Когда зайдет солнце
***
Он никогда не думал, что встретит ее вот так – буднично, в старом грохочущем трамвае. Он искал ее везде: в скверах и парках, у родников и на берегах рек и озер. Он из года в год регулярно ездил на море, в надежде, что она вновь появится там. И вот она стояла перед ним – живая, настоящая. Рассеянно скользила взглядом, и не узнавала. И то, что она не узнавала, вселяло сомнение. Она ли это? Сколько ей лет? 20-23? Но ведь это не возможно! Даже тогда она показалась ему старше. Хотя тогда он плохо соображал.
— Родинка! У нее на руке, выше запястья должна быть родинка. Он хорошо помнил ее – маленькое бурое пятнышко.
Он потянулся взглядом, но интересующее его место было скрыто рукавом. Трамвай между тем остановился и он увидел, как она легко сбегает с подножки.
— Что же он сидит?! Он не может опять потерять ее. Он должен хотя бы убедиться, она это, или нет.
Он вскочил и пулей вылетел следом. А она уже шла впереди, звонко постукивая тонким каблучками.
— Девушка, пожалуйста, подождите! – крикнул он, бросаясь за ней. Она приостановилась и обернулась чуть удивленно. Оказавшись рядом, он взял ее за руку и слегка приподнял рукав кофточки. Она, растерявшись, не противилась.
-Родинка! Это была ее родинка! Он узнал бы ее из миллиона.
— Вы! Это точно Вы! Наконец я нашел Вас! – шептал он, пьянея от восторга, готовый смеяться и плакать, и кидаться на шею каждому встречному. Она осторожно отняла руку и смотрела с некоторой опаской, размышляя, как выпутаться из щекотливой ситуации. Ее явно принимали за кого-то другого.
Поймав ее взор, он взглянул на себя со стороны и подумал, что, наверное, кажется ей безумцем: взрослый мужик прыгает за ней из трамвая, хватает за руки, несет какой-то бред…. Надо успокоиться. Он глубоко вздохнул:
— Простите меня. Я видимо кажусь сейчас сумасшедшим. Но честное слово, я не сделаю вам ни чего плохого. Только выслушайте меня. Помогите разобраться. Вы не поверите, но я много лет ищу вас повсюду.
— Зачем? – спросила она осторожно.
— Я был еще мальчишкой, когда вы спасли мне жизнь.
— Но…я — она замолчала, пытаясь осознать то, что он сказал, и произнесла поспешно: Вы только ради Бога, не обижайтесь, но, сколько Вам лет? Когда вы были мальчишкой, меня ведь, наверное, и на свете не было.
— Наверное, — согласился он усмехнувшись. И все же вы ни сколько не изменились, даже помолодели. И родинка у вас та же самая, на том самом месте. Я хорошо запомнил. Хотя, я тогда метался в бреду. Может мне и привиделось. И родинка, и девушка. Наверное ее просто нет на свете.
Ей стало его жаль. И она испытала невольно чувство вины, от того, что разрушила мечту.
— Может быть это была я, но в прошлом воплощении, — предположила она, чтобы его утешить.
Теперь, когда он успокоился, то вовсе не выглядел сумасшедшим, Наоборот. Перед ней стоял привлекательный мужчина, лет сорока. С очень красивыми карими глазами, которые смотрели грустно и извиняюще. И она поняла, что не хочет уходить. К тому же, за его сбивчивым рассказом пряталась тайна, которую ей хотелось разгадать. И он почувствовал это и предложил: Если вы не торопитесь, может посидим где-нибудь, поедим пирожных или что вы захотите. Я расскажу, как все было, а вы уж решайте, фантазер я или сумасшедший, или на свете и впрямь случаются чудеса. В тот вечер они долго гуляли, сидели в кафе и строили всевозможные догадки, одна фантастичнее другой. Но так и не смогли объяснить того, что произошло много лет назад. Но это уже было неважно. Потому что им было хорошо вместе. И пусть он годился ей в отцы и она не могла быть той девушкой из прошлого. Но до того, как зашло солнце, оба знали, что встретили настоящую любовь.
***
Он неподвижно лежал под капельницей. Слипшиеся от пота волосы казались почти совсем седыми. А ресницы, на фоне матовой белизны лица наоборот, очень черными. Она с тревогой отметила, как заострились его черты и, неожиданно испугавшись, нагнулась, чтобы убедиться, что он дышит. Только бы он остался жив! Все что угодно, только пусть останется жив – повторяла она в отчаянье. Она не могла представить, что потеряет его. Она так его любит! Как девчонка. Словно и не было этих двенадцати лет.
Он лежал так, уже почти неделю. И врачи ни чего не могли сделать. Его состояние не ухудшалось. Но и улучшений не было. Он словно повис в каком-то безвременье. Но она чувствовала, что что-то должно произойти. Очень скоро.
— Когда зайдет солнце.
Она не сразу поняла, что слышит эти слова. Что их произнес кто-то совсем рядом. Она оглянулась. Но в палате больше ни кого не было.
— Когда зайдет солнце – повторил вновь невидимый голос и замолчал.
— И что? Что тогда? – спросила она со страхом.
— Это зависит от тебя. Его дорога изогнулась петлей, на которой смешались прошлое и будущее. Прошлое может разрушить будущее. Или спасти. Ты готова? Будет тяжело.
— Пусть! Что мне делать?
— Запоминай дорогу.
Перед ее мысленным взором заскользила алая лента.
— Пора. Ты должна успеть до того, как зайдет солнце.
***
Мальчик сидел на берегу моря. Строил из песка замок. И старался не думать о том, как ему плохо. Но в сердце вновь и вновь вспыхивала обида.
— За что она с ним так? Ведь сама намекала и манила, а потом при всех подняла на смех. А ведь он полюбил ее. Полюбил по-настоящему. В пятнадцать лет всегда в это веришь и сердце открыто навстречу каждой. Даже той, которая старше на целых семь лет и уже заканчивает пятый курс института, и для которой он – лишь сопляк-мальчишка. С ним можно пофлиртовать от скуки и для того чтобы позлить красавчика Димочку.
Его пока что не ищут. В лагере сейчас пустота и затишье. Он был уверен в этом наверняка. За три года, что он ездил к морю в составе археологических экспедиций он хорошо изучил распорядок дня. Его хватятся только к вечеру. У него еще есть время погоревать о своей горькой судьбе и достроить замок. А потом он влезет на вершину скалы и прыгнет вниз. Пусть бегают и ищут его по окрестностям, пусть Зинка кусает локти, что надсмеялась над ним, пусть родители до хрипоты выясняют отношения, ему будет все равно. Он твердо решил свести счеты с жизнью, кода зайдет солнце.
Он отер мокрые щеки и мельком взглянул на море. По кромке прибоя, направляясь к нему, шла девушка. Пушистые волосы струились по плечам, а на бедрах колыхалось голубое парео. Она появилась словно из ниоткуда и он готов был поклясться, что никогда не видел ее здесь раньше. Он сидел и смотрел, как она приближается и в голове роились странные мысли о русалках и выходящей из морских вод Афродите. Она подошла, ласково посмотрела на него, чуть улыбнулась и сказала:
— Привет.
— Привет, — отозвался он тихо.
— Ты позволишь мне присесть? Он слегка кивнул и она опустилась на песок рядом с ним: Красивый замок.
Он молчал, поглядывая на нее украдкой. Она была худощавой и стройной, как девочка, но он не мог бы сказать, сколько ей лет.
— А бросаться со скалы вовсе не обязательно – сказала она вдруг, без всякого перехода. И встретив его изумленный взгляд, добавила: Уже завтра ты не вспомнишь о ней, поверь.
-Кто вы? Откуда вы знаете… — он замолчал, не находя слов.
— Я много чего знаю, Костя, — улыбнулась она. И говорю тебе: Скоро ты забудешь о ней. Она лишь крохотный эпизод, каких будет много. Но тебя ждет настоящая любовь – верная и неподвластная времени. Ты встретишь ее. Не скажу что скоро, но встретишь. Если конечно не кинешься со скалы. Но если ты это сделаешь, то два человека никогда не узнают, что такое счастье.
Он смотрел на нее, как завороженный, не зная, верить или не верить ее словам. Может быть он сошел с ума? Кто она такая? Откуда знает его имя и будущее? Она явно гораздо старше, чем кажется. Ей могло быть двадцать пять и даже тридцать пять. Но какая разница? Это ровным счетом ни чего не объясняло. Может она и впрямь морская фея, Наяда? Хотя они, кажется, жили в реках. Или он бредит и она лишь плод его больного воображения? Он протянул руку и осторожно коснулся родинки на ее запястье.
— Я настоящая Костя. Я тебе не грежусь. Но нам надо уходить с солнца. Иначе ты погибнешь. Давай я помогу.
Она поднялась и потянула его за руку, побуждая встать. Он подчинился и почувствовал, что в глазах потемнело. Он три часа просидел на солнцепеке. Она поддержала его, не давая упасть. Когда приступ дурноты прошел она открыла пляжную сумку, достала белую панамку и водрузила ему на голову. Потом протянула бутылочку с водой:
— Пей.
Только теперь он почувствовал, как его мучает жажда. Душевные переживания последних часов напрочь лишили его каких-либо физических ощущений. Они постепенно возвращались слабостью болью и тяжестью в голове.
— Обопрись на меня, — поддерживая его, произнесла она. – Нам нужно добраться в лагерь.
Хотя она была рядом, ее голос доносился словно издалека. Перед глазами все плыло и кружилось. Потом он почти не помнил этого пути. Припоминал, что вроде бы шел, что она что-то говорила ему. А потом провалился в пустоту. И не знал, что больше половины пути она бежала, неся его на руках. Почти не касаясь земли и не чувствуя тяжести. Она думала лишь об одном: успеть. Донести его живым в лагерь.
Когда зашло солнце, в лагере поднялся переполох. Его искали, звали, облазили каждый куст. А потом неожиданно нашли у главной палатки. Все суетились вокруг, пытаясь привести его в чувство, и никто не заметил мелькнувшей в кустах женской фигурки.
В больнице его навестила Зина. Была очень ласкова и всем видом выказывала готовность загладить свою вину. Но она для него перестала существовать. Он спрашивал ее лишь о незнакомке, как спрашивал каждого. Но никто не видел ее и не мог сказать, была ли она на самом деле или ему пригрезилась.
С тех пор он искал ее повсюду, ждал, что она появится снова. Хотя не знал толком, зачем так хотел ее увидеть. Сказать спасибо за то, что спасла ему жизнь? Или спросить о той великой любви, которую она предсказала? Или просто убедиться, что она существует, что она не бред и не сон. Но проходили месяцы и годы, а она все не появлялась, как не появлялась предсказанная ею любовь. Он встречался с женщинами, даже привязывался. Но всегда чувствовал, что это не то. Не та единственная любовь, которую обещала ему девушка на берегу. Со временем он почти перестал верить. Перестал ждать. У него была постоянная подруга, и он даже подумывал на ней жениться. Но что-то все еще удерживало его. Может быть последние остатки надежды. Надежды на счастье.
***
— Пить – беззвучно прошептала она, в изнеможении опускаясь на стул, возле кровати. Но сил встать и добраться до воды не было. Кожа горела, саднили царапины на изодранных ногах и нестерпимо ломило плечи. Казалось, она ходила много дней и прошла сотни километров. Каждая клеточка ныла и стонала от боли. Но эта боль дарила надежду на то, что он останется с ней. Что она успела и сделала все, как надо. Он все еще не пришел в сознание. Но в лице уже не было пугающей бледности. Она чувствовала, как в нем пробуждалась жизнь и знала – он будет жить. Он очнется еще до того, как зайдет солнце.
Источник
Что значит в Библии «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем»?
Апостол Павел в 4 главе Послания к Ефесянам рассуждает о гневе. Он говорит:
«Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем. »
(Еф. 4:26)
Перед нами — привычный большинству Синодальный перевод этого стиха. Если мы обратимся к древнегреческому тексту и переведем этот стих дословно, то апостол Павел пишет примерно следующее: «Гневайтесь и не грешите» .
Давая такое наставление, апостол Павел обращается к тем людям, которые только уверовали в Бога (Еф. 4:20-24) и начинают делать первые шаги в своей вере.
Рассмотрим простой пример. Вот перед нами человек. Еще вчера он жил по своим правилам и законам. Но на следующий день в его жизни начинают происходить события, которые выходят из-под элементарного контроля. Возможно, человек впадает в панику, а, может, в депрессию, мечется, страдает, ищет выход, но не находит его. Ни он сам, никто другой, ни деньги, ни связи не способны вернуть его во вчерашний день. Тогда человек ощущает себя беспомощным и начинает искать опору там, где никогда ее не искал. Он отдает свою жизненную ситуацию, самого себя в заботливые руки Божьи.
Именно к таким людям обращается апостол Павел в стихе Еф. 4:26, позволяя им гневаться. Уверовавший человек — это как первоклассник, который держит в руках букварь и начинает учиться читать по слогам. Так и Павел начинает рассказывать о борьбе со своими эмоциями с простых правил для «гневливых» первоклашек.
Апостол предлагает решение — расправляться с гневом быстро, до того момента, как мы пойдем спать . Почему спать?
Наукой доказано, что во время сна наш мозг анализирует и обрабатывает полученную за день информацию. Нужное — сортирует, ненужное — «удаляет», чтобы восстановить нормальную работу нашей памяти и нервной системы. Более подробно этот процесс объясняется в научных публикациях о фазах нашего сна.
Получается, если наши гневливые мысли, текущие и прогнозируемые поступки будут являться первостепенными в течение дня и перед сном, то утром мы сможем с легкостью укрепиться в своей позиции. Если в гневе мы очень сильно убедим себя в своей правоте, утром сможем проснуться весьма бодрыми, отдохнувшими и готовыми действовать. Гнев, может, и утихнет, но на смену ему придут другие чувства. И они вряд ли будут связаны с желанием простить обидчика или наладить с ним отношения.
Очень часто мы расправляемся с гневом с помощью метода «Время лечит». На первый взгляд, он вполне эффективен. Но главный недостаток такого метода заключается в том, что мы так и не находим корень проблемы, не разговариваем о ней, не меняем мнение о человеке в лучшую сторону, не работаем над собой и своими эмоциями в направлении взгляда на самих себя. Время в данном случае — это таблетки с обезболивающим эффектом. Но причина самой боли так и не выявляется. И рано или поздно в этом же самом месте снова начнется воспаление, и мы снова испытаем острую боль. Перед нами снова встанет вопрос: попить обезболивающее или отправиться к врачу для выяснения причины боли.
Вернемся к нашему гневливому состоянию. Чем дольше мы будем гневаться перед сном, тем детальнее будет наш план мести обидчику на следующий день. Чем дольше в нас кипит гнев, чем больше шансов сказать ему то, чего мы никогда не хотели бы услышать в свой адрес.
Гнев и мысли — очень опасный коктейль. Тем не менее царь Давид предлагает всё же поразмышлять перед сном :
«И если даже в гневе вы, то всё же не грешите. Перед сном задумайтесь и обретёте мир. »
(Пс. 4:5, Современный перевод)
О чем же нам следует задуматься в гневе?
Прежде всего, нужно «переключить» свои мысли на правильное основание. Вспомнить о том, что Бог контролирует ситуацию . В наших коварных планах Он не нуждается. Кого надо — накажет, кого посчитает нужным- помилует, что будет необходимо — поможет исправить. Наша задача другая — сдержать и остановить гнев в своих мыслях . Другими словами, уснуть мы должны в состоянии покоя.
Да, именно такой реакции от нас ожидает Господь. Именно об этом пишет Соломон в своих притчах:
«Глупый весь гнев свой изливает, а мудрый сдерживает его».
(Притч. 29:11)
В 32 стихе рассматриваемой главы апостол Павел говорит о том, какие чувства и поступки по отношению к ближнему способны потушить гнев. Это доброта (благожелательность), сострадание (милосердие) и прощение .
«Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас».
(Еф. 4:32)
Вот об этом и надо думать, когда внутри всё кипит. Безусловно, это тяжело. Но оно того стоит. Ни один план из разряда «Ах, раз ты так, ну тогда я вот так» еще не привёл ни к чему хорошему. А если вы считаете, что привёл, и каждый получил то, что заслужил, значит, еще не пришло время в этом разубедиться.
Кто-то, а, может, вы сами считаете, что желать хорошего тому, кому хочется в порыве гнева пожелать всего самого наихудшего — это лицемерие, но это не так. Иисус говорил:
«. благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас».
(Лк. 6:28)
И Иисус, наверняка, понимал, что, возможно, это могут быть довольно странные и далеко не искренние благословения и молитвы. Но Он также был уверен в том, что если мы ступим на эту дорогу противостояния чувств и разума, постепенно наш взгляд на обидчика будет меняться. Как только мы, стиснув зубы, благословим и помолимся, Бог поможет нам сверхъестественным способом со временем победить гнев любовью . И это не значит, что мы сверхъестественным образом «проглотим» несправедливость в наш адрес. Это значит, что Бог обратит наш взгляд на самих себя, а также покажет нам обидчика Своими глазами.
Итак, гнев в наших жизнях допустим. Но, это не конечное состояние верующего человека. Укрепляясь в вере, мы должны стремиться к тому, чтобы гнев был от нас удален полностью.
«Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас. «
Кроме того, христианин может испытывать праведный гнев. Это гнев, который вызван не нашим задетым самолюбием, а осквернением Бога и Его слова. Пример такого вида гнева приведет в Евангелие от Иоанна, 2 главе, когда Иисус выгнал торговцев из Храма. Но даже праведно гневаясь, мы должны помнить о том, что сказано выше. Испытывать негодование не по отношению к человеку, а ко греху, который он совершил.
Источник