Пусть луна с небом пасмурным

ЛИРИЧЕСКАЯ

Шансон под гитару
_
Владимир Высоцкий
_
Тексты песен, аккорды
_
_
Музыка и слова

_
_ _ рекомендуемый рисунок:

(в тональности Am)
_
_ _ Am Am/G F E
Здесь лапы у елей дрожат на весу
_ _ Dm/H E7 Am
Здесь птицы щебечут тревожно
_ _ Edim A7 Dm F
Живешь в заколдованном диком лесу
__ Dm6/H E7sus4 E7
Откуда уйти невозможно
_ _
_ _ Am Am/G H7
_ _ Пусть черемухи сохнут бельем на ветру
_ _ G G7 C A7
_ _ Пусть дождем опадают сирени
_ _ Dm6 Dm/F Am Am/C
_ _ Все равно я отсюда тебя заберу
_ _ F E7 Am
_ _ Во дворец где играют свирели
_ _

Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света
И думаешь ты что прекраснее нет
Чем лес заколдованный этот

_ _ Пусть на листьях не будет росы поутру
_ _ Пусть луна с небом пасмурным в ссоре
_ _ Все равно я отсюда тебя заберу
_ _ В светлый терем с балконом на море

В какой день недели в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно
Когда я тебя на руках унесу
Туда где найти невозможно

_ _ Украду если кража тебе по душе
_ _ Зря ли я столько сил разбазарил
_ _ Соглашайся хотя бы на рай в шалаше
_ _ Если терем с дворцом кто-то занял

Источник

Пусть луна с небом пасмурным

• ЖАНРЫ 360
• АВТОРЫ 273 424
• КНИГИ 641 994
• СЕРИИ 24 452
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 603 544

Владимир Высоцкий родился в Москве в 1938 г.

Его артистическая деятельность известна по спектаклям, кинофильмам, по рецензиям на эти постановки. В настоящее время он ведущий актер театра на таганке. Он является одним из создателей поэтического театра. Его исполнение поэтических произведений, его манера чтения общепризнаны. их отличает современность, гражданственность и глубокое понимание авторского замысла.

Но в данном случае речь пойдет о другой стороне его творческой деятельности — о его песнях. Он сочетает в одном лице и поэта, и композитора, и исполнителя. Редкий и счастливый дар, где все трое в высшей степени профессиональны и как нельзя лучше подходят друг другу.

Началось это давно. вспомним москву 60-тых годов… московские дворики, коммунальные квартиры… амнистии… и парень с гитарой, который может не только петь и играть, но и сочинять песни. И он их пишет, пишет много. Песни подхватываются в компаниях… Сначала наивные, мальчишеские, временами под блатные, но очень самобытные и талантливые. Блатной фольклор… Он опоэтизировал его… Это юность. Но он сделала в этом жанре столько, сколько до него и сделано не было.

Годы идут. Он взрослеет, размышляет. Но он не может не петь… И появляются прекрасные песни на близкую еще военную тему, песни гражданские о жизни. Он уже выходит на эстраду. Но надо еще многое доказывать и бороться за свои песни. Время идет… И вот его уже просят написать песни по заказу для спектаклей, для кинофильмов. Его признали. На его концерты попасть не так просто.

Известность по Союзу его очень велика. Очень разнообразна и аудитория слушателей и по составу и по годам. Его творчест во да и жизнь обрастают даже мифическими наслоениями… «ведь ходят слухи…». Многие песни или отдельные выражения и слова стали приобретать «народный» характер, так как их авторство теряется.

Записи с его песнями крутятся на магнитофонах, слушаются… они вызывают и настоящий непосредственный, искренний смех (у него много комедийных песен) и заставляют задумываться…

А за песнями стоит наш современник, молодой человек, с очень здоровым чувством юмора, присущим нашей эпохе, чело век с убеждениями, размышляющий. он многое понял, ему есть, что сказать и есть силы бороться за свои убеждения.

В пору зрелости художник всегда знает цену своему искус ству. Он вполне обладает уверенностью и равновесием, той си лой над самим собой, которая необходима для создания в твор ческом напряжении произведений большой внутренней сложности и глубины.

«Мужественные, зычные интонации…» — так пишут о нем в прессе (правда, мало и редко). «Крепко поет…» — так говорят о нем. Говорят все и даже младшее поколение поющих ребят, но затихающих, как только они услышат его записи, поколение, которое в наше время избаловано целой волной и гитар, и певцов, и пр…

Принимают его и понимают многие по-разному. Одним, например, больше нравятся сказки… (мол, такие песни никто больше не пишет и не поет — только высоцкий), другим — более серьезные песни (смотрите, как прекрасно, и Высоцкий может… как все).

Он на виду. Идут вокруг разговоры и слухи о его личной жизни. но это ведь разговоры… а попробуйте написать около 250 песен. ему некогда, ему надо работать, ему еще многое надо сделать:

Он уже их раздвинул в своих песнях и своими песнями. Но никог да не надо забывать, что за ними стоит не песенная машина, а только чувствующий поэт. И к нему с полным правом можно отнести слова его старшего современника:

Вот уж восемь лет исполнилось нашему театру, в котором я работаю со дня его основания. Организовался он на месте старого театра, который назывался «Театр драмы и комедии», а сейчас он называется просто — «Театр на Таганке». Но за этим «просто» стоят многие годы нашей работы. В старое помещение пришла группа молодых актеров во главе с Юрием Петровичем Любимовым. Он бывший актер вахтанговского театра, известный актер. Он преподавал в Щукинском училище и на выпускном курсе этого училища сделал спектакль «Добрый человек из Сезуана». По тому времени, девять лет назад, это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Этот спектакль был без декораций, сделан в условной манере, очень интересный по пластике, там, например, очень много музыки, которую написали актеры с этого курса, там было много и так называемых «зонгов».

Первая линия и очень большая в театре — это поэтическая. Дело в том, что поэтический репертуар после 20-ых годов, когда была «Синяя блуза», «Кривое зеркало» и т. д., был забыт. И вот мы стали пионерами, чтобы возобновить этот прекрасный жанр по этического театра.

Началось это с пьесы, или лучше сказать, с поэтического пред ставления по произведениям Андрея Вознесенского. Называется это произведение «Антимиры». Мы играли его уже около 500 раз. Сдела ли мы эту работу очень быстро, за три недели. Половину спектакля играли мы, а потом сам Вознесенский, если он не был в отъезде (он все время уезжает, больше всего на периферию — в Америку, в Италию…). Но когда он возвращается оттуда, бывают такие спектакли, когда он принимает участие в наших представлениях, в основном юбилейных (100, 200, 300, 400…). Он пишет новые стихи, читает их так что, кому повезет, могут застать поэта в нашем театре.

Вообще дружба с поэтами у нас большая.

И вторым поэтическим спектаклем был спектакль «Павшие и живые» о поэтах и писателях, которые участвовали в Великой Отечественной войне. Некоторые из них погибли, другие остались живы, но взяты именно те произведения, где отразилась военная тематика.

Потом был спектакль «Послушайте Маяковского» по произведениям Маяковского. Пьесу эту написал уже актер нашего театра Веня Смехов.

После этого драматическая поэма Есенина «Пугачев», которую пытались ставить многие из режиссеров, включая Мейерхольда, но как-то не получалось при живом авторе. Это было сложно. Автор не разре шал переделывать ни одного слова. Есенин был человек скандальный в смысле своего творчества. Он никогда не допускал переделывать даже… на секунду, он ничего не разрешал. И они не поставили… ну, вот, у нас этот спектакль идет уже несколько лет подряд.

Сейчас мы приступили к репетициям над пьесой по поэме Евтушенко «Послушай, Статуя Свободы». Начинаем также работу над пьесой о Пушкине, написанной нашим главным режиссером Ю. П. Любимовым в содружестве с собственной супругой Людмилой Васильевной Целиковской.

Вот видите, мы варимся в собственном соку, и когда спрашивают — уйду ли я из театра на эстраду или в кино, я могу абсолютно серьезно сказать — «нет». Этого никогда не произойдет, потому что работа в театре очень интересна и по собственному желанию из нашего театра никто никогда не уходил. Ну, если попросят, то ухо дят, но неохотно. И вторая линия, начавшаяся со спектакля Брехта, это — гражданст венная тематика. В очень яркой форме она развивалась в спектакле «10 дней, которые потрясли мир», который стал нашей классикой. Большинство знает этот спектакль, он очень известен в Москве. Начинается он еще на улице — это знамена висят на театре, выходят актеры театра в одежде революционных матросов и солдат, и перед театром многие из них с гармошками, с балалайками поют песни. У нас здесь рядом станция метро, поэтому много народа, люди останавливаются, интересуются в чем дело и, когда узнают, то создается такая атмосфера тепла, юмора и веселья около театра. Отчего это? Ленин сказал, что «революция — праздник угнетенных и эксплуатируемых», и все это представление «10 дней, которые потрясли мир» по книге Джона Рида сделаны как праздник.

Источник

Текст песни Диана Арбенина и Евгений Дятлов — Лирическая

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.

Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.

В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно.
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно.

Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!

Смотрите также:

Все тексты Диана Арбенина и Евгений Дятлов >>>

Music and Lyrics : Vladimir Vysotsky

Here at firs shaking paws in the air,
Here birds chirp anxious.
Live in the wild enchanted forest
Where it is impossible to escape .
Let dry linen bird cherry in the wind,
Let the rain fall down lilac
Anyway, I ‘ll take you out of here
In the palace , where they play the flute .

Your world sorcerers thousands of years
Hidden from me and from the world.
And Dumesh you that no more beautiful ,
Than this enchanted forest .
Let the leaves will not be dew in the morning,
Let the moon with the sky overcast at odds,
Anyway, I ‘ll pick you up here
In light tower with a balcony to the sea.

What day of the week, the hour
Will you marry me gently ? ..
When I ‘ll carry you in my arms
To where to find it impossible? ..

Steal , steal if you like —
I wasted so much effort squandered ?
Take it at least for paradise in a tent ,
If someone with the palace tower took !

Источник

Онлайн чтение книги Нерв
БАЛЛАДА О ЛЮБВИ

Белое безмолвие [41] Из кинофильма «72° ниже нуля».

Все года и века и эпохи подряд

Все стремится к теплу от морозов и вьюг.

Почему ж эти птицы на север летят,

Если птицам положено только на юг?

Слава им не нужна и величие.

Вот под крыльями кончился лед,

И найдут они счастие птичие,

Как награду за дерзкий полет.

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?

Что нас выгнало в путь по высокой волне?

Нам сиянье пока наблюдать не пришлось,

Это редко бывает, сиянья — в цене.

Тишина. Только чайки — как молнии.

Пустотой мы их кормим из рук.

Но наградою нам за безмолвие

Обязательно будет звук.

Как давно снятся нам только белые сны,

Все иные оттенки снега замели.

Мы ослепли давно от такой белизны.

Но прозреем от черной полоски земли.

Наше горло отпустит молчание.

Наша слабость растает, как тень.

И наградой за ночи отчаянья

Будет вечный полярный день.

Север. Воля. Надежда. Страна без границ.

Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.

Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,

Потому что не водится здесь воронья.

Кто не верил в дурные пророчества,

В снег не лег ни на миг отдохнуть,

Тем в награду за одиночество

Должен встретиться кто-нибудь.

Дальний Восток

Долго же шел ты, в конверте листок,

Вышли последние сроки.

Но потому он и Дальний Восток,

Что далеко на востоке.

Ждешь с нетерпеньем ответ ты,

Весточку в несколько слов.

Мы здесь встречаем рассветы

Раньше на восемь часов [42] Рефрен «Ждешь с нетерпением ответа ты…» повторяется после каждой строфы, за исключением последней. .

Здесь до утра пароходы ревут

Средь океанской шумихи.

Не потому его тихим зовут,

Что он действительно тихий.

Ты не пугайся рассказов о том,

Будто здесь самый край света.

Рядом еще Сахалин, а потом —

Круглая наша планета.

Что говорить, здесь, конечно, не рай,

Но невмоготу переписка,

Знаешь мол… милая, ты приезжай,

Дальний Восток — это близко.

Скоро получишь ответ ты

Весточку в несколько слов.

Вместе мы встретим рассветы

Раньше на восемь часов.

Лирическая [43] Из спектакля «Свой остров».

Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.

Пусть черемуха сохнет бельем на ветру,

Пусть дождем опадают сирени.

Все равно я отсюда тебя заберу

Во дворец, где играют свирели.

Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня и от света.

И думаешь ты, что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот.

Пусть на листьях не будет росы поутру,

Пусть луна с небом пасмурным в ссоре.

Все равно я отсюда тебя заберу

В светлый терем с балконом на море.

В какой день недели, в котором часу

Ты выйдешь ко мне осторожно?

Когда я тебя на руках унесу

Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе.

Зря ли я столько сил разбазарил?

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял.

«День-деньской я с тобой, за тобой…»

День-деньской я с тобой, за тобой,

Будто только одна забота,

Будто выследил главное что-то,

То, что снимет тоску как рукой.

Это глупо — ведь кто я такой?

Ждать меня — никакого резона,

Тебе нежен другой и покой,

А со мной — неспокойно, бессонно.

Сколько лет ходу нет — в чем секрет?!

Может, я невезучий? Не знаю!

Как бродяга, гуляю по маю,

И прохода мне нет от примет.

Может быть, наложили запрет?

Я на каждом шагу спотыкаюсь:

Видно, сколько шагов — сколько бед.

Вот узнаю, в чем дело, — покаюсь.

«Запомню, запомню, запомню тот вечер…»

Запомню, запомню, запомню тот вечер,

И встречу с любимой, и праздничный стол.

Сегодня я сам самый главный диспетчер,

И стрелки сегодня я сам перевел.

И пусть отправляю я поезд в пустыню,

Где только барханы в горячих лучах,

Мои поезда не вернутся пустыми,

Пока мой оазис совсем не зачах.

И вновь отправляю я поезд по миру,

Я рук не ломаю, навзрыд не кричу.

И мне не навяжут чужих пассажиров

Сажаю в свой поезд кого захочу.

«Она была чиста, как снег зимой…»

Она была чиста, как снег зимой.

В грязь соболя! Иди по ним по праву.

Но вот мне руки жжет ее письмо,

Я узнаю мучительную правду.

Не ведал я: страданья — только маска,

И маскарад закончился сейчас.

На этот раз я потерпел фиаско,

Но я надеюсь, что в последний раз.

Подумал я: дни сочтены мои,

Дурная кровь в мои проникла вены.

Я сжал письмо, как голову змеи,

Сквозь пальцы просочился яд измены.

Не ведать мне страданий и агоний,

Мне встречный ветер слезы оботрет,

Моих коней обида не нагонит,

Моих следов метель не заметет.

Итак, я оставляю позади

Под этим серым неприглядным небом

Дурман фиалок, наготу гвоздик

И слезы вперемешку с талым снегом.

Она была в Париже

Наверно, я погиб, глаза закрою — вижу.

Наверно, я погиб, робею, и потом,

Куда мне до нее, она была в Париже,

И я вчера узнал: не только в нем одном.

Какие песни пел я ей про север дальний!

Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на «ты»,

Но я напрасно пел о полосе нейтральной,

Ей глубоко плевать, какие там цветы.

Я спел тогда еще, я думал, это ближе,

Про счетчик, про того, кто раньше с нею был,

Но что ей до меня, она была в Париже,

Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.

Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе,

Засел за словари на совесть и на страх,

Но что ей до меня? Она уже в Варшаве,

Мы снова говорим на разных языках.

Приедет, я скажу по-польски: «Проше, пани,

Прими таким, как есть, не буду больше петь…»

Но что ей до меня, она уже в Иране,

Я понял: мне за ней, конечно, не успеть.

Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле…

Да, я попал впросак, да, я попал в беду.

Кто раньше с нею был и тот, кто будет после,

Пусть пробуют они, я лучше пережду.

В душе моей

Мне каждый вечер зажигает свечи

И образ твой окуривает дым…

Но не хочу я знать, что время лечит,

Что все проходит вместе с ним.

Теперь я не избавлюсь от покоя,

Ведь все, что было на душе на год вперед,

Не ведая, взяла она с собою

Сначала в порт, потом — на пароход…

Душа моя — пустынная пустыня.

Так что ж стоите над пустой моей душой?

Обрывки песен там и паутина.

Все остальное увезла с собой.

Теперь в душе все цели без дороги,

Поройтесь в ней — и вы найдете лишь

Две полуфразы, полудиалоги,

Все остальные — Франция, Париж.

Мне каждый вечер зажигает свечи,

И образ твой окуривает дым…

Но не хочу я знать, что время лечит.

Оно не исцеляет, а калечит,

Ведь все проходит вместе с ним.

«Люблю тебя сейчас…»

Люблю тебя сейчас

Не тайно — напоказ.

Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.

Навзрыд или смеясь,

Но я люблю сейчас,

А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.

В прошедшем «я любил»

Все нежное во мне бескрылит и стреножит,

Хотя поэт поэтов говорил:

— Я Вас любил, любовь еще, быть может…

Так говорят о брошенном, отцветшем

И в этом жалость есть и снисходительность,

Как к свергнутому с трона королю.

Есть в этом сожаленье об ушедшем,

Стремленье, где утеряна стремительность,

И как бы недоверье к «я люблю».

Люблю тебя теперь

Без обещаний: «верь!»

Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!

Во время — в продолжении «теперь»

И прошлым не дышу и будущим не грежу.

Приду и вброд и вплавь

К тебе — хоть обезглавь!

С цепями на ногах и с гирями по пуду.

Ты только по ошибке не заставь,

Чтоб после «я люблю» добавил я и «буду».

Есть в этом «буду» горечь, как ни странно,

Подделанная подпись, червоточина

И лаз для отступления в запас,

Бесцветный яд на самом дне стакана

И, словно настоящему пощечина,

Сомненье в том, что я люблю сейчас.

Смотрю французский сон

С обилием времен,

Где в будущем — не так и в прошлом — по-другому.

Источник