Мои корабли уплывают за солнцем

Припев
Светит солнце за кормою,
Штиль на море, нет прибоя,
И спокойно вдаль уплыли облака.
Взгляд орла один блуждает,
Он добычу выбирает…
Для кого-то снова станет жизнь игра.

Припев с модуляцией
Плещут волны за кормою,
Вторит пенный шум прибоя
Отбивает якорь ритмы за бортом.
Вдруг кораблик накренился,
Он как будто поклонился.

Источник

Синяя вечность. Памяти Муслима Магомаева

Под впечатлением ТВ передачи и концерта («Ты моя мелодия»), посвящённых памяти Муслима Магомаева.
Песня «Синяя вечность» — одна из самых любимых мною в репертуаре Магомаева. Музыку к ней написал сам певец, а текст – по его просьбе его близкий друг Геннадий Козловский. Несмотря на то, что Козловский не был профессиональным поэтом, текст получился замечательный – одновременно и романтичный, и мощный, как раз такой, какой более всего соответствовал манере Магомаева. Единственное – когда я его прочитала, он меня показался излишне коротким, и я набралась храбрости дописать ещё несколько куплетов. Моё продолжение – не более, чем дань памяти и любви к великом певцу и прекрасной песне.

http://www.youtube.com/watch?v=NKV0q2YHwBA : Муслим Магомаев исполняет песню «Синяя вечность».

Оригинальный текст песни.

Море вернулось говором чаек,
Песней прибоя рассвет пробудив.
Сердце, как друга, море встречает,
Сердце, как песня, летит из груди.

Припев
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.

Грустные звёзды в поисках ласки
Сквозь синюю вечность летят до земли.
Море навстречу им в детские сказки
На синих ладонях несёт корабли.

Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!

Продолжение. Автор: Елена Котелевская.

Вслед за звездою в синюю вечность
Сердце готово сорваться в полёт.
Сердце так верит в радость и встречу,
Верит, что море любит и ждёт.

Море раскроет сердцу ладони.
Я уплыву в синеву кораблём.
Звёздные слёзы вечность уронит.
Сердце и море будут вдвоём.

Звучным призывом — песня над морем.
Ей откликается пенный прибой.
Песню уносит, с чайками споря,
В синюю вечность голос живой.

Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!

Источник

Волшебный Корабль. Оценки

Привет, друзья-волшебники!
Десять капитанов из одиннадцати справились с заданием второго тура.Теперь нам нужно выбрать троих, самых могущественных волшебников, способных не растеряться и не потеряться в Звёздном Лабиринте!
Напоминаю, что судьями в этом туре являются:
сами участники, их десять — с оценками от 1 до 25 баллов;
мастера Игры, их имена в рецензии — с оценками от 1 до 25 баллов;
любой автор сайта Стихи.ру — с оценками от 1 до 5 баллов;
ведущие — с оценкой от 1 до 25 баллов лишь одному из участников.
Оценки принимаем до рассвета 21 мая, т.е. до завтра!
И будем внимательны друг к другу!

А вот и наши корабли:

Музыка Константина Никольского (Музыкант)
Идея Виктории Евсеевой

Мне вес души, как эталон, хотелось бы узнать.
Он с весом тела неделим, способна ли летать?
Что подымет над морями: память ли о школе
Иль любви последней благодать?
Я ли юнга, я ли мастер, где найти штурвал,
Чтоб управлять душою по ручью забвенья,
Через море, через небо словно океан,
Я поплыву за нею как в стихотвореньях.

Мой парус в сердце одинок, он тянет в отчий дом,
Он как хмельной весны глоток, он ветер за окном.
Был он Богом, был он чертом, верил я обоим,
Я неверьем просто обделен.
Я ли юнга, я ли мастер, но возьму штурвал,
Чтоб провести кувшинку из болота в море,
Я обрежу память-якорь, что ее держал
На дне неверия, нелюбви и горя.

Любой обман, любой подвох, любовью исцелю,
Я стану парусом у ног, я просто полюблю.
Как истерзанной душою, утренним туманом
Я собою землю окроплю.
Буду юнгой, вечным юнгой, незачем штурвал,
Веди меня моя душа влюбленным галсом.
Сколько весишь вечных граммов, так и не узнал,
Пусть будешь ты легка, как память о прекрасном.

Нам в жизни масок не сносить, с душою на двоих,
Чтоб над морями воспарить, чтоб ветер не утих:
Пусть зюйд-весты, как котята крохотный клубочек
Раскатают к небу, словно стих.
Был ли юнга, был ли мастер — пусть решат Они
И проведут тебя к твоим родным и близким.
Меньше граммов — больше счастья, прожитые дни,
Стоят незримой мачтой, словно обелиском.

Корабль: Бригантина-на-веревочке
Капитан: Сергей Михальченко
С детства в лужах пуская кораблики,
Грезил морем. Во сне паруса
Поднимались и в дали дальние
Уносили в моря-небеса.

1.
Сердце стукнуло, глухо стукнуло
Как ступил капитан молодой
На нагретую солнцем палубу
Бригантины такой седой.

Сердце судна в ответ ударило
В борт упругой морской волной —
Словно душу душой ошпарило:
«Совладаешь ли ты со мной?»

И от веры мальчишки светлого
Океан — как котенок лег
И мурлыкал в ответ приветливо
И ласкался, и терся у ног.

И герои, и боги, и идолы
Как соленый морской бульон —
Разлетятся. Да, с верой, видимо,
Все же лучше, чем без нее!

2.
И ручей ли, поток, течение,
Что к заветным ведет вратам
Меж мирами, как Приключение,
Обнаружится где-то там.

Как Бумажный Кораблик Памяти
По ручью Бригантина скользнет —
Из-за грани прощение мамино
В мир живых она привезет.

И граница меж морем и небылью
Растворится в дали голубой.
«Наша жизнь — это быль или небо?» —
Нам задумчиво шепчет прибой.

3.
Образ твой в сердце песней родится.
И щемящее чувство одно.
Бригантина рванется — как птица
В небо? В море? — Не все ли равно?

Дом как якорь — за землю держится.
Заслонил мне весь белый свет.
Шхуне в море уйти не терпится.
Что мне дом, коль Тебя в нем нет?!

Дома мама и брат с флотилией
Из бумажных еще кораблей.
О Тебе, моей Белой лилии,
Все порывы души моей!

Чем лечить эту боль — мне ведомо,
В сердце рана саднит и саднит.
Спазмы снимут бальзамы дедовы —
Выпить несколько капель весны.

Милям странствий, туману времени
Одолеть меня не дано.
И за зорями за весенними
Я к тебе приплыву все равно.

И вот, капитан, поседевший снаружи,
Сынишку на пристани в руки возьмет.
.
Мою бригантину по краешку лужи
Мальчишка — мой сын — на веревке ведет.

1
Под алым парусом Любви,
под белым парусом Надежды
уходят в море корабли
сегодня также, как и прежде.
Впервые я держу штурвал —
мне далеко до капитана,
я — просто юнга, я — Татьяна,
но что мне и девятый вал?!
Сквозь ураганы и шторма
веду свой бриг к заветной цели:
Сирены песни мне пропели,
Фетида выплыла сама.
А вот и грозный Посейдон
своим трезубцем потрясает.
и впереди дельфинья стая
играет меж лазурных волн.
Мой бриг по имени «Секрет»,
как лучший друг всё понимает,
ведь от меня секретов нет.
Он гордо парус поднимает.
Трепещет парус над волной,
а попугай кричит:»Пиасты. »
Я вдаль отправилась за счастьем,
но не доплыть туда одной.
Вот потому со мною в путь
на борт взошли друзья и други.
Нам океан играет фуги.
Эх, выпить бы чего-нибудь!
Давай весны хлебнём с тобой —
она покрепче рома будет,
и Душу корабля разбудит,
как будит берега прибой.

В это время где-то в Каперне
флибустьер поводил усами:
на кота он ругался скверно,
отсылая к кошачьей маме.
Кот из таза усы топорщил —
он там нынче за капитана,
а братишка — великий спорщик,
утверждает, что лучше ванна.
Ванну можно пустить по речке
и обоим в неё забраться.
Васька-кот сиганул на печку:
без меня, мол, плывите, братцы.

Не страшны нам морские мили —
в небе плавает Южный Крест.
Мы боролись и победили
океана крутой замес.
Оказавшись у самой цели,
у истоков волшебных вод,
на кувшинку мы пересели.
Вот такой мы крутой народ!
Жизнь и смерть — всё в одном флаконе.
Рифы, мели. нам нипочём —
Наш кораблик нигде не тонет.
Ну-ка, друг, подставляй плечо!

Отправляется в путь, мой корабль, нелепо-отважный,
И уходит в рассвет и не видно уже берегов.
Преломляется солнце в надраенной палубе влажной;
В небесах грозовых очертанья не наших богов.

Мчит мой кораблик любовью двоих вознесённый,
И невесомый, звездой в небеса воспаряет,
Боги его — это вечные Боги влюблённых,
Идолы страсти и ревности им не мешают,
Им поднебесные силы откроют оконце,
Там,на дальней скале,чей-то образ,уставший от боли,
Время по Кингу, Дали, перманентное Солнце,
Перекосившее рот от кошмарно-реальных историй!
Линии света и ветра застыли в изломе,
Пыткой тоски они души лишают идиллий,
Плавится мир и стремится изгнать их из дома,
И обречённо скрывает щемящее чувство бессилья.

Спит мой корабль убаюканный ласковым штилем,
Юнге в веснушках приснилась не фея морская,
А настоящая девочка, ждущая где-то в России,
Ангелом света покой моряка охраняя.
Ветер подул и надеждою парус наполнил,
Ветер весенний глоточками пили матросы,
А, захмелев, и уроки по пению вспомнив
Песню хрипели про маки и белые розы.
Тут же спустился на палубу Бог Ностальгия,
В каждом углу он из паруса домик построил.
Что перед ним океана слепая стихия?
Вмиг он лишил экипаж боевого настроя.

И наступили обычные серые будни,
Судно на радость врагам превращалось в корыто,
И растворялось, кувшинкой, в тумане безлюдном
В сплетнях и дрязгах великие цели забыты.
Но капитан пусть и был непростительно юный
Лекций не стал он читать неразумным матросам
Парус поднЯл и на грани любви и безумья
Вёл свой корабль, глотая мальчишечьи слёзы.

Вот и ручей между миром живых и ушедших.
Вот и страна где царит и покой и идиллия,
Но капитан так стремительно повзрослевший,
Руль повернул к берегам, где его не забыли!

Мы, мужчины, всегда, что б увидеть любимую рядом,
Океаны пройдём, континенты войною дробя,
Поседеем в боях, поглупеем на наших парадах,
И тогда осознаем, что мир — это наша семья!

Я вырываю из земли мои вцепившиеся корни.
Давно уплыли корабли, давно пропал мой старый кормчий.

Я, как и дом мой, в землю врос, уже не задаю вопросы.
И шапка с надписью «Матрос» осталась в детстве малорослом.

Я плачу, слезы эти злы, плачу за время полной мерой.
О эти старые мослы, о эти древние манеры.

Я боль мою перемогу, забью окно, задраю двери.
Назло и другу, и врагу я покидаю этот берег.

Я сам себе даю зарок не возвращаться в это место.
Соседи прыснут, как горох из обезумевших подъездов.

. Рублю швартовы, пусть потом пропьют друзья, оплачут дети.
И уплывет мой старый дом туда, где Бог, Судьба и Ветер.

Мы искатели белых ключей в океане —
С прозрачной живою и мёртвой водой,
С зеркальною гладью, где как на экране
Отражается пламя жизни иной.

Пламя мира утопших обжигает ресницы
Оживают картины перед взором нагим:
Человечки тонули, не умея молиться
Кто Мамоне, кто Вакху дорисовывал нимб

Лишь Мечтатели грудью пробивались к Истоку —
Против ветра поверий, мимо шквала надежд.
Капитан вызвал юнгу, облачённого в тогу —
Мальчик встал у штурвала в пене белых одежд.

Мальчик пел у штурвала — покорился «Мечтатель» —
В бездну звёздного неба, повинуясь, взлетел.
И от страха полёта вот-вот выкрикнет «Хватит! —
Корабли в волнах неба — против физики тел. «.

— Наш корабль волшебный, — объясняет ребёнок, —
Он жар-птица — не таз — парус вместо крыла.
Я найду вам родник, чей напев сладко-звонок —
Вот он! Зорче смотрите! Но охранников тьма.

Здесь есть Страшные Страхи, Посторонние мненья
Здесь Тоска есть По Дому и Стремленье в гарем.
Змей по кличке Обида тащит в прорву сомнений,
Душат склизкие тени демонических тем.

Юнга смотрит на нечисть, смотрит пристально-долго
До тех пор, пока мысли в Тишину не пришли:
— Надо парус добавить, я отдам свою тогу. —
Белоснежные крылья над фрегатом взошли.

Белоснежные крылья океан освещают
В белом свете что небо, что море — одно.
Белым светом в детей моряков обращают:
Сквозь прозрачную воду видно ясное дно.

Моряки, словно дети. Да такие, с мизинец.
А кораблик — кувшинка у Бога в пруду,
На неё только те чудаки уместились,
Что в Любовь превратили пустословья руду

Волшебный корабль «СВЕТЛАНА»
Когда в ночи кильватерной колонной
В полветра шли отчаянно суда,
Плыла поодаль, млея удрученно,
В когтистых волнах падшая звезда.

Презрев Господню заповедь, уроки
О бездне, я, томясь и не найдя,
Пустилась в путь к заветному истоку,
От речки Стикс к разгадке бытия.

Грот-топсель мрачно сполз на гладь морскую,
Непредсказуем Нокты политес,
Припав к крылу, я воззвала, тоскуя:
-Мадонна, сына ниспошли с небес!

Мне марсовым на мачту поскорее!
(Юнцу под стать безбрежность высоты),
Любовь вдохнет в умолкнувшие реи
Он, напоит надеждою мечты!

-Твой грех прощен! Но в поисках бессмертья
Ты, растворяясь Божьею рукой,
За непокорность ныне, в круговерти
Вселенной станешь Одолень-травой!

Храни зеницей в море и на суше
Тех, кто отправится с тобой в поход!
. И расцвела у врат межзвездных кущей
Ослушница, меня в запруде ждет.

Мой окрепший кораблик «НЕЖНОСТЬ»

Я фрегатом лечу среди сонма безумных химер,
Среди идолов смерти, зовущих нас криками в небыль.
Но из детства ручей манит самой прекрасной из вер,
Что спасают нас ангелы мира, ушедших на небо.

Доверяя штурвал своей раненой детской душе,
Не забывшей, что Волга впадает в Каспийское море,
Задохнувшись от нежности к нашей нежданной весне,
Лягу в дрейф в опрокинутом в море небесном просторе.

И поверив в тебя, в путеводных твоих журавлей,
Капитан, загрустивший о доме на вздыбленных шканцах*,
Среди тысяч врагов стану в тысячу раз я сильней,
Растворяясь в тумане неверья «Летучим Голландцем».

Доплыву, доживу до ручья средь плакучих берёз,
Превращаясь в кувшинку с капелью, стекающей с пальцев.
И ослепнув от счастья, любви и нечаянных слёз,
Зрячим сердцем своим ты почувствуешь нежность скитальца.

* Шканцы — это возвышение между бизань-мачтой и грот-мачтой,
где мог отдыхать и курить трубку только капитан.

Путевой дневник непутёвой капитанши

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.
Подняли якорь, парус и правую руку в знак прощанья с землёй
Матросы, как птицы смеются, снуют крылато по путанице снастей.
А у меня эйфория — выпила больше, чем нужно мая.
хожу теперь, взглядом мачты ласкаю,
любовно шепчусь со своим кораблём —
мол, друг, ты надёжен и верен будь, вынеси нас к далёкому берегу, как мать вынашивает детей.
А мы для тебя всё, что хочешь, мы стойко сквозь войско волн, да мы хоть из кожи вон.
Мы против морских чудовищ станем плечом к плечу и будем стоять горой.
Нам парус — лучшая крыша, а ты нам на время плаванья — лучший дом.
Надёжен и верен будь.
Так и уснула на палубе.

ДЕНЬ ВТОРОЙ.
Правильный курс и попутный ветер. Всё и все на своей волне.
Солнце блестит на спинах дельфиньих. Только оттенков синих, знаете, передоз.
И этот мальчишка-юнга так синеглаз. О, Боже, да он же вчера во сне
смотрел на меня сапфирово, чьи-то стихи цитировал, слал по ветру сигналы SOS.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ.
Был шторм. Он продлился два дня. Там уж было совсем не до записей в дневнике.
Там мысль была только одна — выжить! Выжить, несмотря ни на что! Выжить любой ценой!
Дрожала моя рука на руле, и послушный кораблик пушинкой дрожал у меня в руке.
Мы были напуганы — этого не скрывали, но, как обещали, руки сплели и стояли одной непрочной стеной.
А юнга был страшно спокоен, он был как воин, обученный умирать:
сказал — у него девять жизней, по штуке на каждый вал. —
сказал — он внук Посейдону и чёрту морскому двоюродный младший брат.
Потом посмотрел на меня печально, толкнул плечом и перехватил штурвал.
И судно взвилось, ожило, запело. Оно, и правда, летело, ведомое детской почти рукой.
Свирепствовал шторм, но в ту ночь стихия нам не была страшна.
Крутило нас, кувыркало, скрипели мачты и зубы бывалых морских волков,
но кончился шторм, и тело юного юнги слизнула за борт волна.

ШЕСТОЙ ДЕНЬ. Туманно. Болит голова. Неспокойная совесть читает мне лекцию о грехах.
Пытаюсь не слушать. Итак, не сладко. Дай всем этим внутренним проповедникам волю — живьём сожрут.
А юнга. С юнгой всё правильно. Чужая жизнь — адекватная плата за наш панический страх.
Ну что ж, подожди нас, парень. Мы встретимся там, куда держит корабль маршрут.

ДЕНЬ. Да, ну его к чёрту! Сбилась со счёту уже не помню, когда.
Плывём в молочном тумане. Хотя, если честно, не факт, что, вообще, плывём.
На небе не видно солнца. Да что там солнце, за бортом давно не видна вода!
Одной надеждой согреты и сыты, одной надеждой ещё живём.
Вчера сидели на палубе сбившись в кучку, взявшись за ручки, пустив по кругу последний ром.
Тихонечко так сидели, совсем как дети уже осознавшие всю бесполезность слёз.
Мы очень друг друга вчера любили. Пускай не надолго, зато всерьёз.
А с каждой минутой было всё холодней и лучше, и даже не так пугало слово «потом».
У нас тут, куда ни плюнь, невесомость и внепространственность. Можно с ума сойти.
Во всяком случае, стрелки приборов ведут себя именно так.
Законы физики взяли отпуск, но ты, корабль мой, не можешь сбиться с пути!
Возможно, мы просто уже в царстве сумрачного Аида, и это его непроглядный мрак?

УТРО НОВОГО ДНЯ. Светит солнце! Летают птицы! Мир ярок и всё двоится в отвыкших наших глазах
А ветер так крепок, что можно, вдохнув, напиться. Собственно, так все и ходим пьяные без вина.
Мы живы, мы счастливы! Хочется крикнуть — мгновение, ты прекрасно, нажми-ка на тормоза!
Но все молчаливы, смиренны и ждут чего-то.

ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ.
Ну, что, ребята, приплыли. Смотрите-ка — вот вам Лета, а вот вам Стикс,
а вон оно — долгожданное царство мёртвых: ни злобного пса у ворот, ни
непреодолимых стен.
Смотрите, вот наш синеглазый юнга, точнее, его бесплотная тень..
— Родные, здравствуйте, мы безумно скучали. Мы к вам с цветами. Мы к вам приехали погостить.

Мой капитан. Моя душа

Мой капитан! Я помню небо.
Я знаю, как смотреть в глаза
Ушедшим, кто давно здесь не был,
Кому вернуться к нам нельзя.
Я — точка вечного возврата,
Я — та душа, к которой ты
Плывешь. Я знаю здесь фарватер,
Я проведу твои мечты.
Мой капитан! Пусть превратится
В кувшинку твой корабль. Теперь
Ты — Небо, ты же — В Небе Птица,
Ты — Дверь, и ты — Входящий В Дверь.
Плыви! Не бойся этой встречи.
В любви и нежности ты — вечен.

Меж Сциллой горя и Харибдой
Твоих невыплаканных слёз —
Неверья рифы, страхи-грифы
И небо — чёрное от звёзд.
Тех звёзд, которые погасли,
Исчезнув из твоих молитв.
Валькирий голос — чистый, ясный —
Их не ведёт тропою битв.
Мой капитан! Тебе по силам
Всех оживить, и вспомнить — всех!
Где Вечность, там — Что Будет — Было,
Где бесконечность, низ — как верх.
Жизнь не приравнивай к годам.
Доверься юнге, капитан.

Мой капитан! Года — годами,
Но загляни в глаза мои:
Они наполнены морями
Не слёз, а песен о любви.
Я поведу корабль к надежде,
Мы оторвёмся от Земли.
Ты не летал, ты плавал прежде.
Смотри же! В небе — корабли!
Они законы гравитаций
Своих причалов и планет
Давно оставили. Свершатся
Все предсказания легенд:
Ты встретишь всех, кто жил на свете.
Они здесь — ангелы и дети.

Они тебя научат сами
Вести беседы с кораблём.
Мой капитан! Мы здесь стихами,
Любовью, нежностью живём.
Здесь паруса — смотри и слушай! —
Как дом родной, как голоса
Твоих любимых. Это души
Тех, кто вернулся в небеса.
Пусть детство здесь тебе приснится.
На школьной парте — стопка книг:
А что есть свет — волна, частица?
Мой капитан, мой ученик,
Здесь ты и есть — и тень, и свет
Родных людей, твоих планет.

Здесь знают тысячи историй —
И мне их все не рассказать —
О кораблях, что вечно в море
Обречены теперь блуждать.
«Голландец», что летал как птица,
«Титаник», что погиб во льдах,
«Варяг», который возвратится
Сюда — в стихах, в твоих мечтах.
Конспекты самых разных лекций
Здесь не в честИ. Заумных фраз
Осколки — это для коллекций.
Как Дон Кихот — не шлем, а таз
Надень на голову. Кто смеет
Смеяться, — плакать не умеет.

Здесь — вечный снег от белых вишен,
От белых яблонь — белый дым.
Стучи — и отворят. Услышан!
Мой капитан! Теперь родным
Пообещай прожить, не старясь,
Не покорясь своим врагам,
Не убивая, — превращаясь
В всепоглащающий туман.
Не бегство это, нет — прощенье!
Мой капитан! Учись прощать.
Что наша жизнь? А жизнь — ученья —
Не умирать! А воскресать.
Мой капитан! Вот рапорт мой:
Добро пожаловать домой!

Источник