Пьеса без солнца горький

М. Горький. Без солнца

М. Горький

Без солнца

«Без солнца» — один из первых вариантов названия пьесы «На дне».

Сколько раз, проходя мимо деклассированного элемента общества, а проще говоря — БОМЖа, мы не можем скрыть чувство брезгливости, отвращения. Но мало кто задумывается об оборотной стороне жизни этих людей.

Пьеса поставлена как притча о Правде, которая нужна, как выясняется, не только обществу, но и каждому человеку, включая тех, кто этим обществом отброшен.

В спектакле заняты:

Заслуженные артисты России Н. Кулинкина, Б. Панин
Артисты М. Зимина, В. Лофицкая, В. Куликова, Н. Подрез, Е. Яцына, В. Баландин, В. Дьячков, М. Жиров, В. Михайлов, Н. Тырин, А. Шишкин, С. Давыдов, Д. Лавров, М. Солодовник, Д. Файнштейн, А. Игнатенко

«Всем нужно солнце!»

Вот уже почти век идет на сценах мира пьеса М. Горького «На дне». Интерес отечественного театра в последнее десятилетие к ней почти иссяк. Вполне понятно. Традиционное ее прочтение с пафосным Сатиным, произносящим памятные, как таблица умножения, монологи: «Ложь — религия рабов и хозяев. Правда — бог свободного человека!» — сегодня звучат не назидательно, а наивно и даже фальшиво. Нынешнему нашему зрителю, ищущему ответы на извечные российские вопросы: «Что делать?» и «Кто виноват?», сочинение Горького, написанное в то время, когда автор виделся буревестником предстоящих революционных событий, кажется отжившим, ненужным.
Тем не менее заслуженный артист России, режиссер Игорь Сиренко) разглядел в этом литературном произведении нечто созвучное нашему времени, что и побудило взять пьесу в работу и поставить на сцене возглавляемого им театра «Сопричастность».
Алексея Максимовича величают классиком социалистического реализма. Политическое определение потихоньку забылось, а вот «отчислить» его из классиков невозможно, поскольку слишком велик общечеловеческий смысл созданного им. Сиренко обозначил для себя пьесу как притчу, потому каждый герой спектакля выделяет в характере своего персонажа какую-то определенную черту. Это как в хоре — певец сознательно нивелирует краски и тембр своего голоса ради гармонии общего звучания. Название спектакля «Без солнца» — тоже отражение замысла режиссера, увидевшего в действующих лицах людей, лишенных даже намека на надежду, когда-либо выбраться из страшной ямы, на дно которой они угодили.
В соответствии с трактовкой декорации и одежда актеров какого-то печально-однообразного, тускло-серого цвета (художник В. Фомин, художник по костюмам Д. Клименко), а грим персонажей словно бы припорашивает их пылью, что лишний раз подчеркивает их ненужность, невостребованность живой полнокровной жизнью.
Актерскому ансамблю удалось выявить индивидуальность характеров своих героев, хотя сделать это, не нарушая притчевого замысла режиссера, было достаточно сложно.
Не выпадая из слаженного хора, ярко заявляют о себе Василиса Климовна (заслуженная артистка Кулинкина), Наташа (Е. Яцына), Васька Пепел (В. Баландин), Актер (С. Давыдов). Исполнителя этой роли хочется отметить особо. Его тонкая пластика покоряет, когда он читает стихи Беранже, произнося «Беранжер», что сразу говорит о среде, из которой он попал на сцену, и о незамысловатой биографии провинциального лицедея. Руки — будто сломанные крылья раненой птицы, и стихи, что он декламирует — резкий контраст мечты и действительности. И до боли ясно, что жизнь этого человека на излете. Потому логическим завершением его несостоявшейся судьбы представляется реплика безразличного к чужой жизни и смерти Сатина: «Эх. испортил песню. дурак!»
Идейный стержень пьесы — спор о вечных категориях. Что есть Правда и Ложь, Насилие и Сострадание, Свобода, Счастье. Честь, Независимость. В спектакле эти понятия концентрированно выражены через образы Луки и Сатина. Привычное решение образа Сатина на разных сценах — обличитель, трибун. Но в этой постановке, наблюдая за Сатиным (заслуженный артист Папин), который развенчивает своего героя, приземляет его, вспоминаешь, что Сатин — шулер, отъявленный жулик. В устах такого обвинителя поучения кажутся иной раз страшными. Говорит он все верно, а что же сам не живет по высоким канонам? «Сделай для меня работу приятной и тогда, может быть, я и буду работать!». Ах, с какой издевательской интонацией произносит эту знаменитую реплику артист! Не правда ли, весьма знакомые иждивенческие претензии? Отечественному театру не привыкать разговаривать со зрителем «эзоповым языком», но туг прямая ассоциация, и невольно приходит на ум, что в реальной жизни именно люди с сомнительными нравственными качествами обретают не только возможность поучать других с высоких трибун, но и саму власть.
Лука (артист В. Михайлов) тоже не прочь повластвовать. Но его желание особого рода — он хочет влиять на человеческую душу! Для того и приманивает людей неосуществимыми мечтами. Актеру сулит бесплатную лечебницу, вору — честную жизнь в Сибири, умирающей Анне — рай на том свете. Да, он хочет для всех добра, потому что, немало испытав, стал человеком мягким — от того, что «много мяли». Но не знает Лука рецептов счастья. И обитатели ночлежки, сперва очарованные его обещаниями, потом ополчаются на утешителя за его ложь. И все же именно Сатин, первым уличивший Луку в лукавстве (имя и линия поведения — ключ к решению образа актером), бросает своим товарищам по несчастью: «Молчать! Все вы — скоты. Молчать о старике!». Так смыкаются позиции Сатина и Луки: пафосные речи и слова утешения — всего этого, увы, недостаточно для наступления «лучшей жизни».
Финал спектакля неожиданный. Прерывается общее пение после сообщения о покончившем с собой Актере. Сидящие в зале становятся как бы участниками немой сцены, в которой застывают все занятые в представлении артисты. Актерские партии, и прежде звучавшие достаточно слаженно, Игорь Сиренко свел в мощном прощальном аккорде. Тягостная безысходность повисает в воздухе.
А может, и ни к чему таким людям стремиться к «лучшей жизни»? Что они сделали для нее? Спектакль не дает ответа. Но побуждает задуматься над этими, да и другими, попутно возникающими вопросами, неразрывно связанными и с нашим сегодняшним днем.

Изабелла Вербова, «Сударушка» N 49, 12.1997 г., стр. 8

«Если теплится надежда»

На пике перестроечного периода в нашем обществе явно наметилась тенденция охаять все, что делалось в стране в советские годы, включая литературу и искусство. Сегодня постепенно приходит осознание, что далеко не все было тогда плохим и конъюнктурным. Максим Горький в том числе. И вот, вычеркнутый из афиш в полемическом раже, писатель вновь потихоньку возвращается на родную сцену.
Горького «На дне», но по-разному поименованная, появилась почти одновременно на двух московских афишах: «Ночлежка» в Американской студии МХАТа — превосходный спектакль, осовремененный и откровенно американизированный, и традиционный в самом хорошем смысле этого слова, человечный, по-русски душевный — в театре «Сопричастность» под названием «Без солнца». Об американском спектакле, поставленном Юрием Ереминым, написано уже немало. О работе театра «Сопричастность» — почти ничего, что, на мой взгляд, несправедливо. Да, расположен театр не на «бойком» месте — в глубине кварталов между станциями метро «Курская» и «Бауманская», но все же вполне достижим и вниманием своей публики не обделен.
Игорь Сиренко, худрук «Сопричастности», уже самим названием «Без солнца» приоткрывает свое режиссерское прочтение пьесы. Все как-то бесконечно уныло серо, словно покрыто густым слоем пыли, в этой костылевской ночлежке: серые стены, серые, одинаковые, как у арестантов, одежды действующих лиц, серые нары, стол, стулья (сценография Валерия Фомина, костюмы Александра Клименко). Но как резкий контраст этой внешней унылости — мощное звучание русской раздольной песни, с которой начинается каждый акт — Песня — душа народа, снова подбрасывает подсказку режиссер. Ну, а уж об обитателях ночлежки и вовсе не скажешь что они скучны и безлики. Хорошие, живые лица, а Лука (Владимир Михайлов), Сатин (Борис Папин), Клещ (Александр Шишкин), Актер (Сергей Давыдов), Васька Пепел (Владимир Баландин) так просто красивы. Будто специально, на подбор для этого спектакля собирал свою труппу постановщик. И выглядят моложе тех лет, что обозначил персонажам автор пьесы. Отсюда и весь настрой спектакля: утверждение жизни наперекор превратностям судьбы, без солнца, но с жаждой света, готовностью бороться за то лучшее, что, может, и неосознанно, но пульсирует в каждом где-то глубоко на дне души. Потому так страстно внимает словам Луки о больнице, где его могут вылечить, безнадежно больной Актер. Луч надежды чудотворно воскрешает в нем угасающую память, он вспоминает вдруг мучившие его стихотворные строки и счастливый, окрыленный декламирует их восторженно, вдохновенно, радостно вслушиваясь сам в каждое звучащее слово.
Сцена за сценой, эпизод за эпизодом режиссер подает нам каждого персонажа спектакля как бы крупным планом, чтобы мы хорошенько рассмотрели и запомнили. Каждого в отдельности и всех вместе, в ансамбле.
Вот сели играть в карты Сатин Барон, Татарин и Зоб. Впившись глазами в игроков, издали, с нар, наблюдает за ними Клещ. В нем проснулся азартный игрок, но холодный рассудок запрещает притронуться к картам. Он еще не потерял надежды подняться со дна и не смеет рисковать. И все-таки медленно приближается к играющим. Когда же между ними вспыхивает ссора, Клещ быстро возвращается на свою лежанку, отчаянным жестом, будто сам проиграл, закрывает лицо руками. Нет, нет, нельзя! — безмолвно кричат стиснувшие голову руки, вся напряженно сжавшаяся в комок фигура Клеща.
Сломаны и привычные каноны образа Сатина, как резонера и босяцкого философа. У Б. Панина Сатин фигура драматическая. За напускной бравадой и краснобайством скрывается безмерная тоска и горечь по бездарно загубленной жизни, в которой. Сатин сам это отлично понимает, уже ничего не вернуть и не изменить. В этом подвале он может быть единственный, кто ни на что не надеется, только не подает вида, что знает свою судьбу наперед. И никто ему здесь не пара, разве что умный, очень моложавый; интеллигентный с виду Лука. Но Лука исчезает так же незаметно, как появился, а Сатину некуда исчезать, он здесь навечно постоялец. А какой темпераментный, азартный Татарин (Андрей Игнатенко)! Этот еще постоит за себя, и покалеченный не сломается.
Жаль, что женский роли и по режиссерскому рисунку, и по актерскому исполнению оказались слабее, мельче мужских. Излишнее любование собой присуще в меньшей степени Василисе (Наталья Кулинкина), в большей — Квашне (Виктория Куликова). Славная с виду, но по сути лишенная индивидуальности Наташа у Екатерины Яцыной. Да и у Настеньки (Наталья Подрез) хотелось бы прочитать судьбу, не выдуманную, книжную, а настоящую, приведшую ее в ночлежку.
И. Сиренко всегда стремится к ансамбливости своих спектаклей. Тем важнее четкая выстроенность каждого образа в контексте всего спектакля.
У театра «Сопричастность» непростая жизнь, как у подавляющего большинства коллективов, возникших и сформировавшихся в перестроечные годы. Но все свои трудности театр преодолевает достойно, не снижая требований к собственному творчеству, к поставленным перед собой задачам, к имени им самим избранному: быть сопричастным жизни, людям — своим зрителям, а значит, нужным им и интересным.

Наталия Балашова, «Московская правда» 29.05.1997 г., стр. 5

«Время читать Горького»

В последние советские годы фигура Алексея Максимовича Горького, несмотря на бронзу памятников и постоянную прописку в школьных учебниках, как-то потускнела. Отошла в историю и застыла с приклеенной этикеткой: пролетарский писатель, основоположник метода социалистического реализма. С отказом от социализма отказались от Горького. Решительно и демонстративно. И даже с презрением. А могли бы использовать в конъюнктурных целях.
Горький — дитя реформ. К моменту его рождения (1868 год) Россия уже семь лет шла по пути реформирования «сверху». На глазах будущего писателя реформы то ускорялись, то замедлялись, тем не менее русский капитализм рос, развивался и влиял на жизнь самого Горького. Все усилия его родни на почве свободного предпринимательства закончились крахом, и будущему «буревестнику революции» пришлось выбиваться «наверх» исключительно за свой счет и ценой исключительных усилий.
К 30 годам он вполне преуспевающий человек. Уже не мещанин: интеллигент, писатель. Знаменит. Хорошо зарабатывает. Снимает просторную квартиру. Обеспечивает семью. Разве не пример для «новых русских»? Разве не аргумент в пользу капитализации России? Нет, идеологи капитализма никогда не простят писателю Максиму Горькому его свидетельств против них. В 1899-м выходят в свет две книги: социально-экономическое исследование «Развитие капитализма в России» и роман М. Горького «Фома Гордеев», художественно иллюстрирующий ленинский труд. Они еще незнакомы: Ленин и Горький, но действуют в одном направлении. Хотя уклад жизни самого писателя, если не считать обысков арестов, полицейского надзора, вполне благополучный. Спрашивается, зачем рубить сук. Читайте Горького! Лучше него описать эпоху первоначального накопления капитала в России не удавлюсь никому. Задолго до провозглашения метода социалистического реализма. Потому что Алексей Максимович в совершенстве владел таким универсальным методом как человековедение. Больше того Александр Блок ещев1907 году в противовес своему другу Д. Философову, объявившему о «конце Горького как писателя», заметил: «. если есть это великое, необозримое, просторное и обетованное, что мы привыкли объединять под именем Руси, — то выразителем его приходится считать в громадной степени Горького».
В 1901 году российским реформам исполнилось 40 лет. Библейский возраст. Горькому — 33 года, возраст Христа. Этот период для молодого писателя ознаменован стартом в мировую драматургию с выходом на планетарную славу. Благодаря дружбе с Чеховым, Станиславским и Немировичем-Данченко Горький приобщился к театру. Он замышляет и настойчиво претворяет в жизнь замысел сразу двух пьес. Пишет почти параллельно. Вскоре они одна за другой появляются на сцене Московского Общедоступного Художественного Театра: «Мещане» и «На дне». Последняя пьеса сразу после премьеры в декабре 1902 года в Москве начинает триумфальное шествие по миру: в январе 1903 года ее ставят в Германии, затем в Англии, Норвегии, Болгарии, Японии и т. д.
Самый страстный и несгибаемый противник Горького рафинированный автор «Лолиты» Владимир Набоков для пьесы «На дне» делал исключение, утверждая, что эта вещь Горького, прославившая МХАТ на весь мир, никогда не исчезнет из репертуара этого театра. Набоков ошибся. В каком МХАТе сегодня идет «На дне»? Вопрос риторический, а социально-общественный фон — символический: нынешний театральный сезон отмечен тремя юбилеями (100 лет МХАТу, 130 лет М. Горькому и 95 лет со дня постановки «На дне»). Неужели деятели русского театра способны спокойно проигнорировать такие исторические совпадения?
К счастью, нет правил без исключения. И вот эту исключительную миссию взял на себя Московский драматический театр с нерасхожим названием «Сопричастность». Театр молодой восьми лет отроду, возглавляемый заслуженным артистом . Не обремененный прошлым, но осознающий ответственность перед традициями отечественного психологического театра, коллектив Игоря Сиренко дерзнул реабилитировать Горького как вечно живого басенка и взглянуть на лучшую его пьесу свежим, незашоренным взглядом. Перечитать ее, вдумываясь в каждое слово и в каждую ремарку сделанную рукой автора. Автор прежде всего! Театр «Сопричастность» неуклонно следует иерархической линии внутрицеховых отношений которую завещали потомкам основатели МХАТа: автор — актерский ансамбль — режиссер.
На этом забытом ныне пути «сопричастники» сделали для себя настоящие открытия, которыми рады поделиться со своим зрителем. Главное открытие — новое осмысление стержневого конфликта пьесы между странником Лукой как носителем Добра (артист Владимир Михайлов) и вором в законе Константином Сатиным — слугой Зла (заслуженный артист ). При внимательном прочтении оказалось, что этот конфликт существовал в пьесе изначально, с самой первой редакции, носившей название «Без солнца» — не менее символичное, нежели «На дне». Театр «Сопричастность» оставил первый вариант названия, усилив безысходность, беспросветность сценической атмосферы и среды о6пания героев. Среда обитания — ночлежка, коих в начале века в Москве было великое множество, свидетельствовавшее об углублении капитализма. Ночлежные дома были выгодным бизнесом для бизнесменов и для властей, и пьеса Горького просто на хрестоматийном уровне показывает нам процветающую коррупцию. А для тысяч бездомных и обездоленных обитателей ночлежек это была последняя жизненная пристань, за которой начиналось небытие.
Конфликт Добра и Зла вечен. На материале Горького театр исследует его в форме притчи о правде. Герои пьесы с отчаянием и болью вопрошают: где правда? Какая правда нужна человеку? Зрители вздрагивают от звучащих со сцены реплик-воплей: «Нету пристанища. Нету работы. » Как будто про сегодняшний день, хотя, создавая зрительный образ спектакля, театр не настаивал на исторической достоверности деталей. Время действия (1гг.) намечено очень скупо: характерными элементами одежды, предметами реквизита. Театр отрешается от конкретного исторического времени, но времен связующая нить «прошивает» все пласты спектакля: философский, социальный, криминальный.
В свете современной терминологии пьеса Горького — криминальный триллер с вкраплениями «мыльной оперы»> Но как это представлено (в пьесе и на сцене), как мотивировано, как «прослоено» многоплановым содержанием, какое, наконец, звучание многоцветной русской речи с разнообразными наречиями и диалектами? И все спрессовано в едином сценическом пространстве — тесной московской ночлежке, где бессмертная тема борьбы Добра и Зла обретает космическое звучание. Где с редчайшим ныне увлечением играют актеры, «дорвавшиеся» до Горького, потому что играть в его пьесах — всегда огромное наслаждение, ибо у каждого персонажа своя биография, и она имеет право на то, чтобы громко о себе заявить.
По признанию многих авторитетных критиков, специалистов-горьковедов, сотрудников Мемориального дома-музея , в спектакле театра «Сопричастность» по пьесе Горького «Без солнца» они впервые за многие годы увидели актерский ансамбль, достойный лучших традиций русской сценической школы. Невозможно выделить кого-то одного или даже двух актеров — все достойны быть названными: заслуженная артистка , артисты Михаил Жиров, Михаил Солодовник, Владимир Дьячков, Николай Тырин, Андрей Игнатенко, Сергей Давыдов, Екатерина Яцына, Наталия Подрез, Дмитрий Лавров, Владимир Баландин, Александр Шишкин, Вера Лофицкая, Виктория Куликова. Режиссер-постановщик, художественный руководитель театра и главный режиссер — заслуженный артист . Спектакль идет на сцене театра «Сопричастность», который имеет свое собственное здание, восстановленное из руин и превращенное в настоящий храм искусства. Адрес театра: ул. Радио, д. 2.
. А еще авторитетный критик и знаток, как, например, доктор искусствоведения, профессор РАТИ (ГИТИС) Анна Георгиевна Образцова призналась, что подобных интерпретаций самой знаменитой пьесы Горького еще не доводилось видеть. И пожалела, что до сих пор не изданы письма Бернарда Шоу к Горькому, полные любви и уважения к великому русскому драматургу.

Галина Тюрина, «Советская Россия» 28.03.1998 г., стр. 3

«Игорь Сиренко. Театр «Сопричастность»»

Семейная жизнь Михаила Ивановича не сложилась. Жена его, Василиса Карповна, полюбила молодого вора в законе Ваську. Михаил Иванович разнервничался, бросался на людей, как собака, вынюхивал, как и что. Но и счастье Василисы было недолгим: вор охладел к ней и положил глаз на Наташку, сестру Василисы. Васька оказался человеком высоконравственным (не считал воровство доблестью), выражался высоким слогом («Возьмите вы нож, ударьте против сердца, умру — не охну! Даже с радостью, потому что — от чистой руки»), и Наталья заколебалась. Но тут занервничала уже Василиса.
Постояльцы (Михаил Иванович держал ночлежный дом) с интересом наблюдали за развитием событий, тем более, что у одного из них, Бубнова, — скорняком был, свое заведение имел, — жена тоже с мастером связалась, тот собак в енотов перекрашивал. И так они крепко друг за дружку взялись — либо отравят его, либо еще как со света сживут. Он, было, жену бить, а мастер — его. Очень злобно дрался. В общем, обитатели ночлежного дома жили разнообразной жизнью: выпивали, закусывали и комментировали ход событий. Однако так случилось, что пьесу о роковой любви стали играть как общественнополитический трактат на тему: «Человек — это звучит гордо».
Когда-то каждый советский школьник знал: Горького избрали академиком, царь признал выборы недействительными, Чехов и Короленко в знак протеста сложили с себя звание академиков.
Примерно так все и было. Но любопытны детали: инцидент произошел в феврале, а заявление о выходе из академии подано Чеховым в августе. Он не знал, как поступить. Ходил советоваться к Толстому. Когда Чехов прочитал у Толстого, что Анна чувствовала, как у нее в темноте блестят глаза, он стал бояться Толстого. Идя к нему, долго выбирал брюки. Если надеть широкие, подумает, что нахал, если узкие, то — щелкопер. Толстой сказал: а я не считаю себя академиком, и уткнулся в книгу. Между тем, Короленко настаивал. Некоторые (Бунин, например) не могли простить Чехову его деемарша, тем более, что сам Чехов голосовал на выборах в академию за Д. Мережковского. Скандал с выборами возник как раз в тот момент, когда в Художественном театре заканчивались репетиции первой пьесы Горького «Мещане» (на написание пьес его подбил Чехов, премьера должна была состояться на гастролях театра в Петербурге, и власти резонно опасались протестов публики в связи с беспрецедентным вмешательством царского дома в дела академии. Сам Горький, не ожидая премьеры, приступил к следующей пьесе «На дне»).
На генеральной репетиции «Мещан» присутствовал цензурный комитет в полном составе, множество высокопоставленных лиц. Представители министерств с семьями, сами министры с женами и друзьями. Театр был предупрежден: если комиссия сочтет, что спектакль произвел на публику нежелательное впечатление, он будет последним и пьеса будет запрещена. Естественно. что при постановке следующей пьесы Горького слова второстепенного персонажа, резонера, практически не участвующего в происходящих на сцене событиях: «Надо уважать человека» — заняли неподобающее им центральное место в спектакле. А потом и во всех следующих спектаклях во всех театрах. В июле 1902 г. Горький присылает Чехову для прочтения только что законченную пьесу «На дне». Чехов ответил: «, пьесу Вашу я прочел. Она нова и, несомнение, хороша. Второй акт очень хорош, это самый лучший, самый сильный, и я когда читал его, особенно конец, то чуть не подпрыгивал от удовольствия». В наше время, когда само имя Горького стало как бы сомнительным, режиссера, решившегося ставить «На дне», можно вполне признать ненормальным.
На спектакль Игоря Сиренко я попал совершенно случайно. Увидев на сцене знакомые нары, затосковал. Хорошо помню финал второго акта классического мхатовского спектакля, фигуры спящих в пятнах лунного света, пробивающегося в окна, неизгладимое театральное впечатление. Здесь же, судя по декорации, — финала не будет. Играли какую-то другую пьесу. Торговка пельменями (актриса Виктория Куликова) оказалась красивой молодой женщиной с загадочной улыбкой. Да чтоб она мужчине себя в крепость отдала? «Да будь он хоть принц американский?» Впоследствии, взяв в сожители будошника Абрамку, очень колоритного мужчину (Михаил Солодовник), она достигла своей цели и счастлива. Кажется, счастлив и Бубнов (Владимир Дьячков): ведь чуть не убил и попал бы в тюрьму. Или убили бы его. Бубнов умен, открыт, доброжелателен, мечтает устроить бесплатный трактир с музыкой и хором. И уж совсем счастлив сапожник Алешка(Дмитрий Лавров): он молод, играет на гармошке и вот только что выучил похоронный марш. И тоже — умен.
Какое-то странное «Дно», в котором нет злобы. Есть удаль, кураж, страсть, а злобы — нет.
Считается, что героев, которые счастливы тем, что — родились, открыл Андрей Платонов. Игорь Сиренко обнаружил их в ночлежке Михаила Ивановича Костылева (Михаил Жиров). (Впервые Чехов видел «На дне» 12 декабря 1903 года. В эти дни в Мариинской больнице для бедных умирал Николай Федорович Федоров, человек, высказавший осторожное предположение, что наша цивилизация — результат сочувствия, а не борьбы, учитель Циолковского и Андрея Платанова.)
За три года до написания пьесы Чехов писал Горькому: «Вы по натуре лирик, тембр у Вашей души мягкий. Если бы Вы были композитором, то избегали бы писать марши. Грубить, шуметь, язвить, неистово обличать — это несвойственно Вашему таланту». Возможно, в этих словах Чехова — ключ к постановке горьвских пьес.
Вахтангов полагал, что Художественный театр неверно трактовал Горького: «По-моему, он романтик, а театр не романтически разрешил его, а натуралистически». «На дне» в Художестнном театре — «это чистый натурализм», — учил Вахтангов своих студийцев.
Сиренко, воспитанник Щукинского (Вахтанговского) училища, по-видимому, знаком с этой точкой зрения, но его спектакль выходит за рамки поставленной Вахтанговым проблемы. Видимо, сама постановка ее в таком виде неплодотворна. «Романтизм», «натурализм» — сейчас это, как правило, формы изготовления подделок. Понять другого человека — суть поисков Станиславского. «Натурализм» нужен в той мере, в какой он помогает понять строй чувств персонажей, автора.
В тридцатые годы Платонов записывает для себя с пометкой «очень важная»: «Все искусство заключено в том, чтобы выйти за пределы собственной головы, наполненной жалким, жидким, усталым веществом. Субъективная жизнь — в объекте, в другом человеке. В этом вся тайна».
Что касается мхатовского спектакля, поставленного, по существу, начинающими любителями, в тот момент, когда первоначальное название пьесы «На дне жизни» (а ведь именно оттуда, со дна жизни и пришли в литературу Горький и Платонов) по просьбе Немировича-Данченко было сокращено до двух слов, из пьесы незаметно ушла жизнь и осталась тенденция.
Сиренко обратил внимание на ремарку Горького! Сатин хохочет.
Сатин. Брось! Не тронь. не обижай человека! У меня из головы вон не идет. этот старик! (Хохочет.) Не обижай человека.
В другом месте:
Сатин. Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми.
В МХАТе Сатин — не хохотал.
В спектакле Игоря Сиренко роли Квашни, Бубнова, Наташи (Екатерина Яцына), Клеща (Александр Шишкин), Насти (Наталья Подрез), Барона (Николай Тырин), Сатина (Борис Папин), Актера (Сергей Давыдов), Луки (Владимир Михайлов), Татарина (Андрей Игнатенко) сыграны нетрадиционно, без оглядки, иногда на великие образцы. Создан совершенно иной облик мира горьковской пьесы: мира, в котором «все люди на земле — лишние». Бубнов — В. Дьячков — говорит об этом спокойно. Именно такова ремарка Горького. Проблемы персонажей имеют глобальный характер, и только отчасти — социальный. «Дно» — это определение положения человека в мире.
В статье, опубликованной в 1996 г. в научном журнале «Успехи физических наук», известный ученый , ведущий (в течение нескольких десятилетий) телепередачи «Очевидное — невероятное», пишет «Есть основания утверждать, что на протяжении последнего миллиона лет человек биологически мало изменился, и все основное развитие и самоорганизация человека происходили в социальной сфере».
«Кабы нашли что-нибудь. придумали бы получше что..» — простодушно говорит Наташа — Е. Яцына. Собственно, кроме социального страхования за миллион лет ничего не придумано для поддержания жизни, но так как природа при этом не принимала на себя никакого обязательства, то и нельзя считать действительным подобное страхование. Ничтожная тля, жучок, муха могут положить конец жизни человечества. А существование каторжного труда шахтеров, человека у эскалатора, проституциии чубайсов говорит о том, что «Дно» — естественное теперешнее состояние человечества.
Участник Бородинского сражения Петр Яковлевич Чаадаев, прошедший весь путь от Бородина до Парижа, считал, что социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники. Революции, по Чаадаеву, — не желательны, но они — кара за содеянные грехи.
Толстой, посещая московские ночлежные дома, ужасаясь увиденному, удивлялся, что большинство их обитателей — спокойные, довольные, веселые, ласковые и очень хорошие люди, и что беднее его, Толстого, нет никого, потому что он может существовать только при самых исключительных условиях, когда тысячи людей будут трудиться на поддержание его, Толстого, никому не нужной жизни.
по Горькому живет в пространстве русской классики. Обычно с ними расправляются поодиночке: Чаадаев — ненавистник России, Герцен — западник. Гоголь — религиозный фанатик. Толстой — виновник революции, Федоров — мракобес, Достоевский — антисемит. Чехов — атеист, Платонов — скрытый коммунист. Или антикоммунист (что одно и то же). «Исследования» на тему «Горький и Платонов» написаны с целью дискредитации Горького. Но свет и во тьме светит.
Платонов считал, что «Горький был наиболее совершенным и оригинальным учеником Пушкина, ушедшим в гуманитарном понимании литературы дальше своего учителя», и мы, конечно, в первую очередь, прислушиваемся к мнению Платанова.
монолитен; роли например, Алешки, или Татарина, столь важны, что без них нет спектакля. Это не просто ансамбль, здесь как бы материализованы чувство и убеждение Андрея Платанова: без меня народ не полный.
Монологи Сатина украшают жизнь обитателей ночлежки, не более. Ценится именно это: красота мысли. Здесь все понимают, что слова или мысль не имеют доказательной силы (Наташа. Не верю я как-то. никаким словцам). Уважение к человеку в спектакле не декларируется, оно выражено в отношении актеров к своим персонажам, в попытке понять их, в сочувствии им.
Очень интересны актерские работы Владимира Баландина (Васька Пепел), В. Дьячкова, Н. Тырина, С. Давыдова, М. Солодовника. Слабых работ в спектакле нет.
Не понравилось название спектакля. «Без солнца». Кажется, просто хотели уйти от «На дне», от тоскливых ассоциаций. «На дне» — и сразу вспоминается претенциозный, мертвый спектакль Товстоногова. В конце 1986 г. на учредительном съезде союза театральных обществ СССР говорил о : «Как режиссер я профессионально не мог не следить за тем, что мы, профессионалы, называем вторым планом жизни человека. И во время беседы в этом втором плане я почувствовал такую неистребимую любовь к нашему народу. »
Свои чувства режиссер выразил в спектакле «На дне». Спектакль был выдвинут им на всесоюзный конкурс «перестроечных» спектаклей. Александр Гельман, объявляя результаты тайного голосования, признал их как председатель жюри недействительными на том основании, что в призеры не попал спектакль Товстоногова. Он провел повторное открытое голосование. Товстоногов стал победителем конкурса. В связи с чем Ленинградский Большой Драматический Театр им. Горького переименован в театр имени Товстоногова.
Владимир Михайлов, исполнитель роли Луки, играет Горького, но без его окающего говора. Работа Михайлова, по видимому, уникальна. Я не знаю, как играл , гастролируя на Кавказе с группой актеров Художественного театра в 1920 году. он играет Медведева, потом Ваську Пепла.
так хороша, что чуть не подпрыгиваешь от удовольствия. Его Лука излучает мощный поток действенной доброты. Михайлов играет легко и весело. Модель «дна» оказывается одновременно и простой, и сложной: с одной стороны, окружающий мир — он сам по себе, а человек сам по себе, с другой стороны — если Наташа будет почаще напоминать Ваське, что он хороший парень, то он ей — поверит, и жизнь — изменится. Согласитесь, что подобный взгляд на вещи уже не позволяет говорить о независимости законов природы от нашего сознания. Игорь Сиренко и Владимир Михайлов закрывают все споры по поводу трактовки этой роли. Никакой лжи во спасение. Никакой двусмысленности. Доброта безусловна. Ни история Васьки и Наташи, ни самоубийство Актера не бросают тени на этого Луку. Это театр. Вас просто разыграли. Горьковский Сатин — хохочет.
Когда привезла во , Станиславскому пришлось покинуть свой театр. Он заглянул в театр имени Ленинского комсомола, в «Современник», странные выражения лиц актеров испугали его и он поселился на улице Радио, 2 театр «Сопричастность». Проезд: метро «Курский вокзал», по Садовому кольцу направо до ул. Казакова и далее по ул. Казакова до театра или метро «Красные ворота» (выход на Каланчевскую улицу), трол. 24 до остановки «Доброслободская ул.» тел.; , спектакли идут по пятницам, субботам и воскресеньям.

М. Ковров, «Завтра» 11.1997 года N 45 стр. 8

Источник