Мигуми. По ту сторону Вселенной.
Показано 2 из 8 страниц
Что я здесь, рядом с ними. Мои открытки и подделки не ставились на полочки, как у подруг, они выбрасывались. Мои тетрадки с оценками «отлично» никто не проверял. Никто никогда не провожал меня в школу и не встречал, не водил в кафетерий мистера Вока на двенадцатой улице поесть пирожное.
И дни рождения не отмечались. Весь праздник заключался в покупке простой игрушки и все. Не было веселых представлений, аттракционов и торта. Нет, меня одевали и обували, конечно, кормили и игрушки у меня были, но не было внимания, такого как у других девочек. Меня никогда не целовали и не обнимали. Не гладили по голове и не поднимали за руки, чтобы я перелетела через бордюр тротуара.
Я слишком рано стала это понимать и пыталась, как могла, исправить отношение к себе. Старалась быть самой хорошей. Но все было напрасно. И вот теперь у папы с мамой будет другой ребенок. Его они будут любить, у него будет все, а меня выставляют не просто в другую школу, в другой город. Меня увозят на другую планету, и бросят там, как никому не нужную вещь.
Слезы текли по щечкам, хотелось убежать и спрятаться под кроватью, чтобы не нашли. Но это бесполезно, папа только сильнее отлупит.
Обувшись, я обречено стояла и ждала папу, размазывая слезы по лицу. Жалобно поглядывала на маму, пытаясь поймать ее взгляд. Но она не смотрела, словно и нет меня уже. Сунув мне в руки рюкзак, она просто вытолкнула меня за шиворот за дверь. Даже не поцеловала на прощание.
Отец, схватив меня за руку, грубо потащил к подъехавшему левиакару. А я смотрела по сторонам и ждала помощи. Может бабушка подоспеет и не отдаст меня. Ведь ей же я нужна, она-то меня любит. Но почему же она просто ушла и не оставила меня себе. Тоже предала, как и все остальные.
Никто не появился и не помешал папе меня затолкнуть в левиакар. Дверь с тихим шипением закрылась, отрезая от остального мира и приближая неизбежное. Папа обозначил на табло управления конечный маршрут – космопорт. И мы поехали.
— Папочка не отдавай меня в другую школу, я буду самой хорошей, обещаю, – предприняла очередную попытку остаться, мой голос стал хриплым от слез.
— Замолчи Селена, ты еще маленькая и не понимаешь. Я мужчина и хочу сына. Это все твоя мама, если бы она следила за своими днями, то и не проворонила бы беременность. И был бы у нас первенец мальчик, потом бы и тебя родили. И квота бы была на второго,- бурчал отец, его мое горе совсем не трогало, глаза его пылали злостью,- еще и бабка твоя, ну ничего одумается и сама попросит, чтобы мы вернулись. Не дура же она от внука отказываться.
— Ну, папочка, ну пожалуйста! Ну давай вернемся домой, – канючила я, плача и пытаясь забраться отцу на коленки. Обнять его крепко–крепко, чтобы не отпускал. – Я так люблю тебя, ну миленький, любименький! Я буду лучшей доченькой во всей вселенной, — я прижалась к его большой груди и слушала, как бьется родное любимое папочкино сердце. — Поехали домой, ну пожалуйста, поехали обратно.
— Хватит Селена! – отец отпихнул меня на соседнее сидение подальше от себя. – Мы с мамой уже все обсудили. Ты уезжаешь в школу мигуми, а мы отказываемся от родительских прав в пользу сына. Все уже решено и тебя ждут.
Остаток дороги я сидела тихо. Обняв коленочки холодными руками, смотрела в окно на мелькающий город. Ну, в чем я виновата, что девочкой родилась. Я с тоской и болью поглядывала на папу, не хотела я верить, что меня вот так отдадут чужим и забудут. Ведь знаю я, что не приедут меня проведать. Кого отсылают на Землю, тех больше никто не видит. Там закрытые школы, где учат военных теть.
А я быть солдатом никак не хотела.
Я мечтала стать поваром и работать в кондитерской на углу двенадцатой улицы и каждый день кушать самые разные пирожные, какие только захочу. Я хлюпнула носом и отвернулась от отца. За круглым окном левиакара в свете фонарей были видны сложенные из серых темных блоков низкие трехэтажные квадратные дома, и в их окнах горел свет. Мне тоже хотелось оказаться сейчас где-нибудь там, быть чьей-нибудь любимой доченькой. Быть маминой девочкой. Чтобы и косички плести и вместе, вдвоем тортик печь по тем рецептам, что показывают днем по телевизору. И чтобы папа вечером приходил и играл со мной в лошадку, чтобы уроки вместе делали, а по выходным они приходили послушать, как я пою в хоре и всем бы рассказывали, что я их доченька, гордясь мною.
— Папочка, поехали домой, пожалуйста, я к маме хочу, – проревела я, истерика накатила с новой силой.
— Заткнись Селена, не усложняй, тебе там будет хорошо. На государственных харчах, кому же плохо живется, – хмыкнул отец, – вырастешь и еще спасибо скажешь.
— Ну, папа, папочка миленький, не хочу туда, – настаивала я, еще надеясь на что-то.
Левиакар остановился и двери открылись, папа вышел и, схватив меня за руку, потащил в порт. Мы быстро прошли какие-то кассы и столы, где дядя одним ударом пробил дырочки на наших билетах. Никто не смотрел на меня, всем было все равно, что вот сейчас меня увезут далеко-далеко, и я никогда больше не приду обратно домой. Плачущий ребенок никого не интересовал.
— Цель визита на Землю? – задавал вопросы папе дяденька в красивой голубой форме с крылышками на фуражке.
— Отдаю дочь в школу мигуми, мы с женой ожидаем сына, – как-то до обидного радостно сообщил отец.
Дяденька ничего ему не ответил, но как-то горько глянул на меня. Пройдя на межзвездный крейсер, папа с трудом нашел наши места. Они оказались в самом хвосте салона. Он протащил меня по узенькому пространству между двумя рядами сидений-кресел. Его не заботило, что я за ним не поспевала и постоянно натыкалась, больно ударяясь, на чужие сумки и острые локти.
С ним я больше не разговаривала. Поняла, что все бессмысленно и хотела выглядеть взрослой, чтобы ему стыдно стало отдавать такую серьезную и умную, а главное послушную дочь каким-то там тетям. Вокруг царила тишина, люди спали. Уснула и я.
Страшное дребезжание и чьи-то возгласы прорвались сквозь мою дремоту. Все почему-то волновались, и лишь стюардесса ходила и с улыбкой на красивом лице, предлагая напитки.
— Вашей девочке приготовить сок, господин? – обратилась она к папе.
Тот расцвел в ответной улыбке и как-то слишком внимательно смотрел стюардессе за ворот. Заглянула и я туда, у нее была ну очень большая грудь.
«И как только с такой ходить» — подумалось мне.
— Не надо, она не хочет, – все так же глядя тетеньке в вырез, ответил папа
— Везете дочь на экскурсию? О, сейчас в европейском Париже проходит просто чудесная выставка картин, посвященных миру первого столетия покорения космоса. Там так чудесно, сама посещала ее с дочерью. Она у меня замечательно рисует и подает большие надежды, – поделилась с нами красивая стюардесса.
— Нет, папа везет меня в школу мигуми, – поделилась я с женщиной своим горем, – у них с мамой будет другой ребенок.
— Селена прекрати немедленно! Не смей меня позорить,– зарычал отец.
Женщина отошла от нас на шаг и с таким холодным лицом посмотрела на отца. Ничего она больше нам не говорила, молча, налила мне сок из красивого автоматического кувшинчика и дала пироженку на маленькой тарелочке. Пироженка была вся из крема и сверху красовалась настоящая красная ягодка. Пока крейсер приземлялся, я кушала, ведь вчера ни обеда, ни ужина я так и не дождалась.
В космопорту на Земле нас уже ждали четыре женщины. Несмотря на разный цвет волос, рост и даже комплекцию, они неуловимо походили друг на друга. Их строгие и холодные лица, серая облегающая форма и собранные в тугие косы волосы отталкивали и почему-то создавали ощущения опасности. У каждой из них, пока мы приближались, я успела рассмотреть бластеры, висящие на поясе в кобуре. И многочисленные широкие накладные кармашки на штанах выглядели странно, а когда из одного их них блеснуло острие ножа, я испугалась по-настоящему.
Чем ближе папа подтаскивал меня к ним, тем сильнее я сопротивлялась и упиралась со всех своих детских сил пяточками в пол. Разозленный отец сильно дернул меня за руку, и я упала. Остаток пути он просто протащил меня по полу. Проходящие рядом люди осуждающе смотрели на нас, но на все мои крики о помощи никто не среагировал. Замерла я только, когда увидела перед собой тяжелые на странной шнуровке ботинки, их носок был из темного металла. Одна из женщин присев рядом на корточки поймала меня рукою за затылок и заставила взглянуть в ее лицо. Там не было совсем никаких эмоций. Это очень пугало и я пыталась отползти к отцу, на что тот только подпнул меня обратно к этой женщине мигуми.
— Не жаль вам дочь? – спросила она отца, все так же всматриваясь в мое лицо, словно пытаясь прочесть там что-то. — Обратно ее вам уже никто не отдаст. Вы теряете ее навсегда.
— Вы так спрашиваете, словно я ее в крематорий привел. Выучится и станет работать на государство. Чего жалеть? – отмахнулся отец.
— Ты слышала его девочка, — она наконец проявила эмоции и ее глаза злобно блеснули, – запомни этот момент. То, что ты чувствуешь сейчас, называется предательство. Подлое ничем не прикрытое предательство. Это то, что в наших рядах запрещено. Мы мигуми! Мы не предаем. Мы каратели, мы судьи и мы же защитники. Ты станешь одной из нас. Теперь твое имя «746». Запомни этот код, по-другому никто более к тебе не обратится. Так как тебя зовут? – колючие глаза женщины буквально буравили меня, обдавая холодом.
— Семьсот сорок шестая, – послушно ответила ей я.
— Молодец, с тебя будет толк,- похвалила меня мигуми.
— Подписывайте отказную, эта девочка нам подходит. Больше прав на нее вы не имеете, — обратилась к папе одна из этих страшных женщин.
Отец, быстро подскочив к одной из мигуми с рыжими волосами, черкнул стикером на тоненьком планшете. Все, меня отдали и предали! Я заревела еще больше и надрывнее.
— Вот и замечательно. А это вам, – женщина протянула какую-то лощеную цифровую бумагу отцу.
— Что это? — не понял он.
— Это результат генетического исследования плода вашей жены, который она сейчас носит в себе,- мигуми сделала паузу, я же притихла, желая узнать, что же там такое. – Ребенок имеет выраженную мутацию.
— Мутацию,- рассеяно повторил папа. — Можно сделать генную коррекцию.
— Нет, нельзя,- издевательским тоном поделилась женщина известной ей информацией.- Вы зря отказались от здорового ребенка с таким высоким уровнем интеллектуального развития. Учитывая возраст вашей жены и ваш сомнительный генотип, скорее всего в последующих детях вам будет отказано. Предательство наказуемо мистер Горстон, особенно когда предаешь любящего вас человечка, – женщина как-то мерзко улыбнулась моему вмиг побелевшему папе. – Всего вам доброго мистер Горстон, думаю, мы больше не увидимся.
Подняв меня на ноги, женщины, более не обращая внимания на папу, повели меня к выходу из порта. Я постоянно оборачивалась и пыталась запомнить лицо моего папочки. И хоть он предал меня, я все равно любила его всем сердцем. Он же осознав услышанное, так и застыл с листом информационной бумаги в руках. Плача, я засунула руку в карман и глубже впихнула в него кролика Норика. Почему-то была уверена, что если его увидят, то непременно заберут. И тогда у меня совсем не останется семьи.
Глава 1
20 лет спустя
Астероид С1134, колония поселение строго режима для особо опасных заключенных.
— Семьсот сорок шестая, что там у вас? – чуть шипя, из портативной рации, закрепленной на моем виске, послышался голос непосредственного начальства. — Своими не рисковать, гражданских оберегать. По возможности зачистить строение. Как поняла?
— Приказ принят, девяносто шестая. Включаю изображение. Сами оцените обстановку, — негромко ответила я
Нажав чуть заметную черную точку над ухом, я активировала голографические очки со встроенной многофункциональной аппаратурой. Среди прочего там была и камера с мощным разрешением. Вся информация с нее шла сразу на головной компьютер корабля, на котором мы прибыли, а оттуда в центр внутренних дел Солнечной системы на Землю. Вот там сейчас и сидела мой командир, дистанционно управляя официально спасательной, а по сути, карательной операцией.
Очки закрыли половину моего лица серым внешне непроницаемым щитом, оставив открытым только нижнюю часть. Покрутившись, я позволила камере передать объемное изображение творившегося вокруг. А смотреть тут было на что. Четверо суток назад в центр мигуми поступил сигнал о бунте на этом режимном объекте. Но вместо того, чтобы сразу направить карательный отряд, сюда была выслана специальная группа тюремного охраны для подавления восстания. Их высадка была зафиксирована, но на связь они так и не вышли.
Теперь мне было ясно почему!
Просто отсылать отчеты тут было уже некому. Вокруг меня в разных позах лежали тела более чем двух десятков мужчин. Похоже, что они угодили в западню сразу же, как всем скопом выбрались из крейсера-конвоира. Полнейшая глупость.
Еще бы сами застрелились на радость зекам.
— Девяносто шестая, изображение приходит без помех? — поинтересовалась я. — Вам видна обстановка?
— Более чем, — хмыкнуло начальство. — Тела сложите и упакуйте. Подготовьте к отправке на крейсер.
Следующий час мы таскали изуродованные страшными ожогами тела охранников и методично распихивали их по черным пластиковым изоляционным мешкам. Они прекрасно сохраняли целостность тканей, препятствуя разложению, и не пропускали запахов. Что было очень кстати, когда приходилось превращать космический крейсер в огромный летящий морг.
А именно это, похоже, нам и предстоит сделать.
Стало понятно, что этими двадцатью телами дело не кончится. Уж больно тихо вокруг было. Да и прибыли мы поздно — поубивали они тут друг друга. Сначала, перебили дружно, как водится единым ударом, тюремную охрану, ну а потом, когда пришел черед выяснять, кто тут «король горы», и друг друга. Так что нам останется только добить последних и вытащить по возможности всех жмуриков. Хорошее задание, не пыльное, но вонючее больно.
Управившись с этой партией черных мешков, мы скидали их на платформу. Уважение к мертвым выказывать будем позже.
Далее, необходимо было обследовать само здание тюрьмы, не пропуская шахты и подземные отсеки. Скользнув серыми тенями за дверь, мы беззвучно двинулись по коридору. Громкость на рации была отключена и все приказы мне передавались в наушник. Но пока девяносто шестая молчала. И мне ей доложить нечего. Но это только пока, впереди еще много потенциальных и реальных покойников.
Дойдя до первого уровня, мы нашли уже частично разложившегося постового охранника. Недалеко от него еще два тела в черных одеждах.
Заключенные! Надо же, какие шустрые, смогли вырваться из основных отсеков.
Приложив к их головам устройство и нажав кнопку активации, я, молча, наблюдала, как красное месиво с частично виднеющимися костями исчезало в черном пакете. Свалив тела на магнитную раздвижную платформу, поставила на ней маячок навигатора, задав путь на посадочную площадку. Справившись с этой простенькой задачей, махнула головой девятьсот пятьдесят первой. Она рылась в компьютере за столом охраны, пытаясь найти активные камеры слежения. Но я уже видела по раздосадованному выражению ее лица, что таковых не обнаружилось.
Выдернув диски-накопители со всем архивом записи с камер, мы двинулись дальше.
Показано 2 из 8 страниц
Источник