Небренчин сергей война под солнцем

«ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ Небренчин, С.М. Война под солнцем: [трилогия] / Сергей Небренчин. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издатель ФНиМБ, 2016. ISBN 978-5-9903437-5-7 Трилогия «Война под солнцем» . »

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Война под солнцем: [трилогия] / Сергей Небренчин .

2-е изд., перераб. и доп .

М.: Издатель ФНиМБ, 2016 .

Трилогия «Война под солнцем» подготовлена на основе более ранних произведений автора: «На войне с любовью» (журнал «Воин России», 2000 г.), «Испытание войной» (издательство «Боевое братство», 2007 г.), «Аркаим: крестный путь разведчика» (издательство «Зерна», 2010 г.), которые ранее вышли в свет со значительным редакционными сокращениями и смысловыми изъятиями .

В данном издании представлена полная и неискаженная авторская версия .

В реальной жизни Бог и дьявол, добро и зло, любовь и ненависть, подвиг и малодушие, справедливость и корысть, правда и ложь не только соседствуют друг с другом, но и ведут между собой непримиримую борьбу. Герой произведения Федор Пашин находится среди тех персонажей произведении, которые вступили в жесткое противоборство с дьявольскими силами, число которым легион. Однако нет никаких сомнений в победе правых сил над тьмой, потому что с ними Бог, – так следует из прочитанного и в этом, безусловно, главный смысл произведения «Война под солнцем» .

УДК 821.161.1-31 ББК 84(2=411.2)64-44 Н39

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Содержание Вместо предисловия 6 ЧАСТЬ I. Афганская война 9 Глава 1. Первая любовь 10 Глава 2. Ташкент 24 Глава 3 . Любовный треугольник 29 Глава 4. «За речку» 35 Глава 5. Пересылка 44 Глава 6. Пыль в глаза 48 Глава 7. Субтропики 55 Глава 8. Кадровик 60 Глава 9. Засада 73 Глава 10. Дуканщица 82 Глава 11. «Груз-200» 90 Глава 12. «Долина смерти» 96 Глава 13. Госпиталь 108 Глава 14. Панджшир 113 Глава 15. Наташа 124 Глава 16. Хождение по горам 128 Глава 17. Именины 136 Глава 18. На побывку в Союз 140 Глава 19. По родным местам 144 Глава 20. На войне с любовью 153 Глава 21. Спецпропаганда 160 Глава 22. «Правда» о войне 174 Глава 23. Перевал Саланг 182 Глава 24. Афган, до востребования! 187

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

П редставители различных рас и народов, цивилизаций и континентов с древних времен конкурируют в борьбе за выживание, ведут непримиримую войну за место под солнцем. И в этом деле все средства хороши. Но главными из них до сих пор остаются не только «горячие» войны, но и «холодные», и прежде всего информационно-подрывные акции, разведывательно-подрывные операции, финансово-экономические диверсии. В современном мире информация, помноженная на новейшие технологические достижения, превратилась в оружие массового поражения и стала геополитическим феноменом .

Главный герой книги не просто участник афганской войны, но и боец особого фронта – информационно-разведывательного. Офицер Пашин воюет и сражается за Родину как на видимом поле брани в Афганистане, так и на невидимом – чужбине, находясь в самом центре, откуда ведется «необъявленная война» против России .

В реальной жизни бог и дьявол, добро и зло, любовь и ненависть, подвиг и малодушие, справедливость и корысть, правда и ложь не только соседствуют друг с другом, но и ведут между собой непримиримую борьбу. Герой книги Федор Пашин находится среди тех персонажей книги, которые вступили в жесткое противоборство с дьявольскими силами, число которым легион. Однако нет никаких сомнений в победе правых сил над тьмой, потому что с ними бог, – так следует из прочитанного и в этом, безусловно, главный смысл произведения «Война под солнцем» .

«Война под солнцем» относится к числу тех художественных произведений, которые не только способны захватить и увлечь читателя своим интересным сюжетом с первых страниц чтения. Книга заставляет читателя задуматься о прошлом, настоящем и будущем страны, судьбе России в эпоху глобальных вызовов и угроз, месте и роли каждого гражданина в деле спасения и сохранения уникальной российской цивилизации .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Автор книги Сергей Небренчин имеет за плечами неординарную военную биографию, полную неожиданных и любопытных поворотов судьбы. Он участник не только «горячих войн», но и «холодных», информационных баталий. Его повествование содержит в себе захватывающую сюжетную линию, проникнуто объективностью и неподдельной искренностью, глубоким знанием реалий. В основу книги положены события, свидетелем и участником которых был и сам автор .

После прочтения книги «Война под солнцем» хочется верить, что среди нас живут и действуют герои произведения, а увлекательная, романтичная и полная опасностей история Федора Пашина продолжается в наши дни (www.fedor-pashin.livejournal.com). России сегодня, как никогда, нужны герои, способные повести за собой тысячи и тысячи людей во имя возрождения российской государственности, спасения и сохранения уникальной культурной самобытности нашей цивилизации, процветания народов России .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Афганская война В этом городе дождей отличить летние месяцы от наступившей осени всегда было непросто. Среди европейских городов он по праву стал самым главным культурным центром Западной Украины и удерживал первое место по числу выпадающих в год осадков. Неизвестно, кто и когда окрестил этот старинный город писсуаром Европы. Однако горожане, у которых в любое время года были в ходу зонтики и плащи, давно смирились с превратностями прикарпатского климата и даже по-своему любили городскую непогоду .

В тот год осень была на редкость теплой и сухой. Жители и гости города продолжали радоваться погожим денькам уходящего лета. Была суббота. С утра многие горожане разъехались по своим пригородным дачам и участкам. Однако городская суета не затихла. Продолжали работать магазины и рынки, кинотеатры, кафе и другие городские забегаловки. Бойкая торговля шла и на оживленных улицах центра города .

Деловая жизнь продолжится до самого вечера, а затем на улицах города появится еще больше молодежи, зазвучит музыка в ресторанах и барах .

Веселые компании молодых людей заполнят городские парки. Там их ожидают дискотеки .

В военном училище, которое находилось рядом со знаменитым Стрыйским парком, курсанты, которых чаще называли кадетами, готовились к субботнему увольнению. Старшекурснику Федору Пашину в эти выходные дни не повезло. Сегодня он стоял дневальным на одном из контрольно-пропускных пунктов училища. Через этот КПП, в основном, выходили из училища курсанты и слушатели «иностранного» спецфакультета с разным цветом кожи, кучерявыми и простыми шевелюрами. Они спешили поскорее оказаться в объятиях красивого старинного города, где их могли ожидать заманчивые развлечения и неожиданные встречи .

На небольшой асфальтированной площадке возле КПП в нетерпении кружили деловые партнеры иностранцев. В тот год среди азиатских и африканских слушателей и курсантов спецфакультета, которые в стенах прославленного училища осваивали нелегкую науку побеждать на войне, особым спросом пользовались недавно приехавшие афганцы .

От желающих заработать или поживиться за счет афганских курсантов, приехавших скорее отдохнуть и отдышаться от революционных переВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ дряг и боевых действий у себя на Родине, просто не было отбоя. Кто-то из «местных» норовил перепродать им втридорога дешевый советский фотоаппарат, другие – никелированные чайники и все что блестит, третьи предлагали всевозможные развлечения в городе. Наиболее проворные дельцы сумели успешно провернуть с афганцами доллароворублевые сделки, поменяв гостям с Востока «зеленые» по курсу ниже официального, как минимум, в два раза. А по вечерам возле КПП появлялись местные проститутки, которые готовы были с афганцами предаваться утехам прямо в скверике через дорогу напротив. При этом с афганцев, видимо как с недавно прибывших в Союз и еще не знавших, что, где и почем стоит, шлюхи, причем далеко не первой свежести, брали две, а то и три цены за один сеанс сразу за КПП .

Что только не предпринимало командование военного училища, чтобы отвадить дельцов от стен орденоносного военного вуза! Даже милицейский пост выставило. Не подействовало. «Черный» рынок нехитрых услуг продолжал жить своей жизнью. Служители порядка, брошенные властями города на борьбу с антисоциальными проявлениями вблизи военного училища, быстро освоились и в новом качестве скорее охраняли стихийно возникший рыночек, нежели препятствовали его работе .

Дневальная смена Федора Пашина имела возможность собственными глазами увидеть, как бойко работает рынок. Соблазн и самим подработать был также велик. Местные дельцы не раз предлагали курсантам хорошие деньги за то, чтобы пройти на спецфакультет к иностранцам прямиком в их общежитие .

На удивление, время в субботнем наряде пролетело почти незаметно. Около семи часов вечера курсант Федор Пашин последним из своей смены пожелал удачи новому наряду КПП. Собрал вещи и направился в казарму. «Надо бы привести себя в порядок и успеть на ужин», – решил он про себя, уступая дорогу потоку слушателей и курсантов, спешивших в увольнение. Их главная цель – поскорее миновать КПП. А там, за железными воротами военного училища, их ожидали счастливые часы субботних развлечений .

Федор не заметил неожиданно появившегося однокашника .

– Стоять, смирно, товарищ кадет! – весело прокричал курсант. Конечно, это был Сашка Жирик, сослуживец Федора Пашина. Курсант в расстегнутом кителе и с фуражкой в одной руке развел руками. Его зачесанные наверх рыжие волосы делали его выше ростом. Вместе с ним в сторону КПП спешили две миловидные девушки и смуглый молодой человек .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Пашин остановился и устало улыбнулся. Присутствие девушек однокашника не позволяло ответить ему как обычно. Кроме того, он чувствовал себя явно неловко – его в упор «расстреливали» две пары светлых девичьих глаз. Одну из девушек Жирик уверенно держал под руку. Всех своих подруг однокашник решил представить сразу .

– Это Натулька, Наташа Сосновская, а это – ее подруга и еще – наш афганский друг, слушатель спецфака, товарищ Жанхер! – он слегка повернул голову назад, где стоял молодой мужчина восточной внешности, одетый в джинсовый костюм .

– Джахангир. Значит «владеть миром», это так переводится на русский язык! – афганец с чувством собственного достоинства поправил Жирика .

– Скажите, пожалуйста, а я и не знал! – съязвил Сашка .

Джахангир, в отличие от других своих соотечественников, недавно прибывших в училище для обучения на курсах подготовки политработников для афганской армии, учился уже на пятом курсе спецфакультета и готовился стать военным журналистом. В Афганистане его ждала большая семья. Его родственники жили в Иране и даже в Англии, об этом, не без гордости, афганец всякий раз упоминал, когда общался с советскими гражданами, и особенно с русскими красавицами. Правда, о своем истинном семейном положении Джахангир не любил распространяться и всегда отшучивался, когда касались этой темы .

Сейчас, в компании двух симпатичных девушек, каждый из трех молодых людей явно не хотел ударить в грязь лицом. Федор и раньше встречал их в училище. Известно было, что они работали на спецфакультете преподавателями русского языка. Наташа, несмотря на то, что была дочерью полковника Сосновского, заместителя начальника военного училища, вела себя всегда очень скромно, в общении с курсантами была тактична и любезна и не давала никаких поводов для лишних разговоров. Федор от самого Жирика знал, что тот давно уже обхаживает Сосновскую. «А иностранец, видимо, подружки ухажер», – быстро сообразил Федор.

Его мысли перебил Шурик Жирик, как величали между собой курсанты своего напористого однокашника:

– А это, девчонки, – Жирик весело подмигнул попутчицам и после театральной паузы представил своего однокашника, – Педор Пшин .

Сашка любил искажать имена и фамилии. За подобные выходки и глупые насмешки не любили его в курсантском коллективе. Федор и раньше старался не реагировать на его дурные замашки, поэтому приготовился к тому, что Жирик в присутствии малознакомых девушек обязательно еще что-нибудь выкинет .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Сашка артистично развел руками и затараторил как пулемет:

– Короче, перед вами – просто супермен. Отличник боевой и политической подготовки, спортсмен-разрядник, каратист. Но… – протянул оратор и многозначительно поднял палец вверх. – Этот кадет безнадежно влюблен. У него есть первая и, думаю, последняя, на всю оставшуюся жизнь, любовь. Кстати, Пшин, в казарме на тумбочке тебя ждет письмишко. Думаю, от нее, единственной! – самодовольно расплылся в улыбке Жирик .

– Да ладно тебе, кончай болтать!

Федор, попытавшись остановить однокашника, невольно встретился глазами с Натальей. Девушка опустила глаза. Но и высокий, стройный парень с короткой военной стрижкой и мужественным лицом тоже отвел взор своих умных глаз в сторону.

Подружка Сосновской сердито цыкнула на нагловатого спутника:

– Не болтай что попало, помело!

– Извините, мне надо идти, – с легким недовольством пробурчал Федор. Ему не нравилось, когда Жирик всякий раз начинал трогать столь деликатную тему .

– Как наряд прошел? Книгу-то свою дочитал? – перейдя на извиняющийся тон, заговорил Жирик, кивком головы показывая, о чем идет речь .

В правой руке Пашин держал свою любимую книгу «Два капитана» .

Ее он вчера взял собой в наряд неслучайно. Несмотря на то, что Федор ранее с большим интересом посмотрел телефильм по прекрасному произведению Вениамина Каверина, он с особым удовольствием вновь встретился с героями книги. Саня Григорьев, на которого всегда так хотелось ему походить, с малых лет умел добиваться успеха в любом деле .

Парень вырос мужественным и храбрым человеком. Мечта разыскать остатки экспедиции капитана Татаринова привела его в ряды летчиковполярников. Жизнь капитана Григорьева была полна героических событий: он совершал полеты над Арктикой, сражался против фашистов .

Его подстерегали опасности, приходилось терпеть неудачи, но настойчивый и целеустремленный характер героя помог ему сдержать данную себе еще в детстве клятву: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» .

Этот главный лозунг настольной книги Пашина стал теперь и его жизненным кредо .

Федор не стал отвечать на вопрос однокашника, а задал свой вопрос:

– В увольнение собрался?

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Так точно! Погуляем по городу, а потом на дискотеку в «Романтик»

в Стрыйский парк. Так что пока! Если опоздаю, на поверке прикрой!

Однокашники пожали друг другу руки и расстались. Пашин быстрой походкой направился в сторону казармы .

Стремительно взлетев на третий этаж, Федор, не обращая внимания на приветствия сокурсников, бросился к прикроватной тумбочке. Он уже давно ожидал письма со своей малой Родины. А с того времени, как недавно внезапно умерла мать и он остался один, желанной вести из дома ждал только от одного человека – Ольги. Так звали его первую любовь – красивую девчонку, что с детства жила с ним по соседству в родном провинциальном городке в самом центре российской глубинки .

Во время летнего отпуска, погруженный в дела и заботы, связанные с недавней смертью матери, Федор не сразу заметил перемену в отношениях с возлюбленной .

Вернувшись в училище после отпуска, Пашин вдруг понял, что за последние полгода восемнадцатилетняя девушка стала другой. Взрослой?

Мысленно он вспоминал последние летние встречи и невольно анализировал их. Ольга была уже совсем не похожа на ту неискушенную в жизни, немного замкнутую и скромную девчонку, которую он всегда знал и любил. Сейчас в ее словах, мимике, жестах и манерах появилось чтото явно недоброе. При этой догадке начинало больно щемить сердце .

Федор письмо любимой отправил еще в конце августа, сразу по прибытии в училище. В своем пространном письме к Ольге он написал о своих искренних чувствах к ней, сомнениях и переживаниях, что готов даже бросить учебу, лишь бы быть вместе с возлюбленной. Однако долгожданный ответ пришел лишь сегодня, почти через полтора месяца .

Федор взял в руки драгоценную весточку со знакомым красивым почерком. Повертел в руках и вскрыл конверт. Пробежал с начала до конца короткое письмо. Федору не хотелось верить, что это послание было написано рукой любимого человека.

Оля писала:

Извини, что долго не писала. Совсем времени мало стало. Знаешь, ведь я теперь поступила в институт, на вечернее отделение! Юристом буду! И вообще, очень много проблем на меня свалилось. И теперь мне приходится их решать самой. Работу хорошую найти не просто, а надо одевать и обувать себя, помогать маме и бабушке. От тебя же помощи ждать не приходится. Ты ведь еще курсант, Федька, совсем мальчишка!

И еще, как ты знаешь, в августе мне исполнилось восемнадцать. Это тебе еще и двадцати лет нет, а мне, девушке, уже восемнадцать. Кстати,

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

меня давно уже зовут замуж. А ты, Федька, армию свою не бросай, куда ты пойдешь, кто тебя и где ждет? После смерти матери у тебя же никого не осталось .

Вот так, Федя! Не унывай, курсант!

Будет время, пиши» .

Такими сухими словами, неразборчивым мелким почерком, словно скрывшими потаенный смысл письма, заканчивалось послание .

Курсант бросил тетрадный листок на тумбочку. Потом опять взял его в руки. Еще раз быстро пробежавшись глазами по тексту, разорвал послание на части. Опустился и сел на аккуратно заправленную кровать. Задумался. «Что же могло произойти?» – мысленно недоумевал он .

«Нет, это не моя Ольга! Что случилось с моей любимой девочкой?» – Федор медленно повел головой из стороны в сторону. Нагнулся. Собрал клочки порванного письма, попытался их собрать, чтобы вновь перечитать содержимое. Не удалось. И тогда он в отчаянии сильно смял кусочки разорванной бумаги в руке. «Надо срочно заказать телефонный разговор и обо всем поговорить. Что могло случиться?» – мысленно продолжал вопрошать курсант .

Его невеселые мысли прервала команда дневального:

– Рота, построение на ужин!

За столом Пашин сидел один – соседи по столу были в увольнении .

Можно было поужинать вволю, но кусок не лез в горло. Мысли его вновь и вновь возвращались к письму. Однако думать о плохом почему-то не хотелось. Он прикрыл глаза. Вспомнились мгновения встреч с Ольгой в родном городке. Особенно на зимних каникулах в феврале этого года .

Тогда все было хорошо. Мама была еще жива. Она уже болела, но с утра решила поехать в деревню к родственникам и должна была вернуться только через пару дней. В это день Федор решил пригласить к себе возлюбленную. Раньше девушка отказывалась приходить в гости к Пашиным. Федор же постоянно захаживал к Ольге. Мама и бабушка девушки искренне любили скромного паренька и во всем, что касалось его взаимоотношений с Ольгой, доверяли Федору .

Было уже около десяти часов вечера. За окном стемнело. Вместе попив чаю с подсолнечной халвой и обливными пряниками, парень и девушка, в ожидании чего-то неизвестного быть может, на сегодня самого главного в их короткой жизни, оказались в небольшой спальне .

Федор включил магнитофон. Старенькая «Дайна» запела мелодичными голосами популярной шведской группы «АББА». В небольшой уютной комнатушке царил полумрак .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Парень приблизился к девушке, сидящей на кровати. Его руки коснулись шелковистых, слегка вьющихся русых волос девушки. Ольга замерла. Ее пышные ресницы, невольно сомкнувшись, спрятали блеск красивых светлых глаз. Словно спрашивая разрешения, Федор сначала заглянул любимой в глаза и только потом нежно поцеловал в губы. Оторвавшись от поцелуя, они еще теснее прижались друг к другу. Их тела чувствовали сильное взаимное притяжение. Федор бережно положил юную красавицу на кровать .

– Не надо, отпусти! Я прошу тебя, – зашептала девушка. Испугавшись чего-то такого неизвестного, она, как ужаленная, стала вырываться из объятий любимого человека .

– Выключи магнитофон, сыграй лучше на гитаре что-нибудь, – девушка, оживившись, сняла со стены гитару и протянула ее своему избраннику. Он неохотно взял инструмент в руки .

– Давно не играл. И она, наверное, вся давно уже расстроена, – парень взял несколько аккордов. Гитара зазвучала, настраиваясь то на одну, то на другую мелодию .

– Спой, ты хорошо поешь! – настаивала девушка .

– Хорошо. Вот эта песня должна тебе понравиться, – парень поудобнее перехватил в руках гитару и запел .

Молодой мужской голос, становившийся все более мелодичным, уверено выводил слова песни:

Подари хоть один поцелуй .

Их у девушек юных так много .

А на утро усну до зари И появится в сердце тревога .

Весь захваченный исполнением песни Федор еще продолжал старательно дотягивать последний куплет, когда возле его ног осторожно присела девушка. Она с немым восхищением, застывшим на ее юном красивом лице, смотрела снизу вверх на своего возлюбленного .

– Милый, я безумно люблю тебя, – промолвили ее губы .

Федор отложил гитару в сторону .

– Любимая, дорогая моя, несравненная моя, я так люблю тебя! – юноша, опустившись на колени, нежно взял руки девушки в свои ладони .

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

В эту минуту их лица, светящиеся любовью и счастьем, говорили о стремлении следовать страстному порыву. Они медленно поднялись .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

От нового желанного прикосновения легкая приятная волнующая дрожь охватила молодые упругие тела. Страстно любящие сердца бросились вскачь. Молчали только пересохшие от жажды любви губы, не в силах высказать всего того, что сейчас творилось в трепетных душах возлюбленных .

Во мраке комнатной ночи пара молодых юных рук, ставших в одно мгновенье неуклюжими, пыталась расстегнуть многочисленные застежки и пуговицы на одежде, оказавшиеся так некстати в эти секунды и минуты. Наконец, нерасторопные руки расстегнули блузку и дали ей соскользнуть вниз. Затем освободили плечи и рвущуюся наружу упругую девичью грудь от безжалостных бретелек. Тонкие губы юноши, пересохшие от сильного волнения, инстинктивно сновали от полураскрытого влажного рта и прикрытых глаз девушки к распущенным, приятно пахнущим волосам, под которыми прятались тонкая изящная шея и мягкие ушки. Дыхание совсем перехватило, когда от легкого прикосновения губ и языка заметно приподнялась и глубоко вздохнула не знавшая доселе мужских ласк девичья грудь. Вздернутые вверх соски, вмиг набухшие от прикосновения губ, до безумства возбуждали и дразнили юношу. Не переставая беспрерывно осыпать поцелуями возлюбленную, Федор расстегнул молнию юбки .

Влюбленные даже не заметили, как оказались совсем голыми в постели под одним одеялом. Юноша почти неосязаемым движением руки скользнул по девственной плоти. Девушка вздрогнула и на мгновенье затаила дыханье. Напряжение достигло предела. Словно подавая знак, Ольга вцепилась в его спину и всем телом прижалась к юноше. Перед глазами возникло яркое зарево, замелькали искорки, в ушах как-то сразу зашумело. Разгоряченные упругие тела сплелись, губы слились в едином жарком поцелуе. Как слепой котенок, раз, другой, третий ткнувшись мимо, юноша, наконец, осторожно вошел в девушку. Она, негромко вскрикнув и охнув одновременно, вначале попыталась столкнуть парня с себя, а потом еще крепче прижалась к нему. В эту секунду девушка вдруг поняла, что стала женщиной. Юноша не сразу почувствовал на своих губах девичьи слезы. Испытав сильное возбуждение, ранее не известное удовольствие и наслаждение, он затих.

Коснувшись губами мокрых глаз девушки, нежно обнял ее и прошептал:

– Я безумно люблю тебя, я хочу, чтобы ты была моей женой! – молодой мужчина сделал паузу .

– Ты согласна, милая моя Олечка? – парень, как мог, пытался успокоить девушку .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Да, любимый, – сквозь слезы прошептала Ольга. Возлюбленные вновь крепко обнялись .

Нахлынувшие воспоминания вновь взволновали Федора. «Как после всего того, что между нами произошло, можно было написать такое письмо?» – мысленно рассуждал Пашин. «Что же все-таки с ней могло случиться?» – мучил его один и тот же вопрос. «Точно, уже летом она была какой-то другой!» – Федору вспомнились его последние встречи с девушкой, когда он приезжал на похороны матери. «Надо обязательно объясниться. Сегодня же закажу телефонный разговор», – твердо решил про себя Пашин .

Оторвавшись от невеселых мыслей, он повел головой по сторонам .

За соседними столиками курсанты, разговаривая друг с другом, неспешно ужинали. Федор отодвинул в сторону тарелку с пловом из жирной свинины. Намазал наполовину маслом ломтик белого хлеба .

Откусил и положил его на тарелку. Отпил глоток чаю. Резко встал из-за стола и придвинул на место стул, а потом, не дожидаясь общего построения, незаметно проскользнул через входные двери мимо помощника дежурного по училищу, который наблюдал за порядком прибытия курсантов в столовую .

В этот осенний теплый вечер Пашин так и не смог выбраться позвонить к себе в родной городок, откуда ему пришли дурные вести. Едва он вернулся в казарму, как туда же вбежал Жирик. Он был в крайнем возбуждении .

– Наших бьют! – громко закричал он .

Жирик зашел в ленкомнату, где в это время находилась большая часть курсантов. Со стен самого главного помещения казармы на присутствующих с укоризной взирали суровые лица членов политбюро центрального комитета коммунистической партии Советского Союза .

Шурик стоял посредине помещения в расстегнутом кителе, без фуражки и галстука. Его красная физиономия и всклоченные волосы говорили сами за себя. Запыхавшись от бега, курсант с трудом мог объяснить все случившееся с ним .

– Короче, наших бьют, я прибежал за помощью, – бубнил он и крутил головой по сторонам .

Из сбивчивого рассказа Шурика стало ясно, что на дискотеке в городском парке местные ребята попытались пригласить на танец спутниц Жирика, но девушки им отказали. Тем это, естественно, не могло понравиться. Кто-то из «щирых националистов», изъяснявшихся на «ридной мове», обозвал интеллигентных девушек «подстилками черВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ ных». За учительниц вступился афганец Джахангир. Слово за слово, начали хвататься за грудки. Как обычно, вышли разобраться на улицу. По словам Жирика, «местных» сначала было около десяти человек. Как только те принялись избивать афганца, к месту стычки прибежали двое афганцев с иностранного факультета, которые в этот момент прогуливались вокруг дискотеки. Здесь же крутились два второкурсника в военно-морской форме со спецотделения, которые не могли не проявить курсантскую солидарность. Завязалась драка. Вот тогда-то Жирик и решил бежать за помощью .

– А где Пашин? – спросил Жирик, едва закончив свой сумбурный рассказ .

Дневальный громко позвал Пашина. Тот сразу откликнулся. Стычки с местными хулиганами, в том числе и с последователями украинских националистов, были частыми случаями в курсантской жизни. Да, курсанты прославленного военно-политического училища воспитывались в духе интернационализма, но постоять «за други своя» на улицах старинного «западенского» города считалось у будущих советских офицеров делом чести .

На призыв Федора Пашина сразу откликнулось несколько человек, коротающих время в казарме. Будущие офицеры собрались возле тумбочки дневального. Правда, нашлись и такие, кто отнесся к призыву товарищей о помощи с полным безразличием. Кто-то смотрел телевизор в ленинской комнате, кто-то там же писал письмо. Из угла последнего отсека спального помещения доносились звон гитары и негромкое пение .

Уже через несколько минут, не побоявшись грозящих последствий ухода в самоволку, команда добровольцев из почти десятка курсантов выскочила из подъезда казармы. По пути к ним присоединились еще двое курсантов. Группа смельчаков быстро перебралась через железный забор всего в нескольких метрах от главного КПП училища. Прогремев сапогами по булыжной мостовой, курсантская ватага стремительно понеслась вниз по главной аллее Стрыйского парка. Встречные прохожие рассыпались по сторонам, уступая место военным. Лица ребят были полны решимости, в руках они держали наперевес солдатские ремни с начищенными до блеска бляхами .

Драка еще шла. Курсанты-моряки и афганцы оказались не робкого десятка и поэтому продолжали сопротивление. Подмога им подоспела вовремя, так как число местных ребят, участвующих в драке, все время увеличивалось. Пашин врезался в толпу дерущихся парней. Короткими

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

профессиональными ударами он сразу вырубил одного, самого активного верзилу. Тут же успел увернуться от просвистевшей над головой металлической трубы и, резко разогнувшись, метко ударил нападающего ногой в голову – «цуки». Тот опрокинулся навзничь. Тяжелая труба выскочила из его рук на асфальт и загремела, покатившись вниз по скату парковой дорожки. Лишь на мгновение оглянувшись на грохот металла, Федор кинулся на помощь афганцам. Полдюжины местных вовсю «катали» пинками по земле троих гостей с Востока. Сразу было видно, что больше всего достается самому активному из них. Несмотря на быстротечность драки, Пашин сразу узнал Джахангира. Закрыв голову руками, «повелитель мира» только успевал уворачиваться от жестких ударов нападающих. Возле дерущихся парней бегали молоденькие учительницы русского языка. Все в слезах, они неизвестно кого молили о помощи .

Драка возле дискотеки закончилась неожиданно быстро. По дороге к зданию «Романтика» уже подъезжал милицейский патруль с завывающей сиреной и включенной мигалкой. Местные парни сразу бросились врассыпную. В сложившейся обстановке надо было действовать быстро и решительно. Пашин принял командование на себя. Заломив назад руки одному из местных хулиганов, которому так и не дал возможности убежать, он уверенно управлял командой однокашников .

– Все бегом назад в казарму! – жестом руки он показал в сторону училища .

– На аллею не выбегать, Давайте лучше в обход! Прячьтесь за деревьями! И никто никого не видел, – отдавал он последние указания вслед убегающим курсантам .

– Шурик, иди помоги афганцам очухаться, – успел он крикнуть однокашнику .

Это была его последняя команда. Милицейская машина была уже рядом. Три милиционера во главе с лейтенантом сразу кинулись к самому подготовленному курсанту. Федор не сопротивлялся, хотя продолжал крепко удерживать местного хулигана. Милиция на месте не стала разбираться. Отпустила только девушек. Остальных забрали в отделение милиции. Несмотря ни на какие объяснения курсантов, поздно вечером их отправили на гарнизонную гауптвахту, а единственного местного драчуна посадили в милицейский «обезьянник» .

Все благополучно разрешилось к часам двенадцати следующего дня, в воскресенье. Дочка полковника Сосновского сделала все от нее зависящее, чтобы вызволить курсантов с гауптвахты. В училище ребят доставили с шиком на служебной «Волге» полковника Сосновского. В

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

казарме другие курсанты встретили Пашина крепкими рукопожатиями и одобрительными кивками. Жирик тоже норовил примазаться к чужой славе, рассказывая всем, как ему удалось организовать отпор нападавшим хулиганам .

Поговорить со своей любимой девушкой Пашину удалось лишь к ближе вечеру следующего дня. Федор два часа ожидал, когда оператор соединит его с квартирой соседей девушки. Приглашение подойти к телефону явно застало юную красавицу врасплох. В этот вечер она шла на свидание с Артемом Мирским .

Новый избранник девушки уже вышел из комсомольского возраста. Преуспев на ниве кооперативной торговли, Мирский уже к тридцати с небольшим годам сделал себе карьеру. Год назад его назначили начальником городского отдела торговли. Он и раньше не бедствовал, когда заведовал пивбаром в городском парке. Однако теперь он стал принадлежать к местной элите. Сразу поменял однокомнатную «хрущевку», доставшуюся ему после последнего скандального развода, на трехкомнатную «брежневку». Обставил квартиру чехословацкой мебелью и современной теле- и радиоаппаратурой. Купил новенькую «Волгу» .

Теперь у Мирского было все, или почти все, чего может желать мужчина в расцвете лет. Только в одном ему не везло – никак не удавалось создать семью. Его овальная голова, странный профиль лица, массивный нос с горбинкой и пухлые губы больше отталкивали от него местных красавиц, чем помогали завоевать их сердца, жаждущие настоящей любви. Вопреки, прямо сказать, невзрачной внешности он пользовался вниманием у незамужних барышень. Однако из-за его блудливой натуры женщины надолго не уживались с ним. Несмотря на то, что он дважды был женат и имел двоих детей от второго брака, в городке Мирский слыл завидным женихом .

Правда, жених старался не позволять дамам выбирать себя, а делал это сам. Любовь строптивых избранниц покупал за шампанское и конфеты, цветы и кольца, дорогие украшения и заграничные тряпки. Дороже всех ему стала Ольга. Эта юная высокая красавица, по уши влюбленная в какого-то курсанта, почти полгода водила его за нос, пока наконец не очутилась в его широкой кровати, словно специально сделанной для любовных утех. Купить благосклонность девушки и положить ее в постель удалось, но Мирскому хотелось большего – взаимности и любви, причем настоящей, искренней любви .

Вот и сегодня, в воскресенье, он, отбросив все свои деловые встречи,

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

весь день развлекал Ольгу. С утра они ходили по магазинам, а днем зашли в кафе-мороженое. Редкой красоты девушка, элегантно одетая и умело накрашенная, сидела перед ним. Длинные стройные ноги, вызывающе положенные одна на другую, соблазнительно выглядывали изпод боковых разрезов длинной стильной юбки. Аккуратная прическа, собравшая волосы сзади, и дамская сумочка на коленях придавали стройной женской фигурке подчеркнуто строгий, деловой вид. Дорогие, сразу бросающиеся в глаза золотые сережки и кольца на руках с редкими, дорогими камушками, возводили девушку в ранг избранных и недоступных женщин города. Ольга курила. Поставив локоть левой руки на край стола, она пальцами другой руки нервно постукивала по открытой пачке дорогих сигарет «Мальборо» .

– Хватит курить. Мы же ребенка ждем! – прервал паузу Мирский. Его пухлые губы немного округлились, а растопыренные большие уши зашевелились .

– Не твое дело. Это я жду ребенка! – грубо ответила Ольга .

– Не дури, крошка моя, – Мирский попытался взять руку девушки .

Но она не позволила ему прикоснуться к себе .

– Ольга, прекрати! Мы же обо всем договорились. Вчера заявление отвезли в ЗАГС! Через месяц ты будешь моей законной женой! Опять за свое взялась! Чего тебе еще не хватает, что еще надо от меня, чтобы ты забыла своего курсанта?

– Ничего, отвези меня лучше домой .

– Мы же собирались ко мне, сегодня к нам гости придут .

– Я устала сегодня, – девушка встала из-за стола .

– Хорошо, отдохни, а вечером я заеду за тобой, договорились!?

Артем и Ольга вышли из кафе и подошли к припаркованной рядом машине .

Однако вечером, когда она уже собиралась выйти из своей квартиры и спуститься вниз к «Волге», в которой ее ожидал Артем Мирский, соседка позвала девушку к телефону .

– Олька, скорей, Федор у телефона ждет! – соседка громко стучала в дверь .

Девушка вначале опешила. Она была в явном смущении. Постояв секунду-другую в нерешительности, открыла дверь и прошла в соседскую квартиру к телефону .

– Я слушаю, – молодая женщина старалась говорить уверенным тоном .

На другом конце телефона зазвенел до боли знакомый дорогой голос .

– Оля, Олечка, милая, здравствуй. Как ты там? Я очень соскучился

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Девушка вся сжалась внутри, комок подступил к ее горлу. Боясь разреветься, она закусила губы. Слезы заблестели на ее больших красивых глазах .

– Что ты молчишь, Оля?

Встряхнув головой, девушка вновь заговорила уверенно:

– Привет, Федька! Как дела? Как жизнь курсантская?

– Да плохо все, Олечка, слышишь, плохо! – на другом конце провода юный мужской голос немного дрожал. – Я же получил от тебя письмо .

Оно какое-то странное, просто чужое. Я не верю, что это ты его писала .

Ты слышишь меня?

В трубке молчали. Ольга кусала губы. По ее лицу текли слезы. Они смешивались с тушью и растекались по щекам темными ручейками .

– Олечка, любимая, что случилось? Не молчи, а ответь мне, ради бога!

Собравшись с силами, Ольга опять заговорила серьезным тоном:

– Федя, ты мне больше не звони. У меня есть другой мужчина. Я выхожу замуж! Прости меня, Федька!

Девушка бросила телефонную трубку. И только теперь она дала волю своим горючим слезам. Девушка рыдала и ревела так откровенно, что собрала вокруг соседей по лестничной клетке. Бабушка безуспешно пыталась утешить любимую внучку. А когда за будущей женой по лестнице поднялся Мирский, юная красавица была уже совсем невменяемой

– Ненавижу! – она попытался вцепиться руками в треугольное лицо Мирского .

В эту минуту этот маленький лысеющий мужчина, однажды напоивший ее и взявший силой, вызывал в ней такую дикую ненависть и злобу, что хотелось сначала убить его, а затем покончить с собой. Стремясь поскорее увести девушку с глаз любопытствующих соседей, Мирский силой затащил Ольгу в ее квартиру и плотно прикрыл за собой дверь .

Соседи не сразу разошлись. Они не могли не догадываться о произошедшей драме. Соседи, которые любили Ольгу с малых лет, не могли не сочувствовать искреннему и трогательному увлечению девушки симпатичным парнем, который много лет захаживал в их подъезд еще до того, как стал курсантом. А сегодня они присутствовали на похоронах первой любви, которая в жизни этих молодых людей, скорее всего, уже не повторится никогда .

Л ейтенант Федор Пашин приехал в Ташкент в середине августа, поэтому все «прелести» летней жары он познал уже в первые часы своего пребывания в незнакомом городе. Август в Ташкенте – самый жаркий месяц. Днем столбик термометра редко опускается ниже сорока градусов. За короткие часы летней ночи столица солнечной республики не успевает остыть от знойного дневного пекла. Спасительная живительная прохлада неспешно приходила в город лишь на рассвете .

С восходом солнца она, каких-то пару часов бессовестно подразнив горожан, незаметно исчезала. До следующей ночи огромный восточный город снова погружался в крепкие объятия августовской жары .

Тогда Федор Пашин не мог даже подумать о том, что находится в главном перевалочном пункте Советского Союза на Афганскую войну .

Что пройдут годы, но узбекская столица навсегда останется в его памяти особенным городом: точкой отсчета в жизни – «до» и «после» Афганской войны. Ташкент для многих был особым прифронтовым городом по дороге на войну и обратно. Сюда они приезжали необстрелянными новобранцами, а возвращались опаленными войной воинами .

В свой первый приезд лейтенант Пашин в Ташкенте задержался ненадолго. Уже через неделю ему было приказано вновь прибыть в штаб Туркестанского военного округа. Кадровый окружной конвейер здесь вращался безостановочно. Люди в военной форме и гражданские лица толпились в коридоре, терпеливо ждали решения своей судьбы .

Наконец, очередь дошла до Пашина. Уже знакомый подполковник, в пятнистой от пота генеральской рубашке, с широкой простодушной улыбкой на лице, торжественно произнес: «Товарищ лейтенант, вот ваши документы. Направляетесь для прохождения дальнейшей службы в Афганистан. Поедете не по прямой замене. В предписании все указано» .

Кадровик был необычайно краток. Он со значением, словно почетную грамоту, вручил молодому офицеру новенький, синий заграничный паспорт и предписание с большим угловым штампом. Пашин браво поднес руку к козырьку. Подполковник одобрительно кивнул головой: «Будь здоров!»

«Ну, вот и все! Завтра Афганистан!»

С этой мыслью офицер прошел через вертушку штабного КПП .

Часы показывали четверть двенадцатого. Постояв еще минуту-другую

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

в короткой дневной тени ветвистого дерева, Пашин решительно направился в объятия пышущего жаром города. Надо было еще позвонить жене в Подмосковье, сделать перед отъездом все необходимые покупки .

Уже к вечеру, в тревожных мыслях о предстоящем пути в Кабул, молодой офицер наконец-то добрался до военной гостиницы .

– Ну, наконец-то! – он решительно вошел в прохладный вестибюль .

Под прохладным, слегка массирующим потоком шумящей воды было приятно и хорошо. Жизнь вновь была прекрасна. Совсем не хотелось думать о завтрашнем дне. «Много ли человеку надо?» – Федор мечтательно улыбнулся .

Его приятные раздумья прервал сосед по гостиничному номеру. Немолодой прапорщик постучал в душевую .

– Федя, давай заканчивай! Пора на вечернюю прогулку .

Сосед в ожидании получения служебной квартиры вот уже больше месяца обитал в окружной военной гостинице КЭЧ. Командование штаба округа, куда недавно перевели прапорщика, пошло ему навстречу. Как адъютанту заместителя командующего войсками округа по вооружению, ему помогли устроиться жить в гостинице до получения ташкентской квартиры. В своем номере прапорщик не позволял соседям по номеру ни пьянок, ни гулянок. Своим очередным новым жильцам он всегда повторял одно и тоже .

– Мне здесь жить не один еще день. Поэтому попрошу без излишеств .

Федя Пашин ему приглянулся сразу, когда тот еще дневал и ночевал на чемоданах в гостиничном вестибюле. Поэтому, когда освободилось место в номере, он уговорил администраторшу вселить к нему лейтенанта. С ним прапорщик любил по вечерам гулять по городскому парку .

Вот и сегодня они вышли на улицу вместе .

– Значит, завтра улетаешь?

– Улетаю! – с легкой горечью ответил Пашин .

– Жаль расставаться с тобой, хороший ты парень, Федя!

Так, негромко переговариваясь, они вышли за массивные железные ворота и остановились на краю тротуара. Федор мельком взглянул на часы. Было уже около двенадцати. До отъезда на военный аэродром оставалось всего несколько часов. Пора было идти спать .

Лейтенант и прапорщик хотели уже возвращаться, но задержались .

Их внимание привлекли две неизвестно откуда взявшиеся модно одетые женщины. Они стояли на противоположной стороне тротуара и демонстративно громко переговаривались .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Встретившись с игривым взглядом той, что посимпатичнее, Федор Пашин сразу догадался о цели ночного визита местных красавиц. В гостинице их знали хорошо. Регулярно эта парочка «жриц любви» уводила с собой очередных клиентов, готовых щедро расплатиться за ночь любовных утех .

Слегка подбоченившись, выставив оголенную коленку, та, что повыше ростом, томным, нагловатым взглядом рассматривала потенциальных клиентов. При этом она, не поворачивая головы, что-то живо рассказывала подруге .

Вот так, профессионально обратив на себя внимание мужчин, проститутки важно, с чувством собственного достоинства, играя бедрами, направились к ним через дорогу.

Девица повыше ростом заговорила первой:

– Мальчики, отдохнуть не желаете?

Она спрашивала так, словно интересовалась временем .

– Вы к нам обращаетесь? – Федор в недоумении покрутил головой по сторонам .

– Нет, к забору! Можно подумать, здесь еще кто-нибудь есть! – резко ответила та, что посимпатичней .

Ночные искательницы приключений, переглянувшись, дружно рассмеялись .

– Девочки, вы не по адресу. У меня уже нет денег, так как я в Ташкенте служу. А у него – еще нет. Он только завтра едет «за речку», – весело ответил сразу за двоих прапорщик и легонько подтолкнул Федора в спину .

– Пойдем! А вы, девчонки, идите от греха куда подальше! – с заметной иронией в голосе бросил через плечо старожил гостиницы .

– Ах-ах-ах! Бедненькие какие, ну прямо как в анекдоте: она разводила ногами, а они руками! – в стремлении задеть мужчин за живое молодая женщина, что пониже ростом, с восточным типом лица, развязано засмеялась. Обиженно громко фыркнув, проститутки насмешливыми взглядами взирали на оторопевших военных .

– Может, тогда по любви? Без любви на войне делать нечего, слышишь, лейтенант! Могу даже в долг, а приедешь – расплатишься. Ну как, лейтенант, слабо? – неслось вслед неспешно удаляющимся мужчинам .

Кто именно из двоих проституток предлагал договориться бесплатно, разобрать было уже трудно. Прапорщик и офицер даже не обернулись. Сильно смущенный и одновременно озадаченный беспардонностью и наглостью девиц, Пашин заговорил не сразу, только на подходе к самой гостинице .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Здесь не соскучишься. Я их раньше не видел .

– Кто здесь только на «афганцах» не зарабатывает! Просто ужас, что творится! Проституция процветает! В ресторанах бабы прямо рвут их на части .

– Чего же эти не в ресторан, а сюда ходят? – поинтересовался Федор .

– Эти ушлые. В кабаках молодняк заправляет, а они, как видишь, уже далеко не первой молодости. Конкуренция! Здесь же все отработано .

Приходят, оговаривают цену и вперед, к себе на квартиру! Сто рублей или пятьдесят чеков стоит ночь. Думаешь, они меня не знают? Еще как знают! Я их уже не раз и не два куда подальше посылал .

В ответ прапорщик вдруг рассмеялся .

– Что такое? – Федор тоже невольно улыбнулся .

– Да случай в гостинице недели две назад был. Со смеху умрешь! Короче, жил здесь один «летеха». Он приезжал из Афгана на два дня на окружные сборы политработников. Перед самым твоим приездом укатил обратно в Афганистан. Сашка его звали. Да, точно, лейтенант, не то Жирок, не то Жирик. Молодой такой, но из ранних. Шурик, одним словом!

– Жирик? – Федор сразу встрепенулся .

– Точно! Что – знакомый?

– Да, я знал одного Александра Жирика. Однокашник мой по военному училищу .

– Кривоногий такой! Весь из себя! Пальцы веером! – уточнил собеседник .

– Точно, Шурик Жирик, – Пашин утвердительно кивнул головой .

– Короче, однокашник твой не промах парень. Его в гостинице еще долго будут помнить .

Федор, внутренне напрягшись, погрузился в свои мысли. «Значит, Жирик уже в Афгане. Как интересно бывает в жизни», – думал про себя Пашин .

В его сознании ненадолго всплыли картинки беззаботной курсантской юности. Напряженные годы учебы и службы. Короткие увольнения. Долгожданные поездки в отпуск домой – на малую Родину .

Большая и трогательная первая любовь к красивой девчонке, что жила в его родном городке. Вдруг странный, непонятный и мучительный разрыв, который последовал почти сразу после внезапной смерти матери .

Непреходящая душевная боль, вызванная невосполнимой утратой самого близкого человека, перемешалась со страданиями по потерянной

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

любви. Проходит немного времени, и судьба сводит его с Натальей Сосновской. Появляются новые надежды и дополнительный смысл жизни .

Однако любовный треугольник, возникший в военном училище, навсегда сделает Пашина и Жирика соперниками по жизни .

– Как быстро идет время. Надо же, не прошло и полгода, как вновь наши пути-дороги с ним пересеклись. Это судьба! – почти вслух произнес лейтенант .

– Федя, так ты хочешь узнать, что приключилось с твоим однокашником? – прапорщик прервал мысли Пашина .

– Так вот. В ночь перед возвращением в Афган друг твой хорошенько набрался. И начал искать на одно место приключений. В этот момент тут как тут эти две красавицы. Он договорился с одной из них за восемьдесят рублей. Больше у него просто не было. Рассказывали, что даже всю мелочь по карманам собрал .

– Это на него похоже, – грустно улыбнулся Федор .

– Слушай дальше! Девицы эти, как ты видел, больно ушлые. Цена для них – закон. Или сто рублей, или пятьдесят чеков. И ни рубля меньше! Они же не только себя предлагают, но и еще стол накрывают .

Одним словом – полный сервис, а это в Ташкенте накладно! Короче, одна – та, что длинноногая, остается охотиться дальше, а вторая везет лейтенанта к себе. Там она его напаивает до беспамятства и оставляет с хозяйкой квартиры. Как я слышал, старой проституткой, которая теперь сдачей жилья промышляет на жизнь .

– Сколько же ей лет?

– Кто ее знает? Прапорщики рассказывали, что за шестьдесят!

– Какая тебе разница? Слушай, не перебивай! Вторая, что осталась возле гостиницы, сняла двух вертолетчиков-прапорщиков, про которых ты как раз и спрашиваешь, и отвезла на ту же квартиру. Они с девицами, что ты сегодня видел, а твой Жирик – со старухой. Вот такой расклад!

Прапорщик ненадолго замолчал. Прикурил сигарету.

Затянулся и вновь продолжил с легкой иронией:

– Утром он, естественно, опоздал на самолет. Вернулся в гостиницу .

Сам злой. Главное, что остался без денег. Всё тут ходил занимать. Ко мне приходил, клянчил. Короче, без слез не взглянуть. Под глазами синяки, весь помятый, какой-то измученный. Я ему дал тогда деньжат .

– Так он улетел в Афган или нет? – больше всего интересовало Пашина .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Улетел, слава Богу! А мы здесь в гостинице еще долго за животы держались!

Незаметно для себя собеседники оказались на ступеньках гостиницы. Прапорщик, открыв входную дверь, первым пропустил лейтенанта. В небольшом, но уютном гостиничном холле, несмотря на позднее время, продолжали толпиться люди. Стояла очередь к международному телефону-автомату. На диване и низких креслах в ожидании заветного номерка дремали офицеры, прапорщики и несколько человек гражданских. Со своего рабочего места, особо не церемонясь и не утруждая себя гостиничным этикетом, бойко покрикивала на приезжих острая на язык, симпатичная, лет тридцати пяти, администраторша .

В ночь перед отправкой в Афганистан спать совсем не хотелось. Пашин мысленно вновь обратился к незабываемым временам курсантской юности .

Глава 3 Любовный треугольник

Т еплым июньским утром личный состав краснозвездного училища замер на плацу в парадном построении. Торжественная церемония посвящения в офицеры завершалась одним из самых трогательных армейских ритуалов. Вчерашние курсанты выпускных курсов с волнением и грустью прощались со знаменем училища .

Вновь звучат четкие и строгие команды: «равняйсь», «смирно», «в походную колонну», «шаг-о-о-м марш!». Гремит оркестр. Исполняется трогающий за душу старинный русский марш «Прощание славянки» .

Лейтенантские колонны, прощаясь, идут четким строевым шагом по плацу родного училища. Чеканная поступь ротных коробок сливается с глухим боем оркестрового барабана. Перед трибуной по команде «смирно, равнение на-право!» головы в шеренгах дружно повернуты направо, руки прижаты к бедрам .

Непередаваемая атмосфера праздника царит вокруг. Волнение, радость и гордость переполняют сердца курсантов, родителей и близких сегодняшних выпускников .

Но вот отгремел оркестр. Молодые лейтенанты сразу оказались в объятиях родных и близких. В новенькой форме, в золоте погон и пряВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ жек ремней, белизне рубашек, в скрипящих ослепительных хромовых сапогах, они приводили в трепетный восторг окружающих. В эти счастливые минуты молодым офицерам и их близким казалось, что военная сказка будет продолжаться всю жизнь. Казалось, что радости мам, пап, бабушек и дедушек не будет предела. То, к чему так долго и упорно шли их чада, наконец, свершилось. Их дети, однажды выбрав профессию защищать Родину, наконец-то стали офицерами Советской Армии, самой сильной армии в мире!

Между лейтенантами появлялись курсанты младших курсов. Они с едва скрываемой завистью смотрели на молодых офицеров, которые еще вчера были обыкновенными курсантами и вместе с ними делили все тяготы и лишения, радости и удачи военной службы. По старой доброй армейской традиции, младшекурсники спешили первыми поприветствовать лейтенантов. Они, поравнявшись с лейтенантами, молодцевато отдавали им воинскую честь. И тогда те одаривали их деньгами – кто железным рублем, а кто и бумажной купюрой .

Новоиспеченный лейтенант Александр Жирик стоял на плацу в стороне ото всех. Свою радость ему разделить было не с кем. Он безразлично вертел в руках диплом синего цвета об окончании училища .

Впервые не прячась от начальников, он нервно курил и постоянно озирался по сторонам. Курсанты к нему тоже не подходили. Одного из них молодой лейтенант только что отчитал за неопрятный внешний вид, вместо того чтобы откупиться рублем, когда тот попытался отдать воинскую честь .

Лишь изредка Жирик поглядывал в сторону своего однокурсника лейтенанта Федора Пашина, который стоял неподалеку в компании с Наташей Сосновской, дочерью заместителя начальника военного училища. С ними была подруга Наташи, яркая симпатичная блондинка .

Она, как и Сосновская, работала преподавателем русского языка на спецфакультете, а потому не могла не присутствовать на выпускном мероприятии. Возле нее, не отходя ни на шаг, крутился ее давний и страстный поклонник из числа афганцев, проходивших обучение в военном училище. Это был Джахангир. К Пашину афганец с недавних пор, когда курсант предотвратил избиение иностранца местными хулиганами на танцплощадке в городском парке, стал испытывать особые дружеские чувства. При встрече с Федором Джахангир всегда почтительно здоровался и при случае норовил подарить тому какую-нибудь безделушку .

Тем временем история любви афганца к русской учительнице давно уже стала «притчей во языцех» в училище. Сначала молодая женщина

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

пыталась всячески отвадить от себя афганца, но Джахангир не отставал .

Дарил цветы и дорогие подарки, приглашал сходить в театр или кино, звал замуж. При этом афганец часами мог рассказывать о своей далекой Родине – Афганистане и еще об Иране, выходцем из которого был его отец, известный на мусульманском Востоке ученый .

Учительница всячески отмечала успехи старшекурсника спецфакультета в изучении русского языка, но на большее долго никак не соглашалась. Тем более что эта молодая женщина явно симпатизировала Пашину, вчерашнему курсанту, сегодняшнему лейтенанту. Она, конечно, знала о том, что у Феди была несчастная любовь, и поэтому не торопила события, искренне надеясь на то, что курсант сам обратит на нее внимание. Однако неожиданно события приняли иной оборот. Молодая «русичка» была неприятно удивлена, когда узнала, что в последние дватри месяца между ее подругой, Наташей Сосновской, и Пашиным стал стремительно развиваться бурный роман. Подружка не могла не расстроиться, однако это обстоятельство, тем не менее, не повлияло на давние отношения двух молодых женщин. Так появился шанс завоевать сердце русской учительницы и у Джахангира .

Сегодня на плацу военного училища вся их компания была вместе .

Не было среди них только новоиспеченного лейтенанта Жирика. Компания от души веселилась, непринужденно разговаривая между собой .

Лейтенант Пашин в новенькой офицерской форме непрерывно шутил .

«На учениях танк стоит на месте. Подходит командир и требует трогаться с места». Девушки от души смеялись. Не отставал от Пашина и афганец. Почти без акцента, Джахангир упражнялся в знании советских военных традиций .

В этот торжественный час Жирику было явно не по себе. После майской вечеринки на квартире пути однокашников разошлись. В любовном треугольнике Шурик неожиданно стал лишним. Наташа не захотела простить ему измены, когда застала своего кавалера в комнате вдвоем с молодой хозяйкой квартиры. В тот злополучный вечер Наташа ушла домой в сопровождении уже другого курсанта – Феди Пашина .

Судьба словно толкала их навстречу друг другу. Курсанта не дождалась любимая девушка из родного городка, которая выскочила замуж .

А учительница оказалась жестоко обманутой Жириком. Желая поскорее преодолеть горечь любовных потерь и утрат, они за какие-то два месяца прошли сложный путь от отношений добрых знакомых до рождения чувств взаимной симпатии, привязанности и любви. Все последнее

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

время курсант и учительница проводили вместе, почти забыв о существовании окружающих .

Несмотря на то, что отношения Пашина и Наташи зашли уже далеко, отвергнутый курсант не оставлял планов вернуть девушку себе .

– Не верю, просто не хочу верить! – раздраженно твердил всякий раз Сашка, когда его очередная попытка примириться с девушкой заканчивалась неудачей. Жирику казалось, что рано или поздно Наташа отступит и простит ему измену. Он был уверен, что она по-прежнему помнит и ждет его .

– Не может быть! Ведь в любви призналась! Как кошка ко мне ластилась! Жили как муж и жена! – Жирик пытался понять, что сейчас происходит с его любовницей .

Тем временем девушка сама толком не могла разобраться в своих противоречивых чувствах. Первое время после жириковского предательства было ощущение, что весь мир перевернулся и земля уходит у нее из-под ног. Душа рвалась в клочья от причиненной боли. Девичье сердце терзали обида и злоба на изменника .

Но так происходило лишь тогда, когда Наташа оставалась наедине со своими невеселыми мыслями. Все менялось, когда появлялся Федор Пашин. Они и раньше были добрыми знакомыми. Девушка его иначе и не воспринимала, как лучшего друга Жирика. В одной компании им всем было удобно и комфортно. Федор никогда не претендовал на место Жирика. Наташа никогда не давала Пашину никаких лишних поводов .

Все разрешилось само-собой. Наташе с Федором было необыкновенно легко, просто и спокойно. От него веяло какой-то надежностью .

Время шло. Оно стало хорошим лекарем. Девушке вновь хотелось радоваться жизни, смеяться и шутить. В присутствии доброго и милого Федора совсем не хотелось думать о Сашке. Был ли это самообман или еще что-то, Наташа тогда не знала и не хотела знать .

От незадачливого, чрезмерно ретивого бывшего жениха Наташу всячески оберегали и родители. Дома телефонную трубку часто снимала мама, которая, нисколько не смущаясь, отвечала обидчику дочери всегда «нет». Желание Жирика нагрянуть к Сосновским и объясниться сразу во всем однажды жестко охладил отец Наташи .

Полковник Сосновский месяц назад остановил курсанта Жирика на плацу за неопрятный внешний вид .

– Когда сапоги последний раз чистили, товарищ курсант?

Потупив взор, Жирик молчал .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Как вы честь воинскую отдаете?! Забыли, что такое строевой шаг и воинское приветствие? Почему не брит, товарищ курсант? – наседал заместитель начальника училища. – На гауптвахту вас сажать не буду, дабы не было лишних разговоров. Но если еще раз мне на глаза попадетесь, вам несдобровать! Понятно излагаю?

Курсант, став по стойке смирно, продолжал молчать .

– Как следует отвечать, товарищ курсант?

– Так точно, товарищ полковник!

Жирик круто повернулся кругом и строевым шагом направился в сторону курсантской казармы .

После этой встречи Жирик уже больше не стремился объясниться с Наташей Сосновской. Он был просто в отчаянии. Ко всему прочему, просто на глазах рушились все его планы с удачным распределением после окончания военного училища. Вместо продолжения службы в вожделенной Группе советских войск в Венгрии, о чем ему раньше намекал полковник Сосновский, его ждало далекое Забайкалье – ЗабВО, что на курсантском сленге означало «Забудь Вернуться Обратно!» .

Погруженный в свои мысли, Жирик только в последний момент заметил, как к шумной веселой компании стремительно подошли полковник Сосновский и его супруга. Сашка напрягся и повернулся вполоборота к компании. Краем глаза он видел, как жена Сосновского вручила огромный букет цветов Пашину и трогательно расцеловала его .

Затем лейтенанта поздравил полковник Сосновский. Сашка отчетливо услышал его слова .

– Поздравляю от души! Каков молодец! Желаю дослужиться до генерала! – Сосновский крепко пожал руку и похлопал по плечу лейтенанта. А потом неожиданно оглянулся и сразу заметил Жирика .

– Товарищ лейтенант! – полковник громко обратился к молодому офицеру .

– Я, так точно! – моментально откликнулся Сашка .

– Что стоите в одиночестве? Идите сюда .

Жирик быстро приблизился .

– Товарищ лейтенант, поздравляю вас с присвоением первого офицерского звания! Всяческих успехов вам! – Сосновский сдержанно пожал руку офицеру. Затем к поздравлениям заместителя начальника училища присоединились все остальные стоявшие рядом .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Наташа была немногословна .

– Поздравляю! Будь счастлив! Я на тебя больше не в обиде, – тихо добавила девушка и быстро отошла в сторону .

На глазах у всех друг друга поздравили и лейтенанты. Сосновский предложил сфотографироваться на память. Он достал специально прихваченный по этому случаю фотоаппарат .

– Становитесь вот здесь, – командовал полковник .

– Есть, товарищ полковник! – весело ответила дочь, стараясь руками удержать на голове офицерскую фуражку жениха .

Компания расположилась лицом к солнцу. Жирик оказался рядом с Наташей. Легкое касание руки девушки заставило его вздрогнуть. Наташа убрала руку и поближе придвинулась к Федору. Павел взял девушку под руку .

– Внимание. Все готово! – после некоторой паузы полковник щелкнул фотоаппаратом. Затем попросил афганца сфотографировать его вместе со всей компанией .

Ну, вот и хорошо! – с удовлетворением заметил Сосновский .

– А пока до свидания, товарищи офицеры! – тут же встряла его супруга. – Завтра ждем в гости! Сегодня у вас выпускной вечер, завтра непременно ждем в гости!

Как только Сосновские скрылись за углом казармы, Жирик еще больше осмелел .

– Наташа, можно тебя на минутку? Мне надо поговорить с тобой .

Девушка вернула Федору военную фуражку .

– Я сейчас, не беспокойся, милый, – она легко коснулась губами щеки лейтенанта .

Они отошли в сторону. От сильного волнения Жирик даже не почувствовал, как смял рукой дымящуюся сигарету .

– Наташенька, я давно хотел поговорить с тобой обо всем. Но ты избегаешь меня, – неуверенно начал разговор Сашка .

– Любимая, прости меня! Я просто не знаю, как тогда такое могло случиться. Я виноват, прости меня, пожалуйста, – голос лейтенанта дрожал, глаза беспорядочно бегали .

– Поздно, Жирик. Я выхожу замуж, – сухо отрезала Наташа .

– Как?! – лицо лейтенанта вытянулось, глаза еще больше округлились. – Как?! Ты же говорила, что любишь меня. Как ты можешь?! У-у… – глухо простонал лейтенант .

– Могу. Ты во всем виноват сам .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Что ты в нем нашла? Он никому не нужен. Его одна уже бросила .

– Я все знаю. А вот в отличие от тебя ему можно верить, он надежный человек. А это самое главное. Прощай, Санек! И еще. Не мешай мне больше жить! После всего случившегося ты мне противен .

– Наташа! – взмолился Жирик .

Он попытался задержать девушку, но она резко вырвалась из его цепких рук и направилась в сторону Федора Пашина, который нетерпеливо ожидал возвращения Сосновской .

– Ревную, – полусерьезно и полушутя встретил девушку ее новый избранник .

Наташа взяла крепко офицера под руку. Слегка прислонившись головой к блестящему золоту погон, нежно посмотрела ему в глаза .

– Глупенький! Я ему все объяснила. Сказала, что выхожу за тебя замуж .

– Прямо так и сказала?

– Да. И вообще, хватит об этом Жирике. Его больше для меня не существует, – девушка мило улыбнулась .

Слегка смущаясь окружающих, они поцеловались .

– Всё, всё, всё! Пойдем, пора уже, – Наташа остановила порыв жениха .

Они быстро двинулись на выход. Там, за воротами КПП родного училища, ожидала большая самостоятельная жизнь .

Через неделю Наташа и Федор стали мужем и женой. Короткий медовый месяц, и молодая офицерская семья убыла к новому месту службы в Подмосковье. Через год лейтенант Пашин получил новое назначение .

Ему предстояло выполнять интернациональный долг в Афганистане .

Глава 4 «За речку»

Н ебольшой военный аэродром с непривычным для слуха лирическим названием Тузель располагался на самой окраине Ташкента .

С началом афганской эпопеи он за короткий срок стал широко известен далеко за пределами древнего восточного города. Здесь, за высоким каменным забором, втайне от посторонних, любопытных глаз, ежедневно пересекались сотни и тысячи человеческих судеб .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

За время, проведенное в ташкентской военной гостинице, лейтенант Федор Пашин немало наслышался о Тузели. Самый большой перевалочный пункт на афганскую войну работал почти без выходных .

Изо дня в день, туда – по ту сторону реки Амударьи – забитые до отказа военные борта увозили наших соотечественников. В мирное время отправившись на войну, они подсознательно спешили поскорее оказаться в Афганистане, пугающем своей неизвестностью .

Из-за «речки» грозные стальные птицы приземлялись уже с «афганцами», либо отслужившими свой срок, либо командированными и отпускниками. Их счастливые лица светились нескрываемой радостью встречи с Родиной – Советским Союзом .

В ночь отправки в Афганистан Пашин почти не спал. Было очень жарко. В голову лезли разные мысли. Хотелось поскорее отправиться «за речку», чтобы, наконец, начался отсчет двум годам служебной командировки на войну. Невольно думалось о возвращении обратно в Союз .

Рано утром, промчавшись по пустынному, сонному городу, такси быстро доставило Федора Пашина к шлагбауму въезда на аэродром Тузель. Еще не было шести часов, когда он вошел во внутренний дворик военного аэропорта. Сразу бросилось в глаза, что он практически не приспособлен для приема и отправки больших партий людей. Военные и гражданские люди сидели прямо под открытым небом на своих чемоданах, сумках и коробках. Устроившись поудобнее, многие спали. По всему было видно, что в надежде улететь первым рейсом люди находятся здесь еще с вечера .

По лицам обитателей аэропортовой «ночлежки» без особого труда можно было определить впервые отправляющихся «за речку» и тех, кто там уже побывал. Первые почти не спали и большей частью сидели молча. Взгляды их воспаленных глаз как-то настороженно перебегали с одного места на другое. Одни реагировали на каждый новый, незнакомый звук. Другие дремали, но как-то нервно, беспокойно. Неизвестно от чего больше – то ли от неопределенности, то ли от утренней прохлады, инстинктивно прижимались поближе к своим попутчикам на войну. Почти повсюду курили .

В отличие от новичков, те, кто уже побывал в Афгане и привык ко всяким неожиданностям, чувствовали себя здесь уверенно и комфортно, в полной безопасности. Они спали крепко. Если переговаривались, то громко и непринужденно. Они вольно или невольно демонстрировали свое моральное превосходство над теми, кому еще

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

только предстояло узнать, что такое Афганистан .

«Афганцы» даже своей одеждой разительно отличались от нового пополнения. Выгоревшая от южного солнца полевая форма, выглядывающие тельняшки, разномастная обувь – от уставных туфель, ботинок и сапог до кроссовок – выдавали их с головой. Крепкий бронзовый загар на опаленных войной лицах был совсем не похож на «огородный» или даже пляжный .

Постояв несколько минут в самом центре внутреннего дворика аэродрома, Пашин нашел глазами свободное место. Прошел к закрытым дверям магазина военторга и пристроился на ступеньках .

Уже рассвело. Спасительная прохлада постепенно готовилась уступить место августовской жаре. В ожидании вылета время тянулось медленно. Небольшая площадка между забором, аэропортовой постройкой и магазином быстро заполнялась прибывающим людом. Пятачок возле военторга с каждой минутой становился все более оживленным и заполненным табачным дымом .

Федор с любопытством продолжал оглядываться по сторонам. Наконец его внимание приковала к себе шумная троица, удобно рассевшаяся на коробках возле витрины военторга. Два неказистых на вид прапорщика в компании с рыжеволосой молодой женщиной увлеченно играли в карты. Судя по их самоуверенному виду и несколько развязному поведению, «за речкой» они уже бывали. «Афганцы» каждый свой ход сопровождали громкими комментариями. Федор невольно прислушался .

– Получи, «честная женщина», гранату! – говорил один из бывалых .

– И еще две «семерочки»! – весело вторил второй, освобождаясь от ненужных карт у себя в руках .

«Честная женщина», с ног до головы одетая в модные джинсовые шмотки фирмы «Монтана», растроенно собирала карты .

– Набросились, тоже мне, кавалеры! – недовольно ворчала рыжеволосая, обнажая передние золотые зубы .

– Зато тебе в любви везет! У тебя, Сеня, наверное, за всю жизнь столько мужиков не было, сколько за один месяц в Афгане бывает! – не переставал подтрунивать над женщиной прапорщик, что был помоложе возрастом. При этих словах второй, не обращая внимания на окружающих, заразительно гоготал .

– Чего ржешь как сивый мерин! – вконец разозлившись, она сильно толкнула в плечо гоготавшего прапора. Быстро посмотрела по сторонам .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Федор отвернулся. С трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. «Веселые нравы!» – подумал он про себя .

Только в восемь часов объявили начало регистрации. Солнце уже пригревало. Легкая прозрачная пелена – недобрая предвестница дневной жары – висела в воздухе. Пассажиры, спешащие на войну, сразу пришли в движение. Люди и чемоданы стали вытягиваться в длинную змеевидную очередь, голова которой быстро скрылась в аэропортовой постройке .

Таможенный досмотр и регистрация шли необычайно медленно .

Очередь почти не двигалась. Люди уже устали двигать ногами чемоданы и сумки. Становилось нестерпимо жарко и душно .

– Ну, дает, десантура!

Услышав сзади себя громкий возглас, Федор мгновенно обернулся .

Стоявший рядом с ним плечистый старший лейтенант невысокого роста, поднявшись на носочки, весело смотрел вперед. Там, у столика таможенного досмотра, майор-десантник на глазах у всех силился опорожнить бутылку ноль семь .

– Чего это он? – с содроганием поморщился Пашин .

– Понятное дело! Лишнюю водку нашли. Не пропадать же добру!

Очередь немного повеселела .

– Молодец, крепкий мужик! Гляди, пошел! – старлей, стоявший следом за Федором, вновь привлек внимание всех к сцене у стола .

Допив бутылку, майор, в фураже набекрень, с расстегнутым воротом рубашки без галстука, заметно шатаясь, уравновешенный двумя огромными чемоданами, медленно побрел в отстойник, где собирались все пассажиры перед выходом на посадку .

У Федора проблем с таможней не было. Проверявшая его узбечка в форменной одежде без труда определила, что молоденький лейтенант впервые отправляется на «ту сторону» и контрабандистским хитростям не обучен .

– Деньги, драгоценности, художественные ценности, еще что запрещено везете с собой? – лишь для формальности монотонно опросила она. Мысленно женщина уже примеривалась к идущему за Пашиным старшему лейтенанту с огромным чемоданом и сумкой .

– Водки две бутылки лишние везу! – честно признался Федор .

– Посоветовали брать чем больше, тем лучше!

– Ладно, идите! – усмехнулась таможенница, даже не открывая лейтенантский чемодан .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Опытная работница, за многие годы, проведенные здесь, в Тузели, она ошибалась очень редко. Вот и сейчас, пропустив без досмотра одного, она подвергла настоящей досмотровой экзекуции очередного .

Старания таможенницы не были напрасны. Ушлый «старлей» с быстро бегающими глазами, возвращаясь из отпуска, вез в тюбике из-под зубной пасты аккуратно свернутые в трубочку сторублевые бумажки. Зачем они понадобились ему в Афгане, в то время Федор не знал .

В отстойнике, где все люди, уже прошедшие таможенный досмотр, изнывали в томительном ожидании от духоты, «старлей» появился только перед самым выходом к самолету .

– Вот овчарка, накрыла-таки! – ругался он. – Вот этих лучше попробовала бы проверить, сука! – «старлей» злым взглядом окинул двух генералов и полковника, который шли налегке к выходу на посадку .

Федор продолжал молчать, никак не реагируя на навязчивого попутчика. После разразившегося только что скандала личность соседа по очереди на досмотр была ему неприятна. Разговаривать с ним не хотелось .

– Эти и туда, и обратно везут тысячи, а здесь пару сотенок припрятал, так скандал устроила! Теперь телегу в часть пришлют! – продолжал недовольно плакаться старший лейтенант .

Как только прошло начальство из штаба военного округа, началась посадка. Людской муравейник, высыпав наружу, вновь выстроился в очередь, только теперь к трапу самолета .

Большой грузовой салон Ил-76 быстро заполнился до отказа. В неимоверной тесноте лишь немногим посчастливилось занять откидные боковые сиденья. Значительная часть людей устроилась прямо на чемоданах и сумках. Самые смелые облепили сверху большие коробки и тюки, размещенные посередине грузового отсека. Остальные, не найдя себе места, устроились в самом низу на металлическом полу .

Наконец тяжелая рампа грузового отсека медленно закрылась .

Щелкнули бортовые замки. Салон погрузился в полумрак. От нехватки кислорода стало ужасно дискомфортно, нестерпимо душно и немного боязно. Казалось, еще мгновение, и произойдет что-то страшное. Встревоженные, напрягшиеся лица людей моментально покрылись испариной. Потная одежда неприятно прилипала к телу. Люди принялись расстегиваться. Они обмахивались фуражками, газетами и платками .

В этот момент особенно тяжело было наблюдать за женщинами .

Устроившись поближе к мужчинам, бедные соотечественницы, неизвестно зачем отправившиеся в рискованное путешествие на войну, с

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

нескрываемой тревогой в глазах взирали на своих временных попутчиков. Казалось, что в них они видели единственную надежду в надвигающейся, пугающей неизвестности .

Пашин перевел взгляд на прапорщиков, затем на рыжеволосую молодую женщину. Бывалые «афганцы» в выжженной почти добела полевой форме выглядели сосредоточенными, но спокойными. Видимо, они хорошо знали, что, как только самолет оторвется от земли, неприятные ощущения сразу исчезнут. Молодая женщина с мужским прозвищем Сеня удобно устроилась на коленях у одного из своих партнеров по утренней игре в карты. Крепко обвив его шею руками, она отрешенно смотрела в иллюминатор самолета .

– Через час с небольшим будем в Кабуле, – сидевший рядом все тот же назойливый «старлей» вновь напомнил о своем присутствии .

Федор никак не среагировал. Взял в руки фуражку и начал усердно обмахиваться ею. Внизу, прямо перед ним, устроившись на двух своих больших чемоданах, уже мирно похрапывал здоровенный майор-десантник. Ему, принявшему изрядную дозу спиртного, до моральных и физических неудобств других не было никакого дела .

Разговоры в салоне грузового самолета незаметно стихли. Все приготовились к взлету. Наконец, военно-транспортный аэробус взревел двигателями. Какое-то время подрожал в напряжении, а затем, словно спохватившись, резво тронулся. Тем самым невольно заставил пассажиров вздрогнуть, крепче уцепиться за сиденья и ручки, чемоданы, ящики и просто друг за друга. Слегка покачиваясь на выбоинах взлетнопосадочной полосы, Ил-76 начал разбег. Скорость стремительно нарастала. И вот, плавно оторвавшись от земли, аэробус стал уверенно набирать высоту .

Сразу заложило уши. Перехватывало дыхание, сердце замирало при резких виражах военного борта. Каждый новый звук, изменение тональности ревущих моторов вызывали заметную настороженность в глазах новичков. Даже солнечные лучи, то и дело врывавшиеся в отсек через небольшие боковые иллюминаторы, пугали .

Вскоре самолет набрал заданную высоту, принял горизонтальное положение. Постепенно стало прохладно. Дышать было уже легко .

Салон самолета заметно оживился. Заглушая звуки и голоса пассажиров, надрывно ревели мощные моторы .

Федор не сразу понял, что теперь совсем уже не обязательно держаться за ящик. Опасность скатиться вниз давно уже исчезла. Он неспешно растер затекшие, слегка посиневшие руки. Посмотрел по

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

сторонам. Знакомые прапорщики и их подруга вновь играли в карты .

Некоторые потянулись в походную поклажу за провизией, прихваченной в дорогу. Кто-то решил принять что-нибудь покрепче. Между тем другая часть пассажиров уже спала .

Но Федору не спалось. Ощущение тревоги сжимало сердце, отдавалось легким головокружением. Мысли безостановочно сновали в узких лабиринтах прошлого, настоящего и будущего. На мгновенье стихший монотонный гул моторов вывел Пашина из состояния задумчивости .

Неожиданный глухой удар заставил насторожиться. Федор посмотрел по сторонам. На необычный звук среагировал не только он. В разных местах салона люда встревоженно подняли головы.

Видимо, угадав причину беспокойства лейтенанта, к нему наклонился «старлей»:

– Высоко идем! Сюда даже ракета не достанет. Вот при снижении будет опасно .

Дальше Федор не расслышал. Слова соседа потонули в мощном реве моторов, вновь заработавших на полную мощность. Однако по хитровато бегающим глазам старшего лейтенанта Пашин понял, что тот посмеивается над новичком. «Вояка нашелся!» – подумал про себя Федор .

Осторожно слез с ящика и встал между чемоданами, сумками и сидящими на полу людьми. Придвинулся к расположенному напротив иллюминатору. Обращенное к нему маленькое самолетное окошко горело ослепительным огнем. Лейтенант приблизился вплотную. За иллюминатором все вокруг было залито солнцем. Внизу широкая извилистая лента большой реки медленно уплывала назад .

– Амударья! Всё! «За речкой»! – услышал Пашин позади себя .

Только теперь он оценил все значение того емкого понятия, какое было в ходу у «афганцев» – убыть «за речку». Стало ясно – под крылом самолета была уже чужая и еще не известная горная страна – Афганистан .

Чарующие виды за окном иллюминатора продолжали удерживать возле себя лейтенанта. Сквозь редкие облака отчетливо проступали горы. По мере продвижения военного борта в глубь страны они становились всё ближе и виднее. Мощные громады горных вершин, укрытые снежной ватой, проплывали совсем рядом под крылом самолета. Они величественно сверкали на солнце своей ослепительной белизной .

Каждая из вершин была сказочно красива и неповторима .

Вдруг самолет снова на какие-то секунды, чуть сбавив обороты моторов, задержал дыхание. В этот раз он предупреждал о намерении начать снижение. Федор вернулся на свое место. Дивные картинки в

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

иллюминаторе невольно навеяли трогательные воспоминания: Москва .

Последние дни с Наташей. Аэропорт Домодедово .

– У-у-у, – глухо простонал Пашин .

Как-то неожиданно из памяти выплыли грустные глаза жены. Большие, выразительные, красные от слез, они в очередной раз больно щемили сердце. «Сухарь, сухарь! Ну просто идиот какой-то!» – клял себя Федор. Каяться было в чем. При расставании в аэропорту он вел себя подчеркнуто холодно с женой. Тогда ему казалось, что так он сможет удержать Наташу от слез. А когда уходил, так даже не поцеловал супругу .

«Фу, противно!» – при воспоминании о том, как только пожал жене руки, даже не обнял, бросил на прощание: «до свидания!» и сразу скрылся в дверях, лейтенант внутренне содрогнулся. Невольно покачал головой. Закрыл глаза ладонями .

Неожиданно вспомнилась последняя ночь перед расставанием. Служебная комната на втором этаже старой пятиэтажки в гарнизонном городке, где поселилась год назад лейтенанская семья. Теплая летняя ночь .

Открытое окно. Яркая луна. Запахи шелестящих деревьев. Загадочный полумрак в комнатушке .

С Федором, совсем рядом, прижавшись вплотную всем телом, спала Наташа, одновременно грустная и счастливая. Все это вновь отчетливо возникло в памяти сейчас, когда военный аэробус все дальше и дальше отдалял лейтенанта Пашина от родного, сокровенного… В ту до отчаяния короткую августовскую ночь Пашины долго не могли заснуть. Приготовившись к долгой, нелегкой разлуке, суровому испытанию на верность временем и расстоянием, они судорожно ловили последние мгновения семейного счастья, с упоением мечтали о будущем, строили планы на жизнь после Афганистана. Игриво, совсем по-детски вздоря между собой, супруги пророчили друг другу долгожданного первенца. Видели его самым красивым, здоровым и умным .

Непременно хотели мальчика. И в этом и в другом молодожены в ту памятную ночь были единодушны .

При этой мысли незаметно для себя лейтенант задумчиво улыбнулся. Симпатичная, совсем мальчишеская улыбка едва ли была понятна сидящим вокруг него людям. Федор посмотрел по сторонам. По лицам попутчиков, так и не заснувших, он, неожиданно для себя, смог прочитать мысли, вполне созвучные его состоянию души. «Кто они, все эти люди, отправившиеся на войну? Что им не сидится дома? Зачем лететь к черту на кулички, когда у каждого есть свой дом, Родина, родные и близкие! Какая такая сила заставляет человека рисковать своей

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

жизнью? Кто смеет мне приказывать ехать умирать?» – Пашин за минуту задал себе столько вопросов, сколько не смог за все время нахождения в Ташкенте .

Стремительное движение самолета к земле прервало его мысли .

Ощущение, близкое к невесомости, заставило крепко вцепиться руками в деревянный ящик. За окнами самолета медленно поплыл молочного цвета туман. Прошло еще сколько-то времени, прежде чем в салон снова брызнуло солнце. Оно перебегало короткими быстрыми лучиками по вещам и лицам пассажиров. Один за другим люди поднимались к иллюминаторам .

– Кабул! – бросил через плечо «старлей» .

Федор привстал на носочках. За окном открылась панорама желтозеленой долины. В строгом окружении гор, она пересекалась тонкими, пока еще едва заметными линиями дорог, как магнит, притягивала к себе ниточки высохших русел многочисленных горных речушек .

Чем дальше снижался самолет, тем отчетливее стали видны прямоугольные кварталы огромного восточного города, строго очерченные линиями больших и маленьких улиц. Первая живая картинка незнакомой страны поражала своим диковинным видом. С высоты птичьего полета было невозможно рассмотреть все детали непривычного колорита восточного города .

Самолет резко лег на крыло, заставив всех любопытных снова сесть на свои места. Потом выровнялся и еще стремительнее пошел на снижение. В салоне уже никто не спал. Под крылом самолета проплывали площадки и ограды, коробки расположения воинской части с советской техникой .

Наконец, коснувшись самой земли, Ил-76 слегка вздрогнул и, сбрасывая скорость, уверенно побежал по асфальтированной полосе кабульского аэродрома. В иллюминаторах на фоне горной гряды замелькали стоящие самолеты и вертолеты, движущаяся техника и постройки гражданского аэропорта .

Полный тревог и беспокойства рейс для тех, кто впервые летел в Афганистан, завершился, но долгая командировка на неизвестную войну только еще начиналась .

М ассивная гидравлическая рампа военно-транспортного корабля медленно опустилась и превратилась в длинный трап. Горячий ветер афганского лета стремительно ворвался в душное чрево военного самолета. Рев моторов Ил-76 окончательно стих. Военные и гражданские люди, утомленные перелетом, почти одновременно стали вставать со своих мест навстречу спасительному дыханию свежего воздуха. В ожидании начала высадки они вглядывались в освещенный дневным светом проем .

Самолет стоял распахнутым настежь хвостовым отсеком к забору из длинных металлических аэродромных покрытий прямоугольной формы, между которыми рядами была натянута колючая проволока. Прямо за ним через пыльную от машин дорогу отчетливо просматривались зеленые палатки и прямоугольные синие коробки кабульской пересылки .

Внизу у самого трапа самолета толпилось много народу. По приподнятому настроению было легко понять, что большинство из них Ил-76 обратным рейсом заберет с собой в Союз. В толпе были и встречающие .

Они радостно принимали в свои объятья сослуживцев, вернувшихся обратно в Афганистан из госпиталей, отпусков и командировок .

Большинство «афганцев», едва сойдя с трапа, уверенно спешили в сторону автостоянки за забором. Там стояли пыльные «камазы», «газики» и разнокалиберная «броня», которые могли добросить их до своих частей, штаба армии, гарнизонного госпиталя и в любое другое место, куда добраться самостоятельно мог рискнуть далеко не каждый .

Солнце стояло в зените и пекло немилосердно. Люди прятались в тени большегрузного аэробуса. Веселье и прибаутки не утихали. Несмотря на жару, звучали тосты. Старожилы по-доброму подтрунивали над новичками .

Вновь прибывших на войну людей тоже встречали. Небольшой желтый пересылочный автобус стоял возле стоянки военного аэробуса. Его двери были раскрыты. Бывалый прапорщик с опухшим лицом и бравый загорелый сержант быстро проверяли служебные паспорта и предписания, решительно и жестко направляли новичков к автобусу .

Поставив чемодан на заднее сиденье автобуса, лейтенант Федор

Пашин направился к выходу. Хотелось осмотреться. Но его тут же остановил голос нагловатого сержанта:

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Вам по-русски, кажется, было сказано: всем находиться в автобусе!

Лейтенант просто опешил:

– Вам! Садитесь! – сержант указал на дверь .

Сдержавшись, чтобы не ответить младшему по званию, Федор несколько растерянно покачал головой. Сержант последний раз затянулся сигаретой. Изловчился и бросил окурок под заднее колесо автобуса .

– Все, что надо делать здесь – на войне, вам объяснят! Вы уже в Афгане, а не в Союзе! Чем раньше это поймете, тем лучше для вас!

Он повернулся и пошел назад к трапу самолета. Там его ждала очередная партия новобранцев. Лейтенант Пашин, ошарашенный сержантской наглостью, успокоился не сразу. Стараясь не смотреть на других офицеров, которые стали свидетелями его неприятного общения с сержантом, он уселся рядом со своим чемоданом и отвернулся к окну .

Большой аэродром находился вблизи от подножия гор, которые плотным кольцом окружали афганскую столицу. Длинная взлетно-посадочная полоса тонула в воздушном летнем мареве. Время от времени заходили на посадку и взлетали пары вертушек, стремительно разбегались и уверенно приземлялись самолеты .

Военный аэробус из Союза еще не разгрузился до конца, а толпа людей, убывающих на Родину, уже вытянулась в нетерпеливую очередь .

Люди с нескрываемой радостью и одновременно с некоторой грустью в глазах прощались с сослуживцами, оживленно переговаривались .

Изредка задерживали взгляды на пересылочном автобусе, уже забитом до отказа новичками .

Пашин невольно отвел глаза от самолета. Захотелось домой. «Зачем я здесь? Что забыл? Почему я не могу сейчас улететь обратно, быть вместе с Наташей?» – в одну секунду он задал себе с десяток вопросов. Предстоящие два года службы в эту секунду отчаяния показались ему бесконечно долгими. Как нельзя кстати, двигатель автобуса завелся .

– Все на месте? – вошедший бывалый прапорщик стоял в передних дверях. Получив молчаливое подтверждение, жестом показал немолодому майору-связисту, чтобы тот освободил переднее место, предназначенное для старшего машины .

До пересылки было проще дойти, чем трястись в душном автобусе .

Буквально минут через десять он замер у ворот военного городка. Тот выглядел небольшим, мрачным и неприветливым. Был хорошо известен своими дикими законами почти каждому, кто служил в ОграниВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ ченном контингенте советских войск в Афганистане (ОКСВ). Впервые оказавшимся в Кабуле людям пересылка запоминалась своим раздраженным, хамским и враждебным нравом. Федор Пашин не переставал поражаться тому, как здесь, на пересылке, относятся к приехавшим соотечественницам. Большинство из них, молодых и не очень, симпатичных и страшненьких, так не похожих друг на друга внешне, объединяла неустроенность личной жизни. Именно это обстоятельство заставило многих девушек искать счастье за тысячи километров от родного дома .

Однако на войне до этого никому не было дела. Неписаные законы сурового военного быта, уже при первом знакомстве с ними, открыто давали понять, что главное предназначение женщин в Афганистане может быть только одно .

Едва наступал вечер, цвет пересылочной администрации – заезжие штабники и другой подвыпивший служивый люд мужского пола – начинал рыскать по палаткам и модулям в поисках неприхотливой фронтовой подруги, которой пока еще не были известны расценки на любовные услуги .

Новеньких соблазняли землячеством и уверениями в любви и дружбе, готовностью пристроить непременно в Кабуле, просто бесконечными обещаниями на завтра: перевести из палатки в модуль, сводить в душ, найти чистое постельное белье и многое другое, что способно одинокую женщину на войне заставить согласиться на все .

Строптивых ревностные администраторы пугали далекими афганскими гарнизонами, демонстративно обрекали девушек на неустроенный быт, третировали, как могли. Однако девчонки, в своем большинстве, готовы были стерпеть многое, лишь бы только не потерять человеческого достоинства и не стать «пересылочными подругами». Многих из них ожидали дальние гарнизоны, жизнь в которых так разительно отличалась от жизни в афганской столице. Кабул же принимал женщин более сговорчивых и смазливых, готовых на все – только бы красивая жизнь продолжалась и здесь, на чужбине. Сбежав от грехов молодости из родных мест, они отправились на войну за дармовыми, на их взгляд, деньгами и новыми любовными приключениями .

Здесь, на пересылке, иные сразу попадали в родную стихию. Новые ухажеры, щедрые угощенья, подарки и решение всех проблем теперь неотступно будут следовать за ними все два года начиная с первого дня пребывания в Афгане. Из больших металлических «бочек» с окнами, приспособленных под полевое жилье, где размещалась пересылочная администрация, всю ночь напролет неслись звуки веселья, пьяный женВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ ский визг и мужской хохот. Так предприимчивые девчонки спешили устроить свою судьбу на войне, поскорее обрести «постоянную прописку» в Кабуле. Для них интернациональный долг был понятием куда более растяжимым, чем для многих других. Что касалось остальных, то для них жизнь тоже не останавливалась. Дорожные знакомства, быстро рождающиеся земляческие братства прочно объединяли и сближали ранее не знакомых людей. Так в тесном кругу доброжелательных компаний они коротали свои первые, самые трудные, часы на афганской земле. Они верили в удачу и надеялись на нее, желая счастья себе и ближнему. Несмотря ни на что, они страстно хотели жить, любить и быть любимыми. Оттого радостные улыбки с каждым проведенным в Афгане днем становились более частыми гостями на молодых лицах, чем выражение грусти и печали .

Было около десяти часов вечера .

Перед сном Федор Пашин решил выйти из палатки. Пропыленный жесткий воздух густой ночи неприятно хлынул в лицо. Федор осторожно шагнул за палатку. Прислушался. С наступлением тревожной кабульской темноты то одна за другой, а то и сразу одновременно надрывно лаяли пересыльные собаки, словно недовольные людским весельем и гомоном в палатках и модулях. Но не холеные овчарки, что жили вместе со своими хозяевами в их бочках, проявляли сторожевую бдительность, а дворняги, которые за кусок хлеба верой и правдой годами служили военному городку на аэродроме .

Однако не громкий собачий лай настораживал новичков, которые на какое-то время забыли о том, что они на войне. Всякий раз отзвуки далекой ночной канонады в горах заставляли людей замирать, осторожно прислушиваться и вспоминать, что они уже не на Родине, а в городе, в окрестностях которого затаилась смерть .

Лейтенант Пашин еще раз взглянул на ночной звездный небосвод .

Попытался вглядеться в очертания загадочных в ночи гор, в кольце которых стоял и жил древний Кабул. Грустно вздохнул. Невесело улыбнулся .

– Ну, вот я и на войне! Удивительно как-то! Совсем не верится! – вслух произнес Федор .

Б ольшой военный гарнизон был дислоцирован на севере страны в так называемой «Долине смерти». Почти круглый год здесь беспрепятственно разгуливали эпидемии различных болезней. В давние времена англо-афганских войн в дышащем смертью природноклиматическом капкане Гиндукуша нашли гибель тысячи чужеземцев, которые пытались поставить на колени непокорных патанов (пуштун, афганец – пер. с афг.) .

Всего несколько лет назад брошенный на голое место советский воинский контингент за короткий срок успел основательно обустроиться. С высоты птичьего полета гарнизон представлял собой нечто среднее между военным походным лагерем и обычным рабочим поселком городского типа, каких сотни разбросаны вокруг российских городов. Обычно таким запоминался советский воинский гарнизон в «Долине смерти» тем, кто прилетал сюда на «вертушках» .

Лейтенант Александр Жирик большим начальником не был, потому к новому месту службы, как и большинство других, добрался попутной колонной. Знакомиться с гарнизонными достопримечательностями ему, как заместителю командира роты по политической части, предстояло длинными неделями и месяцами однообразной службы. Зато останутся в памяти они надолго – на всю оставшуюся жизнь .

За более чем полгода службы в этом треклятом месте судьба уберегла Жирика от всевозможных инфекционных болезней, которые здесь поджидали новичка на каждом углу. По совету бывалых сослуживцев, он с первых дней не пил сырой воды, регулярно принимал стопку водки или спирта. Старой русской пословице «береженого Бог бережет» Александр Жирик следовал теперь во всем, и прежде всего в службе. На первых порах вел себя на редкость осторожно, ни при каких обстоятельствах не лез на рожон. «Спокойно! Все будет в свое время!

Надо только в струю попасть!» – постоянно внушал себе Жирик .

Однако в тот памятный день замполиту роты все же не удалось открутиться от боевого выхода. Когда утром Жирика неожиданно послали на сопровождение колонны, он, не на шутку перепугавшись, не мог даже предположить, что судьба приготовила ему отличный случай попасть в «заветную струю». Правда, впервые в жизни оказавшись в боевом охранении воинской колонны машин и бронетехники, лейтенант

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

заметно нервничал. Напуганный разговорами о минах, замполит всякий раз внутренне сжимался и напрягался, когда его БРДМ наезжала на поврежденное подрывами асфальтированное полотно дороги .

На дороге к месту назначения опасных участков было немало. Однако среди бела дня «духи» редко решались нападать на советские колонны, которые шли в сопровождении боевого охранения. К тому же потомки храбрых патанов все еще страшились грозных ракетных ударов нурсов с «вертушек», которые обычно степенно барражировали в дневное время высоко в небе. Выполняя только им известные боевые задачи, краснозвездные, только с виду неуклюжие «вертушки» – «волки», гарантировали безопасность движения советских колонн на неспокойных горных серпантинах. Здесь, на афганских дорогах, проходивших сквозь строй невидимых душманских взоров и готовящихся засад, в мирной тиши прохладных гор и благоухающих оазисов – «зеленок», до поры до времени таилась война .

Было около четырех часов дня, когда колонна стремительно миновала самый опасный участок дороги, пролегающий через плотный коридор сахарного тростника. Афганское немилосердное солнце, давно уже прошедшее точку зенита, стремительно клонилось к закату. Одинокие «мерседесы», «тойоты», советского производства «газики» и «зилы», загруженные доверху дынями и арбузами, облепленные со всех сторон афганцами, всё реже и реже встречались в пути. Последние одиночные машины пугливо спешили до наступления темноты покинуть опасные участки серпантина .

БРДМ с лейтенантом Жириком шла, замыкая длинную колонну. Неожиданно машина приняла вправо и резко затормозила. При виде стремительно уходящей вперед «брони» Александр, понемногу привыкший к монотонной дороге и совсем было приободрившийся, вновь беспокойно заерзал. Покрутив головой по сторонам, он склонился к совсем молоденькому прапорщику, который сидел в люке над водителем .

– Что случилось? Чего встали? – последняя фраза пришлась на момент, когда гул моторов резко затих .

В воцарившейся тишине ответ прапорщика показался необычно громким:

– Не знаю! Может, сломались?! – он пожал плечами и выпустил наверх чумазого водителя. Волосы, лицо и шея солдата были покрыты густым слоем пепельной пыли .

– Вода закипела! – недовольно пробурчал водитель .

– Долго стоять будем? – еще больше занервничал Жирик .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Солдат ничего не ответил. Пробравшись по броне назад, он стал тряпкой открывать крышку радиатора. Пар рванулся наружу, грозя обжечь лицо водителю, склонившемуся над раскрытым мотором. Тот резко отпрянул в сторону. Поднялся во весь рост .

– Чурка, канистру тащи! – скомандовал водитель темноволосому солдату в выгоревшей почти добела форме. Первогодок пулей нырнул в водительский люк .

Прошло всего каких-нибудь пять минут, и возле БРДМ, как вкопанный, остановился БТР из технического замыкания .

– Чего встали? – зампотех роты одной ногой стоял на своей броне, другой – уже на БРДМ .

– Вода закипела! – постарался уверенно, со знанием дела, ответить Жирик .

– Понятно! Вода есть? – старший лейтенант уже обращался к водителю, который возился с канистрой .

– Ремни в норме? Ни один не полетел?

– Всё в порядке, товарищ старший лейтенант! Не беспокойтесь!

– Хорошо! – закончил зампотех свой чисто профессиональный разговор с водителем и повернулся к Жирику:

– Догоняйте! Не задерживайтесь! Вон какая буря собирается! – показал рукой на горизонт офицер. Затем уверенно переступил на свою броню и, прямо как опытный наездник, вскакивающий на лихого коня, быстро оседлал правый люк бронированной машины .

БТР грозно взревел моторами и ринулся догонять скрывшуюся из глаз колонну .

Тем временем чуть слева по ходу движения горизонт стремительно погружался во тьму. Солдаты с некоторой тревогой в глазах поглядывали в сторону огромной грозовой тучи, предвещавшей ураган. Все уже хорошо знали, что надвигающаяся буря – это жгучий ветер «афганец», который в Афганистане особенно грозен в период межсезонья и летом .

Как обычно, буря подкралась незаметно. Казалось, еще пятнадцать-двадцать минут назад ярко светившее солнце не предвещало никакой беды, но вот прозрачный горячий воздух стал постепенно мутнеть и желтеть .

Солнце, как при затмении, начало затягиваться плотной, густой пеленой из мельчайшей серо-желтой пыли, сорванной ветром с полей и дорог .

Лейтенант Жирик в эти тягостные минуты ожидания не отходил от водителя и все время его теребил .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Я и так быстро! – недовольно огрызался механик-водитель, неторопливо наполнявший водой радиатор .

Наконец, БРДМ смогла тронуться с места. Солдаты уже взбирались на броню, когда из-за поворота, за которым скрылась советская военная колонна, в облаке пыли возник силуэт грузовика. Кузов машины почти доверху заполняли большие продолговатые золотистые дыни и зеленовато-светлые арбузы .

– Товарищ лейтенант, бакшиш надо брать?! – к заметно нервничающему офицеру обратился солдат родом из Средней Азии. Его, с малых лет привыкшего ко всем стихийным причудам азиатской природы, казалось, совсем не тревожил надвигающийся «афганец» .

– Совсем спятил, солдат! Какой еще бакшиш?! Нашел время! – лейтенант махнул рукой и стал вслушиваться в гул набиравших обороты двигателей .

Слабо понимавший по-русски солдат жест командира расценил посвоему. Он перехватил автомат с плеча в руки и сделал шаг навстречу афганскому ЗИЛу. Резко заскрежетав тормозами, машина свернула на обочину и остановилась в нескольких метрах позади БРДМ .

– Эй, бача, бакшиш давай! – подойдя к кабине, на полурусском-полуафганском обратился он .

Люди, сидевшие в машине, кажется, не шелохнулись .

– Эй, сюда! – солдат позвал оставшихся возле БРДМ, а сам вскочил на подножку ЗИЛа, но не успел даже поздороваться с афганцами в кабине .

Едва он взялся за ручку дверцы, как машина рванула с места. Грузовик стал быстро набирать скорость. Замешательство длилось недолго .

В один прыжок соскочив с боевой машины, прапорщик на ходу уже передергивал затвор. Предураганную тишину разорвала длинная автоматная очередь. Еще мгновенье, и по машине уже стреляли остальные бойцы .

– Прекратить стрельбу, прекратить. – кричал Жирик .

В эту минуту он больше всего боялся, что стрельба накличет местных «духов», не позволит уйти от надвигающейся бури. Но было поздно .

Резко свернувшая вправо машина остановилась. Выскочивший из кабины афганец не успел сделать и трех шагов, как распластался на земле, насмерть сраженный метким выстрелом прапорщика .

Жирик подошел к машине последним. Грузовик стоял всего в нескольких сантиметрах от края дороги, за которым внизу начиналась горная расщелина. Водитель тоже был мертв. Прямо за ним зияло неВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ сколько пулевых отверстий. Пятна крови были на стекле, дверце и сиденье водителя. Жирик еще больше испугался .

– Убийство мирных жителей? Это всему. – почти вслух выругался Жирик. Он хорошо знал, что за убийство простых афганцев придется ответить всем .

– Кто дал команду стрелять? – кричал он на стоящих вокруг него солдат .

– Само собой вышло! Им же сказано было: стоять! – неуверенно оправдывался прапорщик .

Он только теперь начал осознавать весь ужас происшедшего. Насмерть перепуганный, он стоял, понурив голову и опустив руки по швам. Складной автомат Калашникова, сделавший свое дело, виновато висел на согнутых пальцах прапорщика, слегка касаясь земли длинным рожком .

Недолгое оцепенение нарушил широкоплечий сержант .

– Ого, ни хрена себе!

Копаясь в кабине, он вслед за одним автоматом вытащил из-под сиденья второй, аккуратно завернутый в плотную материю .

– Обыскать машину! – зрачки лейтенанта резко расширились. Пока еще неизвестно чему Жирик как будто обрадовался .

– Быстрее, быстрее! – торопил он подчиненных. Черное грозовое облако уже крутилось рядом, словно неотвратимое возмездие за происшествие, случившееся на горной дороге .

Оружие было не только в кабине. Завернутые в серую мешковину автоматы западного образца, два китайских пулемета, гранатомет и три ящика с патронами были умело спрятаны в кузове под золотистыми продолговатыми дынями и ядреными полосатыми арбузами. Через минуту-другую солдаты уже перекладывали оружие на БРДМ. Все спешили, работали сосредоточенно, молча .

– Товарищ лейтенант, машину надо сбросить! – не по годам рассудительный сержант спокойно отдавал распоряжения офицеру. Тот, придя в себя от первоначальной растерянности, утвердительно кивнул головой .

С помощью брони грузовик столкнули вниз, прямо в расщелину. Высота была небольшая, наверное поэтому ожидаемого взрыва не последовало. Резко запахшие аппетитные дыни и арбузы продолжали раскалываться на лету, скатываясь вниз к опрокинутой вверх колесами машине. Лишь солдат из Средней Азии, видимо в силу своей восточной расторопности, сообразил прихватить пару продолговатых желтоВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ серых дынь. Они уже лежали возле пулеметной башни сзади, наполовину прикрытые старым грязным бушлатом. Люди быстро забирались на броню. В кромешной ураганной мгле стремительно угасающего дня вокруг почти ничего не было видно. Медлить больше было нельзя .

Включив все фары, БРДМ рванулась по дороге .

Свою колонну настигли лишь за последним населенным пунктом перед поворотом к месту дислокации дивизии. Пока ехали, перепуганный, с трясущимися руками лейтенант лихорадочно искал объяснение всему тому, что произошло с ними на дороге возле горной расщелины .

– Итак, еще раз! – снова и снова офицер начинал проговаривать в голове версию, выстроившуюся за время пути .

Офицер так был занят этими мыслями, что не обратил внимания на то, как БРДМ вслед за колонной стала медленно спускаться с дорожной насыпи.

От лихорадочных размышлений его отвлек прапорщик:

– Товарищ лейтенант, что докладывать будем? – он склонился к уху офицера. Светло-зеленые глаза главного лица в событиях на дороге напряженно горели. Нервно играли желваки .

Жирик сразу очнулся .

– Да, конечно, молодец! – проговорил он тихо, почти губами, и склонился в люк к водителю. БРДМ остановилась .

Солдаты построились перед броней. Их лица были предельно серьезны и взволнованны. Двое из них – прапорщик и сухощавый солдат из Узбекистана – сегодня впервые не только увидели самых настоящих «духов», о которых столько слышали в части, но и стреляли по живым людям. Такое даже на афганской войне бывало далеко не каждый день .

Лишь сержант по-прежнему оставался внешне спокойным и невозмутимым. За два года службы ему, повидавшему всякое, смерть «духов» казалась обыкновенным делом .

Еще раз внимательно взглянув на лица подчиненных, офицер внутренне весь собрался. Заговорил неожиданно уверенно:

– Товарищи, сегодня вы лицом к лицу столкнулись со смертью. Рискуя своей жизнью, вы действовали быстро, умело и до конца выполнили возникшую на марше боевую задачу. Мы взяли караван, который вез смертоносный груз .

Лейтенант, выпалив заученную по дороге наизусть первую фразу, облегченно вздохнул.

Так и не заметив тени ухмылки на лице сержанта, продолжил:

– Дело это серьезное! Не останови рядовой Убайдуллаев по моей команде подозрительную машину…

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Замполит роты, как ломти хлеба, нарезал заранее продуманные фразы – версии случившегося:

– Трудно себе представить, сколько бы наших ребят еще сложили головы в Афгане! Не одна советская мать еще скажет вам спасибо, ребята! Хорошо, что никто не пострадал. Считаю, что решение было верным – преследовать машину и уничтожить врага метким огнем всего экипажа!

В эти минуты, стоя перед строем, Жирик не просто говорил. Внешне преобразившись, он пел свою профессиональную песню штатного соловья, способную одним только звоном и громом слов убеждать любого. В эти минуты замполит совсем не был похож на пугливого лейтенанта, каким был в пути. На подчиненных смотрели глаза совершенно другого человека .

– Короче, «духи» не ушли! Оружие и трупы мы доставили. Машину сбросили! – лейтенант достоверными фразами изложил концовку разработанной версии. – От себя лично объявляю всем благодарность за мужество и героизм при ведении боя с противником. Короче, все будут представлены к наградам! – он резко приложил руку к панаме, затем тут же опустил ее вниз .

По посветлевшим лицам офицер сразу понял, что в легенду о скоротечном бое на марше подчиненные поверили .

– Всё! По местам! – радостно скомандовал замполит .

Подняв клубы пыли, БРДМ проехала ворота КПП .

Вечером в присутствии старшего колонны лейтенант Жирик обо всем обстоятельно доложил в штабе дивизии. Он так правдоподобно описал все перипетии боя, что, выйдя из кабинета начальника штаба, он уже и сам ни на секунду не сомневался в своем героическом поступке. Как и предполагал замполит, в штабе приняли решение представить боевой экипаж к наградам. Доставленное оружие было весомым аргументом в пользу этого. Самого Жирика представили к ордену Боевого Красного знамени, а вскоре и к очередному званию. В тот год в штаб сороковой армии пришел циркуляр, в соответствии с которым офицера, прослужившего полгода в Афганистане, за особые заслуги можно было представлять к званию досрочно .

У лейтенанта Жирика теперь на то были все основания. Случайное сопровождение колонны помогло ему заработать такой боевой капитал, которого вполне могло хватить на всю оставшуюся военную службу .

Так в Афганистане начиналась служебная карьера политработника ротного звена Александра Жирика .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Глава 7 Субтропики

К счастью, на кабульской пересылке лейтенант Пашин пробыл недолго. Уже на третьи сутки рано утром он сидел в одном из двух вертолетов. Быстро запустив двигатели, пара винтокрылых машин взяла курс на юго-восток – к границе с Пакистаном .

Когда «вертушка» забралась на предельную высоту, Федор вдруг впервые подумал о своем однокашнике по военному училищу: «Черт возьми, ведь Жирик тоже где-то здесь! Судя по поздравительной новогодней открытке, он в Афгане уже около года!» – мысленно рассуждал Пашин .

Несмотря на то, что расстались они, по меньшей мере, не друзьями, Федору захотелось непременно повидать своего однокашника. «Надо будет поспрашивать о Сашке на месте!» – решил про себя Федор. И в который раз за последние дни он вспомнил услышанную историю, приключившуюся с его однокашником в ташкентской военной гостинице. Она оказалась одновременно смешной и грустной. Неожиданно «вертушка» накренилась. Винтокрылая машина приступила к снижению. Оказалось, что летели совсем недолго. Не прошло и часа, как вертолеты благополучно приземлились в самом центре аэродромного прямоугольника. Раскаленный воздух афганских субтропиков негостеприимно принял в свои жгучие объятья людей. Один за другим осторожно спускаясь по маленькой металлической лестнице, они опасливо взирали по сторонам. Им открылась панорама благоухающей зелени садов и полей. Сверкающая белизна снежных вершин исполинских гор слепила глаза .

В ожидании попутной машины лейтенант Пашин и его спутники расположились на повороте дороги от аэродрома в тени деревьев возле прохладного ручья. Несмотря на утреннее время, было нестерпимо жарко. Хотелось раздеться, искупаться и напиться холодной воды .

Ждать пришлось недолго. Вскоре на обочине дороги притормозил советский военный Газ-66. Старший походного автоклуба – худощавый усатый капитан, не спрашивая ни о чем, кивком головы пригласил людей на чемоданах занять места в машине .

«Газик» шел на большой скорости. Он стремительно обгонял тихоходные, полные людей или загруженные до отказа афганские машины, ловко уворачивался от встречных автомобилей и бронетехники. Небольшой спуск, и автоклуб влетел в зеленый тоннель из деревьев .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Соловьиная роща! – прокричал солдат-киномеханик. В оконный проем кунга походного автоклуба внезапно ворвалось дыхание свежей буйной растительности, голоса растревоженных птиц. – Еще год назад просто так не проехать было! И днем и ночью «духи» долбили. Сейчас

– нормалек! Вот оттуда обычно стреляли! – солдат резко привстал с места и решительно показал в глубину рощи .

Быстро проскочив оживленный кишлак, расположенный вдоль растрескавшегося русла реки, автоклуб без остановки проехал раскрытые ворота КПП советской воинской части. Здесь, на окраине афганского города Джелалабада, и предстояло служить лейтенанту Пашину. В каких-нибудь сорока километрах от места дислокации гарнизона проходила граница Афганистана с Пакистаном. Однако она была начертана лишь на географических картах. В действительности никакой границы не было. А горные перевалы за годы войны превратились в коридоры для караванного потока «бойцов за веру» и оружия на территорию Афганистана .

После короткого представления в штабе уже знакомый Федору капитан проводил его в синий модуль возле офицерской столовой, где жили офицеры и прапорщики. По дороге к походным «апартаментам»

познакомились. Оказалось, что Вадим – начальник клуба части. Пашину он сразу понравился. Веселый, он не умолкал ни на минуту. Пока шли, успевал на ходу обмениваться короткими приветственными фразами со встречными сослуживцами .

Пройдя по сквозному коридору в модуле, офицеры зашли в комнату, где стояло восемь солдатских железных кроватей .

– Вот твое жилище! Пока батальон находится на боевом выходе, будешь жить по-царски – один! Как тебе здесь?

– Не то слово, класс! Главное, кондер пашет! Когда я сюда приехал, они только у начальства были! Спаса от жары просто не было. Сейчас ништяк!

Вадим подошел к окну, в левой половине которого размеренно гудел кондиционер, умело вмонтированный между рамами. Капитан поставил ладонь к вентилятору агрегата. Его полностью раскрытые створки усиленно гнали прохладу .

– Всё как надо! Это для отражения солнечных лучей, – Вадим показал рукой на блестящую фольгу, которая была аккуратно проложена между двойными стеклами .

Федор пронес чемодан к столу. Осмотрелся. Над заправленными кроватями висели многочисленные цветные и черно-белые семейные фотографии, детские рисунки. «Наверное, все женатые, как и я», –

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

решил про себя лейтенант. Но тут же невольно заулыбался, заметив над кроватью в углу у второго окна журнальные вырезки с длинноногими модницами и певицами популярных ансамблей. Озорной взгляд Федора перехватил начальник автоклуба:

– Здесь Ваня спит. Иван Коваленко – классный мужик! – прищелкнув языком, он выставил перед собой большой палец. – Так, мне пора! Давай устраивайся! Вот эта кровать свободная. Белье возьмешь у дневального .

Его комната при входе. Вечером заходи! Приезд отметим! Я живу через дверь, – Вадим показал в ту сторону, откуда они вошли в модуль .

Начальник клуба, которому до замены оставалось не более полугода, в части слыл ревностным поборником афганских традиций. Вхождение в коллектив вновь прибывшего офицера здесь считалось событием обязательным. И дело было даже не в распитой вечером бутылке. Она была лишь предлогом собраться, поговорить по душам, дать волю воспоминаниям о доме при виде появившегося за столом новобранца, привезшего в словах, жестах, взгляде и припасах съестного живую, свежую частичку жизни из далекого и дорогого Союза .

Вечером собрались у Вадима, куда поселили и Пашина. Познакомились. Со своим ротным – капитаном Арбузовым Алексеем Дмитриевичем и его подчиненными офицерами лейтенант Пашин уже успел познакомиться, когда его представляли в штабе. Кроме них, в комнате был еще один постоялец – начальник склада ГСМ прапорщик Ахалая .

Пока те офицеры, что помоложе, суетились у стола, Федор охотно делился последними союзными новостями. Одного из жильцов – чернявого прапорщика – больше всего интересовала смерть генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова. Его портрет в самодельной рамке висел в комнате над кроватью в углу .

– Так что, его убылы илы нэт? – Томаз Ахалая говорил с заметным акцентом .

– Не знаю! С чего вы такое взяли?

– Вах, вах! Понятно, что убылы. Порядок стал навадыть, вот его ы…

– прапорщик сделал всем понятное движение ножом, которым только что открывал консервные банки .

Ему горячо поддакнул Вадим:

– Это точно! Я хорошо помню, как он бездельников гонял .

Им вяло возразил старший лейтенант возле электрической плиты:

– Тебе откуда знать, если в Афгане все это время находился?

– Х-м, что я – в отпуске не был? Помню, прошлой осенью сижу с женой в кинотеатре. Заходят аккуратно подстриженные ребята и начиВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ нают проверять документы. Если в отпуске, как мы тогда с женой, – нет вопросов, отдыхай, а нет – пройдемте для выяснения всех обстоятельств!

– Разве это правильно? – без задней мысли возразил Федор .

Он совсем не предполагал, что его слова заденут за живое чернявого прапорщика .

– Паслюшай, дарагой! – он не на шутку разозлился. – Скажи, да!

Лючше в бардакэ жыт? Да? Молядешь совсем пляхой стал! Лышь бы балдэть! Танцы, манцы, джинцы! Вот и весь смысл! Ми на Кавказе силу уважаим. Мой отец всегда гаварыл, что при Сталине настаящый парадык бил! Потому что он челавэк гор бил. Балшой человек! – Томаз поднял вверх сжатый кулак. – Люды работалы, дисциплын был. За лышный слов – получи! Пьянства совсем мала был!

– Ладно тебе, Томаз, завелся! Лейтенант Пашин, что ли, виноват в бардаке, – в разговор встрял Арбузов .

– Да все понятно. Обыдно! Жалко, говору, что Андропов мало пожил .

Бил бы сыйчас в Союзе парадык! Ти, летеха, приезжай в Тбылисы, гостем дарагым будышь! – прапорщик сделал извинительное лицо .

В комнате повисла пауза. Сразу стал слышен шум работающего кондиционера. Федор подсел к кровати, над которой был оборудован деревянный каркас, обтянутый тонкой марлей. Возникла новая тема для разговора .

– Это зачем? – поинтересовался новичок .

– Так мы от комаров и мух спасаемся. А то, только заснешь, мухи тут как тут. Грызут – спасу нет! А с таким шатром совсем другое дело, зашторил и спи себе спокойно! Особенно днем выручает. Здорово!

– Рационализаторская мысль! – ввернул «старлей» со сковородкой в руках, на которой дымилась разогретая аппетитно пахнущая тушенка .

– Ваня Коваленко придумал. Он у нас мастер на все руки. Из молодых – самый толковый! – он за глаза похвалил сослуживца .

Наконец все сели за стол. Выпили. Закусили. Еще раз, уже молча, выпили за погибших. Поговорили по душам. Вновь прибывший лейтенант всем понравился. Подкупали его искренность, какая-то правильность и деловая рассудительность .

На удивление, Пашин заснул сразу. Видимо, дала о себе знать многодневная усталость. Впервые за последнее время ему ясно виделся сон .

Снилась мама. Она сидела во дворе их старенького дома и гадала на картах. Возле ее ног дремала собака Герта. Федор осторожно закрыл калитку. Всегда осторожная, бдительная собака на этот раз не залаяла, не бросилась радостно навстречу молодому хозяину. Он прошел в глубь

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

двора. Подсел к матери. Но она тоже, казалось, не замечала его. Тогда сын достал из сумки красивую, расшитую серебристыми нитками черную шаль, специально для нее купленную в подарок в Афганистане .

Мать, ничего не говоря, встала, накинула ее на плечи. Неспешно пошла к дому. Федор побрел следом. За углом темная тень матери вдруг пропала. Сын испуганно покрутил головой по сторонам и замер. На него медленно из темноты выплыла скамейка, на которой сидели парень и девушка. Федор сразу узнал в юноше своего однокашника – Александра Жирика, а вот черты его подруги не угадывались. Пашин ринулся вперед, но скамейка быстро плыла назад. Перед глазами неожиданно вырос белый каменный забор .

Больно ударившись о стенку, Федор проснулся. Будильник показывал пять часов утра. Пора было вставать. Летом жизнь в афганских субтропиках начиналась необычайно рано. Из-за невыносимой дневной жары военный городок приходил в движение вместе с восходом солнца .

Федор быстренько побрился, умылся в летнем умывальнике, пропахшем хлоркой, и через полчаса уже сидел в столовой. При виде новенького сонливые официантки, молча разносившие тарелки в полупустом зале, мгновенно встрепенулись. Из-за стенки раздачи стали выглядывать сначала одна, потом другая поварихи в белых колпаках .

Спустя несколько минут к симпатичному лейтенанту пружинистой, игривой походкой подошла худая шатенка лет тридцати. Загадочно улыбаясь, она ловко поставила перед ним тарелку с едой .

– Приятного аппетита, товарищ лейтенант!

– Спасибо! А это что? – он кивнул головой в сторону желто-коричневого драже в металлической посуде .

– Витамины! Очень полезно в профилактических целях от болезней, по одной штучке, товарищ лейтенант! – вежливо, но с некоторой иронией ответила женщина и бодро направилась к соседнему столику .

Федор взял ложку. Повернул тарелку. Есть совсем не хотелось. После вчерашнего сытного ужина под водочку перловка в горло не лезла. Вместе с аппетитом неизвестно куда пропало и настроение. К тому же из головы никак не выходил этот дурацкий сон .

Лейтенант резко тряхнул головой. Машинально отодвинул в сторону кружку недопитого чая и встал из-за стола. Прохладную столовую покинул в несколько шагов. За дверями его встретило жаркое дыхание афганских субтропиков. Так начались повседневные будни Пашина на войне .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Глава 8 Кадровик

А фганская осень, давно пришедшая на север страны, здесь вступать в свои права не спешила. Солнце светило совсем по-летнему .

В дневные часы воздух накалялся, как во время июльской или августовской жары, становился сухим и жгучим. Плотные слои плывущего над землей марева почти до самого захода солнца продолжали висеть в зеленых оазисах. Вот разве что только ночи с каждым разом становились все более продолжительными и прохладными. Они напоминали о том, что скоро лето должно закончиться. Явной приметой грядущей смены сезона оставался неугомонный «афганец», который ближе к концу дня начинал безжалостно кружить и гонять плотные, сжатые слои горячего воздуха по лабиринтам горных дорог и ущелий, вокруг военного городка и близлежащих кишлаков .

Прослужив в Афганистане почти год, лейтенант Жирик с нетерпением ждал декабря – месяца, на который ему был запланирован отпуск .

Поэтому в часы обеденного перерыва, разлегшись в постели, он каждый раз мысленно оказывался в Союзе. Первый кандидат среди политработников ротного звена на выдвижение, без пяти минут кавалер боевого ордена и афганской медали, он горел страстным желанием поскорее предстать во всем блеске перед родными, знакомыми и однокашниками .

Но с не меньшим ожиданием и трепетом Сашка представлял встречу с Сосновской, вернее, уже теперь с Натальей Пашиной. Время шло, а большие добрые глаза этой миловидной девушки почти не исчезали из его памяти. Ее единственная открытка в ответ на новогоднее поздравление Жирика была большим, чем живое напоминание о счастливом времени, проведенном вместе в городе, где прошла незабываемая курсантская юность. Беря в руки дорогое послание, он в который раз перечитывал и без того уже наизусть выученный текст. С обыкновенной почтовой открыткой Сашка неосознанно связывал свои самые желанные и заветные мечты на будущее .

Здесь, на чужбине, получив за все время лишь одно письмо от спившегося одинокого отца из далекой сибирской глубинки, он все острее чувствовал потерю Наташи. Вдали о Родины Жирик стал понимать, что еще больше любит эту девушку. Поэтому в своих мыслях он рисовал самые неожиданные встречи с женой своего однокашника .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Вот и сейчас, едва закрыв глаза, Сашка очутился в городе своей недавней курсантской молодости. Там, где родился злополучный любовный треугольник, в котором он оказался третьим лишним. Дремотные мысли оборвал отрывистый стук в дверь. Сашка испуганно приподнялся в кровати. На пороге стоял посыльный из штаба:

– Лейтенанта Жирика – к командиру! – солдат обратился сразу ко всем обитателям комнаты .

Сашка насторожился. С командиром части, ему, замполиту роты, приходилось до сей поры сталкиваться не так часто, как хотелось бы .

Дело в том, что, несмотря на боевые заслуги лейтенанта, требовательный, строгий полковник относился к Жирику с какой-то неприязнью, внешне едва уловимой .

На последнем офицерском построении, как показалось Сашке, тот вдруг ни с того ни с сего сделал ему замечание за разговоры в строю, хотя этим грешили и другие. Не без оснований полагая, что данный эпизод – не просто случайность, Жирик теперь старался держать ухо востро, избегать непредвиденных встреч с полковником .

Однако в штабе томившегося в ожидании неизвестности лейтенанта ждал приятный сюрприз. В кабинете командира, под большим портретом Ленина, на командирском месте чинно сидел моложавый подполковник в новенькой экспериментальной полевой форме «афганка» с множеством карманов на куртке и штанах .

Сашка удивленно вскинул брови. Сомневаться не приходилось. В старшем офицере Жирик сразу узнал своего первого командира и наставника в армии .

– Товарищ подполковник! Лейтенант… – Жирик не успел закончить свое бодрое, радостное приветствие старшего начальника, как подполковник Кончаков, не вставая с места, жестом остановил своего бывшего солдата, который сейчас в нетерпении гарцевал в строевой стойке .

– Вольно, вольно! Еще вольней! – он изрек до боли знакомый для Сашки армейский афоризм .

Так говорил только один человек – бывший «комсомолец» Гвардейской Таманской дивизии, старший лейтенант Кончаков Борис Яковлевич. Подобострастно изогнувшись, Жирик крепко пожал расслабленную, кажется, всегда слегка потную руку, небрежно выброшенную вперед .

– Ну, садись, садись! Каков орел стал! – подполковник продолжал себя вести подчеркнуто важно. – Я вот тут к вам с проверкой из Кабула!

– сильно нажав на «я», Кончаков многозначительно потер руки. – ЗнаВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ чит, смотрю списки офицеров части. Ба, знакомая фамилия! Иди сюда, говорю замполиту. Тот это или не тот Жирик? Выясняю – тот! – подполковник бросил короткий взгляд на подполковника Андронникова, который сидел поблизости от кабульского гостя почти на самом краю стула .

Постное лицо Михаила Степановича моментально растеклось в улыбке умиления и безграничного почтения к старшему начальнику .

– Ну что ж, рад! Искренне рад тебя видеть, дружище! – по этой фразе Сашка узнал беззаботного, шустрого старлея, каким тот был тогда, когда Жирик только начинал познавать азы армейской службы .

– Скоро год! На Новый год обещали отпустить в отпуск!

– Понятно! Еще что? Хотя по службе я наслышан! Всё в порядке! Молодец, далеко пойдешь, если что?…

– Если милиция не остановит! – Жирик на одном дыхании выпалил известную присказку .

– Нет, мой друг! Милиция нам не страшна, а вот пули-дуры берегись!

Поэтому далеко пойдешь, если будешь головой думать! Понял?

Тут в разговор встрял замполит полка:

– Ему это не грозит! Он парень сообразительный! В бою без единой потери столько оружия взял, что не каждый командир разведроты за два года сумеет добыть! Не зря мы его и к ордену представили, и на очередное звание досрочно послали! Есть даже соображения в кандидаты на Героя Союза зачислить!

В завершение своего короткого монолога Михаил Степанович с легким металлом в голосе изрек мысль, только что внезапно пришедшую ему в голову. Она, по его соображению, могла помочь установлению более тесного контакта с председателем проверочной комиссии, который второй день отказывался принять приглашение «отметить приезд»

– Мой воспитанник, чего ты хочешь?

– Чувствуется, Борис Яковлевич, ваша школа!

– Ладно-ладно! Ты мне здесь дифирамбы не пой! А на счет Героя – это предложение интересное! На досуге помаракуем!

– Как скажете, товарищ подполковник!

– Скажу, что такие кадры нам и в Кабуле нужны!

– Борис Яковлевич, помилуйте! Мы здесь из него «комсомольца», помощника покомсомольской работе части вырастим, а по зиме – на

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

замполита батальона аттестуем, майорская должность! – замполит, ровесник по возрасту, равный в звании подполковнику из штаба армии, обращался к нему только на «вы» .

– Одно другому не мешает! Впрочем, об этом мы без лейтенанта еще поговорим! – Кончаков, сдвинув брови к переносице, строго взглянул на Жирика .

В эту минуту Сашка чувствовал себя именинником. Его всего прямотаки распирало, душа беззвучно повизгивала от хвалебной речи старшего политработника полка. Но он, потупив взор, сидел молча, боясь шевельнуться и прервать своего прямого начальника .

– Борис Яковлевич, как я понял, вы вместе служили в одной дивизии?

– Да. Сашок у меня был правой рукой!

– Стало быть, мы все трое – однополчане! Я ведь тоже начинал в этой дивизии .

– Ах, да! Ты что-то говорил по этому поводу!

Кончаков недовольно поморщился. Он, конечно, не забыл, как вчера вечером услужливый замполит части битый час убеждал его в том, что они в одно время служили в придворной дивизии под Москвой .

Борис Яковлевич, так и не вспомнив взводного из комендантской роты, где начинал службу Андронников, сейчас не стал возражать против наличия еще одного бывшего сослуживца .

– Да что и говорить! Мир тесен, кругом свои люди! Без этого, Сашок, в жизни нельзя!

Подполковник из Кабула поднялся со стула. Ему уже больше не нравилось, что так много внимания уделяют не его персоне. Борис Яковлевич Кончаков всегда и везде привык быть в центре внимания. Первым это сообразил замполит полка, сразу вставший со своего места .

– Борис Яковлевич, так как у вас сложилась судьба в дальнейшем?

Кадровик, заложив руки за спину, продолжал стоять вполоборота у окна. Он с интересом смотрел в сторону военного магазина, возле которого уже выстроилась длинная очередь. Полковой дуккан, открывался сразу после обеденного перерыва, ровно в четыре часа дня .

После небольшой паузы подполковник, вернувшись на командирское место, жестом усадил Жирика и замполита части .

– Садитесь, садитесь! Чего встали? Сидите! Как у меня дела? Да всё своим чередом! В Германии получил батальон, затем – академия. По окончании перешел работать в кадровые органы. Кадры, как говорится,

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

решают всё! Верно, Сашок? – Кончаков самодовольно подмигнул лейтенанту .

– Так точно! – снова вскочил с места младший по званию .

– Да сиди ты! Чего вскакиваешь каждый раз?!

– Так учили, товарищ подполковник, со старшими по званию разговаривать стоя!

– Молодец! Ценю! Военный этикет усвоил хорошо! И впрямь – далеко пойдешь!

Сашка не удержался, чтобы не выдать свою обычную невинную издевку над старшими офицерами полка. Однажды он уже схлопотал серьезное вразумление от начальника штаба за подобный неуставной ответ. Но урок, видимо, впрок не пошел. Вот и сейчас Кончаков как-то странно взглянул на своего бывшего воспитанника .

– Ладно, поговорили! Еще увидимся .

Представитель вышестоящего штаба говорил подчеркнуто сухо. От неожиданной перемены тона Сашка опешил. Его худое лицо еще больше вытянулось .

Вершитель человеческих судеб из Кабула, видимо, был большим специалистом в области военной психологии. Ему не составило большого труда определить, что лейтенант уже осознал свой досадный промах, который допустил в присутствии хотя и старого знакомого, но, по афганским меркам, большого армейского начальника. Кончаков нехотя встал из-за стола, небрежной улыбкой давая понять, что он не в обиде .

– Всё понял? Давай служи! Иди! В субботу Михаил Степанович грозился баньку организовать, так думаю, он и тебя захватит с собой! Там обо всем поговорим! Верно говорю, Стаканыч, извини, Степаныч? – не то пошутил, не то оговорился старший начальник .

Однако его оговорка рассмешила только Жирика, который невольно прыснул от смеха. Между тем, сам Степанович никак не среагировал на оговорку .

– Какой разговор! Нет проблем! – несказанно обрадовался замполит тому, что кабульское начальство наконец-то дало добро на «неформальную встречу» .

Светясь от счастья, лейтенант Жирик выскочил из дверей штаба. Неожиданная встреча в Афгане со своим первым наставником в армии сулила новые радужные перспективы .

Как и обещал кадровик из Кабула, Александр Жирик оказался в числе приглашенных на скромный ужин в полковую баню. Лейтенант

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

не шел, а летел туда, словно это было приглашение, по меньшей мере, на торжества в Кремль по случаю приема выпускников военных училищ и академий .

Бань в гарнизоне было несколько, но эта, находившаяся в глубине военного городка, вдали от посторонних глаз, считалась особенной .

Она исправно служила полковому начальству в их служебной суете по организации неформальных встреч с представителями многочисленных проверочных комиссий и высокопоставленных гостей из Кабула, Ташкента и Москвы .

О «зоне отдыха», спрятанной под навесом желто-зеленых маскировочных сетей, Александр Жирик знал, десятки раз проходил и проезжал мимо, но бывать там ему, замполиту роты, еще не доводилось. Секундудругую помявшись возле входа, Сашка осторожно проник внутрь тенистого дворика. Здесь было прохладно и уютно. Площадка под сетями, обильно политая водой, пахла влажной землей. Совсем по-домашнему журчал фонтанчик. Вдоль асфальтированной дорожки зеленела травка, росли молоденькие деревца. В глубине, возле небольшой беседки, Жирик заметил солдата-истопника, который сосредоточенно колол дрова .

– Подполковник Андронников пришел? – офицер подошел вплотную к беседке .

– Что, вообще никого нет?

– Пропагандист стол накрывает! – распрямился истопник .

Жирик резко повернулся и направился к бане. Снаружи она была отделана крупным булыжником и деревом. Сашка открыл дверь .

– Ну наконец-то! – его приход громким возгласом встретил пропагандист полка. – Времени совсем нет! Бери нож и режь хлеб!

– Во сколько начало? – робко спросил лейтенант .

– Скоро будут! Тебе что, никто не сказал, чтобы помог?

– Ну Михаил Степанович, работничек! – недовольно ворчал майор .

Взяв в руки нож, Сашка осмотрелся. По афганским меркам баня была сделана с размахом. Огромный предбанник с самодельным шкафом, большим столом и лавочками. Через открытую дверь Жирик увидел бассейн, душевую и парилку. Перегородки и внутренние стены были профессионально отделаны досками от раскуроченных снарядных ящиков, виртуозно обожжены паяльной лампой .

В просторном предбаннике сразу обращала на себя внимание большая картина на стене возле телевизора: стройные березки на крутом

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

берегу сверкающей внизу реки, зеленая полянка в желтых одуванчиках .

Незамысловатый пейзаж русской природы здесь, вдали от родного дома, поневоле навевал дорогие, сокровенные воспоминания, всякий раз заставлял колотиться сердце .

Через полчаса, когда стол уже был накрыт, предбанник наполнился шумом. Собравшиеся офицеры даже в бане, сами того не желая, соблюдали субординацию. В небольшой пышущей жаром парилке кадровик с командиром и замполитом сидели на верхней лавке под самым слегка закопченным потолком, на котором ярко горел огромный для такого помещения плафон. Пропагандист полка, секретарь партийного комитета части и Сашка пристроились внизу по краям, готовые в любую секунду вскочить со своих мест. Их счастливые услужливые взоры были устремлены вверх .

Еще один из числа кабульских проверяющих вместе с начальником штаба готовился зайти в парилку во вторую очередь. В нетерпении начальник штаба то и дело проверял, насколько хорошо размокли эвкалиптовые веники, специально заказанные для такого случая из афганских субтропиков .

В парилке Жирик был наверху блаженства только от одного понимания того, что он – замполит роты – парится вместе с самим начальством. «Завтра комбату скажу, пусть знает». Сашка смахивал мокрыми руками пот, градом катящийся по лицу. Он на мгновение представил, как завтра утром объяснит комбату причину своего опоздания на служебное совещание: «Извините, вчера немножечко засиделся в бане с командиром и проверяющим!» Жирик ясно увидел, как сначала округлятся глаза майора, как присутствующие на совещании, кто с нескрываемой завистью, кто с уважением, посмотрят на замполита роты .

Сашка зажмурился от удовольствия. Хотел мысленно нарисовать новую сцену своего очередного утверждения, но неожиданно почувствовал себя нехорошо. Офицеры, зашедшие на первый ковш, явно пересиживали. Это было написано на лицах у всех, за исключением кабульского визитера, да и, пожалуй, командира, человека сибирской закалки, привычного ко всему .

Поскорее окунуться с головой в холодную воду бассейна хотелось не только лейтенанту, но первым выходить из парилки никто не решался. Сделать это не позволяла все та же, неуместная сейчас, субординация. Все ждали, когда, наконец, поднимутся командир и Кончаков .

К радости многих, наверху вскоре задвигались и направились к выходу. За ними, прижимаясь друг к другу почти вплотную, чтобы поскоВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ рее вырваться из адского пекла, потянулись и остальные. Слегка подпрыгнув, кабульский гость плашмя плюхнулся в бассейн. Разорванная гладь воды плеснула через край .

Парилка и купание были важными и обязательными компонентами приема гостей, но далеко не самыми главными. Уставшие от многочисленных заходов в парилку и звонкоголосого барахтанья в бассейне любителя бани из Кабула офицеры в нетерпении ждали завершающей части программы .

Вскоре розовые, сразу помолодевшие, они в полном составе разместились за накрытым столом. Легкий теплый сквознячок из раскрытых двери и окна ласково обнимал разогретые тела, завернутые в проштампованные армейские простыни .

Хозяева постарались. Стол ломился от яств. А за банными постройками шипела на сковородке картошка. Там же банщик, казах по национальности, уже завершал приготовление плова .

Пристроившийся на самом краю длинной скамейки Жирик с жадностью перебегал голодными глазами по заставленному тарелками столу. После никудышного сегодняшнего обеда в офицерской столовой, где он с большим трудом осилил тарелку борща, сваренного из рыбных консервов, а к месиву из перловки с жирным куском свинины даже не притронулся, начинавшийся ужин казался ему сказочным .

Все выжидали, нетерпеливо поглядывая в сторону Кончакова. Наконец кадровик сел за стол. Его место было предусмотрительно выделено:

нож, ложка и вилка, фужер вместо граненого стакана, как у всех, не банка, а большая, с красивой этикеткой бутылка «ноль семь» чешского пива говорили о том, что здесь будет сидеть не простой смертный .

Все было готово. Стройные ряды «Столичной» томились под длинной лавкой, на которой нетерпеливо вертелся замполит полка. Но Кончаков медлил. Ему – тертому калачу – больше было по душе, когда такого рода застолья начинаются сами по себе.

Словно прочитав мысли кабульского гостя, бразды правления взял в свои руки подполковник Андронников:

– Единственная радость – банька да посидеть за столом!

Народ одобрительно загудел .

Андронников выхватил из-под стола бутылку.

Когда стаканы уже были налиты, Кончаков неожиданно нахмурился:

Опытный штабник решил подождать традиционного объяснения, чтобы после него санкционировать начало застолья. Затаив дыхание, Сашка ловил премудрости армейского гостеприимства .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Во внезапно возникшем неловком положении вновь первым нашелся Михаил Степанович:

– Уважаемый Борис Яковлевич, это же чисто символически! За приезд! Опять же, после баньки для аппетита! И потом, у нас в гостях не просто проверяющий, а человек, с которым я в одной дивизии службу начинал!

Об этом факте из своей биографии замполит снова заговорил не столько для того, чтобы найти достойный предлог для произнесения тоста, сколько чтобы дать понять присутствующим однополчанам, что он на короткой ноге с кадровиком из Кабула .

– Нет, вот умеешь ты, Стаканыч, за живое взять! Ведь знаешь, что не пью, с проверкой у вас, ан нет, нашел-таки повод!

Кончаков все больше смирялся с тем, что находится в гостях у своего бывшего сослуживца. Сидевшие за столом офицеры полка, довольные тем, что до того, чтобы хорошенько выпить и поесть, осталось совсем чуть-чуть, дружно рассмеялись .

Засмеялся и командир части, но того больше смешила вся эта нелепая возня вокруг кабульского гостя, непонятная чертовщина вокруг обыкновенной бутылки на столе .

– Борис Яковлевич, никуда нам от этого не уйти. Видно мы – русские – без бутылки никуда! И здесь запрещай не запрещай, бесполезно!

– Хорошо, но только если самую малость! А то я вас знаю! Потом скажете: отчет составь, какой надо! Оцени, понимаешь, как следует! Не ожидайте! Дружба дружбой, а служба службой! Яволь?

– Да как вы могли подумать? – замполит полка продолжал обращаться к бывшему сослуживцу на «вы» .

Кончаков жестом остановил Андронникова:

– Хорошо! – поднял свой фужер. – За встречу, товарищи! За ваши успехи!

Устав выслушивать объяснения, все разом, вслед за Кончаковым, подняли и опустошили стаканы .

После выпитой холодной водочки сразу почувствовалось, как по телу стала разливаться приятная тяжесть. Сашка невольно расслабился, увереннее придвинул к себе тарелку .

В эту минуту Кончаков не видел и не слышал неизбранного тамаду .

Он, любивший хорошенько поесть, орудовал сейчас вилкой, как знатный стахановец во время установления очередного рекорда. Попробовать хотелось всего, но уже вскоре стало ясно, что это будет сделать непросто .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Раньше, в лейтенантские годы, Борис Яковлевич съедал впрок сколько угодно. Но теперь настали другие времена. Пухленький, рыхлый животик вмиг налился как здоровенный арбуз, подобно тому, что лежал на столе, до которого еще не дошла очередь. Отложив вилку в сторону, кабульский гость оторвался от еды. Это как раз и было нужно Михаилу Степановичу, уже высматривающему момент, когда будет удобнее освежить посуду кадровика .

– Борис Яковлевич, позвольте хозяевам маленький тост?

– Ты же говорил, что только по одной выпьем?! – сказав только для должного приличия, Кончаков еще ближе придвинул к себе до краев наполненный фужер .

– Борис Яковлевич, три тоста обязательны: за встречу, за вас и традиционный! От этого никуда не уйти!

В знак одобрения короткому объяснению замполита сидевшие довольно заулыбались .

Так как разрыв между первым и вторым стаканом был недопустимо большой, сразу последовал третий тост, потом четвертый… Застолье было в разгаре. Выпили за «сорокоградусную» армию, за «ограниченный во всем» контингент советских войск в Афганистане и еще пили за то, чтобы выжить, чтобы встретиться с семьями, за родных и близких .

Когда стрелка на часах приблизилась к десяти, никто уже точно не знал, сколько было выпито. Теперь наступило время достойно завершить банное застолье. После очередного пышного тоста в честь дорогих гостей замполит полка достал из шкафа «скромный подарок» от офицеров части – японский двухкассетник .

– Вот, еще и взятку даете! – захмелевший кадровик вроде бы как-то сурово глядел на присутствующих. – Не понимаю я таких вещей!

Он внимательно стал рассматривать серебристого цвета «Шарп», который предусмотрительно вынули из коробки, чтобы у того, кому он предназначался, не было ни малейшего сомнения в исключительной ценности подарка .

– Что вы, что вы! Борис Яковлевич, дорогой, как вам в голову такое могло прийти?! Это не моя инициатива, коллектив решил вам преподнести сувенир на память о посещении части!

Михаил Степанович по-заговорщицки посмотрел на представителей коллектива, проявившего инициативу. Пропагандист и начальник штаба тут же попытались утвердительно кивнуть пушистыми после бани головами .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Дав понять кабульскому гостю, что офицеры в части – народ гостеприимный, замполит и про свою особую роль в этом деле не забыл .

– И потом, слух до меня дошел, что у вас день рождения не за горами… Михаил Степанович был уверен, что, в принципе, именины у любого человека не за горами. По крайней мере, каждый год – обязательно. К такому приему он прибегал довольно часто, когда нужно было вручить подарочек очередному визитеру, а должного повода не находилось…

– Ну что с вами сделаешь! Ничего от вас скрыть невозможно!

Кончаков решил все-таки взять подарок. При этом он мысленно сравнил сегодняшний двухкассетник с такой же аудиосистемой, подаренной ему месяц назад в день рождения. «В крайнем случае, тоже комунибудь из руководства или «москвичей» подарю, а то и с Ольгой расплачусь, наконец!» – он вспомнил о своей любовнице в Кабуле, которая работала машинисткой в штабе .

Довольный подарком, Кончаков еще какое-то время крутил в руках объемистую дорогостоящую систему, листал инструкцию по пользованию на нескольких языках, пока его вновь не привлекла беседа за столом .

Изрядно выпившие офицеры говорили о женщинах .

– Так, так, интересно! – кабульского гостя вдруг перестал интересовать подарок. Когда разговор заходил о женщинах, он забывал о многом. Частенько о своей жене, совсем некрасивой, к тому же немолодой, старше него почти на десять лет .

Женившись на ней еще в молодые курсантские годы, он теперь все чаще жалел об этом. Кончаков уже вышел на «финишную прямую»

своей военной карьеры. Поэтому дочь бывшего московского генерала, скорее мешала, чем могла помочь перспективному подполковнику, и без нее знавшему, что ему нужно в жизни. Но и развестись с ней просто так он не мог. Зная подлый и властный характер своей лучшей половины, Борис Яковлевич хорошо представлял, что его могло ожидать в случае развода. Генеральская дочь с молоком на губах усвоила, как можно умерить пыл коммуниста Кончакова, душой и телом стремившегося в генералы .

Кроме того, практичного подполковника сдерживало и еще одно, совсем немаловажное, обстоятельство. В случае развода ему бы никогда не видать черной «Волги» престижной двадцать четвертой модели, четырехкомнатной квартиры на Смоленской площади в Москве и преВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ красной дачи, в которой доживали свой век родители немолодой супруги. А еще была тринадцатилетняя дочь, которая любила и ждала отца, без которой не представлял жизни и сам Кончаков. Поэтому дурные мысли о разводе Борис Яковлевич гнал от себя всякий раз, как только очередная привлекательная молодуха заговаривала с ним о женитьбе. Именно такая женщина у него сейчас была в Кабуле. Серьезные многозначительные предложения красивой девушке кадровик делал всякий раз, когда еще только предстояло лечь с ней в постель .

– Так как у вас с женским полом? – Кончаков выгнул спину колесом и высоко поднял голову, демонстрируя всем своим видом, что он в этом деле знает толк. По петушиной стойке и еще сильнее заблестевшим глазам Жирик окончательно признал в сидящем напротив кадровике своего прежнего шефа по солдатской службе. В части, где Кончаков был секретарем комитета комсомола полка, Жирик помогал ему писать протоколы собраний и вести учет комсомольцев .

«Во многом благодаря нему я тогда поступил в военное училище», – невольно пронеслось в сознании лейтенанта. При этой мысли он вновь расплылся в слащавой улыбке .

Между тем деликатный вопрос, только что заданный Кончаковым, несколько озадачил сидящих офицеров. Никто из женатых мужчин не решался первым приоткрыть занавес над тайнами интимной жизни мотострелковой части .

– Вопрос, конечно, интересный!

Михаил Степанович Андронников, бодрее других державшийся на «сабантуе», собрался дать справку всем присутствующим:

– Надо сказать, что с женщинами у нас негусто! Раз-два и обчелся .

Да и те разобраны! Это в Кабуле раздолье, а сюда ихнюю сестру дубленкой не заманишь!

– Ой, темните вы все! Знаю я вас! Наверное, у каждого по афганской жене! Я почти неделю у вас, столько краль по городу расхаживает! Так что нечего прибедняться .

Кончаков обвел хитроватым взглядом всех сидящих. Однако Михаил Степанович решил отвести все намеки:

– Разговоров вокруг этого много, но больше сплетен! У нас так: холостяки, разведенные офицеры, чего им не иметь, так сказать, фронтовых подруг! Остальные люди семейные, уважаемые, партийные. Хотя, конечно, всякое бывает! Мужики все-таки! – помялся Андронников .

Незаметно за разговорами прошел еще час. Пора было расходиться .

Первым веселую компанию оставил Кончаков. Проводить себя попроВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ сил лейтенанта, который только и ждал того, чтобы остаться наедине с кабульским гостем. «Другой возможности определиться с Кабулом может и не быть!» – решил про себя Сашка .

Во тьме афганской ночи Жирик вел изрядно выпившего шефа, словно опытный лоцман во время шторма боевой корабль .

– Как вы тут в темноте ходите? Ничего не видно! Хотя бы освещение сделали!

Тащась сзади, кадровик грязно ругался. Между тем в своих руках беспрестанно спотыкающийся подполковник крепко удерживал подарок от офицеров части. Его он не рискнул доверить даже услужливому проводнику .

– Мы привыкли! К тому же, чтобы городок не демаскировать! Там ближе к модулям столбы с фонарями есть!

Кончаков насторожился:

– Что, постреливают? – он опасливо взглянул в сторону очертаний черных вершин, которые с трудом просматривались на ночном горизонте .

– Не без этого, всякое бывает!

В готовности помочь старшему по званию преодолеть небольшую канаву, Сашка повернулся назад. Протянул руку. Помог переступить яму .

– Ну, наконец-то! – обрадованно пропел подполковник, когда они вышли на освещенную асфальтированную дорогу, которая вела к жилым модулям .

– Может, лучше было бы на машине подъехать? – осторожно заметил Жирик .

– Все нормально! Мне поговорить с тобой надо было! – Борис Яковлевич взял Сашку под руку. – Послушай, Сашок-напосошок! – заговорил он вкрадчиво. – Пока мы одни с тобой… – протрезвев на воздухе, кабулец с особой тщательностью подбирал слова. Огромная коробка с магнитофоном с трудом удерживалась под левой рукой .

В готовности достать хоть звезду с неба, Жирик по-собачьи преданно заглядывал в глаза будущему генералу .

– Так вот, Саша! Что, если сегодня мы женщину найдем ответственному, но еще совсем не старому подполковнику?! В Кабуле у меня есть вот такая баба! – на руке с магнитофоном кадровик попытался оттопырить большой указательный палец. – Приедешь, и тебе найдем! Но это там, а здесь тоже было бы неплохо праздник души организовать! Яволь?

Кончаков говорил вполне понятными намеками. Жирик начал бешено соображать, как помочь кабульскому гостю справить возникшую нужду .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Надо бы подумать, товарищ подполковник!

– Что ты заладил? – кадровику явно не нравилась нерешительность замполита роты. Он убрал свою руку с плеча лейтенанта. – Во-первых, для тебя я не подполковник, а Борис Яковлевич! В Кабул забираю под крыло, а ты заладил! Во-вторых, «помаракуй», «помаракуй», мин херц!

– он многозначительно подмигнул лейтенанту глазом .

«Мараковать» действительно было о чем. Жирику уж очень хотелось очутиться в Кабуле под крылом могущественного шефа. Сашка быстро мысленно просчитал все возможные кандидатуры женщин в военном городке. Но ни одну из них, кроме Галки – своей полевой любовницы, для этих целей он предложить не мог .

– Ладно, ты думай! Я буду у себя. Но никаких лишних разговоров .

Понял? – Кончаков не сразу узнал прямоугольный модуль с горящими окнами по сторонам .

Глава 9 Засада

Н а свой первый по-настоящему боевой выход, который на войне принято считать крещением, лейтенант Пашин отправился лишь в ноябре. Нельзя сказать, что почти за три месяца службы в Афгане Федор так и не ощутил горького привкуса «необъявленной войны», однако в засаду замполит десантно-штурмовой роты шел только сегодня .

Подразделение готовилось уйти в ночь. Перед выходом еще раз внимательно проверялась экипировка. Все старались брать только самое необходимое. Под завязку набивались спаренные длинные, сорокопятипатронные рожки к автоматам, плотно перевязанные синей или черной изоляционной лентой. В многочисленных карманах экипировочной аммуниции были заботливо спрятаны ребристые яйцеобразные гранаты .

Из картонных коробок вынимался небогатый сухпай. С собой брали только мясные консервы, сахар, чай и сухари. Банки с кашей оставляли дома. Ребята хорошо знали, что в горах каждый лишний грамм покаВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ жется увесистым килограммом. Исключение делалось лишь для патронов, цена каждому из которых в бою могла равняться жизни. Ими заполняли вещмешки, забивали подсумки и внутренние карманы. Бывалые «афганцы» из числа суеверных людей еще один – последний – вешали на шею .

К 22.00 рота была готова. Короткий сон и тихий подъем. В ночной тишине мирно спящих субтропиков бронегруппа осторожно выскользнула через тоннель за пределы джелалабадской долины. Пройдя километров десять, колонна остановилась. Здесь, в мрачном лабиринте горной расщелины, оставаясь незамеченной, группа оставила броню .

Длинной цепочкой осторожно направилась в сторону величественных горных вершин, зловеще выделяющихся на фоне неба, освещенного светом белого месяца .

Во избежание группового подрыва шли цепочкой след в след на расстоянии шага друг от друга. Лейтенант Пашин шел в середине. Как он ни старался не думать о предстоящей засаде, ничего из этого не получалось. Чуткое ухо моментально ловило любой посторонний шум, напрягшиеся руки еще сильнее сжимали автомат. Во власти всеобщего напряжения тела почти не ощущалась тяжесть ноши. Ноги уверенно переступали между неровными камнями. Идти было еще легко. Федор был обут в удобные чешские кроссовки, а не в тяжелые уставные бахилы, в которых приходилось ходить в части .

До рассвета рота благополучно достигла цели. Горное селение в предгорье оказалось заброшенным. Большая часть построек была разрушена полностью, развалины и остатки других напоминали о том, что здесь некогда стоял большой кишлак .

Его судьбу, вероятно, афганская война решила еще в первые годы .

Причина была ясна. Мимо заросших травой развалин проходили вековые, удобные караванные тропы. Они выходили прямо к «зеленке», которая лежала внизу в пойме широкой реки .

Боевая задача роты была предельно ясна. Местные банды не должны были получить очередную партию оружия и боеприпасов. От успешного проведения засады в немалой степени зависели мир и спокойствие в обширном предгорном районе восточной провинции, безопасность движения советских колонн на горном маршруте Кабул – Джелалабад .

Выставив наблюдение, рота разместилась. Приход каравана ожидался следующей ночью, поэтому первый день проходил относительно спокойно. Одни бойцы по очереди несли службу. Другие, укрывшись в тени глинобитных развалин, дремали, вполголоса переговаривались,

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

жевали галеты и опустошали оставленные в сухпайке маленькие консервные банки .

Неуютнее всех чувствовали себя курильщики. Да так, что на них смотреть было грустно. Особенно хотелось курить после еды, когда силу привычки, казалось, не сдержать. Но ротный был непреклонен даже днем. Слишком велика могла быть цена за обнаружение засады .

Сам лейтенант Пашин не курил, но к мучениям сослуживцев относился с должным сочувствием и пониманием. Переходя от одной группки людей к другой, он, как мог, подбадривал сослуживцев .

Сейчас он, наконец, выбрался к ребятам на сопке, которые вели наблюдение и одновременно прикрывали засаду от внезапного нападения со стороны гор. Не разгибаясь, Федор осторожно присел возле здоровенного камня с большими плешинами в виде наростов густого зеленого моха .

– Как дела, мужики?

– Нормально, только курить тянет! – ответил Василий Нефедов, который остался за старшего на сопке .

– Нет худа без добра, так у нас, кажется, говорят! – лейтенант окинул внимательным взглядом обветренные лица еще двух солдат. – Хотя бы курить бросите. Домой вернетесь здоровыми и красивыми. Девчонки с ума сойдут!

Караван прождали еще двое суток. Командирская рация, все время работавшая на прием, продолжала подозрительно молчать. На исходе были запасы продуктов. В воскресенье под вечер командир роты капитан Арбузов принял решение возвращаться .

Утром в назначенном месте роту должна была ждать бронегруппа .

Вторая десантно-штурмовая рота готовилась совершить марш-бросок обратно. Оставалось только разблокировать засаду – снять наблюдение, охранение и убрать следы боевых позиций .

Несмотря на усталость и бессонные ночи, у людей было приподнятое настроение. Дома – в части – их ждали сослуживцы, баня, горячая пища, спокойный сон, кровати с матрацами, подушками и постельным бельем .

Придирчиво осмотрев экипировку подчиненных, командир роты отозвал в сторону командира второго взвода:

– Коваленко, снимай наблюдение и блоки! Ровно в два часа начнем движение. Вопросы? – командир всегда был подчеркнуто строг .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Однако лейтенант не смог выполнить поставленную задачу – снять умело расставленную западню для каравана. От командирской радиостанции, прижимаясь к земле, к ним спешил лейтенант Пашин .

– Товарищ старший лейтенант, караван! – замполит был не в силах отдышаться от бега и волнения .

Ротному на размышление понадобились считаные секунды .

– Внимание! Все по своим местам! Коваленко, у тебя главный участок. Я – на КПП! Пашин, бери санинструктора и во второй взвод! – уверенно командовал старший лейтенант .

Без лишней суеты, молча, бойцы бросились занимать оборудованные позиции .

Тем временем караван приближался. Его голова из десятка вооруженных людей уже вышла из ущелья и поравнялась с развалинами заброшенного кишлака. Следом медленно тянулась вереница тяжело груженных животных. Горные верблюды, маленькие, но выносливые лошади и ослики везли на себе огромные тюки, ящики и коробки .

До спасительной «зеленки» всего несколько километров, в караване царила уверенность в успехе. Особой бдительности не было даже в охранении. Люди, шедшие впереди, переговаривались. Отрывки непонятной речи доносились до развалин. Напряжение достигло предела, когда голова каравана втянулась в раскрытый мешок засады. Вторая рота замерла. Она ждала сигнала к бою .

Взвод Ивана Коваленко был последней преградой на пути выхода «духов» вниз к «зеленке». На взволнованных, напряженных лицах молодых парней проступила испарина. Бешено стучало в висках. Желание во что бы то ни стало уничтожить врага, заснуть и открыть глаза только тогда, когда все будет кончено в предстоящей ночной схватке, страх и ярость одновременно переполняли разум и сердце .

Еще минуту назад бесконечно медленно тянущееся время сразу бросилось вскачь, как только с сопки по хвосту каравана ударили ротные пулеметы и автоматы. Стало ясно, что мешок засады затянулся. В горящем предгорье темно-серые краски в одно мгновение смешались с красно- белыми. Пробил тот час, когда не было страшно только пулям .

Как только первая длинная очередь пулемета гулко раскатилась по горным вершинам, Василий Нефедов весь преобразился. Глаза его бешено горели. По каменной маске напрягшегося лица градом катился пот. Застигнутые врасплох «духи» один за другим валились с ног, не успевая даже изготовиться к стрельбе. Верблюды, приученные войной, послушно опускались на землю. Только бестолковые ослики, напуганВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ ные громом боя, суматошно носились вокруг гибнущих людей и животных, пополняя их ряды окровавленными трупами .

Замешательство в стане душманов продолжалось недолго. Через некоторое время с десяток человек, все-таки успев укрыться за мертвыми и живыми животными, острыми выступами горных пород. открыли ответный огонь .

Но было уже поздно. Западня сработала на все сто. Бой был скоротечным. Стреляющих «духов» в упор метким огнем расстреливали советские снайперы .

Лейтенант Пашин, переведя автомат на режим одиночной стрельбы, бил наверняка, выхватывая из укрытия пулей одного душмана за другим. Его меткому огню вторил пулемет сержанта. Но вдруг Нефедов резко вскрикнул .

Федор обернулся на крик. Василий был ранен. Шальная пуля, лишь задев, разорвала ему правую щеку. Темно-красные струйки текли по лицу, капали на руки и одежду. Раскаленный ствол пулемета зашипел от человеческой крови. К сержанту подсел санинструктор. Рана оказалась опасной. Окровавленные зубы Нефедова торчали наружу .

Через полчаса все было кончено. «Духи» больше не сопротивлялись .

Те, что остались в живых, сидели с поднятыми руками, лежали ничком на земле. В стороне валялось их брошенное оружие .

Быстро вызвав по рации «вертушки», чтобы забрать оружие и другие трофеи, капитан Арбузов торопился. Уже светало. Нужно было уходить .

На стрельбу, как волки на добычу, могли сбежаться банды из «зеленки» .

И тогда роте несдобровать .

Лейтенант Пашин крутился вокруг Нефедова, который от сильного кровотечения то терял, то приходил в сознание. Лицо сержанта было обезображено кровавой рваной раной. Оно теперь навсегда сохранит отметку афганской войны, мелькнуло в голове у офицера. Чтобы облегчить страдания подчиненного, лейтенант вкалывал ему уже вторую ампулу промедола, постоянно меняя тампоны на щеке. Раненый медленно приходил в себя .

Рядом санинструктор Невинный в отчаянии пытался помочь солдату-дембелю, смертельно раненному в живот. На запястье солдата виднелась аккуратная наколка – знак плюс и цифра два. Но кровь ему теперь была больше не нужна .

– Товарищ лейтенант, он умрет? – Невинный испуганно тряс офицера за плечи .

Пашин кинулся к распластавшемуся на земле солдату. Тот был мертв .

Лейтенант на секунду закрыл глаза. Решительно встряхнул головой .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Надо было срочно что-то делать с сержантом. Кровь из раны продолжала идти, несмотря на все попытки остановить ее с помощью бинтов и ваты .

– Невинный, иди сюда! – офицер позвал к себе трясущегося медбрата. – Хватит нюни распускать! Кому сказал? – Федор громко одернул солдата, тем самым пытаясь успокоить и себя, и его. – Обрабатывай рану и зашивай щеку нитками!

Лейтенант быстро пересел в изголовье и взял в руки голову Василия .

Новая порция алой крови полностью пропитала повязку. Перекошенное лицо сержанта молило о помощи .

– Какими нитками? – переспросил и без того перепуганный санинструктор. Ему до этого выхода ничего сложнее укола в ягодицу делать еще не приходилось .

– Обыкновенными! Какие у тебя в панаме должны быть!

Дрожащими руками солдат принялся зашивать. Федор на лицо Василия старался не смотреть. По тихому, но надрывному стону он догадывался, как нестерпимо больно сейчас сержанту. В этот момент из-за развалин появился ротный .

– Командир, один убитый, Нефедов тяжело ранен! – доложил замполит .

– Как? Кто? – старший лейтенант опустился на колени к мертвому, накрытому плащ-палаткой. – Вот черт! Что, нельзя было спасти?

Пашин молчал. Арбузов повернулся к Нефедову. Внимательно присмотрелся к ране сержанта .

– Черт побери! Теперь мать родная не узнает!

Тем временем уже светало .

– Замполит, начинаем движение. Скоро будут «вертушки». Коваленко останется – загрузит трофеи, раненых и прилетит потом. Действуй!

Пашин бросился за развалины – туда, где совсем недавно кипел бой .

Он стремительно шел вдоль живых и убитых животных. Трупы «духов»

уже успели стащить в одно место, к разрушенной стене в центре бывшего селения. Солдаты быстро освобождали животных от грузов и складывали трофеи на открытой площадке .

Возле одного из убитых верблюдов лейтенант неожиданно натолкнулся на Хасана Везирова из взвода лейтенанта Коваленко. Тот быстро спрятал что-то за пазуху. За трупом животного Пашин увидел двух мертвых афганцев, у которых были вывернуты карманы курток. Рядом валялись их полевые сумки и распотрошенные вещмешки .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Что у тебя там? – лейтенант прикоснулся к бронежилету солдата, из-под которого торчал целлофановый сверток .

– Ничего! – Везиров опустил руку на автомат, заслоняя то, что у него было на груди .

Лейтенант протянул руку:

В свертке было трое красивых японских часов, несколько пакетиков опиума и большая пачка разноцветных денежных бумажек. Это были афгани – афганские деньги .

– Откуда? Вас спрашиваю, рядовой Везиров! – лейтенант был вне себя от нахлынувшей ярости .

– Командир сказал всё забрать!

– Командир приказал трофеи собрать, а не мародерствовать! Ты что делаешь, подонок?! – лейтенант подошел к солдату вплотную .

– Я не хотел, думал отдать ротному! – оправдывался Везиров .

– Наркотики зачем взял?

Везиров тупо молчал .

– Ладно, потом разберемся, иди!

Однако разбираться с Везировым так и не пришлось. После инцидента с замполитом роты солдат исчез. Организованный поиск ничего не дал. Сверху уже раздавался шум моторов. Из-за сопки на посадку один за другим заходили вертолеты. Сегодня они прилетели неожиданно быстро. Подняв вокруг себя облако пыли, на подготовленную площадку вскоре сел первый, затем второй и третий. В первую очередь в вертолеты занесли раненых. Затем оружие и другие трофеи. На погрузку ушло совсем немного времени .

Всем остальным в роте предстояло возвращаться к месту постоянной дислокации на броне. Под горку, до места ожидания бронегруппы, рота добралась быстро. Утро уже наступило, когда бойцы, счастливые оттого, что все, наконец-то, закончилось, расселись по БТР и БМП .

Федор сидел на предпоследнем БТР. Одной рукой он крепко держался за поднятую крышку люка, а другой удерживал на коленях автомат. Прохладный встречный ветер от быстрой езды трепал волосы .

Всепроникающая едкая афганская пыль с каждым километром покрывала людей дополнительным слоем пепельной дорожной муки .

Непонятно отчего, лейтенант Пашин нервничал. Его внутренний барометр душевного состояния показывал на беду. При виде большой

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

камазовской покрышки с большой пятиконечной звездой на треноге сердце забилось еще тревожней. Памятник неизвестному советскому водителю, погибшему на дороге, приютился по соседству с развалинами небольшого придорожного кишлака. Он еще раз напоминал всем о страшной войне на горных афганских серпантинах. Странно было видеть, но душманы не трогали памятник. Словно грозно предупреждали шоурави о том, что их может постичь участь погибших .

Колонна продолжала стремительно набирать скорость. До тоннеля, за которым начинались «родные» субтропики, оставалось совсем немного. Дорога то пропадала, прячась среди пропыленных скал, то стремительно выскакивала из-за очередного поворота. Колонна шла по тесному скалистому ущелью, в котором нашлось место только узкому дорожному полотну, да бешено несущемуся зеленому потоку воды .

Федор поднял голову. Справа, слева, спереди и сзади над бронегруппой грозно нависали голые скалы, из-за которых уже пыталось выглянуть солнце. В чистом утреннем небе парили горные хищники .

Как всегда, беда пришла неожиданно. Оглушительный взрыв потряс горы .

Из-под первой БМП, стремительно ведшей колонну, взметнулся огромный столб огня и дыма. Многотонную боевую машину подбросило взрывной волной, словно спичечный коробок. Вырвавшись из крепких гусеничных объятий бронированной массы, уткнувшейся носом в черную, дымящуюся воронку, большой ведущий левый каток не спеша покатился вперед. Подброшенные сильной взрывной волной, бойцы оказались на земле .

Солдаты и офицеры на других машинах не успели толком сообразить, что произошло, как воздух горного утра наполнили раскатистые пулеметно-автоматные очереди. Стреляли с гор. Видимо, «духи» не могли простить удачливой роте ночной караван. Определить точно, откуда велась стрельба, в туманной дымке было непросто .

Лейтенант Пашин ехал сразу следом за БМП. Его БТР резко затормозил почти одновременно с грохотом взрыва. Водитель сразу принял вправо к скале. Взрывной волной Федора сбросило вниз в люк. Внутри царила настоящая паника. Бойцы в отчаянии пытались вылезти наверх .

Стрелок беспорядочно крутил башней пулемета, не зная, в какую сторону надо открывать огонь .

Лейтенант Пашин, несмотря на то, что больно ударился о крышку люка, быстро пришел в себя .

– Без паники! Приказываю выбираться строго по одному через боковой люк! – четко командовал офицер. Тут же обернулся в сторону стрелка. – Стреляй! – лейтенант показал рукой в сторону сопки .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Солдат дал длинную очередь. В ответ враждебная сопка в очередной раз оскалилась бешеным огнем. Свинцовый дождь громко застучал по бронированной крыше. Несколько раскаленных капель чуть было не попали в открытый люк .

– Вот падлы! – выругался офицер и захлопнул люк .

Еще одна пуля, чудом не задев его, пролетела рядом и больно ужалила пулеметчика .

Лейтенант инстинктивно обернулся на крик .

– Иди сюда, сержант! Вытаскивай его! – приказал он сержанту, заглянувшему в опустевший БТР .

Сам Пашин прильнул к прицелу пулемета. Через минуту-вторую разобрался с кнопками и открыл огонь. В ответ по броне вновь брызнул и застучал короткий свинцовый дождик .

Бой был в разгаре. Рота быстро пришла в себя и, укрывшись за броней, повела прицельный огонь по сопкам .

– Товарищ лейтенант, первый вызывает! – метко стрелявшего офицера лихорадочно толкал в бок бортовой радист .

Первым был ротный, который находился впереди колонны на связном БТР – «Чайке» .

– Пашин, чего стоишь? – ротный вел телефонные переговоры без кодовых условностей .

– Надо уходить! Иди к взорванному БМП, забери людей! Всё понял?

– Вперед! Конец связи! – в наушниках танкового шлемофона остался лишь привычный шум включенной радиостанции .

Вскоре стрельба стихла. Получив жесткий отпор, душманы скрылись в горах. Колонна спешно выбиралась из заторов ловушки. Пулеметы и пушки брони продолжали стволами смотреть вверх, в сторону сопок. Лейтенант Пашин быстро выбрался наружу. Возле дымящейся бронемашины лежали тела трех убитых бойцов. Санинструктор перевязывал раненых. Федор взобрался на обгоревшую БМП и заглянул в открытый командирский люк. На месте водителя дымился уже обуглившийся труп. Взрыв был такой силы, что водителю не помогли даже мешки с песком, которые были специально положены в ноги. Мощный фугасный заряд взорвался прямо под ним. Двое других, кого взрыв застал внутри брони, были еще живы. Окровавленные, с перебитыми руВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ ками и ногами, разбитыми головами, они, как слепые котята, продолжали копошиться, издавая глухие звуки и стоны .

От запаха гари вперемешку с запахом горелого человеческого мяса и тошнотворной духоты Федору стало нестерпимо плохо. В глазах мелькали «чертики». Руки плохо слушались. Но глаза подчиненных, наполненные отчаянием и болью потери сослуживцев, заставляли действовать быстро и решительно .

Окончательно пришел в себя Пашин, когда колонна мертвых и живых, миновав тоннель, въехала в «зеленку». Кругом было тихо и спокойно. В полях паслись отары овец. Вдоль дорог неспешно брели за своими хозяевами маленькие ослики. Вдоль глинобитных жилищ, как тени, в длинных одеждах и с закрытыми лицами, двигались афганские женщины. В придорожном населенном пункте работали маленькие дукканы. Развалы с изобилием овощей и фруктов манили к себе. Вокруг них крутилось много детей. Они бежали рядом с бронетехникой, настойчиво выпрашивали бакшиш, радостными возгласами и криками провожали колонну шоурави. Ехать до места постоянной дислокации оставалось совсем недолго .

Словно в награду за все переживания и потрясения последней недели, в комнате Федора ждало письмо от жены .

Глава 10 Дуканщица

Г оря непреодолимым желанием ублажить кабульского гостя, Александр Жирик влетел в женский модуль части. В его слабоосвещенном коридоре перемешивались громкие голоса, музыка, смех и веселье, которые доносились из-за дверей комнат. Женский модуль жил своей обычной жизнью. В стремлении скрасить свой досуг женщины в компании сослуживцев праздновали дни рождения, отмечали присвоение званий и вручение наград, отъезд в Союз и возвращение назад .

Лейтенант без стука проник в комнату с белой табличкой, на которой была выведена только одна фамилия. Небольшая прихожая, отгороженная плотной темной материей, две кровати возле противоположных стен, также завешенные друг от друга защитного

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

цвета тканью, превращали комнату в таинственный лабиринт, попав куда в первый раз, не мудрено было заблудиться. Один из вариантов афганской коммунальной квартиры был призван хранить в тайне интимную жизнь живущих в нем девушек .

Правда, сделать это удавалось крайне редко. Военный городок был такой маленький, а языки такие длинные, что тайны личной жизни больше недели не хранились. Сначала тайна превращалась в слух, который быстро обрастал самыми неимоверными подробностями, а затем история становилась предмет ом сальных шуток и насмешек на вечерних посиделках в модульных комнатах, в столовой, курилках и даже на служебных совещаниях. Лейтенант Жирик слухов не боялся, потому как, будучи холостяком, имел полное право на фронтовую подругу .

Галку-дуканщицу Сашка увидел сидящей за столом у окна .

По поднятым шторам над кроватями справа и слева он сразу понял, что женщина была одна .

– Как жизнь, мин херц? – Жирик ловко ввернул понравившееся ему выражение, позаимствованное на сегодняшнем «сабантуе» в бане из лексикона кабульского гостя .

– Сколько раз просила тебя в такое время не заходить ко мне! – женщина неожиданно зло встретила приход своего любовника. – Дятел обещал зайти! – она назвала по кличке заместителя командира части по тылу. Так его окрестили сослуживцы за чрезмерные прямоту, дотошность и упорство, а также редкую бестолковость .

С виду совсем непривлекательная толстушка, хотя и была зарегистрирована общественностью военного городка как официальная афганская жена заместителя командира части по тылу, тем не менее, Жириком тоже не пренебрегала .

Заместитель по тылу всячески помогал ей устроить здесь свою жизнь. Сначала сделал Галку главным лицом в магазине. Потом одну поселил в комнате, чтобы не было проблем с посещением своей официальной любовницы. Теперь вовсю старался оставить ее еще на один срок в Афганистане, что, впрочем, было заветной мечтой многих женщин в городке .

С Жириком дуканщица, что называется, «крутила» настоящую любовь. Здесь, в гарнизоне, ни один мужик не мог заменить ей в постели кривоногого, с виду невзрачного замполита роты. При этом Галка втайне вынашивала далеко идущие планы в отношении своего фавоВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ рита. Сашка был холостяк, а в Афгане для женщины – это истинная находка. Достичь заветной мечты – женить Жирика на себе – мешал подполковник. Ему дуканщица была обязана своим привилегированным положением. Действительно, не каждая женщина в гарнизоне могла похвастаться тем, что является почти «официальной» любовницей заместителя командира части по тылу. Вместе с тем Галка с нетерпением ждала его замены .

Сам Сашка первое время с трудом соглашался с существованием Дятла. Его просто бесило, что он должен мириться с ролью второсортного мужчины. Галка всячески старалась развеять подозрения своего любимца. «Ты – высший сорт!» – не раз успокаивала она Жирика .

Однако ревность, душившая Сашку в первое время их знакомства, быстренько прошла, как только он догадался о том, что у предприимчивой дамы были не только он с Дятлом .

За два года в Афгане сообразительная бабенка, съевшая собаку в афганских переделках, вскоре сообразила, что, помимо основного заработка, здесь можно иметь и другой – несравненно более надежный и солидный. Благо, мужиков, изголодавшихся по женской ласке и теплу, в военном городке было предостаточно, а вот женщин было мало .

Правда, надо отдать должное Галке, в части она не злоупотребляла этим промыслом, а вот уехать на ночь в советнический городок на «Ниве» или «Фольксвагене» – в этом удовольствии она себе отказать не могла. Чеки нужно было копить на квартиру в Союзе. А сделать это на одну зарплату для женщины было непросто .

Догадавшись обо всем этом, Жирик не стал устраивать бурных сцен ревности и искать повод для разрыва с женщиной, уличенной в измене .

Сашок быстро сообразил, что его вполне устроит, если он будет поддерживать с Галкой отношения постольку-поскольку .

С тех пор дуканщица стала интересовать замполита роты в тех случаях, когда срочно надо было «достать» дефицит в военторге, перезанять чеки или получить свою порцию женской ласки и тепла. При этом ему все больше нравилось играть роль любовника, ничем не обязанного женщине, пылкой в любви, авторитетной в городке и влиятельной у начальства .

Наведывался он к ней редко – обычно в обеденный перерыв или поздно вечером, после ухода зама по тылу. Быстренько сделав свое дело, он надолго пропадал .

Галке, конечно, было не совсем приятно видеть перемены в своем фаворите. Однако ей ничего не оставалось делать, кроме как мириться,

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

ждать лучших времен, когда, наконец, можно будет Жирика окончательно прибрать к рукам .

Вот и сейчас, только для приличия поломавшись, Галка уже дрожала в объятиях своего молодого любовника, о существовании которого не подозревал, пожалуй, только Дятел .

– Дверь прикрой, что обо мне люди скажут? – едва успела вымолвить Галка, на мгновенье освободив пылкие уста от жаркого затяжного поцелуя .

Сашка бросился к двери. Пока закрывал ее, успел немного поостыть .

– Галочка, я к тебе по делу! – он говорил несколько театрально .

– Галя, единственная! Очень тебя прошу, не убивай во мне самые светлые, лучшие чувства к тебе! Я очень дорожу отношениями с тобой! – выражение Сашкиного лица было неподдельно серьезным .

– Чего тебе не дорожить? Все, что в магазине, – твое! Бабу в Афгане под боком имеешь! Не каждый подполковник может позволить себе такое! И мало того, что бесплатно, еще женщина взаймы регулярно дает, причем без всякой надежды на возвращение! Ты хоть знаешь, какие подарки мужики нашей сестре делают?

Почти за полгода их отношений Галка впервые сегодня не выдержала и решила всё высказать своему бессовестному любовнику, который в последнее время даже не скрывал пренебрежительного отношения к ней .

Жирика тоже не раз подмывало хорошенько «пройтись» по афганскому образу жизни «дамы сердца». Но он вновь смолчал. Делать этого сейчас было никак нельзя. Кадровик из Кабула ждал лейтенанта у себя в модуле .

– Да ты что? За любовь платить?! Как только у тебя язык поворачивается такое говорить?

– Поворачивается, Сашенька, еще как поворачивается! Потому что вы, мужики, в нас, бабах, только одно ищете .

Женщина не мигая смотрела ему в глаза .

– И попробуй откажи вашему брату, особенно, если он какой-нибудь начальник! Так заест, проходу не даст! Один за любовь предлагал в Кабуле пристроить в штабе армии! Отказалась! Теперь вот в этой дыре прозябаю!

– Жалеешь, да? Вот оказалась бы в Кабуле, меня бы тогда не встретила! – глупо сострил Сашка .

Он попытался обнять отвернувшуюся к окну женщину, но та резко отпрянула от него .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Конечно, вот только ради тебя и стоит здесь быть!

Женщина села возле стола на стул. Закурила .

– Кстати, коль у нас такой разговор зашел… Вот ты, Жирик, полгода ко мне ходишь, но совсем не знаешь меня! Ни разу даже не поинтересовался: кто я? зачем меня черт сюда занес?

– Галочка, это все очень серьезно. Я завтра приду к тебе, и ты расскажешь. Хорошо? – Сашка незаметно посмотрел на часы .

– Нет уж, послушай! Завтра, может, я не захочу с тобой на эту тему говорить! – было взъерепенилась толстушка, но тут же замолчала .

Заговорила не сразу. Какое-то время молодая женщина не мигая смотрела на почтовый конверт, на котором красовался многозвездный советский маршал. Словно внутренне решалась, поведать или нет о самом сокровенном Жирику, бывшему для нее здесь, несмотря ни на что, пожалуй, самым близким человеком .

– Сашка, а ведь я когда-то счастлива была! – грустно произнесла женщина. – Замуж вышла рано – сразу после школы. Мужа своего со школьной скамьи знала. Мы из одной деревни были, – она задумчиво улыбнулась .

Поняв, что на этот раз все-таки придется выслушать свою любовницу до конца, Жирик опустился на стул. Широко раскинул ноги. Обхватив голову сзади в замке, он приготовился слушать .

– Муж ушел в армию. Через полгода родила. Жила у своих родителей .

Ждала мужа, воспитывала ребенка, – не спеша продолжала хозяйка комнаты. – Вернулся – дом поставили. Через год машину купили. Газ в доме провели. Чем не городская жизнь? Муж шофером на комбинате, я – заочно в торговом техникуме. Одна беда – мужик мой выпивать стал .

– А ты хочешь, чтобы никто в рот не брал? – перебил рассказчицу Жирик, тем самым невольно торопя женщину с развязкой .

– Не перебивай, слушай! Черт с вами, пейте, сейчас весь мир пьет!

Только головой надо думать! – Галка едва слышно всхлипнула. – Да что там говорить! Сама дура! Сыночка родного с ним, пьяным, оставила. Курносенький, глаза черные! Четырех лет не было. Господи, да за что же это?

Никогда тот день не забуду. Суббота была. Снежок первый выпал – хорошо. Меня в магазин вызвали. Обувь импортную завезли, вот и понадобилась. Будь она проклята!

Женщина с трудом проглотила подкативший к горлу комок .

– Эта сволочь, видать, напился и заснул. А сыночек мой… – запричитала Галка, слезы блеснули на ее глазах. – Сынок сам краны открыл на газовой плите. Открыть – открыл, а закрыть… Вернулась я только к

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

обеду. Дверь открыта, а оттуда – вонь страшная. Короче, газ. Мужики мои рядышком лежат – мертвые!

Неизвестно за что так жестоко наказанная судьбой простая деревенская женщина плакала без слез. Жирик кинулся ее успокаивать. В таком состоянии он еще никогда не видел свою любовницу .

– Галочка, не плачь, успокойся! – Сашка присел перед ней на корточки, взял ее руки .

– Отстань! – вырвалась женщина. – Не плачу я, нечем уже плакать!

Все давно выплакано. Полгода после случившегося глаза не просыхали, отхаживать не успевали! – она встала. – Вот так, Сашенька!

– Да, тяжелая у тебя судьба!

– Тяжелая? У нас здесь, у баб, через одну судьба непростая! Только вам, мужикам, наплевать на это!

– Ладно прикидываться тебе, насквозь вас всех вижу. Когда из деревни уехала в город, чтобы хоть как-то забыться, так в военном училище, где я в магазине работала, через одного жениться предлагали .

Только вот покобелятся вволю, и поминай как звали. Вот почему я решила сбежать из Союза в Афган! Думала, хоть здесь можно счастье обрести! Да какое там! И здесь та же музыка!

Женщина замолчала. Машинально посмотрела на часы. Затем взглянула на себя в небольшое круглое зеркальце на подножке, стоявшее на столе .

– Черт знает, на кого я похожа! – она залихватски тряхнула головой, коротким жестом рук поправила прическу. – Слава Богу, что здесь хотя бы заработать можно. В Союзе я за полгода на приличные сапоги собрать не могла!

– Конечно, подарки от поклонников! – все-таки не сдержался Сашка .

– Не хами, Жирик! С тебя, что ли, беру подарки? С тебя возьмешь!

И вообще – хватит об этом! Поплакалась, и будет! Чего ты хотел-то?

– Что, просто так уж нельзя зайти?

Ни на минуту не забывая о цели своего визита, Жирик, тем не менее, не спешил приступать к главной теме своего неожиданного визита в женский модуль .

– Можно. Только сомневаюсь я в этом! – женщина подозрительно, с некоторым пренебрежением, посмотрела на младшего офицера .

– Знаешь, Галка, хочу в Кабул податься!

– В командировку, что ли?

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Обещаний можно ждать долго, к тому времени успеешь замениться .

– Это ты зря! Здесь все надежно! Шеф мой прежний приехал. Я у него еще солдатом служил. Сейчас он бугор в Кабуле! – Сашка вплотную приблизился к Галине .

– Это подполковник, важный такой? С папочкой ходит, ну, в очках?!

– Он, он! Галка, ему бы внимание уделить. Сама понимаешь, женское тепло в Афганистане лечит любые душевные травмы!

Сашка не договорил. Женщина резко оттолкнула его от себя .

– Ишь, чего захотел! Иди отсюда! Думаешь, если с тобой, то Галка под любого ляжет? Проститутку нашел!

Предложение лейтенанта до глубины души обидело Галку. Она, будучи небезгрешной, тем не менее, считала себя порядочной женщиной .

Вновь Жирик заговорил лишь тогда, когда понял, что женщина постепенно успокоилась .

– Ты ничего не поняла, ничего не поняла! – как попугай твердил Жирик. – Ведь я хотел не только себя перевести, но и тебе помочь выбраться из этой дыры! Дятел не сегодня, так завтра заменится, что тогда?

Приедет «заменщик» твоему заму по тылу и кончится твоя райская жизнь. Ты только представь, мы бы вместе оказались в Кабуле! Перестали бы скрываться от всех! Сплетен бы не было! Плохо бы было?

– Смеешься? Ты через день себе другую бабу найдешь! Это здесь мы – красивая, некрасивая – все наперечет, а там женщин и без меня хватает!

– Не говори так, Галюнчик, ты женщина что надо! – лейтенант по привычке исковеркал имя женщины .

– Перестань меня так называть, противный!

– Молчу, молчу, молчу .

– Зачем ты меня другому мужику сейчас подставляешь?

– Скажешь тоже! Никому я тебя не подставляю! Однако такое знакомство никому еще не мешало! Ты спасибо должна сказать! Придешь, посидишь, поболтаешь за жизнь – вот и все, что требуется. Я же его хорошо знаю: для него главное – душевный контакт .

– Не поздно, время-то уже сколько?

– Он рано не ложится!

– Кто, ты говоришь, он по должности?

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Галка уже не скрывала своей заинтересованности в предстоящем знакомстве. Ей, проторчавшей два года в богом забытом месте, всегда хотелось перебраться в Кабул, где была совершенно иная жизнь. Но сделать это никак не удавалось. И теперь вдруг такая возможность! Она почти не сомневалась в том, что ее надо использовать .

– Хорошо, но только с тобой вместе пойдем, идет, ладно?

– Конечно вместе, как ты могла подумать иначе?

Жирик, видя, что женщина стала поддаваться, решил не обострять обстановку. Он хорошо знал, что там, на месте, все решится само собой .

«Главное, чтобы спиртного было достаточно. Не бывает строптивых женщин, бывает только мало выпитого!» – вспомнил он крылатую военную присказку .

– Галюнь, а Галюнь! – тут же обратился Сашка к толстушке. – Чтобы не забыть, возьми бутылочку водки – в долг! Я потом отдам, а то как-то несолидно, шеф приехал, а угостить нечем будет!

– О чем вы с ним раньше думали? Тоже мне, кавалеры называются, женщину приглашают, а у самих ни хрена нет! Вот в этом, Жирик, ты весь! – она скрылась за темной шторой в прихожей .

– Чего-чего, а хрен есть! Подарить!

– Достал ты меня. Я сыта этим по горло! – женщина слегка коснулась рукой своего подбородка .

– Галюнчик, ты всё не о том. Я подарок тебе принес!

Сашка достал из внутреннего кармана красивые, с черным циферблатом, японские женские часики. Их он нашел вчера в одном из ротных БТР, только что вернувшихся с боевого выхода. На такой широкий для себя жест Сашка решился, чтобы вконец уговорить женщину .

Появившись в комнате с бутылкой водки и коробкой «Ассорти»,

Галка поразилась:

– Не может быть! С ума сойти! Жирик, и дарит подарки?!

Через полчаса дуканщица, благоухая запахами почти всех духов, какие за последние полгода продавались в местном военторге, в новом вельветовом платье, вошла в модуль, где жило командование части .

По итогам работы кабульской комиссии мотострелковая часть была отмечена в лучшую сторону .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

П ригородная электричка, предупредив о своем отправлении шумным перезакрыванием автоматических дверей, стала быстро набирать скорость. До Москвы было около двух часов езды. Федор Пашин ехал в почти пустом вагоне. Лишь при подъезде к Кольцевой дороге народу стало заметно прибавляться .

На станции со смешным звучным русским названием «Щербинка»

в вагон впорхнула стайка молоденьких девчат. Не сговариваясь, троица прошла в середину и села напротив симпатичного загорелого лейтенанта. Но грустный офицер даже не взглянул на юных красавиц, он продолжал отрешенно смотреть в окно. Напрасно девушки пытались обратить на себя внимание громкими разговорами, шарканьем ног и любопытными короткими взглядами в упор. Федору Пашину, сидевшему прямо перед ними, было сейчас совсем не до них – беззаботных москвичек, живущих в совершенно ином, столичном ритме жизни .

Находясь в Союзе вторые сутки, мыслями он оставался на войне. Два трупа во второй ДШР с последнего боевого выхода нежданно-негаданно позволили замполиту роты съездить в Союз. Один из цинковых гробов в весеннее Подмосковье было поручено везти ему .

Еще вчера утром, в афганскую пятницу – джуму, он вместе с другими «счастливчиками» сидел в салоне «Черного тюльпана», отправлявшегося в Союз со своим страшным, нелепым грузом. А уже сегодня к вечеру лейтенант Пашин был свободен от своих чудовищных обязанностей сопровождать цинковый гроб на Родину убитого солдата. Выполнив свой служебный долг, Федор мог теперь со спокойной совестью ехать к жене в Москву. Хотелось думать о предстоящей встрече после долгой разлуки, но навязчивые воспоминания упрямо возвращали его к событиям прошедших суток .

«Черный тюльпан» долго не мог улететь. Ждали еще один цинк. В салоне самолета было душно. Гробы стояли посередине. Они создавали тягостное ощущение бренности человеческого бытия. Своим присутствием давили на психику живых. Все эти томительные минуты ожидания вылета Пашина не покидало ощущение того, что гробы запаяны неплотно. Казалось, что смрадный, неприятный запах разлагающихся тел медленно выползал наружу, заполнял собой тесный салон небольшого военного самолета. Федора слегка мутило. Чтобы совсем не стало плохо, он, расстегнувшись, отвернулся к окну .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Когда, наконец, взлетели, дышать стало легче. Однако по соседству с цинками, в одном из которых лежал его подчиненный, Пашин продолжал чувствовать себя неуютно. Тягостные раздумья не оставляли его ни на миг. Во время полета до Ташкента Федор вновь и вновь мучительно вспоминал лица погибших. Молоденькие, жизнерадостные, они лишь на мгновенье всплывали в воспаленном воображении лейтенанта и тут же уходили из памяти подобно миражу .

Боль тяжелой потери боевых товарищей занозой сидела в груди .

Даже представление к высокой государственной награде не могло отвлечь лейтенанта от страшных воспоминаний последних дней. Бездыханные окровавленные и обугленные тела возле подорванной брони всякий раз возникали перед глазами .

Между тем командование высоко оценило умелые действия замполита в том бою. Как было сказано комбатом на общем построении батальона, лейтенант Пашин в одно мгновенье лишил душманов неожиданно представившейся возможности расправиться с небольшим советским подразделением, случайно напоровшимся на базовый район «духов» .

Сам Пашин чудесное вызволение второй ДШР из душманской ловушки по дороге к месту постоянной дислокации на свой счет не принимал, полагая, что лишь его величество случай на войне помог роте избежать больших потерь. Его меткая стрельба из пулемета по «духам», засевшим на сопке, стала для него самого откровением .

– Практически первый раз стрелял из бэтээровского пулемета. Надо же, попал! – всякий раз думал Федор, когда его хвалили за умелые действия в бою .

Почти сразу по возвращении второй ДШР с боевой операции было принято решение, чтобы один «груз-200» сопровождал в Союз лейтенант Пашин. Сам Федор посчитал, что так и должно было быть. И напрасно в штабе убеждали лейтенанта в том, что таким образом боевому замполиту, в последнее время не вылезающему с операций, всего лишь любезно предоставлена возможность побывать в Союзе, повидаться с семьей. Молодой офицер думал совершенно по-другому: за погибшего сына перед родителями обязан отвечать его командир .

В Ташкенте «цинковые посылки» рассортировали. На подмосковном военном аэродроме лейтенанта Пашина встретил представитель райвоенкомата. Холеный молодцеватый капитан в надраенных до блеска сапогах вежливо предложил оформить документы о принятии гроба .

– Поздравляю! Твоя миссия на этом окончена. Давай, поезжай, подольше дома побудешь, –военкоматчик протянул авторучку и пальцем

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

показал, где следовало расписаться. – Счастливо отдохнуть, лейтенант!

Но Федор не отпускал протянутой руки капитана .

– Я с вами. Это был мой подчиненный .

Он окинул военкоматчика тяжелым холодным взглядом .

В дороге молчали. Маленький санитарный «рафик» уверенно бежал по ровной глади асфальтированного шоссе. В Подмосковье наступала весна. Приветливо светило солнце. По синему весеннему небу плыли взъерошенные облака. За окнами виднелся лежащий местами грязного цвета снег. Словно пытаясь спрятаться друг за другом, сиротливо стояли голые деревья. Неугомонный мартовский ветер безжалостно трепал растопыренные ветви крон. До боли знакомые, дорогие для глаз россиянина пейзажи вернувшегося с далекой чужбины не радовали. У ног сиротливо стоял цинковый гроб. В нем сегодня возвращался домой уроженец здешних мест .

– Давай сразу по адресу! – донеслось из-за перегородки, где сидели водитель и капитан .

Машина въехала в черту райцентра и свернула направо на городскую улицу. Прямо возле пятиэтажного дома «рафик» остановился. Увидев у центрального подъезда много людей, женщин в черных платках, Пашин понял, что здесь уже давно ждут приезда военных .

– Приехали. Держись, лейтенант! – обронил работник военкомата, когда они вышли из машины .

Гражданский водитель сочувственно посмотрел на взволнованные лица офицеров .

Задние дверцы «рафика» еще не успели раскрыться, как из дико взвывшей толпы черных платков вырвалась небольшого роста, сухая женщина. Растрепанная, с распущенными седыми волосами, она стремглав бросилась к машине. За ней вдогонку кинулся было мальчишка лет десяти, но его быстро схватили чьи-то сильные мужские руки .

В глазах бежавшей женщины застыли ужас, невыразимая боль страшной беды. Наконец достигнув машины, она влезла в открытую заднюю дверь и упала на гроб. Душераздирающий крик русской матери, не дождавшейся с войны своего сына, вырвался наружу и взорвал скорбное людское молчание. Люди в черном, толпившиеся у подъезда, на мгновенье замерли. Только на мгновение встречи матери с убитым сыном, потом снова издали многоголосый надрывный плач человеческого сострадания .

В припадке истерики убитая страшным горем женщина стонала и рыдала. Прижавшись всем телом к цинковой страшной посылке, мать бесВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ помощно царапала гроб ногтями, вгрызалась зубами в запаянные рубцы .

Не в силах добраться до своего мальчика, она билась головой, рвала на себе одежду и волосы. Подбежавшие родственники безуспешно пытались успокоить и оттащить от гроба убивающуюся по сыну мать. Стоявший возле двери Федор Пашин от всего увиденного внутренне содрогнулся и невольно сжался. Сильно зажмурив глаза, так, что они увлажнились, он запрокинул голову к солнцу. Но весеннему подмосковному светилу в эту минуту было не под силу растопить в груди ледяной ком беспредельной скорби. Кулаки сжимались и разжимались в бессильной злобе на войну, всех тех, кто послал парня туда, на себя, что не уберег для матери сына .

Неожиданно женщина стихла. Несколько секунд посидев над гробом, она повернулась, медленно вылезла из машины. Глаза ее бешено горели, пальцы судорожно сами собой сжимались в мертвой хватке .

Лишь на мгновенье задержав взор на работнике военкомата, стоявшем в толпе со всеми, она остановилась перед лейтенантом. Не мигая, женщина впилась горящим взглядом в обожженное войной и чужим солнцем лицо молоденького офицера. Еще секунда – и мать, как волчица, оставшаяся без своего детеныша, кинулась на него. Закрыв глаза, Федор замер. Женщина трясла его за грудь, душила, безжалостно царапала молодое красивое лицо лейтенанта, почти ровесника своего сына .

Ее не успели оттащить, как, словно орлица, насытившаяся кровью своей жертвы, бедная женщина вдруг как-то вся обмякла и медленно опустилась к ногам ни в чем не виноватого «афганца». Остекленевший взгляд женских глаз говорил о том, что мать близка к сумасшествию .

Закрыв лицо руками, она упала ничком .

Вслед за ней на колени опустился Федор. Из расцарапанной щеки и носа текла алая кровь. Всклокоченные волосы стояли торчком. Фуражка, петлицы и погон валялись на земле .

Лейтенант взял женщину под локти. Мгновение она соображала, мучительно всматриваясь в лицо офицера. Затем, обняв юношу, тихо заплакала. Отрешенно гладя коротко стриженные колючие жесткие волосы лейтенанта, женщина оставалась во власти своего горя. Материнские слезы, смешиваясь с кровью, размазывались по лицу и рукам офицера. Слегка поддерживая женщину, Федор молчал. Всем своим видом «афганец» сейчас молил у матери прощения за гибель сына .

От своих тягостных раздумий Федор очнулся, когда электричка прибыла к месту назначения .

– Сынок, а сынок! Поезд дальше не пойдет. Конечная остановка, – донеслось до Пашина .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Он поднял глаза. Перед ним стояла старенькая, вся белая старушка .

Вагон электрички спешно покидали оставшиеся люди .

Купив семь ярких гвоздик, Федор сел в такси и назвал адрес .

– Где служишь, командир? – заговорил таксист .

– В Афганистане, – безразлично произнес лейтенант .

– Что нормально-то? Послушаешь, такие страсти рассказывают. А ты – нормально! Наверное, в Кабуле в штабе служишь? – водитель решил поддеть молчаливого офицера .

– В штабе, – Пашин отвернул лицо .

Машина стремительно неслась мимо городских новостроек .

Сосновские получили квартиру в новом двенадцатиэтажном кирпичном доме. Скоростной лифт в считаные секунды поднял лейтенанта на четвертый этаж. Дверь открыла теща .

– Федька! Господи! Ты откуда? Прямо как снег на голову! – причитала опешившая женщина .

Не выпуская из рук кухонную доску, она заключила зятя в объятья .

– Что это у тебя? – мать Наташи испуганно коснулась поцарапанной щеки .

– Так, пустяки! – помялся Федор и устремил свой взор в глубь квартиры .

В открытых дверях залы появился сам хозяин .

– Заходи, герой, заходи. Ты что, в десанте служишь? А то как с неба свалился!

– Во второй десантно-штурмовой роте мотострелковой бригады, – четко доложил Федор .

– Молодец! Только почему пишешь редко? Наташка неделями места себе не находит. Пока письмо не получит .

За зятя вступилась теща:

– Хватит тебе, отец! Накинулся! Дай парню с дороги отдышаться .

– Почему? Я пишу. На все стараюсь отвечать. Правда, не всегда получается, – оправдывался зять по дороге в большую комнату .

– Ох, Федька, худющий ты весь какой! Скелет прямо! – рассмотрев на свету зятя, всплеснула руками хозяйка .

– Не беда, были бы кости, мясо само нарастет! – успокоил жену Сосновский .

– Феденька, иди мойся, переодевайся и к столу! Буду тебя откармливать, – улыбнулась женщина и направилась на кухню .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Мужчины сели на диван. Сосновский сразу заговорил о дочери .

– Ты разве не в курсе?

– Она тебе недели две назад обо всем написала .

Федор недоуменно пожал плечами .

– Друг твой, Жирик, в госпитале .

– Что? Был ранен. Ногу выше колена отрезали .

– Не может быть! Как же так? – на лице Федора застыла маска человеческого сострадания .

– Вот так, Федя. Черт бы побрал эту проклятую войну! Наташка, получив от него письмо, взяла за свой счет три дня и улетела в Ташкент .

Говорит, заодно о муже что-нибудь узнаю. Ведь от тебя уже около месяца нет никаких вестей. Нельзя же так, дорогой .

– Так он что, в Ташкентском госпитале?

– Что же делать? – Пашин был в растерянности .

– Не расстраивайся. В среду вечером вернется наша красавица. У нее уже билет на руках. Ты пока отдохнешь, на мужика хотя бы станешь походить! – заговорщически подмигнул тесть .

– Нет, нет! Что вы? Мне в пятницу надо быть на службе .

– Ничего страшного, задержишься. Бумагу я тебе организую. Что, ты не мог заболеть или еще что? Надо – в Кабул позвоню в понедельник .

Если что, они подстрахуют .

– Нет, буду вовремя. Я обещал к операции вернуться .

– Нашел, что обещать! Спешишь без головы остаться? Так ты теперь не один! Семья у тебя! – разозлился отец Наташи .

Федор не стал возражать тестю. Встал с дивана и подошел к телефону .

Через десять минут он знал уже обо всех ближайших рейсах на Ташкент .

– Вот упрямый! Хотя бы до понедельника подожди. Не улетишь ведь, а я бы билет достал .

Сосновский безуспешно уговаривал зятя не лететь сегодня .

– Мать, смотри, что делает! Собрался улетать, – в поисках поддержки он обратился к жене .

– Как? Феденька, сынок, ты куда? Наташка вчера звонила. Обещала завтра позвонить. Может, и раньше вернется! – засуетилась женщина .

– Вы не волнуйтесь. Чего мы будем по телефону объясняться? Лучше вместе подольше побудем. Заодно Сашку повидаю. Ему сейчас поддержка нужна как никому другому. Все будет хорошо! – мягко улыбнувВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ шись, зять слегка обнял стоявших вместе родителей жены .

Как и следовало ожидать, билетов на Ташкент в кассах не было. В надежде заполучить голубой квиток улетающие роями кружили возле касс, окошка диспетчера по транзиту и комнаты военного коменданта .

Впору было пожалеть, что отказался от услуг тестя .

На текущий ночной ташкентский рейс регистрация уже закончилась. Взяв билет на то же время через неделю, лейтенант подошел к регистрационной стойке на посадку .

– Ваш билет, – ярко накрашенная женщина в форменной одежде Аэрофлота вопросительно смотрела на офицера .

Мило улыбнувшись, Федор протянул свой синий служебный паспорт, внутри которого вместе с билетом лежали две новенькие двадцатипятирублевые бумажки .

– Что вы мне суете? У вас билет не на тот рейс .

– Девушка, там в паспорте написано, что все государственные и другие учреждения должны всячески содействовать владельцу этого документа. К сожалению, на сегодня билетов в кассе нет, а мне очень надо улететь. Без меня война в Афганистане никак не обойдется! – закончил шуткой свой короткий монолог Федор .

Через час, откинувшись в удобном кресле просторного аэробуса, Федор уже спал .

Глава 12 «Долина смерти»

В Афганистане зима почти всегда короткая. Здесь лишь в январе небольшой ночной морозец да легкая утренняя изморозь напоминали о настоящих холодах, белоснежных зимах далекой России .

Редко выпадавший мокрый снег больше двух суток не лежал. Яркое солнце, достигавшее к обеду своего зенита, безжалостно топило белые признаки афганской зимы, лежащие одинокими островками на полях, вдоль дорог и на заброшенных глинобитных дувалах. Дневное движение машин, мирская суета людей и животных превращали редкий снег в вязкое темно-серое месиво. К исходу солнца оно на глазах подсыхало, становясь обычной летней пылью .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Весна с каждым днем все увереннее вступала в свои права в городах и кишлаках северной провинции. Раньше календарного срока она пришла в советский военный гарнизон и в «Долине смерти» .

Новоиспеченный старший лейтенант Жирик готовился не только к долгожданному отпуску, но и к переезду в Кабул. Кончаков сдержал слово. Выписка из приказа уже поступила в часть. Собственно, ради этого известия Сашке пришлось задержаться с отъездом в отпуск на целых два месяца. Но он нисколько не жалел. За это время пришли боевой орден и звание, так что в Союз ехать Александр Жирик собирался во всей красе. Настроение было приподнятым еще и оттого, что в прошлую субботу ему пришло нежданное письмо из Москвы .

В коротком послании Наташи Пашиной сообщалось, что она переехала в Москву. Проводив мужа в Афганистан, она теперь жила вместе с родителями. И хотя девушку больше всего интересовала судьба мужа, от которого, по ее словам, письма были редкими, тем не менее Жирик несказанно обрадовался желанной весточке из Союза .

За скупыми строками женской тоски по мужу и одиночества он для себя увидел нечто большее – надежду на скорое возвращение к нему любимой женщины. По крайней мере, Сашке очень хотелось в это верить. В тот же день он дал ответ на двух страницах, которые, в основном, были посвящены воспоминаниям об их давних отношениях и встречах. Только в самом конце черкнул пару строчек о главном, что интересовало Пашину: «Не волнуйся! Вернется героем!» – Жирик неумело попытался успокоить жену однокашника .

Теперь, после неожиданно завязавшейся переписки, Сашка не без оснований рассчитывал на встречу с Наташей в Москве. Сегодня, будучи в прекрасном предотпускном настроении, он ни на минуту не забывал об этом .

Время на часах приближалось к трем. Обеденный перерыв в части продолжался. Однако Жирику сейчас было не до отдыха. Устроившись поудобнее в кровати, он вел глубокомысленные денежные расчеты .

Надо было хорошенько всё обмозговать. Например, как подешевле организовать вечеринку по поводу отъезда в Союз. Ломал голову Сашка и над тем, что прикупить с собой в Союз в качестве сувениров и подарков для Сосновских. Задача эта была совсем непростая. Получал старший лейтенант не так уж много, а «затовариться» хотелось основательно .

Закончив свои непростые расчеты, он развалился в постели .

– Нет, двести чеков на отвальную из части, пожалуй, будет маловато! – Сашка неожиданно приподнялся в кровати .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Надо, чтобы меня здесь запомнили! – он резко встал на ноги. – Крутанусь-ка еще разок!

Застегиваясь на ходу, старший лейтенант Жирик спешил исполнить только что созревшее у него в голове решение .

Замполита полка подполковника Андронникова он застал дома. Михаил Степанович после обеда читал газеты, доставленные сегодня из штаба соединения на «вертушках». В этот раз пресса запоздала ненамного – газеты оказались позавчерашние .

– Кто там? – услышав, что кто-то вошел без стука в комнату, Андронников обернулся назад. – А, Жирик, будь добр… Замполит сдержался, чтобы не отчитать подчиненного, который последние два дня вел себя нагловато .

Сашка прошел в комнату и без разрешения подсел к столу. С тех пор как пришел приказ о его переводе в Кабул, старший лейтенант особенно ни с кем не церемонился. Мысленно он уже пребывал в новой должности. Он красочно рисовал себе, как в качестве офицера вышестоящего штаба приедет с проверкой в родную часть, а замполит будет перед ним вертеться волчком .

– Михаил Степанович, ваша помощь нужна! – лицо выдвиженца стало умилительно-молящим .

– Не тяни! Говори, чего надо! – подполковник снял очки и отложил газету «Красная звезда» в сторону .

– Сегодня же прощальное застолье делаю – «вынос тела», а послезавтра – в отпуск, а оттуда – уже в Кабул. Полагаю, надо попрощаться с коллективом!

– Ты говорил, что в субботу поедешь .

– Я подсуетился! Успел все документы оформить за два дня! Договорился с вертолетчиками, чтобы с ними после обеда в дивизию улететь .

Оттуда «Черный тюльпан» с «грузом-200» прямым рейсом на Душанбе летит!

– Вот молодец, хотя бы предупредил заранее! – недовольно пробурчал подполковник. – Значит, решил уже послезавтра быть в Союзе?

Андронников медленно подошел к маленькому зеркальцу на стене, вокруг которого веером висели небольшие фотографии из семейного альбома. Одна из них, где Михаила Степановича фотограф запечатлел с женой и маленьким сынишкой, была особенно дорога замполиту .

Этот снимок он получил перед самым отъездом в Афганистан. Здесь же среди фотографий висел листочек с милыми каракулями двухлетнего малыша .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Посылочку сможешь передать?

Сашка пожал плечами:

– По мелочам, жене и сынишке! – Андронников вытащил из тумбочки маленькие красивые кроссовки. – Вот пацану-то будет радость!

Он надавил на подошву. Кроссовки издали короткий писк .

Конечно, Жирику не хотелось тратить дорогое отпускное время на выполнение разного рода поручений, но и отказать он не мог .

– Какой разговор, конечно!

Замполит принялся всё складывать в небольшую сумку .

– Так какие у тебя проблемы, Саша?

– Михаил Степанович, черкните записочку в военторг!

– Мне на вечер упаковок пять апельсинового напитка «Сиси» надо!

– А Гальюнчик что, уже не дает тебе?! – добродушно усмехнулся Андронников .

– Она по норме продает, а тут – особый случай! – Жирик сделал вид, что не понял ехидного намека замполита .

Андронников сел за стол писать записку. Сашка, в который раз за последнее время, нервно поежился при воспоминании о приезде прошлой осенью в часть проверочной комиссии из Кабула. Тогда пребывание Кончакова закончилось благополучно, без лишних разговоров .

Но когда через неделю Галка поехала в отпуск, на таможне в Ташкенте у нее в тайниках женского платья и тела погранцы обнаружили пять тысяч чеков .

Об этой истории в части были все хорошо наслышаны. Сумма чеков явно была выше, чем могла официально заработать дуканщица. Но Галка легко вышла из создавшегося положения .

– Вот пройдоха! – мысленно чертыхнулся Жирик .

Он в который раз усмехнулся при воспоминании о том, как на таможне Галка предъявила отпечатанный список тех лиц, кто с ней переспал за чеки или отдельные подарки. Тогда обескураженные пограничники были вынуждены пропустить сметливую женщину. Однако список людей, которых она успела осчастливить женским теплом и лаской, был отправлен в штаб 40-й армии в Кабул .

Скандальная депеша попала прямо в кадры, к самому Кончакову. Поэтому все обошлось без последствий. Уничтожив крамольную бумагу, он, тем не менее, позвонил в «Долину смерти» .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Тот памятный звонок, как будто специально, застал Андронникова и Жирика вместе. Когда позвонили из Кабула, замполит части инструктировал своего подчиненного на счет политзанятий. Так в присутствии тогда еще лейтенанта подполковник вынужден был выслушать всё до конца. Минут десять Кончаков материл его за упущения в работе с женским полом, недвусмысленно давая понять, что речь идет о дуканщице Галке .

Михаил Степанович так и не понял, чем кадровику она насолила .

По его данным, Галка вполне добросовестно скрасила тоскливые минуты одиночества кабульского гостя в служебной командировке. Однако Андронников твердо пообещал Кабулу заменить ушлую продавчиху в Союз после ее приезда из отпуска, благо основания на то были веские. Два положенных года пребывания в Афгане у Галки истекали через месяц. В отсутствие заменившегося заместителя командира по тылу никто уже не мог помешать избавиться от этой скандальной бабенки .

С Жириком кадровик сразу говорить не стал, попросил замполита передать, чтобы тот позвонил вечером. Вот тогда-то ему от своего первого армейского наставника досталось по первое число. Тогда Кончаков сильно напугал старшего лейтенанта .

– Знай, больше тебе не видать должностей, досрочных званий как своих собственных ушей! – бросил в трубку кадровик .

После этого телефонного разговора Жирик еще неделю ходил ни живой ни мертвый .

Тягостные воспоминания старлея прервал замполит части:

– Михаил Степанович, огромный «ташакор»! – Сашка взял протянутый листок бумаги, на афганский манер приложил руку к груди и склонился в восточной позе почитания .

– Иди, иди! Чего стоишь?

– Товарищ подполковник, еще одна, маленькая просьба, вот такая!

– он показал тремя пальцами размер просьбы. – Чтобы за фруктами и овощами сгонять, нужен ваш БТР. Всего на час!

– Какой тебе БТР! Время уже почти четыре часа! – Михаил Степанович показал на часы. – Иди к хренам! Пока соберешься, туда-сюда – пять часов! Куда ты на ночь глядя? Нет, нет и нет! Давай без излишеств!

А если того, то сходи на продсклад, попроси что-нибудь к столу! – подполковник взял со стола газету, давая понять, что разговор на этом окончен .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

Жирик забеспокоился. Его сегодняшние планы были под угрозой срыва. Он продолжал, не двигаясь, стоять за спиной подполковника .

– Сказал тебе – иди! Не стой над душой! – отозвался на молчание Андронников .

– Михаил Степанович, когда еще буду, если только с проверкой не пришлют! Так хочется по-человечески расстаться!

Подполковник, не поднимая головы, читал газету .

– Одна нога здесь, другая – там! – наседал старший лейтенант .

– Ты, Жирик, хочешь меня под суд подвести. Если что случится, кто станет отвечать?

Чувствуя, что начальник стал понемногу поддаваться, Жирик продолжал наседать:

– Михаил Степанович, ничего не случится! Здесь до ближайшего дукана не более двадцати минут ходу!

– Иди, черт с тобой. Чтобы в 18.00 был в части! О прибытии лично доложишь!

– Раньше буду! В семь часов начало отвальной!

Выскочив из модуля, старший лейтенант бросился к броне, которая стояла неподалеку прямо за маскировочными сетями летней киноплощадки. Лежащего под машиной водителя Жирик увидел сразу. Его длинные ноги торчали из-за переднего колеса брони. Издалека казалось, что водитель занят ремонтом ходовой бронетехники .

– Веселый! – едва приблизившись, прокричал офицер .

Но Весёлый, которого все так и называли по его говорящей фамилии Веселов, не отзывался. Старший лейтенант нагнулся и заглянул под броню. Солдат, удобно устроившись на заношенном матраце, сладко спал. Его в ссадинах, грязные руки были привязаны ремнем к днищу БТР. Так сметливый водила имитировал для окружающих ремонт шасси .

– Ну, мудрец! – вслух произнес Жирик и носком ноги пнул солдата в ботинок. – Подъем, боец! Труба зовет солдата в путь! – громко прокричал он и склонился вниз. – Оборзел, боец, долбаный, едрена долбаный… – Сашка грязно выругался .

Стреноженный ремнем солдат резко дернулся. Открыл глаза.

Увидев офицера, он испуганно залепетал:

– Виноват, товарищ старший лейтенант, задремал малость!

Весёлый стал быстро высвобождать руки .

Времени было в обрез, поэтому Жирик не стал воспитывать солдата .

Еще предстояло зайти за апельсиновым напитком в военторг, где предстоял нелицеприятный разговор с Галкой. После ее возвращения из отВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ пуска Сашке до сегодняшнего дня чудом удавалось избегать встречи с дуканщицей .

– Весёлый, …ля, БТР на ходу?

– Так точно, товарлянт! – скороговоркой выпалил солдат

– Через двадцать минут выезжаем! Но вначале подъедешь к военторгу, только с обратной стороны! Всё понял? Действуй!

Не дожидаясь ответа, старший лейтенант стремительно направился в сторону военного дукана. Галка уже открыла магазин и бойко торговала желто-коричневыми банками кофе со сгущенным молоком, югославскими конфетами в ярких цветных пачках, завезенными на этих днях. Сока «Сиси» на прилавке не было. Оставшись незамеченным в магазинной толчее, Жирик осторожно выскользнул за дверь. Быстро обошел с обратной стороны. Дверь открыла напарница Галки .

– Старшую позови! – как можно более официально произнес старший лейтенант .

Галка появилась сразу. Отправив вместо себя напарницу, она осталась наедине со старлеем .

– Явился – не запылился! Чего тебе здесь надо?

Сашка протянул записку .

– А если у меня нет, что тогда?! – злорадно пропела женщина .

– Не может быть, чтобы у тебя и не было! Галочка, лапочка, выручи, пожалуйста! – Жирик даже не заметил, как перешел на заискивающий тон .

– Хм, замурлыкал, кот мартовский! Понадобилась ему Галочка – сразу такой уважительный, добренький стал, а то, видишь ли, замечать перестал! – слегка подбоченившись, Галка торжествующе смотрела на своего бывшего любовника .

Жирик решил молчать, чтобы таким способом успокоить разбушевавшуюся дуканщицу .

– Что молчишь, как в рот воды набрал! Конечно, теперь, когда заменяют, Галка не нужна стала! Кстати, интересно получается! До отпуска никто не возражал, чтобы меня на третий год оставили, а не успела вернуться – Андронников говорит, что уже нет возможности! Ты, случайно, не знаешь, в чем тут дело?

– Нет, не знаю! Я же тебя предупреждал: как только уедет Дятел, лафа сразу закончится, – Жирик виновато взглянул на женщину .

– При чем тут Дятел! Твой Кончаков, когда был здесь, тоже клялся и божился, что переведет в Кабул! И тоже молчок! Что-то здесь не так!

– Не знаю! – Сашка развел руками .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

– Значит так, Жирик, пару упаковок дам, но не больше! – дуканщица направилась в подсобное помещение .

Офицер вошел следом .

– Галочка, милая, две мало! – залепетал Сашка. Его лупоглазый взор был полон умиления .

– Не проси! За свое хамское поведение ты и этого не заслуживаешь!

– Галюнок, дорогая, знаешь, как я переживал нашу размолвку!

Жирик неожиданно решился выяснить отношения. «От меня не убавится! Подвалю снова, а там уеду, и поминай как звали!» – мелькнуло у него в сознании .

– Я к тебе с серьезными намерениями, а ты? Знаешь, как обидно было! – Сашка изобразил на лице подобие душевной боли .

– Ах ты, ирод кривоногий! Кто меня подставил кадровику! Еще говорил, что в Кабул переведет!

С вытянутыми вперед руками Галка бросилась на офицера. Но Сашка уже был готов принять в свои объятья рассерженную женщину .

Он крепко прижался к ее пышным округлостям тела. Галка обмякла, машинально обхватила его за шею. Чтобы в подсобку случайно не заглянули посторонние, Жирик свободной ногой плотно прикрыл дверь. Но

Галка вдруг опомнилась:

– С ума сошел?! Люди войдут! Вечером приходи!

– Галя, вечером «вынос тела», а потом – я твой!

За КПП части БТР выскочил только в пять часов вечера, когда открытые ворота лишь впускали колонны, отдельные машины и бронетранспортеры. Дежурный прапорщик показал на часы, на что старший лейтенант небрежно махнул рукой .

Выбравшись на большую дорогу, бронемашина стремительно понеслась в сторону уездного центра. Жирик упруго, на полусогнутых ногах, стоял в правом люке на сиденье, словно наездник в стременах на лихом коне .

За первым поворотом, слева внизу показались бурлящие воды горной речки. Наверху стало совсем холодно. Сашка нагнулся и достал бушлат. Удерживая равновесие на броне ногами, он на ходу застегнулся .

Багровое солнце спустилось и почти касалось вершин дальних гор .

Жирик, временами с опаской озираясь по сторонам, пристально смотрел вперед .

– Черт меня понес на ночь глядя! – заволновался Сашка. – Ничего, обойдется, не впервой, здесь рядом! – тут же успокоил он себя .

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

За очередным поворотом Жирик увидел большую отару овец, которая быстро приближалась. Погоняемая двумя погонщиками, она засветло возвращалась домой. Идея пришла сама собой .

– Веселый, не гони! – Сашка спустился в люк. – В стадо въедешь – притормози! Барашка прихвачу!

БТР плавно рассекал блеющее стадо. Перепуганные животные, налезая друг на друга, спешно выскакивали из-под колес ревущей машины. Крепкого телосложения бородатый афганец лет сорока со строгими чертами лица и шустрый подросток в советской солдатской шапке-ушанке, как могли, помогали машине продраться сквозь живую преграду на пути .

Почти вырвавшись из громкого, блеющего, неприятно пахнущего плена, БТР резко затормозил. Бородач и пастушок не успели опомниться, как Жирик, спрыгнув в самую гущу стада, выхватил и подал наверх водителю небольшого барашка. Машина надрывно взревела .

Старший лейтенант уже на ходу забирался в люк. Напрасно шустрый подросток в отчаянии барабанил кулачками по стальной броне. Грозная боевая машина набирала скорость .

Знакомый афганский городок Жирик узнал по огромному зданию элеватора, которое бросалось в глаза издалека. Через десять минут, путаясь в собственном облаке пыли, БТР влетел в уездный центр .

Возле раскрытых настежь дверей небольшого приодорожного дукана принял вправо и остановился .

– Салом алейкум! – поприветствовал он знакомого дуканщика. – Четоур асти? Как дела?

– И здравствуй, кумандон! – афганец средних лет приветствовал Жирика. – Хороще дила, забись! – коротко выругавшись по-русски, владелец магазина вытянул вперед большой палец .

Как старые знакомые, по местному обычаю трижды поцеловали друг друга в щеки. Хозяин взял Жирика за руку и повел за собой в магазин. Оказалось, что внутри самой торговой лавки имелась не только подсобка для товаров, но и отдельная комнатка с низким потолком, где тускло горела керосиновая лампа .

По дороге Сашка осторожно высвободил свою руку. К дружеским жестам и любезностям афганцев Сашка с недавних пор относился настороженно-брезгливо. Дело в том, что на последней совместной попойке в афганской части по укреплению интернациональной дружбы и боевого содружества один подвыпивший афганский капитан сначала долго объяснялся в дружбе к великому советскому народу, бесконечно

ВОЙНА ПОД СОЛНЦЕМ

обнимал и целовал советского офицера, а потом, вытянув с собой покурить, стал снимать с него штаны. «Фу, мерзость!» – поморщился Жирик, вспомнив, как он еле отбился от афганца .

Только в половине седьмого Сашка закончил свои нехитрые торговые операции. На вырученные деньги, не выходя из дукана, он купил все, что было необходимо на вечер, – водку, пиво, зелень, желто-красные яблоки и коричневые груши, которые даже в это время года не потеряли своего товарного вида. Брать шашлык уже не было смысла .

Симпатичный молоденький барашек, свернувшись за задним сиденьем водителя, покорно ждал своей участи в бронированной машине .

Быстро проскочив городской перекресток, одиночный БТР вырвался из объятий незаметно стихшего до утра уездного центра. Прожектор ревущей машины далеко впереди разрезал темноту, освещая узкую ленту дороги, внезапно высвечивая в ночи грозные мрачные скалы. Жирик, пугливо озираясь по сторонам, посмотрел на часы. Они показывали ровно семь. Испугавшись позднего времени, Сашка нагнулся в люк .

Источник