Мода, устремленная в будущее: какой была одежда эпохи покорения космоса
Запуск первого спутника, полет Юрия Гагарина, первый человек на Луне — эти события взорвали старый мир. Космос моментально стал главной темой во всех сферах, даже в далекой от науки моде. Издательство «Новое литературное обозрение» выпустило на русском книгу дизайнера Барбары Брауни «Космические одежды. Мода в невесомости», в которой рассказывается о том, как одежда стала олицетворением технического прогресса. «Нож» публикует фрагмент, из которого вы узнаете, почему мода начала ориентироваться на костюмы космонавтов и как создавался необычный гардероб Барбареллы — самой сексуальной фантастической киногероини.
Одежда, как в практическом, так и в символическом отношении, играла важную роль в экспедициях на Луну: она давала человеку возможность ступить на поверхность Луны и в то же время олицетворяла технический прогресс человечества. В скафандре человек превращался в человека особой космической породы. Одна фотография «являла собой картину… радостного освобождения человечества, достигшего совершенного возраста», и в массовом сознании прочно закрепился образ облаченного в скафандр героя.
На фотографиях, сделанных НАСА в 1965 году, мы видим, как астронавт Эд Уайт, первый американец в открытом космосе, привязанный золотым тросом к «Джемини-4» и с головы до ног одетый в белое, парит над волнистой голубой линией земного горизонта, а в его золоченом шлеме отражается Тихий океан (см. ил. 1).
В своем скафандре он кажется существом более высокого порядка, чем обычный человек, — он свободен от силы притяжения, удерживающей людей на поверхности Земли, и может с орбиты обозреть все человечество.
Подобные фотографии поражали воображение многих людей, а дизайнеры в это время вырабатывали эстетику космической эры, выражая ее в плавных линиях и космических мотивах. В дизайне стола «Спутник» (1965) и торшера «Летающая тарелка» (1970), созданных Йонелом Лебовичи, присутствовали мерцающие акриловые диски, наводящие на мысль о космосе; были построены здания в стиле «гуги», похожие на летающие тарелки, в том числе «Космическая игла» Эдварда Карлсона в Сиэтле (1961) и «Тематическое здание» Международного аэропорта Лос-Анджелеса (1961), спроектированное фирмой Pereira & Luckman.
Модная индустрия стремилась создать современный образ, связывая его с молодостью, спортивной одеждой и космической эрой. «Повсюду был белый цвет»: в интерьере, дизайне различных предметов, одежде. Инженеры, работающие над созданием скафандров, выбирали белый цвет, чтобы астронавта было хорошо видно на черном фоне космического пространства, но для таких модельеров, как Андре Курреж, белый цвет не только отсылал к космическому полету, но и давал возможность подчеркнуть преобладание формы над текстурой.
Архитектурные формы в моде позволяли сделать акцент на «новой функциональности» с характерными для нее «удлиненными, угловатыми силуэтами», создавать которые оказалось возможным благодаря новым материалам и новым технологиям моделирования, заимствованным у инженеров.
Джейн Пэвитт отмечает парадоксальный характер этого оптимистичного, устремленного в будущее дизайна, который появился в тревожный период холодной войны. Мир был на грани катастрофы, а дизайнеры и потребители «с воодушевлением встретили» дизайн, который словно бы предвосхищал утопическое будущее.
Для модной индустрии и дизайна в целом «космические полеты стали неиссякаемым источником вдохновения».
На фотографиях из тематических серий, посвященных космической моде, модели стояли, гордо выпрямившись, выжидающе устремив взгляд вверх, а иногда словно бы парили в космическом пространстве. Сюзанна Балдайя полагает, что из таких образов и сформировался код, закрепившийся в моде и в журналах, которые знакомили читателей с дизайном космической эры.
Язык статей, которыми сопровождались подобные иллюстрации, изобиловал терминами и метафорами, относящимися к полетам в космос; в нем подчеркивались визуальные и вербальные отсылки к космической эре, равно как и связь между освоением космоса и современностью.
В сочетании с текстами, которые ей сопутствовали, мода космической эры словно бы воплощала модернистский нарратив человеческого прогресса, входящего, по мнению Александра Гепперта, в более обширное понятие «астрокультуры» — «образов и других культурных артефактов, которые наделяют значением космос, воздействуя при этом на коллективное воображение».
Хотя в космической гонке лидировали Советский Союз и Соединенные Штаты, на развитие моды космической эры оказали влияние прежде всего европейские дизайнеры.
Эстетику моды космической эры с ее белыми и металлического цвета костюмами, стилизованными под скафандр, шляпами, напоминающими шлем, комбинезонами, мини-платьями и обувью на плоской подошве сформировали Пьер Карден, Андре Курреж и Пако Рабан.
Коллекция Пьера Кардена Cosmocorps (1963–1964, см. ил. 2) будто бы намекала на возможность космического туризма в будущем.
Ил. 2. В своей коллекции Cosmocorps (1963–1964) Пьер Карден предвосхитил космический туризм, дополнив костюмы высокими узкими сапогами из тканей металлического цвета и перчатками. На этой фотографии модели воспроизводят позы, в которых изображались астронавты НАСА: с широко расставленными ногами и взглядом, устремленным вдаль © Keystone-France/Gamma-Keystone
В коллекциях, созданных в середине и конце 1960-х годов Куррежем, «воплощен миф о будущем и о покорении космоса». Курреж считал, что «новые материалы способны совершить революцию» в моде. Используя специальные материалы, которые применяются для изготовления одежды летчиков и спортсменов, он начал создавать одежду из тканей с ацетилцеллюлозой.
Как раз в это время появились вещества, визуально усиливающие яркость материала, благодаря чему он смог добиться сияющих белых красок, которые словно бы светились днем и напоминали о «яркой стороне Луны».
Курреж первым начал выпускать мини-платья треугольного силуэта и, таким образом, разделил тело и одежду — одежда стала казаться невесомой. Понимая, что, если линию талии подчеркивать, она визуально делит фигуру пополам, Курреж стремился объединить верхнюю и нижнюю части фигуры в одно целое.
Его мини-платья ниспадали с плеч, расширяясь к подолу. В результате он добивался желаемого эффекта: одежда словно бы парила в невесомости, не соприкасаясь с телом, так что человек не ощущал ее на себе.
В 1965 году Питер Кнапп фотографировал коллекцию Куррежа Moon Girl для журнала Еllе, и на получившихся снимках модели как будто в невесомости плывут по страницам.
Мода космической эры отражала «стремление соответствовать окружающим нас образам«.Стараясь имитировать облик космонавтов, мода во многом опиралась на иллюстрации, которые НАСА публиковало в печатных изданиях.
На фотографиях модели, одетые в похожие на скафандры белые костюмы, смотрели вверх, как астронавты «Аполлона». Подражая позам астронавтов на снимках с первой высадки на Луну, они уверенно позировали, широко расставив ноги в высоких мягких белых или серебристых сапогах.
Их лица были частично скрыты напоминающими шлемы шляпами, которые могли быть самых разных форм — от пластикового пузыря, который в 1965 году придумал Эмилио Пуччи, до шлемов из осенне-зимней коллекции Пьера Кардена 1966/67 года (см. ил. 3).
Ил. 3. Шляпы-шлемы из осенне-зимней коллекции Пьера Кардена 1966/67 года в сочетании с напоминающими скафандры белыми пальто © Francois Pages/Paris Match
Эти образы были обращены к будущему, но, кроме того, иллюстрировали кардинальную разницу между воображаемыми космическими полетами, какими их представляла мода космической эры, и громоздкими, неудобными, не добавляющими фигуре привлекательности скафандрами, которые на самом деле носили космонавты.
Шляпы-шлемы воплощали несбывшиеся надежды космической моды — оставаясь отсылкой к полетам в космос, они были лишены какого-либо практического смысла.
Подобные модели позволяли рядовым гражданам в космическую эру приблизиться к космической эстетике, но в то же время подчеркивали расстояние, отделявшее особый мир профессиональных астронавтов от «земного» образа жизни гражданского населения.
Поскольку к моде космической эры не предъявлялись такие же требования, как к настоящим скафандрам, она могла опираться одновременно на реальность и вымысел. Не существовало границы между одеждой, созданной на основе фотографий НАСА, и моделями, заимствованными из научной фантастики, популярность которой в ту эпоху тоже возросла. Широкая публика воспринимала освоение космоса именно сквозь призму научной фантастики.
Благодаря научной фантастике жители Земли задумались о возможности полетов в космос. Когда человек высадился на Луне, грань между реальностью и научной фантастикой стерлась. С 1930-х годов «настоящее было постоянно устремлено к будущему… но теперь будущее стало чем-то общедоступным». То, что раньше представлялось неосуществимым, оказалось вполне возможным, а научная фантастика описывала реальные открытия и события. Необыкновенные фантастические картины будущего выглядели все более правдоподобными.
В 1976 году НАСА сделало приятный сюрприз любителям научной фантастики, на церемонии открытия сняв со своего первого шаттла чехол под музыку из сериала «Звездный путь» и назвав сам космический корабль «Энтерпрайз» в честь вымышленного звездолета из того же сериала.
Научная фантастика и прогнозы настолько слились между собой, что в массовом сознании граница между реальными и вымышленными сведениями о полетах в космос не проводилась.
Началась эпоха, которую Констанс Пенли называет «эпохой НАСА и „Звездного пути“», когда несложно было себе представить траекторию, по которой человечество из сегодняшнего дня, о котором говорит НАСА, мгновенно перенесется в завтрашний, каким он изображен в «Звездном пути».
В моде НАСА и «Звездный путь» также были тесно связаны между собой. В основе формы «Звездного флота» — экипажа вымышленного космического корабля — лежат эскизы и предложения исследователей из НАСА.
Возможно, самой наглядной иллюстрацией того, что мода космической эры черпала вдохновение в смеси реальных событий и научной фантастики, следует назвать костюмы, созданные Жаком Фонтере и Пако Рабаном к фильму Роже Вадима «Барбарелла» (1967). Костюмы, которые Фонтере и Рабан создали для главной героини фильма (ее играет Джейн Фонда), путешествующей по галактикам, напоминают модели из коллекций самого Рабана с характерными для них элементами из жесткой пластмассы и металла.
Ил. 4. Актриса Джейн Фонда в облегающем костюме, созданном Жаком Фонтере и включающем в себя боди, колготы, жесткий нагрудник и прозрачный шлем. Эту фотографию печатали на рекламных проспектах к «Барбарелле» в 1967 году © Bettmann/Contributor
Пока идут титры, предваряющие фильм, Фонда устраивает стриптиз в невесомости. В начале фильма она появляется в облике безымянного космонавта в серебристом скафандре — в громоздком костюме она похожа на любого из астронавтов НАСА.
По мере того как она постепенно снимает с себя костюм, обнаруживаются плавные линии женской фигуры, а когда она с волнующей медлительностью опускает светоотражающий козырек шлема, мы видим ее обольстительный взгляд.
Хотя необычный гардероб Барбареллы принес фильму известность, это лишь один из двух космических костюмов, в которых она появляется на экране, напоминая нам, что будущее высокой космической моды не за скафандрами, а за другой космической одеждой, которую можно будет носить, когда в скафандре нет необходимости.
Не всегда связь моды космической эры с освоением космоса была поверхностной. В практическом плане космическая гонка также оказала вполне ощутимое влияние на моду — и наоборот. Еще до начала космической гонки наметились возможности сотрудничества модной индустрии с авиацией, а позже и с космической промышленностью.
Производители уловили сходство между спросом на корсеты и спросом на костюмы для полетов на больших высотах. В обоих случаях речь шла прежде всего о давлении на тело извне. В авиации «использовались костюмы с механическим давлением», которые должны были «защищать пилотов, совершающих полеты на большой высоте, от воздействия ускорения и снижения давления», а новые тенденции в производстве корсетных изделий привели к появлению утягивающего белья с тщательно продуманной конструкцией, для изготовления которого часто применялись те же материалы.
Неслучайно одни и те же компании производили одежду обоих типов — оказалось, что фирмы, обладающие опытом в производстве корсетных изделий, располагают всем необходимым, чтобы изготавливать костюмы с противодавлением для других групп потребителей.
Такие компании, как Spencer Corset Company, Playtex и David Clark Company, занимались производством как утягивающего женского белья для розничной продажи, так и высотно- компенсирующих костюмов для заказчиков из авиационной отрасли, в том числе и НАСА.
Николас де Моншо подробно рассказывает, какую значимую роль производство нижнего белья играло в разработке скафандров, — в частности, о том, что швеи привыкли работать со схожими материалами и выполнять задачи, близкие к тем, что стояли перед инженерами НАСА.
НАСА предпринимало неудачные попытки усовершенствовать скафандр, в то время как работницы Playtex могли применять технологии сложной ручной работы, которые были вне компетенции инженеров НАСА. В конечном счете, утверждает де Моншо, своими первыми успехами в производстве скафандров НАСА было обязано «техникам ручного шитья… прошивки, кроя по косой и другим разнообразным и требующим особых навыков методам, которые всегда использовались при изготовлении одежды».
На заре первой космической эры казалось, что производство нижнего белья наряду с авиационной промышленностью позволит разработать передовые технологии для создания космического снаряжения. Однако частные поставщики НАСА еще не ставили перед собой настолько масштабных задач, чтобы обеспечить непрерывное развитие космической промышленности, когда государственные организации начали терять веру в космическую программу и интерес к ней.
Источник
Миллиардер Ричард Брэнсон полетит в космос уже через девять дней, вслед за ним — Безос. Это старт массового космического туризма?
Миллиардер Ричард Брэнсон объявил о том, что полетит в космос уже 11 июля. Если все пройдет гладко, он опередит другого бизнесмена — основателя Amazon Джеффа Безоса, чье путешествие запланировано на 20 июля на корабле New Shepard. Что эти полеты значат для космической отрасли и какое место в коммерческой космонавтике у России — в материале «Сноба»
На чем полетит Брэнсон?
Ракетоплан американской компании Virgin Galactic, на котором планирует полететь Ричард Брэнсон, — это даже не космический корабль, а самолет с ракетным двигателем, способный совершать суборбитальный полет. Обычно он состоит из двух этапов. Сначала специальный самолет-носитель WhiteKnightTwo поднимает Unity на высоту около 15 километров, затем космоплан отделяется и включает собственный двигатель.
We’re struggling to pick our favorite image of #SpaceShipIII Imagine. . . Help us out? pic.twitter.com/9DBc6QJblu
По планам, он достигнет высоты 90 километров над Землей (МКС находится на высоте 408 километров). Пассажиры в течение нескольких минут смогут ощутить невесомость и увидеть очертания Земли с орбиты. Для корабля VSS Unity это будет четвертый испытательный космический полет и первый с экипажем из четырех человек. До этого он выполнял миссии только с участием двух пилотов. Однако желающих забронировать место на корабле нашлось предостаточно. Билеты стоимостью 200-250 тысяч долларов зарезервировали около 600 кандидатов.
Миссия корабля Unity стала возможна после того, как неделю назад компания Virgin Galactic получила лицензию на выполнение коммерческих космических полетов в космос от федерального управления гражданской авиации США (FAA). В своем заявлении Брэнсон сказал, что «после 16 лет исследований, разработок и испытаний Virgin Galactic оказалась в авангарде коммерческой космической индустрии».
Virgin Galactic планирует транслировать запуск в твиттере, на ютубе и в фейсбуке.
Джефф Безос собирает команду первых
Другая американская компания Blue Origin, принадлежащая одному из богатейших людей в мире Джеффу Безосу, запланировала полет корабля New Shepard на 20 июля. На его борту будет сам Безос, его брат Марк, 82-летняя астронавтка Уолли Фанк и победитель аукциона, на котором разыграли еще одно место (его имя пока не называют).
Mission highlights from today. Great day in West Texas. This was the 6th flight for this booster, we flew our 100th commercial customer and took thousands of postcards to space for @clubforfuture #NS12 pic.twitter.com/9vnYUAmlSu
Уолли Фанк стала участницей частной программы «Женщины в космосе», более известной как «Меркурий-13», в 1961 году. В ней 13 женщин-пилотов добровольно проходили усиленные психологические и физические тесты, чтобы доказать, что они способны полететь в космос. NASA официально к этой программе никакого отношения не имело — эксперимент провел председатель Специального консультативного комитета NASA по наукам о жизни Уильям Лавлейс. Он разрабатывал тесты для астронавтов-мужчин, и ему стало интересно, как с ними же справятся женщины. Космонавтом Уолли Фанк так и не стала, зато посвятила всю свою жизнь авиации. Она провела в воздухе больше 16 тысяч часов и обучила почти три тысячи пилотов, став первой женщиной-инспектором по безопасности полетов в FAA. Вот теперь, спустя шесть десятилетий после участия в «Меркурий-13», у нее появился шанс исполнить свою мечту. Джефф Безос пригласил 82-летнюю американку в первый суборбитальный туристический полет на своем корабле.
В отличии от Unity, New Shepard все-таки пересечет линию Кармана — условную границу космоса на высоте 100 километров. Корабль представляет собой одноступенчатую ракету с пассажирской капсулой на шесть мест. После взлета на высоте в несколько десятков километров капсула отделяется, а сама ракета снижается и совершает посадку. Пассажирская капсула продолжает полет и приземляется на парашютах, благодаря чему обе части корабля можно использовать повторно.
А что Илон Маск?
В отличие от предыдущих проектов, корабли Илона Маска уже выполняют космические миссии для NASA и доставляют космонавтов на международную космическую станцию. Но вот первый коммерческий полет Crew Dragon еще впереди — миссия Inspiration4 должна состояться осенью. Астронавты пробудут на орбите несколько дней. Уже известно, что одним из участников программы стал 37-летний миллиардер и основатель компании Shift4 Payments Джаред Айзекман. Он оплатил места еще трем участникам полета. Благодаря полету, бизнесмен намерен собрать 200 миллионов долларов на борьбу с детским раковыми заболеваниями.
В разговоре со «Снобом» авиаэксперт Вадим Лукашевич, отметил, что с полетов Unity и New Shepard начнется полноценный суборбитальный туризм. Подготовительный этап и испытания закончены. Самым сложным оказалось обеспечить безопасность неподготовленных людей.
А как дела у России?
Пока американские компании развивают космический туризм, Россия решила вложиться в культуру. Отечественный корабль «Прогресс» доставил на орбиту оборудование для съемок фильма «Вызов» — проекта «Роскосмоса», Первого канала и студии Yellow, Black and White. Режиссер Клим Шипенко и актриса Юлия Пересильд должны прибыть на Международную космическую станцию в октябре этого года. Сейчас они изучают системы корабля «Союз МС» и российскую часть МКС, готовятся к съемкам в условиях невесомости и действиям в случае нештатных ситуаций. Фильм станет первой художественной картиной, снятой в космосе. Так, по словам Рогозина, в госкорпорации хотят раскрутить коммерческие полеты.
Авиаэксперт отмечает, что перспектив коммерческого туризма в России нет:
«Была попытка «КосмоКурса» (компания из «Сколково» собиралась отправлять туристов в космос, но из-за трудностей с проектом строительства космодрома и получением разрешений на создание многоразового космического комплекса в 2021 году самоликвидировалась. — прим. «Сноб»), но, я считаю, что она была изначально обречена», — отметил Вадим Лукашевич.
По его мнению, в России невозможно создавать подобные космические проекты: «У нас очень много стартапов было загублено на корню, потому что как только ты начинаешь заниматься ракетами или двигателями — ты террорист, экстремист, радикал и так далее. Нет ни возможностей, ни условий, ни юридической платформы».
Подготовил Дмитрий Толстошеев
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
Источник