После дождя солнце создало
Никогда не теряйте надежды и веры в лучшее, потому что после самой черной
ночи всегда бывает светлый день, и даже после самого сильного ливня ярко
светит солнце.
Комментариев нет
Похожие цитаты
Никогда не говори « Я не хочу жить!» Кто-то свыше может это принять к исполнению. И в тот момент, когда ты искренне будешь радоваться жизни, забыв о минуте отчаяния, вдруг случится непоправимое… Трудно принять жизнь такой, какая она есть. Но она твоя, и надо дорожить каждой отпущенной минутой, каждым мгновением — они неповторимы, тем и ценны. И даже когда кажется, что Бог отвернулся от тебя, на самом деле Он просто позволил тебе быть самостоятельным. Не обмани Его доверия, не отчаивайся, и у тебя всё получится — в том числе пережить то, что казалось бы пережить невозможно.
Хочется верить, что жизнь не кончается… Кто-то разводится, кто-то влюбляется… Верим в себя и в детей, и в любовь… Ждём свое счастье, придёт оно вновь. Жизнь так жестока, порой очень зла, мы спотыкаемся день ото дня… Вновь поднимаемся, с верой встаём, с надеждой влюбляемся, и верим, и ждём… Так уж устроена жизнь на земле, счастье дарить, ты мне, я тебе… В жизни нелегкая тянется нить… Надо НАДЕЯТЬСЯ, ВЕРИТЬ, ЛЮБИТЬ… Не делайте зла, творите добро… И к вам непременно вернется оно!
Если сердце твоё рвется на куски,
Слезы льются из твоей души,
Больно так, что хочется кричать,
Ты сумей свой крик в себе сдержать!
Новый день надежду принесет,
Вера с той надеждою придет,
Вера в будущее, вера лишь в себя,
Никогда не падай духом, слышишь ( ?), … никогда.
А.Ч.
Источник
После дождя всегда выходит солнце. Уроки Исры и Мираджа
В жизни нам часто приходится видеть, как времена испытаний и скорби оборачиваются счастьем и личностным ростом.
Как говорят, после дождя всегда выходит солнце.
Через десять лет после первого явления Корана Пророк Мухаммад (мир ему и благословение) очень страдал.
Сначала умер его дядя, Абу Талиб. Он очень любил Пророка и защищал его от нападок и насмешек курайшитов. Для Мухаммада его смерть была большим ударом.
Затем последовала другая трагедия. Умерла его жена Хадиджа, мать его детей, его друг и соратница, поддерживавшая его своей любовью и заботой, пока он нес послание ислама. Эта утрата повергла Пророка Мухаммада в глубокую скорбь.
«Пречист Тот, Кто перенес ночью Своего раба, чтобы показать ему некоторые из Наших знамений, из Заповедной мечети в мечеть аль-Акса, окрестностям которой Мы даровали благословение. Воистину, Он — Слышащий, Видящий» (Коран, 17:1)
На арабском эти события называются аль-Исра валь-Мирадж (Ночное путешествие и Вознесение). Это одно из самых необычайных событий, произошедших с Мухаммадом. Однажды ночью Аллах перенес Своего Посланника из Мекки в Иерусалим, а затем провел его через семь небес почти до самого Своего трона.
Мусульмане вспоминают этот великий знак благоволения Всевышнего в 27-ю ночь месяца раджаб.
Ночное путешествие
Все началось с того, что с небес сошел ангел Джибрил и разбудил спящего Мухаммада (мир ему и благословение). С ним было животное Бурак, размером больше осла, но меньше мула, которое могло в один скачок достичь самого горизонта.
Когда они добрались до мечети аль-Акса в Иерусалиме, Мухаммад привязал животное перед мечетью, как до него это делали все пророки. Затем он вошел в мечеть и нашел там всех собравшихся пророков прошлого и возглавил их молитву. Это было особой честью, оказанной Мухаммаду (мир ему и благословение) – стоять перед таким собранием и возглавлять его.
Вознесение
После этого Джибрил встретил его у того места, где теперь находится мечеть «Купол скалы», и они начали подниматься через все семь небес, встречая по пути других пророков.
На первом небе Мухаммад встретил пророка Адама (мир ему), который приветствовал его словами: «Ас-саляму алейкум». Мухаммад ответил: «Уа алейкум ас-салям», и Адам подтвердил, что Мухаммад действительно Посланник Аллаха. Он также посмотрел направо и улыбнулся, посмотрел налево и заплакал. Справа от него были верующие, а неверные были слева от него и, глядя на них, он плакал.
Затем они поднялись на второе небо, там Джибрил приказал двери отвориться, и их приветствовали тем же приветствием пророки Яхья (Иоанн Креститель) и его двоюродный брат Иса (Иисус) (мир им). Мухаммад (мир ему и благословение) им ответил, и они тоже подтвердили, что он Посланник Аллаха.
На третьем уровне с Мухаммадом поздоровался пророк Юсуф (Иосиф), на четвертом – пророк Идрис, на пятом – Харун (Аарон), брат Мусы (Моисея) (мир им). Он ответил каждому на его приветствие, и все три Пророка подтвердили, что Мухаммад – Посланник Аллаха.
На шестом небе Мухаммада встретил Пророк Муса, который поздоровался с ним приветствием мира и удостоверил, что он Посланник Аллаха. После этого Муса заплакал. Он сказал, что грустит из-за того, что после него был послан Пророком человек моложе его, и что последователей этого человека войдет в рай больше, чем его последователей.
Когда Мухаммад достиг седьмого неба, там его встретил и приветствовал Пророк Ибрагим (Авраам), который тоже провозгласил, что Мухаммад Посланник Аллаха. Ибрагим (мир ему) отдыхал рядом с аль-Байт аль-Мамур, небесным храмом, который каждый день обходили семьдесят тысяч ангелов.
После этого Мухаммада отвели к самому красивому дереву в раю Сидрат аль-Мунтаха, листья которого были размером с уши слона, и которое было покрыто золотыми мотыльками.
Пред ликом Всевышнего
Но у этого удивительного откровения был поистине великий финал. Ни один человек не может смотреть на лик Всемогущего Аллаха, ибо Он так велик и находится за пределами нашего понимания. Но Мухаммад (мир ему и благословение) был приближен к трону Самого Аллаха. Всемогущий сообщил Своему рабу, что отныне на всех мусульман возлагается обязанность совершать молитву пятьдесят раз в день, после этого Джибрил увел Мухаммада, который, конечно же, был в глубоком потрясении от всего, что с ним случилось.
На обратном пути Пророка остановил Моисей, который спросил, что ему сказал Аллах. Когда Моисей узнал об обязательстве совершать пятьдесят намазов в день, он сказал, что это слишком много, и на это не способен ни один человек, поэтому Мухаммад должен вернуться и попросить уменьшить количество обязательных молитв.
Пророк Мухаммад вернулся к трону Аллаха и спросил, нельзя ли уменьшить число молитв. Аллах снизошел к его просьбе, и уменьшил число намазов до десяти в день. Моисей снова высказал мнение, что это слишком много, и предложил Мухаммаду опять вернуться и попросить о снисхождении к человеческой слабости.
На этот раз Всемогущий Аллах уменьшил число обязательных намазов до пяти в день. И Моисей снова предложил Мухаммаду просить об облегчении обязательств, так как детям израилевым предписано меньше, а они все равно не могут выполнить, что положено.
На это Пророк Мухаммад (мир ему и благословение) объявил, что ему стыдно просить Аллаха о большем снисхождении. И в этот момент раздался голос:
«Это пять намазов и за них вознаграждение пятидесяти намазов – это слово Мое неизменно, и Я не являюсь притеснителем Моих рабов, так как я распоряжаюсь в Своем владении и исполняется в моем владении Мое желание».
Возвращение
На этом ночное путешествие и вознесение завершились. На следующее утро Мухаммад вернулся в Мекку и рассказал всем, что с ним произошло. Когда об этом услышали курайшиты, многие подняли его на смех и назвали сумасшедшим.
А те, кто бывал в Иерусалиме, попросили его описать город, чтобы поймать его на ошибке, но он смог дать идеально точное описание. Он также сообщил им, что видел караван, следующий из Иерусалима в Мекку, назвал точное число верблюдов и описал поклажу.
И действительно, этот караван вскоре прибыл в Мекку, но и этого оказалось недостаточно, чтобы убедить тех, кто не желал верить.
А для себя в качестве объяснения того, что произошло, мы можем взять слова Абу Бакра, ближайшего сподвижника Пророка, одного из предводителей мусульман:
Эти слова абсолютного доверия к Пророку Мухаммаду принесли Абу Бакру прозвище Ас-Сиддик, что значит, «верный». Нам тоже этого достаточно: если эти слова исходят от Пророка, значит, они не могут быть неправдой.
Каждый день мы стремимся жить как хорошие мусульмане, так возрадуемся же тому, что все прежние пророки подтвердили статус нашего любимого Пророка как Посланника Аллаха. Возрадуемся же тому, что у нас есть дар пяти ежедневных намазов, и мы получаем за него вознаграждение, равное пятидесяти.
И давайте без устали внимать словам Пророка.
Источник
После дождя солнце создало
По лопухам, по крапиве, по всякой зеленой траве рассыпались белые лепестки: отцветает черемуха. Зато расцвела бузина и под нею внизу земляника. Некоторые бутоны ландышей тоже раскрылись, бурые листья осин стали неясно-зелеными, взошедший овес зелеными солдатиками расставился по черному полю. В болотах поднялась высоко осока, дала в темную бездну зеленую тень, по черной воде завертелись жучки-вертунки, полетели от одного зеленого острова осоки к другому голубые стрекозы.
Иду белой тропой по крапивной заросли, так сильно пахнет крапивой, что все тело начинает чесаться. С тревожным криком семейные дрозды гонят дальше и дальше от своих гнезд хищную ворону. Все интересно: каждая мелочь в жизни бесчисленных тварей рассказывает о брачном движении всей жизни на земле.
Пыльца цветущих растений так засыпала лесную речку, что в ней перестали отражаться береговые высокие деревья и облака. Весенний переход с берега на берег по суковатому бревну висит так высоко, что упадешь и расшибешься.
Никому он не нужен теперь, этот переход, речку можно переходить просто по камешкам. Но белка идет там и во рту несет что-то длинное. Остановится, поработает над этим длинным, может быть, поест — и дальше. В конце перехода я пугнул ее в надежде, что она выронит добычу, и я рассмотрю, что это такое, или, может быть, она вскочит на осину. Белка, вспугнутая, действительно бросилась вверх по осине вместе с добычей, но не задержалась, а большим полетом с самой верхушки перелетела вместе с добычей на елку и там спряталась в густоте.
Снимал жгутики с осины, распускающие пух. Против ветра, солнца, как пушинки, летели пчелы, не разберешь даже — пух или пчела, семя ли растения летит для прорастания или насекомое летит за добычей.
Так тихо, что за ночь летающий осиновый пух осел на дороги, на заводи, и все это словно снегом покрыто. Вспомнилась осиновая роща, где пух в ней лежал толстым слоем. Мы его подожгли, огонь метнулся по роще, и стало все черным.
Осиновый пух — это большое событие весны. В это время поют соловьи, поют кукушки и иволги. Но тут же поют уже и летние подкрапивнички.
Время вылета осинового пуха меня каждый раз, каждую весну чем-то огорчает: растрата семян тут, кажется, больше даже, чем у рыб во время икрометания, и это подавляет меня и тревожит.
В то время, когда со старых осин летит пух, молодые переодеваются из своей коричневой младенческой одежды в зеленую, как деревенские девушки в годовой праздник показываются на гулянье то в одном наряде, то в другом.
После дождя горячее солнце создало в лесу парник с одуряющим ароматом роста и тления: роста березовых почек и молодой травы и тоже ароматного, но по-другому, тления прошлогодних листьев. Старое сено, соломины, мочально-желтые кочки — все поростает зеленой травой. Позеленели и березовые сережки. С осин летят семена-гусеницы и виснут на всем. Вот совсем недавно торчала высоко прошлогодняя высокая густая метелка белоуса; раскачиваясь, сколько раз, наверное, она спугивала и зайца и птичку. Осиновая гусеница упала на нее и сломила ее навсегда, и новая зеленая трава сделает ее невидимой, но это еще нескоро, еще долго будет старый желтый скелет одеваться, обрастать зеленым телом новой весны.
Третий день уже сеет ветер осиной, а земля без устали требует все больше и больше семян. Поднялся ветерок, и еще больше полетело семян осиновых. Вся земля закрыта осиновыми червяками. Миллионы семян ложатся, и только немного из миллиона прорастет, и все-таки осинник вырастет вначале такой густой, что заяц, встретив его на пути, обежит.
Между маленькими осинками скоро начнется борьба корнями за землю и ветвями за свет. Осинник начинает прореживаться, и когда достигнет высоты роста человека, заяц тут начнет ходить глодать кору. Когда поднимется светолюбивый осиновый лес, под его пологом, прижимаясь робко к осинкам, пойдут теневыносливые елки, мало-помалу они обгонят осины, задушат своей тенью светолюбивое дерево с вечно трепещущими листьями…
Когда погибнет весь осиновый лес и на его месте завоет сибирский ветер в еловой тайге, одна осина где-нибудь в стороне на поляне уцелеет, в ней будет много дупел, узлов, дятлы начнут долбить ее, скворцы поселятся в дуплах дятлов, дикие голуби, синичка, белка побывает, куница. И, когда упадет это большое дерево, местные зайцы придут зимой глодать кору, за этими зайцами — лисицы: тут будет звериный клуб. И так, подобно этой осине, надо изобразить весь связанный чем-то лесной мир.
Даже вода взволновалась, — вот до чего взыгрались лягушки. Потом они вышли из воды и разбрелись по земле: вечером было, — что ни шаг, то лягушка.
В эту теплую ночь все лягушки тихонечко урчали и даже те урчали, кто был недоволен судьбой: в такую-то ночь стало хорошо и недовольной лягушке, и она вышла из себя и, как все, заурчала.
Гремел гром и шел дождь, и сквозь дождь лучило солнце и раскидывалась широкая радуга от края до края. В это время распускалась черемуха, и кусты дикой смородины над самой водой позеленели. Тогда из какой-то рачьей печуры высунул голову и шевельнул усом своим первый рак.
Звонкое, радостное утро. Первая настоящая роса. Рыба прыгала. На горе токовали два раздутых петуха, и с ними было шесть тетерок. Один петух обходил всех вокруг, как у оленей ирвас обходит своих важенок. Встретив на пути другого петуха, он отгонял его и опять обходил и опять дрался. Вспыхнули в серых лесах ранние ивы — дерево, на котором цвет, как желтые пуховые цыплята, и пахнет все медом.
Там, где тогда мчались весенние потоки, теперь везде потоки цветов.
И мне так хорошо было пройтись по этому лугу; я думал: «Значит недаром неслись весной мутные потоки».
На рассвете дня и на рассвете года все равно: опушка леса является убежищем жизни.
Солнце встает, и куда только ни попадет луч, — везде все просыпается, а там внизу, в темных глубоких овражных местах, наверное, спят часов до семи.
У края опушки лен с вершок ростом и во льну — хвощ. Что это за диво восточное — хвощ-минарет, в росе, в лучах восходящего солнца!
Когда обсохли хвощи, стрекозы стали сторожкими и особенно тени боятся…
Если хочешь понять душу леса, найди лесной ручей и отправляйся берегом его вверх или вниз.
Я иду берегом своего любимого ручья самой ранней весной. И вот что я тут вижу, и слышу, и думаю.
Вижу я, как на мелком месте текущая вода встречает преграду в корнях елей, и от этого журчит о корни и распускает пузыри. Рождаясь, эти пузыри быстро мчатся и тут же лопаются, но большая часть их сбивается дальше у нового препятствия в далеко видный белоснежный ком.
Новые и новые препятствия встречает вода, и ничего ей от этого не делается, только собирается в струйки, будто сжимает мускулы в неизбежной борьбе.
Водная дрожь от солнца бросается тенью на ствол елки, на травы, и тени бегут по стволам по травам, и в дрожи этой рождается звук, и чудится, будто травы растут под музыку, и видишь согласие теней.
С мелкоширокого плеса вода устремляется в узкую приглубь, и от этой бесшумной устремленности вот и кажется будто вода мускулы сжала, а солнце это подхватывает, и напряженные тени струй бегут по стволам и по травкам.
А то вот большой завал, и вода как бы ропщет, и далеко слышен этот ропот и переплеск. Но это не слабость, и не жалоба, не отчаяние, вода этих человеческих чувств вовсе не знает, каждый ручей уверен в том, что добежит до свободной воды, и далее если встретится гора, пусть и такая, как Эльбрус, он разрежет пополам Эльбрус, а рано ли, поздно ли добежит…
Источник