Мы эту победу вовек не забудем пусть мирное солнце сияет всем людям

СПАСИБО ГЕРОЯМ,
СПАСИБО СОЛДАТАМ,
Что МИР подарили,
Тогда — в сорок пятом .

Вы кровью и пОтом
Добыли ПОБЕДУ.
Вы мОлоды были,
Сейчас — уже дЕды.

Мы ЭТУ ПОБЕДУ —
Вовек не забудем .
Пусть МИРНОЕ солнце
Сияет всем людям .

Пусть счастье и радость
Живут на планете .
Ведь мир очень нужен —
И взрослым, и детям .

2 комментария

Героям Победы — спасибо.

СПАСИБО ГЕРОЯМ,
СПАСИБО СОЛДАТАМ,
Что МИР подарили,
Тогда — в сорок пятом .

Вы кровью и пОтом
Добыли ПОБЕДУ.
Вы мОлоды были,
Сейчас — уже дЕды.

Мы ЭТУ ПОБЕДУ —
Вовек не забудем .
Пусть МИРНОЕ солнце
Сияет всем людям .

Пусть счастье и радость
Живут на планете .
Ведь мир очень нужен —
И взрослым, и детям .

Ольга Маслова 7, Санкт-Петербург

Здесь дети читают мои стихи про ДЕНЬ ПОБЕДЫ :

ПУСТЬ БУДЕТ МИР

Ольга Маслова 7, Санкт-Петербург

Как надоели вОйны на свете,
Гибнут солдаты и малые дети,
Стонет земля,когда рвутся снаряды,
Матери плачут и плачут комбаты.

Хочется крикнуть: » — Люди, постойте,
Войну прекратите, живите достойно,
Гибнет природа и гибнет планета,
Ну неужели вам нравится это . «

Война — это боль, это смерть, это слёзы,
На братских могилах тюльпаны и розы.
Над миром какое-то время лихое,
Где прАвит война, никому нет покоя.

Я вас призываю, нам всем это нужно,
Пускай на земле будет мир, будет дружба,
Пусть солнце лучистое всем нам сияет,
А войн — НИКОГДА и НИГДЕ не бывает .

фото блокадного Ленинграда :

СОЛНЦЕ ИЗ ЛАДОШЕК

Ольга Маслова 7, Санкт-Петербург

Дети из ладошек —
солнышко сложили,
Чтобы непременно
люди все дружили,
Чтобы это солнце
для людей сияло,
В каждое оконце
в гости забегало.

Чтобы было много
у детей игрушек,
Чтобы не стреляли
взрослые из пушек,
Чтобы прекратились
вОйны все на свете,
Чтобы улыбались,
а не гибли дети.

Так, чего ж нам стОит —
переплавить пушки,
Прекратить все вОйны
и купить игрушки?
Солнце из ладошек —
лучше всех на свете .
Посмотрите люди —
это ж — НАШИ ДЕТИ .

Ольга Маслова 7, Санкт-Петербург

Посмотрите, там и тут
В небе праздничный салют .
Распускаются цветы
Необычной красоты.

Взрослые и детвора
Громко все кричат : » УРА . »
Отмечает весь народ
День Победы каждый год .
*
*
Здесь видео с моим стихотворением САЛЮТ:

Гремит салют в России .

Гремит салют в России .
В этот день
на улицы выходят ветераны.
Такого в целом мире нет нигде –
победный марш в других не слышен странах,
но те, кто штурмовал Москву и Ржев,
кто в танках пёр победно к Сталинграду,
живут в Европе сытно и теперь,
хоть и не носят с гордостью награды.

Гремит салют в России!
Старики
начистят мягкой ветошкой медали,
пусть без ноги вернулись, без руки,
а всё же победителями стали!
Мне нечего им в праздник пожелать.
Вот разве, что здоровья полной чашей,
да, чтобы вера крепла и жила,
да памяти о тех, на фронте павших,
чей прерван пулей был в атаке бег
под крики: «С нами Родина и Сталин!»,
оставшихся мальчишками навек
для выживших в сединах и медалях,
что всё же отходили по зубам,
под плинтус закатав надменных фрицев!
А тот, кто пал, тот лёг не по гробам,
а в поле чистом в мёрзлую землицу.
И от Владивостока до Москвы,
«сто фронтовых» в гранёных поднимая,
мы выпьем за ушедших,
а живым
дай Бог дожить до следующего мая!

Гремит салют в России!
Веселят
заезжие певцы, да балаганы.

И, по шкафам упрятав кителя,
грустят в квартирках тесных ветераны…

автор : Ник Туманов

ПОГИБШИМ И ЖИВЫМ

Погибшим —
Быть бессменно на посту .
Им жить в названьях улиц и в былинах.
Их подвигов святую красоту
Отобразят художники в картинах.

Живым —
Героев чтить, не забывать,
Их имена хранить в бессмертных списках,
Об их отваге всем напоминать
И класть цветы к подножьям обелисков .

Как было много тех героев,
Чьи неизвестны имена.
Навеки их взяла с собою,
В свой край, неведомый, война.

Они сражались беззаветно,
Патрон последний берегли,
Их имена приносит ветром,
Печальным ветром той войны.

Порой слышны, на поле боя,
Через десятки мирных лет:
«Прикрой меня! — прикрою Коля!»
И вспыхнет вдруг ракеты свет.

А Коля, в этом тихом поле,
Лежит, не встанет никогда…
Лишь горький ветер, нам порою,
Напомнит страшные года.

Сегодня мало кто заплачет
Придя к могилам той войны,
Но это все-таки не значит
Что позабыли Колю мы.

Мы помним, помним это горе.
Осталась в памяти война,
И Русское, родное, поле
Приносит ветром имена.

Край родимый, низенькие хаты,
Колосились хлебные поля.
Уходили на войну солдаты,
Вас звала на подвиг Мать-Земля.
Через смерти, все четыре лета,
Вы несли с собою на устах
Это слово гордое — Победа —
Вы лелеяли в своих мечтах.
Сорок пятый май пришёл набатом.
День Победы наступил, друзья .
Возвращались русские солдаты
В опалённые войной края.
Всем, вернувшимся с войны, медалей
Не жалела Родина моя.
Только тем, кто жизнь свою отдали,
Стала пухом Матушка-земля.
Дорогие наши ветераны,
Вы примером стали все для нас,
И по жизни вы идёте с нами.
С Днём Победы поздравляем вас .

автор : Водограй Иван

САЛЮТ В ЛЕНИНГРАДЕ . . . . . . . . .
Юрий Воронов

За залпом залп гремит салют.
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пёстрыми цветут.
А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокАивать пока,
Ни утешать людей не надо.
Их радость слишком велика —
Гремит салют над Ленинградом .

Их радость велика, но боль.
Заговорила и прорвалась:
На праздничный салют с тобой
Пол-Ленинграда не поднялось…

Рыдают люди, и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе салют .
Сегодня ленинградцы плачут.

. из интернета . http://mdousad6.ucoz.ru/
.
C Днем Победы . Этот день вовеки
С трепетом мы будем отмечать,
Потому что в нашем человеке
Память о войне, словно печать.

Как забыть войну, где миллионы
Ради мира в землю полегли?
Где поправ мораль, любовь, законы,
Звери захватили пол-Земли?

С Днем Победы! Людям всем желаю
Мира, возрождения, весны,
И на милость божью уповая,
Я молюсь, чтоб не было войны!

БАЛЛАДА О БАНКЕ ВАРЕНЬЯ

Зачем ты, война, у мальчишек их детство украла —
И синее небо, и запах простого цветка?
Пришли на заводы работать мальчишки Урала,
Подставили ящики, чтобы достать до станка.
И вот неподкупной зимою военного года,
Когда занимался над Камой холодный рассвет,
Собрал самых лучших рабочих директор завода,
А было рабочим всего по четырнадцать лет.
В усталые лица глядело суровое время,
Но каждый в себе довоенное детство нашёл,
Как только рабочую премию — банку варенья —
Пред ними, мальчишками, кто-то поставил на стол.
И вот над заводом, над лесом, в снегу задремавшем,
Среди подступившей внезапно к сердцам тишины,
Повеяло чем-то давно позабытым, домашним,
Как -будто бы не было больше на свете войны.
Ах, банка варенья, простое и верное средство
Напомнить о том, что, как жизнь у людей ни горька,
Но будут ещё у мальчишек и солнце, и детство,
И синее небо, и запах простого цветка!

автор : Владимир Радкевич

Деда правнуки спросили, ясным майским днём:
Что ты голову понурил, пред святым огнём?
Ты ведь жив тогда остался, армии солдат,
почему же жизни этой, ты сейчас не рад?
Я не знаю, отвечал он, нет уж той страны,
за которую сражались, пала… без войны…
Те, кого судьба сроднила, в битве роковой,
чужестранцами вдруг стали, преданы Москвой…
Без прописки и гражданства — стали не нужны,
даром, кровь, что ль проливали, на полях войны!
Мы другими были, знаешь: русский и узбек,
белорус и украинец, думали — навек…
И страна была большая, ГОРДАЯ СТРАНА,
мы работали, старались, даром, что война!
Дружно строили заводы — было всё, для всех,
а сейчас что в магазинах, это ж курам — смех!
Что не купишь — производство Маде ин Чина…
Вам никто уж не расскажет, что была — СТРАНА!
Где учили и лечили, были все нужны…
Где работали и знали, Это — для Страны!

«Я чужой здесь» — молвил глухо, старый ветеран,
за платочком обветшалым, он полез в карман…
Прожил честно, за идею, а не за пятак,
Нас благодарить не нужно — проживите… ТАК .

автор: Владимир_ . http://www.inpearls.ru/pearls/tag/id/639/value/voyna

Прошу, налейте 200 грамм
И дайте слова, тишины…
— За тех, кто дал свободу нам
И не вернулся с той войны,
Кто зубы сжав, бежал вперёд
И воли страху не давал,
Кто не делил родной народ
На латышей и молдаван.
Кто защищал… жену, детей,
Родных и близких защищал,
В окопе ждал от них вестей,
Живым вернуться обещал…
Не добежал… Упал на снег,
И жизнь угасла на глазах,
Перед Всевышним все равны,
Будь ты еврей или казах.
Прошу, родные, тишины,
Мой тост за ВАС,- СОЛДАТЫ,
не пришедшие с войны.

автор : Соловьев Юрий

С фотографий — застывшие лица
вечной памятью смотрят на нас.
Пожелтевших альбомов страница
этот матери русской рассказ.
———
Старший — Витя… Погиб в сорок первом,
под Москвою он в танке горел…
Был любимым, отзывчивым, верным.
Быть бы свадьбе! Да жаль, не успел…

Это Сёмка! Какой же смышлёный,
заводила, драчун и боец,
во всех девочек сразу влюбленный…
В Сталинграде нашел свой конец…

Вот Андрюша… Погиб в переправе
на Днепре… плавать он не умел,
близорук был — очечки в оправе,
всё смущался, родной, и краснел…

А Степан тот красавец! Ей-богу!
Но как «марку» то гордо держал!
От гангрены… Был ранен он в ногу.
Умирая, всё мамочку звал…

Пашка с детства так Чкаловым бредил,
небо синее снилось ему.
«Лётчик будет» — шептали соседи…
А ушел он с подлодкой ко дну…

Гриша штурманом стал… Он потвёрже!
Школа лётная и за штурвал…
Орлик мой! Ох, отчаянный тоже,
ты в таранном бою умирал…

Ну, а Фёдор был умный мальчишка —
всё науку то пил как родник,
потихоньку, на печке… но с книжкой!
В партизанах погиб… подрывник…

А Егорушку немцы забрали,
не успела я спрятать его,
их по полю к концлагерю гнали…
Не вернули домой никого…

Ванька — младшенький… Мамина радость!
Он в застенках гестапо исчез…
Сколько мук моей птичке досталось?
Докричался ли он до небес?

Девять мальчиков родненьких было…
Девять соколов съела война
Девять жизней, о них лишь молила…
Что осталось? Одни ордена…
———
Снова мирные плещут рассветы…
Под раскидистой тенью ветвей
Похоронена ЖЕНЩИНА где-то
МАТЬ, святых для меня, сыновей… . из интернета .

Она несла ребенка на груди,
то был сынок ее новорожденный.
Расстрел и лагерь были позади,
а впереди — путь, вьюгой занесенный…

Чтоб выжил сын, она сняла жакет,
потом в фуфайку сына замотала.
И у берез, когда настал рассвет,
чтоб сил набраться, на минутку встала…

Разведка шла, а ветер стужу нес,
в лицо солдатам липкий снег бросая.
Вдруг, трое встали, видят -меж берез,
стоит в рубашке женщина босая…

Солдаты ахнули, вплотную подойдя,
что это: призрак, явь иль наважденье…?
Под свист свирепый зимнего дождя,
они застыли, стоя в изумленьи…

В снегу, как статуя стояла Мать,
рубашкою потрескивая звонко.
И мертвой, продолжала прижимать,
к своей груди кричащего ребенка!

Солдаты женщину зарыли в колкий снег,
без шапок молча встали над могилой…
Но выжил двухнедельный человек
и крошечное сердце не остыло.

Ушла разведка, а в Советский тыл
один вернулся строго по приказу.
Он нес ребенка — и мальчонка жил!
И не всплакнул в его руках ни разу.

В аккуратном старом пиджачке,
На груди его звенят медали,
В этом милом скромном старичке —
Тот, кого когда-то с фронта ждали.

Он уже привык, что раз в году
Вспомнят и о нем, и на параде
Руку даже искренне пожмут,
Вручат юбилейную награду.

Что ж теперь? Сейчас ведь не война,
По ночам, конечно, ноют раны…
Но пришла еще одна весна,
В мае праздник наших ветеранов.

Боевых товарищей своих
Вряд ли всех сегодня повстречает,
Значит, рюмку выпьет и за них,
Каждый год кого-то не хватает.

В этот вечер снова тут и там
Небо озарится от салютов,
И свои победные сто грамм
За друзей селедочкой закусит.

Только б постараться не забыть
После демонстрации с парадом,
На остаток пенсии купить
Правнукам по плитке шоколада.

***
*** Сергей Фатулев ***
***
15.03.2011 г.
г. Самара

Девочка, прошедшая войну.

Девушку, совсем ещё девчонку,
С мягкою улыбкой после сна,
В скромном платье с бантиком и чёлкой
Увела безжалостно война.

Ужас, кровь и грохот канонады,
Госпиталь, походный медсанбат…
Твёрдо знала девочка, что надо,
Боль перетерпев, спасать солдат.

Маленькими ловкими руками
Бинтовала раненых, слепых.
Сколько писем написала мамам
За безруких пареньков седых.

На шинели ордена, медали,
Выправка военная и стать.
Только деток руки не держали,
Не успела деток нарожать.

Всех, кто дорог был, любим и близок,
Забрала разлучница-война.
Пожелтевший обгоревший снимок:
Два солдата в форме и она.

Предлагали сердце, душу, руку.
Жизнь, как в сказке, счастье чередой.
Да лежит один в Великих Луках,
А под Сталинградом спит другой.

И стоит в печали одинокой
Слушая седую тишину,
Бабушкою ставшая до срока
Девочка, прошедшая войну.

Войну мы знаем по рассказам
Отцов своих и матерей.
Шли на войну они всем классом,
И ждали девушки парней.

А ветераны вспоминая,
Живут, воюя по ночам,
И ждут свой день в начале мая,
Погоны прикрепив к плечам.

Как жаль, но их ряды редеют,
Им всем уже за семьдесят.
Душой своею молодеют,
И мысли к прошлому летят.

Бегут года . У ветеранов,
Чьи слава помнит имена,
За труд в войну, за подвиг бранный
Сияют гордо ордена.

ДЕВЯТОЕ МАЯ . ИЗ ИНТЕРНЕТА

Девятое мая уже на пороге,
Его отмечаем мы целой страной,
Парад из солдат идет по дороге,
Шагает ребят молодых ровный строй,

Огонь самый вечный цветами украшен,
Все помнят о подвиге наших бойцов,
Спасибо за мир вам, за жизнь, счастье наше,
Спасибо сегодня, мы скажем без слов!

Что такое День Победы?
Это утренний парад:
Едут танки и ракеты,
Марширует строй солдат.

Что такое День Победы?
Это праздничный салют.
Фейерверк взлетает в небо,
Рассыпаясь там и тут.

Что такое День Победы?
Это песни за столом,
Это речи и беседы.
Это дедушкин альбом.

Это фрукты и конфеты,
Это запахи весны…
Что такое День Победы –
Это значит нет войны.

. 22 июня 1941 года .

Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!

Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.

Стих написан в 1943 году ( автора не знаю )

УШЁЛ ИЗ ЖИЗНИ ВЕТЕРАН

Ушёл из жизни ветеран,
Но от обид, а не от ран,
Где та страна, в которой жил,
Что защищал, что он любил?

Он трудно жил при жизни той,
Ему теперь: «Кто ты такой?»,
«Медали можно ведь купить!»,
Как он такое мог простить?

Другим путём идёт страна,
Ему подачка не нужна,
Дожил без денег до седин,
И обходился без машин.

А раны старые болят,
Он помнит лица тех ребят,
Что уходили на войну,
Не видя первую весну.

И вот уходят старики,
Подчас от боли и тоски,
Хотя есть внуки и семья,
Они — история твоя .

. ВЕТНРАНЫ НА ПЛОЩАДКЕ ДЕТСКОЙ .
***
Ветераны на площадке детской,
На скамейках разместились в ряд,
И награды, той, — страны Советской,
На груди, как лучики горят.

Из помостов собиралась сцена…
Разноцветных шариков волна.
Старики, сжав губы, — знали цену,
Ту, с которой кончилась война.

Детвора играла на площадке,
Смех, веселье, яркие банты,
Коль смеются, значит, всё в порядке,
И не зря, у дедов те фронты.

Вдруг гармонь негромко заиграла,
Повела в далёкие края,
И слеза, невольно набежала,
Верность, той мелодии храня.

«Бьётся в тесной печурке огонь…»
Встрепенулись головы седые,
И звала, звала их та гармонь…
Вспоминая годы боевые.

Пела о полях, что под Москвой.
Счастье заплутавшее искала.
Про снега и голос тот живой,
Про шаги до смерти, — тоже знала.

Пела про землянку и про вьюгу.
Про улыбку. милые глаза….
( ну, а дети прыгали по кругу)
По щекам, катилась горькая слеза.

«Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви. »
***
. Виктор Поживин .

Дмитрий Васильевич Толстой

Кто выжил в Ленинградскую блокаду,
Тому не страшен этот нынешний развал.
Есть хлеб и молоко, что больше надо
Таким, кто голод и страх смерти презирал?

В промёрзлом цехе, истощённый, каждый день
Он выдавал снаряды, пушки, танки.
В глазах стоял туман, то сумрачная тень.
Чуть руки грели тёплые болванки.

Потрескались, в кровавой корке губы.
Не держат ноги, тело коченеет.
Но волей и упрямством, стиснув зубы,
Он немощь, как и голод, одолеет.

«Буржуйка» топится, воды с Невы принёс.
Столярный клей разбух: пир чудный будет.
Как жадно ел его, не прикрывая нос,
Он до смерти, наверно, не забудет.

В кладовке, среди хлама так нежданно
Нашёл он это «чудо» в воскресенье!
Прости его жена, родная Анна,
Что опоздал дня на три со спасеньем.

Прошло всего три дня, а многих уже нет:
В соседний дом попала бомба ночью.
Он ужас видел утром, чуть забрезжил свет:
В развалинах останки – трупов клочья.

На улице в снегу замёрзли двое.
Их некому теперь, бедняжек, хоронить.
Сирена вновь тревогу жутко воет.
В убежища бредут, кто не забыл ходить.

Опухшие и высохшие – дома.
Не думают они о смерти с неба.
Пока живут, не наступила кома,
Им чудится всё запах свежий хлеба.

Родные, милые мои Вы, Ленинградцы !
Ваш Подвиг Мир потряс, не только всю Россию!
Вы выжили назло врагу в те дни лихие !
Пред Вами Поколенья
Будут Преклоняться .

«ГВОЗДИКИ РОСАМИ ИСКРЯТСЯ В ДЕНЬ ПОБЕДЫ. »

***
. Мы слишком часто забываем ветеранов
Немилосердной той, безжалостной войны.
Лишь в Майский Праздник преподносим им тюльпаны.
Гвоздики яркие. В цвет зарева весны.

Вот и сегодня, в юбилейный День Победы
Мы ветеранам дарим алые цветы.
А в их сердцах огонь, вниманием согретый,
Освобождается от «вечной мерзлоты».

. Они не жалуются, в помощи нуждаясь.
И сохраняют жизнестойкость, оптимизм.
Живут непросто, каждый день с судьбой сражаясь —
Всё продолжается для них борьба за жизнь.

Их с каждым годом всё слабее солнце нежит
И на парад уж не выводит по весне.
Да, к сожаленью, остаётся их всё меньше.
Живую память. мы теряем. о войне.

. Ну, а сейчас они к сердечку прижимают
Столь дорогие им «победные» цветы.
Седые головы с почтением склоняют,
В молчаньи скорбном на мгновение застыв.

Слегка замёрзшие от холода гвоздики
К Мемориалу Вечной Памяти кладут.
Из них, как будто стон, щемящий сердце, тихий,
Вдруг вырывается. И слёзы вдруг текут.

. Гвоздики – мужества огни! И твёрдость духа!
Их несгибаемые, гордые цветки
На узловатом, крепком стебле – боль, разруху,
Все беды выдержат! Не сломят их враги.

В глаза они бесстрашно смотрят лютой смерти!
И высоко взмывают кумачом цветков!
Готовы в смертный бой вести Солдат Победы –
За честь, свободу, справедливость и любовь.

. Гвоздики красные – как наши ветераны,
Что не сгибаются под тяжестью судьбы
И не сдаются никогда на поле брани.
«Цветы огня»! «Цветы любви»! «Цветы борьбы»!

Да, иногда Победа росами искрится
На ярко-огненных, махровых лепестках.
То снятся им войны тревожные страницы,
Ведь День Победы – «со слезами на глазах».

. Прости, Ленинград. О Блокаде.
*
. Елена Ительсон.
*
Прости, Ленинград, мы тебя не узнАем:
На месте садов мы увидим дома.
И солнечных птиц зашумевшие стаи.
И улиц других зазвучат имена.

Прости, Ленинград,наша память беззвучна,
И памяти реки текут неустанно.
Но с нами остались, как цепь, неразлучны,
Нева и Смоленка, Обводный, Фонтанка.

С тобой, Ленинград, наши стылые речки
И дети детей наших тоже с тобой.
В тебе, Ленинград, наши черные печки
И недонесенные ведра с водой.

Мы стали цветами, лугами, корнями,
И хлеба кусочки кладут нам на ложе.
Прости, что мы время свое повторяем,
Прости, что мы душу тебе доверяем.

Но встать мы не можем.
И петь мы не можем.

Этот стих уже есть в интернет-сборниках. Под другим названием.
Его крадут со страницы.
Назывался он «Голоса Ленинградцев, погибших во время Блокады»

. Защитникам г. Воронежа.
*
. Ольга Ширяева.
*
Двести двенадцать, двести двенадцать…
Тех смертоносных дней и ночей.
Только бы выстоять, только б не сдаться…
Грохот « катюш », стук сердец всё сильней.
Месиво города, крови и чада –
Встал на защиту Чижовский плацдарм!
Русский солдат, будто ангел средь ада,
Молвил: « Воронеж врагу не отдам!»
Бомбы рвались, самолёты ревели…
Враг был разбит и с позором бежал…
А на снегу лужи крови алели –
Там наш герой — победитель лежал.
Годы прошли, но алеют рябины
В память о тех, кто в боях был убит,
В память о Вас, чьи белеют седины,
Низкий поклон Вам – никто не забыт.
*
. город Воронеж .
*
*
*

. . . . . . . . ПРОСТИ СОЛДАТ . . . . . .
*
. . . . . . Валентина Карпунина 2 . . . . .
*
Мне стыдно перед Вами, ветераны,
За боль — души, за ноющие раны.
За обездоленных детей,
За шик и роскошь богачей.

За развращённость нашей молодёжи,
Прости, солдат, что ты до дней тех дОжил.
За безработных матерей,
За пьянство и распад семей,

За осквернения святой могилы,
Откуда у мерзавцев взялись силы ?
Прости, что раскололась вера,
Что произвол царит без меры.

Что рухнул стран свободных — наш союз,
За будущее наше, я боюсь.
*
*
*

. . . . . . . . К 65-летию Победы . . . . . . . .
*
. . . . . . . . . . Лето 1941-го . . . . . . . . .
*
Серым дымом затянуло небо.
Слишком горьким оказалось это лето.
Раскалённая земля тряслась под ногами.
Довольные вороны кружили над полями.
Горели деревья, дома и сараи.
И женщины с красными от слёз глазами, С серыми лицами от боли и печали
Родных и знакомых среди мёртвых искали.
Саваном из пепла и пыли земля обернулась.
Если б могло солнце б давно задохнулось.
Где-то вдали треснула старая ель.
Позабыты обиды, осталась единая цель.
Смех давно заменили слёзы.
Ничего не значат на погонах звёзды.
И лишь ночью небо ясно, как и раньше.
И никто не знает, что будет дальше.
Тяжело дыша полной грудью, среди погибших своих
(Здесь, на поле, больше нету чужих),
Юный солдат девушку в синем платке вспоминал,
Как на перроне в последний раз обнимал.
Прямо в лицо старуха с косой дышала,
Всех без разбору с собой забирала.
Смерть на минуту с удивленьем остановилась.
Сердце отчаянно в груди солдата забилось.
Фыркнув, старуха мимо прошла.
Женщина в тонкой косынке тихо к нему подошла.
Белым платочком стирала с лица пыль и кровь,
Вспоминая того, чью хранила любовь.
Крестик медный повесила ему на шею.
На войне нельзя без веры.
Много позже, воюя, живя, ангела спасшего вспоминал.
О дальнейшей судьбе её не узнал.
И снова самолёты со свастикой летят.
В огне леса и деревни горят.
И снова приказ «только вперёд!»
И жуткая вера: «авось пронесёт».
Упрямо, страх преодолевая,
Строевым шагом шагая,
В бой за родную землю, за детей, за планету!
Слишком горьким оказалось то лето.
*
. автора не знаю.
*
*
*
Ветеранам Второй Мировой
*
. Лариса Вологда.
*
Вы – наша гордость, вы наша слава,
Вы – честь и совесть своей державы.
Прошли сквозь пекло и победили!
Страну из пепла восстановили!
В глазах у мира осталось диво,
Скажите, где же вы брали силы?
Вы псам незваным смешали карты,
Вы в прах повергли все их штандарты.
И знают только земля да небо,
Какой ценою взята победа.
Мир содрогнулся от той потери,
Скорбь миллионов нельзя измерить.
За всех погибших, геройски павших
Живите дольше, родные наши .
*
*
*
На Петроградской стороне
*
. Антонов Юрий Иванович.
*
На Петроградской стороне
Уже давно живут не те,
Кто помнил ужасы блокады,
И в сквере дома, у ограды,
Родных и близких хоронил,
Кто больше злата хлеб ценил,
А воду измерял глотками,
И кто промёрзшими руками
Писал, лепил или чертил —
Хоть умирал, а всё ж творил.
Но лунной ночью Ганс фон Бах,
Сказав с улыбкою «Ба-Бах!»,
Тот дом снарядом развалил
И разом сто семей убил.
И долго — долго звоном в ночь,
Не зная горю как помочь,
Убитых люстра поминала,
Что одиноко зависала
Над бездной в пятом этаже,
Где смерть открылась в неглиже
Людские тайны раскрывая,
Прохожих близостью пугая.
Но отгремел салют Победы,
И затянулись раны-беды.
И старец благостный фон Бах,
В больнице в Альпах при врачах,
С улыбкой в мир иной ушёл,
Его гнев божий не нашёл.
На Петроградской стороне
Дом восстановлен, но не те
Там проживают, им блокада,
А также подвиг Ленинграда,
Не то, чтоб вовсе безразличен,
Для них он просто обезличен.
И только тот, кто подвиг чтит,
У дома встанет, помолчит.
И в тишине услышит он
Той люстры поминальный звон.

*
*
*
ВЕЛИКИЙ ПАРАД
*
Владимир Агеев
*
Есть святое святых для России: 9-е Мая
В центре нашей столицы стоит Неизвестный Солдат.
Он глядит на Россию, всё видит — от края до края,
Это он начинает незримо Великий Парад.

Было всё: и радости, и боли.
Родились мы на Руси святой.
Строим жизнь уверенно, с любовью,
Наслаждаясь русской красотой.

В Подмосковье мы остановили фашистские танки,
Встали насмерть, по-русски, готовясь к святому броску,
И поднялся Советский Солдат, словно раненый ангел,
Сокрушая захватчиков, освобождая Москву!

Мы закончили битву великую нашу в Берлине
И швырнули фашистские стяги к ногам у Кремля!
А под небом России — торжественный крик журавлиный.
Ничего нет на свете прекрасней, чем наша Земля.

Было всё: и радости, и боли.
Родились мы на Руси святой.
Строим жизнь уверенно, с любовью,
Наслаждаясь русской красотой.
*
*
*

ПАРАД 41-го ГОДА

Они подмяли танками Европу.
Завязли лишь на подступах Москвы, —
Снег завалил дорогу, выстлал тропы,
А ополченцы выкопали рвы.

И через площадь Красную, на помощь,
Прошли парадом в бой сибиряки,
Пропитанные жизненною мощью –
Как кряжистые вязы и дубки.

И понимали жители столицы
Божественную миссию и суть.
И навсегда запомнили их лица,
Чтоб и сейчас героев помянуть.

Они прошли святою славной ратью –
И дух окреп. И единил сердца.
Там наши шли отцы, сыны и братья –
И их полкам не виделось конца.

И из ещё не вставшего рассвета
Мы, связанные общею судьбой,
Увидели грядущую Победу
И зонтики салютов над Москвой.

ЗА ПОБЕДУ МОЛИЛАСЬ СТАРУШКА

Мы не сдали Москву – отстояли.
Мы отбили германский сапог.
Вразумляя, стоял вместе с нами
Всепрощающей милостью Бог.

Он прощал нам безбожие грешным
И залатывал дыры фронтов.
С ополченцами бил землю пешней –
За «ежами» выкапывал ров.

Потому, что в глухой деревушке,
Потерявши сынов и свой кров,
За победу молилась старушка
И за веру – основу основ.

Мы, по вере, тогда разделились –
Вот такой наш великий народ.
Здесь за Сталина с Богом молились –
Волю, Бог нам такую дает.

В Соловецких замшелых бараках,
Позабыв про страданья и страх,
За победу молились монахи,
А с небес наш святой патриарх.

И народ был в сраженье неистов!
А союзник – крещенский мороз.
Белый снег был весь кровью забрызган –
Мало выжить, кому удалось…

Если жить будем с честью и верой,
Тогда будем победы считать.
А пока за нас полною мерой,
Где-то молится чья-нибудь мать.

БУДЕМ ВЕРНЫ ПАМЯТИ.

Лишь к сильным – приходит победа!
Лишь к верным – приходит удача!
Отринув невзгоды и беды,
Мы горько над павшими плачем.

Нам разные выпали доли –
От Бога прописаны судьбы.
Мы внемлем страданьям и боли,
И верными памяти будем.

Ведь встанут все павшие. Встанут
И в наши заглянут глаза,
И спросят: — Так кем же Вы стали?!
Соврать им нам будет нельзя.

Передний край пролег через сердца —
Где фронт прошел, где тыл или петля блокады.
Лицом к лицу — не увидать лица,
Но Ленинград стоит скалистою громадой.

Невидимой покрылись мы броней:
Мы славный дух Петра и Бога призывали;
И были все – единою семьей,
А за спиной – страны родимой дали…

Не счесть потерь, но выстояли мы –
Судьбой единой — связаны навеки.
Дорога жизни против грозной тьмы –
Тьме не закрыть все жизненные реки.

История пестрит песчинками судеб,
Но слитые в одну – они бесценный камень.
Запомните, блокадный горький хлеб.
Да будет вечной о погибших память .

Я в Ленинграде блокадном

Я в Ленинграде блокадном
Не был, не жил, не страдал,
И на листочке тетрадном
Скорбный дневник не писал.

С ржавым измятым бидоном
Я не ходил до Невы,
В доме, пропитанном стоном,
В стылой квартире не выл.

Окоченевшие трупы
Близких ко рву не волок.
В общем, в блокадной я ступе
Горе своё не толок.

Только, откуда мне вЕдом
Горький и горестный вкус
Ломтя блокадного хлеба —
Я объяснить не берусь.

Может, какие-то ветры
Горечь разносят в поля,
Чтоб ей за тьму километров
Злаки питала земля.

Я в Ленинграде блокадном
Вовсе не мог и не жил.
Кто меня знаньем приватно,
Да и за что, наградил?

Улицы, ограды, парапеты,
Толпы. Толпы. Шпиль над головой,
Северным сиянием победы
Озарилось небо над Невой.

Гром орудий, но не грохот боя.
Лица. Лица. Выраженье глаз.
Счастье. Радость. Пережить такое
Сердце в состоянье только раз.

Слава вам, которые в сраженьях
Отстояли берега Невы.
Ленинград, незнавший пораженья,
Новым светом озарили вы.

Слава и тебе, великий город,
Сливший во едино фронт и тыл.
В небывалых трудностях которяй
Выстоял. Сражался. Победил.

Наш хлебный суточный паёк
Ладонь и ту не закрывает.
И человек, который слёг,
Теперь — всё чаще — умирает.

И потому что нету сил,
А над землёю вьюга стонет,
Мы мёртвых, чтоб не рыть могил,
В траншеях городских хороним.

Бушует голод. И пока
Не разорвать кольца блокады.
И от пожаров облака —
Красны, проплыв над Ленинградом.

От них пылает небосклон.
И враг, увидя их, в смятенье:
В них — боль, и гнев, и дрожь знамён
Перед началом наступленья.

Вы помните ещё ту сухость в горле,
Когда, бряцая голой силой зла,
Навстречу нам горланили и перли
И осень шагом испытаний шла?

Но правота была такой оградой,
Которой уступал любой доспех.
Всё воплотила участь Ленинграда.
Стеной стоял он на глазах у всех.

И вот пришло заветное мгновенье:
Он разорвал осадное кольцо.
И целый мир, столпившись в отдаленьи,
B восторге смотрит на его лицо.

Как он велик! Какой бессмертный жребий!
Как входит в цепь легенд его звено!
Всё, что возможно на земле и небе,
Им вынесено и совершено.

Проходя морским каналом.

Проходя морским каналом,
Океанский пароход
Тихо близился к причалам
Величавых невских вод.

Это было ночью белой,
Побледнели фонари,
А вода порозовела
От забрезжившей зари.

И когда, от солнца тая,
Разошлась ночная мгла,
Заблестела золотая
Знаменитая игла.

Рожденья год сороковой.

Санкт-Петербург и Петроград,
Суровый, строгий и богатый.
С фронтоном греческим фасад.
Солдат у будки полосатой.

На Невском звон гвардейских шпор
По следу лаковых ботинок.
Разряженный Гостиный двор.
Сенноторговцев буйный рынок.

Немые сфинксы над Невой,
И невдали городовой
В перчатках, — видно, что столичный.
И тут же Питер — трудовой

В поту и в копоти фабричной,
В густой завесе дымовой.
Но дрогнул Петербург богатых,
Когда хозяева земли

В шинелях, куртках и бушлатах
На площадь Зимнего пошли.
В старинном Смольном, где с докладом
В тот вечер Ленин выступал, —
Его, ликуя, встретил зал.
И Питер был уж Ленинградом,
Хоть так никто его не звал.

И вот справляет величавый
Бессмертный город над Невой
Со всей Советскою державой
Рожденья год сороковой.

Он знал и голод и осаду,
Чертила смерть над ним круги,
Но не прошлись по Ленинграду
Ни разу дерзкие враги.

Он сохранил, веков наследник,
Черты первоначальных дней,
Но стал за сорок лет последних
Ещё моложе и стройней.

Уж стариков сменили внуки,
Вступив в законные права
Здесь, в этом городе науки,
Труда, искусства, мастерства.

Уже бледнеет и светает.

Уже бледнеет и светает
Над Петропавловской иглой,
И снизу в окна шум влетает
Шуршанье дворника метлой.
Люблю домой, мечтаний полным
и сонным телом чуя хлад,
спешить по улицам безмолвным
ещё сквозь мёртвый Ленинград.

Часы на башне
Самуил Маршак

Башня есть под Ленинградом,
А на башне — циферблат.
Разорвался с башней рядом
Неприятельский снаряд.

Бил по башне в перестрелке
Частым градом пулемёт.
Но ползут по кругу стрелки, —
Время движется вперёд!

Под землёй лежит в подвале
Сердце башенных часов,
Чтоб его не колебали
Даже звуки голосов.

Управляет ходом терций
И движением секунд
Металлическое сердце,
Крепко вдавленное в грунт.

К башне — к Пулковским высотам
Много месяцев подряд
Рвался враг, стремясь к воротам,
Замыкавшим Ленинград.

Но надёжен, неизменен
Ход часов и бег минут.
Устоял твой город, Ленин,
А часы идут, идут.

Сбиты вражьи батареи,
Сметены с лица земли.
И на Запад мы быстрее
Стрелок времени пошлм .

27 января 1944 года

И в ночи январской, беззвёздной,
Сам дивясь небывалой судьбе,
Возвращённый из смертной бездны,
Ленинград салютует себе.

ЗА ПОБЕДУ МОЛИЛАСЬ СТАРУШКА

Январь 2011г.
*
*
*
*
*
. ИМЯ . стих из интернета, вот тут нашла : http://www.mamadaika.ru/article.php?article_id=11155

К разбитому доту
Приходят ребята,
Приносят цветы
На могилу солдата.
Он выполнил долг
Перед нашим народом.
Но как его имя?
Откуда он родом?
В атаке убит он?
Погиб в обороне?
Могила ни слова
О том не проронит.
Ведь надписи нет.
Безответна могила.
Знать, в грозный тот час
Не до надписей было.

К окрестным старушкам
Заходят ребята —
Узнать, расспросить их,
Что было когда-то.
— Что было?!
Ой, милые.
Грохот, сраженье!
Солдатик остался
Один в окруженье.
Один —
А не сдался
Фашистскому войску.
Геройски сражался
И умер геройски.
Один —
А сдержал,
Поди, целую роту.
Был молод, черняв,
Невысокого росту.
Попить перед боем
В село забегал он,
Так сказывал, вроде,
Что родом с Урала.
Мы сами сердечного
Тут схоронили —
У старой сосны,
В безымянной могиле.

На сельскую почту
Приходят ребята.
Письмо заказное
Найдёт адресата.
В столицу доставят
Его почтальоны.
Письмо прочитает
Министр обороны.
Вновь списки просмотрят,
За записью запись…
И вот они —
Имя, фамилия, адрес!
И станет в колонну
Героев несметных,
Ещё один станет —
Посмертно,
Бессмертно.

Старушку с Урала
Обнимут ребята.
Сведут её к сыну,
К могиле солдата,
Чьё светлое имя
Цветами увито…
Никто не забыт,
И ничто не забыто .
*
*
*

БУДЕМ ВЕРНЫ ПАМЯТИ

Нам разные выпали доли –
От Бога прописаны судьбы.
Мы внемлем страданьям и боли,
И верными памяти будем.

Декабрь 2004г.
*
*
*
*
*
СТАЛИНГРАД
*
Виктор Глебов 2
*
Сталинград сорок третьего года —
Это груды развалин домов.
И холодных подвалов своды
Поле боя ближайших дворов.
День за днем отступали солдаты
Бой за боем, за каждый дом.
Не искала там смерть виноватых
Она просто была кругом!
Полоса вдоль реки, в триста метров
Непосильный для немцев рубеж
Продувалась холодным ветром
Что толкал снег в любую брешь.
Холод сильный, нехватка продуктов
И на роту десяток гранат
Страшно было и даже жутко
Но держался Советский солдат!
*
*
*

Давно прошла война лихая,
Не слышно канонады звук!
От битв осталась боль глухая,
От ран, контузий – шрам, недуг.

Мы благодарны ветеранам.
Их героизм спасал людей!
Спасибо их однополчанам,
Что изгнан был фашист-злодей!

Легли морщины, что рокады
И карта пройденных боёв.
А седина, как снегопады
Среди разрушенных домов.

Герой не плачет, свято слёзы
На орден каплют и на грудь.
В глазах солдат сраженья, грОзы,
Друзей потеря, скорбь и грусть.

Вы наша гордость, Ветераны,
Освободители страны!
Пусть в Вашу честь бьют барабаны,
Мы благодарностью полны!

Нам дорог праздник – День Победы,
В ночных салютах небосвод!
Вы – честь и слава, наши деды,
О Вас и память не умрёт .
*
*
*

Двадцать лет, как залпы отзвучали,
Но, врагом посеянное, зло
Держит мать еще в тисках печали
И мрачит отца чело.

Нет в просторах, солнцем осиянных,
Вечной ночи и зимы,
Но забыть любимых и желанных
Никогда не сможем мы.

Много вас по свету затерялось!
Тщетно любящая мать
По полям и дебрям бы старалась
Ваши кости разыскать.

Нив кровавых не окинешь взглядом.
Долгим путь найдете вы
От Невы до стен Калининграда
И от Эльбы до Москвы!

Ваша грудь не блещет орденами
И костюм потерт и прост.
Не придете, как другие , с нами
Распроститься на погост.

Вас туда семья не проводила,
Поцелуй последний не дала.
Мать, жена, к оплаканной могиле
Свежих роз не принесла.

Руша все препоны и преграды
В жарких схватках, неспроста
Кровля Будапешта, Волгограда
Вашей кровью залита.

Вашей жизнью детям вы купили
Право строить и творить,
Что вандалы издавна грозили
В самом корне истребить.

Свиток ваших дел исчез бесследно,
Свой живой утратив вид.
Ваш, — по вражьим дзотам, — путь победный
Кто сегодня проследит?

Счастьем, жизнью, вольностью – не скроем –
Тут поймет и каждый сам –
Мы живым обязаны героям
И героям павшим – ВАМ!

Ваших жертв из памяти народной
Вечность не посмела бы стереть.
Как маяк, в ночи, в пустыне водной,
В нашем сердце грусти безысходной
Будет вечный огнь гореть.
.
. Евдоким Чудин
.
. 26 января 1966 г.

ЗА ЧТО СРАЖАЛИСЬ НАШИ ДЕДЫ .
.
За что сражались наши деды?
За что шли жизни отдавать?
Чтоб в светлый праздник, День Победы
Теперь на Бога уповать?
Чтоб их к святыням не пускали
Цветы в их праздник возложить?
Чтоб их открыто оскорбляли?
Им как с такой обидой жить?!
Чтоб в них, теперь уж ветеранов,
Бросали камни и слова,
Им нанося похуже раны,
Чем те, что зажили едва.
Чтобы их маленькие внуки
От страха плакали теперь?
Сжимали крепко деда руку,
Боялись выходить за дверь?
Чтоб страх и слёзы в день победы,
Но не от тех, прошедших, бед
Вновь испытали наши деды
Спустя седьмой десяток лет?
Чтоб сосунки, баранов стадо
Теперь им смели угрожать.
Таких учит пожёстче надо
Хотя бы старших уважать.
Для них, наверно, это шутки,
А как ты думаешь, страна,
Пойдут такие вот ублюдки
Сражаться, если вдруг война. ©
.
. В. А. Овчинина .

У кого — на войне. У меня —
Дед Василий погиб под завалом.
Пять сирот — как руки пятерня.
Хлебной пайки на всех не хватало.

Та, что будет мне мамой потом —
Повзрослевший военный галчонок —
С неулыбчивым, сомкнутым ртом
Разносила беду похоронок.

А под вечер встречала фургон —
Опустевшую, хлебную будку.
И трясла — за поддоном поддон.
Загибаясь от боли в желудке.

Выскребала шершавый настил.
Высыпала добычу в ладошку.
И бежала домой — что есть сил,
Зажимая в кулак эти крошки.

Дома ждали голодные рты.
И хотя было крошек так мало,
Пересилив позыв тошноты,
Она поровну их раздавала.

Эту память в себе берегу.
Внучка мне подставляет ладошки.
Деда, птичкам. На белом снегу —
Драгоценные, хлебные крошки.

Белов Юрий Петергоф

Пусть одинОка. Ну, и что ж?
Ведь мир по-прежнему хорош!
Сегодня встречу юбилей,
И станет на сердце теплей.

Вот без подруг сижу одна.
Налью-ка рюмочку вина.
Годков моих не сосчитать,
И стало некому обнять.

Пускай с портрета видит дед:
Я не чураюсь прошлых лет,
Не жду, когда мой час придет,
Живу, как в сказке, без забот.

Пусть лёгкой будет наша грусть:
К тебе — на небо — поднимусь!
Но вот не знаю наперёд,
Когда Господь к Себе возьмёт…

А помнишь: бой, Берлин, весну.
Потом японскую войну,
Раненья наши, лазарет
И нас — участников побед?

Все детки встали на крыло,
И внуки взрослые давно.
Приедут завтра поздравлять…
Чуть грустно стало мне опять.

Налью-ка рюмочку вина.
В мой праздник я пока одна…
Прижала к сердцу твой портрет.
Люблю, как прежде. Ты — мой свет !

Глава первая. Вставай стеной, Санкт-Ленинградцы.

1.
Туманы молока белее
На Петроградской по утрам,
Дворы-колодцы, водолеи
Все дворники; июнь к рукам
Прибрал застылость Ленинграда,
Размером вечного парада
Хоронит время метроном,
И кто-то вторит топором
Ему, занявшись вдруг дровами,
И где-то над туманом свист,
Все деньги просвистит артист,
Хлопочут голуби крылами,
И оттого теплей вдвойне
на Петроградской стороне.

2.
Уже проснулись коммуналки
И по дворам пошел гулять
Ребячий смех под стук скакалки,
Рука тянулась отрывать
Лист календарный двадцать первый,
Но ходуном ходили нервы —
Грозы как будто не видать,
А молоко, гляди, опять
Между оконных рам пропало,
Придётся тратить на блины,
Вот горюшко. А со стены
Всё двадцать первое мелькало.
И знать бы. и не рвать зазря
Фартовый лист календаря.

3.
Еще ничто не предвещало
Большой беды и Ленинград,
Его сады, мосты, причалы,
Проспекты, кружева оград,
Дворцы, особняки, соборы,
Невы великие просторы,
Проулки, задние дворы —
Всё плыло в солнце до поры.
Да только той поры не стало.
.
.
Был голос скован из металла:
«. БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОЙНЫ. »
Напали! Сукины сыны!

4.
Война! Направо и налево
Неслось по Питеру волной
Из репродукторного чрева:
«война, войну, войне, войной»,
Гремел трамвай на перекрёстке
Вдруг повзрослевшие подростки
Глядели в лица матерям
Заплаканным. И шли к дверям,
И пропадали за порогом
Мужья и братья, и сыны,
В обьятьях адовой войны,
В обьятьях смерти. По дорогам
Военным сколько их лежать
Осталось. Не пересчитать.

5.
Считать — немецкая причуда,
А русским — разверни простор,
Дай хлеба и немного чуда
И цифрам всем наперекор
Польётся жизнь без всяких счётов,
Как льётся мёд с янтарных сотов;
Великую Россию-мать
Не сосчитать, не просчитать,
Здесь математика другая,
Здесь жизнь даётся только раз,
Всё кто-то высчитал за нас
И потому, чуждаясь края,
Здесь плещут водку через край.
В затворах — ад. В просторах — рай!

6.
Просторы, русские просторы,
Нет в мире крепче крепостей!
Просторы строй бесславной своры
На части рвут, зовут гостей
Непрошенных в такие дали,
Где безвозвратно пропадали
Пришедшие на Русь с мечом;
Простор остался палачом
И русский снег остался снегом,
И хляби русской меж колёс
Врагу достанет, не вопрос,
И встреча с русским человеком
На поле брани не сулит
Хорошего — он победит!

7.
Он победит любой ценою.
Расценок на победу нет.
Простор окончится стеною
Просторных душ, в которых свет
Божественный не угасает,
Стеной, которая спасает
Россию испокон веков.
Довольно здесь своих оков,
Чужие — для иного края.
Непостижимый русский мир.
Здесь обреченность правит пир,
Здесь радуются, умирая,
Намаявшись с конца в конец,
Здесь плачут, идя под венец,

9.
Здесь в бой идут не чуя смерти,
Здесь градус водки фронтовой
Спасает в адской круговерти,
Здесь песни на передовой,
Здесь бабий вой хоронит близких,
Здесь под огнём артиллерийских
Орудий ходят в полный рост,
Здесь что ни поле, то погост,
Здесь в спину бьют заградотряды,
Здесь героизм по всем фронтам,
Здесь кровь рекою по бинтам,
Здесь наплевали на награды,
Здесь русским матом глотки рвут,
Здесь всем смертям назло живут.

10.
Когда войны утихнут грозы,
Колосья к солнцу вскинет рожь
В пространствах, где немецкий «гросен»
Давно истерся в русский «грош»;
Тогда уж точно полным ростом
Мы нордом, вестом, зюйдом, остом
Пойдем и поперек и вдоль,
И будет лишь один пароль
Тогда — Великая Победа!
Один пароль на все века:
ПОБЕДА, точка, тэ-че-ка,
Земля победой отогрета!
Тогда — и плуг, и борона,
А нынче, друг, — одна война!

11.
Война — вначале было Слово
И, стало быть, через него
Всё стало быть двадцать второго,
Шестого месяца, сего
Войной оборванного года,
Когда фашист, не зная брода,
Полез сквозь воду и огонь.
Но берега, где топчет конь
Петровский дьявольского гада,
Восстали крепостью и здесь
Фашисты потеряли спесь
И Слово было вновь — Блокада.
В нем смерть была и тьмой объят
Застыл великий Ленинград.

12.
Прощайся с белыми ночами,
Великий город, в темноте
Аэростатными грачами
Качайся в городской черте!
И до войны казался хрупок
Мир ярких газосветных трубок
Рекламных вывесок; теперь
Лишь незаметный свет на дверь
Парадного подъезда льётся
От синей лампы и слегка
Искрит трамвайная дуга,
Троллейбус в темноте крадётся.
Двадцатый век, а всё одно,
Скорей бы снег — не так темно.

13.
Зеркальный блеск витрин стеклянных
С песком мешками, да доской
Скрыт от осколков окаянных.
И серой фронтовой тоской
Война закрашивает шпили
Соборов и в брезент укрыли
Иглу Адмиралтейства, и
Уже все корпуса свои
В сетях гигантских спрятал Смольный
.
.
И невский ветер своевольный
Со стен остервенело рвёт
Плакаты «Родина зовёт!»

15.
Шестого сентября впервые
Бомбардировщики врага
Атаковали кучевые
Над Ленинградом облака
Одна из бомб на Старо-Невском
В полтонны весом, да с довеском,
Вошла в пятиэтажный дом.
Сто девятнадцатый. Потом
Воскресным днём шли ленинградцы
Глядеть на рухнувший фасад
И понимали, что назад
Дороги нет, теперь сражаться
И бить врага, вгонять скотов
В ряды берёзовых крестов.

16.
Нева угрюмо шла в пролёты
Мостов, суровая река
Встречала авианалёты
Свинцовым отблеском. В брега
Как снегопад без остановки
Вслед бомбам сыпались листовки
И в белые кресты лучей
Прожекторных во тьме ночей
Зенитки бешенно палили,
И ночь сменялась новым днём,
Похожим на вчерашний, в нём
Все те, кто до утра дожили,
Молили Бога об одном —
Дать силы совладать с врагом.

17.
И вновь, и вновь над Ленинградом
И ночью, и в ненастный день,
Вставал воздушною преградой,
Армадой, тенью на плетень
Оград чугунных полк солдатов
Небесных — полк аэростатов;
Лебёдки шли в лебяжий крик
И в небо поднимались вмиг
Откормленные водородом
Две сотни призрачных грачей;
В огне прожекторных лучей
Они, казалось, хороводом
Кружили и кручёный трос
На сотни метров в небо рос.

18.
Рвалась струна аэростата,
Играя похоронный марш
По «мессершмиттам» супостата,
Рвалась, когда входили в раж
Пилоты «хейнкелей» ревущих,
Рвалась об крылья вездесущих
Несущих смерть железных птиц
И падал побеждённый фриц
Подобно огненной комете,
А чёрный сторож в облака
Бездумно уходил, пока
Не расстреляют на рассвете,
Пока заплаты на боках
Не обтрепались в облаках.

20.
Сентябрь прорвался к Ленинграду
И с первых дней пошел крушить,
Укладывать снаряд к снаряду,
Пошел тяжелыми крошить
И сверхтяжелыми кромешить,
И город было не утешить,
Когда в скопления людей
На остановках бил злодей,
Когда по проходным воротам
Заводов и по площадям
Не сомневаясь, не щадя
Смерть сеющим круговоротом
Рвалась снаряженная сталь
И жизни обрывалась даль.

21.
Восьмого сентября с боями
Фашист осилил Шлиссельбург,
Замкнув осадными цепями
В проклятый день проклятый круг;
И в этот страшный круг Блокады
Вплелись кровавые закаты,
Рассветы, зарева боёв,
Горящих самолетов рёв,
И рёв сирен и свет пожаров,
Кровавый свет кровавых лет,
Ревущий бесконечный бред
В кольце немыслимых кошмаров,
В кольце лишений и потерь,
Которым счёта нет теперь.

22.
На Деревянные помосты
Скульптуры клодтовских коней
Взошли и к временным погостам,
Скрываясь от суровых дней,
Поплыли медленно-послушно.
Народ глядел неравнодушно,
Как чернота могильных ям
Землёю к вздыбленным коням
Летит. О, бронзовые души,
Не принимавшие узды,
Сбегавшие от борозды, —
Вам борозда — в глаза и в уши.
Сад отдыха листвою кружит;
Прохожий люд идёт суров
От черных четырёх холмов.

23.
Вот так бы, милые лошадки,
Вот так бы — с места, да в карьер,
Проехаться на танцплощадке
С фонтанного моста во сквер
И там зарыться, затаиться,
Забиться в глину и забыться,
Землёй закрыться глубоко.
Но, то что бронзе так легко,
То человеку невозможно,
Пока он жив. Пока — он жив,
Пока всё кажется фальшив
Сиренный вой, пока несложно
Пробраться в тишину квартир
В почти-что довоенный мир.

24.
Но с каждым днём и с каждым часом
Всё холодней и голодней;
Холодных дней — теперь с запасом
И столько же голодных дней.
Пасьянс войны, увы, несложен —
На хлебных карточках разложен;
Теперь на них одних гадать,
Теперь и жить, и умирать
По этим карточкам, что стали
Единственным календарём.
И, отрезая день за днём
От этой стороны медали,
Придётся скоро повторять:
«Сто двадцать пять, сто двадцать пять. «

25.
Бумажные кресты на окнах
Перечеркнули прежний свет,
Крахмальный хруст в льняных волокнах —
Его на окнах больше нет,
Прибиты одеяла к рамам
И, привыкая к скудным граммам
Вселенинградского пайка,
По крохам носит хлеб рука
До рта, разбитого цингою.
Коптилки свет тревожит взор
И в коммунальный корридор
Из комнатных пещер рекою
Неслышно льётся чернота
И смертью дышит пустота.

26.
К обстрелам притерпеться можно,
Но не привыкнуть — вот в чём соль.
И внутривенно, и подкожно
Война вливает в жилы боль,
И больно слышать гром блокадный,
Как будто великан громадный
Идёт-ревёт по мостовой
И бъёт железной булавой
По жестяным зелёным крышам,
И сердце замирает так
В минуты бомбовых атак,
Что, кажется, и пульс не слышен;
Грохочет кровельная жесть,
Жестянка-жизнь. Да. Так и есть.

27.
Водопровод разбит. Местами
Вода из люков горлом прёт
И под ведущими мостами
Машин забытых стынет лёд;
Плывёт Большой проспект пустынный
Ослепших зданий лик старинный
Отображается в воде,
В воде, которая в беде
Людей оставила и льётся
Проезжей частью в никуда.
Теперь неведомо когда
Блокадник досыта напьётся
Воды, привычной с детских лет,
Вкусней которой в мире нет.

28.
Теперь — ведро, верёвка, санки
И тыщей муравьиных троп —
На Карповку, к Неве, к Фонтанке,
На Мойку, в темноту, в озноб
Непрекращающейся ночи,
Туда, где прорубь водоточит,
Туда, где в люках есть вода,
Где непрерывно череда
Теней растёт из ниоткуда.
Ведро, верёвка, санки и
Скрипят полозья вдоль реки,
Бренчит нехитрая посуда.
Звучит блокадный вальс в ночи
Везде, где нынче бьют ключи.

29.
Дома надгробиям подобны
Средь бесподобной белизны
Сугробной — кажется съедобной;
И всюду — ждущие весны
Покойники, которых хлебом
Не разбудить, которых небом
Не убедить, которых тут
потом найдут и увезут
И захоронят в жуткой луже
В могиле братской без гробов;
Господь, прими своих рабов
Изголодавшиеся души,
Заледеневшие в стекло,
Прими в свой свет, в своё тепло.

30.
Где врозь, где вместе — штабелями,
Поленницами, как дрова,
Тела лежат под покровами
Метельными, летят слова
Прохожего скороговоркой:
«Трава. дрова. «, с усмешкой горькой:
«Трава могла бы нас спасти,
Да где ж теперь её найти. »
Травинкою среди морозов
Не разживёшься, не мечтай,
Покуда силы есть шагай
Тропинкою среди заносов
Пальтишко, валенки, платок.
Шагай, покуда жив, браток.

31.
Спеши домой, где половицы
Покрылись от мороза льдом,
Сжигай ненужные страницы
Ненужных книг, спасай свой дом,
Свою семью, своих соседей
И стой на том на этом свете,
Жги довоенное добро,
Жди сводок Совинформбюро,
Землей с Бадаевского склада,
Дотла спаленного врагом,
Сласти свой чай, мечтай о том,
Чтобы умолкла канонада
И завтра так же, как вчера,
Чтоб не замёрзнуть до утра.

32.
В кругу квартирном помогали
Друг другу до последних сил;
И поквартирно вымирали,
И поквартирно вывозил
Спецтранспорт умерших-замёрзших;
Чтоб их входило в кузов больше
Грузили стоя. Было так.
В полуторку грузил дурак
Детей, родителей, соседей —
Всех стоя! Мёртвым всё равно,
Работы без того полно,
Груз не велик, поди доедем.
И ехали! В последний путь!
Груз не велик. Уж как-нибудь.

33.
Какой еще народ на свете
Такое сможет пережить
И жить за тех, кто нынче едет
Вот так, в полуторках; тужить
И жить за тех, чьих ликов белых
Не позабыть заиндевелых,
И жить за тех, чьих скорбных глаз,
Смотрящих в нас в последний раз,
Не позабыть! Каким народом
Ты был и есть, российский люд!
Тебя и бьют, и крови пьют
Без меры, но, из веры родом,
Ты был и есть непостижим,
Ты был и есть непорушим!

34.
Вот, Ленинград, твоя Голгофа!
Тебя расстреливает враг
Из Стрельны и из Дудергофа,
Прицельно бьёт в блокадный мрак,
Бьёт из Урицка, бьёт из Тосно,
Из Пушкина молниеносно
Несётся дальнобойным смерть
И бьётся дально больно в твердь
Сердец великих ленинградцев,
Готовых фронту всё отдать,
Терпеть, сражаться, верить, ждать
И погибать, но не сдаваться.
Разбит-распят — не описать —
Ты продолжаешь воскресать!

35.
Вот, Ленинград, твоя Голгофа,
Когда безумствует война,
Когда бушует катастрофа,
Когда смертельная волна
Хоронит люд на Пискаревском,
На Охтинском, на Богословском,
На Серафимовском, когда
Кругом несчастье да беда,
Да горе горькое, да холод,
Когда разруха, грязь, да вши,
Когда по скверам блиндажи,
Когда продкарточки и голод,
И миллион простых людей
Ждёт миллион простых смертей.

36.
Не городом Петра святого, —
Священным градом ты Петром
Был наречён и нет другого
Значенья в имени твоём!
Святой простор! Святые стены,
Во век не знавшие измены!
Святые камни в мостовых
И под камнями — прах святых!
Санкт-Петербуржцы, святы братцы,
Санкт-Петроградской стороной
Не торговаться с сатаной,
Вставай стеной, Санкт-Ленинградцы!
Окно в Европу — град Петров
Не станет дверью для врагов!

37.
Блок не дожил, не видел ада,
Не вывел трезвою рукой:
«Аптека, улица, блокада. «,
Есенин, дезертир лихой,
Бежал бы прочь из Англетера
В петлю окопного партера,
И Маяковский в полный рост,
Красив, талантлив, смел и прост,
Пуль не страшась, ходил бы прямо,
И как помог бы Гумилёв
В пылу отчаянных боёв,
И стих волшебный Мандельштама
Спасал бы многих, если бы
Не подлости слепой судьбы.

38.
Война осталась без Орфея.
Последним августовским днём
Та, для которой был роднее
«Немецкий-ангельский», на нём
Поставив крест своей могилы,
Ушла, порастерявши силы,
Найдя свой крюк на потолке,
В тылу, в Елабуге, в тоске, —
Цветаева! Та, для которой
«Родней немецкий, всех родней»
Ушла из безысходных дней,
Из дней, где лай немецкой своры
Терзает слух и рвёт простор,
Вторгаясь в русский разговор.

39.
И всё же музы не молчали,
В кромешных адовых кругах
Слова ахматовской печали,
Слова бергольцевской печали
Венчали новый день и страх
Сползал в немецкие окопы.
Пускай исчадия Европы
Страшатся славных слов славян,
Славянский мир словами пьян,
Стихами пьян и жив стихами,
И потому не укротим,
Не сократим, не прекратим —
Хоть душу выньте с потрохами!
Страна непобедимых слов —
Молитвы светлой и стихов!

40.
Вам, человеки слов, пророки,
Ревнители родной души,
Строители прямой дороги
К сердцам, хранители межи
Между бесчестием и честью,
Благую весть с блаженной лестью
Не путающим, вам творцы,
Священной рифмы, вам отцы
И матери любой победы,
Спрягающим родную речь,
Переплавляющим в картечь
Слова, вам, гордые поэты,
Россия предана на век,
Вам предан русский человек!

42.
На досках, спрятавших витрины,
Печальных объявлений строй:
«Продам старинные картины
И крест нательный золотой»,
Ковёр хороший тёплый прочный
На хлеб меняю очень срочно»,
«Продам луженое ведро,
Продам фарфор и серебро».
И вдруг — листок, приставший к ряду,
Среди бесчисленных «продам»,
Перчаткой по кричащим ртам:
«Куплю Гомера «Илиаду»»!
Блокада. Снег. Мороз. Стена.
Гомер. Троянская война.

43.
«Куплю Гомера». Боже, правый!
Забава сшедшего с ума!
Гомера в этот мир кровавый,
В смертельный пир, когда чума
Уже лежит на тротуарах,
Когда вокруг дымят в пожарах
Насквозь промерзшие дома,
Когда в печах горят тома
Прекрасных книг, теперь напрасных,
Когда обстрелов чехарда,
Когда повсюду боль, когда
Своих покойников несчастных
Простывший город в простынях
Везёт на санках и санях!

44.
Какой Гомер, какая Троя?!
Морозы в минус тридцать пять
Шьют простыню такого кроя,
Чтоб правый берег спеленать
И в тот же саван белоснежный
Укутать край левобережный
И праздновать помин души
Среди заснеженной тиши
В проспектах мёртвых Ленинграда,
В проспектах, где под Новый Год
Судьба слепым певцом идёт —
Вот истинная Илиада,
Не знающая тождествА
За все века от Рождества.

Гомер звучал над Ленинградом

1.
Еще вчера все было серо
И серым ленинградским днём
По радио стихи Гомера
Читали, говоря о нём,
что, де, его подробность — это
И есть та самая монета,
Что подкупает нас в стихах;
В ста тридцати его строках,
Положенных на щит Ахилла, —
И высь, и ширь, и глубина,
И вся Троянская война
Так много смысла не вместила;
Минувший день, грядущий рок, —
И в строчках тех, и между строк.
2.
…Светлы гефестовы чертоги,
На всём Олимпе равных нет.
В снегах увязнувшие боги
Так любят этих горнов свет.
Здесь великаном закоптелым,
Творцом блистательно умелым
Ковались тысячи чудес
И нынче будет Ахиллес,
На чьём пути восстала Троя,
Трудом Гефеста награжден,
И осаждённый Илион
В доспехах гневного героя
Узрит немало из того,
Что мыслят боги для него.
3.
Гомер звучал над Ленинградом,
Казалось, волны о причал
Стихами бьются ряд за рядом.
Олимп началом всех начал
Вставал седой, отринув тучи
И бог огня Гефест могучий,
Чей горн, как алая заря,
Встречал Фетиду, говоря:
4.
«Спокойна будь богиня, боле
Не сокрушайся ни о чём.
Твой сын достоин лучшей доли,
Чем пасть под вражеским мечем.
Ахилла я смогу далёко
От смерти скрыть. От злого рока
Его мне так легко сберечь,
Как латы выковать для плеч,
Броню иную и поножи,
Златой шелом и дивный щит,
И пусть сей щит врагов страшит
И восхищает. Да поможет
Моих доспехов волшебство
Спасти Ахилла твоего!»
5.
Так произнес. И мать Ахилла,
Оставив, приступил к мехам.
Огня неистовая сила
Рвалась к гефестовым рукам.
И властью твердого порядка
Мехов пыхтящих два десятка,
Неровно дышащих к огню,
Легко запели песнь свою.
И в горло пламенного горна,
В его гудящее нутро
И медь, и злато, и сребро
Он ввергнул, и огонь проворно
Медь некрушимую объял,
И с большей силой воссиял.
6.
И поднял он великий молот,
И медь легко клещами взял,
И вечный олимпийский холод
Услышал, как запел металл.
И щит работал он вначале, —
Три белых обруча венчали
Своим сияньем дивный круг.
Пятью слоями стал упруг
Доспех, задуманный Гефестом, —
Два медных, оловянных два,
И дальше золота листва
Легла в назначенное место,
А там серебряный ремень
Приделал крепко бог-кремень.
7.
В обширный круг вместилось небо,
Где неистомное в пути
Сияет Солнце жарко, слепо,
И ясный месяц обойти
Стремится россыпи созвездий,
И каждая звезда на месте
Своём блестит, и небосклон
Венчает яркий Орион,
И Арктос, коего и ране
Всяк звал Медведицей Большой,
Дрожит аркт.
И вдруг — листок, приставший к ряду,
Среди бесчисленных ической душой,
Чуждаясь мыться в Океане,
Дождём Гиады серебрят
И скрыл туман черты Плеяд.
8.
И там два города прекрасных
Гефест представил. Первый град
Сиял, сверкал огнями ясных
Светильников, блистал наряд
Невест, идущих из чертогов
Родительских, с родных порогов
Сходящих к свадебным пирам,
К чудесно кружащим хорам.
Там лиры плач и смех свирели
Сзывают юность под венец
И женщины глядят с крылец,
Дивясь весёлой канители
И вспоминают как они
Влюблялись в жизнь в былые дни.
9.
На шумном торжище витийство
Гремело средь толпы, шел спор
О пене — плате за убийство;
Два человека свой раздор
Стремились кончить благородно:
Один божился принародно,
Что плату отдавал, другой
Клялся, что платы никакой
Не принимал. И старцы града,
Вставая с тесаных камней,
Рекли свой суд — кому верней
Залог отдать. Сия награда
Из двух талантов золотых
Ждала в кругу камней святых.
10.
Так город жил. Привычки ради
Судил, рядил, справлял пиры.
Другой же град две злые рати
В объятья взяли, их костры
Виднелись уж с дозорных башен
И блеск оружия был страшен,
И град цветущий должен был
Дарами утешать их пыл,
Доверясь ворогу смиренно,
Или сражаться до конца,
Всем до последнего бойца
Жизнь отдавать самозабвенно…
Проклятый выбор ждал народ
За створом городских ворот.
11.
…Но всё предрешено и жёны
К забралам городской стены
Бесстрашно встали. Окружённый
Томится град. Его сыны,
Отмеривая жизнь шагами,
Идут, ведомые богами.
Вожди в одеждах золотых —
Арес, Афина… Люди их
Далёко ниже. Человеки!
Сей блеск богов и Ваша медь
Найдут вам скоро злую смерть,
Сведут в могилы, да в калеки.
Вам впредь не петь, не пить вина,
Смерть кровью на миру красна.
12.
…………………………….
…………………………….
13.
…Построен строй и бьётся битва,
И льется берегом реки
Людская кровь, и как молитва
Богам войны звенят клинки.
Дерётся человечья стая,
Друг в друга копьями метая
И Смута рыщет, Злоба рвёт,
И Смерть меж них идёт вперёд
И ловит в крепкие объятья
Одних, других, навеселе
Тела волочит по земле
И окровавленного платья
Не бережёт, и вольно ей
Неволить гибелью людей.
14.
И там Гефест широким полем
И пашней тучною на нём
Продолжил медное раздолье.
Там плуг вторгался в чернозём
И шли волы неторопливы,
И вновь, и вновь к началу нивы
Их землепашцы гнали, и
Сходя с распаханной земли,
Как с корабля на твердь земную,
По кубку доброго вина
Там каждый выпивал до дна
И вновь скотину яремную
Весёлым криком гнал в поля,
И содрогалась вновь земля.
15.
…Хлеба поодаль золотые
Стоят стеной и там серпы
Сверкают в дланях, и густые
Ложатся горстни, их в снопы
За жнущими сбирают трое,
И сзади них весёлым роем
Их дети — в солнце и в пыли —
Колосья горстают с земли
И старшим подают в охапах,
И между ними властелин
Без слов и дел стоит один,
Душою веселясь, и запах
Грядущей трапезы уже
Зовёт работников к меже.
16.
И вслед за виноградным садом
Златым, где грозди тяжелы
Чернеются и ряд за рядом
Подпоры серебром светлы
Уходят в землю, там Гефестом
Ковалось олово по месту
Стеною белой от ветров,
Под нею — темно синий ров
И в сад проложена тропина,
Девицы, юноши по ней
Несут дары чудесных дней,
У каждого полна корзина,
И крик, и смех, и песни там,
И льётся радость по сердцам.
17.
И там же он представил стадо
Волов, вздымающих рога,
Он их одних создал из злата,
Других из олова. Река
Шумела впереди волнами
И влажный берег с камышами
Манил волов и с рёвом те
Стремились к пастбищу, к воде,
И, вырываясь из ограды
Все мчались, извергая рёв,
И девять быстроногих псов
Хранили яростное стадо;
Четыре пастыря младых
Шли по следам волов своих.
18.
Два густогривых льва в передних
Волов нацелились и вот
Хрипит скотина из последних
Воловьих сил, а львы живот
Клыками рвут и жрут утробу,
Срывают шкуру и на злобу
Пастушьих бестолковых псов
Не обернут своих голов;
И пастыри, не зная власти
Над этим царственным зверьём,
Кричат собакам о своём,
Но псы страшатся львиной пасти
И, кровь почуя, лишь блажат
И трепеща бегут назад.
19.
А дальше, за рекой, в прелестной
Долине, в лоне тишины
Изобразил кузнец чудесный
Овец несчетных табуны,
И там, вдали от войн безумных,
Хлева для овнов среброрунных
И столь смиренные в тиши
Пастушеские шалаши.
И там же площадью для плясок,
Извившейся в прекрасный круг,
Хромой Гефест украсил луг
И камни самых ярких красок
Легли под ноги танцовщиц
Подарком для цветущих лиц.
20.
…Танцуют отроки, девицы,
Сплетясь руками в хоровод
И легкий лён одежд струится,
Сияет лиц круговорот;
С плечей юнцов ремни витые
Стекают серебром, златые
На них подвешены ножи,
И так прелестно хороши
Венки над юными челами
Прекрасных дев, и хоровод
Чудно кружится, и народ
Вокруг толпится и сынами
И дочерьми своими он
Так бесконечно восхищён.
21.
Пусть молодость кружит и дальше
По отшлифованным камням
И пусть в меднодоспешной фальши
Потоком страшным по краям
Бурлит вокруг земного диска,
Вокруг земли и так к ней близко
Седая океан-река;
За ней истлевшие века
Смердят потусторонним миром,
С потусторонних берегов
Взирает вечность на рабов,
Не числящих её кумиром.
Взирает молча сквозь народ,
Иной вращая хоровод.

Источник

Мы эту победу вовек не забудем пусть мирное солнце сияет всем людям