Научный блогер Виталий Егоров: «Я опубликовал книгу, а комментаторы выступили моими соредакторами»
Виталий Егоров популяризирует космонавтику. С 2012 года развивает паблики во ВКонтакте «Curiosity — марсоход», «Открытый космос», «Спутник „Электро-Л“» (суммарно больше 700 тыс. подписчиков) и ведет блог в ЖЖ «Открытый космос Зеленого кота». С тех пор Виталий еще стал читать лекции и даже издал книгу «Делай космос!». Hello Blogger узнал, готова ли аудитория воспринимать сложный контент, как оставаться независимым автором, почему на Марсе нет пирамид и чем плох фильм «Салют-7».
Вы окончили исторический факультет. Как без инженерных навыков начали писать о сложных технических вещах на уровне эксперта?
Виталий Егоров: Я начал писать о том, что мне интересно. Космос мне интересен давно. Я развивался в другом направлении науки и не думал о том, что буду связан с космосом, но детский интерес остался. Я видел, насколько классно то, что делают люди: запускают марсоходы, ракеты и космические аппараты. Я просто стал об этом рассказывать.
Потом постепенно читал исследования, погружался в тему. Большую роль играли комментаторы — они находили у меня ошибки, объясняли мне их. Те шесть лет, которые я занимаюсь популяризацией этой темы, можно приравнять ко второму высшему образованию.
Я еще не могу сравниться с инженером, который погружен в свою тему и знает гораздо больше. Но при этом поддержать разговор на его тему я смогу, причем с разными инженерами. Я погружен в тему не так глубоко, но знаю предмет шире.
С космонавтикой получается так: люди либо вообще не погружены в тему, либо интересуется урывками, либо погружены так глубоко, что им не хватает времени и мотивации смотреть широко по сторонам. Я обеспечиваю именно широкий взгляд, и углубляюсь в тему чуть больше, чем большинство людей может себе позволить.
Так что мое образование не минус, это, наоборот, суперсила. Я могу с технического языка переводить на гуманитарный, без потери смысла и утрирования. Поэтому я достиг успеха в блогинге и популяризации.
У вас не возникает трудностей из-за недостатка образования?
Виталий Егоров: Возникают, конечно. Просто я стараюсь не соваться в трудные темы: я не лезу в релятивистские эффекты, ничего не говорю про черные дыры, кроме того, что они существуют и не угрожают Земле.
Мне всегда была интересна геология. Совмещаем это с космосом — получаем планетологию, она наиболее ярко представлена в блоге, и книга вышла по этой же теме. Мой интерес к теме позволяет углубляться в нее, не имея базового образования.
Что первично в работе научного блогера — сама наука или слог?
Виталий Егоров: Важно и то, и другое. Людей, которые совмещают и научность, и художественный талант, единицы. О них все знают: Стивен Хокинг, Деграсс Тайсон, Карл Саган. Грамотный слог помогает доступно донести сложные научные вопросы до широкой аудитории. Одного без другого быть не может.
Зеленый кот — псевдоним и эмблема Виталия Егорова
Как определить, что имеешь дело с серьезным исследованием, а не очередной конспирологической теорией?
Виталий Егоров: Различать их просто. Серьезное исследование опубликовано в рецензируемых изданиях. В дополнение к этому нужно проверять авторов — где работают, насколько компетентны в теме. Чтобы отличить качественное научное исследование от не очень качественного, уже нужно погрузиться в тему.
Несколько лет назад опубликовали результат научного исследования — пресс-релиз о том, что космическая радиация за время полета до Марса приведет мозг человека в нежизнеспособное состояние. И вроде научное исследование проведено: заряженными частицами облучали мозг мыши, и это сказалось на мыслительных способностях. Казалось бы, все по науке и все серьезно. А потом оказывается, что они влупили годовую дозу радиации мышке за 20 секунд. А если мы растянем эту экспозицию на год, то воздействие будет гораздо ниже и вряд ли вообще представит угрозу для здоровья.
Если вы видите, что разные исследования подтверждают друг друга, можно им верить. Если опровергают — нужно понять, в чем проблема. Надо знать базовые принципы научного метода и знать результаты, которые достигли в этом направлении другие исследователи.
Вы работали специалистом по связям с общественностью в частной космической компании «Даурия Аэроспейс». Дайте совет авторам, как иметь спонсоров и не лишиться объективности?
Виталий Егоров: Мне сильно повезло, что работодатель позволял мне уделять много времени, в том числе рабочего, блогу и не пытался цензурировать меня. Я отчасти занимался самоцензурой, когда я понимал, что публикация может негативно повлиять на компанию или ее деятельность. Но это не было требованием руководства.
Нужно стремится к объективности. Не все то, о чем я писал, вызывало конфликт интересов с тем, что я делал по работе. Например, наша компания ничего не запускала на межпланетные орбиты. Соответственно, я свободно описывал эту деятельность.
В последнее время я часто затрагиваю экономические и политические темы, взаимоотношения стран, космонавтику России и США. Тут от политики никуда не денешься. Иногда некоторые мои слова, особенно про экономику, могли навредить компании. Но работодатель никогда меня ни в чем не обвинял, а, наоборот, защищал перед высшим руководством.
Вы ведете блог на сайте, паблики ВКонтакте, «Живой журнал», YouTube, Facebook, Twitter, Instagram, Telegram, профили на Geektimes. Где получаете наибольший отклик?
Виталий Егоров: Наибольшая активность в ЖЖ и Geektimes — нынешнем «Хабре». Также активна аудитория Facebook, там больше дружеское обсуждение. В ЖЖ большая аудитория, много дискуссий — критика, конструктивные замечания.
По результатам публикаций в ЖЖ и других источниках я собрал и опубликовал книгу. Надо сказать, что комментаторы, даже те, которые хотели меня уязвить или указать на некомпетентность, в конечном счете помогли сделать книгу научно достоверной. Они помогли проверить точность сказанных мною слов, фактически выступили соредакторами.
В дальнейшем я планирую делать точно так же — публиковать главы книги в виде отдельных постов, получать комментарии, осуждающие или обнадеживающие, и потом все это собирать под одну обложку.
Виталий Егоров представил книгу этой осенью
Вы наверняка слышали, что «Москва FM» выпустила сюжет про подготовку инженеров Space X по советским учебникам. Разумеется, это бред. Должен ли блогер нести ответственность за распространение fake news перед своей аудиторией?
Виталий Егоров: Конечно, определенная ответственность есть. Но в интернете твориться безумие с источниками и достоверными фактами. Поэтому читателю тоже нужно уметь ориентироваться в информационном пространстве. Человек может найти в интернете текст или статью, которая подтвердит что угодно, вплоть до совершенно безумных идей вроде плоской земли. Он сам принимает решение, что читать и чему верить.
Каждый автор также решает для себя, стремиться ли к достоверности или, как в случае с fake news, преследовать свои цели. Внутренний рецензент должен работать у блогера и читателя.
Осенью вы выпустили первую научно-популярную книгу «Делай космос!». Как обстоят дела с научпопом в России?
Виталий Егоров: Я, конечно, поставил задачу обогнать по тиражу Игоря Прокопенко (ведущий «РЕН ТВ», критикуемый учеными. — Прим. ред.), но вряд ли этого достигну. Я помню свою историю погружения в научную тему. Мне тоже были интересны пирамиды на Марсе, НЛО и инопланетяне. Но все-таки критический взгляд и стремление к достоверности привели меня к тому, что этого не существует. По крайней мере, я уверен, что инопланетяне к нам не прилетали. Я хотел бы, чтобы это было так, и чтобы на Марсе нашли развалины древней цивилизации. Но я интересовался темой и понял, что это не так.
Я даю возможность людям составить адекватное и рациональное представление о том, их окружает. Я помогаю приблизиться к научно достоверной картине мира. Но многие хотят оставаться в сказке, а лунный заговор и рептилоиды с Нибиру — часть этой сказки.
В каком фильме, отечественном или зарубежном, собрано больше все баек?
Виталий Егоров: «Салют-7» — это просто энциклопедия баек, всего, что рассказывали про советскую космонавтику. Они туда собрались все: таракана на станции, курящего космонавта, драку, захват американским шаттлом, размахивание кувалдой.
Я писал два больших поста с разбором фильма «Марсианин». Но, скорее, использовал его, чтобы показать, как на самом деле сейчас все устроено в космонавтике и как может быть в будущем.
В фильме «Человек на Луне» я особых ляпов не заметил и не старался найти, но Филипп Терехов, который тоже пишет про космос, нашел множество недочетов, которые я таковыми не считаю.
Что должно произойти, чтобы научно-популярных блогов стало столько же, сколько сейчас бьюти-блогов?
Виталий Егоров: Надо, чтобы наука плотно вошла в жизнь людей. Мы все пользуемся плодами науки, и бьюти-индустрия в том числе. Красота, здоровье касаются каждого, поэтому это актуально и пользуется большим интересом. Космос от нас далеко. Популяризация астрономии произошла не тогда, когда вернули этот предмет в школу, а когда упал челябинский метеорит. Так астрономия вошла в жизнь каждого человека.
Популярность космонавтики выросла не из-за того, что популяризаторов стало больше. Появилась частная космонавтика, ракеты и производство спутника стали дешевле, заговорили о космическом туризме. Космонавтика стала ближе и реальнее как род деятельности. От этого повысилися интерес.
Ваш «космическо-патриотический квест» среди подписчиков привел к нахождению места посадки автоматической межпланетной станции Марс-3. Планируете и дальше выходить за рамки популяризатора космонавтики?
Виталий Егоров: Я вылез не на свою поляну и провел исследование, при этом процесс поиска увидела широкая аудитория. Теперь хотим повторить подобное с Марс-6.
Сейчас я выбираюсь в сегмент консалтинга. Могу консультировать инвесторов, стоит ли вкладываться в космический проект, есть ли у него космические перспективы. Это больше экономическая или бизнес-деятельность.
Я не оставил желания написать кандидатскую по космической археологии. Хочу совместить прежнюю специализацию историка с нынешним интересом — это не поиск пирамид на Марсе, а исследование результатов деятельности человека на других планетах. Стремлюсь расширять влияние. Возможно, пойду в телеведущие. Может быть, сделаем шоу с одним телеканалом.
Блогер рассказывает об исследовании, проведенном вместе с подписчиками. Результаты признали в NASA
Это не канал «РЕН ТВ»?
Виталий Егоров: Нет. Хотя они зовут. Но когда присылают сценарий, я говорю, что исправлю столько, что его возьмут только на канал «Культура». После этого переписка прекращается.
Про российскую космонавтику резко вспоминают, когда в обшивке корабля находят дырку, происходит авария во время запуска. Назовете топ-3 достижений современной отечественной космонавтики?
Виталий Егоров: Это сохранение значительного задела советской космонавтики. Мы по-прежнему можем очень многое, и таких стран всего три: Китай, США и мы, больше дальше близко никого нет. Плюс сохранение советской традиции медицинских исследований в космосе — во многом благодаря этому возможны современные длительные полеты.
Если говорить про науку и технику, то «Радиоастрон» — российский радиотелескоп, который летает в космосе, единственный в России космический аппарат для фундаментальных исследований. В узком сегменте он на пике мировой науки, при наблюдениях с высочайшим разрешением в радиоастрономии лучше ничего нет.
Что касается перспектив, то большие надежды я возлагаю на результаты работы проекта «Экзомарс» — это европейский космический аппарат, половина научных приборов на котором российские. Они должны получить данные по марсианской геологии и атмосфере. Мы сможем узнать, есть ли там действующие вулканы, скрытые гейзеры и другие подробности.
Источник
Популяризатор космоса виталий егоров
Журналист, блогер, популяризатор космонавтики, первый космический археолог.
– Виталий, для начала несколько слов о себе – с чего начинал?
Рос я на космической волне Советского Союза и прекрасно знал, что нужно отвечать на вопрос «кем ты хочешь стать, когда вырастишь?». Но с математикой и физикой я не дружил, поэтому с космосом у меня тогда не сложилось. Лет в 16 заинтересовался историей и захотел стать археологом, но за время обучения на историческом к археологии охладел. Зато полученные знания позволили мне достаточно свободно обращаться с любой информацией – я понял, что лучше всего у меня получится журналистика. Туда я в итоге и пошёл.
Оказалось что я, как гуманитарий, могу очень доступно и интересно рассказывать о достаточно сложных технических вещах. Два года назад начал писать о том, что любил с детства, – о космосе. Зарегистрировался на Хабрахабре (крупнейшее IT-сообщество в Восточной Европе – прим. ред.) и всего за 3 месяца вышел на первое место в рейтинге авторов. Выяснилось, что космос интересен не только мне.
– Журнал «Популярная механика» включил тебя в список прорывов 2013 года за «решение задачи, которая оказалась не по зубам NASA». Что это за задача, и каким было её решение?
Я узнал, что до сих пор не известно местоположение многих автоматических марсианских станций, которые запускались на красную планету в XX веке. Одна из них – гордость советской космонавтики, станция «Марс-3», известная своей первой в мире мягкой посадкой спускаемого аппарата на Марс и пока единственной в советско-российской космонавтике. Передача данных с «Марс-3» началась через 1,5 минуты после её посадки на поверхность Марса, но по неизвестной причине прекратилась через 14,5 секунд. NASA в рамках полёта «Mars Reconnaissance Orbiter» неоднократно делала попытки найти место посадки аппарата «Марс-3», но они проводили съёмку и не пытались разглядеть на поверхности сам аппарат.
Мне эта задача показалась интересной, и я приступил к поискам зонда. Взял фотографии Марса, сделанные американским спутником с детализацией 25-30 сантиметров на пиксель в месте ориентировочной посадки марсианской станции, и предложил участникам своего сообщества в соцсети Вконтакте принять в этом участие. Откликнулось человек 20. Снимок я разделил на 25 частей, и мы начали поиски. На территории площадью шесть на двадцать километров нам предстояло найти предмет размером полтора на полтора метра. Достаточно сложная задача – в NASA потом посчитали, что эта фотография занимает 2500 компьютерных экранов.
Тот самый снимок, на котором предстояло найти «Марс-3». Фотография сделана камерой HiRISE в 2007 году и содержит 1,8 млрд. пикселей данных.
Вкратце расскажу о схеме посадки «Марс-3», поскольку это будет важно в дальнейшем. Спускаемый аппарат был оборудован тормозным щитом диаметром 3,2 метра и парашютным контейнером. Тормозной щит осуществлял аэродинамическое торможение аппарата после его вхождения в атмосферу Марса. Через некоторое время, когда раскрылся парашют, щит сбросился. Стропы парашюта крепились к связке тормозных двигателей, а те, в свою очередь, с помощью цепи – непосредственно к спускаемому аппарату. На высоте 20-30 метров тормозной двигатель мягкой посадки был включён. Парашют в это время, чтобы его купол не накрыл марсианскую станцию, был уведён в сторону другим двигателем. Перед самой поверхностью аппарат сбрасывался, а контейнер с двигателем мягкой посадки падал неподалёку.
Макет автоматической станции «Марс-3» в Мемориальном музее космонавтики на ВДНХ.
Итак, мы приступили к поискам. Как выяснилось, парашют обнаружили до нас, зато наша группа отыскала тормозной щит. К сожалению, самого спускаемого аппарата мы так и не нашли, хотя и потратили на это уйму времени. Но вопрос остался подвисшим – своим подписчикам я должен был дать окончательный ответ: реально ли найти марсоход, либо сделать это невозможно вообще. Ещё целый месяц, уже в одиночку, я изучал фотографии Марса. В своих поисках я вышел на канадского учёного Филиппа Стука, который в своё время искал на снимках Луны «Луноход-2». Он подсказал мне самый важный момент, который оказался решающим – направление полёта спускаемого модуля. Он сказал: «Полёт проходил на восток», и это позволило отсечь 50% ненужного поля и сконцентрировать поиски в оптимальном направлении.
Новый 2013 год я встретил за экраном компьютера. Пока на улице гулял народ и рвались хлопушки, а соседи погружались в тазики с «Оливье», я изучал Марс. И вот, в 4 часа утра 1 января на поверхности красной планеты я нашёл советскую автоматическую межпланетную станцию «Марс-3». Самую настоящую станцию на самой настоящей соседней планете. Тогда я ещё не понимал, насколько это открытие изменит мою жизнь. Зато понимал другое – прежде, чем кричать «нашёл», это надо было доказать. Этим я и занимался в первые недели 2013 года.
Здесь мне снова помогали. Например, Филипп Стук посмотрел мою находку, согласился, что она очень интересна, и посоветовал выделить в окрестностях ещё несколько объектов, которые по размеру и форме похожи на спускаемый модуль. Это нужно было сделать для того, чтобы показать, что моя находка – самая убедительная.
Потом я связался с профессором планетной геологии Александром Базилевским – он упоминался в статье Википедии о «Луноходе-2», и я подумал, что марсианская тема ему тоже будет интересна. Сначала к моему рассказу он отнёсся очень скептически, но потом связался с NASA и попросил их переснять этот участок. Базилевский тогда сказал мне: «Объясните, что вы видите». Я взял фотографию поверхности и схематично нарисовал, что я себе представляю: вот этот крестовой «камень» – «Марс-3»; это – парашют, это – двигатель мягкой посадки с цепью, а это – щит. Важно, что я сразу сказал: «Вот по этим параметрам меня можно перепроверить». То есть мою теорию можно было опровергнуть – любая научная теория должна быть опровергаема, т.е. иметь в себе какие-то параметры, проверив которые, можно сказать, верна она или нет. Профессор рассмотрел мои аргументы и связался с американцами.
Части модуля «Марс-3», найденные Виталием на снимке: 1. Посадочный модуль; 2. Двигатель мягкой посадки и нижняя часть торового отсека; 3. Тормозной конус; 4. Спускаемый парашют.
Я тем временем продолжил изучение. Очень важный момент заключался в том, что цепь тормозного двигателя была определённой длины, и рядом с нашим модулем я рассмотрел что-то, что могло подходить под её описание. Достаточно чётко можно было рассмотреть длину этого объекта. По пикселям я насчитал 4 метра 80 сантиметров. По этому параметру окончательно можно было понять – оно это или нет. Но сделать это можно было, лишь забравшись в архивы «НПО Лавочкина», где собирали «Марс-3». Реальную длину цепи можно было «вытащить» из чертежей. С помощью Базилевского я нашёл человека, который согласился совершить этот подвиг. Это был Владимир Молодцов – один из инженеров НПОЛ.
Оказалось, что длина цепи составляла 4 метра 52 сантиметра, т. е. расхождение было всего в 28 сантиметров – погрешность в пределах одного пикселя! Когда я это увидел, то подпрыгнул от радости и тут же написал в NASA. Они ответили: «Да, мы тоже только что перефотографировали ваш участок, это действительно что-то интересное». Мы с Базилевским попросили, чтобы они подготовили соответствующую публикацию к 12 апреля, в День космонавтики, и они пошли нам навстречу.
– То есть твои действия привели к тому, что запустилась целая машина по изменению работы спутника?
Да, и это было круто – NASA изменило работу спутника, чтобы перепроверить моё предположение. Буквально через месяц моё имя прозвучало в мировых новостях. Правда, в половине пресс-релизов NASA ошиблось в его написании – вместо Егорова я стал Ероговым.
– Чем стал заниматься дальше?
Для себя я понял одну очень важную вещь: при всей критичности к российской космической программе, люди хотят видеть не то, как всё падает, и как распиливаются деньги, а то, что в нашем космосе есть и что-то хорошее.
На Хабрахабре я писал в основном про марсоход NASA Curiosity, но постепенно приходил к мысли, что надо заниматься освещением и отечественной космической программы. Информационная политика Роскосмоса была очень далека от традиций NASA, и в этом заключалась главная проблема. Изменение в лучшую сторону заметно, но оно пока очень-очень медленное. Скупые и скучные пресс-релизы, непонятные графики, мутные фотографии, много-много громких обещаний о будущем покорении космического пространства и стойкое игнорирование Интернета как явления. Единственное отклонение от этой позиции я увидел в интервью генерального директора НПО им.Лавочкина Виктора Хартова порталу Лента.ру , где он признавался, что ему очень досадны те слова, которые высказываются в Интернете по поводу «Фобос-Грунта» и вообще отечественной космонавтики. Во многом под влиянием этого интервью я взялся за наш космос и написал первую статью «Солнечные затмения с расстояния 36 тыс. км или почему мы об их космосе знаем больше, чем о нашем», в которой рассказал о деятельности единственного российского космического аппарата «Электро-Л», чьи результаты работы почти полностью открыты общественности на сайте Научного центра оперативного мониторинга Земли (НЦОМЗ). В «лучших» традициях Роскосмоса о своей деятельности НЦОМЗ не афиширует, поэтому о базе фотографий знают лишь немногие. После выхода моей статьи народ ломанулся к ним на сервер за фотографиями, чуть не обвалив его. За день было около 50 тысяч просмотров. Они были в шоке, увидев дикий трафик посещений. Вычислили, почему это произошло, и ВКонтакте написали мне: «Приходите в гости». Так у меня появилось новое знакомство. Директор этого центра проговорил, что больших возможностей у него нет и выделить финансирование на популяризацию он не может, но на личном уровне по мере возможности готов помогать мне в моей деятельности. И именно с «Электро-Л» был связан мой следующий шаг.
Потрясающе красиво из космоса и потрясающе разрушительно на Земле. Один из самых сильных тропических циклонов тайфун Хайян стал катастрофическим для Филиппин и ряда соседних стран (ноябрь 2013 года). Фото сделано российским спутником «Электро-Л».
Я обнаружил, что по расписанию солнечных затмений следующее, приходящееся на 10 мая 2013 года, частично попадёт в поле зрения «Электро-Л». Этот спутник делает снимки раз в полчаса, хотя может делать это в два раза быстрее. Я написал директору НЦОМЗ письмо с вопросом – смогут ли они включить быстрый фоторежим, чтобы снять затмение красивее и сделать анимацию. Но он ответил, что это практически невозможно. Оказалось, что спутник работал два года, и за это время никто даже не подумал попробовать включить быструю съёмку. Представляете? «Работает – не трогай» – самый главный принцип в нашей стране.
Тем не менее, прямо при мне они позвонили в ЦУП. Там ответили: «Да ладно, это никому не нужно, и никто этим заниматься не будет». Сейчас в космонавтике дикая бюрократия – действуют старые регламенты, написанные ещё во времена «холодной войны». Это приводит к тому, что даже на эмоциональном уровне боятся запускать что-то новое, и всё движется медленно. Оказалось, что НЦОМЗ только получает снимки и не может отдавать приказы на какие-то изменения. Реально же спутник находится под управлением Росгидромета и Роскосмоса. Тогда я решил написать руководству этих организаций, при этом подумав: «А что я один буду писать? Сейчас есть куча способов через Интернет собрать подписи и сделать коллективное обращение». Письмо «Сделаем Роскосмос добрее» я опубликовал ВКонтакте и на Хабре. Под него мы собрали больше двух тысяч подписей. Сначала реакции не было, и я связался с журналистами и рассказал им про ситуацию. Ребята из РИА Новости позвонили в Росгидромет и сказали: «Блогеры просят переключить спутник, вы им поможете?» Первая реакция была такой: «Нет! Программу пишут на два месяца вперёд, а за 10 дней никто это делать не будет». А в Интернете тем временем пошла настоящая волна. Потом мне рассказывали, что просьбы отреагировать на наше обращение писали из МГУ, из «НПО Лавочкина». В общем, Роскосмос мы «достали».
Где-то дня за три до события стало понятно, что спутник пробовали перевести в ускоренный режим – в архиве, где выкладываются снимки, папки стали появляться чаще. Потом мне на почту пришло сообщение, что просьба удовлетворена, и съёмка затмения будет проводиться в соответствии с нашими пожеланиями. Уже с 9-го мая, то есть в ночь перед затмением, ради нашего общественного призыва в НИЦ «Планета», который занимается обработкой снимков, дежурила отдельная научная бригада. Все старались, и всё получилось – сделали очень красивые анимации прохода лунной тени по поверхности Земли.
Фотография солнечного затмения, сделанная 3 ноября 2013 года спутником «Электро-Л».
Потом я написал статью с благодарностями, а читатели своё «спасибо» сказали в комментариях. Отдельную благодарность оставил на сайте Роскосмоса. Через некоторое время мне позвонили из его пресс-службы: «Здравствуйте, Вы нам спасибо говорили за работу «Электро-Л». Отвечаю: «Да, говорил». В трубке была долгая пауза, а затем прозвучало: «Пожалуйста!». Потом поинтересовались: «Что ещё придумаете?». Я сказал, что пока не знаю, но если что-нибудь придумаю, то они обо мне обязательно услышат.
Я вынашивал идею сделать Android/iPhone-приложение для поиска другой нашей космической станции – «Марс-6». Мне было интересно втянуть в это дело Роскосмос, предложив, чтобы эта система лежала у них на серверах. Общественность бы сделала инструмент, Роскосмос помог, и все вместе искали бы остатки своей былой космической мощи. Этот проект сейчас в полном разгаре, только обошлись без смартфонных приложений.
Уже есть и следующая мысль: в 2017 году Россия и Европа запустят к Марсу аппарат «ExoMars». Я предполагал сорганизовать общественность с просьбой к Роскосмосу и РАН, чтобы они встроили в этот марсоход микрофон. В теории Марс должен быть очень тихим, скучным и неинтересным, но там есть ветер, и он должен шуметь. Народ хочет это услышать. На Марсе кстати вообще никогда не было ни одного микрофона. Схема работы будет той же самой – подготовлю письмо и соберу подписи.
Это далеко не всё, что есть в моих планах. Но про более стратегические задачи говорить не хочу – ещё рано.
А созданная мной ВКонтакте группа, посвящённая «Электро-Л», дала, кстати, очень позитивный отклик. Всего за год существования она достигла численности неофициальной группы Роскосмоса, которая существует уже больше двух лет.
– Скажи, какие ощущения испытывает человек, который «порулил» двумя спутниками?
Ощущения, конечно, фантастические. Но ещё это было и очень забавно, потому что тогда я был просто человеком с улицы, не имевшим к космонавтике никакого отношения. И, несмотря на это, мне удалось повлиять на режим деятельности таких монстров как NASA и Роскосмос, поуправлять американским и российским спутниками, причём с периодичностью всего в два-три месяца.
– Где-нибудь сейчас официально работаешь или по-прежнему находишься в режиме фриланса?
Когда я писал про «Электро-Л», у меня завязалось общение с ребятами, которые его разрабатывали. Они рассказали обо мне Михаилу Кокоричу – основателю первой в России частной аэрокосмической компании «Даурия Аэроспейс» – и организовали нашу встречу. Я рассказал ему, как я вижу свою деятельность, что я умею, что мне нравится. Получилось так, что всё это нужно «Даурии», и он пригласил меня на работу.
Кокорич поддерживает и мою популяризаторскую деятельность. Не думаю, что в данном случае он исходит из того, что если мы будем что-то интересное писать про космос, то лет через 10 в компанию придут новые мотивированные сотрудники. Скорее всего, здесь нет прямого бизнес-интереса. Сдвижка происходит на личностном уровне – некоторые люди понимают, что это просто «НАДО», поэтому и финансируют это. Надо для народа, надо для нации, надо для государства.
К счастью, сегодня начинают появляться частные структуры, которые осознают важность такого подхода. До этого, например, я некоторое время проработал в «Марс-Тефо» и, в общем-то, до сих пор продолжаю с ними сотрудничать. Так вот, вся эта структура создана на идее популяризации – они думают, что это надо, и делают это. А ещё есть компания Vito Technologies, которая тоже поддерживает мои инициативы.
Со времени обучения в университете я сейчас впервые понимаю, что вся моя деятельность мало того что осмысленна, но ещё и приносит конкретную пользу. Не имея инженерных навыков и математических способностей, я нашёл одно из немногих мест в космосе, где можно применить возможности такого гуманитария как я.
– В плане популяризации космонавтики государство сейчас что-нибудь делает?
Год назад я наблюдал через Интернет за одной пресс-конференцией, на которую собрались умные люди из сферы космонавтики, чтобы обсудить, как заинтересовать молодое поколение космосом. Я смотрел на это зрелище и мне хотелось прийти туда, чтобы постучать ботинком по трибуне и объяснить им, что нужно делать. Они этого совершенно не понимают. В Советском Союзе на это работала пропагандистская машина. Государство грамотно подогревало интерес к национальному подъёму в космонавтике, формировало восторженность этой сферой. Сейчас же для этого не делается вообще ничего.
NASA, кстати, тоже прошло через это. Не знаю, почему, но в 90-е годы на популяризацию они попросту забили – может быть, переживали из-за прекращения космической гонки, может, ещё по каким-то причинам… К тому же, в конце 90-х у них были провалены 3 марсианские миссии подряд. Но в течение десятилетия ситуацию они переломили. Я общался с российскими учёными, которые сейчас работают в Curiosity, и они говорят, что NASA тратит на PR около 5% от стоимости почти каждой космической программы. А теперь посчитайте: финансирование спутника, который снимал «Марс-3», составляет 750 миллионов долларов, а марсохода Curiosity – 2,5 миллиарда! NASA тратит деньги, например, только на то, чтобы снять какой-нибудь красивый ролик, не имеющий никакой научной ценности, и выложить его на Youtube – просто, чтобы люди его увидели. Это и есть популяризация, которая в конечном счёте оказывает поддержку самой отрасли.
То, что делает NASA, доводя до налогоплательщиков свою деятельность, в России отсутствует. У нас единственный интерес – кадровый – заинтересовать молодежь работать в космосе. Многие директора предприятий, имеющих отношение к космосу, бьют тревогу. Но на уровне руководства Роскосмоса нет понимания, что нужно делать в этом направлении определённую работу, и это надо отдельно финансировать. Да, они сделали ТВ-Роскосмос, но я не считаю это значительным вкладом. Как-то они выложили видео байконурского суслика. Между рельсами, по которым на стартовый стол везут ракету, этот суслик вырыл нору, и перед ней они поставили видеокамеру. Пару лет назад этот суслик просто «взорвал» интернет, получив больше миллиона просмотров на YouTube. Часто я в шутку, но с грустью говорю, что один байконурский суслик сделал больше, чем вся пресс-служба Роскосмоса.
Популяризация космоса в Советском Союзе была поставлена очень хорошо. На фото: Юрий Алексеевич Гагарин с пионерами лагеря «Артек».
– А что, по-твоему, нужно делать, чтобы возродить интерес нации к космосу?
Нужно постоянно разговаривать с обществом и обязательно – на понятном для него языке. Недавно я общался с одним 18-летним человеком, и он мне сказал: «Я хочу, чтобы человечество совершило технологический рывок, чтобы стали возможны полёты к звёздам, и поэтому я иду на физика. Я не хочу делать ракеты, которые своё уже отжили». И это здорово! Нужно показывать, к чему может привести «космическая деятельность», чтобы люди шли в неё не за зарплатой физика, а для того, чтобы прорывать вселенную. На примере с «Марсом-3» и «Электро-Л» я показал возможность того, что свой вклад может внести каждый. Пусть даже маленький – если ты просто поставишь лайк, поставишь свою подпись под обращением к Роскосмосу, всё равно это будет вкладом, возможностью с помощью Интернета прикоснуться к космосу. Считается, что один человек ничего не решает, но это неправильно. Любой сможет сделать очень многое, может многое изменить, если будет достаточно увлечён, будет сильно этого хотеть и много делать.
Прошли 2000-е, начались 2010-е, а космического ренессанса в нашей стране мы до сих пор не наблюдаем. Причина очевидна: космос не поддерживается населением, поэтому государство готово тратить безумные миллиарды на пользующиеся популярностью спортивные мероприятия. Принцип «хлеба и зрелищ» работает как и прежде.
А хочется продолжения освоения космического пространства. Поэтому я говорю: «А давайте сделаем зрелище из космоса!» У СССР это получалось замечательно. У NASA получается сейчас. Что нам мешает? У страны есть деньги, есть специалисты, есть промышленность. Так полетели! Но нет поддержки общества, нет интереса, а значит, на этом не заработать больших политических дивидендов. Кому-то сейчас захочется назвать фамилии виновных в нынешней ситуации, но я отвечу, что если будет виден наш (общества, народа, электората, называйте, как хотите) интерес, то будет нам и космос, как бы ни звали нашего президента, и как бы ни называлась правящая партия.
Мне возражают: «Космос и наука гораздо сложнее для понимания, чем спорт». «Спортом может заниматься каждый, а космос – дело избранных». «Чтобы разобраться в современной науке, надо быть учёным или хотя бы отлично помнить всю школьную программу. »
Мой ответ: «Это заблуждения!» Исследование космоса можно сделать понятным практически всем. Каждый может внести свой посильный вклад в освоение космоса – и я тому живой пример. Я пытаюсь показать Роскосмосу и российской науке, как надо рассказывать о своей работе, как взаимодействовать с обществом, чтобы стать понятным и получить одобрение народа, ради которого они, собственно, и работают. И вот два моих девиза, которыми я руководствуюсь: «Космос – это круто» и «Космос ближе, чем кажется».
– Это девизы, с которыми ты работаешь с обществом. А свой внутренний девиз у тебя есть?
У Сент-Экзюпери есть замечательное произведение, которое называется «Цитадель». Там есть одна очень важная мысль, когда автор говорит от лица творческого человека, и сводится она к следующему: «Если мне понадобится пересечь море, то я не буду строгать доски для корабля, я не буду ковать гвозди и ткать полотнища для парусов – я расскажу людям о бесконечности моря, о его притяжении и таинственности. Люди захотят сами пересечь море, и тогда, чтобы сделать корабль, кузнецы скуют гвозди, плотники выстругают доски, ткачи подготовят паруса. Мы все вместе сделаем этот корабль и пересечём это море».
Я тоже рассказываю о красоте и бесконечности моря и хочу, чтобы космос осваивался дальше. Но в Роскосмосе боятся нового «Фобос-грунта», боятся новой ошибки и реакции на неё. Это одна из причин, почему всё двигается так медленно. Поэтому я хочу сделать так, чтобы общественная реакция, наоборот, подтолкнула Роскосмос вперёд. И это стратегическая, но достаточно близкая цель. Я не говорю, что подниму всю страну, которая скажет: «Не нужна нам Олимпиада, дайте нам Марс». Сделать это я не могу, да и не хочу. Но вот в какой-то мере подтолкнуть, поддержать, показать, добавить решимости – это в моих силах, и я это делаю.
В качестве бонуса: маленькая, почти незаметная белая точка на ночном небе – Земля. Именно так выглядит наша планета с Марса. Фото сделано марсоходом Curiosity.
Понравился текст? Зайдите на eRazvitie.org – там ещё много интересных материалов. Подпишитесь на eRazvitie.org в Фейсбуке и ВКонтакте, чтобы не пропустить ничего нового.
Подписаться на новыe материалы можно здесь: Фейсбук ВКонтакте
Источник