ные молитвы. Ритуал омо­ве­ния обя­за­те­лен каждый раз, когда мусуль­ма­нин идет в мечеть. И каждый ракат в мечети, цере­мо­ния молитвы, явля­ется точным повто­ре­нием преды­ду­щего. Каждый ритуал хаджа (палом­ни­че­ства) в Мекку четко опре­де­лен. Соблю­де­ние рама­дана (мусуль­ман­ского поста) тоже нико­гда не меня­ется. Повто­ре­ния, свой­ствен­ные исламу, берут свое начало непо­сред­ственно из пер­вого при­каза: «Читай!», и истин­ный мусуль­ма­нин просто повто­ряет то, что было в откро­ве­ниях, даже не заду­мы­ва­ясь об этом; ему просто не поз­во­лено сомне­ваться. В Коране Авраам полу­чает приказ Аслим! («Будь поко­рен!»), и в ответ звучит Асламту («Я поко­ря­юсь») (сура 2:131). Такова вера мусуль­ман. Ислам не в состо­я­нии понять Авра­ама, кото­рый в Библии оспа­ри­вает реше­ние Бога уни­что­жить Содом и Гоморру, поскольку подоб­ные дей­ствия кажутся ему про­ти­во­ре­ча­щими харак­теру Бога, Кото­рого он знал как спра­вед­ли­вого и доб­ро­де­тель­ного ( Быт. 18:23–25 ). Спо­рить с Богом как делал это и Моисей ( Исх. 31:11–12 ), пред­став­ля­ется мусуль­ма­нам абсо­лютно немыс­ли­мым.

Пре­да­ю­щийся созер­ца­нию Мухам­мад немед­ленно изме­нился, как только начал полу­чать откро­ве­ния для Корана. В отли­чие от Будды, он больше не верил, что транс­цен­ден­таль­ная жизнь была пред­ме­том рели­ги­оз­ных реформ, и больше не инте­ре­со­вался таин­ствен­ными путе­ше­стви­ями в глу­бины боже­ствен­ного духа. Его рели­гия, по суще­ству, была прак­ти­че­ской, напол­нен­ной пред­пи­са­ни­ями, опре­де­ля­ю­щими каж­до­днев­ные поступки, пророк же оста­вался только полу­ча­те­лем, но ни в коем случае не иссле­до­ва­те­лем истины. Первое виде­ние и пора­жа­ю­щая сила пер­вого при­каза — просто повто­рять то, что будет откры­ваться, — харак­те­ри­зуют дух ислама вплоть до наших дней.

Полу­че­ние Мухам­ма­дом откро­ве­ний

Экзо­те­ри­че­ская при­рода его про­ро­че­ского наития

После пер­вого виде­ния, согласно пре­да­нию, Мухам­мад раз­лич­ными путями начал полу­чать откро­ве­ния для Корана. Суще­ствует огром­ное коли­че­ство пись­мен­ных сви­де­тельств, в кото­рых гово­рится, что попол­не­ние Корана новыми частями неиз­менно сопро­вож­да­лось какими-то внеш­ними про­яв­ле­ни­ями раз­лич­ных мате­ри­аль­ных форм. Айша в дета­лях опи­сы­вает неко­то­рые из них:

Истинно, ал-Харис ибн Хишам гово­рил: «О послан­ник Аллаха! Как нис­хо­дят на тебя откро­ве­ния?» Послан­ник Аллаха (да бла­го­сло­вит его Аллах и да при­вет­ствует) сказал ему: «Иногда они при­хо­дят ко мне в форме зве­ня­щего коло­кола, и мне при­хо­дится очень тяжело; (в конце концов) он пре­кра­щает зве­неть, и я помню все, что мне ска­зали. Иногда ангел появ­ля­ется передо мной и гово­рит, а я вспо­ми­наю все, что он сказал». Айша ска­зала: «Я была сви­де­те­лем, когда откро­ве­ние пришло к нему в очень холод­ный день; когда оно пре­кра­ти­лось, весь его лоб был в испа­рине».
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 228)

В хади­сах встре­ча­ется доста­точ­ное коли­че­ство ссылок на случаи реаль­ного появ­ле­ния ангела, позже отож­деств­лен­ного с Джиб­ри­лом (Гав­ри­и­лом), и боль­шин­ство из них утвер­ждает, что ангел являлся про­року в чело­ве­че­ском обли­чье. Однако Коран строго огра­ни­чи­вает дей­стви­тель­ные виде­ния двумя пер­выми слу­ча­ями, когда Мухам­мад заяв­лял, что наблю­дал пора­зи­тель­ные явле­ния ангела, запол­нив­шего собой небо вокруг него, но не дал чет­кого объ­яс­не­ния, каким был ангел. Воз­можно, пророк видел его во сне или нахо­дясь в полу­со­зна­нии, но совер­шенно оче­видно, что он был убеж­ден в спе­ци­фи­че­ской, сверхъ­есте­ствен­ной его при­роде и в том, что ангел регу­лярно общался с ним. Еще одно пись­мен­ное сви­де­тель­ство его ранних пере­жи­ва­ний:

Убада б. Самит рас­ска­зы­вает, что когда вахй (откро­ве­ние) снис­хо­дило на послан­ника Аллаха (да пре­бу­дет он с миром), он чув­ство­вал тяжесть и цвет его лица под­вер­гался изме­не­нию.
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1248)

В другом пись­мен­ном источ­нике один из после­до­ва­те­лей Мухам­мада гово­рит о таких при­зна­ках: «Лицо послан­ника было крас­ным, и он тяжело дышал какое-то время, а потом осво­бо­дился от этого» (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 476). Если все эти источ­ники верны, то утвер­жде­ние Мухам­мада о пере­жи­ва­нии опре­де­лен­ных состо­я­ний личной транс­фор­ма­ции в момент полу­че­ния раз­лич­ных отрыв­ков откро­ве­ний снаб­жено серьез­ной под­держ­кой. И мусуль­мане немед­ленно скажут, что Коран не явля­ется поле­том его фан­та­зии или выду­ман­ным про­из­ве­де­нием, день за днем искусно порож­да­е­мым вооб­ра­же­нием. Это, гово­рят они, откро­ве­ние Аллаха, его боже­ствен­ное слово, кото­рое полу­чил пророк.

Однако в ранних источ­ни­ках с опи­са­ни­ями жизни про­рока суще­ствуют сви­де­тель­ства о том, что он пери­о­ди­че­ски впадал в полу­бес­со­зна­тель­ное состо­я­ние, и с ним слу­ча­лись при­падки задолго до того, как он начал свою про­ро­че­скую миссию. Упо­ми­на­ется и при­па­док, слу­чив­шийся с ним в дет­стве, когда он вос­пи­ты­вался у Халимы, своей при­ем­ной матери. Она и ее муж были тогда чрез­вы­чайно встре­во­жены, поскольку счи­та­лось, что подоб­ные обмо­роки вызы­ва­ются злыми духами. Они решили вер­нуть Мухам­мада родной матери при первом же удоб­ном случае. Вот что гово­рит Халима по этому поводу:

Его (при­ем­ный) отец сказал мне: «Боюсь, что у этого ребенка был удар, поэтому отдай его в его семью, пока не ска­зался резуль­тат». Итак, мы взяли ребенка и отнесли его матери, кото­рая спро­сила меня, почему я при­несла его назад. Она ска­зала, что бес­по­ко­и­лась о здо­ро­вье маль­чика и поэтому отдала его на мое попе­че­ние. Я ска­зала ей: «Бог поз­во­лил твоему ребенку пока жить, и я испол­няю свой долг. Я боюсь, как бы болезнь не захва­тила его, поэтому я при­несла его назад, с твоего поз­во­ле­ния». Она спро­сила, что слу­чи­лось, и не давала мне покоя, пока я не рас­ска­зала все. Когда она спро­сила, боюсь ли я, что демон овла­дел им, я отве­тила, что да, боюсь.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 72)

Эта исто­рия, по ислам­ской тра­ди­ции, была при­укра­шена мно­гими фан­та­зи­ями, изоби­лу­ю­щими в опи­са­ниях ранних лет жизни Мухам­мада, а осо­бенно его рож­де­ния, поэтому не так-то легко выяс­нить подроб­но­сти истин­ного про­ис­ше­ствия. В пре­да­нии гово­рится, что его посе­тили два суще­ства в белых оде­я­ниях, кото­рые вынули его сердце, уда­лили черное пятно, вычи­стили его снегом и опять закрыли в груди. Дабы защи­тить его чистоту, повест­вует пре­да­ние, Амина, мать про­рока, заяв­ляла, что, будучи бере­мен­ной, она видела свет, исхо­див­ший из нее и дости­гав­ший двор­цов города Басры, в Сирии. Все это может быть более позд­ними допол­не­ни­ями, поскольку в тексте Корана при­во­дится сле­ду­ю­щее мнение: пер­во­на­чаль­ные виде­ния Мухам­мада были пер­выми сверхъ­есте­ствен­ными сви­де­тель­ствами того, что он испы­тал, но мало­ве­ро­ятно, что они были свя­заны с тем при­пад­ком, о кото­ром доста­точно четко гово­рится в выше­при­ве­ден­ной цитате.

Совер­шенно оче­видно, что Мухам­мад под­вер­гался как неко­то­рым физи­че­ским изме­не­ниям внеш­него вида, так и изме­не­ниям в пове­де­нии, кото­рые сопро­вож­дали появ­ле­ние текста Корана, хотя про­ис­хо­дили ли эти изме­не­ния каждый раз, когда ему откры­вался новый отры­вок, опре­де­лить не уда­лось. И опять мы стал­ки­ва­емся с инте­рес­ными дета­лями: в руко­пи­сях, вхо­дя­щих в раннее ислам­ское насле­дие, можно найти сви­де­тель­ства, пред­по­ла­га­ю­щие, что сразу после воз­ник­но­ве­ния этих явле­ний их нико­гда не счи­тали боже­ствен­ными — в первую оче­редь, в них подо­зре­вали оккульт­ную при­роду.

Экзо­те­ри­че­ский харак­тер пере­жи­ва­ний Мухам­мада

Как пра­вило, мусуль­ман­ские авторы нико­гда не утруж­дают себя вопро­сом, суще­ство­вал ли внут­рен­ний аспект откро­ве­ния. В исламе всегда верили, что его воз­дей­ствие было только внеш­ним. Мухам­мад был пас­сив­ным полу­ча­те­лем боже­ствен­ного текста, напи­сан­ного задолго до его рож­де­ния во внеш­них сферах и пере­да­ва­е­мого ему часть за частью от внеш­него пер­во­ис­точ­ника на свя­щен­ных таб­лич­ках. Ангел просто дик­то­вал ему текст. Роль же про­рока сво­ди­лась к дослов­ной пере­даче этого текста. Пола­гали, что ника­кие выра­же­ния, ощу­ще­ния или мнения лично от него не исхо­дили. Это было слу­чай­ное побуж­де­ние, и ни в физи­че­ском, ни в духов­ном содер­жа­нии он лич­ного уча­стия не при­ни­мал. Это только Кита­булла, Слово Бога, без какого-либо вме­ша­тель­ства про­рока.

С другой сто­роны, Коран — это основ­ной доку­мент позна­ния лич­но­сти Мухам­мада мусуль­ман­ским миром, и если книга не отра­жает его рас­ту­щего про­ро­че­ского созна­ния, то вряд ли помо­жет кому бы то ни было рас­крыть духов­ный мир этого чело­века. Если Коран пред­став­ляет собой только боже­ствен­ную речь, запи­сан­ную Мухам­ма­дом, навер­няка в нем оста­ется огром­ная про­пасть между харак­те­ром боже­ствен­ной при­роды, с одной сто­роны, и созна­нием чело­ве­че­ского духа — с другой. Из сви­де­тель­ства, име­ю­ще­гося в Коране, можно пред­по­ло­жить, что в ком­по­зи­ции книги имелся опре­де­лен­ный субъ­ек­тив­ный эле­мент. Многие отрывки ведут к опре­де­ле­нию, что их окон­ча­тель­ная форма явля­лась коди­фи­ка­цией кон­крет­ных пора­зи­тель­ных наитий, кото­рые вос­при­нял пророк и кото­рые, во что он твердо верил, были открыты ему внеш­ними источ­ни­ками. Однако окон­ча­тель­ный текст вполне мог являться воль­ной запи­сью наития, кото­рое он вос­при­нял свыше.

Воз­можно, что именно в слове «наитие» и заклю­ча­ется суть. Обычно в Коране для обо­зна­че­ния откро­ве­ния исполь­зу­ется слово вахй, кото­рое не отра­жает зна­че­ния надик­то­ван­ного сооб­ще­ния. В при­ве­ден­ной ниже строке это слово исполь­зу­ется как в форме суще­стви­тель­ного, так и в форме гла­гола:

…А лишь по откро­ве­нию, кото­рое нис­по­слано ему.
(Сура 53:4)

В ори­ги­наль­ном араб­ском тексте этого стиха гово­рится, что «наитие было откро­ве­нием»: уда­ре­ние дела­ется на исполь­зо­ва­нии в тексте одного и того же поня­тия дважды. Это слово, исполь­зу­е­мое в других местах Корана, не озна­чает нечто, что было послано про­року свыше посред­ством откро­ве­ния (для опи­са­ния этого явле­ния в Коране обычно исполь­зу­ется слово наз­зала), а, скорее, озна­чает нечто, пред­ло­жен­ное или даже под­ска­зан­ное, или поло­жен­ное в сердце. Очень хоро­ший пример исполь­зо­ва­ния этого слова в данном кон­тек­сте при­ве­ден в Коране:

Гос­подь твой научил пчелу: «Устра­и­вай себе жилище в горах, в дере­вьях и в люд­ских построй­ках…»
(Сура 16:68)

Для обо­зна­че­ния поня­тия «научил» опять исполь­зу­ется слово вахи, кото­рое явля­ется гла­голь­ной формой суще­стви­тель­ного вахй. Разу­ме­ется, Бог не посы­лал на землю ангела с откро­ве­нием, кото­рое научило пчелу, где ей стро­ить соты. Скорее, это инстинк­тив­ные знания, про­ис­хо­дя­щие из наития, импульса, послан­ного пчеле, кото­рая в ответ на него знает, как ей сле­дует посту­пать. Отсюда можно сде­лать вывод, что суще­ство­вала и субъ­ек­тив­ная сто­рона лич­ного пере­жи­ва­ния про­ро­ком Корана, поскольку можно найти много отрыв­ков, в кото­рых он дал обос­но­ван­ный ответ на кри­ти­че­ские выпады, убе­ди­тельно защи­тил свои супру­же­ские вза­и­мо­от­но­ше­ния или с помо­щью логи­че­ских дока­за­тельств оправ­дал опре­де­лен­ные дей­ствия. Чтобы отри­цать его уча­стие в этом про­цессе, необ­хо­димо пред­по­ло­жить полное отсут­ствие раз­ви­тия или роста зре­ло­сти про­ро­че­ского созна­ния и то, что выход из любой ситу­а­ции ему давался сам собой.

Мусуль­мане отри­цают подоб­ный подход, поскольку он дает воз­мож­ность пред­по­ло­жить, что Коран до неко­то­рой сте­пени мог быть про­дук­том соб­ствен­ных мыслей Мухам­мада, а не выра­же­нием Божьего слова. Под­верг­нуть сомне­нию откро­ве­ния Корана, как и пред­по­ло­жить, что пророк мог при­ни­мать уча­стие в его состав­ле­нии, озна­чало прийти к заклю­че­нию, что в конце концов это была просто его работа. Однако суще­ствуют опре­де­лен­ные отрывки, из кото­рых прямо можно сде­лать вывод, что Коран выра­жает мнение самого Мухам­мада, напри­мер этот:

О вы, кто верует! В дома про­рока не вхо­дите, пока вам не поз­во­лят к тра­пезе прийти, но и тогда (не при­хо­дите раньше), чтоб вам не дожи­даться (и не стес­нять хозяев). Когда вас позо­вут, вхо­дите. Отку­шав же сполна, (ста­рай­тесь поско­рее) разой­тись, бес­це­ре­монно не входя в беседу (с теми, кто вас в нее не при­гла­шает).
(Сура 33:53)

Этот текст, как гово­рится в хадис­ской лите­ра­туре, был откро­ве­нием Мухам­маду в ответ на случай, когда он был раз­дра­жен бес­пре­станно бол­та­ю­щими гостями, кото­рые не заме­чали даже его недо­воль­ства, хотя он несколько раз выхо­дил из ком­наты и воз­вра­щался назад:

Когда послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) женился на Зайнаб бинт Джахш, он при­гла­сил людей и устроил уго­ще­ние. Они все съели и про­дол­жали сидеть и бол­тать. Затем послан­ник (пока­зал им), как будто он готов встать, но они не вста­вали. Тогда он заме­тил, что вместе с ним встали осталь­ные, кроме трех чело­век, кото­рые про­дол­жали сидеть. Послан­ник вер­нулся, чтобы войти в свой дом, но опять ушел из него. Затем они ушли, после чего я вышел к послан­нику ска­зать, что все ушли, и он смог войти в дом.
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 297)

Суще­ствует боль­шое коли­че­ство подоб­ных, в равной сте­пени субъ­ек­тив­ных, отрыв­ков, в кото­рых в зна­чи­тель­ной мере харак­те­ри­зу­ется тем­пе­ра­мент Мухам­мада. Совер­шенно опре­де­ленно между лич­но­стью Мухам­мада и основ­ным харак­те­ром Корана суще­ствует очень тесная связь, и догма, кото­рая ему меха­ни­че­ски надик­то­вы­ва­лась, поте­ряла самый важный аспект духа. Одна­жды, после смерти Мухам­мада, Айшу спро­сили, каким он был, и она отве­тила, что при­рода его лич­но­сти была как Коран. Воз­можно, суще­ство­вали какие-то внеш­ние изме­не­ния в облике про­рока при воз­ник­но­ве­нии в его созна­нии нового отрывка, но по этим изме­не­ниям очень мало можно узнать о самом Мухам­маде или его книге. Истин­ную сущ­ность его наития, воз­можно, кто-то найдет в его духов­ной сущ­но­сти и связи между его личной про­ни­ца­тель­но­стью и пора­зи­тель­ным настро­е­нием и тоном книги.

Ни в коем случае нельзя пред­по­ла­гать, что Мухам­мад сам сочи­нял Коран или мани­пу­ли­ро­вал им в стрем­ле­нии подо­гнать его под свои жиз­нен­ные инте­ресы. На про­тя­же­нии всего вре­мени напи­са­ния Корана суще­ство­вала посто­ян­ная связь между созна­нием вест­ника и тем, что при­хо­дило к нему, а его вме­ша­тель­ства могли быть исклю­чи­тельно слу­чай­ными.

Раз­ви­тие откро­ве­ний Корана

Читая неко­то­рые отрывки Корана, можно отчет­ливо уви­деть неко­то­рый про­гресс в раз­ви­тии его содер­жа­ния, и вряд ли воз­можно отри­цать неко­то­рое само­вы­ра­же­ние Мухам­мада или даже выра­же­ние мыслей его спо­движ­ни­ков. Напри­мер, очень близ­кий друг про­рока Умар не раз осме­ли­вался давать ему советы в опре­де­лен­ных ситу­а­циях, и вскоре один из таких сове­тов ста­но­вился частью откро­ве­ния. При­ве­ден­ное ниже пре­да­ние содер­жит несколько при­ме­ров:

Анас рас­ска­зы­вал: Умар сказал: «Я согла­сен с Алла­хом в трех вещах», или сказал: «Мой Гос­подь согла­сен со мной в трех вещах». Я сказал: «О послан­ник Аллаха! Могло бы быть так, чтобы ты принял место Авра­ама как место молитвы». И еще я сказал: «О послан­ник Аллаха! К тебе при­хо­дят хоро­шие и плохие люди! При­ка­зы­ва­ешь ли ты мате­рям пра­во­вер­ных покры­вать себя паран­джой?» Итак, боже­ствен­ные стихи Ал-Хиджаба (т. е. покры­тие женщин паран­джой) яви­лись откро­ве­нием. Я узнал, что послан­ник стыдит неко­то­рых из своих жен, поэтому я вошел к ним и сказал: «Или вы пре­кра­тите (бес­по­ко­ить послан­ника), или Аллах даст послан­нику лучших жен, чем вы». Когда я подо­шел к одной из его жен, она ска­зала мне: «О Умар! Неужели послан­ник Аллаха не найдет, что посо­ве­то­вать своим женам, что ты пыта­ешься сде­лать это?» Вслед за этим от Аллаха пришло откро­ве­ние: «А коль пророк вам даст развод, воз­можно, что Гос­подь взамен вас лучших жен ему пошлет, кто Богу пре­дался в рас­ка­я­нии долж­ном…» (сура 66:5).
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 11–12)

Первый из опи­сан­ных Умаром слу­чаев имеет отно­ше­ние к сле­ду­ю­щему собы­тию. Одна­жды он с Мухам­ма­дом обхо­дил Каабу, и пророк, неожи­данно оста­но­вив­шись, сказал: его осве­до­мили о том, что он стоит на том же самом месте, где пророк Авраам молился после постройки Каабы со своим сыном Исма­и­лом. Умар поин­те­ре­со­вался, не сле­дует ли в даль­ней­шем избе­гать этого места во время молитвы, на что Мухам­мад отве­тил, что не полу­чал ника­кого откро­ве­ния на этот счет. Однако позже, той же ночью, Мухам­мад при­звал к себе Умара и про­чи­тал ему сле­ду­ю­щие стихи, только что полу­чен­ные в откро­ве­нии:

И вспом­ните: назна­чили Мы этот Дом для соби­ра­ния людей въедино, и без­опас­ным местом (для людей) — возь­мите место Ибра­хима для себя молель­ней.
(Сура 2:125)

Два других случая отно­сятся к подоб­ным про­ис­ше­ствиям, когда отрывки Корана были пере­даны Мухам­маду в под­твер­жде­ние того, на что жало­вался или что про­воз­гла­шал Умар. Иро­нич­ность ситу­а­ции заклю­ча­ется во временно«м отрезке, раз­де­ля­ю­щем выска­зы­ва­ния Умара и полу­че­ние откро­ве­ний. Аллах не только дал Мухам­маду тот же совет, что и Умар, но он сделал это почти сразу же после поже­ла­ний луч­шего друга про­рока. Его слова «Мой Гос­подь согла­сен со мной в трех вещах» пора­зи­тельны, и, похоже, советы Умара сра­зили Мухам­мада именно тем, как они про­зву­чали, и исклю­чи­тельно субъ­ек­тивно он дал им воз­мож­ность выкри­стал­ли­зо­ваться в соб­ствен­ном созна­нии в той же форме, в какой при­хо­дили к нему другие откро­ве­ния. И они прак­ти­че­ски сразу ста­но­ви­лись частью текста Корана.

Еще один типич­ный случай, когда Умар уго­ва­ри­вал про­рока, и слова его при­вели к откро­ве­нию, под­твер­жда­ю­щему его пози­цию:

Когда Абдал­лах ибн Убайй умер, его сын Абдал­лах ибн Абдал­лах пришел к послан­нику Аллаха (да пре­бу­дет он с миром), кото­рый дал ему свою рубашку и сказал завер­нуть в нее, как в саван, отца. Затем он встал, пред­ла­гая про­чи­тать заупо­кой­ную молитву по умер­шему, но Умар ибн ал-Хаттаб схва­тил его за одежду и сказал: «Ты пред­ла­га­ешь про­чи­тать заупо­кой­ную молитву, хотя покой­ный был лице­ме­ром. А Аллах поз­во­ляет тебе про­сить про­ще­ния за лице­мера?»
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 155)

Мухам­мад отве­тил, что Аллах предо­ста­вил ему воз­мож­ность выбора: молиться за про­ще­ние лице­ме­ров или нет, пре­ду­пре­див, что если пророк даже семь­де­сят раз попро­сит за них про­ще­ние, он все равно их не про­стит (сура 9:80). Таким обра­зом Мухам­мад опре­де­лил, что будет про­сить про­ще­ния больше семи­де­сяти раз. Затем они читали заупо­кой­ную молитву над моги­лой Абдал­лаха ибн Убаййи, но прак­ти­че­ски сразу на них сни­зо­шло откро­ве­ние, под­твер­жда­ю­щее сомне­ния Умара:

И нико­гда ни об одном из них, кто умер, не молись, и (на молитву) при его могиле не вста­вай — ведь в Бога и Его послан­ника не верили они, и нече­сти­выми поки­нули сей мир.
(Сура 9:84)

В Коране можно встре­тить доста­точно много отрыв­ков, когда откро­ве­ния снис­хо­дили про­року при подоб­ных обсто­я­тель­ствах или соот­вет­ство­вали моменту (такие тексты известны как асбаб ан-нузул — «послан­ные для случая»), и именно нали­чие подоб­ных явле­ний в тексте Корана ока­зы­вает серьез­ную под­держку мнению, что боль­шин­ство стихов в книге, если не все они, были субъ­ек­тивны по своей при­роде. Тра­ди­ци­он­ная догма, что Коран просто дик­то­вался про­року без какого-либо лич­ного вме­ша­тель­ства в его окон­ча­тель­ное состав­ле­ние, не имеет под собой серьез­ного осно­ва­ния.

Ал-Мирадж: ночное воз­не­се­ние

Ночное путе­ше­ствие в Коране и хадис­ской лите­ра­туре

В послед­ние дни жизни Мухам­мада в Мекке, как раз перед его пере­се­ле­нием в Медину, он пере­жил стран­ный случай, кото­рый про­изо­шел с ним одна­жды ночью после того, как он уснул. Архан­гел Гав­риил, как повест­вует пре­да­ние, позвал его пока­таться верхом на небес­ном живот­ном, кото­рое назы­ва­лось Бурак. Это созда­ние пред­став­ляло собой лошадь с чело­ве­че­ской голо­вой и, по неко­то­рым пре­да­ниям, пав­ли­ньим хво­стом. Мухам­мад отпра­вился в небес­ное путе­ше­ствие от Каабы на Вели­кую гору в Иеру­са­лиме, где нахо­дился иудей­ский храм. Оттуда его повезли, по легенде, на небеса, где по пути он встре­чал анге­лов и про­ро­ков, пока не пред­стал перед Алла­хом. Затем ему пока­зали ужасы пре­ис­под­ней и вер­нули в Мекку.

Реак­цию арабов-языч­ни­ков нетрудно преду­га­дать — это насмешки и цинизм. Даже после­до­ва­тели Мухам­мада с трудом при­ни­мали эту исто­рию, поскольку она черес­чур отли­ча­лась по харак­теру от всего того, что они до сих пор знали о его миссии. Однако самые близ­кие друзья про­рока при­няли эту исто­рию без­ого­во­рочно, и она еже­годно отме­ча­лась в исламе празд­но­ва­нием Лай­ла­тул-Мирадж, Ночи Воз­не­се­ния, кото­рая при­хо­дится на 27‑ю ночь месяца раджаб.

Но в Коране прак­ти­че­ски ничего не гово­рится об этом собы­тии. Многие писа­тели и бого­словы пыта­лись истол­ко­вать суру 53:6–18, в кото­рой опи­сы­ва­ется уди­ви­тель­ное виде­ние, явлен­ное Мухам­маду, как Ночь Воз­не­се­ния. Но, веро­ят­нее всего, эта сура имеет отно­ше­ние к одному из внут­рен­них виде­ний про­рока во время при­ня­тия им откро­ве­ния. В любом случае, он напи­сал эту суру задолго до ноч­ного путе­ше­ствия, живя среди курай­ши­тов в Мекке еще до эми­гра­ции в Абис­си­нию (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 363), сле­до­ва­тельно, она не имеет ника­кого отно­ше­ния к дан­ному собы­тию. Вот един­ствен­ный отры­вок текста Корана, кос­венно ука­зы­ва­ю­щий на него:

Хвала Тому, кто Своего слу­жи­теля (веле­нием все­выш­ним) пере­ме­стил в еди­но­но­чье из Аль Харам Мечети (Мекки) в Мечеть Аль А’кс’а (Иеру­са­лима), окрест­но­сти кото­рой Мы бла­го­сло­вили, чтобы явить ему из Наших откро­ве­ний. Ведь, истинно, Он слышит все и зрит во вся.
(Сура 17:1)

Стих рас­ска­зы­вает, что про­рока повезли из Масджид ал-Харам, Запрет­ной Мечети (Кааба в Мекке), в Масджид ал-Акса, Отда­лен­ней­шую Мечеть (храм в Иеру­са­лиме). Этот первый полет над ара­вий­ской пусты­ней изве­стен как ал-Исра, Путе­ше­ствие. Ислам­ское пре­да­ние добав­ляет, что про­рока сопро­вож­дал сонм анге­лов, при­слу­жи­ва­ю­щих ему, и когда он прибыл в Иеру­са­лим и спу­стился с горы, то начал молиться с бла­го­че­сти­выми иудей­скими и хри­сти­ан­скими мона­хами. Ниже при­ве­дено опи­са­ние этого путе­ше­ствия:

Меня под­вели к ал-Бураку, кото­рый был живот­ным белого цвета и длин­ным, больше осла, но меньше мула, кото­рое ста­вило свои копыта на рас­сто­я­нии пре­дела види­мо­сти. Я влез на него и отпра­вился в храм (Бейт-ул-Мукад­дас в Иеру­са­лиме) и при­вя­зал его к кольцу, кото­рым поль­зо­ва­лись про­роки.
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 101)

Пока пророк нахо­дился в храме, как гласит легенда, к нему при­бли­зи­лись три ангела, пред­ла­гая ему чаши с вином, медом и моло­ком. По неко­то­рым пре­да­ниям, анге­лов было только два. Что про­изо­шло дальше, читайте в отрывке:

В ночь путе­ше­ствия его в Иеру­са­лим перед послан­ни­ком Аллаха поста­вили две чаши: одну с вином, другую с моло­ком. Он посмот­рел на них и выбрал молоко. Гав­риил сказал: «Спа­сибо Аллаху, Кото­рый ведет тебя в Фитру (т. е. ислам); если бы ты выбрал вино, то сбился бы с пути в своем путе­ше­ствии».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 196)

После этого испы­та­ния путе­ше­ствие на небеса, ал-Мирадж, было про­дол­жено. Оно широко осве­щено в хадис­ской лите­ра­туре, но совер­шенно не упо­ми­на­ется в Коране. Вна­чале Мухам­мад посе­тил море каусар, море «изоби­лия». Это слово только одна­жды встре­ча­ется в Коране, в суре 108:1. Затем он про­сле­до­вал на раз­лич­ные уровни рая и встре­тился с про­ро­ками Авра­амом, Дави­дом, Иоси­фом и осталь­ными, и те бесе­до­вали с ним. Потом архан­гел Гав­риил доста­вил его к древу судьбы, на гра­нице многих небес в раю, к под­но­жию трона Аллаха.

Затем я попал к Сидрат-ул-Мун­таха (т. е. к древу судьбы на самой гра­нице). Зрите! Его плоды были как кув­шины Хаджра (местечко неда­леко от Медины), а его листья такие боль­шие, как уши слонов. Гав­риил сказал: «Это древо судьбы самой гра­ницы».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 147)

Упо­ми­на­ние этого небес­ного древа, веро­ятно, про­ис­хо­дит от созер­ца­ния вели­кого ангела, ында-сидра, «около древа судьбы» (сура 53:13–14). Ни Гав­риил, ни Бурак не могли сле­до­вать дальше, но про­рока при­гла­сили пред­стать перед самим Алла­хом, после того как он прошел сквозь вос­хи­ти­тель­ный свет. Здесь ему при­ка­зали пере­дать мусуль­ма­нам, что они должны молиться пять­де­сят раз в день:

Затем Аллах пове­лел моим после­до­ва­те­лям молиться пять­де­сят раз. Когда я воз­вра­щался с этим при­ка­зом от Аллаха, я про­хо­дил мимо Моисея, кото­рый спро­сил: «Что Аллах пове­лел твоим после­до­ва­те­лям?» Я отве­тил: «Он обязал их выпол­нять пять­де­сят молитв». Моисей сказал: «Воз­вра­щайся к своему Гос­поду (и проси о снис­хож­де­нии), чтобы твои после­до­ва­тели не делали этого».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 1, с. 213)

Аллах по просьбе своего послан­ника снизил коли­че­ство молитв до сорока, но Моисей опять сказал, что после­до­ва­тели про­рока не смогут выпол­нить этого. Мухам­мад опять вер­нулся к Аллаху. Это про­дол­жа­лось до тех пор, пока молитв не оста­лось пять. И опять Моисей запро­те­сто­вал, что и это число чрез­мерно, но Мухам­мад оста­но­вился на пяти.

Я отве­тил, что воз­вра­щался к Аллаху и просил его сни­зить коли­че­ство (молитв) до тех пор, пока мне не стало стыдно, и я не стану делать этого опять.
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 187)

Затем Аллах отве­тил, что всякий, кто будет при­дер­жи­ваться пяти молитв в день, заслу­жит ува­же­ние и удо­сто­ится награды в пят­на­дцать молитв. После того как пророк осмот­рел самые пре­крас­ные места рая и встре­тился с пре­крас­ными жен­щи­нами, прежде чем отпра­виться домой, он посе­тил ад, где демоны охра­няли и мучили про­кля­тых.

Роль исто­рии ноч­ного путе­ше­ствия

Сего­дня это собы­тие сим­во­ли­зи­ру­ется огром­ным Купо­лом Скалы, ал-Куббат-ас-Сахра, кото­рый воз­вы­ша­ется над скалой в Иеру­са­лиме. Именно отсюда, как пола­гают, Мухам­мад совер­шил свое путе­ше­ствие на небеса. Он нахо­дится в поле зрения иудей­ского храма, рядом с не менее зна­ме­ни­той Мече­тью ал-Акса, огром­ным храмом, кото­рый был назван так по опи­са­нию, дан­ному этому месту в суре 17:1. Боль­шин­ство мусуль­ман на осно­ва­нии ранних пре­да­ний утвер­ждают, что Мухам­мад совер­шил путе­ше­ствие в своем физи­че­ском теле и путе­ше­ствие было реаль­ным, но не мень­шее коли­че­ство мусуль­ман­ских писа­те­лей и ученых пола­гают, что это было мисти­че­ское путе­ше­ствие, уди­ви­тель­ный сон, кото­рый пророк видел той ночью. Эту точку зрения можно встре­тить в одном из самых ранних опи­са­ний его жизни:

Один из членов семьи Абу Бакра гово­рил мне, что Айша, жена послан­ника, рас­ска­зы­вала: «Тело послан­ника оста­ва­лось на месте, но Бог взял его душу на ночь».
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 183)

По ряду причин можно с уве­рен­но­стью ска­зать, что эта исто­рия осно­вана на мате­ри­але легенд, а не на дей­стви­тель­ных собы­тиях. Веро­ятно, Мухам­мад той ночью видел стран­ный сон, кото­рый затем в при­укра­шен­ном виде дошел до нас в хадис­ской лите­ра­туре. Вна­чале, повест­вует легенда, когда Мухам­мад стал рас­ска­зы­вать в Мекке о своем при­клю­че­нии, курай­шиты под­вергли сомне­нию его исто­рию и потре­бо­вали опи­сать храм, кото­рый он видел в Иеру­са­лиме. Он отве­тил:

Я мыс­ленно пред­став­лял себе Бейт ал-Мукад­дас и опи­сы­вал его при­знаки. Один из слу­ша­ю­щих сказал: «Сколько дверей в этой мечети?» Я не считал их раньше, поэтому начал смот­реть на мечеть и счи­тать двери одну за одной и гово­рил им об этом.
(Ибн Саад, Таба­кат, том 1, с. 248)

В пре­да­нии гово­рится, что Мухам­мад забыл, как выгля­дел храм (назы­ва­е­мый в исламе Бейт ал-Мукад­дас, Свя­щен­ный Дом), но ему немед­ленно было дано виде­ние, и он смог опи­сать его. Суще­ствует еще одно опи­са­ние этого собы­тия:

Аллах поднял меня над Бейт ал-Мукад­дас, и я начал опи­сы­вать им (курай­ши­там Мекки) его при­знаки, видел его перед собой.
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 109)

В этих пре­да­ниях про­сле­жи­ва­ется явная хро­но­ло­ги­че­ская ошибка. Во-первых, вели­кий храм Иеру­са­лима был раз­ру­шен рим­ской армией под пред­во­ди­тель­ством Тита за пять сотен лет до опи­сы­ва­е­мого собы­тия. Позже рим­ские пра­ви­тели не поз­во­лили отстро­ить храм заново, и после при­ня­тия рим­ля­нами хри­сти­ан­ства, в период прав­ле­ния импе­ра­тора Кон­стан­тина, хри­сти­ан­ские город­ские власти исполь­зо­вали это место под свалку мусора. Именно ее и нашел Умар, заво­е­вав город спустя несколько лет после смерти Мухам­мада. Так как же Мухам­мад мог видеть и так подробно опи­сы­вать здание, стер­тое с лица земли много сто­ле­тий назад?

Во-вторых, исто­рия ноч­ного путе­ше­ствия Мухам­мада имеет явную парал­лель с дру­гими рели­ги­оз­ными леген­дами и пре­да­ни­ями, дати­ро­ван­ными несколь­кими веками до зарож­де­ния ислама. В раз­лич­ных раз­де­лах Тал­муда упо­ми­на­ются собы­тия, ана­ло­гич­ные ал-Мира­джу. Но более тесная парал­лель обна­ру­жи­ва­ется зоро­астрий­скими пре­да­ни­ями. В древ­ней книге на пехлеви, извест­ной как «Книга Арты Вирафа», можно про­чи­тать исто­рию о святом свя­щен­нике по имени Арта Вираф, кото­рый одна­жды ночью вошел в состо­я­ние транса. Его душа тут же после­до­вала на небеса, ведо­мая архан­ге­лом Саро­шем, и, пере­ходя из одной утопии в другую, в конце концов добра­лась до Ормузда, вели­кого боже­ства, пра­вя­щего все­лен­ной. После того как Арта Вираф увидел небеса, а также стал сви­де­те­лем сча­стья, в кото­ром пре­бы­вали их мно­го­чис­лен­ные оби­та­тели, Ормузд при­ка­зал ему воз­вра­щаться на землю в каче­стве своего вест­ника. Он пору­чил ему рас­ска­зать зоро­астрий­цам все, что видел и слышал. Сход­ство между этой исто­рией и ал-Мира­джем настолько оче­видно, что можно пред­по­ло­жить, что собы­тие, рас­ска­зан­ное Мухам­ма­дом, явля­ется ислам­ской адап­та­цией исто­рии Арты Вирафа.

В зоро­астрий­ских уче­ниях задолго до ислама можно найти заме­ча­тель­ное дерево, про­из­рас­та­ю­щее в раю, кото­рое в пехле­вий­ской книге назы­вают хумайя и кото­рое очень похоже на сидр, древо судьбы, в исламе. Как видите, сов­па­де­ний слиш­ком много и они слиш­ком оче­видны, чтобы оста­ва­лись какие-то сомне­ния в том, что ислам обязан своей исто­рией об ал-Мира­дже зоро­астрий­цам.

В зоро­аст­ризме суще­ствует еще одна подоб­ная исто­рия — «Зер­да­шт­нама», в кото­рой рас­ска­зы­ва­ется, как сам Зара­ту­штра совер­шил путе­ше­ствие на небеса, прежде чем полу­чил раз­ре­ше­ние посе­тить ад, где и нашел Ари­мана, дья­вола. Поскольку эти пре­да­ния на несколько сто­ле­тий пред­ше­ствуют исламу, можно пред­по­ло­жить, что ал-Мирадж, так кра­сочно опи­сан­ный в хадис­ской лите­ра­туре, дей­стви­тельно явля­ется только пере­дел­кой при­чуд­ли­вых исто­рий, суще­ству­ю­щих в других, более древ­них, рели­ги­оз­ных леген­дах.

Послан­ник всему миру

Пророк Аллаха для арабов

Когда Мухам­мад начал свою про­ро­че­скую миссию, он рас­смат­ри­вал себя в каче­стве чело­века, при­зван­ного нести пре­ду­пре­жде­ние своему народу (сура 74:2). Первое время после полу­че­ния при­зыва он фак­ти­че­ски скры­вал то, что с ним про­изо­шло на горе Хира, и потре­бо­ва­лось неко­то­рое время, прежде чем он начал пуб­лично про­по­ве­до­вать, но даже тогда он пола­гал, что его пер­во­сте­пен­ная задача заклю­ча­лась в направ­ле­нии своих бли­жай­ших род­ствен­ни­ков на путь Аллаха.

Согласно дошед­шим до меня све­де­ниям, три года прошло с тех пор, как послан­ник начал скры­вать свое состо­я­ние, пока Бог не при­ка­зал ему открыть свою рели­гию. Затем Бог сказал: «Объяви всем о Моем при­казе и отвер­нись от мно­го­бож­ни­ков». И доба­вил: «Пре­ду­преди свою семью и бли­жай­ших своих род­ствен­ни­ков и сни­зойди к своим после­до­ва­те­лям, кото­рые сле­дуют за тобой». И еще: «Скажи, Я един­ствен­ный, кто изве­щает откро­венно».
(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 117)

Похоже, в это время пророк не думал о вели­чии. Он нажил себе мно­же­ство врагов среди языч­ни­ков-арабов, пыта­ясь повер­нуть их от покло­не­ния идолам к почи­та­нию еди­ного истин­ного Бога. Он серьезно пре­ду­пре­ждал их, что огром­ные бед­ствия падут на Мекку, если они не рас­ка­ются и не примут его посла­ния. Веро­ятно, он видел себя в роли про­ро­че­ского герольда, вест­ника, послан­ного спасти свой народ от неми­ну­е­мого Божьего гнева. На этом этапе своей миссии он не знал, что может быть при­зван нести послед­нее посла­ние Бога всем наро­дам мира.

Сми­рен­ность удер­жи­вала его от объ­яв­ле­ния себя чудо­твор­цем или при­зна­ния у себя боже­ствен­ных при­зна­ков, он просто гово­рил: «Всего лишь чело­век я, вам подоб­ный. Пришло мне Откро­ве­ние, что бог ваш — Бог Единый» (сура 18:110). Он пола­гал, что цель Бога заклю­ча­лась в посла­нии своего апо­стола каж­дому народу (суры 10:47, 16:36), и он — просто араб­ский пророк, послан­ный араб­скому народу. Поэтому его Свя­щен­ная Книга, ал-Коран, была напи­сана не на еврей­ском или гре­че­ском языке, как Свя­щен­ные Книги, послан­ные до него, напри­мер, Таура — Моисею и Инджил — Иисусу. Коран был напи­сан на про­стом и ясном араб­ском языке для того, чтобы посла­ние Аллаха арабам было понято ими.

Ее Мы нис­по­слали, как Коран араб­ский, чтоб вы могли ура­зу­меть.
(Сура 12:2)

То, что вест­ник был послан арабам из их же числа, вос­при­ни­ма­лось про­ро­ком как огром­ная бла­го­дать, вру­чен­ная его народу. «Они в лучах щедрот и бла­го­сти Гос­под­ней, и ведают, что Бог не даст погиб­нуть награде тех, кто пре­да­лись…» (сура 3:171). В то время он считал своим при­зва­нием вести людей к знанию основ­ных истин о Боге, так же, как это делали люди со Свя­тыми Писа­ни­ями до него. Пер­во­на­чаль­ное пони­ма­ние Мухам­ма­дом своей цели кратко изло­жено в этом стихе:

Он средь невежд избрал послан­ника для них, кто им Его зна­ме­ния тол­кует, чтобы очи­стить их и обу­чить Свя­щен­ному Письму и муд­ро­сти (Гос­под­ней), — хотя еще совсем недавно они в земных грехах блуж­дали.
(Сура 62:2)

Он начал про­во­дить раз­ли­чие между чужими Людьми Книги (Ахл ал-Китаб) и своим наро­дом — Негра­мот­ными (ал-Уммийун), к кото­рому был послан (сура 3:20), чтобы арабы тоже стали людьми Свя­щен­ной Книги. Точно неиз­вестно, когда его мысли о себе как о послед­нем все­мир­ном про­роке Аллаха воз­об­ла­дали, но в Коране име­ются при­знаки, сви­де­тель­ству­ю­щие, что в опре­де­лен­ный момент вре­мени он уже отно­сился к себе как к уни­каль­ному вест­нику, негра­мот­ному про­року, кото­рого нико­гда не обу­чали Святым Книгам (ан-набий-ал-умми), но чей приход тем не менее был пред­ска­зан в пред­ше­ству­ю­щих Свя­щен­ных Писа­ниях:

Кто сле­дует послан­нику сему, необ­ра­зо­ван­ному, неуче­ному про­року, кото­рого они нахо­дят запи­сан­ным у них и в Торе, и в Инджил…
(Сура 7:157)

Как только Мухам­мад пере­ехал в Медину и начал при­вле­кать к себе и заво­е­вы­вать людей, его само­мне­ние воз­росло до того, что он стал счи­тать себя вели­чай­шим из всех про­ро­ков, послан­ным открыть послед­нюю рели­гию Бога и усо­вер­шен­ство­вать ее, а также при­звать все народы поко­риться ей.

Все­мир­ный вест­ник чело­ве­че­ства

Пока­за­тельно то, что именно в сле­ду­ю­щем стихе Коран обра­ща­ется к Мухам­маду как к уни­каль­ному про­року, про­вод­нику чело­ве­че­ства, чей приход пред­ска­зы­вался в про­шлых откро­ве­ниях: «Скажи: „О, люди! Ко всем вам я — послан­ник Бога, — Того, кто власт­вует над небом и землей. Нет боже­ства, кроме Него. Лишь Он живит и умертв­ляет. Так веруйте же в Бога и послан­ника Его, кто неучен и не научен, и верит в Бога и Его слова…“» (сура 7:158). С этих пор Мухам­мад гово­рит о себе в тер­ми­нах, обособ­ля­ю­щих его как послед­него все­лен­ского вест­ника.

Еще не было послан­ника среди послан­ни­ков, кото­рый был бы посвя­щен знаком среди знаков, даро­ван­ных (про­шлым послан­ни­кам). Род люд­ской верил в него, и истинно мне пожа­ло­вали откро­ве­ние (Свя­щен­ный Коран), кото­рое открыл мне Аллах. Я наде­юсь, у меня будет несмет­ное коли­че­ство после­до­ва­те­лей в День Вос­кре­ше­ния из Мерт­вых.
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 90)

Среди послан­ни­ков у меня будет огром­ное число после­до­ва­те­лей ко Дню Вос­кре­ше­ния из Мерт­вых, и я первым постучу в ворота Рая.
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 133)

Образ Мухам­мада транс­фор­ми­ру­ется из про­ро­че­ству­ю­щего чело­века, несу­щего пре­ду­пре­жде­ние своему народу, в мессию. Коран назы­вает его «все­лен­ским» послан­ни­ком чело­ве­че­ству (сура 34:28), при­нес­шим радост­ные изве­стия и серьез­ные предо­сте­ре­же­ния, а вместе с тем не только ука­за­ние веру­ю­щим бла­го­слов­лять его, но и утвер­жде­ние, что сам Аллах и его ангелы делают это:

Аллах и ангелы Его, поис­тине, про­року шлют свое бла­го­слов­ле­нье, и вы, что Гос­поду пре­да­лись, ему свое бла­го­слов­ле­нье гово­рите, и искрен­ним при­вет­ствием при­вет­ствуйте его.
(Сура 33:56)

К нему обра­ща­ются, исполь­зуя выда­ю­щийся титул рах­ма­тан лила­ла­мин, «послан­ник всему миру» (сура 21:107); в другом месте его назы­вают хатама-н-набийин, «печать про­ро­ков» (сура 33:40). Ни одного про­рока не будет после него, поскольку он был вели­чай­шим среди апо­сто­лов Аллаха, при­зван­ным нести его послед­нее откро­ве­ние всему чело­ве­че­ству. Послу­ша­ние ему ста­но­вится сино­ни­мом послу­ша­ния его апо­столу (сура 64:12), и к концу жизни его при­зва­ние завер­шило свой цикл.

Из про­стого про­рока своего народа, еще не полу­чив­шего Святую Книгу, он пре­вра­тился в про­рока, чей Коран и рели­гия, ал-Ислам, вытес­нили все, что было до них. Иуда­изм и хри­сти­ан­ство, рас­смат­ри­ва­е­мые вна­чале как обла­да­тели истины в про­ти­во­по­лож­ность неве­же­ству языч­ни­ков-арабов, теперь поте­ряли свою зна­чи­мость и важ­ность перед лицом Аллаха, и только ислам стал истин­ной рели­гией (сура 3:19), не дающей ника­кого права выбора никому, кто после обра­ще­ния поже­лал бы идти иным путем.

Кто избе­рет рели­гию иную, чем ислам, ему ничем не сможет быть угод­ным, и в Судный день ока­жется средь тех, кто поне­сет урон (тяже­лый).
(Сура 3:85)

В силу этих причин ислам по мере своего раз­ви­тия нико­гда не ужи­вался со своими пред­ше­ствен­ни­ками — иуда­из­мом и хри­сти­ан­ством — в каче­стве особой рели­гии арабов или просто как аль­тер­на­тив­ное веро­ис­по­ве­да­ние. Он стал полным и послед­ним откро­ве­нием, заме­стив­шим и вытес­нив­шим бук­вально все, что пред­ше­ство­вало ему, и ничто не должно было пре­вос­хо­дить его. Мухам­мад пред­став­лял себя послед­ней печа­тью в планах Аллаха, что отчет­ливо про­сле­жи­ва­ется в словах, при­пи­сы­ва­е­мых ему:

Сход­ство между мной и пред­ше­ству­ю­щими мне послан­ни­ками состоит в сле­ду­ю­щем: чело­век построил дом, очень вну­ши­тель­ный и кра­си­вый, и он пол­но­стью закон­чил его, кроме одного кир­пича в одном из его углов. Люди будут ходить вокруг дома и вос­хи­щаться им, но потом скажут: «Почему здесь нет кир­пича?» И он сказал: «Я и есть этот кирпич, и я послед­ний из послан­ни­ков».
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1235)

Изу­че­ние вопроса откро­ве­ния в исламе и про­ро­че­ского харак­тера Мухам­мада рас­кры­вает уни­каль­ную лич­ность, чье само­мне­ние и пер­спек­тивы росли с тече­нием вре­мени, обна­ру­жи­вая четкую после­до­ва­тель­ность в про­цессе раз­ви­тия. Все нача­лось с един­ствен­ного слова «Читай!», и с этого момента после­до­вали откро­ве­ния, состав­ля­ю­щие Свя­щен­ную Книгу, извест­ную сего­дня как Коран. Вместе с Кора­ном рос и чело­век, рос, дости­гая чрез­вы­чай­ной попу­ляр­но­сти. Пророк, кото­рый пола­гал, что нахо­дится в непо­сред­ствен­ном кон­такте со Все­дер­жи­те­лем, и кото­рый был послан в каче­стве послед­него вест­ника всему чело­ве­че­ству. Хри­сти­ане могут сомне­ваться в досто­вер­но­сти его при­зва­ния стать истин­ным про­ро­ком, но без пони­ма­ния уди­ви­тель­ного пути его апо­столь­ской миссии невоз­можно понять дух ислама, как и понять, почему он ока­зы­вает огром­ное вли­я­ние на своих сто­рон­ни­ков.

Глава пятая. Мухам­мад в народ­ном исламе

Имена про­рока

Почи­та­ние Мухам­мада в исламе

Исто­ри­че­ски Мухам­мад был арабом среди арабов, обыч­ным чело­ве­ком, кото­рый верил, что послед­нее откро­ве­ние Аллаха, Коран, был послан ему свыше как не более чем прав­ди­вому рас­про­стра­ни­телю содер­жа­ния книги. Он был убеж­ден, что его при­звали стать про­ро­ком — без­условно, вели­чай­шим из про­ро­ков, — но тем не менее он был только слугой Аллаха и на про­тя­же­нии два­дцати трех лет своей про­ро­че­ской дея­тель­но­сти нико­гда не мнил себя боже­ствен­ным муд­ре­цом, или святым мисти­ком, или еще кем-то в этом роде.

Однако мусуль­ман­ская легенда о Мухам­маде, как пра­вило, далека от его реаль­ной био­гра­фии. Про­стые исто­рии его жизни были при­укра­шены фольк­ло­ром, где он пред­став­лялся вели­ким чудо­твор­цем, без­греш­ным про­ро­ком, кото­рый был совер­шен­ной моде­лью для всего чело­ве­че­ства. Он мог являться во снах и бла­го­слов­лять верных мусуль­ман; он был выда­ю­щимся из боже­ствен­ных созда­ний, чей свет был зажжен в первую оче­редь. Образ его изме­нился от про­ро­че­ству­ю­щего вест­ника до свя­того и зага­доч­ного филан­тропа.

Во всем мусуль­ман­ском мире имя Мухам­мада стоит на втором месте после имени самого Аллаха. Еже­годно в честь про­рока устра­и­ва­ются празд­не­ства, от его имени взы­вают к Аллаху, его исклю­чи­тель­ные досто­ин­ства вос­пе­вают поэты, и ему посвя­щают свои про­из­ве­де­ния ком­по­зи­торы. Для того чтобы понять всю глу­бину духа пре­дан­но­сти, кото­рую мусуль­мане выка­зы­вают своему про­року, необ­хо­димо не только озна­ко­миться с исто­ри­че­ской лич­но­стью Мухам­мада, но и с его мисти­че­ским обра­зом, пре­ва­ли­ру­ю­щим в умах обыч­ных мусуль­ман. Поэтому изу­че­ние его насле­дия вклю­чает и кон­цеп­цию лич­но­сти про­рока.

В соот­вет­ствии с уче­нием ислама Аллах обла­дает девя­но­ста девя­тью атри­бу­тами, извест­ными в народе как ал-асма ал-хусна, «пре­крас­ные имена». Боль­шая часть имен про­ис­хо­дит непо­сред­ственно из Корана (первые две­на­дцать сле­дуют одно за другим в суре 59:22–24), но осталь­ные берут свое начало из других источ­ни­ков. Со вре­ме­нем сло­жи­лась тра­ди­ция назы­вать Мухам­мада девя­но­ста девя­тью «бла­го­род­ными име­нами», ал-асма аш-шарифа, кото­рые исполь­зо­ва­лись парал­лельно с име­нами Аллаха. После про­из­не­се­ния имени Мухам­мада пра­во­вер­ный мусуль­ма­нин должен про­чи­тать тас­лийа, бла­го­по­же­ла­тель­ную фор­мулу, «да бла­го­сло­вит его Аллах и да при­вет­ствует!» (сал­лал­лаху алайхи ва сал­лама). Все имена про­из­но­сятся с бла­го­го­вей­ным тре­пе­том, глу­бо­ким ува­же­нием и непод­дель­ным рели­ги­оз­ным почи­та­нием. Широко рас­про­стра­нен­ное пре­да­ние цити­рует самого Мухам­мада:

У меня много имен. Я Мухам­мад, я Ахмад, я ал-Махи, посред­ством кото­рого Мухам­мад уни­что­жает невер­ных, и я Хашир (сбор­щик), у чьих ног соби­ра­ются люди, и я Акиб (после кото­рого не будет никого), и Аллах назвал его состра­да­тель­ным и мило­серд­ным.
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1255)

Имя Ахмад стало в исламе обще­при­ня­той аль­тер­на­ти­вой имени про­рока, и Иисус, как гласит пре­да­ние, пред­ска­зы­вая его приход, назвал его именно этим именем (сура 61:6). Оно про­ис­хо­дит от того же корня, что и имя Мухам­мад, и озна­чает «достой­ный похвалы». Мно­же­ство имен осно­вано на запи­сях в Коране, напри­мер про­рока назы­вают ал-Хади, «Веду­щий (верным путем)» (сура 13:7); ал-Амин, «Верный» (сура 26:107); ал-Мубин, «Ясный» (сура 15:89); и ал-Хатим, «Печать» (сура 33:40). Другие имена брали свое начало из хадис­ской лите­ра­туры или были при­сво­ены Мухам­маду мусуль­ман­скими уче­ными мужами, кото­рые утвер­ждали, что обна­ру­жили их в том или ином источ­нике.

Мно­же­ство боже­ствен­ных имен, кото­рыми назы­вали Аллаха, пере­шли и к Мухам­маду. Фак­ти­че­ски они сов­местно поль­зу­ются сле­ду­ю­щими име­нами: ал-Азиз, «Бла­го­род­ный»; ал-Раиф, «Снис­хо­ди­тель­ный», и ал-Рахим, «Мило­серд­ный»; двумя сле­ду­ю­щими име­нами назы­вают про­рока в суре 9:128 — ал-Вали, «Друг», и ал-Хакк, «Истина». Одна­жды мусуль­ман­ский мистик вос­клик­нул, что кра­сота про­рока есть зер­кало Вели­кого Имени Аллаха. Это серьез­ный пока­за­тель глу­бо­кого почи­та­ния про­рока в исламе. Во многих совре­мен­ных изда­ниях Корана на первой стра­нице пере­чис­лены все девя­но­сто девять имен Аллаха, а в конце книги, в том же фор­мате, пере­чис­лены все девя­но­сто девять имен Мухам­мада. Все эти имена при­ве­дены в ори­ги­наль­ном араб­ском зву­ча­нии.

Суще­ствен­ные осо­бен­но­сти имен про­рока

У семит­ских наро­дов имя обычно имеет гораздо боль­шее зна­че­ние, чем у осталь­ных наро­дов. Как пра­вило, биб­лей­ские имена ука­зы­вают на нали­чие какой-то осо­бен­но­сти его вла­дельца, в исламе имена про­рока тоже значат гораздо больше, чем просто слово, исполь­зу­е­мое для обра­ще­ния к чело­веку. Счи­та­ется, что само про­из­не­се­ние имени Мухам­мад при­но­сит бараку (бла­го­сло­ве­ние) на того, кто его про­из­но­сит. Писа­тели мисти­че­ского толка утвер­ждают, что Адам назвал про­рока этим именем, увидев, что оно начер­тано на небе­сах, когда просил Аллаха за него. Утвер­ждают, что архан­гел Гав­риил и пророк Авраам обра­ща­лись к небу, назы­вая это имя во время ал-Мира­джа, и что Ангел Смерти рыдал при его упо­ми­на­нии, когда пришел при­звать про­рока к веч­ному покою.

Вели­чай­ший мусуль­ман­ский ученый девят­на­дца­того сто­ле­тия Джалал ад-Дин ас-Суйути, рас­смат­ри­вая атри­бут про­рока «Про­слав­лен­ный», заявил, что он — Мухам­мад и Ахмад одно­вре­менно, что его народ — про­слав­лен­ный народ (хамд) и что молит­вен­ный обряд его народа откры­ва­ется про­слав­ле­нием. В День Страш­ного суда Мухам­мад будет высту­пать под зна­ме­нем про­слав­ле­ния и будет воз­не­сен к ал-Макам ал-Махмуд (При­ста­нищу Про­слав­ле­ния).

Оче­видно, что первое имя, данное про­року еще при жизни, было ал-Амин, Верный; таким его знали люди еще в дет­стве: «из-за доб­ро­де­тель­ных качеств, кото­рыми Бог наде­лил его» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 81). Это имя стало одним из самых выда­ю­щихся его имен, и многие мусуль­мане носят его в каче­стве имени или фами­лии.

Во многих главах Корана этому имени пред­ше­ствуют несколько араб­ских букв. Зна­че­ние их неиз­вестно, но в каче­стве рас­шиф­ровки при­во­ди­лось мно­же­ство тол­ко­ва­ний. Две буквы хамим нахо­дятся в начале сур 40 и 46, и со вре­ме­нем зна­че­ние их было понято, — это крат­кая форма пре­дан­но­сти про­року: Хабиби Мухам­мад — «мой воз­люб­лен­ный Мухам­мад». Там, где уде­ля­лось особое вни­ма­ние кал­ли­гра­фии, эти слова изоб­ра­жа­лись деко­ра­тивно. Похо­жие буквы та-ха и йа-син, напи­сан­ные в начале сур 20 и 36, в ислам­ской исто­рии соот­вет­ствуют имени Мухам­мада. Та-ха — сокра­ще­ние от слова тахир, озна­ча­ю­щего «чистый», а хади озна­чает «веду­щий». В соот­вет­ствии с этим в ислам­ской поэзии Мухам­мада назы­вали Таха (Чистый Про­вод­ник) и очень часто именем соб­ствен­ным — Йасин.

Но только имя Мухам­мад снис­кало в исламе особое, глу­бо­чай­шее бла­го­го­ве­ние и почте­ние. Поскольку счи­та­ется, что оно несет в себе вели­чай­шее бла­го­сло­ве­ние (барака), многих детей назы­вают именем про­рока или про­из­вод­ными от него. Джафар ас-Садик, шестой вели­кий шиит­ский имам, писал, что каждый нося­щий имя Мухам­мад только бла­го­даря исхо­дя­щей от его имени доб­ро­де­тели должен попасть в рай. В этой же связи в Марокко бытует пре­да­ние, кото­рое гласит, что если в доме или шатре есть чело­век, нося­щий имя Мухам­мад, ангелы нико­гда не оста­вят этот дом и будут защи­щать его оби­та­те­лей до тех пор, пока черная собака или группа музы­кан­тов не уведет их.

Во многих поэмах гово­рится, что само упо­ми­на­ние имени про­рока при­но­сит бла­го­сло­ве­ние назы­ва­ю­щему его, но неко­то­рые поэты предо­сте­ре­гают, что очень немно­гие имеют право про­из­но­сить это чистое и святое имя. Один из них заяв­ляет, что даже если он тысячу раз про­по­ло­щет рот мускус­ной и розо­вой водой, упо­ми­на­ние свя­того имени по-преж­нему будет абсо­лют­ной дер­зо­стью.

Одним из самых рас­про­стра­нен­ных имен про­рока, осо­бенно в народ­ных мусуль­ман­ских песнях, счи­та­ется ал-Мустафа, Выбран­ный. Также рас­про­стра­нено имя ал-Муд­жтаба, Избран­ный. Ими часто назы­вают араб­ских детей.

Во время рели­ги­оз­ных цере­мо­ний и празд­неств в честь про­рока и его имени, а также иных титу­лов, данных ему, звучит огром­ное коли­че­ство вос­хва­ля­ю­щих песен, что явля­ется неотъ­ем­ле­мой частью глу­бо­чай­шей пре­дан­но­сти и любви. Огром­ное почте­ние, кото­рое питает к про­року весь мусуль­ман­ский мир, может не сразу рас­крыться нему­суль­ман­ским наблю­да­те­лям, но очень важно пра­вильно оце­нить его, если они искренне хотят понять мусуль­ман­ство.

Пре­крас­ный обра­зец и заступ­ник

Мухам­мад — заме­ча­тель­ный пример для под­ра­жа­ния

Не только имя Мухам­мада глу­боко почи­та­лось в мусуль­ман­ском мире, но также его лич­ность, про­яв­ле­ние кото­рой счи­та­ется совер­шен­ным образ­цом чело­ве­че­ского пове­де­ния. На про­тя­же­нии сто­ле­тий пра­во­вер­ные мусуль­мане стре­ми­лись под­ра­жать сунне про­рока, т. е. его образу жизни и пове­де­нию. Вот отры­вок из текста Корана, при­ни­ма­е­мый за основу при­зыва сле­до­вать ему в каждом жиз­нен­ном шаге:

Был вам в послан­нике Аллаха пример хоро­ший тем, кто воз­ло­жил свои надежды на Аллаха и на Послед­ний День (Его Суда)…
(Сура 33:21)

Стих обра­ща­ется к про­року как к усва­тун хаса­на­тун, пре­крас­ному при­меру, и всякий, кто не сле­дует этому при­меру, рас­це­ни­ва­ется как неис­кренне веру­ю­щий в него. В первые сто­ле­тия суще­ство­ва­ния ислама пред­при­ни­ма­лись гран­ди­оз­ные попытки доко­паться до исто­ри­че­ского образа Мухам­мада, запо­ро­шен­ного, как песком, мно­же­ством мифов и пре­да­ний, кото­рые на про­тя­же­нии поко­ле­ний пере­да­ва­лись из уст в уста, и посте­пенно было достиг­нуто согла­ше­ние, каса­ю­ще­еся его жизни и при­вы­чек. Оно охва­ты­вает многие аспекты его пове­де­ния, в част­но­сти его дей­ствия (фиаль), его слова (кауль) и под­ра­зу­ме­ва­е­мое, но не выска­зан­ное одоб­ре­ние его дей­ствий (такир). Каждый из пере­чис­лен­ных аспек­тов счи­та­ется непре­ре­ка­е­мым авто­ри­те­том в жизни каж­дого пра­во­вер­ного мусуль­ма­нина, а сунна про­рока по важ­но­сти стоит на втором месте после Корана.

Это вело к глу­бо­кому почи­та­нию про­рока в народ­ном исламе. Очень часто он пред­ста­вал в каче­стве образ­цо­вой фигуры, обла­да­ю­щей совер­шен­ной муд­ро­стью, на чье руко­вод­ство можно было без­ого­во­рочно поло­житься. Люди верили, что ключ к сча­стью и всем благам можно полу­чить, следуя его при­меру и под­ра­жая каждой сто­роне жизни про­рока даже в таких быто­вых тон­ко­стях, как исполь­зо­ва­ние олив­ко­вой веточки (мисвак) для чистки зубов. Все, что он делал, счи­та­лось чрез­вы­чайно важным для пра­во­вер­ной жизни. Пред­при­ни­ма­лись серьез­ные иссле­до­ва­ния, при­зван­ные заново изу­чить его дви­же­ния, манеры, то, как он ел и спал (вплоть до того, на каком боку), его речь, походку, при­вычки. Соблю­де­ние основ­ных правил и норм ислама посте­пенно стало повто­ре­нием всего жиз­нен­ного уклада про­рока.

Именно поэтому тысячи мусуль­ман во всем мире идут на все, чтобы только пол­но­стью соот­вет­ство­вать внеш­нему облику своего про­рока, даже скру­пу­лезно соблю­дают длину его бороды. После про­рока сохра­ни­лось мно­же­ство релик­вий, напри­мер, отпе­чатки его ступ­ней, волосы из бороды, платки, покры­тие для головы и накидки, однако их под­лин­ность никем не дока­зана.

Особое зна­че­ние при­да­ется физи­че­скому облику и харак­теру про­рока. Гово­рят, что его тело рас­про­стра­няло вокруг себя аромат и таин­ствен­ность, что жен­щины даже соби­рали его пот, чтобы исполь­зо­вать его затем в каче­стве духов. Он был настолько чист, что даже мухи не осме­ли­ва­лись садиться на него, и настолько ясен, что не отбра­сы­вал тени. Даже физи­че­ские дефекты про­рока, такие, как боро­давка или опу­холь, имеют право на уни­каль­ность. Они явля­ются дока­за­тель­ством и печа­тью при­над­леж­но­сти к про­ро­кам.

Ал-Бара рас­ска­зы­вал, что у послан­ника Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) было самое кра­си­вое лицо среди всех живу­щих, самый лучший харак­тер и он не был ни очень высо­ким, ни низким.
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1249)

Отвра­ще­ние Мухам­мада к идолам спро­во­ци­ро­вало новые уста­новки в живо­писи. Мусуль­ман­ские худож­ники столк­ну­лись с про­бле­мой изоб­ра­же­ния про­рока. Обычно они не про­ри­со­вы­вали его лица — ими был выду­ман иной способ демон­стра­ции его образа: в форме попу­ляр­ного хилья, неболь­шого пла­ката, на кото­ром изоб­ра­жены араб­ское напи­са­ние его имени и сим­волы личных качеств. Пола­гали, что, созер­цая хилью, мусуль­ма­нин созер­цает лицо самого про­рока и что каждый страстно жела­ю­щий уви­деть это изоб­ра­же­ние иску­пит свои грехи и нико­гда не увидит пла­мени ада. В мусуль­ман­ских домах, осо­бенно в Турции, эти пла­каты выпол­няют функ­цию защиты и источ­ника бла­го­сло­ве­ния.

Ислам­ские пре­да­ния не знают границ, изоб­ра­жая про­рока в каче­стве при­мера, достой­ного для под­ра­жа­ния. Его духов­ные каче­ства счи­та­ются самыми совер­шен­ными, какие только знала чело­ве­че­ская исто­рия. Воз­можно, запад­ные чита­тели будут удив­лены, узнав, что две осо­бен­но­сти Мухам­мада, упо­ми­на­е­мые наи­бо­лее часто, это доб­рота и сми­рен­ность. Гово­рят, что он отли­чался дру­же­люб­ным, но серьез­ным отно­ше­нием к людям, и хотя сме­ялся редко, но зато делал это громко и от души. Пре­да­ние гласит, что у него было мягкое сердце и он нико­гда не бил своих слуг и жен. Несмотря на всю свою рели­ги­оз­ность, он был очень праг­ма­тич­ным чело­ве­ком. Одна­жды беду­ины спро­сили его, не должен ли он поз­во­лить своему вер­блюду сво­бодно бро­дить там, где ему взду­ма­ется, пока­зав тем самым, как он дове­ряет Аллаху. Мухам­мад отве­тил, что вна­чале он при­вя­жет вер­блюда, а затем будет дове­рять Богу! Легенды посто­янно утвер­ждают, что он был очень скром­ным и бла­го­при­стой­ным в пове­де­нии и не был скло­нен отвер­гать никого, кто при­хо­дил к нему за помо­щью или личным сове­том. Скром­ность была его глав­ной доб­ро­де­те­лью, так же, как и неже­ла­ние того, чтобы по выра­же­нию его лица можно было про­честь его мысли. Вот один из стихов, сви­де­тель­ству­ю­щих о его скром­но­сти:

Масрук рас­ска­зы­вал: «Мы пошли к Абдал­лаху б. Амру в то время, когда Муа­вийа пришел в Куфу, и он упо­мя­нул о послан­нике Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) и сказал: „Он нико­гда не был неуме­рен­ным в беседе и нико­гда не оскорб­лял других“».
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1244)

Кроме под­ра­жа­ния про­року в надежде на бла­го­склон­ность Аллаха, у мусуль­ман есть кое-что более важное, а именно надежда на заступ­ни­че­ство про­рока в День Страш­ного суда, когда грехи и тайны, сокры­тые в серд­цах людей, будут извле­чены и пре­даны суду.

Шафа­а­тун: заступ­ни­че­ство про­рока

В прин­ципе Коран отри­цает какое-либо заступ­ни­че­ство перед Алла­хом: «Кроме Него защит­ника вам нет, нет покро­ви­теля иного. Что ж вам не вспом­нить (об уроках про­шлых поко­ле­ний?)» (сура 32:4). Языч­ники курай­шиты были убеж­дены, что их идолы засту­пятся за них. Это застав­ляло Мухам­мада настой­чиво опро­вер­гать данную кон­цеп­цию (сура 10:3). Тем не менее суще­ствует несколько отрыв­ков, из кото­рых явствует, что в опре­де­лен­ных слу­чаях Аллах может поз­во­лить кому-то высту­пить с заступ­ни­че­ством перед ним:

…Землею и небом один Он вла­деет. Кто может всту­питься пред Ним без Его изво­ле­нья?
(Cура 2:255)

В конце стиха мы видим исклю­че­ние, кото­рое дает уве­рен­ность в том, что Мухам­мад может стать заступ­ни­ком перед Алла­хом за свою умму. В другом стихе можно найти более серьез­ную под­держку идеи, что Мухам­мад, и только он один, имеет право высту­пать посред­ни­ком перед Алла­хом:

А те, кото­рых они ставят с Богом наравне, (за них) пред­ста­тель­ство­вать (перед Богом) не спо­собны, помимо тех, кото­рые об истине сви­де­тель­ства дают, и они знают (это).
(Сура 43:86)

Тол­ко­ва­тели Корана уве­рены, что это был именно Мухам­мад, един­ствен­ный, кто мог быть сви­де­те­лем истины. Поэтому учение о заступ­ни­че­стве утвер­ждено в исламе. В Коране эту власть обо­зна­чали словом шафа­а­тун, про­року же среди мно­же­ства других его титу­лов было при­сво­ено имя Шафи. Совер­шенно оче­вид­ным кажется и то, что это заступ­ни­че­ство могло иметь место только по отно­ше­нию к его народу. Тра­ди­ци­он­ный ислам всегда учил, что те, за кого засту­па­ются, должны быть непре­менно мусуль­ма­нами, неза­ви­симо от того, чест­ные это люди или без­нрав­ствен­ные и погряз­шие в грехе. Ника­кой иной народ не может ожи­дать бла­го­склон­но­сти со сто­роны про­рока, кото­рого он не принял. Данная Мухам­маду власть высту­пать в каче­стве защит­ника перед Алла­хом утвер­ди­лась в пре­да­ниях:

Абу Муса рас­ска­зы­вал, что послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Про­сите моего заступ­ни­че­ства, вы будете воз­на­граж­дены, поскольку Аллах пове­ле­вает то, что хочет, языком Своего про­рока».
(Китаб ас-сунан Абу Дауда, том 3, с. 1421)

Анас б. Малик рас­ска­зы­вал, что послан­ник (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Мое заступ­ни­че­ство будет за мой народ, кто совер­шил глав­ные грехи».
(Китаб ас-сунан Абу Дауда, том 3, с. 1326)

Обыч­ная тема в ислам­ской поэзии — это воз­вы­шен­ная надежда, что в День Страш­ного суда появится пророк с зеле­ным зна­ме­нем в руках, покроет им свой народ и заве­рит его, что попро­сит за него Аллаха. Шествуя перед ним с этим про­слав­лен­ным зеле­ным зна­ме­нем в руках, он уве­ренно про­ве­дет его через врата рая, зная, что его народ в полной мере защи­щен его при­сут­ствием.

И все же суще­ствует еще один источ­ник заступ­ни­че­ства, отли­ча­ю­щийся от непо­сред­ствен­ной просьбы Мухам­мада, кото­рый, как пола­гают мусуль­мане, может ока­заться им также поле­зен. Это малень­кий амулет, или талис­ман, извест­ный как Печать Про­ро­че­ство­ва­ния, в кото­ром раз­лич­ными спо­со­бами вос­хва­ля­ется Бог: Йа Аллах (О Аллах!), Йа Рахман (О Состра­да­тель­ный!), Йа Субхан (О Про­слав­лен­ный!) и Йа Султан (О Пра­ви­тель!). Мусуль­мане верят, что если этот амулет поло­жить на саван или в могилу умер­шего мусуль­ма­нина, он нико­гда не испы­тает тяже­сти могиль­ного холма, а Аллах про­стит все его грехи и напол­нит могилу светом.

Чтобы быть уве­рен­ным в заступ­ни­че­стве Мухам­мада, пра­во­вер­ному мусуль­ма­нину очень важно про­сить для про­рока бла­го­сло­ве­ния Аллаха. Коран утвер­ждает, что Аллах и его ангелы посы­лают свое бла­го­сло­ве­ние на про­рока, и мусуль­ма­нин нико­гда не упо­мя­нет его имени без того, чтобы не про­из­не­сти поже­ла­ние мира, при этом доба­вив (посред­ством мно­же­ства пред­пи­сан­ных молитв) свою просьбу о том, чтобы Аллах про­явил к нему бла­го­склон­ность. «Бла­го­слови нашего учи­теля Мухам­мада и даруй ему раз­мыш­ле­ние, и досто­ин­ство, и высо­кое поло­же­ние, и достой­ное похвалы место, кото­рое Ты обещал ему» — типич­ная молитва подоб­ного рода.

Кроме обыч­ного слова шафа­а­тун, озна­ча­ю­щего заступ­ни­че­ство, в Коране, в подоб­ном же кон­тек­сте, исполь­зу­ется еще одно слово — васила. Оно только дважды встре­ча­ется в книге (суры 5:34, 17:57) и озна­чает полу­че­ние доступа к Аллаху или особой мило­сти от него. В ислам­ских пре­да­ниях это слово очень часто появ­ля­ется в каче­стве сино­нима заступ­ни­че­ства перед Алла­хом. В этом случае оно озна­чает право на почет­ное место у трона Аллаха, а не на полу­че­ние про­ще­ния или таин­ствен­ного объ­еди­не­ния с ним. Чем ближе мусуль­ма­нин к Аллаху, тем больше веро­ят­ность полу­че­ния им хоро­шей реко­мен­да­ции.

Для сред­него мусуль­ма­нина цен­траль­ной фигу­рой, к кото­рой он обра­ща­ется со своими надеж­дами, жела­ни­ями, взгля­дами и том­ле­ни­ями, явля­ется Мухам­мад. На про­тя­же­нии многих сто­ле­тий суще­ство­ва­ния ислама его облик возрос до поло­же­ния Мессии, и несмотря на то, что все мусуль­мане без­апел­ля­ци­онно заяв­ляют, что они покло­ня­ются одному Аллаху, а их пророк только прав­ди­вый вест­ник, совер­шенно оче­видно, что он имеет статус обя­за­тель­ного посред­ника между Богом и людьми.

Нур-и-Мухам­мад: свет Мухам­мада

Таин­ство еще не рож­ден­ного Мухам­мада

Легенда о Мухам­маде транс­фор­ми­ро­вала его из обыч­ного чело­века в вели­чай­шее пер­во­на­чаль­ное тво­ре­ние Бога, из кото­рого затем были созданы все ангелы, про­роки, святые и смерт­ные. Миф гово­рит, что вна­чале он был создан в каче­стве вос­хи­ти­тель­ного света, и это духов­ное суще­ство, создан­ное до сотво­ре­ния всего осталь­ного, в народе известно как Нур-и-Мухам­мад, Свет Мухам­мада.

Во мно­же­стве ислам­ских пре­да­ний эта исто­рия несколько варьи­ру­ется, но в основе своей она сво­дится к тому, что вна­чале Аллах создал свет из веч­ного мрака, а из него — Нур Мухам­мада. Из него он сотво­рил слад­кую воду и бла­го­сло­вил ее. Затем раз­де­лил ее на десять частей и из первой создал Вели­кий Трон (ал-курси) небес, кото­рый уста­но­вил над водами. Затем он сотво­рил перо (ал-калам) и при­ка­зал ему обхо­дить трон в тече­ние тысячи лет. Перо уви­дело имя Мухам­мада, начер­тан­ное на троне. Из других частей воды Бог сотво­рил дви­жу­щи­еся созда­ния. Однако ни одно из этих созда­ний не полу­чило жизни до тех пор, пока Свет Мухам­мада не закон­чил вос­хва­лять Аллаха по завер­ше­нии семи­де­сяти тысяч лет.

Транс­фор­ма­ция Мухам­мада в небо­жи­теля пер­во­сте­пен­ной для даль­ней­шего сози­да­ния важ­но­сти, по всей веро­ят­но­сти, явля­ется ими­та­цией Логоса из Еван­ге­лия от Иоанна ( Ин. 1:1–18 ) и осо­бенно иудей­ской каб­ба­ли­сти­че­ской кон­цеп­ции Адама Кад­мона, кото­рый пред­став­лен в Каб­бале как первое боже­ствен­ное про­яв­ле­ние и источ­ник раз­лич­ных форм и идей. В исламе мы встре­ча­емся с тем же поряд­ком: вещи, суще­ству­ю­щие до созда­ния мира, раз­де­лены на многие состав­ля­ю­щие — Небес­ный Трон, Мессию, рай и ад. По всей веро­ят­но­сти, легенда «Свет Мухам­мада» явля­лась адап­та­цией этой темы с целью при­да­ния лич­но­сти про­стого про­рока Аравии боль­шей весо­мо­сти и зна­чи­мо­сти.

В неко­то­рых ислам­ских пись­мен­ных источ­ни­ках эта исто­рия имеет про­дол­же­ние и все больше напо­ми­нает рож­де­ствен­ские рас­сказы из хри­сти­ан­ского Еван­ге­лия.

Одна­жды в ночь с пят­ницы на суб­боту, в день, когда арабы тра­ди­ци­онно отправ­ля­ются в палом­ни­че­ство, Свет Мухам­мада был поме­щен во чрево Амины, матери Мухам­мада. Небес­ные ангелы были счаст­ливы и радо­ва­лись тому, как неви­дан­ный, дивный свет (ана­ло­гия с Виф­ле­ем­ской звез­дой) про­ше­ство­вал по небе­сам и запе­чат­лелся в ней. Когда Абд ал-Мут­та­либ, дед Мухам­мада, увидел свет, он посту­чал в дверь Амины, но был сильно рас­строен, так как Свет Мухам­мада уже исчез. Он спро­сил у Амины, что это зна­чило, и она ему отве­тила, что только что дала жизнь сыну.

Ниже при­ве­ден отры­вок о том, что Мухам­мад был послан Алла­хом в виде сия­ю­щей лампы (сирадж-мунир):

О пророк! Тебя Мы, истинно, послали сви­де­те­лем (деяний их), бла­го­ве­сти­те­лем (для веру­ю­щих в Бога) и уве­ща­те­лем (против греха), зову­щим к Богу с доз­во­ле­ния Его, и как све­тиль­ник, льющий свет (на Истины Гос­подни)…
(Сура 33:45–46)

Еще один отры­вок Корана, име­ю­щий отно­ше­ние к Нур Мухам­маду, утвер­ждает, что Мухам­мад видел Аллаха при других обсто­я­тель­ствах (сура 53:13). Это озна­чает, что Свету Мухам­мада, еще до его созда­ния, пред­стало виде­ние, кото­рое было лицом Аллаха. Однако в данном случае совер­шенно оче­видно, что в тексте речь идет о втором виде­нии, посе­тив­шем Мухам­мада на горе Хира в самом начале его миссии. С самых первых дней зарож­де­ния ислама Мухам­мад пред­став­ля­ется как све­тя­щийся пророк. Известно много выска­зы­ва­ний, в кото­рых он гово­рит о своем высо­ком поло­же­нии вели­кого Света. К нему даже обра­ща­ются как к нур ал-анвар (Свет Света), и это объ­яс­няет суще­ство­ва­ние другой легенды о том, что пророк не отбра­сы­вал тени.

Один из ранних мусуль­ман­ских тол­ко­ва­те­лей Хал­ладж, веро­ятно, был первым, кто заго­во­рил о двой­ствен­ной при­роде про­рока и объ­яс­нял это доста­точно просто, при­мерно так. Он был вечным светом, из кото­рого было создано все осталь­ное, и высту­пал в каче­стве сирадж нубувва, «све­тиль­ника про­ро­че­ство­ва­ния». А статус послед­него рисула, послан­ника, он полу­чил, появив­шись на земле как обыч­ный чело­век. Здесь про­сле­жи­ва­ются парал­лели с хри­сти­ан­скими веро­ва­ни­ями в Иисуса Христа, и, веро­ятно, воз­ник­но­ве­ние ислам­ской легенды в зна­чи­тель­ной сте­пени обу­слов­лено этими веро­ва­ни­ями.

Важ­ность виде­ния про­рока

После ана­лиза мифа о Нур Мухам­маде неуди­ви­тельно будет узнать, что самым счаст­ли­вым даром в исламе, кото­рый наде­ются полу­чить мусуль­мане, явля­ется виде­ние про­рока, извест­ное как руйату-н-наби. Пра­во­вер­ный мусуль­ма­нин может полу­чить его раз­лич­ными путями, и это одно из самых страст­ных его жела­ний. Виде­ние воз­люб­лен­ного лица про­рока может явиться фил манам, во сне, в кото­ром истинно веру­ю­щий видит перед собой его истин­ный образ; или он может явиться сразу после про­буж­де­ния мусуль­ма­нина, кото­рый в этом случае ста­но­вится сви­де­те­лем (шахид); или это может быть просто виде­ние, воз­ни­ка­ю­щее перед мыс­лен­ным взором, непре­рыв­ным взгля­дом (мура­каба) не на само лицо про­рока, а, скорее, на его сущ­ность.

В ранней хадис­ской лите­ра­туре суще­ствует много пре­да­ний, рас­ска­зы­ва­ю­щих о виде­нии лица Мухам­мада. Они исполь­зо­ва­лись как осно­ва­ние, фун­да­мент для надежды на дей­стви­тель­ное про­яв­ле­ние лица про­рока. Боль­шин­ство пре­да­ний напи­саны Абу Хурай­рой. В них при­сут­ствует мисти­че­ский эле­мент.

Гово­рят, послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Бла­го­даря Ему, в Чьих Руках нахо­дится жизнь Мухам­мада, придет день, когда вы не смо­жете уви­деть меня, и про­мельк­нув­шее мое лицо будет дороже соб­ствен­ной семьи, иму­ще­ства и всего осталь­ного».
(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1260)

Люди пола­гают, что для того чтобы уви­деть лицо Мухам­мада, необ­хо­димо обла­дать огром­ными досто­ин­ствами. Мусуль­ман­ские писа­тели утвер­ждают, что лучший способ добиться такого виде­ния — это при­зы­вать бла­го­сло­ве­ния на про­рока. С их точки зрения, когда мусуль­ма­нин в молитве при­вет­ствует Мухам­мада поже­ла­ни­ями мира, Аллах воз­вра­щает душу про­рока в его тело и он может явиться и попри­вет­ство­вать моля­ще­гося. Он слышит бла­го­сло­ве­ния группы своих после­до­ва­те­лей, а когда истин­ный его при­вер­же­нец кон­цен­три­ру­ется на именах про­рока и непре­рывно при­зы­вает бла­го­сло­ве­ние на него, то бла­го­дать, исхо­дя­щая от про­рока, будет напол­нять душу моля­ще­гося до тех пор, пока не про­изой­дет сли­я­ние его духа с духом про­рока, и тогда он сможет уви­деть лицо Мухам­мада в любое время, неза­ви­симо от того, спит он или бодр­ствует. Ниже при­ве­дено пре­да­ние, также при­пи­сы­ва­е­мое Абу Хурайре:

Я слышал, как послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) сказал: «Тот, кто видит меня во сне, увидит меня и будучи бодр­ству­ю­щим (или: увидит меня, когда проснется), так как дьявол не сможет при­нять мое подо­бие».
(Китаб ас-сунан Абу Дауда, том 3, с. 1396)

Мусуль­ма­нин должен молиться искренне, чтобы Аллах дал ему воз­мож­ность уви­деть лицо про­рока, един­ствен­ного, кто лице­зрел лицо Аллаха. При этом веру­ю­щий должен пред­став­лять, как пророк стоит перед ним, поскольку он всегда рядом с теми, кто страстно ищет его, а мыс­лен­ное пред­став­ле­ние его бытия — просто пре­лю­дия к дей­стви­тель­ному про­яв­ле­нию его при­сут­ствия.

Вели­кий еги­пет­ский ученый Джалал ад-Дин ас-Суйути утвер­ждал, что удо­сто­ился под­лин­ного виде­ния про­рока. Это про­изо­шло одна­жды ночью, когда он при­зы­вал боль­шое коли­че­ство бла­го­сло­ве­ний на Мухам­мада. Неожи­данно пророк вошел в дверь, и вся ком­ната напол­ни­лась светом. Затем он пома­нил к себе веру­ю­щего, чтобы поце­ло­вать его в уста, кото­рые так страстно при­зы­вали на него бла­го­сло­ве­ния. Скром­ность ас-Суйути не поз­во­лила ему пойти на это, он повер­нул голову вбок, и пророк поце­ло­вал его в щеку. В тре­пете он очнулся, про­бу­ди­лась и его жена, и супруги почув­ство­вали, как весь дом был напол­нен аро­ма­том про­рока. От щеки веру­ю­щего тоже рас­про­стра­нялся такой же аромат, он не смы­вался на про­тя­же­нии восьми дней.

Бла­го­даря подоб­ным сви­де­тель­ствам Мухам­мад при­об­рел в народ­ном исламе образ воз­вы­шен­ного, мисти­че­ского суще­ства. Во всем мусуль­ман­ском мире сердца пра­во­вер­ных напол­нены его именем, мыс­лями и при­сут­ствием. Ни одному хри­сти­а­нину не сле­дует пре­не­бре­гать этим фактом почи­та­ния мусуль­ма­нами своего про­рока. Не сле­дует неува­жи­тельно отно­ситься к нему, а тем более каким бы то ни было обра­зом оскорб­лять его при обще­нии с мусуль­ма­нами.

Сле­дует при­знать, что фено­мен вели­кого Света все­лен­ной, каким пред­став­ляют себе Мухам­мада мусуль­мане, это камень пре­ткно­ве­ния перед все­мир­ным рас­про­стра­не­нием Еван­ге­лия. Это до извест­ной сте­пени иска­жает истин­ный облик Иисуса, Кото­рый в дей­стви­тель­но­сти обла­дал мно­гими из тех качеств, что стре­мятся при­пи­сать про­року ислама.

Маулид ан-Наби: празд­но­ва­ние дня рож­де­ния про­рока

Празд­но­ва­ние мау­лида

Одним из наи­бо­лее попу­ляр­ных празд­ни­ков мусуль­ман­ского мира явля­ется маулид ан-наби, празд­но­ва­ние дня рож­де­ния Мухам­мада. И хотя точная дата его появ­ле­ния на свет неиз­вестна, тра­ди­ци­онно пола­гают, что он родился в день своей смерти, т. е. в 12‑й день ислам­ского месяца раби ал-аввал. Это очень попу­ляр­ный празд­ник у мусуль­ман. Он был введен в Марокко в 1291 году Мери­ни­дом, пра­ви­те­лем города Фес, и с тех пор широко празд­ну­ется в Магрибе (запад­ная часть Север­ной Африки). Многие кланы этого реги­она пре­тен­дуют на прямое потом­ство от про­рока и очень серьезно чтут его память.

Цере­мо­ния празд­но­ва­ния попу­лярна и в Египте, а в Индии она при­об­рела отчет­ли­вый индо-ислам­ский харак­тер. Здесь маулид ан-наби отме­ча­ется с боль­шим раз­ма­хом, поскольку про­хо­дит сов­местно с празд­ни­ком урс (брач­ными цере­мо­ни­ями). Одной из типич­ных осо­бен­но­стей празд­ника явля­ется укра­ше­ние мече­тей или иных зданий, доступ­ных для широ­кой обще­ствен­но­сти, цвет­ными огнями. Дей­ство начи­на­ется с чтения Корана, осо­бенно его Фатихи (Ввод­ной главы), и про­дол­жа­ется декла­ма­цией рели­ги­оз­ных стихов в честь про­рока.

Огром­ное зна­че­ние при­да­ется при­го­тов­ле­нию особой пищи для кол­лек­тив­ного уго­ще­ния, хотя, напри­мер, в Турции весь день до заката люди держат пост. Одной из харак­тер­ных осо­бен­но­стей этого вечера явля­ется пение рели­ги­оз­ных песен газали в честь про­рока. Зача­стую вос­хва­ле­ния, кото­рые он полу­чает, ставят Мухам­мада на одну сту­пень с самим Алла­хом.

В сред­ние века маулид все­на­родно отме­чался и в Мекке, но после захвата города в девят­на­дца­том сто­ле­тии уль­тра­ор­то­док­сами вах­ха­би­тами этот празд­ник был запре­щен. В разных частях Индии празд­ник имеет мест­ное зна­че­ние; первые две­на­дцать дней месяца посвя­щены цере­мо­ниям, про­цес­сиям, уго­ще­ниям и кав­вали — пес­но­пе­ниям в честь про­рока. В послед­ний день устра­и­ва­ется гран­ди­оз­ный пир, бедным раз­дают еду. В неко­то­рых частях Индии особое вни­ма­ние уде­ля­ется релик­виям про­рока. На все­об­щее обо­зре­ние выстав­ля­ются его волоски, во многих домах достают выре­зан­ный на камне отпе­ча­ток его ступни. Блюда покры­вают парчой и ставят на под­ставку, окру­жен­ную плю­ма­жами из пав­ли­ньих перьев. Дома осве­ща­ются празд­нич­ными огнями, поют газали, звучит музыка, люди зажи­гают бла­го­во­ния и машут над ними плю­ма­жами. Пять или шесть участ­ни­ков празд­не­ства ведут за собой боль­шую про­цес­сию. В честь рож­де­ния про­рока читают мар­сийю (элегию), кото­рая сме­ня­ется дуру­ром — его бла­го­сло­ве­нием, под­сче­тами (муд­жи­зат) его чудес и поми­на­нием (вафат­нама) его смерти. Послед­нее про­чи­ты­ва­ется на мест­ном наре­чии, чтобы все сви­де­тели могли поскор­беть о его уходе.

В 1912 году день рож­де­ния про­рока, 12‑й день месяца раби ал-аввал, был объ­яв­лен в Отто­ман­ской Импе­рии все­на­род­ным празд­ни­ком, и в этом ста­тусе он по-преж­нему отме­ча­ется в Паки­стане. Города в этой стране укра­ша­ются фла­гами и вым­пе­лами. Радио- и теле­ви­зи­он­ные про­граммы посвя­ща­ются дню рож­де­ния Мухам­мада, устра­и­ва­ется иллю­ми­на­ция. В Египте в его честь сочи­няют поэмы и рас­ска­зы­вают фан­та­сти­че­ские легенды о его рож­де­нии. Звери и птицы, гово­рится в них, сорев­но­ва­лись между собой за право уха­жи­вать за про­ро­ком после его рож­де­ния и были разо­ча­ро­ваны, когда это дело пору­чили кор­ми­лице Халиме. Звезды поздрав­ляли друг друга с его рож­де­нием, и люди при­хо­дили изда­лека посмот­реть на это чудо. Дере­вья тут же оде­лись лист­вой, и зацвели сады, и небо, каза­лось, соби­ра­лось при­кос­нуться к бес­цен­ной земле, на кото­рой он был рожден.

Даже орто­док­саль­ный ученый Ибн ал-Джуази писал в своей книге о мау­лиде, что Гав­риил и все осталь­ные ангелы про­воз­гла­сили о его рож­де­нии, что Небес­ный Трон задро­жал, гурии, юные рай­ские девы, вышли из своих жилищ при­вет­ство­вать его, и повсюду рас­про­стра­нился аромат. Ридван, ангел, охра­ня­ю­щий ворота в Джан­нат ал-Фир­даус — рай­ские сады, пред­ло­жил укра­сить небеса, а стаи птиц при­ле­тали к Амине, и каждая несла с собой жем­чу­жину. Когда Мухам­мад родился, повест­вует легенда, Амина уви­дела свет, рас­про­стра­нив­шийся по всей земле, и ангелы, окру­жив ее, пели хва­леб­ные пес­но­пе­ния, про­слав­ляя Аллаха.

Эти легенды дали импульс к празд­но­ва­нию дня рож­де­ния Мухам­мада, и хотя пред­при­ни­ма­лись мно­го­чис­лен­ные попытки модер­ни­зи­ро­вать цере­мо­нию, все же эта кра­соч­ная, яркая, фан­та­сти­че­ская тра­ди­ция оста­лась неотъ­ем­ле­мой частью празд­не­ства. Весь мусуль­ман­ский мир будет про­дол­жать пре­кло­няться перед чудом рож­де­ния Мухам­мада, а память о нем будет с любо­вью пере­да­ваться детям из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Подобно многим другим попу­ляр­ным цере­мо­ниям, ее соблю­де­ние явля­ется обя­за­тель­ным для всех мусуль­ман, и часть все­на­род­ной легенды об осно­ва­теле ислама, конечно, оста­нется в ней.

Маулид в исто­рии ислама

Несмотря на свою попу­ляр­ность, маулид не принят повсе­местно. Орто­док­саль­ный ислам непо­ко­ле­бимо стоит на своих пози­циях, утвер­ждая, что Мухам­мад, хотя и явля­ется вели­чай­шим про­ро­ком, был всего лишь чело­ве­ком, создан­ным Алла­хом, поэтому все вос­хва­ле­ния и почет должны ока­зы­ваться только Богу. Маулид ан-наби рас­смат­ри­ва­ется ими как бида, недоз­во­лен­ное нов­ше­ство в исламе, и, сле­до­ва­тельно, не может полу­чить их одоб­ре­ния. Законы и прак­тика ислама вскоре после кон­чины про­рока были опре­де­лены для кон­сер­ва­тив­ных мусуль­ман посред­ством иджмы, кон­сен­суса орто­док­саль­ных мусуль­ман­ских тео­ло­гов и пра­во­ве­дов. Задача ученых заклю­ча­лась в под­дер­жа­нии всего того, что уже давно было опре­де­лено отно­си­тельно лич­но­сти про­рока и его рели­гии. О ново­вве­де­ниях и ереси, подоб­ной мау­лиду, не могло быть и речи, осо­бенно после того, как цере­мо­ния воз­несла Мухам­мада до высоты, про­ти­во­ре­ча­щей его тра­ди­ци­он­ной про­ро­че­ской модели.

Про­ис­хож­де­ние самой цере­мо­нии теря­ется в глу­бине веков, но известно, что о ней знали в две­на­дца­том сто­ле­тии. Согласно сун­нит­ским исто­ри­кам, первое празд­но­ва­ние было устро­ено Муза­фар-ад-Дином Кок­буру, зятем извест­ного еги­пет­ского пра­ви­теля Салах-ад-Дина. По мере роста в Египте суфизма, маулид быстро при­об­ре­тал широ­кую попу­ляр­ность, а затем рас­про­стра­нился и по другим мусуль­ман­ским стра­нам.

Тео­логи орто­док­саль­ного ислама, пита­ю­щие глу­бо­кое ува­же­ние к памяти про­рока, были глу­боко обес­по­ко­ены ново­вве­де­ни­ями, иду­щими враз­рез с уве­ко­ве­чен­ными вре­ме­нем тра­ди­ци­ями ислама. Ибн Тай­мийа, очень кон­сер­ва­тив­ный ислам­ский пра­во­вед, умер­ший в начале четыр­на­дца­того сто­ле­тия, строго осуж­дал вве­де­ние новых празд­ни­ков, в част­но­сти цере­мо­нии, посвя­щен­ной рож­де­нию про­рока. Его совре­мен­ник Ибн ал-Хаджж осо­бенно кри­ти­ко­вал уча­стие в цере­мо­нии женщин и раскол между улама ислама (кон­сер­ва­тив­ными тео­ло­ги­че­скими лиде­рами) и люби­те­лями вновь заро­див­ше­гося празд­не­ства.

Так же, как глу­боко ува­жа­е­мый ислам­ский теолог ал-Газали двумя сто­ле­ти­ями ранее при­ми­рил дви­же­ние суфий­ских мисти­ков с орто­док­саль­ным исла­мом, другой вели­кий ислам­ский ученый должен был найти точку сопри­кос­но­ве­ния между раз­лич­ными фрак­ци­ями в цере­мо­нии мау­лида. Джалал ад-Дина ас-Суйути, ком­пе­тент­ного прак­ти­че­ски во всех аспек­тах ислама, одно время про­сили заняться слож­ной судь­бой мау­лида и выве­сти заклю­че­ние (фетву). Он иссле­до­вал эту про­блему со всей объ­ек­тив­но­стью, на кото­рую был спо­со­бен, и пришел к реше­нию, кото­рое хотя и не всех удо­вле­тво­рило, но было мол­ча­ливо при­нято и при­вело к все­об­щему при­ми­ре­нию, а также к извест­ной тер­пи­мо­сти со сто­роны орто­док­сов.

Он при­знал, что празд­не­ство было нов­ше­ством, не име­ю­щим пре­це­дента в ори­ги­наль­ных ислам­ских текстах или запи­сях, но тем не менее оно было без­вред­ным и помогло укре­пить любовь к Мухам­маду в мусуль­ман­ских массах. Он опре­де­лил эту цере­мо­нию как бида хасана, доброе ново­вве­де­ние, за кото­рое можно полу­чить воз­на­граж­де­ние, поскольку в нем ярко выра­жа­ется ува­же­ние и про­слав­ле­ние памяти Мухам­мада. В дей­стви­тель­но­сти никто не воз­ра­жал против изли­я­ния народ­ной радо­сти и сча­стья по поводу при­хода в мир про­рока, и так как празд­ник соби­рает мусуль­ман, чтобы вместе почи­тать Коран и пись­мен­ные сви­де­тель­ства о его уди­ви­тель­ном рож­де­нии, что сопро­вож­да­ется обиль­ными уго­ще­ни­ями и ничем больше, вряд ли кто-либо будет наста­и­вать на запре­ще­нии этой цере­мо­нии.

Бого­слов уловил настро­е­ния орто­док­саль­ных мусуль­ман, кото­рые утвер­ждали, что они не смогли найти ни в Коране, ни в сунне про­рока ника­ких осно­ва­ний для про­ве­де­ния этого празд­ника. Он очень серьезно отнесся к пре­тен­зиям уче­ного ал-Факи­хани, кото­рый настой­чиво воз­ра­жал против уча­стия в празд­нике женщин, чье пение и рас­ка­чи­ва­ния были не чем иным, как жестами похоти и стра­сти, и против весе­ля­щихся людей. Они, по его мнению, были без­дель­ни­ками, заин­те­ре­со­ван­ными только в запол­не­нии своих желуд­ков, а само празд­не­ство направ­лено на раз­ру­ше­ние страха перед Днем Страш­ного суда. Ответ Джалал ад-Дина ас-Суйути заклю­чался в сле­ду­ю­щем: хотя оппо­ненты и не смогли найти в Коране упо­ми­на­ния об этом празд­нике, это не озна­чает, что он был неиз­ве­стен. Он зару­чился под­держ­кой ал-Байх­аки, кото­рый при­во­дил цитаты из пре­да­ния, рас­ска­зан­ного одним из близ­ких спо­движ­ни­ков про­рока, Анаса, о том, что иногда Мухам­мад раз­да­вал пожерт­во­ва­ния в честь своего дня рож­де­ния. И все-таки ас-Суйути выра­зил свое несо­гла­сие с изли­ше­ствами, кото­рые так яростно клей­мил ал-Факи­хани.

Тогда же цере­мо­ния была в основ­ном при­нята, и, несмотря на недав­ние попытки снова осу­дить ее, она будет по-преж­нему оста­ваться одной из осо­бен­но­стей народ­ного ислама.

Чудеса, при­пи­сы­ва­е­мые Мухам­маду

Коран — един­ствен­ное чудо Мухам­мада

Одним из самых боль­ших заблуж­де­ний народ­ного ислама явля­ется вера в то, что Мухам­мад совер­шил огром­ное коли­че­ство чудес, многие из кото­рых опи­саны в хади­сах. Коран совер­шенно недву­смыс­ленно выска­зы­ва­ется, что он нико­гда не тре­бо­вал совер­шать чудеса. Поскольку книга явля­ется самым ранним источ­ни­ком ислама, то данное заяв­ле­ние сле­дует счи­тать дока­за­тель­ством того, что Мухам­мад этого не делал. Перед вами отры­вок из Корана на эту тему:

И гово­рят невер­ные: «Что же ему от Гос­пода его не послано Зна­ме­нье?» Но ты — всего лишь уве­ща­тель: ведь есть у вся­кого народа води­тель (пра­вого пути, что им назна­чен от Аллаха).
(Сура 13:7)

Поскольку язы­че­ское идо­ло­по­клон­ство отвер­гало сви­де­тель­ства (аят) преж­них апо­сто­лов, то вряд ли была необ­хо­ди­мость предъ­яв­лять их еще. Коран посто­янно воз­ра­жает против аргу­мен­тов неве­ру­ю­щих, что Аллах должен пред­ста­вить дока­за­тель­ства своего управ­ле­ния, наде­лив пол­но­мо­чи­ями своих послан­ни­ков. Веро­ятно, курай­шиты резко отве­чали Мухам­маду, что они не пони­мают, почему Аллах при­звал обыч­ного чело­века, похо­жего на них, к кото­рому они вряд ли могут питать какое-либо дове­рие. В ответ на это Коран гово­рил, что если бы по земле ходили ангелы, то, веро­ятно, Аллах послал бы к ним ангела. И они отвер­гают послан­ника чело­века не потому, что его посла­ние неубе­ди­тельно, а из-за соб­ствен­ного неве­рия и небла­го­дар­но­сти (сура 17:94–99). Они про­во­ци­руют Мухам­мада совер­шать чудеса, в ответ на что он еще раз повто­ряет, что он всего лишь вест­ник истины Аллаха и, будучи обык­но­вен­ным чело­ве­ком, не наде­лен вла­стью тво­рить чудеса:

И гово­рят они: «Тебе мы не пове­рим, пока не изве­дешь нам из земли источ­ник живо­твор­ной влаги, или, имея сад из пальм и вино­град­ных лоз, ты между ними не про­льешь стре­ми­тель­ные реки; или на нас небес­ный свод не спу­стишь — кус­ками — как про­ро­че­ству­ешь ты, или с Алла­хом не при­дешь и анге­лов нам (не пред­ста­вишь); иль если у тебя не будет дома с золо­тым убран­ством, иль если ты по лест­нице на небо не взой­дешь, — да и тогда мы не уверим в вос­хож­де­ние твое, пока ты нам не спу­стишь Книгу, кото­рую могли бы мы про­честь». Скажи: «Хвала Вла­дыке моему! Неужто не явля­юсь я обыч­ным, смерт­ным чело­ве­ком, (кто) на послан­ни­че­ство Гос­по­дом (назна­чен)?»
(Сура 17:90–93)

Будь Мухам­мад дей­стви­тельно чудо­твор­цем, будь все легенды о чуде­сах, совер­шен­ных им еще в дет­стве и опи­сан­ных в пре­да­ниях, дей­стви­тельно верны, ему не соста­вило бы ника­кого труда отве­тить на все эти про­во­ка­ции. В каком бы месте Корана ни зада­вался вопрос, может ли он дей­стви­тельно повто­рить сви­де­тель­ства преды­ду­щих про­ро­ков, ответ был всегда неиз­ме­нен — нет.

Суще­ствует пре­да­ние, допол­ня­ю­щее учение Корана, под­твер­жда­ю­щее неспо­соб­ность Мухам­мада совер­шать чудеса. Оно гласит, что Коран сам по себе явля­ется уни­каль­ным фено­ме­ном и не тре­бу­ется ника­ких иных дока­за­тельств при­зва­ния Мухам­мада свыше, даже несмотря на то, что преж­ние про­роки нуж­да­лись в сви­де­тель­ствах, под­твер­жда­ю­щих их боже­ствен­ное при­зва­ние:

Рас­ска­зы­вал Абу Хурайра, что послан­ник Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) заме­тил: «Нико­гда еще не было про­рока среди про­ро­ков, кото­рому не было даро­вано сви­де­тель­ство среди сви­де­тельств, даро­ван­ных (про­шлым про­ро­кам). Чело­ве­че­ство верило в это, и истин­ное откро­ве­ние было нис­по­слано мне (Свя­щен­ный Коран), кото­рый Аллах открыл мне. Наде­юсь, у меня будет огром­ное коли­че­ство после­до­ва­те­лей в День Вос­кре­се­ния из мерт­вых».
(Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 90)

Несмотря на эти убе­ди­тель­ные аргу­менты, тра­ди­ци­он­ная ислам­ская лите­ра­тура пере­пол­нена исто­ри­ями о вели­ких чуде­сах, якобы сотво­рен­ных про­ро­ком, и поскольку огром­ное коли­че­ство мусуль­ман во всем мире искренне верит в них, было бы полез­ным опи­сать неко­то­рые наи­бо­лее извест­ные из чудес.

Чудеса про­рока в ислам­ской тра­ди­ции

Многие из при­пи­сы­ва­е­мых про­року чудес леген­дарны по своему харак­теру и имеют отно­ше­ние к спо­соб­но­сти при­роды и ее части — живот­ного мира — общаться с ним и при­зна­вать его за истин­ного про­рока Бога. Народ­ные поэты на заре тыся­че­ле­тия любили пере­ска­зы­вать исто­рию о газели, кото­рая попала в силки жесто­кого охот­ника. Мухам­мад про­хо­дил мимо и вдруг увидел зали­ва­ю­щу­юся сле­зами анти­лопу, кото­рая опла­ки­вала двух своих дете­ны­шей, уми­ра­ю­щих в пустыне от жажды. Поло­же­ние несчаст­ного живот­ного варьи­ро­ва­лось в раз­лич­ных поэ­ти­че­ских источ­ни­ках, но суть оста­ва­лась одна — Мухам­мад побе­се­до­вал с ней и, после того как она пове­дала ему свою горест­ную исто­рию, отпу­стил ее. Когда вер­нулся охот­ник и предъ­явил про­року пре­тен­зии по поводу осво­бож­де­ния анти­лопы, Мухам­мад отве­тил, что она обе­щала вер­нуться, и поскольку его имя было Мухам­мад Амин, Верный, то, если она не вер­нется, он оста­нется вместо нее. Тем вре­ме­нем пока­за­лась газель с одним из своих дете­ны­шей. Живот­ные при­пали к ногам про­рока и поце­ло­вали их. Охот­ник, потря­сен­ный уви­ден­ным, без оглядки бро­сился в объ­я­тия ислама. Суще­ствует масса подоб­ных исто­рий, в кото­рых вместо анти­лопы высту­пали змеи и прочие созда­ния, все они раз­го­ва­ри­вали с Мухам­ма­дом. Поэты и худож­ники охотно живо­пи­сали эти чудеса.

Мусуль­мане, страстно желав­шие под­твер­дить прав­ди­вость всех якобы сотво­рен­ных Мухам­ма­дом чудес, утвер­ждали, что по край­ней мере одно из них осно­вано на тексте Корана. Име­ется в виду случай, когда курай­шиты-языч­ники про­во­ци­ро­вали про­рока при­ве­сти дока­за­тель­ства своей миссии, и в ответ он просто раз­де­лил луну надвое. Ниже при­ве­ден отры­вок из Корана, на кото­рый обычно ссы­ла­ются:

Час (Божьего суда) настал, и рас­ко­лолся месяц. Но даже если их глазам пред­ста­нет ясное зна­ме­ние (Аллаха), они отво­ро­тятся от него и скажут: «Сие лишь вре­мен­ное кол­дов­ство».
(Сура 54:1–2)

Это про­ис­ше­ствие, говоря сло­вами Корана, известно как Шакку-л-камар, «раз­де­ле­ние луны». Многие мусуль­ман­ские ученые уве­рены, что если тол­ко­вать строки в кон­тек­сте самого отрывка Корана, из кото­рого они взяты, то случай этот явля­ется оче­вид­ным сви­де­тель­ством неиз­беж­но­сти Дня Страш­ного суда. Слово «час» соот­но­сят с Послед­ним Часом, и хотя в стихе исполь­зу­ется про­шед­шее время, из других отрыв­ков совер­шенно ясно, что про­шед­шие вре­мена, говоря с исто­ри­че­ской точки зрения, — это опре­де­лен­ный способ пока­зать необ­ра­ти­мость при­роды буду­щего исхода всего живу­щего и суще­ству­ю­щего.

Есть и другие аргу­менты, а именно: если бы такое пора­зи­тель­ное явле­ние, как раз­де­ле­ние луны, дей­стви­тельно когда-либо имело место, то навер­няка было бы много пись­мен­ных доку­мен­тов, под­твер­жда­ю­щих этот факт. Но, несмотря на их отсут­ствие, вера в совер­шен­ное чудо очень сильна. В тексте хадиса читаем:

Анас рас­ска­зы­вал, что люди потре­бо­вали от послан­ника Аллаха (да пре­бу­дет он с миром) пока­зать чудо, и он пока­зал им раз­де­лен­ную луну.
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 4, с. 533)

В пре­да­нии гово­рится, что когда курай­шиты дей­стви­тельно обра­ти­лись к Мухам­маду с прось­бой раз­де­лить луну надвое, он поин­те­ре­со­вался, станут ли они веру­ю­щими, если он сде­лает это. Ответ был утвер­ди­тель­ным. Мухам­мад обра­тился с молит­вой к Аллаху о том, чтобы чудо про­изо­шло, и тут же луна раз­де­ли­лась попо­лам. Затем он обра­тился к людям с прось­бой стать сви­де­те­лями про­изо­шед­шего. Две поло­винки луны так далеко нахо­ди­лись друг от друга, что между ними можно было видеть гору Хира. Однако про­року отве­тили, что это в чистом виде кол­дов­ство, и никто не под­твер­дит, что видел его, поскольку ясно, что это опти­че­ский обман, вызван­ный ворож­бой.

Неко­то­рые чудеса, при­пи­сы­ва­е­мые Мухам­маду, ско­пи­ро­ваны с Библии и имеют четкие парал­лели с жизнью Иисуса и других про­ро­ков. Суще­ствует пре­да­ние, подоб­ное исто­рии о том, как Иисус накор­мил пять тысяч чело­век пятью хле­бами и двумя рыбами:

Одна­жды в путе­ше­ствии закон­чи­лась пища, и люди дошли до нищеты. Они пошли к послан­нику (да пре­бу­дет он с миром) и попро­сили раз­ре­ше­ния заре­зать своих вер­блю­дов, и он согла­сился. Умар встре­тил их по пути, и они рас­ска­зали ему об этом, и он сказал: «Как вы соби­ра­е­тесь выжить после того, как забьете вер­блю­дов?» Затем он пошел к послан­нику и сказал: «О послан­ник Аллаха! Как же они выжи­вут после того, как заре­жут своих вер­блю­дов?» Послан­ник Аллаха при­ка­зал Умару: «Созови людей, и пусть они при­не­сут всю еду, кото­рая еще оста­лась». Были рас­сте­лены шкуры, и вся поход­ная пища была сло­жена на них. Послан­ник Аллаха под­нялся и попро­сил Аллаха бла­го­сло­вить ее, затем он напра­вил людей за посу­дой, и они начали брать из этой кучи до тех пор, пока каждый не взял себе доста­точ­ное коли­че­ство. Затем послан­ник Аллаха сказал: «Я сви­де­тель­ствую, что никто не имеет права, чтобы ему покло­ня­лись, кроме Аллаха, а я его послан­ник».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 3, с. 401)

Это пре­да­ние напи­сано в духе народ­ного ислама, где пророк был воз­не­сен от пре­дела его исто­ри­че­ской роли про­стого вест­ника до филан­тропа, мисти­че­ского свя­того, чудо­творца и совер­шен­ной модели для всего мусуль­ман­ского мира. В данном случае не вызы­вает сомне­ния явный пла­гиат, и вновь видна попытка воз­не­сти Мухам­мада с уровня обыч­ного чело­века до уровня Мессии.

Другое не менее попу­ляр­ное в мусуль­ман­ском мире пре­да­ние повест­вует о том, как Мухам­мад сотво­рил чудо, напол­нив пустой горшок водой из своих паль­цев:

Анас бин Малик рас­ска­зы­вал: «Я видел послан­ника Аллаха (да пре­бу­дет он с миром), когда подо­шло время молитвы Аср, и люди искали воду, дабы совер­шить омо­ве­ние, но не могли найти ее. Позже вода (полный горшок) для омо­ве­ния была при­не­сена к послан­нику Аллаха. Он опу­стил руки в горшок и сказал людям совер­шить омо­ве­ние из него. Я видел воду, выли­ва­ю­щу­юся из-под его паль­цев до тех пор, пока все не совер­шили омо­ве­ние (это было одно из чудес про­рока)».
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 1, с. 118)

Еще одна исто­рия, очень люби­мая поэтами и пере­ска­зы­ва­е­мая снова и снова на про­тя­же­нии сто­ле­тий, повест­вует о хун­нане, взды­ха­ю­щем паль­мо­вом стволе. В первые дни пре­бы­ва­ния в Медине Мухам­мад во время молитвы опи­рался на ствол пальмы. Позже на этом месте была воз­двиг­нута кафедра, мимбар, а ствол унесли. Став никому не нужным, ствол взды­хал, страстно желая при­кос­но­ве­ний рук про­рока. Услы­шав о его горе, пророк велел при­не­сти дерево обратно.

На про­тя­же­нии сто­ле­тий мусуль­мане, дви­жи­мые глу­бо­кой любо­вью к своему про­року, не зада­ва­ясь ника­кими вопро­сами, при­ни­мают и пере­ска­зы­вают эти легенды. Созда­ется впе­чат­ле­ние, что любая исто­рия, воз­ве­ли­чи­ва­ю­щая его образ, будет сразу же при­нята в своем пер­во­здан­ном виде. Образ Мухам­мада в народ­ном исламе сего­дня больше явля­ется порож­де­нием фан­та­зии его рев­ност­ных поклон­ни­ков, нежели ори­ги­на­лом. Пре­вра­ще­ние про­рока в Мессию не сразу делает оче­вид­ным то, что ислам пред­ла­гает миру. Однако ищущий чело­век вскоре все поймет, стоит ему только осо­знать поло­же­ние, кото­рое Мухам­мад зани­мает в серд­цах и умах обыч­ных мусуль­ман.

Источник