Текст песни Найк Борзов — Здравствуй, Солнце Мое
Здравствуй, счастье мое
Я так спешил к тебе, ты видишь, как устал я,
Длинен и труден путь в ваш мир из подсознанья
Здравствуй, счастье мое
Здравствуй, радость моя,
На розовом комаре
Я добирался к тебе
Здравствуй, радость моя
Может быть, я изменился так,
Стал поменьше и обмяк
Знай, что это все ради любви,
Солнце и цветы ради любви,
Больше никого — мы одни,
Поцелуй меня и больше никогда не уходи
Здравствуй, убийство мое
Я умираю давно, и час мой близок —
Мой потолок уже вчера был слишком низок,
Чтоб распахнуть окно
Чтобы вдохнуть аромат
Цветов и трав и леса, солнечного света —
Всего того за счет чего живет планета,
Здравствуй, тебе я очень рад
Сколько б не было нам дней дано,
Я хочу сказать тебе одно, о-о
Знай, что это все ради любви,
Солнце и цветы ради любви,
Больше никого — мы одни,
Поцелуй меня и больше никогда не уходи Hello, my happiness
I so hurried to you, you see how tired I am,
Long and difficult is the way to your world from the subconscious
Hello, my happiness
Hello, my joy,
On a pink mosquito
I got to you
Hello, my joy
Maybe I changed so much,
Became smaller and limp
Know that this is all for love,
Sun and flowers for love,
No one else — we are alone,
Kiss me and never leave again
Hello my murder
I have been dying for a long time, and my hour is near —
My ceiling was already too low yesterday,
To open the window
To breathe in the scent
Flowers and grass and forest, sunlight —
All that at the expense of what the planet lives,
Hello, I’m very glad to see you.
How many would not have been given to us days,
I want to tell you one thing, oh
Know that this is all for love,
Sun and flowers for love,
No one else — we are alone,
Kiss me and never leave again
Источник
Найк Борзов — Сейчас и здесь
Слушать Найк Борзов — Сейчас и здесь
Слушайте Сейчас и здесь — Найк Борзов на Яндекс.Музыке
Текст Найк Борзов — Сейчас и здесь
Снова мне
Свой знак дает судьба.
В звездном небе светит солнце,
А из солнца капает слеза.
Посмотри в глаза мне
В них бездонной пропастью тоска.
Это только лишь начало
И тебе уже пора.
Но как-же это глупо
Это все день изо дня
Кто решил что здесь
Место есть и для меня
Для чего мне нужно
Нужно это все
Что мертвым камнем
Тянет меня на дно
Дотянуться сложно
Онемевшею рукой
До конца вселенной
И открыть ворота в мир иной
Есть один лишь выход
Знаю выход есть
И если ты пойдешь со мной
Скажи сейчас и здесь
А вокруг все дышит
Движется стремительно вперед
Я смотрю в окно на небо
На птиц меланхолический полет
Я смотрю на звезды
Звезды смотрят на меня
Это только лишь начало
И тебе действительно пора
Как-же это глупо
Это все день изо дня
Кто решил что здесь
Место есть и для меня
Для чего мне нужно
Нужно это все
Что мертвым камнем
Тянет меня на дно
Дотянуться сложно
Онемевшею рукой
До конца вселенной
И открыть ворота в мир иной
Есть один лишь выход
Знаю выход есть
И если ты пойдешь со мной
Скажи сейчас и здесь
Снова мне
Свой знак дает судьба
В звездном небе светит солнце
А из солнца капает слеза
Сел к окну поближе
За окном все движется вперед
В безмятежности забвения
Труп мой кто-нибудь найдет
Но как-же это глупо
Это все день изо дня
Кто решил что здесь
Место есть и для меня
Для чего мне нужно
Нужно это все
Что мертвым камнем
Тянет меня на дно
Дотянуться сложно
Онемевшею рукой
До конца вселенной
И открыть ворота в мир иной
Есть один лишь выход
Знаю выход есть
И если ты пойдешь со мной
Скажи сейчас и здесь.
Источник
Творческий анализ текстов песен Найка Борзова
Найк Борзов родился 23 мая 1972 года в Москве. Творческая карьера Борзова начинается в 1986 году с организации панк-группы «Инфекция», которая творила до 1992 года, а потом временно приостановила свою деятельность. С 1989 году и по сей день Борзов принимает активное участие в скандально известном проекте «Х.. Забей».
В 1992 году записан первый сольный альбом Найка «Погружение». Второй — «Закрыто» следует в 1994 году. 1996 год ознаменован юбилейным альбомом «Возьми свою Суку на Руки», выпущенным в честь десятилетия группы «Инфекция», где все инструменты, голоса и т.д. записаны Борзовым — больше никого из состава проекта просто не было в стране. С февраля 1996 года по март 1997 года Найк записывает и сводит третий сольный альбом «Головоломка». В 2000 году выходит альбом «Супермен». В 2002 — альбом «Заноза».
Многие слушатели узнали имя Найка после выхода песни «Лошадка». С этого периода, можно сказать, начинается история популярности певца. Меня же как раз заинтересовали альбомы, выпущенные до этого момента.
Вернемся в переломный 1992 год. Самый успешный альбом Nirvana («Nevermind») уже вышел, россияне просыпаются в другой стране, «ДДТ» выпускает пластинку «Актриса-весна», молодежь заслушивается «Сектором Газа», на разогреве у которых, кстати, выступает тогда «Мальчишник», в котором еще поет Дельфин. В мировых чартах лидирует Уитни Хьюстон с песней «I Will Always Love You». И вот именно тогда появляется первый альбом Найка Борзова. События в стране не оставляют равнодушным даже такого человека как Найк, живущего и творящего во внутреннем закрытом космосе. Личностное пространство прорывают общественные перемены и все это находит отражение в песне «Ты унеси меня» (Погружение, 1992). «Ты унеси меня в лето из грязной зимы» — поет певец, который недобровольно оказался в новой смуте. Переживания юноши слышим в строчках:
«Грохот станков из совдеповских фабрик,
Грохот машин на улицах сонных,
И в одинокой пустыне играющий мальчик.
Солнечный свет, чужой, извращенный.
Гибель за Родину, нету которой».
Мысль о патриотизме кажется абсурдной, почва выбита из-под ног. «Новый король трон займёт теперь уже силой».
Слушаешь песни с альбома «Погружение» и удивляешься: неужели кто-то тогда в нашей стране играл пост-панк! Эти песни могли бы стать популярными сейчас. Как и тогда на альбомах, сейчас на концертах Найк Борзов использует драм-машину. Длина песен, больше характерная для инди-музыки — 7, 8, 11 минут… Поражает еще и то, что даже о смерти Найк поет в мажоре. Кстати, к альбому «Заноза» векторы изменят свое направления на противоположные. Взять песню «Находящая утешение в самоубийствах» с альбома Закрыто (1994), которая изначально была написана в мажоре, а на альбоме «Заноза» (2002) она меняет название, тональность (на минор) и звучит жестко, если не сказать, что зло.
Слушая ранние альбомы музыканта, возникает ощущение полетности, а если выражаться точно, то тогдашний герой Найка — это человек, сидящий на дне колодца, в который плюют прохожие, который смотрит на яркое солнце и видит парящих в небе птиц.
Этот образ я создала неслучайно, его можно собрать, внимательно вслушавшись в тексты песен. Частые упоминания и сравнения с колодцем, дном, контрасты — грязь и светлые чувства, тема любви, часто образно выраженная в чувстве полета, а отсюда сравнение с птицами, тема смерти, близко с которой идет зима, символичные образы солнца и луны, которым певец придает особое значение и с которыми у автора особые отношения, — все это я подробно рассмотрю ниже.
Чуть ли не все песни (исключая хиты радиостанций) пронизывает тема смерти. Отношения с партнером зачастую оборачиваются убийством:
«Запах разложенья в комнате моей
Я сижу на стуле, думаю о ней,
О той, что обошлась со мной так нехорошо.
Я вспоминаю то, как все произошло.
И достав револьвер, ты сказала «прощай»,
Своей нежной рукой ты открыла мне рай.
Я сидел и молчал, немного скучал,
Ты достала ключи, сказала «прости»
И, хлопнув дверью, ты ушла, отрезав раз и навсегда»
(Ссора, Супермend, 2000).
Если же агрессия исходит не изнутри, то она приходит извне:
«Открываются двери, входят люди. У них в руках огонь, становится светло. Их глаза налиты кровью, они идут на нас, словно дикий зверь. Сопротивленье бесполезно, нас вяжут вместе лицом к лицу, затем одним ножом пронзают сразу оба тела» (Спокойной ночи, Заноза, 2002).
«Кто-то спрыгнул вниз и убил её, Она заметит это лишь тогда, Когда умрут друзья, когда придёт зима, Когда её раздавят современные дома» (Это все, что любит она, Погружение, 1992).
Если же у пары все прекрасно, значит, мир вокруг них погряз в дерьме:
«Но меня ты найдёшь в сортире, как всегда, и в нём, среди грязи, плевков и окурков, ты подсядешь ко мне, мы будем только вдвоём», «И тебя я нашел в сортире такой же прекрасной, какой оставлял» (Солнце на дне, Погружение, 1992)
Такой уж Найк, одним из основных выразительных приемов которого является антитеза.
Возвращаясь к теме смерти, хочется отметить, с каким упоением автор описывает физиологические подробности:
«Сонные мухи, царство разврата, Мёртвое тело облепят с похмелья» (Ты унеси меня, Погружение, 1992)
«Тысячи обглоданных трупов лежат в лужах собственной крови» (Семь квадратных колец вокруг головы, Погружение, 1992)
Эта натуралистичность вообще является характерной чертой лирики Борзова. Если смерть — то обязательно трупы и разложение (а не яркий конец жизненного пути), если любовь — то приносит только страдания и разочарование.
И ярче всего это можно проследить на примере альбома «Заноза», уже само название которого настраивает на нечто болезненное и неприятное. Как выясняем при прослушивании, занозой для автора является ноющее чувство в области сердца, которое не приносит никакого удовольствия:
«Впилась занозой в сердце мое стрела Купидона.
Хочется вытащить и никогда не думать об этом.
Боль нестерпима и мне до сих пор была незнакома.
Солнце безжалостно выжгло глаза своим ярким светом.
Больше нет места, где бы я мог зализывать раны.
Крылья разбиты, и тело мое во власти гангрены.
Сил больше нет, нет сна, лишь страх постоянный,
Лишь голос твой в моей голове и белые стены.
Впилась занозой в сердце мое стрела Купидона.
Злобный уродец никак не оставит в покое.
Пусть будет больно — силы найду и выдерну с корнем.
Новая жизнь — нужно понять, что это такое»
(Одна она, Заноза, 2002).
Безжалостная борьба с любовью — вот чему посвящены песни альбома «Заноза».
«Если между нами возникнет что-то вдруг, я вырву раскаленными клещами и это будет очень странный звук» (Было есть и будет, Заноза, 2002).
Лирический герой «Занозы» — это человек, никогда ранее не испытывавший высоких чувств, он не может объяснить, что с ним происходит, и от этого страшно, он боится всего неизвестного:
«Что-то проникло сквозь панцирь сосуда, может быть, это вирус оттуда. Что-то внедрилось в мое подсознанье, больно, волнительно, страшно, но хорошо» (Это, Заноза, 2002).
На ранних альбомах мы тоже можем заметить такую настороженность по отношению к чувствам. Рядом с любовью соседствует обман и разочарование. Любовь и разоблачение в песне «Прошлое (я, ты, собака и он)» (Закрыто, 1994):
«Когда жили мы вчетвером:
Я, ты, собака и он —
Тот, что чувствовал нас
И умирал с приходом зари,
и воскресал каждый раз,
ночных улиц поедая огни.
Всё, что я смог сделать после того,
как ты убила его,
Я содрал с тебя добрую маску
И увидел под ней абсолютное зло».
Любовь зла и любовь — зло: «Гремучие змеи, удавы, гадюки нашли свой приют на шее твоей» (В твоих глазах, Закрыто, 1994).
Но отношение к чувствам не всегда выражены у певца знаком минус. Есть у Найка и вполне себе оптимистичные песни, где герои испытывают к друг другу теплые чувства или ностальгию по утраченному чувству. Но вот наивысшего духовного слияния, по мнению Найка, можно достичь, лишь полностью доверившись любимому человеку. Именно о таком самоотречении поется в песне «Некорректная конкретность» (Заноза, 2002):
«Убей меня так, чтобы я не потел,
Чтоб я не хрипел, чтобы я не стонал.
Убей меня так, чтобы я не хотел
Жизни разыскивать новый канал.
Убей меня тихо, убей меня ночью,
Оставь колебанья пустых самомнений.
Убей меня быстро, добротно и прочно,
Чтоб не оставлять причин для сомнений.
Убей меня страстно, убей меня с чувством,
Пусть адреналин нагоняет стужу.
Убей меня так, чтобы было искусством
Убийство, которое рвется наружу.
Убей меня мирно, убей меня точно,
Пусть звезды на это взирают, блистая.
Убей, чтобы это была точка,
А не многоточие и не запятая.
Убей меня так, чтобы смерть как болид
Прорезала тьму мозговую, играя.
Убей меня так, чтобы я был убит
Убей меня Ты, я Тебя выбираю».
Возможно, именно такое нестандартное отношение к веками воспеваемому поэтами как нечто самое прекрасное чувству, так сказать, обратная сторона медали, не солнце, а луна, так цепляет слушателя. Кстати о луне и солнце. Как и обещалась, остановлюсь на этом подробнее.
Внимательный слушатель, наверняка, заметил какие теплые взаимоотношения у автора с луной. И какие странные отношения у автора солнцем.
Луна представлена нам в нескольких качествах. Луна как символ спокойствия и умиротворения: «Луна звала меня с собой, даря покой» (Как дела, Погружение, 1992)
Луна — как обязательный теневой элемент, цемент мироздания:
«Семь огромных лун висят над нашим домом,
А мы сидим на его крыше, уставившись на космос.
Луны как семь звеньев одной большой цепочки,
Обвивающих всю землю и задающих нам вопрос:
«Где были вы, когда нас было не семь, а сто пять?
Через три дня еще одна из нас взорвётся опять.
Скоро нас не будет, мы навсегда погибнем,
А если мы умрём, то тогда умрёт и солнце»
(Безумство, коварство и маленький кусочек любви, Закрыто, 1994).
Луна как олицетворение смерти и вечного покоя:
«Смотри, как прекрасна Луна, похожая на чьё-то лицо, на чьё, дай бог вспомнить, ах да, на твоё, когда ты увидела смерть, заглянувшую в наше окно» (Находящая утешение в самоубийствах, Закрыто, 1994; Nusinam, Заноза, 2002).
«Всё уснуло уже навсегда, ржавая светит луна, паутина покрывает тела» (Прошлое (Я, ты, собака и он), Закрыто, 1994)
Луна как друг, как та, кому можно довериться:
«Верхом на звезде, вцепившись в лучи, с луной на поводке в ночи» (Верхом на звезде, Супермен, 2000); «Я лечу к седьмой вселенной где-то там в будущем луны» (В будущем луны, Супермен, 2000); «Прекрасна ночь и свет луны согревает» (Спокойной ночи, Заноза, 2002).
Чем же для автора является солнце? Если луна — это нечто мягкое, теплое, то солнце, напротив, это всегда слишком яркое, слишком резкое, слишком ослепительное. Его свет, как свет любви, режет глаза и приносит боль:
«Наши глаза, безумно крикнув, умчались туда, где всё умирает под лучами солнца и возрождается, когда его скрывают тучи» (Безумство, коварство и маленький кусочек любви, Закрыто, 1994).
«Солнце — тоже лицо, но мы не знаем этого, нам не видно его из-за яркого света в глаза» (Находящая утешение в самоубийствах, Закрыто, 1994; Nusinam, Заноза, 2002).
«Я пытался угадать, когда же выглянет солнце. Я пытался разогнать тоску свою и разбил окно. Солнца свет, солнца свет мне ударил в лицо, я упал и разбил себе бровь» (Хвост, Закрыто, 1994).
Солнце Найка Борзова свети, но не греет:
«Я сижу на краю и смотрю на огни, на последние дни нашей бурной любви. Что-то день не уходит, не видно заката, уже полночь, а солнце всё так же в зените. Прости» (Прости, Закрыто, 1994).
«Новый день превращается в ночь, солнце светит не ярче свечи» (Меланхолия, Закрыто, 1994).
За редкими исключениями:
«В твоих глазах я читаю ответ и снова счастлив, ты всё поняла, повернулась, и солнечный свет окутал нас морем тепла» (В твоих глазах, Закрыто, 1994).
«Кошка лежит на капоте машины, греет свое мохнатое тело» (День как день, Супермен, 2000).
Женский идел для Найка можно отобразить значком инь-янь.
«Ты, как солнце, светящее ночью, как луна, светящая днём» (Вы — мои деньги, Погружение, 1992)
Согревать, когда все гибнет от пронизывающего холода и оставаться холодной, когда вокруг все накалено до предела.
Также можно дать интерпретацию с точки зрения психоанализа: луна — олицетворение женского начала, солнце — мужского. Луна манит и притягивает Найка как волка или море. Женское — это слабое начало, мягкое, нежное, с плавными линиями. В противоположность ему мужское, солнечное — сильное, волевое, с яркими резкими контурами. И, как видим, Найк не испытывает особых восторгов по поводу слепящих глаза лучей. Нравится его тепло, но не свет. День, очерчивая контуры, высвечивает грязь. Возникает противоречие: выход — смотреть наверх, в небо, туда, где чисто, но там — солнце, а солнце — боль. Остается только ждать прихода ночи, когда все кошки серы.
Таким образом, мы переходим к следующему мотиву творчества Найка Борзова, теме грязи. Мир вокруг глаз совсем не радует: «На улице грязь, воняет помойкой, и кто-то блюёт за углом» (Вы — мои деньги, Погружение, 1992).
Но герой внешне не брезгует пользоваться его отбросами: «Я снова курю чей-то грязный бычок», (Вы — мои деньги, Погружение, 1992) и, кажется, находится в полном безразличии и отрешенности к его кричащему уродству: «Я просто сижу в сортире на грязном полу и что-то тихо пою» (Солнце на дне, Погружение, 1992).
Чтобы более выпукло представить чувство, автор оттеняет прекрасное уродливым:
«Но меня ты найдёшь в сортире, как всегда, и в нём, среди грязи, плевков и окурков, ты подсядешь ко мне, мы будем только вдвоём», «И тебя я нашел в сортире такой же прекрасной, какой оставлял» (Солнце на дне, Погружение, 1992).
«Ты входишь в грязных ботинках, в кровь бросаешь окурки и на костях вырезаешь своё прекрасное имя» (Загадка, Супермен, 2000).
Также можем заметить, что автор проводит четкую грань между «я» и «они», лирический герой не только не абсорбируется во внешней среде, но и относится к ней с предельным недоверием и отвращением:
«Тени и монстры выходят на улицы из трещин в асфальте, из трещин в стенах домов» (Семь квадратных колец вокруг головы, Погружение, 1992).
«Монстры кочуют по всей планете, плачут и что-то поют» (Солнце на дне, Погружение, 1992).
Как дают нам понять такие песни как «Верхом на звезде» или «Художник», когда автор уходит в свой внутренний мир, его уже мало волнует агрессия окружающей действительности.
В связи с таким разрывом общественных отношений возникает еще одна тема, тема одиночества.
Пример желанного одиночества видим в песне «Погружение» с одноименного альбома: «Оставь меня, я хочу остаться один, ты забыла про гостей, возвращайся к ним. Прошу, уйди и дверь плотнее закрой. Всё-всё уйди-уйди — хочу побыть с самим собой».
Пример вынужденного одиночества находим в песне «ET» (Заноза, 2002). Автор о песне: «Аббревиатура, обозначающая пришельца, человека, попавшего в другое измерение. Здесь ему страшно, плохо, он чувствует себя не в своей тарелке. Абсолютное одиночество».
Пример одиночества из-за невозможности быть вместе по объективным причинам видим в песне «Ангел и змея» (Заноза, 2002):
«Когда упал с высоты,
Ты обломал оба крыла.
Лил слезы ты,
Был счастлив я.
Когда ж набравшись новых сил,
Ты к солнцу мчался, как стрела,
Был счастлив ты,
Лил слёзы я.
Теперь ты там, где нет меня,
И я смотрю частенько ввысь.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла
Финал банален, хоть усрись.
Пусть остаётся всё как есть.
Ты ангел — я лишь тварь, змея.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла
И к чёрту смысл бытия».
Возвращаясь к теме любви и подходя к теме свободы и свободы выбора, обращусь к еще одному образу лирики Найка Борзова — птицам.
Даже в золотой клетке, птицы задыхаются и умирают. Там, где нет воздуха, нет жизни. Но иногда это может стать и сознательным выбором: «Она любит мир этих мёртвых птиц, которых я ей подарил» (Это все, что любит она, Погружение, 1992)
Об угасающих чувствах, о «смерти» любви Найк поет в песне «Закрыто» (Закрыто, 1994):
«Ты просишь больше ласки, больше любви, и от кого, от меня?
Птицы поют свои безумные песни, и для кого, для тебя?
Изуродованные люди, истекая кровью, собирают куски своих тел.
Видя это всё, мне хочется крикнуть, но язык будто бы прирос к нёбу и онемел.
Птицы дохнут, и, падая с веток, убивают моих ненаглядных маленьких фей.
Эльфы плачут и танцуют ритуальные танцы, унося их души в царство теней.
И я тоже рыдаю, увидев всё это: падающих птиц и умирающих фей.
И мне не под силу что-то исправить за несколько оставшихся дней».
И в песне «Прости» (Закрыто, 1994):
«Мы с тобой так похожи,
и это похоже на смерть.
Мне лень смотреть в твои глаза,
мечтать и думать тоже лень».
Там же, где есть воздух, разгорается пламя любви. А там, где есть ветер, пламя взмывает к небесам: «Свободной птицей ты взлетела к самым облакам, осталась там», «Я сделал два крыла и в тьме ночной метнулся в небеса вслед за тобой, светили звёзды мне, луна звала меня с собой, даря покой» (Как дела, Погружение, 1992).
«В твоих глазах океан прежних чувств,
Чувств забытых нами давно,
Твои глаза полны безумства и птиц,
Улетевших в окно.
Новый день крадёт мою тень,
И я возвращаюсь к тебе
Со слезами, с счастьем в глазах,
Ты открываешь мне дверь.
Птицы так же, как и тогда,
Вместе с нами встречают рассвет,
Я вернулся к тебе навсегда,
Ты мне веришь или нет?»
(В твоих глазах, Закрыто, 1994)
«Я проснулся от тоски по перелётным птицам, я проснулся от тоски по тебе» (Хвост, Закрыто, 1994)
Если говорить в целом о подаче текстов, то лучше всего об авторе можно сказать его же песенной строчкой «Мои руки и одежда радужных цветов, Я художник…». Кажется, что Найк не поет, а рисует нам картины своих миров, миров, которые он видит. Найк Борзов использует цвет для усиления эмоционального восприятия:
«Всё уснуло уже навсегда, ржавая светит луна, паутина покрывает тела» (Прошлое (Я, ты, собака и он), Закрыто, 1994)
«Ты видишь, видишь, умирает в огне преисподней сиреневый мальчик» (Последняя песня, Супермен, 2000)
«Снова на землю выпал снег выпал снег вперемешку с красной травой» (В будущем луны, Супермен, 2000)
Любовь и нежные чувства выражены розовым цветом:
«На розовом комаре я добирался к тебе» (Ради любви, Погружение, 1992)
«Девушки в розовых платьях поют и кружатся в танце» (Семь квадратных колец вокруг головы, Погружение, 1992)
Тексты песен Найка Борзова весьма поэтичны, а некоторые образы просто красивы:
«Выпали люстры, и я закопался в стекле, выпали люди, и я закопался в слезах» (Солнце на дне, Погружение, 1992)
«Перемещается кошка, скрипят заржавевшие лапы» (Прошлое (Я, ты, собака и он), Закрыто, 1994)
«Я прикурил от спины светлячка, он помахал мне на прощанье рукой» (Меланхолия, Закрыто, 1994)
В заключении анализа лирики Найка Борзова вернусь к заявленному вначале образу человека, сидящего на дне колодца, в который плюют прохожие, который смотрит на яркое солнце и видит парящих в небе птиц и завершу строчками самого автора:
«Маленький Иисус посмотрел наверх,
Кровь течет из ран, по щеке слеза,
А в глазах застыла скорбь,
За спиной стояла смерть навсегда, навсегда…»
Источник