Лилит
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала, —
Не женой была, не женой, —
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра —
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника —
И пропала на все века.
Всё в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Всё здесь можно и пить и есть —
На одно лишь в раю запрет.
Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:
— Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу —
Мы ведь тоже не без ума.
Ева яблоко сорвала —
Затуманился райский дол.
Бог ракеты «небо — земля»
На искомый квадрат навел.
Бог на красные кнопки жмёт —
Пламя райские рощи жнёт.
Бог на пульте включил реле —
Больше рая нет на земле.
Убегает с Евой Адам —
Дым и пепел по их следам.
У Адама с Евой — семья,
Подрастающие сыновья.
Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенёк,
Каин в ёлку втыкает нож —
Тренируется паренёк.
Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.
— А в раю-то было скучней —
Ты помог нам, запретный плод!
А в раю-то было пресней, —
Заработанный хлеб — вкусней.
А в раю-то мы спали врозь, —
Это рай — оторви да брось!
Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой,
Электричка прошла вдали —
И опять на земле покой.
На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.
Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?
Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?
Никого там, по правде, нет, —
Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, —
Стороной прошла, стороной.
***
Никогда не придёт Лилит,
А забыть себя не велит.
Источник
«С бабы спроса нет». Муж певицы Луны нецензурно рассказал о ее измене
Адюльтер ‐ дело неприятное, но сугубо личное. Однако основатель группы «Грибы» и по совместительству муж певицы Луны Юрий Бардаш решил вынести семейную склоку на публику и опубликовал большое открытое письмо виновнику разлада ‐ саунд‐продюсеру певицы Александру Волощуку. Пост стал настоящей сенсацией, многие пользователи социальной сети Facebook оставили комментарии, чтобы посочувствовать горю музыканта. Другие же обвинили Бардаша в неадекватности и сексизме. Подробнее ‐ в материале «360».
Разрыв дал старт карьере
Луна рассказывала во многих интервью, что именно разлад с мужем сделал ее певицей. Когда Кристина, а именно так зовут звезду, встретилась с Юрием, он уже создал группу Quest Pistols и успешно гастролировал по стране и за рубежом. Девушке тогда было 19 лет, а ему — 27.
После рождения ребенка Кристина Бардаш погрузилась в постродовую депрессию. Начались частые ссоры с мужем. Тогда супруги решили взять паузу в отношениях и разошлись на полгода. За тот период, рассказывала Луна, она написала больше 30 песен. Дебютный клип на песню «Осень» она сняла на телефон в своем дворе, смонтировала за пару часов и выложила на YouTube. Ролик произвел эффект разорвавшейся бомбы: его посмотрели более миллиона человек. Луну начали обсуждать.
Вскоре Кристина и Юрий смогли восстановить отношения. Луна утверждала, что Бардаш является ей поддержкой и опорой не только как муж, но и как продюсер: именно он договаривался о концертах, помогал снимать клипы.
«То, что я изменял своей жене, это наши с ней проблемы»
25 мая в Instagram Луны появилось видео с двусмысленной подписью. В публикации певица сказала, что в ее жизни начался новый этап, а название цикла «Острова свободы» назвала символичным.
В четверг, 7 июня, на Facebook-аккаунте Юрия Бардаша появился пост с большим количеством нецензурных слов и грамматических ошибок. Читать его довольно сложно, поэтому вольно перескажем его вкратце: Бардаш обратился к саунд-продюсеру Луны Александру Волощуку с обвинением в том, что он заставил Кристину изменить ему. Также в тексте продюсер признался, что не раз сам изменял своей жене, но все это считает сугубо семейными делами. При этом обвинений в сторону Луны Бардаш не бросает, поскольку считает, что «с бабы спроса нет».
Источник фото: скриншот публикации Юрия Бардаша на Facebook
Публикация мгновенно разлетелась по Сети. Отметилась в комментариях и сама Луна.
Пост не «провисел» и шести часов: Юрий Бардаш удалил публикацию. Через некоторое время он опубликовал еще один пост, смысл которого остался для поклонников неизвестен.
Источник фото: скриншот публикации Юрия Бардаша на Facebook
В это время в Instagram Луны появилась фотография, подтверждающая, что певица ушла от мужа к Волощуку.
Поклонники певицы поддержали ее решение:
«Мне вот почему-то так и казалось, что вы как-будто как два разных человека под крышей живете. Сначала поверить не могла, что вы женаты…».
«Кристина, хочу искренне тебе пожелать счастья и настоящей любви, да на всю твою жизнь. Ты достойна, ты заслужила, пусть все плохое, быстро забудется, а хорошее будет каждый твой день, просыпайся любимой и засыпай любимой. И так бесконечно…».
«Любовь свободна и чиста! Еще на концерте в Питере заметил между вами искру и давно подозревал о вашей любви. Я рад за вас! Это лучшая пара! Я только за вас!».
«Он кричит о разрушенной семье, попрекая ребенком, которого вообще нельзя вмешивать в эти разборки. Однако, когда он прыгал на каких-то баб, то его не останавливал тот факт, что есть „прекрасная жена с золотым ребенком“. Это ему бумеранг за наплевательское и предательское отношение к семье, которой он не дорожил, когда ходил налево. Все эти капризы в соцсетях настолько глупы, что, кроме жалости, ничего больше не испытываешь. Кристина, я безумно рад, что ты сейчас счастлива, любима и наслаждаешься жизнью. Желаю тебе процветания и море любви, которую ты определенно заслуживаешь».
«Все срочно гуглят, кто такой Бардаш»
Особой перчинкой разгоревшегося скандала стали комментарии под публикацией оскорбленного мужа на Facebook. В них за непродолжительное время «жизни» поста успела разгореться нешуточная битва. Поклонники союза Кристины и Юрия разделились на два лагеря. Одни увидели в словах Бардаша сексизм и неадекватность:
Источник фото: телеканал «360»
Другие заподозрили, что таким образом Бардаш решил подогреть свою популярность, и заодно поупражнялись в юморе:
Источник
Антон Чехов: «Дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день»
Путешествие из Таганрога в Ялту, или Чехов не из учебника
— Вы читали Чехова? — этот вопрос, буднично заданный сотрудницей дома-музея Чехова в Ялте, ввел меня в ступор.
— В смысле? — не поняла я.
— Ну, Чехова читали? «Дама с собачкой», «Ионыч», «Каштанка»… — она приподняла над переносицей очки. Ее обыкновенное лицо ровно ничего не выражало: ни обиды, ни насмешки.
Антон Чехов и Ольга Книппер. Фото: https://upload.wikimedia.org
— То есть вы серьезно задали мне этот вопрос? У нас в стране кто-то не читал Чехова? Ну ладно, допустим, что не читал. Но зачем он тогда пришел в музей?
Лицо смотрительницы смягчилось, во взгляде появилось расположение, голос приобрел мягкость, свойственную людям интеллигентным и начитанным.
— Многие и о «Каштанке» не слышали даже. А приходят потому, что идут мимо — видят вывеску. Или приходят за компанию. Имя Чехова все-таки на слуху.
Проведение и привидения
Я вспомнила, что в нашем Таганроге сотрудники музея тоже жаловались на малообразованность посетителей. Сетовали даже на то, что имя-отчество Антона Павловича не все знают.
. В доме Чехова особенный запах — так пахнет ранняя осень. Тесные коридоры отделены от комнат, крашеный ярко-вишневой краской пол с проплешинами, вытоптанными в особенно посещаемых местах экспозиции. Гостиная, столовая, терраса. Изящные рамы с фотографиями, картины, флаконы, бутоны.
Кабинет писателя выполнен в цвете застоявшейся крови или вызревшей мадеры. Чехов в последние годы не пил и не курил — туберкулез. Еще писатель боялся сквозняков, поэтому его рабочий стол расположился в углублении — специальной нише, сделанной для вечно мерзнувшего хозяина. Рядом со столом табличка — «Просят здесь не курить». Ее подарил Чехову Владимир Гиляровский. Приезжал, смотрел, как живет Антон Павлович. Возмутившись тем, что бесконечные гости бездумно курят, а деликатный хозяин задыхается от папиросного дыма, заказал в Москве табличку. Привез, приколотил. И вот уже больше ста лет здесь не курят.
Под моими ногами скрипят половицы. Каждый шаг все больше уводит в прошлое. И внезапно возникает странное чувство, будто хозяин ялтинского дома стоит за моей спиной.
— Здесь, наверное, есть ночной сторож? Он не жалуется на привидения? Я слышала, что они здесь есть, — соврала я в надежде на честный ответ.
— Быть может, — иронично улыбнулась хранительница. — Я здесь не ночевала, но люди говорят, что слышат какие-то звуки, будто кто-то здесь ходит. Чехов прожил здесь всего четыре года. А вот его родные — мать и сестра, очень долго. Может быть, это они?
Комната матери мне не понравилась. Особенно портрет, написанный родным братом Чехова Николаем. С него на меня надменно смотрела женщина, похожая на спесивую старуху из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке».
— У мамы был скверный характер? — спросила я у смотрительницы этого этажа.
— Нет. Чехов очень любил маму. Он писал, что она добрейшей души человек, — ответила она.
Свобода и нужда
Я ей не поверила и уже по приезду домой села читать биографические очерки. Официальное чеховедение не очень любит говорить о том, каким было детство писателя на самом деле. А было — большое, несуразное семейство, где взрывной и деспотичный отец, таганрогский купец второй гильдии Павел Егорович Чехов, нещадно порол детей, пил и бил свою измученную жизнью, вечно ждущую очередного прибавления жену.
С пяти лет Антон помогал отцу в лавке колониальных товаров в Таганроге (сегодня там музей). Продавали все: от духов до копченой рыбы. Но купец из Павла Чехова вышел плохой — предприятие разорилось, Чеховы влезли в долги и бежали от кредиторов в Москву, где учились старшие сыновья. А 16-летний Антон и его младший брат Иван остались в Таганроге доучиваться в гимназии. С одной стороны, свобода, а с другой — нужда. К тому же в Таганрог постоянно летели то просительные, то гневливые письма от родных, суть коих сводилась к тому, что надо больше заниматься репетиторством, надо продавать оставшиеся после бегства вещи, а вырученные деньги присылать родителям. О том, как выживают эти двое мальчишек, что они едят, в каких ботинках ходят, их не спрашивали.
Из письма отца Павла Егоровича: «Антоша, постарайся иметь уроки, чтобы доставать деньги и хоть немного нам присылать каждомесячно. Подумай, что нас немалая семья собралась. В сутки непременно надо целковый. Приходу ниоткуда нет, а заложить нечего. В этот раз мамаша ждала от тебя 20 рублей, как услыхала, что прислано 12 рублей, залилась горькими слезами».
Из письма Евгении Яковлевны, матери Антона Чехова: «Антоша (она всегда начинала с главного. — Прим. авт.), в кладовой на полке 3 блюда, предложи Людмиле Павловне, если даст 60 копеек, то отдай. Большую кастрюлю, может, возьмет Аглая за 2 рубля. 3 большие сковороды, 3 кастрюльки черные отдай Фенечке на сбережение. Медные кастрюли продай. Большое корыто продай за 1 рубль».
Когда Антон доучился, он приехал в Москву поступать в университет на медицинский факультет (этот выбор ему посоветовал сделать отец, ибо медик никогда не останется голодным). К тому моменту семейство Чеховых было в самом плачевном состоянии: нищета, пьянство и непоколебимая вера в то, что зарабатывать на их содержание должен тот, кто умеет это делать. А умел из шестерых детей и двоих родителей только средний — Антон. К тому времени, помимо частных уроков, он нашел еще один способ заработка — начал писать фельетоны. И мастерство, и слава его день ото дня росли. Забегая вперед, скажу, что единственным кормильцем семьи он оставался до самой своей смерти. Быть может, именно из-за этой ситуации Чехов тщательно избегал женитьбы и не имел детей.
Мучительные разлуки и свидания
На втором этаже дома-музея Чехова, в коридоре, стоит большой платяной шкаф. В нем, за стеклом — набор шляп, которые носил Антон Павлович, кожаное пальто (в нем он ездил на Сахалин) и ботинки. Удивительно узкие и элегантные, будто ненастоящие.
— У Чехова была такая тонкая ступня?
— Наверное. Но размер был обычный — 43-й. Правда, Антон Павлович считался для своего времени очень высоким мужчиной, 186 см ростом, и еще он обладал удивительно располагающей внешностью. Художник Константин Коровин писал так: «Он был красавец. У него было большое открытое лицо с добрыми смеющимися глазами. Беседуя с кем-либо, он иногда пристально вглядывался в говорящего, но тотчас же вслед опускал голову и улыбался какой-то особенной, кроткой улыбкой. Вся его фигура, открытое лицо, широкая грудь внушали особенное к нему доверие, — от него как бы исходили флюиды сердечности и защиты. »
А еще современники отмечали, что у Чехова была одна особенность, благодаря которой писать его с натуры было чрезвычайно сложно: он постоянно менялся, мимика, взгляд, поза и что-то внутреннее, что исходило от него. Валентин Серов даже называл писателя «неуловимый Чехов».
Успеху, которым пользовался Чехов у женщин, мог бы позавидовать самый отъявленный ловелас. Но сердечные победы мало отзывались в его душе. Дамы, безнадежно влюбленные, часто экзальтированные, писали ему о страданиях и томлениях, некоторые даже грозились убить себя. Но Чехов был к подобным проявлениям сух и скуп на ответы. Ко всему происходящему вокруг своей персоны он относился иронично и большого, истинного чувства, которое привело бы его к ненавистному с детства семейному быту, боялся.
В одном из многочисленных писем, когда тема коснулась семейного положения, он рассуждал: «Извольте, я женюсь. Но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день. Счастья же, которое продолжается от утра до утра, я не выдержу». И как ни странно, такая женщина появилась в его жизни — актриса Московского художественного театра Ольга Книппер. Их роман продлился шесть лет, он был мучительным и сладким.
Они познакомились в 1898 году на репетициях «Дяди Вани». Антону Павловичу тогда было под 40, а Ольге — уже 29. Он был впечатлен ее талантом и, наверное, уже немножечко влюблен. В театре роман поощряли: заполучить такого автора — большая удача.
В отличие от бывших возлюбленных писателя, Книппер вела очень грамотную любовную игру. В ней она не теряла своего достоинства и всегда расставляла приоритеты — никаких жертв.
Долгое время их отношения развивались на расстоянии. Ольга блистала в Москве — сцена, овации, шампанское, приемы и бенефисы. Чехов же жил в Ялте. Тогда он уже был смертельно болен и понимал, что жить ему осталось недолго. Летом курортный город был весьма оживлен, зимой же — сплошная серая скука. Ольга приезжала в Ялту, несколько недель вместе, и вновь — «в Москву, в Москву».
Отношения их давно перешли границу дружеских, но жениться Чехов не собирался. И когда он в очередной раз позвал ее в письме в Ялту, она написала: «Неужели не понимаешь, до каких же пор мы будем скрываться? Люди скорее замолчат и оставят нас в покое, раз увидят, что это свершившийся факт». Если в других отношениях подобный экзерсис остался бы незамеченным, то тут Чехов сдался. «Собака Олька!— ответил он ей. — Я приеду в первых числах мая. Если дашь слово, что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тех пор, пока она не совершится, то я повенчаюсь с тобой хоть в день приезда. Ужасно почему-то боюсь венчания, и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться».
«Я все еще люблю тебя по старой привычке»
7 июня 1901 года они тайно венчались в Москве в Храме Воздвижения. После поехали на Каму, где больные чахоткой поправляли свое здоровье. Чехов отослал матери телеграмму: «Милая мама, благословите, женюсь. Перемен не будет решительно никаких, все останется по-старому. С супругой буду жить в разлуке». Женитьба Антона на актрисе для матери и для сестры Маши была ударом.
Но жизнь молодоженов трудно было назвать счастливой. В годы, когда писатель уже с трудом самостоятельно передвигался, а все больше лежал, обложенный подушками, жена-луна была чем-то очень далеким и иллюзорным. Он скучал, в присущей ему манере писал ей нежные письма. В ответных письмах она ругала себя за то, что не может бросить все и приехать, но тут же просила больше работать, чтобы быстрее закончить новую пьесу («Вишневый сад». — Прим. авт.). Незадолго до смерти Чехов написал: «Они полюбили друг друга, женились, и оба были несчастны, потому что бес вложил в него бациллы, а в нее — любовь к искусству».
Злые языки осуждали Ольгу, поговаривали о ее многолетнем романе с Немировичем-Данченко, ее постоянно видели в окружении поклонников и кавалеров. Долетели слухи и до Чехова. Однажды он написал: «Я получил анонимное письмо, что ты в Питере кем-то увлеклась, влюбилась по уши. Да и я сам давно уж подозреваю, жидовка ты, скряга. А меня ты разлюбила, вероятно, за то, что я, человек неэкономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы… Ну что ж! Так тому и быть, а я все еще люблю тебя по старой привычке…»
Дважды Ольга была беременна, но выносить не смогла. Летом 1904 года Чехову стало совсем худо. Обеспокоенные возможной потерей автора худруки театра дали Книппер отпуск, и она повезла мужа на лечение в Германию. К тому времени он кашлял безостановочно, и хозяин респектабельной гостиницы, где они поселились, даже попросил их съехать. Они меняли гостиницу за гостиницей, и в одной из них, в ночь с 1 на 2 июля, Чехов умер. В предсмертном бреду он говорил о Сахалине и об устрицах. Потом резко пришел в себя и позвал врача. Когда доктор Шверер появился на пороге, больной сел на постели и произнес: «Ich sterbe» (Я умираю). Тогда немец велел принести шампанское. Этот обычай — подносить умирающему коллеге бокал шампанского — писатель, конечно, знал. Он улыбнулся жене и произнес: «Давно я не пил шампанского». Выпил все до дна, лег на бок и уснул навсегда. В Москву тело великого русского писателя отправили в вагоне, на котором была надпись: «Для перевозки свежих устриц».
После смерти мужа Ольга некоторое время жила затворницей, а потом вернулась к своей жизни и счастливо прожила 91 год. Несмотря на множество романов, она больше не вышла замуж и осталась в памяти потомков как единственная жена Чехова.
Источник