Меню

Правда как солнце светит кривда

Правда и Кривда! Владимир Даль

Правда и Кривда! Владимир Даль.
Родная Сказочная КультУРА Руси!
Россия Поэтическая Эстафета.
http://stihi.ru/2020/10/25/2613

Правда и Кривда

Источник текста: В. И. Даль — Богатыри и витязи русской земли. По былинам, сказаниям и песням. /Сост., предисл. Н.И. Надеждина. Образцовые сказки русских писателей. /Сост., обработка В. П. Авенариуса.
Московский рабочий, Москва, 1992 г.
OCR и проверка орфографии: Анализ произведений Хемингуэя

Живут у нас на земле Правда да Кривда: живет Правда и во дворце, и в барских хоромах, и в крестьянской избе; молвит народ, что она у бога живет; мыкается и Кривда всюду: и по царским палатам, и по боярским теремам, и по бедным лачугам; о Кривде народ молвит, что привилась она к земле, и по ней стелет и мелет, и врет и плетет.
Вот раз идет по земле Правда, чище красного солнца: люди ее сторонятся, шапки снимают, чествуют; а она каждому из своих ясных очей приветом в очи светит. Вот и идет божия Правда по земле, ни шатко ни валко, ни на сторону, прямо как стрела! Навстречу ей из косого переулка идет Кривда, ковыляя да пошатываясь; заслонила рукой глаза, прищурилась на Правду; а Правда — что солнышко, на нее Кривде во все глаза не глянуть!
— Ба, ба, ба! — говорит себе под нос Кривда. — Да это никак святая душа на костылях, что люди Правдой зовут. Уж куда как мне эта Правда надоела: как глянет в лицо, то словно горький дым глаза ест! Хоть бы как ни на есть извести ее, постылую!
Кривде за худым делом недалеко ходить; как раз надумала. Подковыляла она, щурясь, к Правде, низенько ей поклонилась и говорит сладким голоском:
— Что тебя, золотая Правда, давно не видать? Аль заспесивилась? А еще про твою милость народ молвит, что без тебя люди не живут, а маются. По-моему ж худому разуму, так дело-то наоборот (прости на правдивом слове): с тобой люди маются, а со мной душа в душу сживаются, и наше житье-бытье идет как по маслу.
Глянула Правда Кривде в подслепые очи да и говорит:
— Нет, Кривда, худо тому, кто с тобой дружится; с тобой весь свет пройдешь, да назад не вернешься! Ложь не живуча!
Как рассердится Кривда за правдивое слово да, ощетинясь, закричит, зашипит на все свои голоса:
— Вишь, что выдумала — я ль не живуча! А знаешь поговорку: «Соврешь — не помрешь»? Да я на людей сошлюсь, что со мной жить лучше, чем с тобой!
Правда покачала головой, сказала: «Нет!» — и пошла своим путем. Она в увертки да извороты не пускается, много слов не раздает; у нее либо «да», либо «нет».
Увязалась Кривда за Правдой, зацепила клюкой и не пускает.
— Давай, — говорит, — об заклад биться, что людям со мной лучше ужиться!
— Давай, — говорит Правда, — вот сто рублей. Смотри, Кривда, проспоришь!
— Ладно, посмотрим, чья возьмет! Пойдем судиться к третьему, на третейский суд, вот хоть к писарю; он недалечко живет.
— Пойдем, — сказала Правда.
И пошли. А Кривда тем временем стянула у прохожего бумажник да платок из кармана и спрятала к себе в карман. Вот пришли они к писарю; стала Правда свое дело сказывать, а Кривда тем временем кажет писарю из-под полы деньги да платок. А писарь человек бывалый, как раз догадался, что делать; вот и говорит:
— Проспорила ты, Правда, свои денежки: в наше время лучше жить Кривдой; сытее будешь!
Нечего делать, отдала Правда сто рублей сполна, а сама все стоит на своем, что лучше-де жить правдой.
— Экая ты неугомонная! — подзадоривала ее Кривда. —
Давай опять об заклад биться: я ставлю тысячу рублей в кон, а ты, коли денег нет, ругайся глазами своими.
— Хорошо, — сказала Правда.
Вот и пошли они опять судиться третейским судом к боярину. Выслушав их, боярин вздохнул и говорит:
— Ну, матушка Правда, проспорила ты ясные очи свои, хороша святая Правда, да в люди не годится.
Заплакавши, Правда боярину слово молвила:
— Не ищи же ты, боярин, Правды в других, коли в тебе ее нету!
А Кривда зацепила Правду клюкой и повела из города вон. Идет Правда, слезку за слезкой роняет: горько ей, что люди чествовать чествуют ее, а правдой жить не могут.
Вот вывела ее Кривда в поле, выколола ей глаза да еще толкнула, так что Правда упала ничком на землю. Отдохнув, она поползла ощупью, а куда ползет — и сама не знает. Вот она схоронилась в высокой болотной траве и пролежала там до ночи.
Вдруг в полночь налетела со всех сторон недобрая сила и стала друг перед другом хвалиться, кто больше зла наделал:
— Я, — говорит один, — мужа с женой поссорил!
— Я, — говорит другой, — научил детей не слушаться отца с матерью!
— А я, — кричал третий, — весь день учил детей лгать да лакомства красть!
— Эка невидаль — ребенка сделать вором да лгуном! — кричит Кривда. — А я так всех вас за пояс заткнула: я переспорила Правду, взяла с нее сто рублей да еще выколола ей глаза! Теперь Правда ослепла, стала тою же Кривдой!
— Ну! — крикнул набольший. — Далеко кулику до Петрова дня! Правда живуча, на воде не тонет, на огне не горит; стоит ей только очной травкой глаза потереть — сейчас все как рукой снимет!
— Да где ж она добудет этого зелья?
— Травы этой на горе, по залежам, не оберешься.
Лежит Правда в осоке, к речам прислушивается; а как только разлетелась недобрая сила, то она поползла в гору, на заброшенную старую пашню, села на залежь и стала травку за травкой срывать да к очам прикладывать. Вот и добралась она до очной травы, потерла ею глазок — прозрела; потерла другой — и другим прозрела!
«Хорошо, — думает она, — наберу-ка я этой травы; авось и другим спонадобится».
И нарвала она целое беремя, навязала в пучочки и понесла домой.
Вдолге ли, вкоротке ли, в некотором царстве, в некотором государстве ослепла у царя единою-единая дочь; и уж чего не делали, как не лечили царевну — ничего не берет! Велел царь по-своему и по соседним царствам клич кликнуть: кто его царевну вылечит, тому он половину своей казны отдаст да еще полцарства в придачу накинет. Вот и сошлись отовсюду лекаря, знахарки, лекарки, взялись лечить; лечат-полечат, а вылечить не могут!
Рассердился царь, велел всех помелом со двора согнать, а сам стал думать да гадать, как своему горю пособить. Думал царь, думал, — ничего не надумал.
Приходят раз слуги и докладывают ему, что пришла вещая странница, величает-де себя Правдой и берется царевну вылечить даром, за одно царское спасибо, а казны-де ей не надо.
Подивился царь и велел нянюшкам-мамушкам чудную знахарку к царевне свести.
Вошла Правда в царевнин теремок, на иконы помолилась, царевне поклонилась, вынула очную травку, потерла ею один глазок — царевна одним глазом прозрела; потерла другой — другим прозрела, да, прозревши, как вскочит от радости, да бросится в отцовы палаты, стучит, бренчит, по переходам бежит; а за нею тьма-тьмущая нянюшек, мамушек, сенных девушек вдогонку спешат. Как вбежала она к отцу да прямо ему в ноги:
— Царь-государь, вижу тебя, родитель мой! Вижу яснее прежнего!
Царь до слез обрадовался, обнял дочь, целует, милует ее, сам о вещей знахарке спрашивает; а Правда уж тут и царю правдивым приветом в очи светит.
— Чем тебя, вещая, наградить? — спрашивает царь. — Хочешь казны? Всю возьми! Хочешь царствовать? Полцарства бери!
Поклонилась Правда царю и говорит:
— Не надо мне ни царства твоего, ни казны твоей; а если хочешь жаловать, так пожалуй, меня в твои старшие судьи, чтобы без меня во всем царстве судьи твои ни одного дела не вершили.
Царь с радостью согласился; ударил по рукам, — и с тех пор Правда поселилась в этой земле, неверных судей сменила, праведных посадила, уму-разуму да чести научила; а Кривде таково житье пришло, что она без оглядки оттуда бежала».

Читайте также:  Сурья намаскар комплекс упражнений приветствие солнцу для чего

Источник

Правда и Кривда

Однажды спорила Кривда с Правдою: чем лучше жить — кривдой или правдой? Кривда говорила: лучше жить кривдою, а Правда утверждала: лучше жить правдою. Спорили, спорили, никто не переспорит.

— Пойдем к писарю, он нас рассудит!

— Пойдем, — отвечает Правда. Вот пришли к писарю.

— Реши наш спор, — говорит Кривда, — чем лучше жить — кривдою али правдою?

— О чем вы бьётеся?

— Ну, ты, Правда, проспорила: в наше время лучше жить кривдою.

Правда вынула из кармана сто рублей и отдала Кривде, а сама все стоит на своем, что лучше жить правдою.

— Пойдем к судье, как он решит? — говорит Кривда. — Коли по-твоему — я тебе плачу тысячу рублей, а коли по-моему — ты мне должна оба глаза отдать.

Пришли они к судье, стали спрашивать: чем лучше жить?

Судья сказал то же самое:

— В наше время лучше жить кривдою.

— Подавай-ка свои глаза! — говорит Кривда Правде; выколола у ней глаза и ушла куда знала.

Осталась Правда безглазая, пала лицом наземь и поползла ощупью. Доползла до болота и легла в траве. В самую полночь собралась туда неверная сила. Набольшой стал всех спрашивать: кто и что сделал? Кто говорит — я душу загубил; кто говорит — я того-то на грех смутил; а Кривда, в свой черед, похваляется:

— Я у Правды сто рублей выспорила да глаза выколола!

— Что глаза! — говорит набольшой. — Стоит потереть тутошней травкою — глаза опять будут!

Правда лежит да слушает.

Вдруг крикнули петухи, и неверная сила разом пропала. Правда нарвала травки и давай тереть глаза: потерла один, потерла другой — и стала видеть по-прежнему; захватила с собой этой травки и пошла в путь-дорогу.

В это время у одного царя ослепла дочь, и сделал он клич: кто вылечит царевну, за того отдаст ее замуж. Правда приложила ей к очам травку, потерла и вылечила; царь обрадовался, женил Правду на своей дочери и взял к себе в дом…

Источник

Русская сказка

Читайте, смотрите и слушайте детские сказки

Правда и Кривда-2

Вот, знашь, было какое дело, скажу твоему здоровью. Вот, не во гнев твоей милости, к речи сказать, как мы теперича, с тобой, раскалякались промеж себя двое нашей братьи мужичков, беднеющие-пребеднеющие. Один-от жил кое-как, колотился всеми неправдами, горазд был, знашь, на обманы, и приворнуть его было дело, а другой-от, слышь, шел по правде, кабы трудами век прожить. Вот этим делом-то они и заспорили. Один-от говорит: лучше жить кривдой; а другой-от говорит: кривдой век прожить не сможешь, лучше жить как ни есть, да правдой. Вот спорили они, спорили, никто, знашь, не переспорил.

Читайте также:  Полуночное солнце чем закончилось

Вот и пошли они, братец мой, на дорогу. Пошли на дорогу и решили спросить до трех раз, кто им навстречу попадет и что на это скажет. Вот они шли-шли, братец мой, и увидали — барский мужичок пашет. Вот, знашь, и подошли к нему. Подошли и говорят: «Бог на помочь тебе, знакомый. Разреши ты наш спор: как лучше жить на белом свете — правдой или кривдой?» — «Нет, слышь, братцы! Правдой век прожить не сможешь, кривдой жить вольготней. Вот и наше дело: бесперечь, слышь, у нас господа отнимают дни, работать на себя некогда; из-за неволи прикинешься, будто что попритчилось — хворь, знашь, нашла; а сам меж этим временем-то в лесишко съездишь по дровицы, не днем, так ночью, коли есть запрет». — «Ну, слышь, моя правда», — говорит криводушный-от правдивому-то.

Вот пошли опять по дороге — что скажет им другой. Шли-шли и видают: едет на паре в повозке с кибиткой купец. Вот подошли они к нему. Подошли и спрашивают: «Остановись-ка, слышь, на часик, не во гнев твоей милости, о чем мы тебя спросим. Реши, слышь, наш спор: как лучше жить на свете — правдой али кривдой?» — «Нет, слышь, ребята! Правдой мудрено жить, лучше кривдой. Нас обманывают, и мы, слышь, обманываем». — «Ну, слышь, моя правда», — говорит опять криводушный-от правдивому-то.

Вот пошли они опять по дороге — что скажет третий. Шли-шли, вот и видят: едет поп навстречу. Вот они подошли к нему. Подошли, знашь, к нему и спрашивают: «Остановись-ка, батька, на часочек, реши ты наш спор: как лучше жить на свете — правдой али кривдой?» — «Вот нашли о чем спрашивать. Знамо дело, что кривдой. Какая нонче правда? За правду, слышь, в Сибирь угодишь, скажут — кляузник. Вот хоть к примеру, говорит, сказать вам не солгать: в приходе-то у меня разе десятая доля на духу-то бывает, а знамо дело, мы всех записываем. Зато и нам повольготнее; ин раз ладно и молебен заместо обедни». — «Ну, слышь, — говорит криводушный-от правдивому-то, — вот все говорят, что кривдой лучше жить». — «Нет, слышь! Надо жить по-божью, как бог велит. Что будет, то и будет, а кривдой, слышь, жить не хочу», — говорит правдивый-от криводушному-то.

Вот пошли опять дорогой вместе. Шли-шли, — криводушный-от всяко сумеет ко всем прилаживаться, везде его кормят, и калачи у него есть, а правдивый-от где водицы изопьет, где поработает, его за это накормят, а тот, знашь, криводушный-от все смеется над ним. Вот раз правдивый-от попросил кусочек хлебца у криводушного-то: «Дай, слышь, мне кусочек хлебца!» — «А что за него мне дашь?» — говорит криводушный. «Если что хошь — возьми, что у меня есть», — говорит правдивый-от. «Дай глаз я тебе выколю!» — «Ну, выколи», — он ему говорит. Вот этим делом-то криводушный-от и выколол правдивому-то глаз. Выколол и дал ему маленько хлебца. Тот, слышь, стерпел, взял кусочек хлебца, съел, и пошли опять по дороге.

Шли-шли, — опять правдивый-от у криводушного-то стал просить хлебца кусочек. Вот, знашь, тот опять разно стал над ним насмехаться. «Дай, слышь, другой глаз я тебе выколю, ну, дам тогда кусочек». — «Ах, братец, пожалей, я слепой буду», — правдивый-от упрашивал его. «Нет, слышь, зато ты правдивый, а я живу кривдой», — криводушный-от ему говорил. Что делать? Ну, так тому делу и быть. «На, выколи и другой, коли греха не боишься», — правдивый-от говорит криводушному-то. Вот, братец мой, выколол ему и другой-от глаз. Выколол и дал ему маленько хлебца. Дал хлебца и оставил его, слышь, на дороге: «Вот, стану я тебя водить?» Ну что делать, слепой съел, знашь, кусочек хлебца и пошел потихоньку ощупью с палочкой.

Шел-шел кое-как и сбился, слышь, с дороги и не знает, куды ему идти. Вот и начал он просить бога: «Господи! Не оставь меня, грешного раба твоего!» Молился, слышь, молился, вот и услыхал он голос; кто-то ему говорит: «Иди ты направо. Как пойдешь направо, придешь к лесу; придешь к лесу — найди ты ощупью тропинку. Найдешь, слышь, тропинку, поди ты по той тропинке. Пойдешь по тропинке, придешь на гремячий ключ. Как придешь ты к гремячему ключу, умойся из него водой, испей той воды и намочи ею глаза. Как намочишь глаза, ты, слышь, прозреешь! Как прозреешь. поди ты вверх по ключу тому и увидишь большой дуб. Увидишь дуб, подойди к нему и залезь на него. Как залезешь на него, дождись ночи. Дождешься, слышь, ты ночи, слушай, что будут говорить под этим дубом нечистые духи. Они, слышь, тут слетаются на токовище».

Вот он кое-как добрел до леса. Добрел до леса, полазил-полазил по нем, напал кое-как на тропинку. Пошел по той тропинке, дошел до гремячего ключа. Дошел до ключа, знашь, умылся водою. Умылся водою, испил и примочил глаза. Примочил глаза и вдруг увидел опять свет божий — прозрел. Вот как прозрел — и пошел, слышь, вверх по тому ключу. Шел-шел по нем вот и видит большой дуб. Под ним все утоптано. Вот он влез на тот дуб. Влез и дождался ночи.

Вот, слышь, начали под тот дуб слетаться со всех сторон бесы. Слетались, слетались, вот и начали рассказывать, где кто был. Вот один бес и говорит: «Я, слышь, был у такой-то царевны. Вот, десять годов ее мучаю. Всяко меня выгоняют из нее, никто меня не сможет выгнать, а выгонит, слышь, тот, кто вот у такого-то богатого купца достанет образ смоленской божьей матери, что у него на воротах в киоте вделан».

Читайте также:  Апекс солнца что это

Вот наутро, знашь, как все бесы разлетелись, правдивый-от слез с дуба. Слез с дуба и пошел искать того купца. Искал, искал, кое-как нашел его. Нашел и просится работать на него. «Хоть год, слышь, проработаю, ничего мне не надо, только дай мне образ божьей матери с ворот». Купец, знашь, согласился, принял его к себе в работники. Вот работал он у него что ни есть мочи круглый год. Проработавши год, он и просит тот, знашь, образ. Вот купец, слышь: «Ну, братец, доволен я твоей работой, только жаль мне образа, возьми лучше деньги». — «Нет, слышь, не надо денег, а дай мне его по уговору». — «Нет, слышь, не дам образ. Проработай еще год, ну, так и быть, тогда отдам тебе его». Вот этим делом-то, знашь, правдивый-от мужичок работал еще год. Ни дня, ни ночи не знал, все работал, такой, слышь, старательный был.

Вот проработал год, опять, знашь, стал просить образ божьей матери с ворот. Купцу, слышь, опять жаль и его отпустить и образ-от отдать. «Нет, слышь, лучше я тебя казною награжу, а коли хочешь, то поработай еще год, ну, так отдам тебе образ». Вот так тому делу и быть, опять стал работать год. Работал еще пуще того, знашь, всем на диво, какой был работящий! Вот проработал и третий год. Проработал и опять, знашь, просит образ. Вот купец, делать нечего, снял образ с ворот и отдал ему. «На, возьми образ и ступай с богом». Напоил-накормил его и деньгами, слышь, наградил малую толику.

Вот этим делом-то, знашь, взял он образ смоленской божьей матери. Взял его и повесил на себя. Повесил на себя и пошел, слышь, к тому царю царевну лечить, у которой бес-от мучитель сидит. Шел-шел и пришел к тому царю. Пришел к царю и говорит: «Я-де вашу царевну излечить, слышь, смогу». Вот этим делом-то впустили его в хоромы царские. Впустили и показали ему ту скорбящую царевну. Показали царевну, вот он спросил, знашь, воды. Подали воды, вот он перекрестился. Перекрестился и три земных поклона положил — знашь, помолился богу. Помолился, слышь, богу, вот и снял с себя образ божьей матери. Снял его и с молитвою три раза в воду опустил. Опустил, знашь, и надел его на царевну. Надел на царевну и велел ей тою водою умываться. Вот этим делом-то, как она, матушка, надела на себя тот образ и, знашь, умылась тою водою, вдруг из нее недуг-от, вражья-то нечистая сила, клубом вылетел вон. Вылетел вон, и она, слышь, стала здорова по-прежнему.

Вот этим делом-то невесть как все обрадовались. Обрадовались и не знали, чем наградить этого мужичка. И землю, слышь, давали, и вотчину сулили, и жалованье большое клали. «Нет, слышь, ничего не надо!» Вот царевна-то и говорит царю: «Я замуж за него иду». — «Ладно», — царь-от сказал.

Вот этим делом-то, слышь, и повенчались. Повенчались, и стал наш мужичок ходить в одеже царской, жить в царских хоромах, пить-есть всё и на всё заодно с ними. Жил-жил и принаторел к ним. Вот как принаторел он к ним, и говорит: «Пустите меня на родину; у меня, слышь, есть мать, старушка бедная». — «Ладно, — царевна, знашь, жена-то его, сказала. — Поедем вместе».

Вот и поехали они вместе, вдвоем с царевной. Лошади-то, одежа, коляска, сбруя — все царское. Ехали, ехали и подъезжают они, слышь, к его родине. Подъезжают к родине, вот и попадается навстречу им тот криводушный, что, знашь, спорил-то с ним, что лучше жить кривдой, чем правдой. Идет, слышь, навстречу; вот правдивый-от царский сын и говорит: «Здравствуй, братец мой», — называет его, слышь, по имени! Тому, знашь, в диковину, что в коляске такой знатный барин его знает, и не узнал его. «Помнишь, ты спорил со мною, что лучше жить кривдой, чем правдой, и выколол мне глаза? Это я самый!»

Вот, знашь, он оробел и не знал, что делать. «Нет, не бойся, я на тебя, слышь, и не сержусь, а желаю и тебе такого ж счастья. Вот поди ты в такой-то лес, — знашь, научает его, как его бог научил. — В том лесе увидишь ты тропинку. Поди по той тропинке, придешь ты к гремячему ключу. Напейся, слышь, из того ключа воды и умойся. Как умоешься, поди ты вверх по ключу. Увидишь там ты большой дуб, влезь на него и просиди всю ночь на нем. Под ним, слышь, токовище нечистых духов, и ты слушай и услышишь свое счастье».

Вот, знашь, криводушный-от по его слову, как по-писаному, все это сделал. Нашел лес и ту тропинку. Пошел по тропинке и пришел, слышь, к гремячему ключу. Напился, знашь, и умылся. Умылся и пошел вверх по нем. Пошел вверх и увидел большой дуб, под ним все утоптано. Вот он залез на этот дуб. Залез на дуб, знашь, и дождался ночи. Дождался ночи и слышит, как со всех сторон слетались на токовище нечистые духи. Вот как слетелись — и услыхали по духу его на дубу. Услыхали, знашь, по духу и растерзали его на мелкие части.

Так тем, слышь, это дело и покончилось, что правдивый-от стал царским сыном, а криводушного-то загрызли черти.

Источник

Adblock
detector