«Правое» и «левое» [Б.А. Успенский. «Правое» и «левое» в иконописном изображении.]
Б.А.Успенский. «Правое» и «левое» в иконописном изображении.
Нижеследующие замечания призваны подтвердить то положение, что средневековое изображение — и прежде всего изображение иконописное — ориентировано по преимуществу на внутреннюю зрительную позицию, т.е. на точку зрения наблюдателя, представляемого внутри изображаемой действительности и находящегося визави по отношению к зрителю картины (в отличие от ренессансного изображения, понимаемого как «окно в мир» и ориентированного, соответственно, на внешнюю зрительную позицию, т.е. на позицию зрителя картины, принципиально непричастного этому миру). Речь пойдет в настоящем случае о противопоставлении «правого» и «левого» в иконе. Следует иметь в виду, что рассмотрение иконописного изображения показательно — для выяснения языка изобразительных средств — не только в силу каноничности иконы и, так сказать, предельной семиотической загруженности ее композиционной структуры, но также и ввиду наличия более или менее точных словесных описаний изображаемой композиции (конструкции), имеющих характер документального свидетельства. Такие описания находим, например, в толковых «подлинниках», т.е. традиционных руководствах для иконописцев; при этом «лицевые» подлинники (т.е. прориси) в совокупности с «толковыми» могут пониматься как своего рода билингвы, позволяющие дешифровать язык иконы.
Обращение к иконописным подлинникам позволяет установить, что по иконописной терминологии правая часть изображения считалась «левой» и, напротив, левая часть изображения — «правой». Иначе говоря, отсчет производится не с нашей (зрителя картины) точки зрения, а с точки зрения нашего визави — внутреннего наблюдателя, представляемого внутри изображаемого мира. Иногда этот внутренний наблюдатель позиционно совпадает с центральной фигурой изображения (например, Спаситель в деисусном изображении), и тогда можно сказать, что «правая» часть изображения приходится по правую руку этой фигуры, а «левая» — по левую. Однако в точности такая же терминология может применяться и при отсутствии этой центральной (ориентирующей) фигуры. Так, относительно изображения «Сошествия св. Духа» в иконописных подлинниках сообщается, что апостол Петр представлен «по правую руку», между тем как с позиции зрителя иконы Петр находится в ее левой части.
Аналогично, о царских дверях говорится, что евангелист Иоанн изображается «на правой странъ», причем имеется в виду левая створка дверей — если смотреть на алтарь; очевидно, однако, что здесь используется позиция того, кто смотрит из алтаря.
Точно так же, говоря о восьмиконечном кресте, нижняя поперечная часть которого (подножие) изображается с наклоном слева направо:
подлинник сообщает, что подножие креста изображается «одесную страну подъемшуся горъ, а ошуюю понисшу долу». Совершенно очевидно, опять-таки, что отсчет правого и левого производится отнюдь не с нашей точки зрения, а с точки зрения распятого Христа, причем соответствующие стороны толкуются символически: «Христосъ, стоя на крестъ. того ради облегъчи десную ногу кверху, да облегчатся гръси верующим во имя его i во второе его страшное пришествiе возмутся горъ воз’стретениіе ему на аере, — а шуюю ногу того ради отягчи, и пони долу понизшуюся, да не верующiи в его языцы, утягчают неведешемъ, разума погибше прокляти, снидуть во адъ». Итак, правая (от Христа) сторона связывается с верой, а левая — с неверием. Одновременно правая сторона связывается с верхом, а левая -с низом. Любопытно, что в известной книге Иоанникия Галятовского «Месив правдивый», изданной в Киево-Печерской лавре в 1669 г., на оборотной странице титульного листа помещено зеркальное -по отношению к описанному (традиционному) — изображение восьмиконечного креста. Нельзя ли это объяснить влиянием западной (ренессансной) традиции, очень актуальным вообще в Юго-Западной Руси? При этом заимствоваться могло не само изображение (восьмиконечный крест для Запада, как известно, не характерен), но именно система ориентации (ориентированность на внешнюю, а не на внутреннюю зрительную позицию), определяющая соответствующее понимание правого и левого — при сохранении общей символики данного противопоставления. Подробнее о параллелизме противопоставлений «правое — левое» и «верхнее — нижнее» будет сказано ниже.
Очень убедительный пример подобной же связи правого — левого с иными пространственными (и временными) отношениями удалось обнаружить А.А.Салтыкову. Он ссылается на композицию дидактического содержания XVII — нач. XVIII в. из Третьяковской галереи с раскрывающей содержание надписью: «Смертный человек: Бойся того, кто над тобою. Не надейся на то, что пред тобою. Не уйдешь от того, кто за тобою. Не минешь того, что под тобою». Эта надпись содержит как бы ключ к анализу пространственной организации данного изображения. В его центральной части представлена человеческая фигура «смертного человека», обращенная лицом к зрителю. «То, что находится перед ним, согласно надписи, есть изображение земных богатств, помещенное в левом [от зрителя. — Б.У.] секторе». С противоположной, правой, стороны художник поместил образ смерти с косой, стоящей за человеком. Все три изображения выдвинуты на первый план. Для нас интересно то, что человеческая фигура является как бы осью, вокруг которой поворачиваются пространство и время; передняя часть сдвинута влево, задняя, соответственно, вправо».Исследовательница связывает подобное размещение эпизодов сюжета — при котором «будущее не предстоит настоящему, а следует за ним» — с «архаическим. представлением о вращающемся наподобие колеса чувственном и тем самым пространственном времени. Его отрезки вследствие кругового движения сменяются, так что возможной оказывается позиция, при которой настоящее «перегоняет» будущее».
Итак, правая (с точки зрения внутренней ориентации, т.е. для нас левая) часть данного изображения соотносится с передним планом, а левая — с задним. Одновременно передний план — и тем самым правая сторона — связывается с настоящим, а задний план — и, значит, левая сторона — с будущим. Ср. вообще обычное в средневековом искусстве изображение будущего на заднем плане — притом, что передний план, естественно, связывается с репрезентацией настоящего. Отсюда, между прочим, может объясняться то обстоятельство, что направление времени в христианском искусстве, как правило, обозначается слева направо для зрителя картины и, соответственно, справа налево- для внутреннего наблюдателя, представляемого внутри изображения, — иначе говоря, от его настоящего к его будущему (или, при соответствующем сдвиге по временной оси, от прошлого к настоящему). Отголоски иконописной традиции, трактующей правое и левое в изображении с внутренней, по отношению к изображаемому миру, позиции дошли до сравнительно недавнего времени. В работе А.С.Уварова «Рисунок символической школы XVII века» было опубликовано символическое изображение и относящееся к нему толкование, позволяющее вполне точно его интерпретировать. Изображение разделено на две части, противопоставление которых соответствует противопоставлению Ветхого и Нового Завета. Естественно, что символика Нового Завета дана в правой (с точки зрения внутренней ориентации, т.е. для нас левой) части изображения, а атрибуты Ветхого Завета — в левой (с нашей точки зрения правой) части. Именно так и описывает данное изображение А.С.Уваров — совершенно игнорируя точку зрения смотрящего на изображение зрителя, но в полном соответствии с традицией: «На правой, или хорошей, стороне находится «гора Синайская», на левой, или дурной, стороне, — «гора Ливан». При этом любопытно заметить, что на правой, или хорошей стороне имена написаны преимущественно золотом, а на левой стороне — черною краскою», и т.п. Ориентированность на внутреннюю зрительную позицию здесь, опять-таки, совершенно очевидна. В упомянутом сейчас изображении интересна еще одна особенность. Если наверху «правой» (наша левая) части изображения представлена Неопалимая Купина в виде Знамения Богородицы, то наверху «левой» (наша правая), части представлена Церковь, обнесенная стеною, посреди которой восседает Христос. Правда, стена эта осаждается диаволом, но это только отчасти оправдывает помещение данного изображения в «левой» части. Правомерно полагать, что в данном случае более релевантной, чем оппозиция правой и левой части изображения, выступает оппозиция верхней и нижней части. Таким образом, можно констатировать, что в верхней части нейтрализуется противопоставление правого и левого как символических средств изображения. Иначе же можно сказать, что противопоставления правого — левого и верха — низа выступают как синонимичные в иконописном изображении, выравниваясь (тем или иным образом) в общей иерархии символических ценностей. В плане вышеизложенного, представляет определенный интерес летописный рассказ о крещении Руси. По сообщению летописца, греческий философ показал князю Владимиру «запону» (т.е. завесу) с изображением Страшного Суда и показал ему направо праведников, а налево грешников (см. «Повесть временных лет» под 986 г.: «Показа Володимеру запону, на неиже бъ написано судище Господьне; и показываше ему одесну правьдьныя, в веселии предъидуща в рай, а ошюю грешники, идуща в муку. Во-лодимеръ же, въздъхнувъ, рече: «добро симъ одесную, горе же симъ ошююю». Он же рече: аще хощеши одесную с правьдьными стати, то крьстися»»). Все, что мы знаем относительно иконографии Страшного Суда, заставляет нас думать, что на обсуждаемом изображении праведники представлены слева от зрителя (т.е. князя Владимира), а грешники — справа от него; следовательно, если верить летописцу, князь Владимир при обсуждении данного изображения принял надлежащую систему ориентации. Остается добавить, что изложенные выше выводы отнюдь не могут считаться специфической особенностью византийского и древнерусского искусства. В частности, аналогичное явление, т.е. ориентация на внутреннюю зрительную позицию при определении правого и левого, наблюдается на западных изображениях Страшного Суда а также при парных изображениях в романской скульптуре, готических надгробиях и т.п.
Можно, видимо, смело приписывать соответствующее явление вообще доренессансному искусству — во всяком случае, средневековому, но в значительной степени, видимо, и более раннему. Замечено, например, что свет на фаюмском портрете падает так же, как на иконах, — слева для нас, т.е. справа для внутреннего наблюдателя (характерно в этой связи, что солнце в иконописном изображении регулярно показано слева, а луна справа — с точки зрения того, кто смотрит на изображение). Однако, обратный порядок на рисунке вселенной в Толковой Палее XVI в. (см.: Редин, 1901, с. 6 и рис. 1) — случай, который можно трактовать как исключительный и который объясняется особым образом. Вот как описывает данное изображение Е. Редин: «Мир представлен в виде квадрата, вокруг которого обтекает океан; в нижней части квадрата суша, а в верхней — в виде свитка голубое небо, на котором слева голубой круг — луна, справа красный — солнце. Вне квадрата — в ореоле из кругов — Христос, держащий свиток и благословляющий». Добавим, что Христос при этом изображен в правом верхнем углу страницы — над изображением мира (левый верхний угол данной страницы заполнен текстом). Мы вправе считать, исходя из общей композиции всего рисунка в целом, что мир мыслится обращенным к Христу, т.е. изображен сего точки зрения, которая в данном случае оказывается не внутренней, а внешней по отношению к этому изображению. Отсюда закономерно помещение солнца справа, а луны — слева. Не исключено, что данное явление может быть обнаружено и в еще более архаических формах. Можно сослаться в этой связи на формы зеркального изображения в примитивных картографических рисунках. Нельзя ли объяснить с этих же позиций (по крайней мере, в каких-то случаях) и преобладание отпечатков лево и руки в наскальных изображениях? В самом деле, если рас-, сматривать отпечаток такого рода не как подпись, а именно как изображение,-то можно указать, что изображение левой руки художника совпадает с изображением правой руки изображаемого субъекта. Подобное объяснение могло бы быть принято, по крайней мере, для тех случаев, когда изображение одной руки (левой) может рассматриваться как редуцированное по сравнению с более полным изображением обеих рук (и обеих ног), символизирующим изображаемое лицо. Объяснение такого рода отнюдь не исключает гипотезу о символической значимости подобного изображения, которое, скорее всего, использовалось, можно думать, для обозначения лица, принадлежащего потустороннему миру, — мифологического или умершего. Сама потусторонность (в буквальном смысле слова) изображаемого могла с необходимостью обусловливать мену правого и левого в системе репрезентации
Источник
Луна справа налево или слева направо
Астрономы-любители обычно начинают свои наблюдения с Луны. Это неудивительно, поскольку из-за своих больших размеров (видимый диаметр Луны составляет около 30′) и яркости Луна является самым заметным объектом на ночном небе, ее вполне можно наблюдать и днем. Более того, при благоприятных условиях дневные наблюдения могут оказаться весьма эффективными, так как в это время не столь велик контраст между яркой поверхностью Луны и небом. При ночных наблюдениях в телескоп приходится использовать нейтральный светофильтр или уменьшать апертуру, чтобы уменьшить яркость Луны и тем самым сделать более четкими детали ее поверхности.
Рис. 76. Луна (слева направо) в возрасте 4, 10, 14 (полнолуние), 17.8 и 26 суток. В полнолуние наиболее отчетливо видны лучи, исходящие из некоторых кратеров.
Рис. 77. На фотографии, полученной с борта космического корабля «Аполлон-11», показаны частично видимая и обратная стороны Луны: в центре-Море Кризисов (север вверху).
Фазы Луны
Движение Луны на фоне звезд представляет собой чрезвычайно сложную картину, поэтому расчет точного времени ее восхода сопряжен с большими трудностями. В ряде случаев вполне достаточно информации, которая дается в газетах, но если вас интересуют более точные сведения о появлении Луны, то придется обратиться к астрономическим календарям и ежегодникам. Для приблизительных оценок следует иметь в виду, что восход и заход Луны каждый день происходят на 50 мин позднее, чем в предыдущий; хотя точная величина запаздывания иногда отличается от этой величины.
Полный временной цикл, в течение которого Луна последовательно проходит все свои фазы, называется лунным (или синодическим) месяцем. Начинается он, как и отсчет возраста Луны, с фазы новолуния и продолжается около 29,5 сут. В момент новолуния диск Луны расположен наиболее близко к диску Солнца, и иногда он загораживает Солнце — наступает солнечное затмение. Многие наблюдатели испытывают огромное удовлетворение, если им удается обнаружить тончайший серпик зарождающейся Луны в возрасте всего нескольких часов. Для наблюдений такого рода пригодна та же методика, что и для наблюдений Меркурия.
Таблица №9
Наиболее известные образования на поверхности Луны
Числа, стоящие после названия детали лунной поверхности, указывают два возраста Луны, при которых эта деталь видна наиболее отчетливо. Вследствие либрации и ряда других причин эти даты могут несколько изменяться. (Номера деталей в таблице соответствуют обозначениям на карте.)
По мере сезонного изменения высоты Солнца над горизонтом меняется и положение Луны. Поэтому наиболее благоприятные периоды наблюдения той или иной фазы Луны приходятся на определенное время года. Так, наблюдения полной Луны лучше проводить в середине зимы, когда Солнце расположено ниже всего над горизонтом, а Луна выше; наблюдения же зарождающейся и умирающей Луны вблизи новолуния лучше проводить в разгар летнего сезона. Первую четверть Луны жителям Северного полушария удобнее наблюдать весной (жителям Южного полушария — осенью), а последнюю четверть — осенью (в Южном полушарии — весной). Путь Луны среди звезд проходит в полосе шириной 10°, лежащей по обе стороны от эклиптики, и это благоприятствует наблюдениям соответствующих фаз Луны в указанные сроки. В тропиках условия наблюдения различных фаз Луны одинаковы на протяжении всего года, хотя период видимости ее в тропиках менее продолжителен.
Детали лунной поверхности
Некоторые наиболее заметные образования на поверхности Луны можно видеть даже невооруженным глазом; поэтому имеет смысл начать наблюдения с зарисовки этих деталей, не прибегая к помощи оптических приборов. Сравнительно легко сделать наброски контуров темных областей, но при более остром зрении удается разглядеть кое-какие детали и в светлых областях лунной поверхности, особенно когда контуры этих деталей обрисованы четкими тенями, возникающими при косом падении солнечных лучей на линию терминатора.
Даже в бинокль заметны существенные различия между темными и светлыми областями лунной поверхности. Светлые области сильно пересечены, покрыты кратерами, возвышенностями (их называют также материками; латинское название — terrae), тогда как темные области представляют собой более низкие и плоские равнины. За этими областями сохранилось название «моря» (по-латыни — mare; множественное число — maria), в память о тех временах, когда ошибочно полагали, что темные области действительно являются морями и океанами, похожими на земные.
Рис. 78. Четыре рисунка Дж. Д. Гринвуда: кратер Петавий (вверху слева); Море Облаков, Кратер Бирт и Вертикальная Стена (вверху справа); кратеры Кирилл и Теофил (внизу слева); кратеры Аристарх и Геродот, Долина Шретера (внизу справа).
В бинокль отчетливо видны только наиболее крупные кратеры, в то время как даже в самые небольшие телескопы различимо огромное многообразие деталей. В телескоп с 75-миллиметровым объективом наряду с кратерами различных форм и размеров можно увидеть много других интересных образований: горные цепи, отдельные вершины, обширные горные районы, пересеченные широкими долинами. Заметны также и узкие глубокие ущелья, получившие названия борозд. Некоторые наиболее общие детали лунной поверхности указаны в таблице (в ней приведены общепринятые латинские названия, а также используемые в русской номенклатуре. — Ред.). Контрастные детали лунной поверхности и длина тени, отбрасываемой ими, изменяются в зависимости от высоты Солнца. Многие детали становятся отчетливо видны на терминаторе (линии, разделяющей освещенную и неосвещенную части лунной поверхности). Именно в этой области при косом падении солнечных лучей (во время восхода и захода Солнца) горы и другие неровности поверхности отбрасывают четкие длинные тени, делающие рельеф более резко очерченным. Из-за отсутствия атмосферы тени даже от небольших неровностей на терминаторе выглядят очень контрастными. Склоны гор на Луне более пологи, чем на Земле.
При сильной освещенности некоторые детали лунной поверхности, включая самые крупные кратеры, становятся едва различимыми или вообще невидимыми. А если их все же удается разглядеть, то только благодаря иной способности отражать солнечный свет, чем у окружающей поверхности. Другие детали, например система лучей, выходящих из некоторых кратеров, наоборот, наиболее заметны при яркой освещенности. Они едва различимы в начальной и конечной фазах Луны и резко выделяются в период полнолуния, когда Солнце расположено наиболее высоко над лунным горизонтом.
Таблица №10
Детали лунной поверхности
Способность небесного тела отражать падающий на него свет называется альбедо. Так, сама Земля, окутанная облаками, имеющая обширные снежный и ледовый покровы, отражает значительное количество падающего солнечного света в космическое пространство, т.е. она обладает высоким альбедо. Отраженный Землей свет частично освещает Луну; это явление (получившее название «пепельный свет») можно наблюдать вблизи новолуния в виде слабого свечения не освещенной Солнцем лунной поверхности. Некоторые участки лунной поверхности (особенно такие кратеры, как Аристарх, Кеплер и Коперник) сами обладают высоким альбедо, благодаря чему они отчетливо видны даже в таком слабом отраженном свете.
Либрации
Луна всегда повернута к Земле одной стороной, и на первый взгляд может показаться, что мы видим все время только одну половину ее поверхности. Однако внимательное изучение вида Луны в течение нескольких месяцев показывает, что наблюдениям доступно несколько больше половины лунной поверхности. Это обусловлено явлением, называемым либрацией — медленным покачиванием Луны вперед-назад и с боку на бок; благодаря либрации мы можем наблюдать некоторые участки поверхности «обратной» стороны Луны.
Либрация по широте связана с наклонением лунной орбиты к небесному экватору, вследствие чего Луна попеременно оказывается то ниже, то выше земного экватора. В результате мы видим несколько большую часть то северного, то южного полушарий Луны. Лунная орбита имеет вытянутую, эллиптическую форму. Поэтому угловая скорость обращения Луны вокруг Земли значительно меняется, тогда как вращение Луны вокруг своей оси происходит с постоянной угловой скоростью. Различием этих скоростей обусловлена либрация по долготе, вследствие которой периодически то возникают, то скрываются лежащие за лимбом участки лунной поверхности. (Лимбом называют видимый край любого тела, наблюдаемого в виде отчетливого диска.)
Либрации по долготе и широте наряду с либрациями других видов позволяют при длительных наблюдениях (в течение примерно 30 лет) увидеть почти 59% лунной поверхности. При благоприятных условиях наблюдения на краю видимого диска Луны удается заметить ряд довольно редких и интересных деталей. Из-за либрации линия терминатора пересекает некоторые кратеры и другие детали лунной поверхности не с четкой периодичностью через месяц, а иногда на полсуток раньше или позднее. Изменяется также видимый угловой диаметр Луны; в ближайшей к Земле точке орбиты, перигее, она больше, а в самой удаленной, апогее, — меньше. Невооруженным глазом изменения углового диаметра Луны не видны; их можно обнаружить на фотографиях Луны, сделанных с одинаковым увеличением в моменты, когда она находится в апогее и перигее. В отличие от либрации изменение видимых размеров Луны не сказывается на ее наблюдениях.
Источник