Сергей козлов как солнце разбилось
Уже и морозы ночами леденили лужи, уже и все птицы улетели на юг, а солнце всё не кончалось. Каждое утро Ёжик просыпался и, отдёрнув занавеску, со страхом глядел, не нагнало ли туч, не спряталось ли навсегда солнце. Но солнце не кончалось.
— Ну ещё день, ну ещё! — шептал Ёжик.
И солнце будто слышало, как его просят, и являлось вновь.
— Не уходи, Солнце, не пропадай! — ложась спать, шептал Ёжик. — Я так тебя люблю!
— Ты просишь солнышко не пропадать? — как-то спросил он Медвежонка.
— А как же! — сказал Медвежонок. — Я перед сном обязательно говорю: «Пожалуйста, приди!»
— Правильно, — сказал Ёжик. — Потому оно и не пропадает.
Но однажды утром Ёжик выглянул из окна и увидел, что солнца нет.
Он выбежал на крыльцо:
— Солнце, где же ты?
Хмурые тучи ползли над лесом. Серые мохнатые тучи закрыли небо.
— Тучи! — крикнул Ёжик. — Ну что вы столпились? Зачем вы здесь?
Тучи молча плыли, задевая верхушки деревьев.
— Ветер! — позвал Ёжик. — Ветер.
Ветер летал где-то высоко и не слышал его.
— Медвежонок! — крикнул Ёжик.
Но Медвежонок был далеко за горой и тоже не услышал Ёжика.
«Осень. Не каждый же день светить солнцу. Но почему мне именно сегодня так тяжело?» — думал Ёжик.
Почему мне сегодня так тяжело? — спросил он у Медвежонка, когда тот наконец пришёл из-за горы.
— Потому что ты боишься, что солнце никогда уже не придёт, до весны, — сказал Медвежонок.
Но тут тучи разорвало, блеснул луч солнца, и Ёжик с Медвежонком так обрадовались, как не радовались никогда в жизни.
В гостях у Собаки
Однажды Ёжику приснилось, что они с Медвежонком попали в Китай, и китайский Ёжик с китайским Медвежонком пригласили их в гости к китайской Собаке.
Дом у китайской Собаки был просторный, светлый, и топчан, то есть кровать, на которой спала китайская Собака, можно было топить, как печку.
— У нас на печах тоже спят,- сказал Ёжик.
— Нео-нео,- сказала китайская Собака. — Я знаю русский печь. Он высок, он большой, а у меня — постелька.
Китайский Ёжик с Медвежонком кивали, а китайская Мышка выскочила из угла и несколько раз низко поклонилась.
Потом пошли осматривать сад.
— Это — огорода, — сказал китайский Ёжик. — Здесь огурец, тыква, кабачка. А там, — он показал лапой, — фрукта.
— Сад по-нашему, — кивнул Медвежонок. — А что растет?
— Слива есть, персик есть, много есть.
— А яблоки? — спросил Ёжик.
— Яблока нет, яблока — там, — и китайская Собака показала на китайского Медвежонка.
— Много есть, много есть, — закивал китайский Медвежонок.
— А пчёлы? — спросил наш Медведь.
— Псёла — мёд. Ха-ха-ха! Какзе-какзе!
«Что бы еще у них спросить?» — думал во сне Ёжик. Бабка читала ему в детстве про Китай, но это было давно, и он все позабыл.
— А как с волками? — тем временем спрашивал Медыежонок.
— Волка есть, волка есть! — кивала китайская Собака, и китайская Мышка снова появилась с поклоном.
— А что, — спросил Ёжик, — мышки у вас всегда кланяются?
— Всегда-всегда, всегда-всегда, — закивал китайский Ёжик.
— А если ты встретился с Лисой?
— А кланяться надо?
— Какзе-какзе! — сказал китайский Ёжик.
Китайский Медвежонок с китайским Ёжиком и Собакой все время улыбались и кланялись. И когда все, стоя на коленках за низеньким столиком, попили чаю, Ёжик с Медвежонком уже тоже, не переставая улыбаться, кланялись.
— Большое спасибо! — улыбнулся, кланяясь, Ёжик.
— Спасибо большой! — пятясь с поклоном к двери, улыбался Медвежонок.
— Не за сто! Не за сто! — провожая Ёжика с Медвежонком до дверей, улыбались и кланялись китайский Ёжик с китайским Медвежонком.
И китайская Собака с Мышкой в углу сияли улыбкой.
— Ну что? — спросил Медвежонок, когда они рядом ехали на верблюдах по китайской пустыне. — Как тебе Китай?
— Осень хоросо! Осень хоросо! — заулыбался Ёжик и, улыбаясь, кланялся, пока не проснулся.
Сыроежка
Чем дальше уходила осень, чем дольше Ежик смотрел вокруг, тем удивительнее ему становилось.
Лес похудел — стал тоненьким и прозрачным. И небо будто поредело — стало не таким синим, не таким густым.
— Это потому, что осень, — вздохнул Медвежонок.
Но Ежик и без Медвежонка знал, что это все оттого, что пришла осень.
Ежик любил осень. Любил медленно бродить по шуршащей листве и удивляться, и радоваться каждому грибу.
— Здравствуйте, гриб! — говорил Ежик. — Как Вы поживаете?
Дальше все зависело от того, какой попадался гриб.
— Замечательно! Крепок духом, здоров телом!
Поганка что-то мямлила и вся изгибалась:
— Да знаете, да понимаете, да я.
Хитрые лисички прятали глаза и хихикали:
— Погляди на него! Это — Ежик!
Задумчивый Груздь басил:
— Ничего, все в порядке, живем.
Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы и поводила плечом.
А Мухомор, весь красный, только еще сильнее краснел.
— Рады стараться! — неожиданно писклявым голосом отвечал Мухомор.
В сумерках Ежик любил беседовать с опятами.
Сядет у пня, вокруг соберется много-много опят, сдвинут шапки на затылок и — слушают.
Но приятнее всего, конечно, Ежику было беседовать с Сыроежкой.
— Как Вы себя чувствуете? — улыбаясь, спрашивал Ежик.
— Вы даже не представляете, как я рада Вас видеть, — отвечала Сыроежка.
И Ежик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, с которой с ним говорила Сыроежка.
Ромашка
Это было в июне. Ёжик влюбился.
Необыкновенно пахла трава, а Ёжик ходил большими кругами вокруг Ромашки и боялся к ней подойти.
— Ты чего ходишь? — спросил Кузнечик. — Может, что надо? Скажи.
— Ничего мне не надо, — пробурчак Ёжик. И ушёл за ёлку.
Отсюда, из-за ёлки, Ромашка была еще прекраснее.
Она стояла, слегка изогнувшись, на тоненькой ножке и до того была свежа, легка и воздушна, что Ёжик зажмурился.
«Подойду, — решил он. — Подойду и прямо так и скажу: “Вы мне нравитесь, Ромашка! Я очарован!” Очарован, очарован, — забормотал Ёжик. — Может, я вами очарован? Попробую сначала».
Он встал, вскинул мордочку, взмахнул лапой и про себя сказал: «Вы мне нравитесь, Ромашка! Я вами очарован» Нет, не годится. Я. Вами. Плохо! «Вы мне нравитесь, Ромашка. Я очарован». Так лучше. А что она скажет? Она скажет: «Ты мне тоже нравишься, Ёжик». Вот было бы здорово! Но она так ни за что не скажет. Что ей до меня, Ёжика?»
И Ёжик стал опять большими кругами ходить вокруг Ромашкиной поляны и вспоминать, как на рассвете встретил Лося. То есть они даже и не встретились, потому что Лось Ёжика не видела, но Ёжик не только видел Лося, но и слышал, что тот говорит.
— Фф-у. Вздыхал, ломясь сквозь кусты, Лось. — Фф-у. До чего ж хороша. — Лось фыркал и крутил головой.
Ёжик сразу догадался, что это он о Ромашке, но спросить не решился.
«Пойти, что ли, посоветоваться с Белкой, — думал Ёжик. — Всё-таки она — Белка и думает так же, как Ромашка».
И Ёжик было побежал к Белке, но наткнулся на Медвежонка.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Я вообще, — сказал Медвежонок. — Гуляю.
— А хочешь, я скажу тебе тайну? — спросил Медвежонок.
— Здесь появлись необыкновенная Ромашка, — шёпотом сказал медвежонок. — Я иду с ней знакомиться. Только — шшш! — Медвежонок прижал лапу к носу. — Никому!
Ёжик обмер. Он сразу понял, о какой Ромашке говорит Медвежонок.
— Так это моя Ромашка, — сказал Ёжик. — Возле ёлки, да?
— Возле ёлки. А ты откуда знаешь? Она только вчера появилась в нашем лесу.
— Вот вчера я её и увидел, — сказал Ёжик. — Только ты никому, понял?
— Погоди, — сказал Медвежонок. — А почему она — твоя?
— Потому что я её первый увидел.
— А почему ты знаешь, что она захочет дружить с тобой, а не со мной, Медвежонком?
— Потому что она так стоит, — сказал Ёжик, — и так смотрит, что сразу видно, с кем она хочет дружить.
— Со мной, — сказал Ёжик.
— Ну знаешь. — Медвежонок сел. — Я от тебя такого не ожидал. Говори, как она стоит и как смотрит.
— Разве словами скажешь?
Ёжик встал на одну ножку и томно поглядел на Медвежонка.
— Так. И почему ты думаешь, что сразу видно, что она хочет дружить с тобой?
— Потому что она так смотрит.
Ёжик снова встал на одну ножку и поглядел на Медвежонка.
— Знаешь что, — сказал Медвежонок. — Пойдём к ней вместе, познакомимся. Пусть она выберет сама.
— Нет, — сказал Ёжик. — Давай сначала пойду я, а потом — ты.
— А почему не наоброт? Я познакомлюсь и представлю тебя.
— Ты её напугаешь, — сказал Ёжик.
— Я? Да я всё утро плавал в реке, чтобы быть пушистым. Ты потрогай, какой я шёлковый. Разве такой Медвежонок может кого-нибудь напугать?
— Всё равно, — сказал Ёжик. — Напугаешь. Ты вон какой страшный.
— Ты же — медведь, — сказал Ёжик. А она — Ромашка.
— Ну и что? Медведь медведю рознь. А я вон какой шёлковый.
— Ты погоди, — сказал Ёжик. — А я сейчас сбегаю погляжу, там ли она.
— Стой — крикнул Медвежонок. — Давай ползком.
— Зачем? Я сбегаю и вернусь.
— Тогда давай вместе.
— Да я вернусь. Ты не бойся. Я только гляну, и всё.
Ромашка стояла на том же месте и была ещё легче, ещё воздушнее. Ах, как она была хороша!
«Пускай Медвежонок идёт первый, — решил Ёжик. — Я не могу». И вернулся к Медвежонку.
— Иди, — сказал Ёжик. — Стоит. Познакомишься, а потом сразу зову меня. И Медвежонок пошёл. Даже не так. Они пошли вместе: Медвежонок впереди, а Ёжик сзади.
Медвежонок подошёл к Ромашке. Ёжик, не мигая, глядел на них из-за ёлки.
— Здравствуйте! — сказал Медвежонок. — Вы — Ромашка!
— Да, — сказала Ромашка и поглядела на Медвежонка искоса.
— А я — Медвежонок.
— Вижу, — сказала Ромашка.
— Как вам нравится в нашем лесу? — Медвежонок переминался с ноги на ногу и думал, что бы ещё сказать.
— Мне здесь очень нравится. Здесь очень красиво.
— И погода прекрасная, правда? Вы любите дождь?
— Дождь? Я ещё ни разу не видела дождя. Какой он?
— Дожди бывают разные, — сказал Медвежонок. — Бывает грибной — это когда дождь, а сквозь дождь — солнце.
— Это, наверное, очень красиво, — сказала Ромашка. — Как вы хорошо говорите. Расскажите ещё что-нибудь.
— А бывает проливной дождь, — сказал Медвежонок. Это одна вода.
— Я очень люблю воду, — сказала Ромашка.
Ёжик прыгал за ёлкой и делал Медвежонку разные знаки. «Знакомь! Знакомь меня!» — кричал про себя Ёжик. Но Медвежонок будто забыл про Ёжика. Он ходил вокруг Ромашки, размахивая лапами, и говорил без умолку.
— Это еще что, — говорил Медвежонок. А бывает — снег.
— О! Это очень холодное вещество. Это такой дождь зимой. Представляете? С неба падают белые пушистые хлопья. Ну с чем сравнить? Ну, вот, например, со мной, с Медвежонком.
— Нет, такие же пушистые, мягкие, ласковые.
— Очень, — сказал Медвежонок.
Ёжик готов был плакать от обиды, но боялся вылезти из-под ёлки. «Как тебе не стыдно, Медведь! Ты же обещал!» — кричал про себя Ёжик.
И тут Медвежонок обернулся к нему и сказал:
— А хотите, я вас познакомлю со своим другом?
— Очень, — сказала Ромашка.
— Позвольте вам представить моего друга Ёжика. — И Медвежонок сделал широкий жест лапой. — Выходи! — шепнул он Ёжику.
Но Ёжик стоял за ёлкой и чувствовал, что лапы у него примёрзли к земле. Он хотел весело рассмеяться и крикнуть: «Иду, Медвежонок!» — но почувствовал, что лапы у него не шевелятся и он не может раскрыть рта.
— Позвольте вам представить моего самого лучшего друга, Ёжика, — громче сказал Медвежонок и еще шире повел лапой. — Да выходи же! — зашипел он.
Но Ёжика будто окостенил мороз. Он вдруг с ужасом понял, что никогда ни за что не найдёт в себе сил подойти к Ромашке.
Он повернулся и что было мочи, ломая кусты, спотыкаясь, падая, побежал вглубь леса.
Источник
Приложение 2. Сергей Григорьевич Козлов
Сказки о Ёжике и Медвежонке, в т.ч. Ёжик в тумане; сказки о Львёнке и Черепахе; Поющий Поросёнок и др.
Если вам нравится песня, это еще не означает, что автор ее слов — поэт. Скорее всего он рифмоплет-графоман. Если вам нравится мультфильм, это вовсе не означает, что автор его сценария — писатель-сказочник. Как показывает практика в 99,9999 случаях из 100 это талантливый гэгист — сочинитель эффектных или веселых зрительных эпизодов. К сожалению, последние десятилетия именно гэгистов, в силу популярности тех или иных мультфильмов, навязывают обществу как выдающихся писателей и сказочников современной России. Их «сочинения» даже включены в школьную программу и рекомендованы для чтения в начальных классах.
Выше сказанное вовсе не означает, что все авторы, связанные с мультипликацией, известные нам по мультипликации или даже пришедшие к читателю из мультипликации не могут быть выдающимися представителями отечественной литературы. В этой книге я уже рассказал о мастерах слова, чье творчество теснейшим образом связано с мультипликацией — о Н.Н. Носове, Е.И. Чарушине, В.Г. Сутееве, А.В. Митяеве. Именно к этому ряду творцов русской литературы для детей относится и Сергей Григорьевич Козлов. Помимо всего прочего он еще и автор сказки, по которой снят официально признанный кинематографическим сообществом в 2003 г. лучшим анимационным фильмом всех времен и народов «Ежик в тумане» (режиссер Ю.Б. Норштейн). Признание это, бесспорно, важно, но не настолько, чтобы заслонить от нас Козлова-писателя. Не включить его имя в книгу о выдающихся отечественных писателях-сказочниках просто невозможно.
Работая над очерком о нем, я обратился к вдове Сергея Григорьевича — Татьяне Александровне Козловой. Она любезно прислала мне небольшой рассказ о своем супруге. Так что опираться буду прежде всего на ее воспоминания.
«В Москве, в семье немолодого государственного служащего Григория Ивановича Козлова* и его жены Натальи Ивановны появился мальчик. Козловы взяли его малышом из московского детского дома на Таганке, дали свою фамилию и назвали Сергеем. Официальная дата рождения записана 22 августом 1939 г. Есть несколько версий поступления мальчика в детский дом, одна из которых указывает на то, что он попал туда в числе других испанских детей, которых СССР принимал и спасал в годы гражданской войны в Испании. Эту версию подтвердил в 1976 г. личный шофер Григория Ивановича, когда родителей писателя уже не было в живых».
* Григорий Иванович Козлов был директором крупного московского завода.
Сергей догадывался, что он не родной сын, хотя мать и отец всячески скрывали от него этот факт. Так или иначе, но жизнь в доме была не простая. Отец умер в 1956 г., когда юноше едва исполнилось 16 лет, у матери же был сложный характер, и они с сыном часто конфликтовали. Наталья Ивановна умерла в 1976 г.
После окончания школы Козлов трудился рабочим на заводе, наборщиком в типографии, кочегаром на паровозе (1958 г.) и даже учителем пения в школе (1959/1960 уч. г.). А еще писал стихи, мечтая поступить в Литературный институт. В армию его не взяли по причине хронической болезни, которая преследовала Сергея Григорьевича всю жизнь и раньше времени свела в могилу.
В 1959 г. Козлов уехал в Киев, рассчитывая остаться там насовсем. Там он познакомился с начинающей поэтессой Татьяной Михайловной Глушковой. В 1960 г. они поженились.
Как раз в киевский период произошло знаменательное событие в судьбе Сергея Григорьевича. Козлов был дружен с Борисом Никитовичем Харчуком, который в 1960 г. основал в Киеве детский журнал на украинском языке «Малятко» и стал первым его главным редактором. Поскольку журнал был молод, авторов не хватало. Вот Харчук и бросил клич по друзьям-писателям: пишите и несите в редакцию, выручайте! Сергей Григорьевич еще со школы занимался в литературном объединении «Магистраль», так что какой-то писательский опыт у него уже имелся. Откликнувшись на призыв Харчука, Козлов сочинил экспромтом маленькую сказку «Как солнце разбилось». Ее сходу перевели на украинский язык и поставили в номер. Так состоялась первая публикация первой сказки писателя. В том же году ее разместил на своих страницах журнал «Огонек», что в советское время приравнивалось к государственному признанию автора.
С сентября 1961 г. Сергей Григорьевич учился в Литинституте им. А.М. Горького, в мастерской Л.И. Ошанина. Татьяна Михайловна училась там же заочно, в мастерской И.Л. Сельвинского, а заодно работала экскурсоводом в Пушкинском заповеднике в Михайловском.
Летом 1961 и 1962 г. Козлов, по примеру многих литераторов тех лет, ездил экспедитором в геологические экспедиции. Его маршруты начинались в Нарьянмаре.
Учеба учебой, а в 1962 г. у молодого писателя вышли сразу 2 книги. Одна совсем маленькая — «Как солнце разбилось», вторая солиднее, с иллюстрациями классика советской книжной графики П.В. Митурича — переводной сборник стихов для детей поэта-классика народа манси Ювана Шесталова «По воде шуба плывет». Особый восторг вызвала у читателей книга переводов, в которой Козлову удалось «передать истинное косноязычие древности… в его любви ко всему живому». И хотя сам писатель полагал себя серьезным взрослым поэтом, стезя его была окончательно определена — литература для детей.
В 1965 г. Козлов защитил диплом рукописным поэтическим сборником и уехал к жене в Михайловское. Поначалу должности экскурсовода для него там не нашлось, пришлось оформиться т.н. гвоздодером, но затем справедливость восторжествовала, и Сергея Григорьевича законно зачислили экскурсоводом. Трудился он в заповеднике 2 года.
Детская литература писателя не отпускала. В 1967 г. в Михайловском Козлов сочинил книгу сказок «Правда, мы будем всегда?» Ее сквозными персонажами стали Ёжик и Медвежонок. В сборник вошла, в частности, и сказка «Ёжик в тумане». Сам Сергей Григорьевич не раз говорил, что Ёжик является главным и любимым героем его произведений, причем образ этот не столько сказочный, сколько философский. Другими словами, сказки писателя равно обращены к детям и взрослым — они многоплановые и предполагают вдумчивого читателя. Поскольку некоторые сказки (особенно давшая название всей книге) ставили далеко не детские вопросы о жизни и смерти, сборник долго пролежал в столе — автор публиковал в других изданиях лишь отдельные сказки из него. Впервые полный сборник «Правда, мы будем всегда?» увидел свет только в 1987 г.
В 1970 г. Сергей Григорьевич развелся с Татьяной Михайловной. Иначе, видимо, и быть не могло. Глушкова оказалась слишком сильной волевой натурой, и стремление к лидерству в ней с годами только усиливалось. Достаточно сказать, что в 1990-х гг., уже будучи смертельно больной, она стала одним из духовных вождей русского национального возрождения современной России.
Прошло 2 года, и в 1972 г. в гостях у общих друзей Сергей Григорьевич познакомился с Татьяной Александровной Малявиной. Она работала в кинематографе. В том же году Козлов и Малявина поженились. Брак оказался крепкий, супруги не разлучались 37 лет — до дня кончины писателя. Детей у них не было.
В том же 1972 г. Сергей Григорьевич стал членом Союза писателей СССР. Но его все более влекло в кинематограф. Первый мультфильм по сценарию Козлова «Осенняя рыбалка» был снят еще в 1968 г. режиссером А.А. Грачевой. С этого времени писатель подружился с мультипликаторами. В течение 1971—1975 гг. вышли на экраны самые знаменитые мультфильмы по сказкам Сергея Григорьевича — «Страшный, серый, лохматый» (1971 г.), «Как Львёнок и Черепаха пели песенку» (1974 г.), «В порту» (1975 г.), «Ёжик в тумане» (1975 г.), «Как Ёжик и Медвежонок встречали Новый Год» (1975 г.)
Песенки из этих и прочих мультфильмов на слова Козлова популярны по сей день: «Я на солнышке лежу…», «Мы при-шли сегодня в порт…», «Облака — белогривые лошадки…» (из мультфильма «Трям! Здравствуйте!», 1980 г.).
В 1976 г. Сергей Григорьевич поступил на Высшие курсы режиссеров и сценаристов при Госкино СССР. Дипломным сценарием писатель представил «Новую старую сказку». Впоследствии картина была поставлена режиссером Н.Г. Калашниковой на Мосфильме. К сожалению, дальнейшей дружбы Козлова с большим кино не получилось.
В 1980-х гг. Сергей Григорьевич увлекся сочинением пьес для детей. 15 из них было поставлено более чем в 300 театрах России и за рубежом (Япония, Польша, Франция, Финляндия, Латвия).
С 1990-х гг. резко возросла популярность Козлова-сказочника. За последние 20 лет было издано на порядок больше книг с его сказками, чем за все предыдущие годы.
Сергей Григорьевич Козлов умер 9 января 2010 г. в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.
Источник